Текст книги "Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий"

Автор книги: Александр Шувалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 105 (всего у книги 113 страниц)

Параноидная (на американский манер – «параноидальная») шизофрения – тяжелейшее психическое заболевание, которое нарушает и поведение, и эмоциональные реакции, и мышление, и восприятие больным окружающего. Самое частое завершение этой формы шизофрении – полная инвалидизация пациента и его нетрудоспособность. Даже в «должности» короля. В последнее время адекватное лечение шизофрении в ряде случаев может сгладить клинические проявления болезни и сделать ее исход не столь безнадежным, каку Эрика XIV.

Ю

ЮДИНА МАРИЯ ВЕНИАМИНОВНА (1899–1970), российская пианистка.

«В юности Маруся, поступая вопреки революционной моде, окрестилась в православную веру и всю жизнь оставалась фанатично преданной христианкой… Она совершенно равнодушно относилась к материальному благополучию, раздавала страждущим свои гонорары… Опре-небрежении Юдиной к одежде и быту ходят легенды. Зимой и летом Мария Вениаминовна носила кеды, что приводило в ужас окружающих… Нормальная же сезонная обувь немедленно дарилась. Купленная для нее митрополитом Ленинградским Антонием шуба принадлежала Марии Вениаминовне всего три часа. Однажды она явилась на ответственный концерт в домашних меховых тапочках… До глубокой старости про-' славленная пианистка не имела своего угла. В снимаемых комнатах она обычно не уживалась… Жила в прихожих у друзей, спала, в буквальном смысле, в ванной… Оее личной жизни известно совсем немногое. Вероятно, потому что и не было никакой личной жизни. Сама Мария Вениаминовна рассказывала подруге, что в юности влюбилась в дьякона, а в зрелости будто бы повстречала талантливого авиаконструктора, с которым она была помолвлена. Но жених уехал в горы и не вернулся, а Мария Вениаминовна так и осталась одинокой… Любое проявление мужской нежности вызывало у Юдиной возмущение, что объяснялось якобы вечной верностью погибшему. Впрочем, женская гениальность и личная жизнь – “вещи несовместные”… Юдина выделялась во всем. По-своему формировала репертуар, одевалась не так, как другие, по-своему держалась на сцене, отличалась интерпретацией классиков, иначе обращалась с роялем. Игру Марии Вениаминовны характеризовали крайности». (Семашко, 1999, с. 443, 445–446.)

Особенности личности и поведения Юдиной соответствуют трудно отличимыми друг от друга шизотипическому расстройству или шизоидному расстройству личности. Мы встречаем у нее характерные для них синдромы и симптомы: странное, эксцентричное поведение и внешний вид; тенденция к уходу от социальных контактов; сниженный интерес к се, суальной жизни; недоста-точныйучет социальных норм и требований. Впрочем, отсутствие данных о каких-либо психотических нарушениях позволяет в большей степени склоняться ко второму диагнозу («шизоидная психопатия»),

ЮМ (Hume) ДЕЙВИД (1711–1776), шотландский философ, историк, экономист. Сформулировал основные принципы агностицизма.

«В 1734 г. после приступа ипохондрии Юм совершил трехлетнюю поездку во Францию, где работал над своим “Трактатом о человеческой природе”». (http://oregonstate.edu/instruct/phl302/ philosophers/hume.html)

«…Отношение Юма к парижским почитателям было не просто сдержанным или ироничным. Охранитель по натуре, он понимал, к чему способна привести смена фанатизмов. Демонстрируя доктринерство церкви, он еще больше страшился “давителей гадины”». (Гарин, 1992, т. 1. с. 251.)

«Д. Юм в 18 лет заболел очень тяжелой, много лет продолжавшейся депрессией, а затем всю жизнь проявлял большую боязливость и чрезвычайную осторожность, тщательно устраняя из своих книг все, что могло бы навлечь на него неприятности. В частности, он решился на публикацию своих “Диалогов о естественной религии” только перед самой смертью, хотя по собственному его мнению, “трудно представить себе что-то написанное более осторожно и хитроумно”». (Эфроимсон, 1998, с. 178–179.)

«В течение четырех лет страдал неврастенической слабостью». (Herzberg, 1926, с. 193.)

«Застенчивый в обращении с женщинами. (Herzberg, 1928, с. 72.)

«Остался холостым». (Дубинский, 1900, с. 254.)

«Весной 1775 г. Юм перенес кровоизлияние в мозг. Подготовляя себя к “быстрому концу”, он написал короткую автобиографию, в которой обрисовал основные черты своего характера». (http://www.ourcivilisation.com/ smartboard/shop/humed/about.htm)

«Весной 1775 года у Юма обнаружились признаки серьезного заболевания печени (оно, в конце концов, и свело его в могилу). Философ решил позаботиться о посмертной публикации своего последнего сочинения и включил в завещание особый пункт об этом. Но еще долго его душеприказчики уклонялись от выполнения его воли, ибо опасались неприятностей для себя», (http:// www.100top.ru/encyclopedia/artlcle/?articleid=11269)

В молодости, судя по биографическим сведениям, Юм перенес какое-то психическое расстройство. Депрессия (нарушение настроения), ипохондрия, чаще представляющая нарушение в сфере мышления, или «неврастеническая слабость» (невроз) – все это различные виды психических нарушений, которые на отдельных этапах своего развития внешне протекают достаточно похоже. Некоторые невротические особенности характера, возможно, связанные с сексуальной сферой, у Юма явно имели место, поэтому можно говорить как минимум об акцентуации личности.

ЮНГ КАРЛ ГУСТАВ (1875–1961), швейцарский психолог и философ, основатель «аналитической психологии».

Наследственность

«Мать Юнга могла, выполняя какую-то работу по дому, внезапно впадать в транс и издавать странные слова и звуки, как пифия. Эта “демоническая мать, которая в своем экзальтичес-ком состоянии могла беседовать с духами и астральными телами”, в огромной степени повлияла на духовное развитие своего сына». (Бауэр, Дю-мотц, 1995, с. 490.)

Общая характеристика личности

«Необщительный, замкнутый подросток, он так и не приобрел себе приятелей (от вытекающих отсюда неприятных последствий его избавляли высокий рост и изрядная физическая сила.) К внешней среде приспосабливался с трудом, нередко сталкивался с непониманием окружающих, предпочитая общению погружение в мир собственных мыслей. Словом, представлял классический случай того, что сам он назвал впоследствии “интроверсией”». (Рут-кевич, 1991, с. 5.)

«Примерно между шестнадцатью и семнадцатью годами приступы депрессии становятся более редкими». (Вер, 1998, с. 20.)

[1913 г.] «Юнг очень остро переживал свой разрыв с Фрейдом. Фактически это была личная драма, духовный кризис, состояние внутреннего душев-, ного разлада на грани глубокого нервного расстройства. “Он не только слышал неведомые голоса, играл, как ребенок, или бродил по саду в нескончаемых разговорах с воображаемым собеседником, – замечает один из биографов в своей книге о Юнге, – но и серьезно верил, что его дом населен привидениями”». (Зеленский, 1966, с. 666–667.)

«Нельзя не вспомнить также о падении с лестницы и тяжелом повреждении головы: одно время Юнг находится между жизнью и смертью, позднее у него случаются обмороки. В своей автобиографии он говорит даже о роковом противодействии жизни в этом мире.

Все это усиливает впечатление, что структура личности этого человека как бы расшаталась и он стал более восприимчив для картин и образов царства теней, от которого некуда было деться». (Вер, 1998, с. 14.)

«Юнг все более и более замыкался в себе. В какой-то момент он даже опасался психического расстройства. В этом гибельном положении Юнг решил дать выход тому, что все время подтачивало его изнутри. Так он начал свой добровольный спуск в пучину бессознательного». (Кирш, 1992, с. 223.)

«Шубообразная шизофрения». (Бурно, 1996, с. 21.)

«Случается и так, что больной переносит психотические приступы шизофрении и выходит из них иным человеком, но без грубого дефекта личности, вынося из бездны психоза стремление исследовать неведомые ему до того глубины. Возможно, приступы болезни по-своему помогли творчеству… Карла Юнга». (Волков, 2000, с. 443.)

Особенности творчества

«Выдающимся примером… непрофильного характера был К. Г. Юнг. В опубликованной после его смерти автобиографии имеются многочисленные подтверждения этому. В его снах часто появлялись трупы, кровь и убийства… За много лет до этого Фрейду бросилось в глаза ориентирование Юнга на мертвое… Однако с другой стороны, Юнг был необычайно творческим человеком, а творчество является прямой противоположностью некрофилии. Он разрешил свой внутренний конфликт благодаря тому, что уравновесил деструктивные силы в себе своим желаниям и способностью лечить и сделал свой интерес к прошлому, мертвому и разрушению предметом блестящих умозаключений». (Фромм, 1992а, с. 34.)

«Парафренное расстройство случилось и с гениальным Карлом Юнгом… Это с ним произошло, когда ему было около сорока лет, – и всю оставшуюся жизнь он посвятил тому, что обдумывал, обобщал этот сложный парафрен-но-красочный материал, который получился в психозе. Это был именно пара-френный психотический материал, гениальный по своему содержанию. Карл Юнг всю оставшуюся жизнь прожил, кажется, без острой парафренной психотики, но и без критики к перенесенному. Впрочем, гениальность, видимо, истребляет понятие критики». (Бурно, 2001, с. 24.)

«Наблюдая за своими остропсихотическими сказочными видениями-переживаниями, изучая их, Юнг открыл существование коллективного бессознательного с архетипами в своей осно-' ве, создал развивающуюся всемирно известную школу “аналитической психологии”. Он смело описывал-публиковал и свою встречу с коллективным бессознательным, и психотические видения, переживания в различные периоды жизни, выводя из всего этого свои открытия». (Бурно, 1998, с. 88.)

Знакомство с патографией К.Г. Юнга делает более понятным такие факты его научных исследований, как введение в психологию понятие «интроверсия», «интроверти-рованный характер». Критерии этого типа личности словно списаны с самого Юнга (без сомнения, так оно и было). Признание им сверхъестественных сил, недоступных научному познанию (признание, по существу, оккультизма), также коренится в его собственном парапсихологическом опыте и личных переживаниях. Вполне возможно, что и происхождение идеи о существовании коллективного бессознательного с его архетипами находит свои истоки в перенесенных Юнгом психотических эпизодах. Т. о. талантливое раскрытие глубинных психологических механизмов своей личности явилось для ученого основой его психических и философских откровений. Убеждаемся еще раз, что гений способен извлечь максимальную пользу даже из своей болезни.

ЮСЕФСОН (Josephson) ЭРПСТ (1851–1906), шведский живописец и график, поэт.

«Психоз, разрушив основной стержень художественной одаренности, сиял существовавшие психологические ‘‘тормоза” и позволил проявиться в живописи ранее вытесненным фантазиям». (Forster, 1910. с. 175.)

«…Резко отмечает в своей продукции грань – до болезненного сдвига его психики и после сдвига. В его ‘‘здоровое время” (препсихотическое) Иозеф-сон – художник-натуралист. Произведения его этого времени, давшие ему положение известного художника, носят характер реализма, но благодаря психическому сдвигу, вследствие резкого шизофренического заболевания происходит полный переворот в его творчестве. Рождается совершенно другой Иозефсон. От его реализма ничего не остается. Между его произведениями этого периода психотического и произведениями препсихотического – полная пропасть. И именно характеризуется демоническим и фантастическим содержанием, без определенных форм очертаний… Таким образом творчество этого периода дало совершенный новый мир гнпостатлчески скрытых художественных ценностей, быть может, более цепных, чем продуцированных им в его период реалистического направления». (Сегалин, 19256. с. 206.)

«Шизофрения». (Lange-Ei ch ba am. Kurth, 1967. c. 435.)

«С 1888 г. страдал тяжким душевным заболеванием, наложившим отпечаток на поздние полотна и рисунки мастера (гротескно-фантастические композиции, предвосхищающие экспрессионизм)». (БСЭ. Ill, т. 30, 1978. с. 421.)

Юсефсон – яркий пример непосредственного влияния тяжелого и хронически протекающего психического заболевания (шизофрении) на творчество художника. Под влиянием психотических (галлюцинаторно-бредовых) переживаний качественно меняется стиль и тематика живописных произведений.

Я

ЯВОРОВ ПЕ1Ю (псевдоним; наст. фам. Крачолов) (1878–1914), болгарский поэт, творчество которого отличается острой драматичностью; участник революционного движения в Македонии.

«Из-за материальных трудностей вынужден был оставить учебу, работал телеграфистом. С середины 90-х годов стал печататься…» (Злыднев, 1977, с. 817.)

«Его стихи, которым суждено было стать самым ярким явлением болгарского символизма, пессимистичны, обращены к смерти… Яворова подкосило самоубийство его жены Лоры Каравеловой, дочери известного болгарского политика. Ходили слухи, что Яворов ее убил, полиция начала следствие. Яворов пытался стреляться, но остался жив. В последние недели жизни Яворов был почти невменяем, говорил только о самоубийстве. Друзья так и не смогли его спасти. Он принял яд и застрелился». (Чхартишвили, 1999, с. 570.)

«Сон мне снился, ой, не радость, / проклятая младость, / холм могильный, холм песчаный / под листвой увялой». (II. Яворов. «Гайдуцкие песни».)

«Страстный, ревнивый, безудержный. Подозревался в смерти своей жены. После бойкотирования и объявления вне закона кончил жизнь самоубийством. Бионегативная личность». (Lange-Eichbaum, Kurth, 1967, с. 394.)

«…Яворов признается, что наблюдает своих героев словно в какой-то пантомиме, что следит за их движениями, слышит их голоса и во всех отношениях представляет их себе совершенно отчетливо… Яворов вспоминает, как он часто становился жертвой призраков, являвшихся ему постоянно, ежегодно между 20 апреля и 5 мая: он поддавался оптическим или обонятельным иллюзиям, которые внушали ему ужас и заставляли его переживать настоящую тревогу…Он считает свои галлюцинации чем-то болезненным, нисколько не влияющим на его литературные замыслы… Яворов планирует свои драмы в голове, ему кажется, что, закрыв глаза, он прочтет их написанными до мельчайших подробностей в своей голове

<…> Сочиняет без карандаша и бумаги, нанизывая в голове стих за стихом, куплет за куплетом, до создания целого (“Калиопа”). Потом он записывает все сразу, особенно не поправляя». (Арнау-дов, 1970, с. 250, 267, 506–507, 523.)

Из психической патологии у Яворова больше данных за эмоционально-неустойчивое расстройство личности. Сочетание творческой активности с галлюцинаторными переживаниями любого органа чувств не является большой редкостью и, конечно, не всегда бывает следствием психоза. Преследовавшие поэта художественные образы героев по своей природе ближе к чрезмерно развитому воображению или навязчивым идеям и представлениям.

ЯЗЫКОВ НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ (1803–1846/47), русский поэт. Друг А.С. Пушкина.

«Вообще судьба моя… чрезвычайно странна и глупа даже.

Я все как-то не па своем месте; пишу не на приволье, а урывками, все надеюсь на лучшее будущее, а оно не приходит».

Н.М. Языков

Общая характеристика личности

«В раннем детстве лишился отца и рос на попечении двух старших братьев… В 1814 г. поступил в горный кадетский корпус в Петербурге, не кончив курса, перешел в институт корпуса инженеров путей сообщения; оттуда был исключен за неаккуратное посещение лекций… Все три брата отличались непроходимой, глубокой помещичьей ленью. Целыми днями они лежали в халатах на диванах обширной комнаты, в которой жили втроем. Богатством своим они совершенно не пользовались не из скупости, а из той же лени – не было охоты двинуть пальцем для устройства даже элементарнейшего собственного комфорта… Семь лет пробыл в университете, все старался принудить себя засесть за занятия, но так и не сдал нехитрых выпускных экзаменов и уехал из Дерпта “беспатентным” студентом». (Вересаев, 1993, т. 2, с. 331, 334.)

«О боги! Кров поэта / Да будет вечно тих! / Я не ищу фортуны, / Ни почестей мирских: / Труды, безвестность, струны – / Блаженство дней моих!» (Н.М. Языков. «Мое уединение», 1823.)

«“Женщин боялся он, как огня” – это показание одного современника многократно подтверждено прочими; да и самими стихами, их историей – тоже… Но сам был – по застенчивости, неловкости, которую часто, как водится, прятал за развязностью, да и просто по равнодушию к женскому полу – истинным платоником… Гоголь сказал о нем в год его смерти: “Беда только, что хмель перешел меру и что сам поэт загулялся чересчур на радости от своего будущего, как и многие из нас на Руси, и осталось дело только в одном могучем порыве…” Творческий упадок Языкова обозначился в самом начале 30-х годов… В 1833 году выходит, наконец, в свет его первая книга. Правда, именно в эти годы начинают прогрессировать тяжкие болезни, в конце концов, вытолкнувшие его на лечение за границу… Силы его неуклонно подтачиваются, однако творческое нездоровье опередило физические недомогания». (Рассадин, 1979, с. 166, 173.)

«Тяжелый алкоголизм». (Мендельсон, 1927, с. 68.)

«Во второй половине тридцатых годов у Языкова все сильнее стала проявляться болезнь, явившаяся следствием разгульной студенческой жизни и “горячих недугов”, полученных в объятиях лилет и аделаид, – сухотка спинного мозга. Началось медленное угасание». (Вересаев, 1993, т. 2, с. 339.)

«В 1843 г. Языков вернулся в Москву в состоянии уже совершенно безнадежном. Никуда не выходя из своей квартиры, он медленно угасал; единственным развлечением были для него устроенные им у себя еженедельные собрания знакомых литераторов». (П.М., CD Брокгауз и Ефрон.)

«За несколько дней до кончины Николай Михайлович призвал к себе повара и продиктовал ему список вин и блюд, которые должны подаваться на его, Языкова, поминках. Он не оригинальничал – он был оригинален. И в жизни, и в стихах». (Соколов, 1998, ч. 2, с. 558.)

Особенности творчества

«Правильному развитию поэтического дарования Языкова мешала его порывистая, увлекающаяся натура, легко поддававшаяся впечатлению минуты и неспособная к выдержанному труду; последнее обстоятельство редко позволяло ему доводить до конца что-либо из задуманных крупных произведений; часто он набрасывал несколько отрывков, откладывая обработку целого до“ более благоприятного времеци”, которое уже не наступало…» (Сербов, 1913, с. 46.)

«Форма его стихов была под стать содержанию. Пушкин и Гоголь сравнивали его поэзию с “разымчивой”, “пьяной” брагой, хмелем. В создании этого языковского “хмеля” наряду с содержанием стихов участвовал его “летящий” (необычайно быстрый по темпу) и в то же время звучный стих и виртуозное строение стихотворного периода…» (Бухмейер, 1971, с. 719.)

«Угнетенное состояние, вызванное тяжелой болезнью, разрушало талант, светлый и праздничный по своей природе. Языков пишет много вялых, унылых, бледных стихов». (Муравьев, 1978, с. 470.)

Отсутствие полноценного воспитания привело к патохарактерологическому развитию и сформировало тревожно-боязливую акцентуированную личность. Алкоголизм и «развязность» в поведении были той маской, которая помогала Н.М. Языкову «выходить в общество», но так и не дала возможности полностью реализовать свой талант. Возникшее в результате сифилитической инфекции тяжелое нервное заболевание окончательно сломило и так никогда не обладавшего энергичностью поэта. Невольно напрашивается сравнение с Генрихом Гейне, который, умирая фактически от подобного же заболевания, до последних дней продолжал создавать поэтические произведения. Решающей оказалась разница не столько в уровне таланта, сколько в силе стремления проявить его, выразить свое «Я», то есть – в степени темперамента и энергетического потенциала личности. Одного болезнь подхлестывала к творчеству, а другого окончательно ломала.

ЯКОВЛЕВ АЛЕКСЕЙ СЕМЕНОВИЧ (1773–1817), русский актер.

«Яковлев выступил 1 июня 1794 г. в роли Оскольда в трагедии Сумарокова⁴'⁴⁷ “Семира” и очень скоро сделался любимцем публики, которая особенно восхищалась его богатырской фигурой и звучным голосом. Малообразованному молодому человеку немудрено было потерять голову от триумфов, так легко ему доставшихся, и увериться в собственной гениальности; к этому вскоре присоединился загул в компании поклонников его таланта. Эта несчастная страсть не только отразилась на творчестве Яковлева, но исказила его характер, сделав его неудержимо заносчивым и грубым». (CD Брокгауз и Ефрон.)

«В этом году [1808 г.] Яковлев съезжает на частную квартиру из дома, где помещалось театральное училище. Он совершенно отделяется от актеров. Начинает вести разгульную жизнь. Становится невыносимо дерзким с вышестоящими, молчаливо мрачным среди равных. Пытается забыться в вине… Яковлев имел пристрастие к крепким напиткам или, вернее, к тому состоянию самозабвения, которое производит опьянение, пристрастие, развившееся особенно в последние годы жизни… Он не знал никакого вкуса в вине и не пил его, как пьют другие, понемногу или, как говорится, смакуя, но выпивал налитое вдруг, залпом, как бы желая залить снедающий его пожар… Будучи от природы человеком застенчивым, самоуглубленным, он в то же время был лишен всякого рационализма. “Минута решала у него все”, – признавали близко знавшие его. А такие минуты наступали чаще всего в состоянии опьянения. Тогда и давали знать себя те “эксцентрические поступки”, которые, по словам многих, не сошли бы с рук никому, кроме Яковлева… Именно в эти последние два мирных года, предшествующие вторжению в Россию Наполеона, Яковлев все безысходнее погружается в черную меланхолию, чередующуюся с мрачными загулами и взрывами безудержного отчаяния, отраженными и в его стихах… Все чаще и чаще приходят к нему мысли о самоубийстве». (Куликова, 1977, с. 125–126,131, 149–150.)

«…Не встретив ответа на свою любовь, Яковлев сильно и мучительно страдал и с каждым днем становился все мрачнее и чаще прибегал к забвению в вине. Эти частые попойки довели его наконец до белой горячки». (РБС, т. 25, с. 77.)

[24 октября 1813 г.[«“…Перерезал себе горло лучший актер российской сцены Алексей Семенович Яковлев”…Припадки меланхолии были ужасным следствием этого образа жизни. К счастью, бритвенный порез был не очень глубок… Яковлеву трудно было входить в прежний репертуар». (Там же, с. 184–185, 190.)

«Но ему не суждено было оправиться от болезни, подточившей его силы. От неумеренного употребления водки голос осип, все реже и реже прорывалось вдохновение, и чувствуя это, он передал почти все свои роли молодому актеру Брянскому. Болезни и тоска не прекращались…» (РБС, т. 25, с. 77.)

[Всентябре 1815 г.] «…подал прошение об увольнении его со сцены “по случаю слабого здоровья”и о выдаче заслуженного им пенсиона. Круг одиночества сузился для него до предела… Он посватался к двадцатилетней красавице актрисе Авдотье Ласси. Но та, по ходившим слухам, ему отказала. Не испытав от этого, по-видимому, никакого огорчения, Яковлев решил жениться на другой… Пенсия выдавалась сорокатрехлетнему актеру вместе с приклеенной теперь к его имени казенной формулировкой: “за старостью и слабостью”. И он, заполучив и пенсию, и формулировку, будто совсем махнул на свою карьеру рукой. “О последней эпохе яковлевского поприща сказать нечего, – признавался даже ревностный его защитник Жихарев, – он упадал с каждым днем…” Все той же щедрой рукой раздавая деньги направо и налево, не зная удержу в мрачных кутежах, он доставлял немало бедствий своей семье». (Там же, с. 200–202. 203. 205.)

При всем акценте, который делается в биографии А. С. Яковлева на его пристрастии к спиртному, вряд ли было правильно квалифицировать великого актера как банального алкоголика. Его психический статус был гораздо сложнее и атипичнее. Мы видим не только аффективную неустойчивость, но и неадекватность поведения; вторичный характер пьянства носил характер компенсации каких-то дефектов психики, «черная меланхолия» ссуицидалъной попыткой напоминает депрессивный раптус; последующее эмоциональное снижение выразилось в утрате вдохновения и воодушевления, одиночестве, уходе со сцены, браке без любви – все это позволяет предположить возможность психопатоподобной формы шизофрении. От чего мог умереть Яковлев на 44-м году жизни, находясь после очередного запоя около месяца «в беспамятстве»? Речь могла идти о тяжелой форме алкогольного психоза, который в те времена лечить в полном объеме, безусловно, не могли.

ЯКУБОВИЧ АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ (1796 или 1797–1845), капитан, декабрист.

«Якубович…учился в Московском университетском пансионе, где имя его было занесено на золотую доску». (А.Г., 1913, с. 103.)

«В 16 лет успел стать участником заграничных походов Отечественной войны. В 1818-м за участие в дуэли переведен на Кавказ. В боях с горцами был отчаянно смел. Весь изранен – в голову, грудь, руки, бедро. В Тифлисе стрелялся с А. Грибоедовым, ранив его в левую ладонь». (http://www.alphabet.riL/ nomer. shtmlPaction =select&a =396)

«Жизнь Якубовича на Кавказе прошла в постоянных и отчаянных боевых подвигах, о которых в военных кругах вспоминала еще в конце 30-х годов <…> Участвуя на совещаниях заговорщиков, готовивших государственный переворот, Якубович обнаруживал непомерную свирепость и высказывал настолько крайние взгляды, что прочие участники заговора с ним часто не могли согласиться. Он вызывался лично убить императора Александра Павловича… Впоследствии на допросе Якубович сам сознавался, что не имел намерения приводить в исполнение свои угрозы и только хотел удивить товарищей своей отвагой». (А.Г., 1913, с. 103–104.)

«Членом тайных обществ не был, но участвовал в восстании на Сенатской площади. Его отличали постоянная бравада, стремление быть впереди и в боях, и в дружеских пирушках, и в волокитстве. В 1839-м отправлен на поселение в деревню под Иркутском, в 1841-м в с. Назимово Енисейской губернии». (http://www.alphabet.ru/ nomer. shtml?action=selec,t&a=396).

«По донесению полковника корпуса жандармов Я.Д. Казимирского, который летом 1845 находился на золотых промыслах Енисейского округа, Якубович “одержим тяжкой болезнью, лишился употребления ног и от раскрытия головной раны нередко бывает в припадке безумия”, вследствие этого енисейский губернатор распорядился о перемещении его в ближайшую больницу в г. Енисейск, доставлен туда – 2.9.1845 и умер “от водяной болезни в груди”». (Мироненко, 1988, с. 209.)

Тема психического состояния декабристов настолько деликатна, что, видимо, поэтому обходилась историками: публикации о сошедших с ума могли бросить тень на их облик и помыслы. Если сразу после восстания был пущен слух, что «мятеж подняли пьяные», то сейчас можно утверждать: «Восстание подняли сумасшедшие». Из 579 человек, привлеченных к следствию, лишь у 26 в той или иной степени проявились психические расстройства разной степени выраженности – 4,5 %. Процент, конечно, не бог весть какой высокий, но и ни в коей степени не надуманный. Например, Якубович представляет пример смешанного расстройства личности (по старой терминологии – мозаичный тип психопатии), при котором сочетаются истерическое и эмоционально-неустойчивое расстройство личности.

ЯКУШКИН ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ (1822–1872), русский писатель, этнограф, фольклорист. Первый начал записывать с научной целью народный фольклор в его подлинном виде.

Наследственность

[Отец] «В 59 лет он женился на 15-летней крепостной девушке Прасковье Фалеевне. Брак был официально разрешен церковью только через восемь лет, старшие дети и в их числе Павел Иванович считались незаконными». (Власова, 1983, с. 5.)

Общая характеристика личности

«…Поступил в Орловскую гимназию, где обращал на себя внимание своею мужиковатостью, небрежностью в костюме и полным неумением соблюдать интеллигентную, благопристойную и сообразную с дворянским званием внешность… Таким образом, страсть к простонародности формировалась у Якуш-кина еще в школе, и учитель немецкого языка Функендорф не иначе называл его, как “мужицка чучелка” <…> Университета не окончил как вследствие случайной ошибки выбора факультета, несообразного с желанием и призванием, так и вследствие увлечения совершенно другим родом занятий, которые сделали его имя известным в литературе и обществе… И с тех пор всю жизнь пространствовал Якушкин, признав способ пешего хождения самым удобным и обязательным для себя, хотя трудность и опасность пути связаны были с большими испытаниями и лишениями… Всегда хладнокровен, всегда беззаботен, счастлив и доволен собой, он словно был не от мира сего, словно и втолкнулся-то он в него случайностью рождения и удерживался задачей призвания… Бессребренниче-ство его доходило до отсутствия всякой собственности… Кроткий по натуре до самопожертвования, незлобивый до оригинальности… Здоровье его было крайне расстроено и полно всяких невзгод и потрясений странническою, бесприютною жизнью и излишним пристрастием к чарочке. Относительно последнего обстоятельства он мог смело заявить, что споил его никто иной, как сам народ в бесчисленных кабаках Российской империи, где он записывал песни, которые трудно бывало выудить у русского человека без чарочки водки, но нельзя было также только поить, а не пить самому, становясь с мужиками на равную ногу». (РБС, т. 25, 1913, с. 124, 126–127.)

В данном случае поражает не столько отсутствие психического расстройства (хотя акцентуация личности безусловно присутствует), сколько редкостное, впрочем, вполне закономерное соответствие своеобразия личности Якушкина своему творческому призванию. Пользуясь выражением немецкого психиатра Э. Кречмера, они подходили друг к другу «как ключ к замку». Поэтому писатель резонно считал себя счастливым человеком, так как при такой личностной оригинальности вряд ли смог бы найти для себя более оптимальную профессиональную и психологи-чески-социалъную нишу, в которой только и смог проявить свой талант.

ЯХОНТОВ ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ (1899–1945), российский артист эстрады. Мастер художественного слова.

Наследственность

«Тетка, сестра отца, красавица, бросилась в Волгу, как Катерина… Характер отца отличали умеренность и склонность к меланхолии… В последнем уцелевшем письме отца, написанном в конце 30-х годов…: “Моя болезнь называется “галлюцинация”. Я боюсь всего. Это наследственное”». (Крымова, 1978, с. 4, 152.)

Общая характеристика личности

«Был воплощением эгоизма. Даже – эгоцентризма… В 1936 году Яхонтов перенес первый приступ тяжелой душевной депрессии… Приступы тяжелой меланхолии учащались в периоды крайней физической усталости. Так было к весне 1945 года… Из угнетенного состояния мргла вывести только работа, других выходов он не знал. Но что-то стало твориться с памятью. Это пугало иногда до полного отчаяния, но обращаться к врачам он отказался наотрез – боялся пересудов… Жизнь кончилась… около 5-ти часов пополудни. Он бросился из окна». (Там же, с. 193, 195, 313–314.)