Текст книги "Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий"

Автор книги: Александр Шувалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 113 страниц)

«Ревность была одним из самых сильных недостатков порывистой натуры Ковалевской». (Самин, 2000, с. 361.)

«В семейном финансовом крахе Софья целиком винила мужа. Положение усугублялось тем, что она, совсем некстати, была беременна. У Ковалевской началась затяжная депрессия: она ненавидела свой живот, мучительные приступы тошноты, проклятую мигрень, которая не давала сомкнуть глаз. Но больше всего она ненавидела мужа. Романтические чувства растаяли, будто их никогда и не было… Кончилось тем, что она собрала вещи и уехала к родственникам в Москву. А после рождения маленькой она, оставив крошечный пищащий сверток у добрых тетушек, укатила в Париж. Софья бежала из России так поспешно, будто пыталась скрыться от самой себя… Вот почему она, недавняя затворница, с головой бросилась в омут светской жизни: рауты, званые ужины, балы – все что угодно, лишь бы отогнать неприятные думы. Пытаясь забыться, Софья завела любовника». (Ушакова, 2001, с. 153.)

«В 1883 г. муж Ковалевской лишил себя жизни’⁷². Ковалевская осталась без средств <…> она поселилась в Стокгольме и вскоре получила там кафедру математики в университете. Одновременно с научной деятельностью Ковалевская стала отдаваться художествен^ ному творчеству…» (Некрасов А.И., ЭС Гранат, т. 24, с. 389.)

«Трагедия больно ударила по душевному состоянию Ковалевской. Она, и в обычной жизни истеричная, экзальтированная дама, теперь совсем впала в депрессию. Мучаясь совестью, Софья Васильевна перестала принимать пищу, не могла спать, постоянно находилась в слезливом нервном напряжении. Чтобы спастись, она решает взяться за непосильную математическую задачу». (Семашко, 1999, с. 254.)

«Преждевременноетворческое истощение. Могла заниматься математикой только порывами… После 1883 г. быстро постарела, “ум ее лишился ясности”.

Постоянно чувствовала себя больной, безрадостной и беспокойной». (Mobius. 1900, с. 88–90.)

«В декабре 1888 г. после получения премии Бордена психическое состояние ее было настолько угнетенным, что ей советовали обратиться к Шарко¹⁷³». (Воронцова, 1957, с. 289.)

[Весна 1889 г.] «…Лечится от нервного расстройства у врача Вуазена и проживает на даче вблизи Севра <…> Ввиду сильного переутомления она была вынуждена взять отпуск на весь весенний семестр». (Тяпкин, Шибанов, 1982, с. 190.)

«Если всякий крупный ученый – странный, чудаковатый фанатик, то его приспособлению к реальному миру способствует рядом существующая женщина. А если женщина – сама крупный ученый?.. Тогда это подлинное несчастье и полное одиночество». (Семашко, 1999, с. 249.)

Мы уже писали о «повышенной мускулин-ности» гениальных женщин и приводили существующие теории по этому вопросу (см. патографии Е.Р. Дашковой, Жанны д'Арк и др.). У С.В. Ковалевской на фоне характерного для ученых-математиков раннего интеллектуального развития также присутствуют элементы недостаточной женственности (во всяком случае, отсутствие материнского чувства), о чем свидетельствуют биографические данные. На первое место у нее постепенно выходят аффективные нарушения в основном депрессивного характера. Вероятно, длительным депрессивным состоянием и можно объяснить «лишение ясности ума» и начинающееся «творческое истощение» уже в 33-летнем возрасте. А в 38 лет развивается явная психическая катастрофа, требующая квалифицированной психиатрической помощи.

КОВАЛЕВСКИЙ ВЛАДИМИР ОНУФРИЕВИЧ (1842–1883), русский зоолог, основоположник эволюционной палеонтологии.

«В 1875 г. он защитил диссертацию на степень магистра геологии… Материальные дела его в это время сильно пошатнулись, особенно после неудачи некоторых предприятий, пускаться в которые он имел большую склонность». (Нечаев М.М., ЭС Гранат, т. 24, с. 392.)

«Надежды Владимира Онуфриеви-ча, что он быстро разбогатеет, строя дома, и уже потом целиком отдастся науке, не сбылись. Дело кончилось крахом. Последующее участие в компании нефтяного дельца завершилось угрозой суда, хотя Ковалевский ни в чем виноват не был… В письмах к брату Владимир Онуфриевич с отчаянием жаловался на память, из которой постепенно выскальзывало даже то, что казалось навеки в нее впечатанным, а самое ужасное, мозг не воспринимал новых сведений. Нужен был отдых и успокоение… Но была лишь призрачная, болезненная ясность бессонных ночей… бредово отчетливое ощущение: все кончено, навсегда. Убедив себя, что больше не способен вести научных исследований и не переживет позора суда над собою, Владимир Онуфриевич в ночь на 15 апреля… один в жалкой меблированной комнате натянул на лицо гуттаперчевый мешок с хлороформом…» (Брагин, 1981, с. 240.)

Крупным ученым, как правило, не свойственно «пускаться» в авантюры, так как сам образ мышления рассудительного человека препятствует подобному поведению. Однако присутствие в психической сфере ги-поманиакальных черт (возможно, в рамках циклотимии) могло способствовать желанию проявить и свою коммерческую умелость. Ковалевский, кстати, не ограничивался только «нефтяным бизнесом», но принимал весьма деятельное участие также и в освободительном движении польских революционеров. Самоубийству ученого предшествовал резко выраженный и затяжной депрессивный эпизод.

КОЗЛОВ ИВАН ИВАНОВИЧ (1779–1840), русский поэт и переводчик; его стихотворение «Вечерний звон» стало народной песней.

«Его приход в поэзию, столь поздний, определен трагической судьбой. В 1816 году трпдцатисемилетнего Козлова разбил паралич, говорили, что это результат падения с лошади, а может быть, виновата наследственность: у матери его, Анны Аполлоновны, в молодости тоже отнялись ноги… Однако ж, надо признать: удар судьбы в нем разбудил поэта». (Соколов, 1998. с. 448.)

«Внезапный паралич лишил его в 1816 ног и навсегда приковал к постели. В 1819 Козлов начал терять зрение, а в 1821 окончательно ослеп. В эту пору пробуждается его поэтическое дарование». (Ревякина. 1971, с. 357.)

«…Козлов стал поэтом, когда перед ним, говоря словами Пушкина, “во мгле сокрылся мир земной”. Прикованный к месту и в вечной тьме, он силой духа подавил в себе отчаяние, и то, что в предыдущие годы таилось у него под слоем житейских забот, поэзия потенциальная, теперь осязательно вспыхнуло в его темноте и засветилось как приветливый, тихий, не очень яркий огонек. “Мгновенно твои проснулся гений, / На все минувшее воззрел, /Ив хоре светлых привидений / Он песни дивные запел”». (Айхенвальд, 1998, т. 2, с. 222.)

В очередной раз мы встречаемся с не очень частым, но все же достаточно закономерным механизмом развития таланта и творческой продуктивности благодаря тяжелому соматическому заболеванию, делающему невозможным какую-либо другую деятельность. Судьба И.И. Козлова напоминает хрестоматийный пример советской литературы – творчество Николая Островского. Заметим, что «удар судьбы» действительно может «разбудить поэта», но при условии, что «спит» все-таки поэт, а не бездарная личность. Было бы чему «просыпаться»…

КОКТО (Cocteau) ЖАН (1889–1963), французский писатель, художник, киносценарист, театральный деятель.

«Люди, наконец, поняли – поэт проклят с рождения, обречен на ужасающее одиночество, он – сумасшедший».

Жан Кокто, 1956

«Кокто был маменькиным сынком (его отец покончил с собой, когда Жану было 8 лет) и всегда любил женское общество… Сбежав из лицея, Кокто некоторое время жил в Марселе, среди матросов и проституток, пристрастился к наркотикам, потом погрузился в мир парижской богемы… Человек разнообразных талантов и огромного личного обаяния, Кокто много лет стоял в самом центре французского художественного авангарда, вырастил нескольких талантливых учеников (некоторые из них были его любовниками) и способствовал освобождению из тюрьмы Жана Жене¹⁷⁴. Он стал первым открытым гомосексуалом, избранным – с первой же попытки – членом Французской Академии». (Кон, 1998, с. 209.)

«…Он пытался найти забвение в опиуме и впоследствии лишь с величайшим трудом сумел вылечиться. Его спасла работа». (Моруа, 1983а, с. 386.)

«Склонность к опиуму, возникшая после смерти его возлюбленного, потребовала средств на лечение, которые предоставил Жак Маритен¹⁷⁰. Благодаря ему Кокто вернулся к религиозной практике. Эти сложные опыты начали новый период в его жизни, в течение которого он написал некоторых из своих наиболее важных произведений». (CD Britannica 2000.)

«…Помимо декаденции этот вундеркинд почему-то интересовался черной магией и собирал коллекцию инструментов и формул для колдовства». (Климов, 1994, с. 23.)

«…Все лучшие работы… были написаны под воздействиаем опиума…» (Уильямс, 2001, с 233.)

В данной Энциклопедии уже приведено немало персоналий, которые обладали, выражаясь современным языком, нетрадиционной половой ориентацией. Не считая это состояние патологическим (опять же – в соответствии с последними научными установками) отметим, что в некоторых случаях гомосексуальная личность (например, Чайковский) все-таки чувствует себя «больной» и страдает от этого. Существует гипотеза, что гомосексуалы от природы имеют повышенные художественные способности благодаря сочетанию в своей психике мужских и женских черт. По американским и западногерманским данным, гомосексуалы чаще являются жителями больших городов и их уровень образования значительно выше среднего. Большой процент лиц, выбравших «свободную профессию», тоже геи (до 18 %). Психологические исследования показали, что они выше ценят воображение и личное творчество. На примере Кокто следует отметить тот редкий факт, что даже наркомания не помешала французскому писателю проявить свою многостороннюю талантливость.

КОЛЛИНЗ (Collins) УИЛЬЯМ (1721–1759), английский поэт, один из предшественников романтизма.

«С 1749 г. стал обнаруживать признаки слабеющего разума и только в светлые промежутки написал еще несколько вещей… Последние годы жизни провел в Чичестере, среди частых припадков сумасшествия, совершенно забытый друзьями». (ЭСБ Биографии, т. 6. с. 102.)

«Из-за преследовавших его психического расстройства и физического недомогания, которые он пытался лечить путешествиями, Коллинз был помещен в 1754 г. в психиатрическую лечебницу. Выписанный под попечительство своей сестры, проживал последние пять лет в Чичестере, заброшенный и забытый своими литературными друзьями, которые полагали, что он уже умер». (CDEnc. Britannica 97.)

«По всей вероятности шизофрения». (Lange-Eichbaum, Kurth. 1967, с. 346.)

Демонстрировать признаки «слабеющего разума» с 28-летнего возраста можно только в случае шизофрении, которая так и называется – «раннее слабоумие» (dementia ргаесох). Речь при этом не идет об интеллектуальном слабоумии в непосредственном смысле этого слова, а о так называемом «шизофреническом дефекте личности», когда в результате текущего шизофренического процесса снижается энергетический потенциал, больной погружается в аутизм и эмоциональное отупение, производя внешне впечатление слабоумного больного.

КОЛЛИНЗ УИЛЬЯМ УИЛКИ (1824–1889), английский писатель, основоположник английского детективного романа; соавтор Ч. Диккенса в ряде произведений.

«Молодость его изобиловала любовными похождениями и бурными попойками, и с приличиями своего времени он ничуть не считался. Внешность у него была довольно невзрачная: тщедушное тело, маленькие руки и ноги, рост – 5 футов с небольшим, но замечательный лоб: высокий, белый, очень крутой… Не отличался крепким здоровьем. У него было вечно что-нибудь неладно: то с сердцем, то с неченыо, то с желудком или легкими. Однажды во время тяжелой болезни он принял опиум и почувствовал себя настоль ко лучше, что мало-помалу стал наркоманом». (Пирсон. 1963. с. 298.)

«Вся его жизнь была полна страданиями от различных нервных заболеваний, для успокоения которых он был вынужден прибегать к настойке опия в огромных дозах. Г олова его имела уродливую форму: на правой стороне была врожденная опухоль». (Nisbet, 1891, с. 135.)

Мы встречаемся с весьма типичным для прошлого времени видом развития наркотической зависимости от опиоидов. При длительном болевом синдроме пациент получает облегчение от наркотика и продолжает его прием во все возрастающих дозах. Это так называемая вторичная, как бы вынужденная наркомания. В сегодняшнее время такой вид развития наркомании весьма редок.

КОЛРИДЖ (Coleridge) СЭМЮЭЛ ТЕЙЛОР (1772–1834), английский поэт и литературный критик.

Наследственность

«Отец был эксцентричным и рассеянным субъектом… В наиболее сильной степени унаследованная нервная семейная неуравновешенность проявилась у самого Сэмюэла Тейлора Кол-риджа… Его первенец, Хартли Кол-ридж, был поэтом с большой примесью помешательства, которая проявилась в ого сочинениях. Он никогда не был полностью ответственен за свои поступки… Испытывал галлюцинации, которые обладали всеми признаками реально существующей действительности… Сара, единственная дочь Сэмюэла Тейлора Колриджа, унаследовала слабую конституцию, а вместе с ней не только поэтические наклонности отца, но и его любовь к математике… В течение последних лет жизни она была “постоянно депрессивной”». (Nisbet, 1891, с. 116–119.)

[Сын] «…остаток жизни… провел в полной неспособности к умственному труду». (Венгерова, 1997, с. 124.)

Общая характеристика личности

«Ребенком он рос слабым и болезненным, погруженным в свои переживания и болезненно восприимчивым. В пяти– или шестилетнем возрасте после ссоры с братом он убежал из дома и провел всю ночь, несмотря на дождь и бурю, на лишенном растительности холме, где и был найден на следующий день оцепеневшим от холода. Определенного рода болезненная импульсивность послужила впоследствии причиной того, что он сбежал из колледжа и поступил рядовым на военную службу; позже он также без всякой понятной причины убегал на Мальту, оставив друзей в неведении относительно своей судьбы, а жену и детей в нищете. Уже в самом раннем возрасте он был необыкновенно развитым ребенком. “Я никогда не думал как ребенок, – говорит он, – никогда не говорил как ребенок” <…> Ввозрасте тридцати лет его здоровье было полностью разрушено подагрой, и физические страдания вынудили его прибегать к опиуму». (Nisbet, 1891, с. 116.)

[1796 г.] «Письма Кольриджа за это время свидетельствуют о тяжких домашних обстоятельствах поэта, бедности и первых зачатках болезни, породивших у Кольриджа роковую страсть к опиуму <…> развившаяся наклонность к опиуму ослабляла его умственную деятельность. Поэтическое творчество его падало… Борьба с опиумом лишала его силы работать, к тому же он жил отдельно от семьи, у чужих». (Венгерова, 1997. с. 125.)

«Маниакально-депрессивный. В ма-ниакальном состоянии испытывал творческий прилив сил, в депрессивном становился опиоманом. Странности в поведении были обусловлены психозом, а не опиоманией». (Dupony, 1910, с. 226.)

«Всю жизнь Кольридж бедствовал, всегда зависел от помощи друзей, последние годы болел (еще с 1801 г. он начал злоупотреблять опиумом)…» (Фране В.М., ЭС Гранат, т. 24, с. 555.)

Особенности творчества

«Я больше не верю в привидения: / я видел их слишком много». (С. Кол-ридж.)

«Летом 1797 года автор, в то время больной, уединился в одиноком крестьянском доме… Вследствие легкого недомогания ему прописали болеутоляющее средство, от воздействия которого он уснул… Около трех часов автор оставался погруженным в глубокий сон, усыпивший, по крайней мере, все восприятия внешней обстановки; он непререкаемо убежден, что за это время сочинил не менее двухсот или трехсот стихотворных строк, если можно так назвать состояние, в котором образы вставали перед ним во всей своей вещественности, и параллельно слагались соответствующие выражения, безо всяких ощутимых или сознательных усилий. Когда автор проснулся, ему показалось, что он помнит все, и, взяв перо, чернила и бумагу, он мгновенно и поспешно записал строки. В то мгновение, к несчастью, его позвал некий человек, прибывший по делу… и задержал его более часа; по возвращении к себе в комнату автор, к немалому своему удивлению и огорчению, обнаружил, что, хотя он и хранит некоторые неясные и тусклые воспоминания об общем характере видения, но, исключая каких-нибудь восьми или десяти разрозненных строк и образов, все остальное исчезло…» (Кольридж. 1975,

с. 193–194.)

«Неоконченный фрагмент “Кубла Хан” представляет собой бредовое видение, вызванное, по свидетельству самого поэта, действием опиума, к которому он пристрастился… После 1810 г. в творчестве Кол риджа нарастают элементы пессимизма и религиозного мистицизма». (Николюкин, 1966, с. 668.)

«Наивысший творческий подъем Кольридж пережил р начале своего литературного пути в канун издания “Лирических баллад”. Это, по выражению биографов, “пора чудес” (1797—98) длилась на деле мепее года». (Урнов, 1989, с. 93.)

«Затем Кольридж прожил долгую жизнь, но ничего значительного, по сути дела, более не написал. Отчасти виною тому был мучительный недуг, сковывавший его творческие силы». (Витковский, 1975, с. 612.)

«Последние годы его жизни были отягощены серьезными нервными расстройствами, из-за чего он отдалился от своей семьи, и заботу о нем взял па себя один из его почитателей, врач Джеймс Гилман, в лондонском доме которого и поселился Колрпдж в 1816 г.». (МЭВ.

т. 5, 2002, с. 84–85.)

Наркотическая зависимость в XIX веке существенно отличалась от наркомании современной в первую очередь способом введения наркотика. Доминирующая в наше время шприцевая опиомания сводит больного в могилу в течение нескольких лет, усугубляя действие наркотического вещества высокой вероятностью дополнительного заражения сифилисом, ВИЧ-инфекцией или гепатитом «С», который не намного «лучше» СПИДа. Однако быстрым или медленным путем, но наркотик приводит в конце концов, как и в случае с Колриджом, к «полной неспособности к умственному труду» и практически к учреждению над ним опеки. Ожидаемое «расширение сознания» за счет галлюцинаций может произойти только в том случае, если есть чему «расширяться». То есть талант должен присутствовать «до того», а прием психоактивного вещества на первых этапах наркомании порой действительно придает творчеству своеобразную окраску.

КОЛУМБ (лат. Columbus, итал. Colombo, исп. Colon) ХРИСТОФОР (1451–1506), мореплаватель, по происхождению генуэзец. В 1492 г. открыл Америку.

«Никогда, как заметил известный историк Ранке, великое заблуждение не вызвало более великого открытия. Если бы у Колумба оставалась тень сомнений, если бы у него был холодный, анализирующий ум, который мог бы навести его на слабые стороны имевшихся в его распоряжении аргументов, если бы он допустил возможность того громадного расстояния, которое отделяет в действительности западные берега Европы от восточных Азии, то он, конечно, не мог бы отстаивать с таким упорством и убежденном ью свой пл< перед тогдашними португальскими испанскими авторитетами, не в состоянии был бы поддержать в себе ту бодрость духа, которая была необходим,! для того, чтобы внушить эту бодрость другим, и не был бы в силах довести свое рискованное предприятие до конца… Убеждение в своем призвании приняло у Колумба даже мистический характер; он искренне видел в себе посланника бога и держал себя, соответственно этому, с достоинством и авторитетом. Его мистицизм сказался даже в усвоенной им подписи: на всех письмах и документах он подписывался так:

S.

S.A.S.

X.M.J.

X. pro ferens

что толкуют: “Servidorde Sus Altezas Sacras Jesus, Maria, Josef Cristoforo Ferens” – “Служитель их святейшеств Иисуса, Марин, Иосифа – Христофор Несущий”». (Анучин, 1960, с. 51.)

«Религиозная галлюцинаторная паранойя с идеями величия». (Lombroso. 1900, с. 29)

«Образ Колумба во всех случаях является крайне подозрительным на наличие психопатологических расстройств. Даже если мы не будем безоговорочно соглашаться с мнением Ломброзо, то важно заметить, что Колумб в этическом отношении стоял ниже обычного уровня: нельзя верить тому, что он и думал так, как писал и говорил. Паранойя вполне возможна. Однако нельзя исключить предположение об архаичном духовном мире при безмерно преувеличенном, психопатическом чувстве собственного достоинства и псевдологии. Наряду с этим – актер и обманщик». (Lange-Eichbaum. Kurth, 1967, с. 350.)

«Документы и сведения о Колумбе крайне противоречивы. Решительно оспаривается, например, его генуэзское происхождение. Он не знал итальянского языка и писал только на испанском… Возможно, что если бы он не давал своих непомерных обещаний, он не получил бы средств для осуществления замысла». (Эфроимсон, 1998, с. 73–74.)

«Его отличали вера в божественное провидение и предзнаменования, и в то же время редкостная практичность, болезненное самолюбие и подозрительность, страсть к золоту. Он обладал острым умом, даром убеждения и разносторонними познаниями». (Магидо-вич В.И., CD Кирилл и Мефодий 2000.)

В настоящее время накопилась много данных, говорящих о том, что разрешение на свое знаменитое путешествие Колумб получил, только предъявив королеве Испании реальную карту, которую уже использовали для более ранних путешествий на американский континент. Но даже в этом случае сомнения вряд ли могли его не мучить. Вопрос можно сформулировать следующим образом: какая личность должна была быть у Колумба, чтобы решиться на такое мероприятие и преодолеть столько препятствий на пути к достижению своей цели? Идею открытия «второго пути в Азию» можно рассматривать как сверхценную идею в психиатрическом значении этого термина. Для такого предположения существуют необходимые критерии:

1. Идея возникла в результате реально существующих обстоятельств.

2. Идея сопровождалась чрезмерным эмоциональным напряжением.

3. Идея занимала в сознании Колумба преобладающее положение и носила стойкий, фиксированный характер.

4. Ценность идеи всячески преувеличивалась, а все противоречащие соображения отбрасывались.

Идея Колумба явно не носила бредовой характер, так как не сопровождалась какими-либо изменениями личности. Вместе с тем сверхценные идеи потому и относят к психопатологическим расстройствам, что они в конечном итоге оказываются бесплодными, что ни в коей степени нельзя отнести к колонизации Америки. Поэтому, видимо, корректнее говорить о доминирующей идее, которая только тем и отличается от сверхценной, что развивается у психически здорового человека. Элементы мистицизма и авантюризма в характере мореплавателя можно объяснить представлениями, свойственными тому времени. А явная материальная выгода, которую получил Колумб после первых двух экспедиций, лишний раз подтверждает его вполне осмысленные действия по реализации своей идеи.

КОЛЬВИЦ (Rollwitz) КЕТЕ (1867–1945), немецкая художница, график и скульптор; для ее творчества характерна драматическая напряженность и психологическая насыщенность.

«В общем я была тихим, робким ребенком и достаточно нервным. Позднее эти приступы упрямства, которые выражались в топанье ногами и громком плаче, сменились приступами плохого настроения, продолжавшимися несколько часов, а то и дней. Я не могла заставить себя говорить с окружающими… Когда впервые начались у меня ночные кошмары, я не помню. Но в это время они у меня были точно. Они тревожили родителей, боящихся эпилепсии. Конрад должен был провожать меня из школы, так как боялись, что припадки могут случиться и днем, чего никогда не бывало… Хотя главной всегда была склонность к лицам мужского пола, несколько раз мне приходилось испытывать такую же склонность и к женщинам. Я сумела это правильно понять лишь много позднее. Я уверена, что для художественной деятельности такая бисексуальность является почти непременным условием». (Кольвиц, 1980, с. 29, 31, 33.)

[Сентябрь 1913 г.] «Сильная депрессия, охватившая меня после летних каникул, прошла, но настоящей веры у меня так и нет». (Там, же, с. 54.)

[1914 г.]«…Именно как жертвоприношение преломилась в ее потрясенном сознании гибель сына. Кэте Кольвиц была в очень тяжелом моральном состоянии. Ею овладело какое-то оцепенение, равнодушие ко всему на свете, ее посещали видения. Казалось, она сломлена навсегда…» (Турова, 1980, с. 11.)

[Март 1916 г.] «Меня одолела ужасающая депрессия…» [Апрель 1921 г.] «Вижу лишь безрадостную сторону… во мне нет ничего – ни чувства, ни мыслей, никакого побуждения к действию: мне нечего сказать». (Там же, с. 54, 86.)

В патографической справкеКолЬвиц можно отметить два патологических радикала. В разное время, по различным поводам и без них, но речь шла только о повторяющихся депрессивных состояниях, что может свидетельствовать о рекуррентном депрессивном расстройстве. Бисексуальность, которую в строгом смысле слова труднее отнести к патологии и которая вообще не редкость у людей искусства, тем не менее может считаться нарушением сексуального предпочтения.

КОЛЬЦОВ АЛЕКСЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ (1809–1842), русский поэт.

Тяжела мне дума, – Сладостна молитва

А В Польцов

Общая характеристика личности

«…Замкнутый, необщительный характер делал его скупым на выражение более интимных, личных переживаний…» (Шалыгин. 1903, с. 90.)

«Кольцов подрастал человеком характера в основном довольно замкнутого и казался даже, по словам сестер, скрытным и угрюмым». (Скатов, 1989, с. 26.)

«Наружность Кольцова…: коренастый, небольшого роста, с круглым загорелым лицом и белокурыми волосами, зачесанными в височки. Одет он был постоянно в длинный сюртук, застегнутый наглухо, с черной косынкой, обмотанной вокруг плотной шеи». (Панаева, 1986, с. 87.)

«Ох, в несчастный день, / В бесталанный час, / Без сорочки я / Родился на свет». (КольцовА.В. «Косарь», 1836.)

«В 1841 г. серая жизнь Кольцова неожиданно осветилась ярким счастьем. Он полюбил заезжую купеческую вдову Варв. Григ. Лебедеву… Но счастье продолжалось всего два месяца. Красавица оказалась дамой весьма легких нравов. Наградив Кольцова сифилисом, она бросила его и уехала из Воронежа с офицером. Последний год жизни Кольцова был очень грустен. К полученной болезни присоединилась чахотка, он сильно кашлял, по ночам исходил испариной, развилось воспаление почек». (Вересаев, 1993, т. 2, с. 372.)

«Иль у сокола / Крылья связаны. / Иль пути ему / Все заказаны?» (Кольцов А.В. «Дума сокола», 1840.)

Особенности творчества

«Раз Кольцов пил у нас чай… и, между прочим, рассказал, как в первый раз сочинил стихи. “Я ночевал с гуртом отца в степи, ночь была темная-претемная и такая, тишина, что слышался шелест травы, небо надо мною было тоже темное, высокое, с яркими мигающими звездами. Вдруг у меня стали в голове слагаться стихи; до этого у меня постоянно вертелись отрывочные, без связи, рифмы, а тут приняли определенную форму. Я вскочил на ноги в каком-то лихорадочном состоянии; чтобы удостовериться, что это не сон, я прочел вслух свои стихи. Странное я испытал ощущение, прислушиваясь к своим стихам”». (Панаева, 1986, с. 87–88.)

«Очевидно, можно говорить о, так сказать, двойном романе молодого Кольцова. Один – увлечение купеческой дочерью Елизаветой Огарковой (может быть, не случайно он позднее влюбился в ее сестру Варвару) располагается на “высоком”, “светском” уровне и рождает “высокую”, “светскую” поэзию вплоть до галантных, мадригальных стихов: “ Послание к Е.Г.О.”, “К ней” (Послание А-вой) и т. п. Другой – любовь к крепостной прислуге, девушке из народа, Дуняше – располагается на “низком”, “простонародном” уровне и рождает поэзию внешне, так сказать, “низкую”, “народную”, то есть песню, а именно “Если встречусь с тобой”». (Скатов, 1989, с. 37–38.)

Фортуна далеко не всем проявляет свою благосклонность. Кольцов родился не в том месте ине в то время. Поэт-купец – гибрид весьма редкий. Этот нелепый симбиоз поэтического таланта с торговцем-прасолом, да еще в сочетании с некоторыми чертами ши-зоидности принесли и соответствующие плоды.

КОМАРОВСКИЙ ВАСИЛИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ (1881–1914), русский поэт, один из лучших мастеров сонета.

«От отца получил титул графа, от матери – тяжелый душевный недуг (одни говорят о паранойе, другие – об эпилепсии, третьи – о шизофрении)… Долго был студентом Петербургского университета, который окончил незадолго до смерти. Периодически был помещаем в психиатрическую лечебницу, где и умер в состоянии буйного помешательства». (Крейд, 1993, с. 510.)

«Страдал шизофренией. Повесился в Царском Селе в психиатрической лечебнице». (Чхартишвили, 1999, с. 496.)

«…Жил у тетушек и скончался в психиатрической лечебнице во время буйного припадка. Возможно, это самоубийство. Единственная книга “Первая пристань. Стихи” (СПб, 1913). Печатался под именем коня Калигулы (воображал себя коном?). Стихи опубликованы посмертно». (http://polygamist. narod.ru/manybook/smert/smert.htm)

«Комаровский не был гением, и его “оригинальность” не была из таких, которые будут со временем оценены и станут пищей общечеловеческой. Она была эксцентрична, необъяснима и для человечества не нужна. В творческом потоке развития он был странным завитком в сторону, никуда не ведущим… К сумасшествию своему он относился двояко: и опасливо, избегая всего того, что могло хоть немножко поколебать его очень шаткое нервное равновесие, и в то же время бесстрашно: много думал и даже писал воспоминания о сво-их сумасшествиях». (Святополк-Мир-ский, 1993, с. 260–262.)

«Комаровский – это прежде всего Поэт (нет, стихи тут ни при чем). Идаже воспоминания о нем, мало дополняющие друг друга, почти повторяющиеся, имеют значение только потому, что их герой соответствует образу, который нам нужен: чуть подслеповат, сутул (вариант – “нетверд на ногах ”), чудаковат и элегантен в одно и то же время, немалое значение имеет то, что – граф, но иногда страдает “припадками само-истребительного буйства”, почему и бывал заключаем в сумасшедший дом. Вот чего не хватало, например, А. Белому, у которого безумие выглядело всегда немного игрой, – грозной и убедительной силы… Лучшее, что создал Комаровский, – афоризм в передаче Мирского: “Несколькораз сходил с ума и каждый раз думал, что умер. Когда умру, вероятно, буду думать, что сошел с ума. Он умер сумасшедшим”». (http://www.russ.ru/krug/kniga/ 20010221a.html)

Предположительно можно говорить об унаследованной по материнской линии шизофрении. Открытым остается более интересный вопрос: о связи творчества Комаровского с психическим заболеванием. Один из биографов неправомерно сожалеет по поводу того, что Андрей Белый (см.) оказался лишен таких «припадков самоистребителъно-го буйства». Скорее всего, именно по этой причине Белый и смог подняться до уровня гения, а Комаровский остался малоизвестным поэтом. Так что обэвропозитивнойроли психического расстройства в данном случае говорить не приходится, хотя вся поэзия Комаровского, как замечают литературоведы, проникнута темами «ночи, бездны, безумия».