Текст книги "Вечер потрясения (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 113 (всего у книги 122 страниц)

– Дьявол, откуда они здесь?! Откуда тут появились чертовы русские?!

– Радист, связь с командирами танкового и механизированного батальонов, – приказал пришедший в себя генерал. – Приказываю обойти позиции противника с тыла и немедленно атаковать!

– Слушаюсь сэр!

– Нам нужна поддержка с воздуха! Запросите вильнюсскую авиабазу, передайте им наши координаты! Все самолеты, готовые к взлету, пусть направляют к нам немедленно!

"Абрамсы", вырвавшиеся далеко вперед, неуклюже разворачивались, мешая друг другу, перекрыв шоссе своими многотонными стальными "телами". Поток бронированных машин хлынул в обратную сторону, клином врезаясь в порядки наступавших русских. Следом за танками двигались боевые машины пехоты "Брэдли", усиливая удар. А на летном поле аэродрома Вильнюса взвыли турбины выруливавших на взлетную полосу штурмовиков "Тандерболт", и первые самолеты уже отоврались от земли, ложась на боевой курс, чтобы вскоре смести горстку врагов потоками огня. Но им еще предстояло совершить долгий полет, теряя драгоценные минуты, а все, что нужно было русским танкистам – поймать очередную цель в перекрестье прицела и нажать на спуск, оставляя от нее только воспоминания.

Труднее всего оказалось удержаться от соблазна и не нажать на спуск прежде чем эфир разорвет короткий приказ. А соблазн был велик – в объектив командирского прибора наблюдения ПНК-4С танка Т-80У были во всех деталях видны движущиеся по широкой автостраде вереницы непривычных бронемашин, угловатых, неуклюжих, окрашенных в камуфляж, узор которого неприятно резал глаз.

– Суки, – прошипел сквозь зубы прильнувший к обрезиненному наглазнику прицела Азамат Бердыев, нервно стискивая кулаки, так что ногти до боли впивались в ладонь. Враг был близок, был чудовищно уязвим, его беспечность здесь, на чужой территории, казалась старшему сержанту личным оскорблением, и хотелось отомстить, хотелось вгонять в борта бронемашин снаряд за снарядом, безжалостно обрывая чужие жизни. – Как у себя дома! Как по проспекту чешут, сволочи!

Машина старшего сержанта Бердыева заняла позицию менее чем в тысяче метров от шоссе, почти неразличимая среди густого подлеска. Танк был не одинок – вдоль опушки леса, за счет камуфляжной окраски практически сливаясь с густой растительностью, расположилось полтора десятка Т-80 и БМП-2, а в паре километров позади них готовились открыть огонь самоходные гаубицы "Акация". Всех их вместе прикрывали зенитные установки "Тунгуска-М", укрывшиеся в чаще, направив в небо спаренные стволы автоматических пушек – пока небо оставалось чистым, но все могло измениться в любой миг, и русский командир был к этому готов.

Чутье, помноженное на немалый опыт, пусть и приобретенный в основном на полигонах, не подвело полковника Павловского. А, быть может, им управляла едва сдерживаемая ярость, жажда мести, желание остановить зарвавшегося врага, заставив его считаться с собой, со своими бойцами. Остатки Четвертой гвардейской танковой дивизии, потерпевшей столь обидное поражение в неравном бою с вражеской авиацией, вышло на шоссе, буквально забитой американской техникой. На юго-восток, в том самом направлении, откуда наступали "канетмировцы", ползли десятки боевых машин пехоты "Брэдли", бронетранспортеров, тяжелых грузовиков, мчались приземистые внедорожники "Хаммер", мечта родных олигархов, только эти машины были предназначены вовсе не для демонстрации богатства и "крутизны".

– Мы ухватили этих сук за хвост, – произнес наводчик, наблюдая за лентой дороги через свой прицел и держа руки на кнопке спуска. – Это явно не боевое подразделении. Скорее, тыловики, или вовсе штаб – над этими бронетранспортерами слишком много антенн!

Азамат и сам думал так же, успев оценить и обдумать то, что видел. Остатки фактически разгромленной дивизии слишком долго петляли по лесам, и линейные части американцев, их танки и БМП, успели продвинуться далеко вперед. Что ж, так даже лучше – враг не окажет сильного сопротивления, а уничтожение частей обеспечения подорвет боеспособность и главных сил врага, ведь не много навоюешь без снарядов, запчастей и топлива, так далеко забравшись на территорию врага.

Затаившиеся в засаде бойцы с каждой минутой чувствовали все большую ненависть к врагу, которого впервые увидели настолько близко, все сильнее становилось напряжение, и командир понимал это. Еще мгновение – и кто-нибудь не выдержит, сделав выстрел без команды, выдав себя врагу. И потому эфир пронзил короткий приказ:

– Огонь!

Звук выстрелов танковых пушек, ударивших почти одновременно, слился в гулкий раскатистый грохот, а на шоссе взметнулась сплошная стена разрывов. Русские танкисты ударили в упор, имея возможность тщательно прицелиться, используя все преимущества систем управления огнем своих Т-80У, и первый залп оказался губительным для врага. Снаряды буквально разрывали в клочья утюгообразные бронетранспортеры М113А2, которые не мола спасти алюминиевая броня. Горели огромные трехосные грузовики, а "Хаммеры" взрывами просто сметало с дороги, швыряя в кюветы. А из-за спин вели огонь самоходные гаубицы "Акция", и выпущенные ими снаряды весом в сорок три килограмма, градом сыпавшиеся на шоссе, вырывали огромные воронки, словно братские могилы для чужаков, незваными явившихся на русскую землю.

– Осколочным, – звенящим от напряжения голосом приказал Азамат Бердыев, поймав в прицел угловатый силуэт вражеского бронетранспортера, приземистую коробку, поставленную на гусеницы. – Заряжай!

В автомате заряжания танка Т-80У сейчас были уложены только бронебойные снаряды – подкалиберные 3БМ42 и кумулятивные 3БК27, осколочно-фугасные же были рассованы буквально по всему боевому отделению, и для того, чтоб зарядить орудие, даже опытному бойцу требовалось немало времени по меркам современного боя. Сержант Назаров проворно нырнул на дно, извлекая из укладки увесистый конус снаряда 3ОФ26, и, поместив его на лоток досылателя, подхватил картуз с зарядом, укладывая его рядом.

– Огонь!

Пушка 2А46М-1 не подвела, демонстрируя сейчас высочайшую точность и надежность. Снаряд, несущий свыше трех килограммов мощной взрывчатки, ударил в борт вражеской бронемашины, и взрыв, заслонив ее на несколько секунд, разорвал корпус на куски.

– Вперед! – приказал Бердыев, и механик-водитель рванул рычаги, заставляя танк с места сделать огромный прыжок, покидая свое укрытие и вылетая на шоссе.

Несколько мгновений – и на дороге остались только разбитые остовы вражеских машин, еще горевшие ярким пламенем. Среди них были видны метавшиеся из стороны в сторону фигурки людей, в спины которым ударили свинцовыми плетями очереди пулеметов ПКТМ русских танков.

– Всем внимание, – прозвучал в шлемофоне голос полковника Павловского. – Танки противника сзади! Атака с тыла! Приготовиться к бою!

Русские танки, следом за которыми из леса выбрались и БМП-2, поливая шоссе огнем своих малокалиберных пушек, разворачивались, готовясь встретить врага грудью. Погибая, противник все же успел подать сигнал о помощи, и сейчас русским танкистам предстояло показать все, на что они способны, вступив в бой с отлично подготовленным врагом, имеющим великолепное оружие.

– Построиться цепью, – продолжал отдавать приказы полковник, ощутивший нервную дрожь в эти мгновения. – Стрелять с места, с предельной дистанции! Огонь ракетами по моей команде!

Съезжая с автострады, где они были слишком заметными и потому уязвимыми, русские танки, сопровождаемые бронемашинами, занимали позиции на опушке леса, останавливаясь в зарослях кустарника, где заметить их было не так-то просто. Рядом занимала позиции пехота – мотострелки готовили к бою противотанковые гранатометы РПГ-7, надежное и мощное оружие ближнего боя. Если противник подойдет вплотную, в борта вражеских "Абрамсов" и "Брэдли" ужалят десятки кумулятивных гранат, не оставляя тем ни малейшего шанса.

– Танки противника, – сообщил наводчик, не отрываясь от окуляров прицела 1Г46 "Иртыш" с лазерным дальномером, позволявшим определять расстояние с точностью до метра. – Дистанция – пять тысяч!

Не узнать угловатые силуэты "Абрамсов" было невозможно, и от вида надвигающихся боевых машин у наводчика, а вместе с ним и у самого Бердыева заныло под ложечкой. Каждый понимал, с каким противником предстоит вести встречный бой – самый быстротечный и самый беспощадный бой, тот самый, которого так стремился избежать уповавший на подавляющее превосходство в воздухе противник. В прочем, и на земле враг был далеко не так беспомощен, как это могло показаться, он старался избежать лишних потерь, справедливо ставя превыше всего человеческие жизни, жизни своих солдат, но был готов к безжалостной схватке. Американские танки были отлично защищены броней из обедненного урана, более тяжелого и прочного, нежели сталь, а их мощные пушки могли поражать цели на расстоянии два километра даже в движении, проламывая тридцатисантиметровую броню, и не было нужды считать, что у прицелов, за рычагами управления сидели бойцы, обученные хуже русских танкистов.

Американские танки, глыбами видневшиеся на горизонте, надвигались, выстроившись двойной цепью. Старший сержант насчитал полсотни "Абрамсов" – колоссальная мощь, которой с лихвой хватило бы, чтоб раздавить горстку русских. А где-то совсем далеко угадывались громоздкие, непривычно высокие бронемашины "Брэдли" – это перестраивался для атаки вражеский пехотный батальон, готовый поддержать свои танки.

– Твою мать, как же их много, – чуть слышно прошептал сержант Назаров, наблюдавший за противников через танковый прицел. – Боже мой! На сомнут!

– Отставить, сержант! Не сожрут, подавятся, твари!

Азамат Бердыев и сам чувствовал страх, оценив силы врага, но пытался этим страхом управлять. Будь что будет, но он, старший сержант Российской Армии, станет драться с врагом, не смея подумать об отступлении, и наглые янки еще почувствуют на себе всю мощь его огня. Он сам так решил, сам продолжил войну, хотя мог уйти домой, к тем, кто его ждал, так что сейчас уже поздно становиться робким.

– Приготовиться к бою! Управляемой ракетой, – приказал Азамат, сердце которого замерло, а все естество обратилось в слух – старший сержант ждал, когда прозвучит самый важный приказ. – Заряжай!

Американские танки имели немало преимуществ перед Т-80У, но в одном русская машина превосходила все аналоги, и этим был намерен воспользоваться полковник Павловский. Механизмы заряжания, выполняя команды наводчиков, извлекали из барабанов укладки танковые управляемые ракеты 9М119 комплекса управляемого ракетного вооружения "Рефлекс", способные кумулятивной струей прожечь броневой лист толщиной семьдесят сантиметров. Состоявшие из двух частей – собственно ракеты с кумулятивной боеголовкой, и метательного устройства – они стыковались уже в стволе орудия, и наводчикам только оставалось нажать на спуск.

Больно могли укусить и БМП-2 – над башней каждой бронемашины возвышались установленные на кронштейнах пусковых установок цилиндры транспортно-пусковых контейнеров противотанкового ракетного комплекса "Конкурс-М" с управляемыми реактивными снарядами 9М113М. За счет тандемной боевой части последние обладали даже большим могуществом, чем ракеты комплекса "Рефлекс" – модернизированный "Конкурс" был способен поражать цели, защищенные "реактивной броней", пробивая восемьсот миллиметров закаленной стали.

– Всем внимание, – от треска помех голос полковника Павловского казался каким-то дребезжащим, будто от страха или чудовищного напряжения. – Открыть огонь!

Спусковой рычаг был нажат, и метательное устройство вытолкнуло ракету из шестиметровой гладкой трубы орудийного ствола, придавая ей начальное ускорение. У самого дульного среза включился ракетный двигатель, и управляемый снаряд умчался к цели, подсвеченной лазерным лучом встроенного в систему управления огнем дальномера, теперь игравшего роль целеуказателя.

– Пуск произвел! – доложил наводчик сержант Назаров.

Русские танки выпустили ракеты с пяти километров, предельной дистанции, и огненные стрелы протянулись к угловатым громадам "Абрамсов". Полет управляемых ракет 9М119, разогнавшихся до трехсот с лишним метров в секунду, длился всего четырнадцать секунд, и столько времени наводчикам требовалось удерживать в прицелах силуэты целей. Все танки выстрелили разом, выпустив двадцать семь ракет, от которых у противника не было защиты, а несколькими мгновениями позже дали залп и боевые машины пехоты, послав вслед первой "стае" восемнадцать ракет "Конкурс-М", дальность поражения которых составляла на тысячу метров меньше, чем у "Рефлекса".

– Попадание, – с азартом сообщил Назаров, через объектив прицела сопровождавший ракету и видевший результат. – Цель поражена!

"Абрамсы", надвигавшиеся лязгающей волной, горели, и это видели все. Кумулятивные струи пронзали урановую броню американских танков, выжигая их внутренности, мгновенно убивая экипажи.

– Вторую заряжай, – приказал Бердыев, уже не дожидаясь команды свыше. – Пуск!

Вторая из шести управляемых ракет, штатно входивших в боекомплект танка Т-80У, покинула ствол орудия, и только в этот миг вражеские танки скрылись за серой пеленой – противник поставили дымовую завесу, и второй залп оказался не столь результативным. А спустя еще несколько секунды земля перед цепью русских танков вздыбилась от разрывов – враг открыл ответный огонь.

Командир танкового батальона Третьей механизированной дивизии был готов выть от бешенства. Первые секунды боя – и дюжина неуязвимых «Абрамсов», до которых дотянулась «длинная рука» русских «супертанков» Т-80У, горит, превратившись в братские могилы для своих экипажей. Почти целая танковая рота была уничтожена за считанные минуты. В некоторые машины попало сразу по три-четыре ракеты, и перед таким напором не могла выстоять даже броня с добавлением обедненного урана. От детонации боекомплекта «Абрамсы» буквально разрывало на куски, срывая башни, корпуса разваливались по линии сварных швов. Ухищрения заокеанских конструкторов вроде вышибных панелей в крыше башни над боеукладкой оказались бессильны – ударная волна, хотя и уходя большей частью вверх, разрушала боевые машины. Американские танки дымно чадили, а противник с безопасного расстояния продолжал расстреливать остававшиеся на ходу машины, продолжавшие движение вперед.

– Поставить дымовую завесу, – кричал в эфир командир, руководивший атакой, держась позади боевых порядков. – Русские танки могут выпускать ракеты АТ-11 с лазерным наведением, а их бронемашины вооружены ракетами АТ-5! Открыть ответный огонь!

Пушки М256 заговорили вразнобой, "выплевывая" урановые иглы сердечников подкалиберных снарядов М829А2, и танкисты видели, как семикилограммовые "болванки" падают, не долетая до целей.

– Противник слишком далеко! Мы не можем стрелять прицельно!

Американские танкисты бессильно скрипели зубами, до тех самых пор, пока очередная русская ракета не поражала их боевую машину. "Абрамсы", прорываясь сквозь завесу огня, рвались к позициям противника, на ходу паля в белый свет, как в копеечку – дальность прямого выстрела американских орудий не превышала трех километров даже с остановки, в движении уменьшаясь еще на добрую тысячу метров. Подкалиберные снаряды на излете падали на землю, зарываясь в грунт на безопасном расстоянии от русских танков, продолжавших вести беспощадный огонь прямой наводкой.

– Прекратить атаку! Всем назад! Связь с артиллерийским дивизионом, – потребовал взмокший от нервного напряжения командир батальона от радиста, такого же взвинченного. – Необходим огневой налет по квадрату Браво-два, срочно! И выясните, где, черт возьми, штурмовики?!

Окутанные рваной пеленой дымовой завесы "Абрамсы" останавливались, начиная затем медленно пятиться назад. Возвращались не все – пятнадцать боевых машин остались на поле боя, зачастую вместе со своими экипажами, не сумев нанести врагу ни малейшего урона. Танки выходили из зоны поражения, наткнувшись на неожиданно яростный отпор, а позади них уже разворачивался, готовясь к бою, дивизион самоходных гаубиц М109А6 "Палладин". Все три батареи, двадцать четыре орудия, готовились открыть огонь, сминая оборону врага.

– "Хищник" в районе цели, – сообщил штабной офицеру командиру гаубичной батареи. – Получим "картинку" через минуту, сэр!

Беспилотный разведчик RQ-1A, взмыв над лесом, и став видимым для вражеских радаров, "осветил" позиции русских войск бортовым радаром, и артиллеристы увидели своего врага. "Предейтор" описал только один круг, прежде, чем зенитная ракета прервала его полет. Это была чудовищно нерентабельная по меркам экономистов война – стоимость управляемой ракеты 9М311М, выпущенной зенитной установкой "Тунгуска-М", приближалась к стоимости уничтоженной цели, но война в принципе не могла знать, что такое экономия – никакими деньгами не измерить ценность человеческой жизни. И все же даже такие траты оказались напрасными – враг успел увидеть все, что было нужно, и его потери окупились с лихвой, ведь противник платил за них своими людьми.

– Приготовиться, – прозвучал приказ командира батареи. Длинные, точно телеграфные столбы, стволы самоходных орудий взметнулись почти в зенит, а в каморы легли конусы шестидюймовых снарядов, подпираемые картузами с пороховыми зарядами. – Огонь!

Двадцать четыре орудия выстрелили одновременно, и от грохота залпа "Паладинов" затряслась сама земля, а позиции дивизиона окутались клубами пороховой гари. Управляемые снаряды М982 Block II "Экскалибур" взвились в небо, по крутой дуге опускаясь на позиции русских танков, и с все большей скоростью ринулись вниз, намного опережая звук, так что возмущенный воздух стонал где-то далеко позади. Инерциальные системы наведения, для страховки совмещенные со спутниковой навигационной системой NAVSTAR-GPS, позволяли укладывать смертоносные "гостинцы" в круг диаметром двадцать метров при стрельбе с предельной дистанции, буквально из-за горизонта, но сейчас столь высокая точность не требовалась – по цели, "размазанной" по нескольким сотням квадратных метров, промахнуться было невозможно.

Управляемые снаряды "Экскалибур", действовавшие по принципу "выстрелил – забыл", мчались быстрее звука, расправив короткие перья стабилизаторов. Их почти невозможно было обнаружить с земли, и от них невозможно было спастись. Когда до земли оставалось семь сотен метров, корпуса снарядов раскрылись, рассеивая четыре дюжины самоприцеливающихся суббоеприпасов SADARM – еще один неприятный сюрприз для врага.

Раскрывшиеся парашюты замедлили падение боевых элементов. Когда те снизились до двухсот метров, почти зависая над русскими танками, включились системы наведения – комбинированные, инфракрасные и радиолокационные, ощупывая "взглядом" сенсоров окружающее пространство. Атакованные танкисты не видели ничего до той секунды, когда с неба огненной каплей сорвался первый SADARM, обнаруживший цель. Кумулятивная струя ударила в крышу Т-80У, расплавляя броню и убивая доверившийся этой броне экипаж. Через несколько секунд внизу уже горело все, что могло гореть.

Азамат Бердыев едва успел перевести дух, после того, как смолкла скороговорка танковых пушек, без устали молотивших по боевым порядкам врага. Казалось, бой шел несколько часов, и старший сержант не поверил своим глаза, взглянув на часы и увидев, что минутная стрелка преодолела хорошо, если десяток делений.

– Сделали ублюдков, – нервно рассмеялся наводчик, покосившись на своего командира. – Черт возьми, мы победили! Они бегут!

Громоздкие "туши" подбитых "Абрамсов" межевыми столбами возвышались вдоль той черты, преодолеть которую противник так и не смог. Над полем боя еще плавали клочья дымовой завесы, быстро таявшей от дуновения свежего утреннего ветерка, и было видно, как оставшиеся на ходу боевые машины противника исчезают за горизонтом.

Старший сержант шумно выдохнул, чувствуя, что комбинезон, пропитавшись едким потом, неприятно липнет к телу, обволакивая его, точно паутина. Экипаж Бердыева выпустил в этом бою три ракеты, наверняка поразив хотя бы один вражеский танк – второй и третий залпы увязли в мареве дымовой завесы, скорее напугав противника, нежели нанеся ему реальный ущерб, но и этого хватило, чтобы американцы отступили.

– Умылись своей кровью, мрази! – не своим голосом вымолвил Азамат, сердце которого билось так часто, что, казалось, сейчас разорвет грудь изнутри. В этот миг на позиции дивизии посыпались первые снаряды.

Это были какие-то странные снаряды, дьявольски точно выбиравшие цели, разбросанные на большом пространстве танки и бронемашины. Азамат Бердыев через призму командирского прибора наблюдения видел, как взорвался стоявший правее Т-80У, и почти в ту же секунду вспыхнула боевая машина пехоты БМП-2, стоявшая чуть поодаль, а следом за ней – еще одна.

– Черт возьми, самонаводящиеся! – испуганно крикнул старший сержант, понимавший, что от смерти, сыплющейся с небес, даже прочная броня его танка не будет надежной защитой.

– Поставить дымовую завесу, – в тот же миг прозвучал в эфире голос полковника Павловского. – Всем выключить двигатели!

Гранатометы "Туча" на танковых башнях вновь ожили, отстреливая дымовые гранаты, окутавшие боевые машины облаком серого тумана, поглощавшего тепло, исходившее от разогревшихся моторов. Однако для радиолокационных прицелов боевых элементов SADARM этот дым не был преградой, и русские танки один за другим вспыхивали от прямого попадания в крышу башни или моторно-трансмиссионного отделения наверняка выводившего из строя грозные боевые машины.

– А, черт, – с досадой закричал Бердыев, видя, как мерцают в дымной пелене всполохи взрывов – силы дивизии, с честью прошедшей первый бой, таяли с ужасающей быстротой. – Нас всех перебьют на хрен, пока стоим на одном месте! Степан, заводи!

Сержант Нефедов будто только и ждал приказа – несколько секунд, и привычно взвыл за спиной газотурбинный двигатель ГТД-1250, и этот гул работавшей пока еще вхолостую турбины оказался самой сладкой музыкой для трех танкистов.

– Поехали! Вперед!!!

Танк рванулся вперед всеми своими сорока шестью тоннами веса. Разрывая покров дымовой завесы, боевая машина, с места разгоняясь до максимальной скорости восемьдесят километров в час, помчалась по полю, перепаханному воронками от снарядов, навстречу врагу, из-за горизонта огрызавшемуся залпами тяжелой артиллерии.

– Жми, Степан, – кричал старший сержант Бердыев, для которого спасение сейчас было только в скорости. – Жми!!! Не останавливайся!!!

Танк вздрогнул всем корпусом, когда в крышу башни ударила кумулятивная струя суббоеприпаса SADARM. Динамическая защита "Контакт-5" не подвела – направленный взрыв, обращенный навстречу удиравшему в башню боевому элементу, отвел в сторону струю огня, выигрывая еще несколько мгновений для бросившегося в самоубийственную атаку танка.

– Что?! Какого черта?! – Полковник Павловский видел, как Т-80У, оставив позицию, помчался, полетел, будто паря над полем, навстречу врагу. – Кто посмел?! Назад!

Гневные крики летели в эфир, взрывая его, но командиры экипажей большей не слышали этих приказов. Никто не верил, что удастся выжить сейчас, испытав на себе всю мощь пришедшего в себя врага, и оставалось только погибнуть в бою, сойдясь с противником вплотную. Одна за другой снимались с места боевые машины, сбивая прицел вражеским артиллеристам, выскальзывая из-под продолжавших сыпаться с неба боеприпасов SADARM, тепловые головки наведения которых вновь "видели" множество аппетитных целей.

– Товарищ полковник, гаубичная батарея уничтожена! – доложил радист, несколько минут тщетно пытавшийся связаться с укрывшимися в лесочке "Акациями".

– А, черт побери, – махнул рукой Павловский. – Всем, кто слышит, вперед! В атаку!!!

Огонь "Паладинов", методично метавших снаряды из-за горизонта, был страшен, но страшен был и бросок уцелевших русских солдат. Десяток танков, завывая турбинами, мчался по полю, сокращая расстояние, отделявшее их от "Абрамсов", которые никуда не исчезли, а просто ждали, когда враг, измотанный артобстрелом, ослабнет настолько, чтобы в короткой атаке добить его без лишних потерь. Следом за Т-80У, сжигая трансмиссию, показавшими все, на что они были способны, двигались выбравшиеся из зарослей БМП-2, не больше полудюжины машин, с каждой секундой все больше отстававших от танков.

Над полем боя, отбрасывая на землю расплывчатые тени, промчался строй американских штурмовиков "Тандерболт", обманчиво неуклюжих за счет своих прямых крыльев и массивных мотогондол, прилепленных к бортам фюзеляжа на коротких пилонах. Самолеты, стелившиеся низко над землей, заходили на цель широким фронтом. Пилотам пришлось нелегко – они только совершили перелет через пол-Европы, из германского Шпангдалема в Вильнюс, как пришел новый приказ. Солдаты из команды аэродромного обслуживания едва успели сменить подвесные баки под крыльями "Уортхогов" на ракеты "Мейверик" и бомбы – грузовой "Старлифтер" с боекомплектом опередил штурмовики всего на полчаса, – и эскадрилья вновь взмыла в воздух, растворяясь в утреннем небе, чтобы сейчас обрушиться всей своей мощью на горстку русских танков. Но на земле к этому уже были готовы.

– Всем зенитным средствам – огонь по воздушным целям! – приказал Павловский.

Навстречу "Тандерболтам" протянулись дымные следы зенитных ракет – укрытые в лесочке "Тунгуски" не жалели боекомплекта, разворачивая над остатками дивизии "зонтик" противовоздушной обороны. Управляемые ракеты 9М311 с восьми километров разорвали строй вражеских самолетов, метавшихся в лучах радаров управления огнем, точно мошкара, запутавшаяся в паутине. На земле видели, как один из "Бородавочников" от прямого попадания превратился в огненный шар, сгусток пламени, вспыхнувший и тотчас погасший, а второй, оставляя за собой полосу черного дыма, ушел в сторону, стремительно теряя высоту, и скрылся за поросшими лесом холмами.

– Огонь из всех стволов! – не унимался Павловский. – Сбейте их всех! Продолжать атаку!

"Тандерболты", за которыми рассыпался шлейф ложных целей, тепловых ракет-ловушек и дипольных отражателей, выпустили залпом ракеты "Мейверик", накрывая строй танков, атаковавших неровной цепью. Сразу три Т-80У взорвались, другие спасла динамическая защита – "реактивная броня" погасила удар, позволяя танкистам прожить ровно столько, чтобы выстрелить в ответ, когда в поле зрения прицелов появились угловатые силуэты перешедших в контратаку "Абрамсов".

Танки мчались навстречу друг другу, расстояние уже сократилось до полутора-двух тысяч метров, и воздух вспороли первые снаряды. А из-за спин русских Т-80У продолжали бить "Тунгуски", теперь обстреливая из пушек вьющиеся над полем боя штурмовики. Тридцатимиллиметровые снаряды разрывали титановую броню, и еще один "Тандерболт" воткнулся носом в землю, лишившись обеих турбин, а другой развалился на куски, разрезанный на лету ударившими в упор очередями.

Штурмовики на бреющем полете мчались над полем боя, сбрасывая бомбовые кассеты, крутили виражи, поливая русские бронемашины очередями из бортовых пушек и зарываясь в стену зенитного огня. Взвились в небо ракеты 9М39 переносных зенитных комплексов "Игла", наискось расчертив небо легко рвущимися дымными нитями, и хотя часть из них оказалась уведена в сторону ложными целями, которых американские пилоты не жалели, несколько настигли еще один "Уортхог", взрывами оторвав ему правый двигатель. Штурмовик, неуклюже покачивая прямыми крыльями со словно бы обрубленными законцовками, двинулся прочь от места боя, едва держась в воздухе.

– Суки!!! – Полковник Павловский, руководивший боем из-под броневого панциря командирского танка Т-80УК, рванулся к зенитному пулемету. – Получите, твари! А-а-а-а!!!

Утробно взревев, точно бешеный зверь, полковник развернул пулемет, и, поймав в кольцо прицела силуэт полого пикировавшего "Тандерболта", нажал на спуск, услышав, как злобно застучал захлебнувшийся огнем "Утес". Крупнокалиберные пули ложились точно в силуэт цели, но лишь высекали искры из титановой брони штурмовика, не в силах остановить его. Стремительно падающий с неба самолет, широко раскинувший в стороны прямые, будто топором вырубленные крылья, оказался последним, что видел в своей земной жизни полковник Российской Армии. Нос "Уортхога" чуть склонился к земле, окутавшись огнем, и тридцатимиллиметровые снаряды, выпущенные из бортовой пушки "Эвенджер", впились в броню танка, с легкостью прошив тело Павловского.

Атака штурмовиков не смогла остановить порыв русских. Потеряв за несколько минут половину машин, командир американской эскадрильи устроил настоящую охоту на "Тунгуски", уничтожив в ответ три из четырех уцелевших зенитных установок – четвертая сама прекратила огонь, израсходовав весь боекомплект. Выпустив все оставшиеся ручные ракеты "Игла", русские зенитчики свалили еще один самолет, но к этой минуте танки противников оказались уже на дистанции прямого выстрела.

Приземистый силуэт «Абрамса» возник в объективе, словно из пустоты, заполнив прицел. Азамат Бердыев увидел, как обманчиво медленно разворачивается огромная, точно дом, плоская башня, поводя из стороны в сторону «хоботом» орудийного ствола.

– Справа танк, – срывающимся от напряжения голосом сообщил старший сержант, и наводчик послушно развернул башню. – Подкалиберным!

Барабанная укладка, утопленная под боевым отделением, повернулась, выводя на линию досылания выбранный тип боеприпаса. Конус снаряда скользнул в камору, следом за ним исчез в черном провале заряд, заключенный в сгораемую гильзу.

– Огонь!!!

Отрывисто ухнуло орудие – танк при этом продолжал движение, даже не сбавляя скорость – и вольфрамовая "игла" подкалиберного снаряда 3БМ42 умчалась к цели, скользнув по скошенному лобовому бронелисту "Абрамса" и уйдя в сторону, оставив только глубокую борозду после себя. В тот же миг на конце ствола вражеского орудия сверкнуло пламя, и Т-80У содрогнулся от чудовищного по силе удара, обрушившегося, казалось, разом отовсюду.

Мир вокруг старшего сержанта Бердыева завертелся сперва справа налево, а затем в противоположную сторону. В ушах стоял звон, во рту чувствовался металлический привкус крови из прокушенного языка, что-то теплое струилось по верхней губе, стекая на грудь. Двигатель неожиданно начал завывать на мотив популярных песен, то откровенно попсовых, то переходя на какой-то особо злобный рэп.

– Подбили, – добрался сквозь хаос до сознания старшего сержанта смутно знакомый голос. – Нас подбили!

– О, черт! – простонал Азамат, приходя в себя, и первым делом поняв, что танк продолжает двигаться. – Экипаж, как дела? Паша? Степан? Вы целы?