Текст книги "Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий"

Автор книги: Александр Шувалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 113 страниц)

«Служил по армейской кавалерии, в уланах и в гусарах, но неудачно, был однажды разжалован… Имя его в некоторой степени связано с именем Пушкина, так как он написал для М.И. Глинки сцепариум оперы “Руслан и Людмила”, написал, по словам Глинки, “в четверть часа, под пьяную руку”». (Н.Л., 1991, с. 762.)

Особенности творчества

«Самая сильная сторона таланта Бахтурина – необычная способность к импровизации… Тяжкая нужда обращает Бахтурина к писанию стихотворных драм по заказу актеров-бенефициантов… Иногда заказчик был вынужден запирать Бахтурина, отученного разгульной жизнью от труда, наедине с письменным столом». (Ильин-Томич, 1989, с. 185.)

«Мать моя тоже заказала Бахтурину драму для Своего бенефиса. Он был мастер составлять эффектные афиши – в его пьесах всегда было много действий с разными названиями. Бахтурин взял вперед деньги, но запил и ничего не писал. Тогда моя мать поступила с ним очень энергично. Она пригласила его обедать и заарестовала у себя. От Бахтурина были отобраны сапоги, сюртук; ему дали халат и туфли отца и заперли в кабинет, посылая для вдохновения утром и вечером по большому графину настойки. Бахтурин в несколько дней написал драму и был освобожден из-под ареста». (Панаева, 1986, с. 62.)

«Multum vinum bibere, non diu vivere» («Много вина пить – недолго жить») – говорили древние римляне. К.А. Бахтурин – один из многочисленных примеров разрушительного действия алкоголизма на творчество. Создается впечатление, что под маской шута и «отчаянного лжеца» скрывалась депрессивная личность, и столь ранняя, всемерно ускоряемая пьянством смерть фактически представляет собой самоубийство. Неприглядные характеристики Бахтурина ни в коей мере не умаляют его поэтического таланта. Драматург вопреки всем перипетиям жизни смог занять свое скромное место в русской литературе.

БАШКИРЦЕВА МАРИЯ КОНСТАНТИНОВНА (1860–1884), русская художница и писательница. Ее «Дневник» получил большой общественный резонанс.

«Тринадцати лет Башкирцева сама составляла программу своих учебных занятий, в которую вошли математика, физика и химия и оба древние языка; языками немецким, английским и итальянским она владела уже с детства, а французский язык был для нее родным языком, на нем она думала и писала свой дневник. В то же самое время Башкирцева страстно предается занятию музыкой. Однако образование Башкирцевой, несмотря на многосторонность, отличалось крайней бессистемностью и отрывочностью…» (CD Брокгауз и Ефрон.)

«Истерические психопаты всегда как бы заслоняют непсихопатов, ведь они стремятся только к одному – чтобы выделиться. Если их жизнь складывается по не зависящим от них причинам трагично, то они в еще большей степени привлекают к себе внимание. Так случилось и с неожиданно скончавшейся от туберкулеза Марией Башкирцевой… чьими дневниками зачитывались девушки многих поколений дореволюционной России. Эти дневники полны самолюбования, стремления к самодемонстрации и интереса к миру только в тех случаях, когда мир сам интересуется автором. Нельзя отрицать выдающегося таланта Башкирцевой (ее картины находятся в Лувре, в Русском музее и во многих других музеях мира), но он, возможно, оказался бы еще более значительным, если бы не сочетался с истерическими свойствами личности (впрочем, может быть, и возрастными)». (Буянов, 1991, с. 39–40.)

«Ощущение преждевременной смерти… придавало энергии Башкирцевой исключительную целенаправленность». (Кайдаш, 1989, с. 188.)

«Мария Башкирцева несомненно страдала слуховыми галлюцинациями». (Цветаева, 1971, с. 370.)

«…Она считала себя способною быть “певицею и художницею”, так как у нее “гигантское воображение”… В 1876 г., осенью, отправилась в Малороссию. И здесь Башкирцева лихорадочно расширяет свои знания, на этот раз по сельскому хозяйству, но специально для того, чтобы “удивить кого-нибудь разговором о посеве ячменя или качестве ржи, рядом со стихом Шекспира пли тирадою из философии Платона”… Избалованная девушка ни на чем не можетуспокопться… Слишком нервная и напряженная жизнь истощила силы Башкирцевой и подорвала ее здоровье: в 1878 г. она утратила голос, с 1880 г. стала глохнуть и седеть, а с 1881 г. у нее. быстро начала развиваться чахотка». (РБС, т. 2. с. 61.4—615.)

«Принцесса, на земле не встретившая принца, / Оставшаяся нам загадкой и цветком, – / Наш мир не стоил твоего мизинца / С точеным ноготком!» (Цветаева)

Диагноз Башкирцевой уже установлен одним из авторов (Буяновым М.И.), но в настоящее время он звучит менее «осуждающе» – «диссоциативное расстройство личности». Суть, разумеется, от этого не меняется, т. к. не существует «хороших» или «плохих» диагнозов, так же как нет «хороших» или «плохих» пациентов. Болезнь может быть тяжелой или легкой. Если бы Башкирцева страдала только истерическим расстройством личности, то искусство (и живопись, и литература) могло бы обогатиться еще не одним шедевром, в немалой степени благодаря именно истерическому складу ее характера. Но наличие такого тяжелого и в ХЕК веке практически неизлечимого заболевания, как туберкулез, явилось причиной преждевременной смерти.

БАШЛАЧЁВ АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ (1960–1988), российский рок-музыкант, исполнитель собственных песен.

«Давай придумаем сюжет,

В котором нам найдется место, В котором можно интересно Прожить хотя бы пару лет».

А. Башлачев

[1984 г.] «После “Грибоедовского вальса” его прорвало. Всего за два месяца (!) в родном Череповце Башлачев написал все свои главные хиты. Интересно, что манера написания стихов была у него один в один, как у Мандельштама: сначала пропускал по одному слову в'каждой строчке, придумывая и вставляя их в текст позже… Говорил, что в конце 1986 года попал в “черную компанию”, связанную с наркотиками, дело доходило до суицида… А к смерти он был готов всегда. Последние два года он балансировал на тонкой грани… Он часто говорил о смерти – и почти все его последние песни были о смерти… Гребенщиков, Кинчев, Цой не сомневались, что провинциальный парень из маленького Череповца – гений». (Боброва, 2000, с. 8.)

«Был подвержен приступам депрессии, проходил курс лечения в психиатрической клинике… “Хотелось закричать – приказано молчать'. / Попробовал ворчать, но могут настучать, / Хотелось озвереть. Кусаться и рычать. / Пытался умереть – успели откачать. / Могли и не успеть. Спасибо главврачу / За то, что ничего хотеть я не хочу. / Психически здоров. Отвык и пить и есть. / Спасибо. Башлачев, палата № 6”. Выбросился из окна. Все публикации стихов Башлачева вышли посмертно». (Чхартишвили, 1999, с. 453.)

«Его смерть долго мусолили в около-музыкальнцх кругах. Одни приписывали ему шизофрению, другие – увлечение алкоголем, третьи – наркотики». (Боброва, 2000, с. 8.)

«Когда мы вместе – / нам не страшно умирать. / Когда мы врозь / Мне страшно жить». (Башлачев А.)

Точный психиатрический диагноз Башлачева можно узнать, лишь заглянув в его историю болезни. Но есть ли в этом необходимость? Приведенные сведения достаточно убедительно свидетельствуют о наличии у поэта выраженных аффективных расстройств. Когда они достигали гипоманиа-калъного состояния, возникал всплеск творческой активности (1984 г.), во время которого он написал «все свои главные хиты». А через четыре года, в течение которых эмоциональные колебания безусловно сохранялись, на высоте уже депрессивного состояния Башлачев кончает жизнь самоубийством, выбрав довольно «жесткий» способ– выбрасывается из окна. Подобные аффективные расстройства, сопровождаемые алкоголизмом или наркоманией, могут развиваться и в рамках самостоятельного психического заболевания, например шизофрении. Таким образом, мы в очередной раз встречаем сочетание аффективных нарушений и расстройств влечения (алкоголизм, наркомания) с поэтическим творчеством.

БЕДДОУЗ (Beddoes) ТОМАС ЛОВЕЛЛ (1803–1849), английский поэт и драматург.

«Наваждение смерти, унаследованное от отца – известного ученого анатома, – во многом определило его жизнь и работу». (CD Britannica 99.)

«В 1825 г. поехал учиться медицине в Геттинген. Неблагоприятное отношение к его творческим попыткам довело его до суицидальной попытки; предавался пьянству». (CD Encarta98.)

«В 1846 году Беддоуз вернулся в Англию; это было его последнее посещение родины. Поведение поэта в течение этих месяцев было столь возмутительным, что еще 30 лет спустя его знакомые жаловались в своих воспоминаниях о поэте на его беспробудное пьянство и грубое поведение. Когда он уезжал на Континент в 1847 году, большинство родных и друзей считали его просто сумасшедшим». (http://www.nortexi.rifo. net/McDaniel/tlb-life.htm)

«Сам поэт характеризовал эти дни как наполненные одержимостью смертью и безумными депрессивными переживаниями (возможно и гомосексуальной природы), в кульминационный момент которых он отравился ядом кураре». (http://www.litgothic.com/ Authors/beddoes.html)

«Славился своими эксцентрическими выходками. Нервное истощение и тяжелая болезнь побудили Беддоуса покончить счеты с жизнью. В июле 1848 он перерезал себе артерию на ноге. Умереть не умер, но ногу пришлось ампутировать. Полгода спустя Беддоус отравился, оставив записку. “Я только и гожусь, что на пищу для червей…”» (Чхартишвили, 1999, с. 454.)

«…Высокая поэзия соседствует с мрачным юмором, постоянно варьируется мотив смерти. Покончил жизнь самоубий. ств'ом». (Рубчинский, 1978, с. 111.)

«Рано проявилось его поэтическое дарование… Произведения Беддоса полны проблеском крупного поэтического таланта, но в то же время свидетельствуют о неуравновешенности». (ЭСБ Биографии, т. 1, с. 782.)

Влечение к смерти у Беддоуза выходила за все психологически понятные и ситуационно обусловленные рамки. Пьянство поэта, которое само по себе можно рассматривать как замедленный метод самоубийства, носило, видимо, вторичный характер, развившись на почве эмоционально-неустойчивого расстройства личности.

БЕКЕР-ЭДДИ МЕРИ (Eddy Магу Baker) (1821–1910), американская религиозная деятельница, основательница «Христианского общества».

«Беспокойной, слабенькой, бледной, нервной девочкой растет она, чувствительная ко всему, чересчур чувствительная… она даже не в состоянии справиться с курсом нормальной окружной школы, так как не выносит; возни И шума, поднимаемых соседскими детьми… Еще до наступления зрелости с маленькой Мери нередко приключались конвульсии, судороги и необыкновенные припадки… С ней случаются – или она симулирует… – припадки страха и отчаянные галлюцинации; она ни с того ни с сего издает пронзительные крики и падает как мертвая:…смесь истерии и дурного характера… Ее слабость, ее усталость принимают безусловно патологические формы; в конце концов она уже не может одна спуститься по лестнице, мускулы ослабели, и врач подозревает паралич нервов спинного мозга. Во всяком случае, в 1850 году Мери Бекер-Глоуер представляет из себя полностью нежизнеспособное существо, хронически больную калеку». (Цвейг, 1932, с. 129–130, 133–134.)

«Образование Мэри формально оказалось ограниченным ее заболеванием, но она научилась в домашних условиях грамоте и даже стала писать поэтические произведения и прозу… Почти постоянно страдая от заболевания спинного мозга, она была поглощена вопросами здоровья; экспериментировала с гомеопатией и в 1853 году вышла замуж за Даниэля Паттерсона, дантиста, который разделял с ней это увлечение. Перед их браком, закончившимся разводом в 1873, она была излечена неким Квимби, эффективно рименявшим лечение без медикаментозных средств. Мэри предполагала, что он повторно обнаружил терапевтический метод Иисуса, и в последующем писала и читала лекции на эту тему. Несмотря на последующие официальные заявления ее церкви, отвергавшей любое влияние Квимби, некоторые ученые считали его важным источником ее последующих взглядов». (CD Britannica 2000.)

«Вследствие психических нарушений она страдала тяжелым параличом и была вылечена месмеристом²⁸. Впоследствии, занимаясь лечебной практикой, она поначалу применяла тот самый метод лечения, который принес успех в ее случае, и лишь потом отказалась от него как от практики, запятнанной телепатией, оккультизмом, короче, дьяволизмом». (Шерток, Сосюр, 1991, с. 242.)

«Самые важные поступки в жизни Мери Бекер-Эдди вытекают отнюдь не из сознания, не из логической переработки, а из вулканических извержений ее энергии, из каких-то судорожных разрядов подсознательной сферы… и в зените торжества этот непрестанно перенапрягаемый ум не находит себе успокоения; все еще мелькает по комнатам старый призрак – мания преследования… За длительными периодами душевного спокойствия следуют вновь и вновь нервные припадки особенной силы». (Цвейг, 1932, с. 207, 231.)

«Она страдала истерическими и эпилептическими припадками. Это было связано не только с органическим повреждением головного мозга, но и с колоссальной внушаемостью Мери Бекер. Благодаря своим истерическим свойствам, Мери Бекер и создала новое направление в американской общественной жизни, и первая попробовала свои рекомендации на себе». (Буянов, 1993а, с. 34–35.)

«…В январе 1908 года переехала в особняк под Бостоном, ставший ее последним пристанищем. Она решила поселиться там после того, как родной Нью-Хэмпшир стал опасным для ее жизни из-за “пагубного животного магнетизма”… В последний год жизни большую поддержку миссис Эдди оказал некий Кельвин Фрай, который был моложе ее на двадцать четыре года и исполнял все ее желания. Он терпеливо сносил частые вспышки раздражения и утешал Эдди в те часы, когда кошмары и “зловещие месмерические влияния” угрожали ей удушьем. Когда силы Мери начали убывать, она попросила Фрая записать, если она умрет от естественных причин, что это было “ментальное убийство" зловещим животным магнетизмом». (Дональдсон, 1995. с. 343–344.)

Абсолютное большинство религиозных деятелей (во всяком случае, основатели религиозных обществ, движений, конфессий) обладали рядом сходных патографических черт. Например, страдали каким-нибудь хроническим заболеванием (уБекер-Эдди – «болезнь спинного мозга»). Но главная черта, объединяющая всех (впрочем, стоящая в связи с первой и зачастую ею обусловленная), – выраженная истеричность. Причем истерия, как это и бывало (в XIX веке и ранее), проявлялась в своей «классической» форме и сопровождалась разнообразными припадками, галлюцинациями и функциональными параличами. Кстати, вылеченный психотерапевтическим способом («месмеристом») паралич у Бекер-Эдди свидетельствует о его истерическом происхождении. Желание быть во всем необычной (доминирующее влечение истерической личности) проявляется у Бекер-Эдди даже перед смертью, уже в довольно преклонном возрасте, когда обычно нивелируются все индивидуальные черты личности. Умереть как все, от «естественных причин», было бы для нее слишком банальным, а потому неприемлемым. Вот «ментальное убийство» – это уже нечто оригинальное.

БЁКЛИН (Bocklin) АРНОЛЬД (1827–1901), швейцарский живописец, представитель символизма и стиля модерн. В фантастических сценах сочетал мистическую символику с натуралистической достоверностью.

Наследственность

«Сын Беклина, вследствие душевной болезни, должен был быть помещен в лечебное заведение». (Левенфельд, 1904, с. 97).

Общая характеристика личности

«…Необыкновенно большого роста и громадной физической силы… Относительно состояния здоровья Беклина мы имеем меньше сведений, чем было бы желательно… В Париже события революции произвели на него ужасающее впечатление; во время пребывания там Беклин… плохо спал и страдал припадками лунатизма… Во время своего первого пребывания в Мюнхене Беклин заболел на 33-м году тифом… в 70-х годах своей жизни тяжело заболел и был будто бы помещен в лечебницу для нервнобольных. Относительно этой болезни неизвестно ничего достоверного; ставят в связь с нею знаменитый автопортрет, на котором позади художника изображена смерть со скрипкою. Предполагали, что упомянутая болезнь вызвала у художника органическое изменение глаз и некоторую степень цветовой слепоты; многие пытались объяснить этим предпочтение ультрамарина, которое, по их мнению, проявлялось в течение некоторого времени в его картинах… У Беклина, кроме упомянутых уже раньше колебаний в настроениях и недоверчивости, обнаруживалась, по словам Мейснера, еще одна патологическая особенность, это – очень странное для образованного человека отвращение к письму… Беклин, вероятно, находился под влиянием навязчивых представлений… Уже в 1888 году у Беклина обнаружился явственный упадок творческой силы. Впоследствии пошатнулось также и его здоровье. 14-го мая 1892 года с ним в первый раз случился удар… Он надолго приковал Беклина к постели и повлек за собою постоянный паралич. Этот факт, понятно, не остался без влияния на творческую силу художника… Припомним все обнаруживавшиеся у Беклина психопатические явления: странности, проявлявшиеся уже в юности, вспыльчивость, лунатизм, немотивированные и в то же время очень сильные колебания настроения, беспричинное недоверие, навязчивые представления, склонность к причудливому, непостоянство и, обусловленные последним, частые перемены местожительства. Между всеми этими явлениями мы не можем найти ни одного симптома помешательства; все это – психические аномалии, свойственные психопатической недостаточности; эти аномалии оставили нетронутым самое ядро его духовной личности. Говоря точнее, у Беклина мы имеем дело с симптомами психопатической наследственности, которую он получил, вероятно, с отцовской стороны…» (Там же, с. 100–101, 110–113.)

Особенности творчества

«…Он создает свой собственный колорит с сильными красочными пятнами, иногда доходящими до известной крикливости… создает совершенно новый мир диковинных существ: полузверей-полулюдей, жизнерадостных, необузданных, наивных и добродушных». (Назаревский. 1992, с. 29.)

«Символистский характер живописи Беклина, очевидный к 1870 г., выражается в появлении во многих его произведениях мифологических существ – сирен, тритонов, наяд, единорогов, сатиров и кентавров. Его пейзажи окутаны некой тайной и кажутся фантастическими видениями, оставаясь в то же время вполне реальными». (Лийеман, 1998. с. 61.)

«Подобные сновидениям, композиции Беклина с их мрачным колоритом и гнетущей эмоциональной атмосферой принесли художнику громкую славу». (Комарова, Железнова, 2000. с. 40.)

Символизм рисунков и создание собственного мира диковинных существ могут быть признаками как инфантилизма, так и шизоф-реноподобных расстройств личности. У Беклина клинические нарушения этого регистра не достигли той степени, когда нарушаются основные механизмы самого творческого процесса, но оказались достаточно выраженными, чтобы повлиять на творчество и сделать его ярко индивидуальным.

БЕЛИНСКИЙ ВИССАРИОН ГРИГОРЬЕВИЧ (1811–1848), русский литературный критик и публицист. Стремился создать универсальную литературную критику на почве философской эстетики.

Наследственность

[Отец] «…способный человек– врач. Резкий и тяжелый патологический характер, за это его не любили окружающие, также в семейной обстановке – тяжелый невыносимый человек; сын его, критик Белинский, говорил про него: “Меня терпеть не мог, ругал, унижал, придирался, бил нещадно”; отца он ненавидел всей душой…» (Сезалип, 1925а. с. 49.)

«Его отец был лекарь жалкий, / Он только пить любил, да палкой / К ученью сына поощрял». (Некрасов Н.А. «В.Г. Белинский».)

[Мать] «Белинский говорил про нее: “груди я не знал… Она была охотница рыскать по кумушкам, чтоб чесать язычок… Чтоб я не беспокоил своими криками, она меня душила и била…” Она отличалась “неистово бешеным характером. отличалась неумеренным темпераментом” и своенравною независимостью… По-видимому, мать Белинского была женщина с эпилептическим характером». (Сегалин, 1925а. с. 49.)

Общая характеристика личности

«Белинский поступил в пензенскую гимназию в августе 1825 года, а в феврале 1829-го вычеркнут из списков, с отметкою: за нехождение в класс… в 1828 году в третьем классе… был оставлен… за не-успешность». (Иванов, 1948, с. 40–41.)

«…Он не ужился в университете, потому что посещал лекции только тех профессоров, которые ему нравились. Белинскому не дано было кончить курс наук; он был уволен из университета». (Иванисов, 1948, с. 27.)

«Из Московского университета был исключен “по причине болезни и безуспешности в науках”». (Пъецух, 1989. с. 4.)

«И оставался целый век / Недоучившимся студентом». (Некрасов Н.А. «В.Г. Белинский».)

«…В письме к Боткину²⁹ 1840 года, удивительном по силе и точности подробностей, речь идет о детских травмах как истоке позднейших болезненных реакций: “Одно меня ужасночтерзает: робость моя и Конфузливость не ослабевают, а возрастают в чудовищной прогрессии. Нельзя в люди показаться: рожа так и вспыхивает, голос дрожит, руки и ноги трясутся, я боюсь упасть… самоутверждение осуществляется в формах, всячески противостоящих принятым нормам поведения. Отсюда чудачество, дикость, нелепость”… “Или вы еще не догадались, что [я] не совсем похож на всех людей и принадлежу к числу чудаков”… – пишет Белинский еще в 1835 году своим родственникам Ивановым». (Гинзбург, 1977, с. 82, 108.)

«Друзей в нынешнем понимании этого слова у Белинского не было, хотя его окружали лучшие люди своего времени; вообще, он был человек малообщительный, живущий преимущественно в себе». (Пъецух, 1989, с. 5.)

«Есть причины полагать, что годы 1836–1837 были тяжелыми годами в жизни Белинского… однажды он заметил, что ему случалось, как нервному ребенку, проплакивать по целым ночам воображаемое горе». (Анненков, 1989, с. 131.)

[1837 г.] «…Лечился от туберкулеза в Пятигорске». (Кулешов, 1970, с. 108.)

«Вскоре ему уже предписано было носить респиратор при выходе на воздух… Часто заставал я его на диване гостиной в совершенном изнеможении, особенно после усиленных трудов за срочной статьей, оставлявших его в головной болью и в лихорадке. Надо оказать, впрочем, что он очень скоро поправлялся после этих пароксизмов, поддерживаемый тем напряженным состоянием духа и воли, которое уже не покидало его с 1842 года и которое, поднимая его часто с одра болезни и давая ему обманчивый вид человека, исполненного жизни и энергии, разрушало в то же время и последние основы его страдающего организма. Возбужденное состояние сделалось наконец нормальным состоянием его духа… По действию воображения и представительной способности, развитых у него неимоверно, он переносил ненависть на лица, уже отошедшие в область истории, на давно минувшие события, почему-либо возмущавшие его. У него было множество врагов и предметов злобы, как в современном мире, так и в царстве теней, о которых он равнодушно говорить не мог. Объективных, то есть, попросту сказать, индифферентных отношений к историческим деятелям или важным фактам истории вовсе не знала эта страстная природа». (Анненков, 1989, с. 210–211.)

Особенности творчества

«Работать Виссарион Григорьевич мог в любой обстановке… Впрочем, работал он, как правило, только дней десять-пятнадцать в месяц, а остальные жил в свое удовольствие, но писал так много, споро и мудро, как в его время никто, наверное, не писал». (Пъецух, 1989, с. 5.)

«Две недели в месяц он почти не выпускал пера из рук и не отходил от своего стола; другие две недели отдавались развлечению. Развлечение это большею чаотию состояло в преферансе по 3 к., до которого Белинский был страстный охотник». (Панаев, 1988, с. 289.)

«Белинский всегда писал стоя у конторки: долго сидеть он не мог, потому что у него тотчас разбаливалась грудь». (Панаева, 1986, с. 106.)

Биография В.Г, Белинского может служить подтверждением теории «врожденной гениальности». В его жизни не было никаких обстоятельств, которые могли бы способствовать возникновению, развитию и проявлению его литературной одаренности. Здесь и наследственная отягощенностъ, и нрайне неблагоприятное воспитание в детстве, и неполное образование (выражаясь современным языком, незаконченное высшее), и тяжелое соматическое заболевание (туберкулез легких), и своеобразные черты характера и поведения (возможно социальной фобии), которые никак не ассоциируются в нашем сознании с образом вдохновенного гения. А гений, тем не менее, развился и полностью проявил себя вопреки всем тяготам жизни. (Невольно возникает парадоксальный вопрос: а не благодаря ли им?) Столь сильно выраженные «робость» и «конфузливость» перед людьми у Белинского могли быть проявлением социальной фобии. Клиническая картина последней состоит из жалоб на покраснение лица, тремор рук, чувство удушья, головокружение, слабость и неуверенность при ходьбе, страх потерять над собой контроль, которые возникают в присутствии посторонних лиц. То есть мы встречаем все те симптомы, о которых пишет сам Белинский.

БЕЛЛИНИ (Bellini) ВИНЧЕНЦО (1801–1835), итальянский композитор. Представитель романтического направления, способствовал развитию искусства бельканто.

«Беллини в возрасте 1 года выбивал такт, лишь только слышал музыку. 18-ти месяцев он пел ариетту Фиора-ванти, причем его отец аккомпанировал ему на клавицимбале; в 5 лет он проявил уже искусство на рояле, в 6 лет начал сочинять… уже в юности часто от жизнерадостности он неожиданно впадал в печаль без внешней причины; меланхолия, господствующая над всем существом, проявлялась в нем уже в раннем детстве». (Фейс, 1911, с. 14, 57.)

«Хотя он не был сведущ в теории, но в три года уже играл на фортепиано…Ребенку, несомненно, помогали и его исключительные природные способности, а главное – необычайно тонкий слух и превосходная память». (Пастура, 1992, с. 9.)

«…Переживал творческий экстаз как процесс “кипения мыслей’’, граничивший с полной утратой сознания: “…кипят, кипят во мне мысли, – пишет он в своих самопризнаниях, – когда я начинаю думать о движении, в котором, мне кажется, – заключается такая глубокая, такая таинственная загадка! Она представляет нам жизнь природы до такой степени непонятной и в то же время столь грандиозно великой, что я порой дохожу до экстаза, становлюсь бурным: мною овладевает такой энтузиазм, что я перестаю сознавать – где я, что я делаю, с кем нахожусь”». (Сегалин, 1927, с. 118.)

«“…Я внимательно изучаю характеры действующих лиц, страсти, которыми они охвачены, и чувства, которые их волнуют. Проникшись всем этим, я представляю себя на месте каждого из героев и стараюсь почувствовать и как можно сильнее выразить их волнение… Запершись в своей комнате, я начинаю декламировать роль каждого персонажа драмы со всем пылом и страстью и в то же время наблюдаю за модуляциями своего голоса, за ускорением или замедлением речи, наконец, за акцентами и манерой выражения, которые невольно рождаются у человека, одержимого страстью и волнением, я нахожу в них музыкальные мотивы и ритмы, какие могут выразить чувства и передать их другим людям с помощью гармонии. Сразу же набрасываю все это на бумагу, проигрываю на рояле, и если испытываю при этом такое же сильное волнение, считаю, что удалось найти то, что нужно. В противном случае все начинаю сызнова”…Плохое настроение музыканта, а может быть, болезнь, меланхолия или печаль явно ощущаются в этих предсмертных произведениях». (Пастура. 1992, с. 77–78, 340.)

Патография Беллини приводится по двум причинам. Первая – его, безусловно, можно отнести к вундеркиндам, что само по себе не является нормой. Вторая – композитор подробно описал механизм своего творческого процесса, что представляет интерес в рамках данной книги.

БЕЛЫЙ АНДРЕЙ (псевд. Бориса Николаевича Бугаева) (1880–1934), русский писатель и поэт; один из ведущих деятелей и теоретик символизма.

«Вызывал я на бой ослепленных заразой неверья.

Холодеющий/, виху/, золотой затрепал мои белые перья».

А. Белый.

«Священный рыцарь», 1903

Наследственность

«Мать… одна из первых красавиц Москвы, музыкантша, светская дама, она панически боялась появления в семье “второго математика” и вообще того, чтобы сын пошел по стопам отца³⁰ В своих пристрастиях она доходила до крайностей, наряжая “Бореньку” в девичьи платья, скрывая его высокий лоб кудрями, запрещая изучать азбуку и арифметику… “Трудно найти двух людей, столь противоположных, как родители; физически крепкий, головою ясный отец и мать, страдающая истерией и болезнью чувствительных нервов”». (Бавин. 1993. с. 53.)

Общая характеристика личности

«Из событий раннего детства необходимо указать на перенесенные в возрасте трех лет корь и тут же после нее скарлатину. Это обстоятельство имеет особое значение потому, что наиболее ранние воспоминания Б.Н. связаны именно с этими, перенесенными им в раннем детстве заболеваниями. Он пространно описывает своп переживания, связанные с состоянием бреда, и придает им исключительно большое значение в смысле влияния их на дальнейшее формирование его психики». (Спивак. 2001. с. 203.)

[1906 г.] «Белый испытывает мучительную личную драму, вызванную его любовью к Л.Д. Блок, жене Блока, отношения с которым осложняются до того, что в августе 1906 он вызывает Блока на дуэль (поединок не состоялся)… Год работы над окончательной редакцией “четвертой симфонии” “Кубок метелей” (лето 1906 – лето 1907) он характеризует: “самый болезненный период моей жизни”… Экзальтированные переживания, приведшие Белого на грань нервного заболевания, усилили настроения отчаяния в его лирике, в поэме “Панихида” (“Весы”, 1907, № 6), стимулировали кризисное “разуверение во всем”… Резкость и запальчивость Белого-полемиста привели к ухудшению отношений со многими писателями». (Лавров, 1989, с. 227.)

[Январь 1913 г.] «…Новые медитации вызвали во мне ряд странных состояний сознания; переменилось отношение между сном и бодрствованием; в декабре было два случая со мной вы-хождения из себя (когда я, не засыпая, чувствовал, как выхожу из тела и нахожусь в астральном пространстве). [Декабрь 1913 г. |…Все дни провожу в посте, медитациях и молитве; у меня слагается какой-то особый чин; так в известный час я ощущаю потребность разуться и замереть; мне почему-то кажется, что надо, чтобы на лбу у меня кто-то провел ножом крест… 30 декабря доктор⁵¹ читал ту лекцию курса, где говорится об Аполлоновом свете; во время слов д-ра о свете со мной произошло странное явление; вдруг в зале перед моими глазами, вернее из моих глаз вспыхнул свет, в свете которого вся зала померкла, исчезла из глаз; мне показалось, что сорвался не то мой череп, не то потолок зала и открылось непосредственно царство Духа: это было, как если бы произошло Сошествие Св. Духа… когда я двинулся с места, я почувствовал как бы продолжение моей головы над своей головою метра 1,5, и я чуть не упал в эпилепсию…» (Андрей Белый и антропософия, 1992, с. 346, 363–364.)