Текст книги "Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий"

Автор книги: Александр Шувалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 97 (всего у книги 113 страниц)

[1966–1968 гг.] «…Отправился добровольно на службу в Тунис… где занимался преподавательской деятельностью (и пристрастился к наркотикам)». (Расселл, 1996, с. 159.)

[Зима 1983 г.] «…Он, по свидетельству одного из близких друзей, уже сознавал, что болен СПИДом». (Там же, с. 8.)

У французского философа мы встречаем интересное переплетение патологических особенностей личности со специфическими творческими предпочтениями. Среди личностных характеристик обнаруживается весомый набор психических ненормальностей, «замкнутый ребенок с наклонностями малолетнего преступника», «нестабильный» характер, склонный к суицидальным попыткам, гомосексуализму и наркомании. А все творчество Фуко посвятил изучению наук о человеке, в частности душевным болезням. Его главными трудами являются «История безумия в классическую эпоху» и «Рождение тюрьмы», в которых Фуко описал те инструменты насилия (психиатрические больницы и тюрьмы), к которым прибегает государство для выработки у своих граждан «правильного» поведения.

ФУРЬЕ ШАРЛЬ (1772–1837), французский утопический социалист и философ.

[В детстве] «…отличался чрезвычайной впечатлительностью и склонностью к безудержной фантазии… Тих, покорен, нрава кроткого и не по годам рассудителен. Да и здоровьем слаб этот почти неуклюжий от застенчивости ребенок. Ни на кого не похож из родных ни по линии отца, пи по линии матери… Родные считали Шарля неудачником, уродом в семье, писакой, который занимается никому не нужным сочинительством… Он мог не спать несколько ночей подряд, обдумывая какой-либо вопрос… Он постоянно погружен в свои мысли и потому страшно рассеян… За один день двадцать раз возвращался домой за забытым платком или бумагой… Фурье никогда не был женат… Сам Фурье как-то признался друзьям, что он не женился, потому что никогда не смог бы сделать женщину счастливой. Трудно сказать, что он имел в виду, говоря так… В последние месяцы Фурье почти постоянно лежал и, хотя принимал лекарства, но от еды упорно отказывался. Он не мог выпить даже бульона или стакана молока. Утолял жажду ледяной водой или разбавленным вином. Упадок сил не было надежд остановить». (Василькова, 1978, с. 10, 102, 163, 235, 237.)

«Фурье страдает подозрительностью… Фурье давно болеет. Ничего не ест и только пьет воду со льдом… Утром… привратница долго не могла достучаться. Вошла. Фурье стоял на коленях, уткнувшись головой в постель. Он был мертв». (Прокофьев, 1962, с. 6, 10.)

«Шизофрения». (Birnbaum, 1920, с. 59.)

Учитывая, что у Фурье не было (во всяком случае, судя по приведенным материалам) психотических эпизодов и расстройств восприятия, правильнее было бы говорить не о шизофрении, а о шизоидном расстройстве личности. Мы наблюдаем у него интроверти-рованностъ и замкнутость, страстную увлеченность философией и идеями усовершенствования жизни, отсутствие потребности в эмоциональных привязанностях, отказ от вступления в брак. За подобной отгороженностью от реальной жизни у таких больных часто скрывается тревога, что также имело место у Фурье.

Х

ХАКСЛИ (Гекели) (Huxley) ОЛДОС ЛЕОНАРД (1894–1963), английский писатель, мистик.

«И познаете истину, и истина сведет вас с ума».

О. Хаксли

«…Благополучное происхождение не спасло Хаксли от трех весьма ощутимых несчастий, чередой обрушившихся на него в юности. Во-первых, когда ему было 14 лет, его мать умерла от рака, и он очень тяжело перенес эту утрату… Во-вторых, в шестнадцатилетнем возрасте, учась в Итоне, Хаксли заразился инфекционным заболеванием глаз. Наставники отнеслись к его болезни без должного внимания, и в результате Хаксли совершенно ослеп на один глаз и на протяжении нескольких лет почти ничего не видел вторым глазом… В-третьих, когда Хаксли было 19, его любимый старший брат Треве-иен повесился… Однако самоизоляция и болезненность побудили его развивать свои умственные способности». (Вандерхилл, 1998, с. 26.)

«Опубликовал свою первую книгу в 1916 г.». (CDEnc. Britannica 97.)

«…Одним солнечным майским утром проглотил 40 г растворенного в воде мескалина, сел в кресло и начал ожидать результатов, надеясь на посещение миров, в которых Блейк, Сведенборг и Иоганн Себастьян Бах чувствовали себя как дома. Этот эксперимент Хаксли провел в 1953 г… Личность Олдоса Хаксли – философа и мистика, человека, много лет страдающего неизлечимой болезнью глаз, – была как будто специально создана для переживания мескалиновых видений. Наркотик не привнес ничего нового, он лишь выкристаллизовал его восприятие мира и прояснил уже устоявшиеся религиозные и философские убеждения. Свои многочасовые впечатления Хаксли описал в коротком эссе “Врата восприятия”». (Петров, 1999, с. 26–27.)

«Работа ничем, в сущности, не отличается от алкоголя и преследует ту же цель: отвлечься, забыться, а главное, спрятаться от самого себя». (О. Хаксли)

«Поскольку мескалин и лизергиновая кислота (ЛСД) сыграли такую замечательную роль в “просветлении” Хаксли, он счел их воздействие чрезвычайно благотворным и даже спасительным для человечества». (Вандерхилл, 1998, с. 32.)

«Выступает апостолом мескалина – алкалоида пейотля – и видит в нем путь к новым видениям, к новым идеям и к новым горизонтам…» (Парандов-ский. 1990, с. 126.)

«А что, если наша Земля – ад какой-то другой планеты?» (О. Хаксли)

При всей распространенности алкоголизма (реже– наркомании) среди писателей все-таки случаи намеренного, целенаправленного употребления наркотика в творческих целях довольно редко. Еще реже подобное применение наркотического стимулятора приносит позитивные творческие результаты. Кстати, никаких упоминаний о симптомах наркотической зависимости или наркотической отмены биографы Хаксли не приводят. Да и сам писатель предупреждал: «Какраз те, чья жизнь проходит в погоне за наслаждениями, не только не спасаются от скуки, а острее других страдают от нее».

ХАЛС (Гальс) (Hals) ФРАНС (между 1581 и 1585–1666), нидерландский живописец, один из лучших портретистов XVII в.

«Его необычно свободная, размашистая манера письма способствовала сложению легенды о том, что Хальс привык писать в состоянии опьянения; однако современные мастеру источники об этом умалчивают, сообщая лишь, чтоон “жил в свое удовольствие”». (CD Кирилл и Мефодий 98.)

«Скудные сведения о жизни Гальса не содержат особенно симпатичных черт, но и не противоречат всему характеру его творения и могут служить до известной степени освещением его художественной личности. Он был безмерно предан вину, не был бережливым и хозяйственным, отличался буйным нравом и даже подвергся обвинению в нанесении побоев своей жене, которая вскоре после разбирательства этого дела скончалась; вторично Гальс женился на своей служанке, от которой у него родилась дочь через несколько дней после свадьбы. Кончил жизнь Гальс в крайней бедности, кое-как перебиваясь на пособие, которое ему выдавал Гарлем, ставший ему второй родиной. Иная жизнь была бы, пожалуй, не к лицу автору этих цыганок, матросских сводней, сытых бюргеров, грубых воинов, кабацких заседаний и проч. Лишь человек, который на жизнь в целом смотрел как на пир и чувствовал себя “первым из приглашенных”, мог с такой царственной свободой относиться к своему предмету». (Бенуа, 19936, с. 602.)

«…Под старость впал в нищету, частью от своей беззаботности и наклонности к разгулу, частью же вследствие появления сильного соперника в лице Рембрандта…» (Сомов, 1996, с. 67.)

«Перестав в старости получать заказы и впав в беспросветную нужду, Халс умер в харлемсКой богадельне». (Седова, 1978, с. 175.)

Алкоголизм у художников – не самое частое психическое расстройство (составляет 5,6 % от общего числа по нашим данным). Да и встречается он почему-то чаще всего у русских художников (Брюллов, Кондратьев, Саврасов, Соломаткин – см.). Тому печальному факту, что свою жизнь Халс закончил в «беспросветной нужде» и «богадельне», в определяющей мере поспособствовала его алкогольная зависимость.

ХАРМС (наст. фам. Ювачев) ДАНИИЛ ИВАНОВИЧ (1906–1942), российский писатель и поэт, участник литературной группы ОБЭРИУ (1927–1930). Репрессирован в 1941 г.

Наследственность

«Отец его, морской офицер, был за связь с народовольцами заключен в Шлиссельбургскую крепость. Там он сошел с ума, о чем многие шлиссельбуржцы пишут в своих воспоминаниях. Им овладело религиозное помешательство». (Шварц. 1990, с. 512.)

«Вернувшись в Петербург, он сделался православным проповедником и под псевдонимом “Миролюбов” (это бывший-то террорист!) написал около 10 религиозных книг». (Шувалов, 1996, с. 74.)

Общая характеристика личности

«У маленького Дани Ювачева было много талантов. Он имел абсолютный музыкальный слух, хорошо рисовал… Уже в Петершуле проявилась страсть Даниила Ювачева к театрализованным мистификациям, к экстравагантным проделкам… В течение короткой жизни Хармс создал продуманную до мелочей – от одежды и собственного алфавита до стихотворных заклинаний и масок-псевдонимов – систему поведения». (Александров, 1991, с. 11–12,15.)

«Его необычный внешний вид (многократно описанный в воспоминаниях) привлекал внимание людей, которые, разумеется, принимали его за шпиона. Несколько раз Пантелееву³⁹⁰ приходилось удостоверять личность своего знакомого». (Кобринский, Устинов, 1991, с. 16.)

«…Потом я узнал, что похрюкивание составляет постоянную манеру Хармса, один из его нервных тиков, отчасти непроизвольных, а отчасти культивируемых нарочно. По ряду соображений Даниил Иванович считал полезным развивать в себе некоторые странности… Чудачества и даже тики как-то удивительно гармонично входили в его облик, и я не сомневаюсь, что были необходимы для его творчества. Он держался всегда абсолютно естественно, несмотря на нервные подергивания… на общем фоне эпохи джентльменство Даниила Ивановича могло (и должно было) выглядеть только чудачеством». (Петров, 1990, с. 239.)

«Обернуты³⁹¹ часто появлялись перед публикой, вызывая доброжелательное любопытство ленинградской аудитории. Даниил Хармс в длинном клетчатом сюртуке и круглой шапочке поражал изысканной вежливостью, которую еще больше подчеркивала изображенная на его левой щеке зеленая собачка…» (Волгин, 1985. с. 7.)

«Даниил Иванович с поразительной интуицией умел находить и выбирать нужных ему людей. Их всех отличали высоко ценимые Хармсом черты – независимость мнений, способность к непредвзятым суждениям, свобода от косных традиций, некоторый алогизм в стиле мышления и, иногда, творческая сила, неожиданно пробужденная психической болезнью. Все это были люди с сумасшедшинкой…» (Кобринский, Устинов, 1991, с. 159.)

[Из письма к Пантелееву от 23.07.32 г.] «Курск – очень неприятный город. Я предпочитаю ДПЗ³⁹². Тут у всех местных жителей я слыву за идиота. На улице мне обязательно говорят что-нибудь вдогонку. Поэтому я, почти все время, сижу у себя в комнате…» (Хармс, 1991. с.'201.)

[Дневниковая запись от 7.08.1937 г.] «Я ничего до сих пор не сделал… Состояние мое только хуже. Неврастения, рассеянность, в душе нет радости, полное отсутствие трудоспособности, мысли ленивые… Сейчас я пал, как никогда. Я ни о чем не могу думать… Ощущение полного развала». (Там же. с. 132.)

(Александров, 1990, с. 16.)

[23 августа 1941 г. был арестован] «На основе экспертизы Хармса освободили от уголовной ответственности, и он был направлен на принудительное лечение в психиатрическое отделение больницы при пересыльной тюрьме (так называемая тюрьма № 2)». (Там же, с. 18.)

«Психопатические личности, а Хармс безусловно представлял из себя внешне тип истерического психопата, как правило, к 35–40 годам уже как-то приспосабливаются к жизни, находят свою социальную нишу. У Хармса такой адаптации не произошло. Поэтому можно согласиться с врачами, освидетельствовавшими писателя, что в данном случае речь действительно шла о вялотекущем шизофреническом процессе. Тем более, что… сложно было бы дважды симулировать шизофрению, да еще в ситуации судебно-психиатрической экспертизы». (Шувалов, 1996, с. 77.)

Особенности творчества

«Поэзия Даниила Хармса состоит из отдельных, порой не связанных между собой фраз, которые, тем не менее, создают атмосферу определенного настроения. А его неологизмы заполняют весь возможный смысловой спектр: от понятных слов до звукоподражательных буквосочетаний. Так, в стихотворении “Скупость” (1926) мы встречаем лешего, который характеризуется как “людий враг”. Необычно, но еще понятно. Но чуть дальше уже менее понятно “мерцает дочь”. Первое, что приходит в голову, – опечатка, не дочь, а ночь. Но ночь уже была двумя строчками ранее: “Ночь свистела – / Плыл орел. / Дочь мерцала – / Путник брел.” Однако чем дальше, тем больше алогизма и разорванности: “Все настигнет ес-тега: / Есть и гуки, и снега… / Аты, тетя, не хиле, / Ты микука на хиле”. (“Радость”, 1930 г.)…У неологизмов Хармса есть, впрочем, своя особенность (в отличии, например, от хлебниковских): они во многом инфантильны и напоминают исковерканные ребенком слова… Проза Хармса оригинальна не столько наличием неологизмов (они не играют в тексте заметной роли…), сколько тесным сплетением реального и нереального. Сюжет у Хармса в большей сте, – пени абсурден, чем фантастичен, что и создает сильный эмоциональный эффект, который сопоставим порой с действием анекдота. Вот фрагмент рассказа из цикла “Случаи” (1933 г.): “Писатель: Я писатель. / Читатель: А по-моему, ты г…о! Писатель стоит несколько минут потрясенный этой новой идеей и падает замертво. Его выносят”». (Шувалов, 1996, с. 76–77.)

Трудно говорить, испытывал ли Хармс полное удовлетворение от своего сочинительства. Судя по всему, вряд ли. Но вне сомнения, что сама возможность творческого самовыражения должна была помочь ему в стабилизации психического состояния и способствовала более благоприятному течению заболевания. А главное – мыв очередной раз убеждаемся, что оригинальное, очень своеобразное по своему содержанию и форме выражения литературное творчество создается если даже и не психически больным человеком, то крайне аномальной в психическом отношении личностью. Недаром один из биографов пишет: «Даниил Иванович… владел своим безумием, умел управлять им и поставить его на службу своему искусству».

ХЕББЕЛЬ (Геббель) (Hebbel) КРИСТИАН ФРИДРИХ (1813–1863), немецкий драматург и теоретик драмы.

«Каждый пишущий пишет свою автобиографию, и лучше всего это ему удается, когда он об этом не знает».

Хеббель

Общая характеристика личности

«…Воспитывался в строгом протестантском духе и вырос, терпя материальные лишения, в народной среде, полной древних сказаний и суеверий; эта среда определила склонность Геб-беля к мистицизму, к которому он тяготел в течение всей своей жизни». (Шиллер, 1929, с. 417.)

[Дневниковые записи] «Каким ничтожным я чувствую себя перед людьми, как я боязлив, как смущен перед самым жалким из них! Это заставляет меня избегать общества, а люди принимают стесненность за грубость!…Моя раздражительность, прежде всего следствие тяжелого детства и печальной юности, проходившей в стесненных условиях; у меня ощущение человека, который лет десять бродил среди капканов и ловушек и попадал ногой почти в каждую. Он и по гладкой мостовой ходит не так, как другие люди». (Геббель, 1978, с. 480, 498–499.)

«Когда человек краснеет, начинается его более благородное “я”». (Хеббель)

«Врожденная депрессивность и ипо-хондричность. Безмерная эффективность, вспыльчивость и раздражительность. Основная черта личности – садизм. В детстве перенес невротическое состояние страха. Бредовые идеи сомнения и бесплодное мудрствование (инфантильный невроз навязчивых состояний). Глубокий интерес к преступникам и преступлениям, “злым преступным фантазиям”. Параноидные черты личности. С юных лет суицидальные мысли». (Lange-Eichbaum, Kurth, 1967, с. 378.)

«Много всевозможных невротических состояний, которые были связаны с его сексуальностью». (Sadger, 1913, с. 168.)

Особенности творчества

[В своем дневнике в августе 1839 г. пишет об особенностях своего драмати – веского творчества, которое протекало в период какого-то заболевания] «Отвратительный период болезни – гаст-ритическая лихорадка с ужасными головными болями – восемь дней в поту валяюсь в неприбранной комнате; невероятные сновидения. Не забудьте, по ночам сочиняю я целые сцены из трагедии Дитмара». (Сегалин, 1926а, с. 28.)

Идеи самоуничижения и чувство собственной неполноценности, о которых пишет в своем дневнике Хеббель, свидетельствуют о доминировании депрессивного фона настроения. Учитывая ссылки на ипохондричностъ, раздражительность и различные навроти-ческие состояния, можно предположить, что Хеббель страдал дистимией – хронически протекающим депрессивным настроением.

ХЕМИНГУЭЙ (Hemingway) ЭРНЕСТ МИЛЛЕР (1899–1961), американский писатель, Лауреат Нобелевской премии (1954).

Наследственность

[Отец] «…застрелился из старого «смит-вессона» своего отца». (Грибанов, 1971, с. 236.)

[Младший сын писателя скончался в камере женской тюрьмы. Он] «…сделал себе операцию по изменению пола. А на прошлой неделе Грегори был арестован (по меньшей мере, уже в третий раз) в парке, где он, абсолютно обнаженный, натягивал на себя женское белье… Полицейские сообщили, что он выглядел как ненормальный или наркоман». (Курьер со всего света, с. 7.)

Общая характеристика личности

«…Друзья называли его… “генерал Беспокойство”. Мне он показался болтливым, и я склонен был согласиться с одним проницательным парнем постарше нас, который прозвал его Болтуном и Крикуном. Хемингуэй самовыражался в довольно грубой манере. Кое-кто считал его остроумным, но если это п было так, то остроумие его носило грубый, даже жестокий характер». (Брам-бак, 1994, с. 52.)

«Число ранений, полученных Хемингуэем при авариях самолетов, автомобильных столкновениях и в кулачных поединках, поистине неисчислимо. Как писатель он был, однако, чрезвычайно дисциплинирован и могработать от зари до полудня или до двух часов дня и только затем отправлялся на рыбалку или на охоту». (Fieve, 1975, с. 59.)

К вопросу о психическом заболевании

«Хемингуэй был наиболее известным современным писателем, страдавшим маниакально-депрессивным психозом, поведение которого в периоды возбуждения и резких спадов производило сенсацию национального масштаба. Конституция писателя была такова, что избыток энергии, если она не находила выхода, приносил ему мучения. Когда он не писал, то дрался, занимался глубоководной морской охотой, охотился на диких зверей и т. д., то есть занимал себя до тех пор, пока чувствовалась потребность в движении. Периоды такой сверхчеловеческой активности сменялись депрессиями. Тяжелые запои в это время можно рассматривать как попытки самолечения, первый серьезный приступ депрессивного психоза начался вскоре после первой мировой войны, когда его отвергла женщина. В 1926 г. он впал в депрессивное состояние, которое длилось 19 месяцев». (Fieve, 1975, с. 58.)

[1930-е гг.] «Он много раз… говорил… что хочет покончить жизнь самоубийством. Никто, конечно, не принимал это всерьез». (Сильвестр, 1994, с. 207.)

[1956 г.] «Он напивался каждую ночь шотландским виски или красным вином и был совсем плох, когда соглашался, наконец, идти к себе в номер… Выпитая с утра текила или водка частично восстанавливала его силы ко времени ленча…» (Хотчнер, 1994, с. 465–466.)

«В сентябре 1960 года отправился один в Испанию… Он был в явном нервном расстройстве – его мучили какие-то страхи, ночные кошмары, появились некоторые симптомы мании преследования… Когда в октябре Хотчнер^!9i прилетел в Мадрид, где находился Хемингуэй, он убедился, что тот серьезно болен. Хемингуэй стал уверять Хотчнера, что Билл Дэвис'’''¹ пытался убить его в прошлом году и теперь опять собирается… Потом на четыре дня залег в постель в своем номере, отказываясь выходить и всячески откладывая свой отъезд домой. Наконец друзья уговорили его вылететь обратно в Нью-Йорк… Эрнест все время волновался, ему казалось, что за ним следят агенты Федерального бюро расследования, что местная полиция хочет арестовать его… Состояние Хемингуэя все ухудшалось. Появилась затрудненность речи, он с трудом связывал слова во фразы. Кровяное давление опять опасно поднялось. 30 ноября кетчумский врач и старый приятель Эрнеста Сэвирс самолетом отвез его в Рочестер в штате Миннесота, где под чужим именем во избежание газетной шумихи уложил в клинику Мэйо… “Но настоящим его несчастьем, – сказала Мэри, – было нечто более серьезное – нервное расстройство, вызывавшее в нем чувство постоянной подавленности”. Врачи в клинике Мэйо пришли к выводу, что состояние подавленности у Хемингуэя могло быть вызвано обильным употреблением лекарств, снижающих кровяное давление, и рекомендовали принимать их только в случае крайней необходимости, однако состояние депрессии не проходило, и его стали лечить электрошоком». (Грибанов, 1971, с. 438–439.)

«В декабре Эрнесту сделали восемь сеансов электрошоковой терапии… “Какой смысл в том, чтобы разрушать мою голову, подрывать мою память – мое главное достояние – и выводить меня из строя. Это великолепный курс лечения, но при этом теряется пациент”». (Хотчнер, 1994, с. 497, 500.)

[В апреле 1961 г. – первая попытка застрелиться] «Эрнест находится в больнице в Сан-Вэлли, ему дают сильнодействующее успокоительно^ каждые три часа, круглосуточно дежурят сиделки». (Там же, с. 501.)

[Утром 2 июля 1961 г.| «…взял из стойки одно из самых любимых своих ружей, уложил два патрона в оба ствола, вста вил дула в рот и нажал оба курка». (Грибанов, 1971, с. 441.)

Особенности творчества

[1918 г.] «Энергия у него была поистине завидная. Репортажей он выдавал за двоих. И никогда в конце дня не выглядел усталым». (Брамбак, 1994, с. 46.)

«В 1925 году Хемингуэй говорил од* ному своему приятелю: “Я пишу медленно и с большим трудом, и для этого моя голова не должна быть ничем забита. Когда я пишу, я должен пережить все это”. В этом “переживании” был ключ к его методу воссоздания действительности… Работал он по утрам в спальне, где в стене была прикреплена маленькая конторка, на которой хватало места только для стопки бумаги и нескольких карандашей, писал стоя. Иногда пользовался пишущей машинкой. Рядом на стене висел лист бумаги, на котором он в конце каждого рабочего дня записывал итог работы – количество написанных слов… С 1960 г. не мог работать вообще – отказали глаза». (Грибанов, 1971, с. 186, 437.)

Аффективное расстройство, которым страдал Эрнест Хемингуэй, возможно, было и у его отца, также покончившего жизнь самоубийством. У писателя сначала отмеча-лисълегкие колебания настроения (в рамках циклотимии). Длительные гипоманиакальные состояния носили творчески продуктивный характер. Однако постепенно сформировалось чередование клинически очерченных маниакальных и депрессивных фаз, которые уже достигали уровня биполярного аффективного расстройства (маниакально-депрессивного психоза). Несмотря на проводимое лечение (электросудорожная терапия – прямое показание при тяжелых депрессиях), течение болезни стало приобретать все более прогрессирующий характер, а аффективные фазы – носить явно психотический характер. В таких условиях продуктивное литературное творчество сделалось невозможным. В случае с Хемингуэем мы встречаемся с подсознательным выбором формы смерти, с повторением так называемого «семейного сценария»: писатель застрелился из того же самого ружья, что и его отец.

ХЕССЕ (Гессе) (Hesse) ГЕРМАН (1877–1962), немецкий писатель. Лауреат Нобелевской премии (1946). С 1912 г. жил в Швейцарии.

Общая характеристика личности

«От отца унаследовал лабильность нервной системы… В детские годы был легко возбудим, агрессивен… Для него характерна астеническая конституция… Испытывал суицидальные мысли». (Bi^ttger, 1974, с. 22, 29, 33, 48.)

[1892 г.] «…Когда этот подросток Герман ни с того ни с сего сбежал “в никуда” из маульброннской протестантской семинарии, где до этого прекрасно учился и был, по всей видимости, доволен жизнью, а сбежав, зарылся морозной ночью в стог сена, словно бездомный бродяга, после этого доказал свою полную неспособность подчиниться порядку гимназии, вообще наотрез отказывался принять какой бы то ни было готовый и предначертанный жизненный путь, купил себе револьвер, носился с мыслью о самоубийстве, написал своему отцу прямо-таки чудовищное по жестокости письмо, в котором объявлял себя сиротой при живых родителях, – из чего, собственно следовало, что он гений, а не шизофреник? Предположить второе было куда естественнее». (Аверинцев, 1996, с. 336–337.)

«В мае 1892 года Гессе привезли к… теологу, который… был известен как экзорцист и пользовался успехом благодаря лечению с помощью молитв… Однако новый кризис, вызванный, видимо, разочарованием в мечтательном любовном чувстве, привел к попытке самоубийства». (Целлер, 1998, с. 37.)

«Помещался в лечебницу для слабоумных и эпилептиков… Меланхоличный, склонный к депрессивным переживаниям… Он был человеком вечернего и ночного времени… Невроз». (Bottger, 1974, с. 49, 74, 121, 222.)

«Юношеский кризис Германа Гессе кончился благополучно – на время. Среди всех надрывов, безумств и катастроф молодой человек с похвальной твердостью осуществил свою программу литературного и философского самообразования, что позволило ему без всякой школы стать одним из самых образованных писателей нашего века». (Аверинцев, 1996, с. 338.)

[1910 г. Из письма к сестре] «Состояние глубокой депрессии, одиночества и уныния мне так хорошо знакомо уже несколько лет, что я предпочитаю ему все что угодно, даже страдание». (Целлер, 1998, с. 91.)

«О, как безмерно тяжкой дланью / Твоей придавлен я, Господь!» (Тамже, с. 108.)

«В начале 1916 г. его физическое и психическое состояние было столь болезненным, что он должен был прервать свою работу. Так как обычное лечение… оставалось безуспешным, Гессе в начале года подвергся психоаналитическому лечению в люцернс-кой частной клинике Зоннматт. С помощью врача – доктора Йозефа Бернхарда Ланга³⁹⁵… и благодаря собственным интенсивным занятиям над сочинениями Фрейда и Юнга Гессе удалось избавиться от оцепенения, овладеть конфликтами, которые мучили его со времен молодости, и в известной мере преодолеть внутренний кризис». (Тамже, с. 109.)

[Начало 1927 г.] «…Преодолевтяжелое физическое истощение, Гессе берется за произведение… повесть “Нарцисс и Златоуст”». (Тамже, с. 150.)

Особенности творчества

[1903 г.] «Историей крестьянского парня Каменцинда из Нимикона³⁹⁶ Гессе преодолел депрессивную меланхолию». (Целлер, 1998, с. 65.)

«Гессе, несколько лет страдавший тяжелейшей депрессией, сразу после окончания первой войны начал проходить курс психоанализа. Его жизненная ситуация все отягощалась, облегчение не наступало, невроз усиливался. В трагической, но, на мой взгляд, художественно еще не выкристаллизовавшейся форме этот круг депрессивных переживаний выражен Гессе в позднее опубликованном стихотворном цикле “Степной волк”. Но только художественная сублимация в замечательном одноименном романе принесла Гессе освобождение от страданий. Тогда и возникает тот просветленный взгляд на мир, который присущ позднему Гессе. Творчество оказалось завершением процесса лечения, начатого психоанализом». (Иванов, 1985, с. 259.)

Самовыражение писателя с помощью литературного творчества (не сбрасывая, впрочем, со счета и проводившееся психоаналитическое лечение) могло явиться той формой «терапии творческим самовыражением», которая позволила шизоидно-дефензивной личности в конечном итоге, как считает профессор М.Е. Бурно, «активно и в то же время лечебно выразить себя в общественной жизни». Подтверждением этому служит ставшая действительно активной общественно-политическая позиция Хессе во второй половине жизни (выход в 1930 г. из Прусской Академии искусств, международные премии и награды, в том числе и Нобелевская премия в 1946 г.).

ХЛЕБНИКОВ ВЕЛИМИР (Виктор тор утопического общества Председателей Земного Шара (1916). Реформатор поэти

Владимирович) (1885–1922), русский поэт и прозаик, родоначальник русского футуризма (группа будетлян). Организаческого языка.

«Мне мало надо! Краюшку хлеба

И каплю молока.

Да это небо, Да эти облака!»

В. Хлебников

Наследственность

«Сам поэт, отвечая на автобиографическую анкету С.А. Венгерова, замечает: “Многие Хлебниковы отличаются своенравием и самодурством”. Родная сестра поэта – талантливая художница Вера Хлебникова, по словам ее мужа П.В. Митурича, “была душевнобольной”». (Шувалов, 1995а. с. 69.)

«Старший брат Борис умер в 23-летнем возрасте (в июне 1908 г.) в психиатрической лечебнице». (Чуйков, 1991, с. 174.)

Общая характеристика личности

«С 18-летнего возраста В. Хлебников приобрел известность человека с большими странностями. Сам он впоследствии говорил: “Меня еще в гимназии называли блаженным”». (Самородова, 1972, с. 191.)

£1920 г.] «Ходил всегда слегка согнувшись, каким-то пружинившимся и подпрыгивающим шагом. При встрече почему-то отдавал честь. В глазах у него часто мелькало выражение испуга, как у встревоженного животного. Это особенно бывало заметно при внезапных встречах. Чтобы на него ни одевали – все через два дня приходило в такой хаотический вид, что становилось неузнаваемо». (Там же, с. 188.)

«…К внешнему виду питал он изумительную небрежность. Он мог годами не переодеваться и не мыться. Он умывался показательно. Умывание Хлебникова надо было бы демонстрировать в школах детям, чтоб те знали, как не надо умываться. Он наливал с большой опаской на совершенно выпрямленные ладони воду и мог часами наблюдать, как вода стекает обратно. Что он рещал в эти минуты – неизвестно. Наконец он решительно черпал воду, подносил ее к лицу и в последний момент разжимал руки, так что вода выливалась обратно, не коснувшись лица. Хлебников долго тер полотенцем, а если его не было, то чем попало, сухое лицо. Иногда он даже причесывался…» (Шерше-невич, 1990, с. 520–521.)

«Его пустая комната всегда была завалена тетрадями, листами и клочками, исписанными его мельчайшим почерком. Если случайность не подворачивала к этому времени издание какого-нибудь сборника и если кто-нибудь не вытягивал из вороха печатаемый листок – при поездках рукописями набивалась наволочка, на подушке спал путешествующий Хлебников, а потом терял подушку. Ездил Хлебников очень часто. Ни причин, ни сроков его поездок нельзя было понять». (Маяковский, 1978, с. 155.)