Текст книги "Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий"

Автор книги: Александр Шувалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 77 (всего у книги 113 страниц)

Сведения о том, что Поллок имел «серьезные проблемы с-общением», свидетельствуют о вероятном расстройстве личности. Злокачественно протекающая алкогольная зависимость могла быть обусловлена этим личностным расстройством. И уже не вызывает большого удивления тот факт, что яркое своеобразие (пусть и патологическое) личности художника порождает не менее яркое своеобразие и оригинальность его творческой манеры.

ПОМЯЛОВСКИЙ НИКОЛАЙ ГЕРАСИМОВИЧ (1835–1863), русский писатель-реалист.

«Этот период ученической жизни выработал в нем недоверчивость, скрытность, озлобление и ненависть к окружающей среде. Неумелые педагогические приемы тогдашних учителей, а также непонятные детскому уму и бестолковые учебники отбили в Помяловском всякую охоту к учению и классным занятиям: он рано стал лениться, оставался по несколько лет в классе и понемногу обратился в бесшабашного, озлобленного и “отпетого” бурсака». (Глинский Б., CD Брокгауз и Ефрон.)

«…В течение курса в духовном училище Помяловский, по его собственному свидетельству, был высечен не менее 400 раз. Тяжелый бурсацкий режим наложил на всю жизнь Помяловского свою ужасную печать: привычка к поискам спасения от жизненных невзгод в водке осталась навсегда и свела Помяловского в могилу… Поиски забвения в водке стали особенно часты, когда началась литературная деятельность и неизбежно связанные с ней периоды творческого бессилия. Подъем веры в свои силы чередовался с полосами отчаяния, когда Помяловский пропадал в трущобах столицы, заболевая после этого белой горячкой». (Игнатов И.Н., ЭС Гранат, т. 33, с. 33.)

[После выхода из бурсы в 1858 г.] «Помяловский падал в этом отношении все ниже и ниже, отдаваясь своему пороку целыми неделями и месяцами, а под конец жизни страсть к вину приняла в нем невероятные размеры. В самых грязных трущобах, на Сенной, отыскивал он каких-то приятелей и целые недели проводил с ними в оргиях и бесшабашном кутеже. Приходя в себя, Помяловский сам ужасался своего положения и чувствовал, что заходит очень далеко; своей страсти он боялся. “Это болезнь, – говорил он, – страшная болезнь, которая медленно разлагает человека и даже доводит до подлости – я этого больше всего трушу”». (Городецкий. 1905, с. 499.)

«…Пытаясь избавиться от пристрастия к алкоголю, “плакал иногда, как ребенок, делал над собой невероятные усилия, останавливался на одну-две недели и затем вдруг пропадал, и Я.II.²⁹⁹, бывало, немалых трудов стоило разыскать его в какой-нибудь трущобе, и можно себе представить, в каком ужасном виде”». (Тхоржевский, 1986, с. 290.)

«Весной 1862 начал роман “Брат и сестра”, но написал очень немного… присоединились неудачи личного характера. Он впал в апатию, запил, покушался на самоубийство. Незадолго до смерти он писал А.Н. Пыпину³⁰⁰: “…Не будет дела, не найду его, буду пить мертвым поем”. В промежутках между запоями Помяловский все-таки работал (рассказ“ Поречане”, несколько глав романа “Брат и сестра”)». (Ямпольский, 1935, с. 130.)

«Весной 1863 года в палату к Щапову³⁰¹ поместили Н.Г. Помяловского в “сильнейшей степени развития белой горячки”. Кошмары преследовали Николая Герасимовича». (Маджаров, 1992, с. 120.)

«Среди кабаков и притонов разврата, в душной атмосфере ночлежных домов он окончательно расшатал свое здоровье, падал все ниже и ниже, и никакие усилия родных и близких уже не могли его поддержать и вывести на настоящую дорогу. Открывшаяся в ране на ноге гангрена положила конец его бурной многострадальной жизни». (Глинский Б., CD Брокгауз и Ефрон.)

Если само наличие алкогольной зависимости у человека писательской профессии не очень удивительно, то необычайная злокачественность течения болезни и смерть в 28-летнем возрасте требуют пояснений. Речь идет об осложненном алкоголизме, алкоголизме, развившемся у психопатической личности. Н.Г. Помяловского можно отнести к группе психопатов неустойчивого круга с характерной динамикой заболевания. На первом этапе мы видим повышенную возбудимость и активное сопротивление запретам; на втором приобретается склонность к зло-

употреблению алкоголем с быстрым нарастанием патологического влечения. Третий этап: бесхарактерность, беспорядочность поведения, приводящая к социальной дезадаптации, а затем и деградации. И возникновение гангрены – следствие тех антисанитарных условий, в которые писатель попадал во время длительных запоев и бродяжничества.

ПОП (Pope) АЛЕКСАНДР (1688–1744), английский поэт и переводчик.

«Свою рахитическую конституцию он унаследовал, очевидно, от отца». (Nisbet, 1891, с. 144.)

«Вследствие своей болезненности был уродлив, постоянно ребенком страдал головными болями». (Сегалин. 1926, с. 93.)

«Он был рано развившимся мальчиком, нетерпеливо читая книги на латинском, греческом, французском и итальянском языках, которые он сумел выучить самостоятельно, и непрерывно писал стих за стихом, имитируя поэтов, которых Читал. Лучшие из этих ранних сочинений – “Ода на Одиночестве'’ и перифраз святого Томаса Кем-пийского, написанные, как он утверждал, в возрасте 12 лет… Этому раннему творческому проявлению, возможно, способствовало болезненное телосложение Попа. В результате слишком усердного учения, как он сам полагал, Поп приобрел искривление позвоночника и туберкулезную инфекцию, которые ограничили его рост и серьезно вредили здоровью. Его полный рост составлял четыре фута и шесть дюймов, но изящество его профиля и выразительные глаза придавали ему некоторую привлекательность. Он всю жизнь страдал от головных болей, а его уродство сделало его чрезмерно чувствительным к физической и умственной боли. Хотя Поп был способен ездить верхом на лошади и путешествовать, он был неизбежно устранен от нормальной физической деятельности, и его энергичное мышление в значительной степени было направлено на чтение и сочинение». (CD Britannica 2000.)

«Надо признать, что он был самым раздражительным изо всего genus irritabile vatum (“легко возбудимого рода поэтов”), что любой пустяк мог его обидеть, но я убежден, что поэт виноват в этом больше, нежели человек… Его жалкое, изможденное и увечное тело было настоящим ящиком Пандоры, заключавшим в себе все физические недуги, какие когда-либо обрушивались на человека. Может быть, именно это обстоятельство так заострилоего сатиру и в какой-то степени служит к ее оправданию». (Честерфилд, 1971, с. 258.)

«Наши взгляды как наши часы: все они показывают разное время, но каждый верит только своим». (А. Поп)

В «Энциклопедии патографий» неоднократно встречается сочетание острой и злой сатиры у писателя с каким-нибудь заболеванием: физическое уродство – Лихтенберг, неврологическое расстройство – у Свифта… Александр Поп, писавший свои сатиры чаще от вымышленного лица, уверенно вписывается в этот далеко не полный ряд. Невольно приходится думать о возможной тесной связи чувства собственной ущербности и гениального сатирического творчества.

ПРЕСЛИ (Presley) ЭЛВИС (1935–1977), американский эстрадный певец, киноактер, автор песен. «Король рок-н-ролла».

«Элвис перестал верить людям, обрек себя на полное одиночество и стал пленником собственного богатства. Он одержим страхом, что его покой нарушит какой-нибудь незнакомец, который может убить его… Его депрессии порождены также и физическим недугом. В последние годы он стал страдать от ожирения и весит уже около двух центнеров. Поэтому Элвис проводит время от времени курс голодания». (Ветлова, 1977.)

«Ближайшие друзья Пресли обеспокоены нарастанием признаков, свидетельствующих о том, что он думает о самоубийстве. Во всяком случае его два двоюродных брата покончили с собой, а сам Элвис уже делал такую попытку в 1967 г. Он постоянно думает о смерти… За эти последние 31 месяц личный врач прописал “королю” 19 тыс. таблеток». (Голдман, 1991, с. 6.)

«В 1981 году биограф Пресли Альберт Голдман выпустил книгу, в которой утверждалось, что рок-музыкант умер из-за того, что по неосторожности принял слишком большую дозу транквилизаторов. Действительно, токсикологи, исследовавшие после смерти музыканта его желудок, обнаружили, что в течение последних суток он принимал 22 вида лекарственных препаратов, в том числе: зла вил, авентил, морфий, кодеин, валиум, нембутал, диазепам, этинамат, амобарбитал, пентобарбитал, пласидил. Среди тех, у кого брал интервью Голдман, собирая материал для книги, были люди, которые намекали или прямо говорили о самоубийстве певца. Спустя девять лет Голдман пришел к тому же выводу: Элвис Пресли покончил жизнь самоубийством… Вместо того чтобы принять содержимое пакетов по привычному расписанию, Элвис принял всю эту громадную дозу разом, да еще добавил изрядную дозу кодеина. Никто не выдержал бы такой нагрузки – и Элвис знал это». (Лаврин, 1993, с. 462–463.)

«Элвис практически вел ночной образ жизни, поскольку не мог появиться нигде днем без огром'ного количества охранников. Он стал психически неуравновешенным человеком, и любое неосторожно сказанное слово или поступок, не понравившиеся ему, вызывали у него приступ дикой ярости… Наркотики вошли в жизнь Элвиса в армии, где он стал употреблять дексед-рин. Некоторые из его друзей называли Элвиса “ходячей аптекой”. Элвис употреблял огромное количество наркотических препаратов в самых разнообразных формах: он пил и нюхал, он ими кололся». (Уоллас и др., 1993, с. 193.)

«Он не пользовался, очевидно, вредным кокаином, героином – только таблетками: тонизирующими, успокоительными, амфетаминами и т. д.». (Безелянский, 1998, с. 107.)

«Трагедия Элвиса заключалась в том, что ему пришлось играть написанную для него роль. Он снимался в дешевых фильмах и пел сентиментальные баллады, став олицетворением разбогатевшего провинциала. Он никогда публично ничем не возмущался, не протестовал, оставаясь тихоней, уважающим власть.

Но, приходя домой, он накачивался до одури наркотиками, которые в один ужасный день погубили его». (Винер, 1994, с. 288.)

«Причины самоубийства, по мнению Голдмена: импотенция, грозящее банкротство и страх перед грядущей публикацией воспоминаний его бывших телохранителей…, разоблачающих “короля рок-н-ролла” как наркомана и извращенца». («Комсомольская правда», с. 4.)

Отсутствие в громадном перечне употребляемых лекарств «жестких» наркотиков (героин) позволяет предположить, что речь идет все-таки не о наркомании, а о лекарственной зависимости: злоупотреблении стимуляторами, а также седативными и снотворными препаратами. У Пресли можно предположить также наличие нервной булимии или «реактивной тучности» – переедания, связанного с различными психологическими причинами.

ПРЖЕВАЛЬСКИЙ НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ (1839–1888), русский географ и путешественник, натуралист, писатель, исследователь Центральной Азии. Почетный член Петербургской АН (1878).

Наследственность

[Отец] «Отставной поручик, бедный, болезненный и некрасивый (он был высокого роста, худой, бледный, с мутными глазами и колтуном на голове)… [Мать]…женщина характера твердого и крутого – вела дом и хозяйство по старинке». (Энгельгардт, 2000, с. 341–342.)

«Обстановка, в которой рос Николай Михайлович, не совсем благоприятствовала его духовному развитию. Отец его был человек болезненный, стоявший вдали от умственного движения своей эпохи в силу постоянного нездоровья… Розги играли видную роль в воспитании будущего путешественника, и много выпало их на его долю за различные проказы и шалости». (РБС, т. 14, 1905, с. 763.)

Общая характеристика личности

«“Спартанское воспитание” не прошло для него бесследно: некоторая грубоватость характера, неприятно поражавшая многих, кто сталкивался с ним впоследствии, развилась под влиянием грубой среды… Общественная жизнь с ее сложным кодексом условных правил отталкивала его, театра он не выносил, беллетристику недолюбливал <…> Один из пороков этого общества – страсть к картежной игре – принес существенную пользу Пржевальскому. Он играл с местными купцами и офицерством – и всегда счастливо, почти не зная проигрыша, за что и получил прозвище “золотой фазан”. При выигрыше в 1000 рублей прекращал игру и никогда не имел при себе более 500 рублей… В зиму 1868 года он выиграл 12 тысяч рублей, “…так что теперь могу назваться состоятельным человеком и располагать собою независимо рт службы…” Недостатки его характера – вспыльчивость, известная доза нетерпимости и деспотизма, вследствие чего человеку независимому было бы трудно иметь с ним дело…» (Энгельгардт, 2000, с. 343, 353, 357, 401.)

«Среди товарищей Пржевальский пользовался уважением за свой прямодушный и честный характер, но и здесь он по-прежнему держался совершенно отдельно от всех. Еще одна черта стала проявляться в Пржевальском – страсть господствовать над окружающими; она-то и заставляла его приближать к себе людей более слабых, чем он, она-то и удаляла его из общества, где часто встречались люди, не поддававшиеся его влиянию, этим-то и можно было объяснить его стремление к одиночеству и нетерпимость больших компаний…» (РБС, т.14, 1905, с. 766.)

«Прочитав книгу, он мог цитировать слово в слово целые страницы, и притом через несколько лет после того, как книга была прочитана… Вообще, стремление к одиночеству было у него всегда, начиная с гимназии и кончая последними годами жизни… Самая выдающаяся черта в характере Пржевальского – любовь к страннической жизни. Он был закоренелым бродягой, для которого оседлая жизнь – каторга. Никакие опасности, труды, лишения не могли убить в нем охоты к путешествиям: напротив, она росла и развивалась, превращаясь в почти болезненную страсть». (Энгельгардт, 2000, с. 348–349, 392.)

«Видный гомосексуалист… В каждую экспедицию Пржевальского включался один из его молодых возлюбленных, и что главную любовь его жизни, Петра Козлова, Пржевальский встретил за несколько лет перед смертью…» (Карлимский, 1992, с. 106–107.)

«…В дальнюю, плодотворную дорогу увело это ощущение собственной “ненормальности” и Пржевальского, и Миклухо-Маклая». (Носик, 1995, с. 383.)

«По возвращении из четвертого путешествия Пржевальский жил большей частью в Слободе, составляя описание экспедиции… Между тем организм его расстраивался. Неумеренность в еде вызвала ожирение, которое, в свою очередь, дурно отражалось на здоровье. Пришлось обратиться к врачебной помощи». (Энгельгардт, 2000, с. 402.)

Современная психиатрия перестала считать гомосексуализм «-половым извращением», требующего специального лечения (или – больше того – наказания!), хотя по сути дела это настоящее «расстройство сексуального предпочтения». И когда оно приобретает столь доминирующее значение, что определяет выбор профессии, то им вряд ли можно пренебречь при рассмотрении личности.

ПРУСТ МАРСЕЛЬ (1871–1922), французский писатель (цикл романов «В поисках утраченного времени»).

«Счастье благотворно для тела, но только горе развивает способности духа». Марсель Пруст

Общая характеристика личности

«В 1903 году умер его отец, в 1905 году – мать. Угрызения ли совести по отношению к матери, так верившей в него, но не дождавшейся результатов его работы, заставили его тогда стать настоящим затворником или дело было только в болезни? А может, болезнь и упреки совести были только предлогом, которым воспользовалась жившая в нем бессознательная потребность написать произведение, уже почти созданное воображением?.. Во всяком случае, именно с этого момента начинается та самая ставшая легендой жизнь Пруста… Теперь он живет в стенах, обитых пробкой, не пропускающих шум с улицы, при постоянно закрытых окнах, дабы неуловимый и болезнетворный запах каштанов с бульвара не проникал внутрь; среди дезинфицирующих испарений с их удушливым запахом, в вязаных фуфайках, которые, перед тем как надеть, он обязательно греет у огня… Это время, когда, почти не вставая, Пруст заполняет двадцать тетрадей, составляющих его книгу. Он выходит лишь ночью и только затем, чтобы найти какую-то деталь, необходимую для его произведения… Так пишет он с 1910 по 1922 год “В поисках утраченного времени”». (Моруа, 1983а. с 342.)

«Светская среда, в которой сформировался Пруст, наложила на весь его облик печать исключительной замкнутости, еще углубленной его недугом – тяжелой астмой. Вторую половину своей жизни он вынужден был болезнью почти целиком провести взаперти. Творчески оформляя свою прошлую жизнь, переживая ее вновь, Пруст создает 15-томный роман “В поисках утраченного времени”». (Гальперина, 1935, с. 344.)

«Пруст был болен, и ему требовались для работы особые условия. Стены его кабинета были обиты пробкой, но даже и в такой тщательной изоляции он не мог работать днем, опасаясь шумов. Если ему случалось покинуть свое жилище на бульваре Османна, где каждая мелочь была продумана и все приспособлено для удобства и тишины, он нанимал в отеле несколько комнат, чтобы изолировать себя от соседей». (Паран-довский, 1990, с. 102.)

«…Активно участвовал в еще одном небезызвестном проекте – он финансировал гомосексуальный публичный дом, в котором была размещена доставшаяся ему по наследству от родителей мебель… Пруст был частым гостем этого заведения, которое стало моделью S/ М-борделя Жупьена в романе “В поисках утраченногавремени”… Влиятельность Пруста обусловлена тем, что он стал первым современным писателем, выразившим гомосексуальность в литературной форме… Будучи геем, пишущим о жизни геев, Пруст создал и представил на суд читателей гораздо более подробный портрет гомосексуальности, чем это мог бы сделать любой психотерапевт или ранние апологеты движения гомосексуалов за свои права… Наряду с творчеством Андре Жида³⁰² работа Пруста утвердила статус гомосексуальной темы в мире современной литературы». (Расселл, 1996, с. 154. 157.)

«Придя в отель и выбрав мальчика, Пруст отправлялся наверх в комнату. Мальчик-проститутка, поднявшись к Прусту, находил писателя уже лежащим в кровати, укутанным простыней до подбородка. Мальчик раздевался догола и, стоя напротив Пруста, мастурбировал. Пруст делал то же самое, но под простыней. Когда все заканчивалось, мальчик уходил, так и не прикоснувшись к Прусту. Если Марселю не удавалось добиться оргазма, он требовал, чтобы ему принесли две клетки с крысами, не кормленными несколько дней. Клетки ставили на кровать Пруста, дверца в дверцу, и открывали двери. Крысы с ожесточением набрасывались друг на друга. Зрелище битвы помогало Прусту добиться желанного оргазма». (Котыхов, 2001, с. 7.)

«Бронхиальная астма и гомосексуальность». (Usinger, 1964, с. 125.)

Особенности творчества

«Факторы, помогающие понять творчество Пруста: его чувствительность, повышенная с детства, но зато позволившая ему впоследствии различать самые неуловимые оттенки чувств; культ доброты, развившийся у него благодаря любви к матери; сожаление, доходящее порою до угрызений совести, о том, что он не доставил ей много радости; болезнь – это отличное средство, позволяющее художнику укрыться от мира; наконец, еще в детстве возникшую потребность фиксировать в художественной манере сложные и мимолетные впечатления. Никогда призвание писателя не было столь очевидно; никогда жизнь не посвящалась творчеству с такой полнотой… В основе творчества Пруста лежит воскрешение прошлого посредством бессознательного воспоминания». (Моруа, 1983а, с. 345, 347.)

«Если бы не болезнь, Прусту, конечно, не выйти из того ограниченного эстетского круга, который существовал так недавно… Уже в первые годы XX века Пруст был принужден отказаться от светской жизни, которую так любил. В этом, разумеется, ничего героического нет. Но в том, как, запершись почти на двадцать лет, отрезанный от всяких внешних впечатлений, лежа в постели, он с невероятным упорством писал свою нескончаемую книгу, – в этом, конечно, есть и необычайные и неожиданные черты. Уже тридцатипятилетний Пруст безнадежно болен, и если он прожил еще шестнадцать лет, то он обязан этим исключительно своей воле, которую так неожиданно находить в его характере». (Грифцов, 1988, с. 261.)

«Настоящий рай – потерянный рай». (Марсель Пруст)

В данном случае уместнее говорить о влиянии на «патогенез творчества» не психического, а соматического заболевания. Подобные факты также не менее редки и заслуживают отдельного рассмотрения. Пруст включен в данный «мартиролог» в связи с наличием у писателя гомосексуализма, который нашел свое отражение в его творчестве и которое все-таки трудно считать такой же генетически обусловленной разновидностью нормы, как, например, рыжие волосы или низкий рост.

ПРЫЖОВ ИВАН ГАВРИЛОВИЧ (1827–1885), русский историк, публицист, этнограф. С 1869 г. член тайного общества «Народная расправа».

«Жизнь Прыжова складывалась из вереницы мелких невзгод и катастрофических несчастий. Исключительно способный, но слабохарактерный юноша обратил на себя внимание университетских профессоров…» (Лурье, 2001, с. 207.)

«Вся моя жизнь была “собачья”… Болезненный, страшный заика, забитый, загнанный, чуждый малейшего развития, я был отдан в гимназию (1-ю Московскую), поистине лбом прошиб себе дорогу и в 1848 году кончил курс одним из первых». (Альтман, 1934, с. 11–12.)

«В судорожных поисках какого-нибудь заработка Прыжов мечется из Москвы в Петербург и обратно; и все безрезультатно… После одной из таких поездок Прыжов решил покончить с собой и бросился в Патриарший пруд. Но, вечный неудачник, он и тут потерпел неудачу: его спасли и при этом еще возбудили против него целое дело, которое только ходатайством знакомых удалось прекратить». (Альтман, 1934, с. XVII.)

«…Жизнь собаки он не отделял от своей собственной, и, собираясь покончить с собой, он бросился в пруд вместе со своей собакой. Их обоих выволокли, и “собачья” жизнь обоих продолжалась <…> Специальный агент, командированный из Петербурга в Москву для ускорения следствия по нечаевскому делу’⁰³, конфиденциально сообщил своему начальству в Петербург, что Прыжов страдает delirium tremens (белая горячка) и не может быть пока опрашиваем». (Альтман, 1934, с. 432.)

«За участие в убийстве студента по “процессу нечаевцев” в 1869 г. был арестован и в 1871 г. осужден на 12 лет каторжных работ и вечное поселение в Сибири». (Цамутали, 1968. с. 689.)

«Нужно при этом учесть и еще одно обстоятельство – то крайне болезненное состояние, в котором Прыжов находился, когда писал свою “ Исповедь”. Уже во время своего ареста Прыжов был болен, в тюрьме же эта болезнь усилилась до чрезвычайной степени, сопровождаясь бредом и галлюцинациями. Хотя он позже несколько и оправился, однако следствие этой болезни сказалось в сильном ослаблении памяти, в силу чего он не только при даче показаний на следствии и суде (там это могло быть и нарочитым, как предлог для умолчания), но и желая быть откровенным, многое вовсе забыл, иное “запомнил” далеко не совершенно…» (Альтман, 1934, с. 6.)

«И в части и в остроге докторами были какие-то дураки, хотя последние и спасли меня сильнейшими слабительными: но думаю, что вместе с признаками горячки у меня было что-то вроде нервного удара, по крайней мере, верно то, что я во время болезни позабыл решительно все до последней мелочи, что пережил в последнее время, и вместо этого долго жил совершенно новою фантастическою жизнью, которую – важный факт для физиологии – помню ясно и до сих пор. Во все время был болен, поправился только в крепости и то через шесть месяцев, благодаря особой заботе начальства, но здоровье осталось разбитым окончательно». (Прыжов. 1934, с. 27.)

«Запутанный в нечаевском деле, он был сослан в Сибирь. Пока была жива его жена, одна из неведомых русских героинь, жизнь которых представляет сплошное самоотвержение, Прыжов, несмотря на крайнюю нужду, еще кое-как держался. После ее смерти он окончательно пал духом, запил и умер… одинокий, больной, озлобленный не только против врагов, но и против друзей». (Альтман, 1934, с. 5.)

Степени клинической выраженности у И.Г. Прыжова достигают два психопатологических феномена: 1) психотическая форма алкогольной зависимости и 2) истерический психоз (диссоциативное расстройство) в стрессовыхусловиях тюремного заключения.

ПУАНКАРЕ (Poincare) ЖЮЛЬ АНРИ (1854–1912), французский математик, физик, философ.

«Удивляет и тревожит родственников необычная рассеянность маленького Анри. От этого недостатка ему никогда не избавиться. Со временем о рассеянности знаменитого Пуанкаре будут рассказываться целые легенды… Дифтерия… осложнилась параличом ног и мягкого неба. Анри превратился в немощного узника, прикованного к постели, с печатью молчания па устах… Паралич ног отступил быстрее, чем паралич гортани. Шли месяцы, а Анри по-прежнему был бессловесным. Не на шутку встревоженные родственники начали опасаться, что он навсегда останется немым… Исследователи жизни и творчества Анри Пуанкаре нередко обращались к вопросу: повлияла ли болезнь, перенесенная им в пятилетием возрасте, на последующее его интеллектуальное развитие?.. Лишенный в течение девяти месяцев основного средства общения между людьми, Анри поневоле вынужден был размышлять в одиночестве, вести сам с собою нескончаемый диалог. Болезнь разом переключила его на напряженную внутреннюю жизнь. После этого многомесячного опыта, получив привычку к самостоятельному размышлению, к длительному умственному усилию, он уже не боялся оставаться наедине с собственными мыслями, а с годами стал даже предпочитать уединенность… Упреки в необщительности и недоверчивости не раз высказывались в адрес Пуанкаре… Но рассеянность Пуанкаре такая же неотъемлемая черта его умственной деятельности, как и сосредоточенность». (Тяпкин, Шибанов, 1982, с. 16–19. 169, 353–354.)

Относительно «необычнойрассеянности» Пуанкаре, о которой пишут биографы, можно заметить, что исключительная и необычная сосредоточенность внимания на какой-либо мысли, идее, столь свойственная большинству великих ученых, и порождает эту знаменитую рассеянность, вызывающую удивление и порой даже заставляющую сомневаться в их психическом здоровье.

ПУШКИН АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ (1799–1837), русский поэт и писатель, родоначальник новой русской литературы, создатель современного русского литературного языка.

«Здесь Пушкин погребен: он с музой молодою.

С любовью, леностью провел веселый век,

Не делил доброго, однако. ж был душою,

Ей-богу. добрый человек».

А.С. Пушкин. «Моя эпитафия». 1815

Наследственность

[По линии отца] «Александр Петрович Пушкин, прадед поэта, умер в заточении в молодом возрасте, зарезав в припадке ревности или сумасшествия жену, находившуюся при родах… Лев Александрович Пушкин – пылкий, жестокий, деспотичный, с большими странностями, но уважаемый за честность и справедливость, был женат два раза. 1-я жена умерла в заточении за измену с учителем, которого он повесил у себя надворе… Сергей Львович Пушкин, – непрактичный, неумелый хозяин, не умевший вести дела в собственном имении, но скупой и мелочной; внешне сентиментальный с пристрастием к громким фразам, он в душе скрывал холодный эгоизм ко всему. В религии – ханжа; рассеянный, пассивный, но вспыльчивый: по временам бывали припадки гнева, во время которых забывался… В сексуальном отношении легко возбудим…» (Каменева, 1924, с. 191–192.)

«Страсть к стихописанию у Сергея Львовича была чрезвычайна: все записки его к предметам его страсти писались не иначе, как стихами; посылал ли он цветы, книгу, собаку, лампу, – посылку неминуемо сопровождали стихи». (Черейский, 1989, с. 24.)

[По линии матери] «Абрам Ганнибал, прадед поэта… по характеру горячий, сварливый, мстительный и ревнивый; жестоко истязал 1-ю жену за измену». (Каменева, 1924, с. 193.)

«Ганнибал подал жалобу в перновс-кую канцелярию, что Шишков и жена хотели его отравить. К жене он приставил надежный караул и неоднократно брал ее к себе, в свои покои. Там в стены, повыше роста человеческого, ввернуты были кольца. Туда вкладывались руки Евдокии, и ее тело повисало на воздухе. В комнате заранее приготовлены были розги, батоги, плети, и муж “бил и мучил ее смертельными побоями необычно”, принуждая, чтобы она на суде при допросах показала, будто “с кондуктором Шишковым блуд чинила”». (Вересаев, 1990а, с. 25.)

«Осип Абрамович Ганнибал, дед поэта…“сорви-голова и ужас семьи”, не признавал никаких гражданских установлений, отличался непостоянством и пылкими страстями, соединенными с легкомыслием. Беспутный, несдержанный, вспыльчивый, бросил жену, сойдясь с другой… Надежда Осиповна Ганнибал, мать поэта, психически отличаясь порывистым, необузданным, страстным нравом, была деспотичной, капризной, эксцентричной женщиной и плохой хозяйкой». (Каменева, 1924, с. 193.)

[Мать была] «…женщиной с истерическим характером». (Сегалин, 1925а, с. 48.)

«Все семейство Пушкиных было какое-то взбалмошное. Отец его был довольно приятным собеседником, на манер старинной французской школы, с анекдотами и каламбурами, но в существе человеком самым пустым, бестолковым и бесполезным и особенно безмолвным рабом своей жены. Последняя была женщина не глупая, но эксцентричная, вспыльчивая, до крайности рассеянная и особенно чрезвычайно дурная хозяйка. Дом их представлял всегда какой-то хаос: в одной комнате богатые старинные мебели, в другой пустые стены, даже без стульев, многочисленная, но оборванная и пьяная дворня, ветхие рыдваны с тощими клячами, пышные дамские наряды и вечный недостаток во всем, начиная с денег и до последнего стакана. (Граф М.А. Корф³⁰⁴)». (Вересаев, 1990, т. 3, с. 33.)

«Ольга Сергеевна Пушкина, сестра поэта, серьезная, меланхоличная… Под влиянием спиритических опытов страдала галлюцинациями; видела тень умершего брата, после чего сожгла свои рукописи и, по собственному признанию, в этот период была близка к сумасшествию». (Каменева, 1924, с. 193.)

[Лев Сергеевич (1805–1852), младший брат поэта] «Пушкин иногда сердился на брата за его стихотворные нескромности, мотовство, некоторую невоздержанность и распущенность в поведении…» (Черейскчй, 1989, с. 351.)

Общая характеристика личности

«Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног – но мне досадно, если иностранец, разделяет со мной это чувство».

А. С. Пушкин

«Самым характерным и ярким, что в его личности бросается в глаза, даже и не специалистам, так это – резкая неустойчивость его психики, имеющая ярко выраженную цикличность смены настроения, далеко выходящая за пределы нормальной ритмичности настроений обыкновенных здоровых людей». (Минц, 1925. с. 31.)

[Лицейский период] «Пушкин, с самого начала, был раздражительнее многих и потому не возбуждал общей симпатии: это удел эксцентрического существа среди людей. Не то чтобы он разыгрывал какую-нибудь роль между нами или поражал какими-нибудь особенными странностями, как это было в иных, но иногда неуместными шутками, неловкими колкостями сам ставил себя в затруднительное положение, не умея потом из него выйти». (Пущин, 1989, с. 43.)