Текст книги "Вечер потрясения (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 122 страниц)

– Вы полностью в наших руках, – уверенно сообщил "зеленый берет" русским, молча смотревшим на него с явным страхом. Четверо коммандос держали их на прицеле, готовые мгновенно стрелять, если кто-то из пленников решит поиграть в героя. Пока желающих не было. – От вас требуется только одно, – продолжил американский офицер, как и большинство "зеленых беретов", неплохо владевший русским языком, – делать то, что делали до нашего появления. Есть лишь одно исключение – если из вашего штаба поступит приказ о применении оружия, адресованный командирам ваших подводных лодок, его вы передавать не должны, и за этим мы станем следить предельно внимательно. Ваше правительство, охваченное безумием, готово ввергнуть мир в ядерный кошмар, и мы сделаем все, чтобы это не случилось, а вы можете нам помочь в этом, чтобы заслужить благодарность всего человечества, избавив его от катастрофы. Наше присутствие здесь не затянется надолго. Скорее всего, мы покинем это место в течение ближайших часов, и только от вас, от вашего благоразумия, господа, зависит, останетесь ли вы в живых к этому моменту. Предупреждаю, – добавил американец, – мы убьем без колебания всякого из вас, кто попытается оказать сопротивления. У вас нет ни оружия, ни должной подготовки, чтобы справиться с моими солдатами, и я советую вам быть послушными, если вы хотите когда-нибудь увидеться с вашими родными.

Ответом стало молчаливое сопение еще не привыкших к тому, что их жизни больше им не принадлежать, людей. Русские офицеры, привыкшие работать со сложной техникой, не были готовы дать отпор группе до зубов вооруженных коммандос, в большинстве своем касаясь табельного оружии один-два раза в год, на обязательных стрельбах. И сейчас каждый из находившихся во вдруг показавшемся слишком тесным из-за заполонивших его "зеленых беретов" зале, пытался решить, что лучше – погибнуть, чтобы потом, возможно, его назвали героем, бросившись на уставившиеся в грудь стволы, или подчиниться, получив шанс выжить, пусть и с клеймом труса. На то, чтобы принять решение, много времени им не потребовалось.

– Что ж, – командир "зеленых беретов" довольно кивнул, поняв, что здесь желающих геройски умереть больше не осталось, – я рад, что вы сделали правильный выбор. Вы не предатели, и не трусы, господа. Сейчас мы вместе служим общему делу, спасая мир от ядерного кошмара, – слова сейчас были по большему счету не нужны, ведь не так уж важно, будут ли эти русские подчиняться, веря, что действуют во благо всему миру, или же просто из страха. Но американский командир не сдержался, повторив кое-что из услышанного на инструктаже перед началом операции, хотя и сам едва ли верил в эту высокопарную чушь.

Как бы то ни было, операция, связанная с немалым риском, завершилась полным успехом, хотя "зеленые береты" и понесли потери. Трое коммандос погибли при штурме, еще трое были ранены, и их товарищи оказывали ми первую помощь, благо, каждый из бойцов элитного подразделения умел не только красиво убивать, но и лечить раны на поле боя. Но потери были сейчас вовсе не главным, ведь задача оказалась выполненной, и центр дальней связи, через который русским субмаринам мог поступить самый страшный приказ, контролировался коммандос, а это означало, что ни одна русская ракета не покинет свою шахту, если только на то не будет прямого приказа из Пентагона или даже с Капитолия.

Коммандос, атаковавшие объект, понимали, какую миссию выполняют, осознавая ее важность, и сейчас испытывали заслуженное чувство гордости, ведь они почти идеально исполнили приказ, хотя и сомневались, что только их акции достаточно, чтобы парализовать ядерные силы русских. Точно такие же станции сверхдлинноволновой связи располагались не только в Белоруссии, но также на окраине Ташкента, став этаким памятником советскому прошлому, и на территории самой России, а именно возле Нижнего Новгорода, под Краснодаром и в Хабаровске, частью дополняя, частью дублируя одна другую.

Но станции сверхдлинноволновой связи служили для передачи команд подлодкам, находящимся на глубине не более двух десятков метров, а ракетоносцы обычно все же не приближались к поверхности, используя многометровый слой воды, как самую надежную броню. Поэтому для того, чтобы они всплыли на перископную глубину, им транслировались приказы на сверхнизких частотах, для которых и несколько сотен метров воды не были преградой. Поскольку передача сообщений в этом диапазоне занимала много времени, все они были шифрованными, и обычно непрерывно транслировался сигнал, обозначавший, что все в порядке. Если же возникала угроза безопасности страны, сигнал менялся, и тогда атомные ракетоносцы всплывали, или выпускали хвосты буксируемых антенн, чтобы принять более конкретное сообщении, после которого вполне мог наступить конец света, каким его по большей части и представляют ревностные христиане.

О структуре управления российскими морскими ядерными силами знал командир "зеленых беретов", лихим наскоком захвативших узел связи в Белоруссии, и конечно, знали генералы из Пентагона, проинформированные коллегами из Лэнгли. Поэтому акция коммандос в Белоруссии была лишь одним из элементов сложнейшей операции, планирование которой заняло несколько месяцев, причем некоторые детали уточнялись буквально за считанные минуты до ее начала.

Проще всего оказалось нейтрализовать станцию связи, располагавшуюся на территории Узбекистана. Взлетевший из кабульского аэропорта транспортный самолет «Геркулес», якобы направлявшийся в Бишкек с каким-то маловажным грузом, на самом деле нес тридцать «зеленых беретов», которые в заданной точке покинули его борт. Преодолев на планирующих парашютах типа «крыло» свыше двадцати километров, коммандос оказались буквально у ворот станции связи, дальше действуя почти так же, как их товарищи по оружию в Белоруссии. Захват центра связи прошел быстро, хотя и с потерями. Подать сигнал бедствия никто из русских не успел.

Почти по такому же сценарию прошла нейтрализации станции связи, располагавшейся на Дальнем Востоке. Оборудованный для выполнения специальных операций, вроде высадки диверсантов на вражеской территории, МС-130Н "Комбат Тэлон" из состава Первой эскадрильи специального назначения, тот же "Геркулес", только модифицированный в соответствие со своим предназначением, вылетел из Йокосуки, через три часа войдя в воздушное пространство России, и, прежде, чем нарушителя перехватили истребители, сбросив двадцать коммандос. Дальше все происходило так же, как и в других местах, и через час станция связи была захвачена. Подводные ракетоносцы, находившиеся на боевом дежурстве в акватории Тихого океана, оказались выведены из игры, и сделала это не авианосная эскадра, не ударные атомные субмарины, а всего двадцать человек с легким стрелковым оружием.

А к станции связи, располагавшейся в краснодарских степях, коммандос пришли с моря. Спецназ морской пехоты, "рейдеры", также известные и как "морские котики", был доставлен к русским берегам американским военным кораблем, заходившими с визитом в украинский порт Новоазовск. Обычный тральщик, все вооружение которого составляла пара крупнокалиберных "браунингов", не мог вызвать опасений у русских пограничников и моряков, не догадывавшихся, что в его кубриках находился целый взвод коммандос, в определенной обстановке стоивших больше, чем сотня крылатых ракет. "Морские котики" покинули борт корабля в двадцати милях от русского побережья, и, оказавшись на суше, двинулись к Краснодару. Они импровизировали, захватив по дороге русский армейский грузовик, перепуганный водитель которого даже не подумал о том, чтобы оказать сопротивление или хотя бы привлечь внимание милиционеров на многочисленных постах ГАИ, которые они беспрепятственно миновали. Конечно, скорее всего, стражи порядка погибли бы в течение нескольких секунд под огнем морских пехотинцев, а потому они должны были благодарить робкого солдата, невольно спасшего их.

Добравшись до цели, коммандос атаковали станции связи быстро и смело, в течение нескольких минут уничтожив ошеломленную охрану и взяв в заложники немногочисленный персонал. Охранявшие центр связи русские солдаты, однако, оказали яростное сопротивление, видимо, будучи более подготовленными. Дыхание Чечни порой долетало до этих краев, и здесь службу несли ответственно, держа оружие под рукой и будучи готовыми вступить в бой, неважно, с террористами ли, или же с иностранными диверсантами. Американцы потеряли тринадцать человек, но в итоге задача оказалась выполненной, поскольку русские были уничтожены, так и не сумев вызвать подмогу.

В Нижнем Новгороде все прошло еще проще. Доставить туда отряд коммандос было проблематично, и потому планировавшие операцию генералы воспользовались помощью спецслужб, поручивших проведение диверсии группе чеченцев, находившихся в городе. Горцы, думая, что приказ потупил от их амиров, смогли скрытно пробраться на территорию охраняемого военного объекта, установив мины в указанных местах. Прогремели взрывы, и средства связи вышли из строя, заставив обслуживающий персонал на несколько часов всецело заняться их ремонтом. Командир части сообщил о чрезвычайном происшествии в штаб с опозданием всего на полчаса, но эти тридцать минут оказались роковыми.

Почти одновременно, с разницей не более минуты и то только потому, что находились в разных часовых поясах, центры сверхдлинноволновой связи, обеспечивавшие боевое управление морским компонентом стратегических ядерных сил России, оказались либо захвачены, либо выведены из строя. Однако оставалась еще станция связи "Зевс", расположенная в северной части Кольского полуострова. Именно оттуда на сверхнизких частотах и транслировались сигналы, приняв которые, атомные ракетоносцы должны были всплыть на перископную глубину, чтобы принять более конкретные указания, в том числе и пусковые коды, имея которые, любой капитан атомной субмарины мог стать творцом апокалипсиса. Поэтому одновременно с атакой сверхдлинноволновых ретрансляторов в Белоруссии, Узбекистане, на Черном море и Дальнем востоке российскую границу со стороны Норвегии пересек вертолет сил специальных операций MH-53J "Пейв Лоу", на борту которого находился отряд спецназа морской пехоты.

"Тюлени", высадившись в нескольких километрах лот цели, действовали так же, как и остальные группы, участвовавшие в проведении этой операции, настолько секретной, что даже не имела обычного для таких акций кодового названия. Скрытно приблизившись к станции связи, охранявшейся довольно бдительно, они первым делом вывели из строя радио, просто расстреляв антенны из крупнокалиберных снайперских винтовок, и подорвали бронированный кабель спецсвязи. Сигнал, который принимали все без исключения русские ракетоносцы, находившиеся севернее линии экватора, продолжал пронзать эфир, а персонал станции связи не мог сообщить командованию, что объект подвергся атаке. Дальнейшее для американцев было делом техники, в частности автоматических карабинов Кольт М4А1 и надежных, не раз проверенных пистолетов-пулеметов Хеклер-Кох МР-5, и закончилось все гибелью не такой многочисленной, как следовало ожидать охраны, а также сдачей в плен остального персонала, явно не готового к тому, чтобы противостоять элитной группе спецназа морской пехоты США.

Однако операция, поражавшая своей смелостью и масштабом, и при этом являвшаяся не более чем частью по-настоящему грандиозного плана, скрывавшегося под ничего определенного не говорящим названием "Доблестный удар", разворачивалась не только на земле, но и в воздухе. Эту часть ее было поручено исполнить пилотам Первого истребительного авиакрыла, элиты военно-воздушных сил Соединенных Штатов, подразделения, одним из первых получавшего всегда самую современную технику.

Два истребителя F-22A «Раптор» взлетели с авиабазы Лэнгли, взяв курс на восток, в направлении Европы, точнее, северной Норвегии. По официальной версии пилоты, один из которых был командиром эскадрильи, перегоняли самолеты к месту временной дислокации авиакрыла, уже более полумесяца пребывавшего в центральной части Европы и в Скандинавии. Именно поэтому их вылет остался незамеченным российской разведкой, все внимание которой было приковано к перемещениям американских дивизий в Европе и маневрам авианосцев в Норвежском море. И тот факт, что каждый истребитель нес полный комплект вооружения для воздушного боя, в том числе шесть ракет AIM-120C AMRAAM и пару AIM-9Х «Сайдвиндер», и, разумеется, встроенную пушку М61А2 «Вулкан» с боекомплектом четыреста восемьдесят снарядов, не насторожил ни чье внимание.

Не долетая до побережья Норвегии, пилоты сбросили подвесные баки, к этому моменту уже опустевшие, после чего заправились от взлетевшего с одной из исландских авиабаз танкера КС-130Н, продолжив затем полет на восток, и вскоре оказавшись над водами Баренцева моря. Береговые и корабельные радары дальнего обнаружения не смогли обнаружить чужаков. "Рапторы" были выполнены с применением технологии "стеллс", хотя при создании этих самолетов задача снижения их заметности для радиолокационных станций не считалась основной. В результате получились весьма эффективные боевые машины, намного превосходившие по маневренности знаменитый "Найтхок", и при этом практически не обнаружимые на дистанции более нескольких километров, чего было вполне достаточно, чтобы незаметно подкрасться к жертве и неожиданно атаковать ее ракетами. Если же противник успевал среагировать, то "Рапторы", оснащенные двигателями с изменяемым вектором тяги, на равных могли вести воздушный боя с любым соперником, даже таким опасным, как русские истребители "Фланкер".

На этот раз целью американских пилотов, которым выпала честь совершить первый боевой вылет на новейших истребителях пятого поколения, стал русский Ту-124МР самолет-ретранслятор, мобильный узел связи, с которого велось управление подводными лодками. Созданная еще в советские времена система командования стратегическими силами была рассчитана, прежде всего, на внезапный ядерный удар, в случае которого было достаточно времени, чтобы отдать приказ на ответную атаку. Но и против коммандос нашлись некоторые меры, в том числе и летающие станции связи, по понятным причинам неуязвимые для любого спецназа, стоило им только оторваться от земли. Но нашлось средство и против них.

"Рапторы", которыми управляли настоящие асы, за плечами которых было немало боевых вылетов и даже сбитые самолеты и вертолеты противника, летели, выключив радары. Здесь была территория противника, ревностно относившегося к неприкосновенности своих границ, а слабого излучения бортовых локаторов как раз хватало, чтобы выдать свое присутствие со всеми вытекающими отсюда последствиями. Впрочем, задачу можно было выполнить и без них.

Цель, громадный турбовинтовой самолет, описывавший круги на высоте девять тысяч метров, летчики обнаружили с помощью бортовых инфракрасных детекторов AIRST. F-22A были первыми американскими истребителями после "древних" перехватчиков F-106A, оснащенными подобными приборами, позволявшими атаковать действительно внезапно, не демаскируя себя, и тем обеспечивая максимальную вероятность поражения противника.

"Туполев" находился на расстоянии чуть более двадцати миль от звена истребителей, летевших чуть ниже его с дозвуковой скоростью. Пилоты, не вступая в переговоры друг с другом, поскольку еще одним условием этой операции было сохранение радиомолчания до завершения атаки, сняли оружие с предохранителей. Бортовой компьютер ввел координаты цели в инерциальные системы наведения подвешенных во внутреннем отсеке ракет AIM-120C. Руки в перчатках одновременно легли на консоли, и четыре ракеты. В разреженном воздухе почти не оставлявшие след, устремились к русскому самолету, совершенно беззащитному, со скоростью, вчетверо превышающую скорость звука. Радиолокационные головки наведения включились в нескольких милях от цели, и датчики системы предупреждения об облучении, которыми был оснащен Ту-142МР, успели перехватить их импульсы.

– Земля, земля, я шестой, – закричал командир экипажа, забыв о шифрах и кодах. – Нас атакуют! Повторяю, подверглись ракетной атаке в квадрате… – в эту секунду боевые части всех четырех ракет, получив сигнал дистанционного взрывателя, сдетонировали, выбросив град осколков. Стальная шрапнель изрешетила фюзеляж громадного самолета, уничтожив три из четырех двигателей, и "Туполев", теряя высоту, ринулся к темной воде, оставляя за собой шлейф черного дыма.

– Гнездо, я Танго-один, – теперь, когда задача была выполнена, смысла сохранять радиомолчание не было, и командир звена "Рапторов" вышел в эфир. – "Глашатай" выведен из игры! – И одновременно передали схожие сообщение командиры диверсионных групп, захвативших русские станции дальней связи. Стратегические ядерные силы России были нейтрализованы, огромная страна в одно мгновение лишилась своего, казалось бы, такого непроницаемого щита.

– Пора, – произнес командир подразделения "зеленых беретов", лихим наскоком захвативших станцию сверхдлинноволновой связи возле белорусского Молодечно. – Передавай, – приказал он уже развернувшему портативный терминал спутниковой связи радисту: – Я – Чарли, попал в десятку. – Эта фраза означала полный успех миссии, и тот, кто ее примет, точно будет знать, что коммандос полностью контролируют объект, часть персонала которого осталась в живых и готова в точности выполнять приказы диверсантов, передавая командирам русских субмарин те распоряжения, которые позволят быстрее покончить с исходящей от них угрозой.

Несколько одновременно отправленных сообщений были приняты на базе американской авиации в Рамштайне, там, где отныне находился нервный центр, "мозг" начавшейся операции, самой грандиозной за всю историю вооруженных сил Соединенных Штатов. И генерал Эндрю Стивенс, человек, отныне руководивший всем, что происходило на одной шестой части суши и у ее рубежей, услышав отрывистые рапорты своих офицеров, произнес только одно слово:

– Старт!

Вероятно, средства технической разведки, в том числе и русские, зафиксировали внезапный рост активности, когда Рамштайн стал источником электромагнитных импульсов колоссальной мощности. Передаваемые по всем каналам вязи зашифрованные сообщения понеслись по эфиру к своим адресатам со скоростью света, приводя в движение военную махину, терпеливо ожидавшую этого мига, словно впав в оцепенение. С этой секунды уже невозможно было повернуть события вспять.

Кодированный сигнал помимо прочего был принят и на борту атомного авианосца «Авраам Линкольн», в это мгновение ставшего флагманом американского авианосного соединения, действовавшего у русских берегов. И адмирал Бридж, совсем недавно ставший командующим соединением, боевая мощь которого намного превосходила целые флоты некоторых стран, чувствуя, как перехватывает голос, как пересохло в горле от неожиданного волнения, произнес:

– Сообщить всем, – офицер связи напрягся, жадно ловя каждое слово командующего. – "Доблестному удару" – зеленый свет! Повторяю – зеленый свет! – И уже тише, так, что даже отличавшийся острым слухом помощник ничего не разобрал: – И да хранит нас всех Господь.

Импульс пронзил эфир, и тысячи людей в военной форме, моряков, летчиков, морских пехотинцев, долгие часы пребывавших в ожидании, начали действовать. Огромный организм, составленный из многочисленных клеток-кораблей, походил на затаившегося в засаде хищника, подстерегающего свою жертву, и теперь этот хищник прыгнул, рассчитывая одним точным и неотразимым ударом сломать своему противнику хребет. Ракетно-ядерные силы русских, создававшиеся в годы, когда угроза ядерной войны была более чем реальной, были рассчитаны и на внезапный атомный удар, и на атаку диверсантов. И потому, разумеется, система управления ими была многократно резервирована, так, чтобы даже из огненного вихря, бушующего на просторах Советского Союза, могли вырваться ракеты, чтобы победитель пережил побежденных на несколько минут. Но проблема была в том, что для нанесения этого удара возмездия следовало знать, что страна подверглась агрессии, и если атака будет в должной степени внезапной, отдавать приказ о нанесении ответного удара будет некому, и нечем станет мстить врагу.

Сигнал с "Авраама Линкольна", из самого сердца Норвежского моря, был передан на спутник, транслировавший его многим, ожидавшим этой команды. И те, кто его получил, кто услышал кодовые фразы, сами по себе мало что значившие, немедленно начинали действовать, спеша развить достигнутый их товарищами по оружию успех.

Одним из тех, кто в нетерпении ждал условный сигнал, означавший, быть может, что не отдельной стране, но всему миру оставалось существовать буквально несколько минут, был командир атомной ударной субмарины «Майами». Подлодка уже несколько часов не покидала позицию напротив Североморска, в ста шести милях от берега, то есть именно на такой дистанции, когда обнаружении ее русскими противолодочными силами было маловероятно, и при этом в зоне досягаемости ее бортового вооружения находилось огромное количество стратегически важных целей на территории Кольского полуострова.

Субмарина барражировала на небольшой глубине, порядка тридцати метров, поскольку ожидала поступления команд с флагмана американских морских сил в этом районе, атомного авианосца "Авраам Линкольн". И приказ, услышать который никто не хотел, и который каждый из моряков, начиная с капитана и заканчивая помощником кока, был готов исполнить незамедлительно и в точности, не заставил ждать слишком долго.

– Кэптен, сэр, – звенящим от напряжения голосом, волнение в котором ничто не могло скрыть, произнес радист "Майами", выйдя на связь с командным постом. – Сэр, получено сообщение от командующего соединением. "Доблестному удару" – зеленый свет!

– Ясно, лейтенант, – пытаясь не выказать охватившее его волнение, ответил капитан Макнайт, и, взглянув на старшего помощника, произнес: – Игра началась, мистер Старк! Боевая тревога, все по местам!

Сотня матросов и офицеров, экипаж американской ударной субмарины, знала, что скрывается под двумя словами, которые с явным напряжением в голосе произнес их командир – "Доблестный удар". Они знали, и до последнего верили, что политики и адмиралы там, на суше, в своих штабах и кабинетах, просто перестраховались, отправив "Майами" и еще несколько субмарин в русским берегам, и вручив их капитанам план предстоящего Апокалипсиса, ибо чем еще могла быть война с ядерной державой. И теперь, получив приказ, они лишь молились про себя, но никто не посмел усомниться в его истинности и в праве своего капитана отдавать такие распоряжения. Они были воспитаны в духе повиновения, дисциплина и субординация стали частью их самих, и потому весь экипаж, заняв свои места, начал действовать.

Операторы систем вооружения, получив координаты целей, немедленно приступили к вводу полетного задания в системы наведения ракет. Руки уподобившихся в этот миг виртуозным пианистам моряков порхали над консолями, едва уловимыми движениями касаясь клавишей. Они словно играли симфонию, подлинную симфонию смерти, ведь каждый знал, что сегодня, в отличие от предыдущих дней, когда экипаж лишь проводили учения, доводя каждое свое действие до совершенства, ракеты не останутся в своих шахтах.

Рожденный действиями американских подводников импульс, пройдя со скоростью света по электрическим цепям, достиг своей цели. Шестнадцать "Томагавков", знаменитых крылатых ракет, "героев" всех войн, которые вела Америка на протяжении последних двух десятилетий, пробудились, принимая программу полета, единственного, который суждено было выполнить каждой ракете, и наверняка сулящего гибель сотням людей на другом конце траектории.

– Сэр, загрузка параметров целей завершена, – спустя двадцать минут, ровно столько требовалось для проведения предполетной подготовки, сообщил офицер, отвечавший за ракетное вооружение субмарины. – Мы готовы к пуску, капитан!

Стратегические ракетоносцы вроде "Огайо", вооруженные баллистическими ракетами, не зря называют "убийцами городов", ибо скрытая под их корпусом мощь огромна. Две дюжины баллистических ракет "Трайдент-2", каждая с четырнадцатью боеголовками индивидуального наведения мощностью типа W-76 мощностью по сто килотонн – этого вполне хватило бы, чтобы превратить половину африканского континента в пустыню, еще более безжизненную, нежели Сахара. Но "Майами", которая была значительно меньше, в действительности тоже могла с легкостью стереть с лица земли целый мегаполис, в считанные мгновения обратив миллионы жителей в радиоактивную пыль.

Шестнадцать крылатых ракет "Томагавк", установленных в вертикальных шахтах в носовой части почти всех оставшихся в строю подлодок класса "Лос-Анджелес" могли нести двухсоткилотонные ядерные боеголовки типа W-80, становясь средством стратегического назначения. Каждая ракета могла доставить к цели заряд мощностью двести килотонн, в двадцать раз больше того, которым была почти полностью уничтожена в давние времена Хиросима, положив его в круг диаметром не более десяти метров на расстоянии две с половиной тысячи километров от лодки-носителя. Точность "Томагавков" была намного выше, чем самых совершенных баллистических ракет, и это с лихвой компенсировало меньшую дальность и не столь высокую мощность боеголовки, как, к примеру, на "Трайдентах".

Разумеется, при наличии на борту любой субмарины ядерного оружия санкцию на его применение мог с некоторых пор дать только глава государства, и процедура эта была довольно сложной и, быть может, излишне долгой для того момента, когда речь идет о национальной безопасности целой страны, о жизнях миллионов ее граждан. Ныне ракеты, до поры пребывавшие в полном покое в ячейках пусковой установки "Майами", были оснащены обычными зарядами, и потому капитан Макнайт мог единолично принять решение и провести запуск, не дожидаясь, когда по закрытым каналам связи придет подтверждение с далекого берега.

– Что ж, джентльмены, – уверенно произнес командир субмарины, находившийся, как и положено, в командном посту. – Пришла пора выполнить свой долг перед страной. – Он подошел к панели и по очереди откинул предохранительные крышки, затем одну за другой нажав шестнадцать кнопок. – С богом!

Почти одновременно открылись крышки шахт, и ракеты, выталкиваемые нагнетаемым газогенератором избыточным давлением, прорвали мембраны заполненных азотом капсул, в которых "Томагавки", защищенные практически от любого воздействия извне, могли храниться почти три года. Движимые твердотопливными двигателями, ракеты пронзили толщу воды, вспенив поверхность неспокойного северного моря.

– Первая – есть пуск, вторая – есть пуск… – скороговоркой сообщал следивший за стартом офицер. – Все "Томагавки" покинули шахты, сэр. Запуск произведен!

Уже в воздухе, когда стартовые двигатели крылатых ракет завершили свою работу, разом были сброшены хвостовые обтекатели, и раскрылись кормовые стабилизаторы "Томагавков", к тому моменту уже набравших высоту почти четыреста метров, двигаясь по баллистической траектории, и начавших вновь снижаться. В этот момент раскрылись консоли крыла, и из-под брюха каждого "Томагавка" выдвинулся воздухозаборник обычного турбореактивного двигателя. Ракеты снизились до пятнадцати метров, став теперь практически невидимыми для наземных радаров и тех локаторов, которые были установлены на кораблях. Теперь их обнаружат с земли в последний момент, за считанные секунды до того, как ракеты спикируют на цель, и только с воздуха, при помощи самолетов АВАКС еще возможно было вовремя заметить угрозу, приняв хоть какие-то меры для ее отражения. Но самолетов радиолокационного дозора у противника почти не было.

Повинуясь командам инерциальной системы управления, "Томагавки", отныне ничем не связанные с внешним миром, развернулись в сторону цели и на скорости чуть более восьмисот восьмидесяти километров в час устремились на юг, в сторону далекого берега, берега, принадлежащего России. Теперь их нельзя было остановить, тем более нельзя было вернуть или приказать ракетам самоуничтожиться, как это порой делают герои кинобоевиков.

"Томагавки", в электронные "мозги" которых были заложены координаты целей, которыми могло быть все, что угодно, летели заранее рассчитанным курсом. Однако точность инерциальной системы все же не была абсолютной, и потому уже над сушей в действие были бы приведены система корреляции по рельефу местности и электронно-оптическая корреляционная система. Именно благодаря им и обеспечивалась та самая хирургическая точность ударов, приводившая в ужас всякого, кто хотя бы теоретически мог оказаться под прицелом американских ракет. Сравнивая рельеф и изображение территории, над которой пролегал курс ракет, с данными, заложенными в бортовой компьютер, в котором хранились электронные карты местности, управлявшая полетом электронно-вычислительная машина проводила корректировку курса, и ракеты ложились точно в цель.

– Срочное погружение, – приказал тем временем Дуглас Макнайт. – Опуститься до трехсот футов! Рули глубины на максимальный угол!

Субмарина, приняв дополнительный балласт, нырнула к самому дну, защищаясь от опасности, теоретически угрожавшей с поверхности каждое мгновение, водяной "броней". Ракеты были запущены, и теперь уже ни он, никто из его подчиненных не в силах был что-либо изменить. Но подлодка, находившаяся почти у самой поверхности, представляла собой уязвимую мишень, ведь рядом вполне мог находиться русский корабль или самолет, с которого наблюдали старт "Томагавков". К сожалению, глубины в этом районе были небольшими, вдвое, а то и втрое меньше, чем могла погружаться атомная подводная лодка класса "Лос-Анджелес", но даже это давало лишний шанс остаться незамеченными и уцелеть в случае атаки.

Дуглас Макнайт не знал, но догадывался, что не ему одному, не его лишь подлодке была доверена сомнительная честь сделать первый выстрел в третьей мировой войне, и он был прав. Разом вспенилось море в десятке мест, и больше полутора сотен крылатых ракет, пронзив толщу воды, устремились к русским берегам, едва ли не вплотную прижимаясь к поверхности, так что их едва не захлестывали волны. Сразу десять ударных субмарин, выстроившихся цепью вдоль русских берегов на удалении не более сотни миль от земной суши, расстреляли свой боезапас. Сто двадцать "Томагавков" вспороли водную гладь, и, низко стелясь над волнами и хищно распластав короткие прямые крылья, ринулись в сторону недальнего берега.