Текст книги "Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий"

Автор книги: Александр Шувалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 88 (всего у книги 113 страниц)

«В юные и молодые годы у И. Сталина в определенных ситуациях ярко выступали шизоидные черты характера – замкнутость, нелюдимость, отчуждение от окружающих, эмоциональная холодность, поразительная сдержанность в проявлении чувств, неспособность к сопереживанию, нонконформизм в поведении, погружение во внутренний мир необычных интересов. Эти качества проявлялись в трудных ситуациях. Впервые это случилось в духовной семинарии с ее интернатом и иезуитскими порядками… Впрочем, на всю жизнь он сохранил шизоидные черты – поразительную сдержанность в проявлении чувств (до того, как в старости появились признаки церебрального склероза), холодная невозмутимость… Одним из сильных, провоцирующих паранойяльные черты факторов является ситуация, когда в руках шизоида оказывается огромная власть. До 39 лет Сталину такие случаи не представлялись <…> В последний год жизни паранойяльное развитие достигло уровня бредового психоза». (Личко, 1994, с. 16.)

[Перелом в психике Сталина произошел в конце двадцатых годов] «…Обострились самые скверные черты характера… [В.М. Бехтерев³'*⁸]…осмотрел Иосифа Виссарионовича дважды в одни сутки. Утром и поздно вечером после работы… Заключение Владимира Михайловича было безрадостным. Неуравновешенная психика. Прогрессирующая паранойя с определенно выраженной в данный момент чрезмерной подозрительностью, манией преследования… Странно, однако, на самого Сталина заключение Бехтерева не произвело особого впечатления. Подозреваю, что ему говорили уже о заболевании, и довольно давно. Вероятно, он имел дело с психиатрами еще до революции… [После того как в 1928 г. обнаружилось, что жена (Надежда Сергеевна) изменяет Сталину с его сыном от первого брака Яковым]…для Иосифа Виссарионовича столь нелепая семейная обстановка обернулась периодическими обострениями его душевной болезни». (Успенский, 1990, с. 201, 212–213, 257.)

«Из рассказа Мясищева”³ можно предположить, что Бехтерева вызывали на консультацию в связи с развивающейся сухорукостью Сталина, а паранойю он установил попутно… Лидия Шатуновская пишет: “В конце двадцатых годов Сталин впал в состояние тяжелой депрессии. Пригласили Бехтерева, который провел с ним несколько часов, а затем на вопросы окружающих сказал: “Диагноз ясный. Типичный случай тяжелой паранойи…”» (Моров, 1988, с. 12.)

[В 1989 г. в «Литературной газете» были опубликованы мнения высококвалифицированных психиатров по поводу психического состояния И.В. Сталина] «“Жизнь Сталина – замкнутость, необычайная подозрительность, крайне своеобразное мышление, при котором любые реальные факты игнорировались пли подчинялись его собственным идеям, грандиозная мания величия и преследования с периодическими обострениями. Многомиллионные жертвы, которые Сталин приносил с исключительной легкостью ради утоления собственного бреда и страха перед “врагами”, – все это укладывается в схему параноидной шизофрении… Считаю, что есть достаточно фактов, наводящих на мысль: страной тридцать лет правил душевнобольной”. (О. Виленкин, профессор, зав. каф. психиатрии Дагестанского мед. ин-та.) “Кое-что д поведении Сталина действительно смущает. Не исключено, что у него в самом деле были периоды, когда мог возникать бред. Но возникал ли он в действительности – для этого нужны доказательства. Вызывают подозрение некоторые характерологические особенности Сталина. Холодность к детям. К внукам. Холодность и отсутствие глубоких привязанностей к кому бы то ни было. Но ведь это не сумасшествие и не бред – это характерологические особенности”. (А.Г. ГофмаН, профессор, руководитель отд. Моск. НИИ психиатрии М3 РСФСР.) “Сталин все время жилсверхценнымн идеями”. (Н.П. Бехтерева, академик, дир-р Ин-та экспер. медицины АМН СССР.) “Тяжелый психопат”. (М.Е. Бурно, доцент каф. психотерапии ЦИУ врачей, Москва.) “Такие черты, как обостренная подозрительность, преобладающая идея о своем особом значении, особой миссии, крайний эгоизм, чрезмерное самомнение, односторонность в оценках, нетерпимость к чужому мнению, злопамятная обидчивость – все это свойства далеко не гармонической личности. В психиатрии такие личности относятся к психопатическим, паранойяльно психопатическим… Усиление подозрительности, нетерпимости, мнительности и других тяжелых характерологических качеств, повлекших за собой начиная с тридцатых годов волны репрессий, – все это с большей долей вероятности можно объяснить длительной гипертонической болезнью и атеросклерозом. При этих недугах, как известно, поражаются сосуды мозга. В результате уже имевшиеся особенности личности обостряются, характер становится все более невыносимым. Болезнь эта протекает волнообразно за счет возникающих время от времени нарушений мозгового кровообращения, мелких или крупных кровоизлияний”. (Н. Корнетов, к.м.н., научн. ру-ковод. отд. НИИ псих, здоровья Томского научного центра АМН СССР)». (Павлов, Федотова, 1989, с. 13.)

«…Степень его недоверия, подозрительность, боязнь отравления заходили в последний год жизни столь далеко, что были случаи, когда Сталин, запершись у себя в кабинете, лично готовил себе пищу на электроплитке. Зная, как он ненавидел это занятие, и, учитывая, что таким кустарным образом можно приготовить лишь самое примитивное блюдо – яичницу или отварные макароны, – кажутся совершенно невероятными и фантастическими подобные действия Сталина. Но они зафиксированы достаточно объективными свидетелями. А это значит, что Сталин переживал тяжелейший психологический кризис». (Похлебкин, 1997, с. 53.)

«Параноидные черты как проявление психопатии». (Forel О., 1963; цит. по: Lange-Ei.chbau.m, Kurth, 1967, с. 533.)

«Это была та самая мания, которая отравила жизнь и многим другим тиранам. Она измучила Тиберия и Домициана, она терзала Людовика XI и султана Алла-эд-дина, она доводила до Сумасшествия Грозного и Павла I. Притом она оставалась лишь одной стороной более общего психического расстройства, того самого, которое носит в психиатрии название кесарского помешательства. Заключается оно в сочетании мании преследования, во-первых, с верой в свое безмерное превосходство над всеми людьми прошлого и настоящего и с утратой ясного представления о границах своего могущества. Как правило, кесарское помешательство деспота выражается внешне в усилении беззаконных и бесчеловечных расправ, в принятии преувеличенных мер к собственной безопасности, в неустанных заботах о самопрославлении и в цепочке грандиозных, но зачастую ненужных для государства, даже нелепых строительных начинаниях». (Андреев Д.Л., 1992, с. 465.)

«Один из самых значительных западных биографов Сталина Роберт Такер, а также некоторые другие авторы считают, что диктатор был личностью с параноидальными тенденциями… Однако параноическая психопатия Сталина не считается болезнью. Свои основные решения Сталин никогда не принимал в состоянии невменяемости. Он всегда изучал другие точки зрения, очень часто запрашивал мнение того или иного специалиста. В последние годы его жизни мания преследования значительно усугубилась». (Белади, Краус, 1990, с. 229.)

«…В последний год жизни паранойяльное развитие у Сталина достигло психотического уровня: сверхценные идеи трансформировались в бредовые». (Кандыба. 1998, с. 303.)

«Сталин был здоровым тираном безумного общества… Иными словами, никакой выраженной душевной болезни у светоча коммунизма не было и сводить все к якобы имевшейся у него душевной аномалии нельзя, это невежественно, ни на чем не основано… Я бы отнес Сталина к тем уникальным личностям, которые в самой феноменальной форме сконцентрировали в себе все, что свойственно как больным, так и здоровым тиранам. Сталина можно считать параноиком, т. е. психопатом со склонностью к бредообразованию (особенно идей преследования и величия)…» (Буянов, 1991. с. 35. 37.)

«Фромм считает Сталина ярчайшим клиническим примером несексуального садизма». (Ноймайр, 19976. с. 460.)

«В сложном конгломерате личностных расстройств у Сталина на передний план выходят то эпилептоидные черты (начиная с подросткового возраста, но проявлявшиеся весьма отчетливо и на всех последующих этапах жизни), то черты психопата-фанатика (с юношеского возраста и всю оставшуюся жизнь), то отдельные истерохарактеро-логические и экспансивно-шизоидные особенности (периодически на протяжении всей жизни), то паранойяльные особенности (усиливающиеся с годами)… В целом, если рассматривать эту мозаичную психопатию в аспекте ее отношений с обществом, ее нельзя не признать асоциальной… поскольку аморальность Сталина, начиная с его подростково-юношеского возраста, совершенно бесспорна… Однако главное в динамике психопатологических расстройств Сталина – это наличие признаков патологического развития личности. Последнее включает в себя три главных компонента. Во-первых, это возвеличивание своей значимости путем абсолютного руководства построением 1-го в мире социалистического (а в перспективе – и коммунистического) государства… В этом варианте для Сталина характерно появление идей величия… Наличие ригидности в его психике, связанное с присутствием фанатических и эпилептоидных свойств, обусловило его склонность к формированию сверхценных образований… В-третьих, это формирование (особенно заметное в последние годы жизни) параноида – т. е. идей преследования, сопряженных с переживаниями патологического страха… Начиная с 1949 г. (с 70 лет) у него отмечалось несомненное присоединение возрастных изменений и соматогенных расстройств (гипертоническая болезнь, атеросклероз, также оказывающие пагубное влияние на психику)». (Гиндикин, Гурьева, 1999, с. 192–195.)

Психоаналитики могли бы обнаружить у И.В. Сталина еще одну причину (помимо социально-исторических) его необыкновенной славы и длительной популярности. Архетип (форма бессознательных влечений человека) «Ожидания чуда» времен В.И. Ленина он сменил другой архетипической тенденцией – «Героическим мифом». Согласно этой модели народ получает осуществление всех своих желаний не сра^у (как при «Ожидании чуда»), а через долгий период борьбы и страданий. Присутствовали все части мифологической структуры: сам Герой, которому поклоняется весь народ, коварный Враг, с которым он борется, неизбежность страданий и жертвенности со стороны народа. Этот миф успешно эксплуатировал подсознательные стремления миллионов людей более тридцати лет. Психопатологический анализ личности Сталина проведен биографами достаточно обстоятельно.

СТАЛЬ (Stael) АННА ЛУИЗА ЖЕРМЕНА де (1766–1817), баронесса, французская писательница, теоретик литературы, публицист.

«В 1786 году она вышла замуж за шведского посла в Париже, барона Эрика Шталь-Гольштейна. Это был фиктивный брак, и он закончился в 1797 г. столь же формальным разводом. Она имела, однако, троих детей, помогавших ей в редакции ее работ». (CD Britannica 2000.)

«Мадам де Сталь – сенсационнейшая фигура тех лет… В Лондоне она вызывает такое любопытство, какое вызвал бы разве что сам Наполеон. Ее появление в обществе неизменно производит фурор… Она говорит без умолку, везде и всюду проповедует, поучает, рассуждает, внушает, спорит. Она произносит длинные речи перед людьми, привыкшими слушать их только в палатах парламента. Самое говорливое существо на свете, она с одинаковой легкостью разглагольствует на четырех языках: немецком, английском, итальянском и французском… Хотя мадам де Сталь обладает пышными округленными формами, якобы говорящими о поэтическом складе натуры, она являет собой самое диковинное иностранное чудище, которое только доводилось видеть лондонцам. Желтая шляпа на черных кудрях, лавровая ветвь в руке, горящие глаза на лоснящемся грубом лице – все это выглядит весьма необычно. При всем своем безобразии она имеет манеры светской красавицы». (Шервин. 1978, с. 285–286.)

«…Странная идея мадам де-Сталь, что она будет зябнуть в своей могиле, может считаться примером настоящей idees fixes». (Селли, 1895, с. 16.)

«Была сумасбродная и предавалась опиомании». (Nisbet. 1891, с. 143.)

Истерическое расстройство личности преобладает у женщин и не обязательно должно сочетаться с каким-нибудь соматизиро-ванным нарушением. Из нарушений влечения у Сталь присутствовала (трудно сказать в какой степени) «опиомания», а также самая основная черта истерии – стремление привлечь к себе внимание окружающих.

СТЕЙНИЦ (Steinitz) ВИЛЬГЕЛЬМ (1836–1900), первый чемпион мира по В1ахматам (1886–1894), шахматный теоретик. Уроженец Праги.

«Стейниц сообщил, что признаки нервного расстройства впервые появились у него после матча с Блекберном в 1876 году. С тех пор во время напряженных матчей и тяжелой литературной работы он страдает и повышенной раздражительностью». (Нейштадт, 1971, с. 267.)

[1897 г.] «Напряжение, связанное с матчевой борьбой, и горечь неудачи скоро дали себя знать. После матча Стейпиц задумал большой шахматный труд. Он решил диктовать свою работу стенографистке одновременно на немецком и английском языках. С этой целью он пригласил русскую секретаршу, владеющую стенографией и языками. Диктовал Стейниц у себя в номере московской гостиницы. Поведение Стейница показалось секретарше странным. Дело было в феврале. Время от времени Стейниц высовывал голову в форточку и бормотал слова, непонятные ни на одном языке. Он объяснил секретарше, что может разговаривать по телефону без помощи проводов. Увы, это было не изобретение радиотелефона, а начало острого нервно-психического расстройства… Дело кончилось тем, что секретарша сообщила американскому консулу, что с ее патроном творится что-то неладное… Так эксчемпион мира попал в Морозовскую психиатрическую клинику… Истощающая мозг и нервную систему борьба, утраченные надежды вернуть потерянный титул сделали свое дело. Стейниц заболел, и 11 февраля 1900 года его поместили в психиатрическую больницу. Экс-чемпиону мерещилось, что из него исходит электрический ток, который передвигает шахматные фигуры». (Там же, с. 266, 273.)

«В ухудшен ии его психического состояния большую роль сыграла смерть жены и восемнадцатилетней дочери на протяжении короткого времени в 1892 году. Из Морозовской психиатрической клиники В. Стейница выписали (после месячного пребывания) 12 марта 1897 г. Последнюю официальную партию в своей жизни Стейниц сыграл 10 июля 1899 г». (Бройтман, 1992, с. 347–348.)

«Шизоидный психопат. Психопатические состояния частично были обусловлены психогениями. Шизопатия?» (Lange-Ei,chbaum. Kurth, 1967, с. 520.)

«…Психоз был порожден прогрессивным параличом». (Эфроимсон. 1998, с. 323.)

«…Умер совершенно нищим в приюте для сумасшедших». (Мелик-Карамов, 1995, с. 38.)

В. Стейниц был первым официальным чемпионом мира (далее: Ласкер, Капабланка, Алехин ит. д. до Каспарова). Однако в энциклопедическом словаре «Шахматы» (1990 г.) «первым шахматистом, по отношению к которому применим термин «чемпион мира», называют П. Морфи³⁵⁰. Если взять только троих из них (Морфи, Стейниц, Алехин), о которых имеются убедительные сведения о наличии у них психического расстройства, то это уже составит более 21 %, что в значительной степени превышает уровень распространения в популяции психических и наркологических расстройств. А если добавить к ним Таля и Фишера, о которых тоже есть основания предполагать наличие психических отклонений, то мы получим фантастический показатель, превышающий 35 %. Любопытно отметить постепенное (возможно, лишь кажущееся) «психическое оздоровление» шахматных чемпионов мира, что может свидетельствовать о доминировании у них та-кихчерт личности, которые более устойчивы к психическим нарушениям. Или о хорошо продуманной психогигиенической системе подготовки гроссмейстеров.

СТЕНДАЛЬ (Stendhal) (наст, имя и фам. Анри Мари Бейль, Beyle) (1783–1842), французский писатель («Красное и черное», «Пармская обитель»).

Наследственность

[Отец] «…был замкнутый, скрытный, жестокий, странный человек. К детям относился крайне сурово и жестоко, так что рано возникло между отцом и сыном (писателем) чувство ненависти, никогда не угасавшее совершенно… Дома детей не воспитывал, а отдавал на стороне бедным священникам. Суровость отца доходила до того, что писатель до 4-летнего возраста был знаком с одним или 2-мя детьми своего возраста: отец к другим не допускал, вследствие бреда подозрительности и преследования. В психопатичности отца Стендаля – нет никаких сомнений. Вся его психика вырисовывается по биографическим данным как замкнутый шизоид с параноическим уклоном. Сам писатель Стендаль (Бейль) имел в себе так же эту шизоидную с параноическим оттенком натуру, унаследованную им, несомненно, от отца». (Сегалим, 1925а, с. 43–44.)

Общая характеристика личности

«В уединении можно приобрести все, что угодно, кроме характера».

Стендаль

«Как тип резко реагирующий, маленький Анри определился очень рано: он любит мать (любит даже, как он сам сознается, с подозрительной страстностью преждевременно созревшего чувства) и ненавидит отца, “father’a”… Едва ли найдет психоаналитик более совершенное литературное выражение эдипова комплекса, чем первые страницы стендалевской автобиографии “Анри Брюлар”!.. Зная себя так хорошо, Стендаль лучше всякого другого сознает, что эта чрезмерная нервная и интеллектуальная чувствительность – его гений, его достоинство и вместе с тем угроза для него». (Цвейг, 19966, с. 419, 424.)

«Семьи у Стендаля не было. До конца жизни он страстно влюблялся; разрыв с любимой женщиной всякий раз переживал трагически; долгое время опасался, что женитьба свяжет его, помешает творческой работе». (Фрид, 1967. с. 246.)

«Уже в юности выглядел истериком. Тщеславный. Позже подагра, неврастения и ипохондрически-депрессивное настроение. В 1841 г. – первый инсульт». (Ebstein, 1929, с. 535.)

«На склоне жизни его все сильнее мучила подагра, плохо повиновалась». (Белоусов, 1999, с. 100.)

«Соматически и психически бионе-гативная личность». (Lange-Eichbaum, Kurth', 1967, с. 535.)

Особенности творчества

«Писатель не должен думать о критике, так же как солдат о госпитале».

Стендаль. «Расин и Шекспир»

[Пользовался целой сотней псевдонимов] «Существует диссертация о псевдонимах Бейля, написанная психиатром и объясняющая их изобилие фрейдистскими комплексами… Писал он быстро, ему удавалось закончить роман и в несколько недель. Но следующий созревал в нем нескоро». (Фрид, 1967, с. 243.)

«Из всех его современников, может быть, один только Шопенгауэр жил и творил в таком же абсолютном духовном уединении, в такой же разобщенности с людьми и с таким же внешним неуспехом, такой же гордый своей обособленностью… Уже одно то, что он никогда не удосужится поставить под своими произведениями настоящее имя – Анри Бейль, – достаточно свидетельствует о его равнодушии к признанию света… Только в сорок лет он начинает чаще садиться за работу. Почему?.. Только потому, что его одолевает полнота, что за письменным столом удобнее сидится, чем в седле, и потому – увы! – что нет успеха у женщин и есть гораздо меньше денег и гораздо больше лишнего, ничем не заполненного времени; короче, потому, что нужны суррогаты “pour se desennuer”, чтобы избавиться от скуки…Недостаток действительных приключений он возмещает фантазиями и в конце концов находит писательство даже занимательным… Но никогда не является у него мысль, что он творит большое искусство, делает историю литературы… Никогда он как художник не становится рабом своего произведения, не отдается ему с маниакальной беззаветностью какого-нибудь Бодлера или Флобера…» (Цвейг, 19966, с. 428, 434–435, 435, 449.)

«…Особенность Стендаля – заимствование сюжетов из чужих романов. Его часто обвиняли в отсутствии воображения». (Таранов, 1995, т. 2, с. 458.)

У Стендаля нет признаков какого-либо серьезного психического расстройства, но имеется масса симптомов, говорящих как о его психопатологически отягощенной наследственности, так и о невротической структуре собственной личности. По мнению французского писателя Жана Дютура, Стендаль в течение последних сорока лет жизни болел сифилисом (эффективно в то время лечить это заболевание не умели). Данное предположение подтверждается его любвеобильностью в молодости и объясняет его одиночество в старости.

СТИВЕНСОН (Stevenson) РОБЕРТ ЛЬЮИС (1850–1894), английский писатель. Представитель неоромантизма. Мастер приключенческого романа («Остров сокровищ», «Черная стрела»).

«Желание и любопытство – два глаза, магически преображающие мир». Стивенсон

Наследственность

«Отцу в последние годы жизни “стал изменять рассудок”». (Олдингтон, 1985, с. 189.)

Общая характеристика личности

«Как всякий единственный ребенок. Роберт Луис, естественно, стал идолом семьи, к тому же, начиная с двух лет, он беспрерывно хворал. До того как ему исполнилось одиннадцать, он не только перенес все детские заболевания, но и постоянно страдал от простуды и расстройства пищеварения, а также переболел “желудочной лихорадкой”, бронхитом и воспалением легких… Несомненно, все три няньки болезненного, истеричного ребенка старались, как и положено нянькам, делать при нем бодрый вид, но мать притворялась меньше всех. Предположение, что наигранный оптимизм в произведениях Стивенсона, за который многие его осуждали, был помимо его воли отзвуком тех дней, возможно, не так далеко от истины, как кажется на первый взгляд. Если верить воспоминаниям няни, карьера Стивенсона-писателя началась вскоре после того, как раннее знакомство с богословием и посещением церкви породили в нем стремление к лицедейству… На какое-то время, вероятнее всего в университетские годы, к нему вновь вернулись кошмары, ио они имели чисто физическую подоплеку, о чем свидетельствует тот прозаический факт, что сны его приобрели вполне невинный характер, как только он стал принимать “обыкновенную микстуру”, прописанную врачом. Однако именно в это время у Стивенсона возникла привычка “смотреть сны”, оставшаяся на всю жизнь, привычка, насколько нам известно, единственная в своем роде, ведь фантастические видения де-Квинси и Колриджа были навеяны опиумом. Как и его отец, Роберт Луис принялся рассказывать себе перед сном всякие истории и обнаружил, что они продолжаются и во сне, словно их разыгрывают… человечки, похожие не на “всамделишных актеров”, а скорее на детей, которые играют в “нашем внутреннем театре”. Он запоминал все эти спектакли, часто нарушавшие заданный им сюжет. И тут Луис сообщает такой поразительный факт: “человечки” не только дали ему во сне идею “Мистера Джекила и мистера Хайда”, но и разыграли оттуда несколько сцен; они же авторы “Олал-лы”„. Не так часто случается, чтобы мальчик двенадцати-тринадцати лет сознательно и целеустремленно упражнялся, стремясь стать писателем. Поэтому установление этой ранней даты представляет для нас немалый интерес. “У меня в кармане, – говорит Стивенсон, – всегда были две книжки, одну я читал, в другой писал”. Во время прогулок он подыскивал подходящие слова для описания того, что видел, или придумывал диалоги, в которых сам принимал участие, а удачные реплики записывал; садясь отдохнуть, читал, делал пометки, стараясь запечатлеть окружающий пейзаж, или писал “хромые стихи”. Он “претворял жизнь в слова”, причем, как он писал, “сознательно, для практики”… Под влиянием обиды… Стивенсон приходил в возбужденное состояние: истерические припадки, которым он был подвержен из-за неразумного воспитания, наносили ему огромный вред… Это постоянно угрожавшая Стивенсону истерия, очевидно, была результатом неправильного воспитания в детстве, а уж затем – неустойчивого темперамента и плохого здоровья». (Олдингтон, 1985, с. 189, 40, 43, 55–57, 199, 126.)

«Стивенсон, очевидно, написал рассказ о докторе Джекеле и мистере Хайде во время своего лечения кокаином от туберкулеза». (Соломзес и др., 1998, с. 70.) '

«Если бунт против гнетущей пресвитерианской респектабельности привел его в ряды богемы, пусть и высшего толка, то червь, грызущий его легкие, сделал его нервозным и болезненно чутким и превратил в вечного скитальца по чужим краям… Любопытно, что все три женщины, в которых влюблялся во времена своей молодости Стивенсон, – мадам Гаршина, миссис Ситуэлл и миссис Осборн – были старше его годами, и все три были соломенные вдовы с детьми, при помощи которых Стивенсон завоевывал сердце матери…Своих детей у него так и не было». (Андреев, 1971, с. 113.)

Определенная степень сексуального инфантилизма (на фоне тяжелого соматического заболевания), возможно, сыграла свою роль в том, что в его романах практически отсутствуют героини-женщины и полностью игнорируется сексуальность.

СТРИНДБЕРГ (Strindberg) ЮХАН АВГУСТ (1849–1912), шведский писатель, драматург.

Наследственность

«Отец – человек строгий, холодный, замкнутый, бесчувственный, самодур-аристократ, не позволял даже сапоги слуге чистить без перчаток: настолько он боялся грязного прикосновения его рук. Дети его боялись как чего-то им враждебного. Схизоидный тип… Один из старших братьев психически ненормальный: меланхолик и истеричен». (Сегалин, 1925а, с. 50.)

К вопросу о психическом заболевании

«Но Стриндберг был душевнобольным, и мы хотим составить себе ясное представление об этой его душевной болезни. Она была решающим фактором его существования, она была одним из факторов формирования его мировоззрения, она повлияла и на содержание его сочинений». (Ясперс, 1999, с. 8.)

«Преморбидные свойства личности писателя: большая впечатлительность, реактивные состояния. С 1872 г. начинаются фазовые колебания настроения, депрессия (эндогенные и реактивные проявления трудно дифференцировать)». (Jaspers К., 1926; цат. по: Lange-Eichbaum, Kurth, 1967, с. 537.)

«В возникновении психоза значитель-ную роль сыграл целый ряд отягчающих обстоятельств: с детства психически неустойчивый, вел распутный образ жизни и пьянствовал; увлекался модными психиатрическими направлениями того времени – гипнозом, внушением». (Hedenberg. 1955, с. 905–911.)

«Пьянство. В его характере гениальный писатель удивительным образом уживался с необыкновенно мелочным садо-мазохистом». (Douski, 1947, с. 332.)

«…Шизофренический процесс начался первым легким шубом³¹¹ в 1882 году; тогда становятся понятны и отдельные вспышки – вроде усмотрения рога на своем изображении (1885 год). Однако первый сильный шуб происходит только в 1886—87 годах. И теперь прежние муки сомневающейся ревности выступают уже как нечто системное, захватывающее всю личность». (Ясперс. 1999, с. 46.)

«Понимание шизофрении со времен работ Ясперса так сильно изменилось, что в отношении Стриндберга правильнее было бы говорить не столько о шизофрении, сколько о шизотимии, параноидной личности или о варианте кречмеровского “сензитивного бреда отношений”». (Hedenberg, 1955, с. 905–911.)

[1895–1896 гг.] «Бред, образовавшийся у Стриндберга в эти годы, определил все его дальнейшее развитие. Правда, наплыв бредовых толкований постепенно улегся, наступило душевное успокоение, но писатель после этого сделался другим, его личность изменилась, и Стриндберг, до того проникнутый строгим естественнонаучным мировоззрением, превратился в Стриндберга-мистика, так до конца жизни и не поднявшегося до трезвого понимания болезненного характера галлюцинаторной фазы своей жизни». (Зиновьев, 1927, с. 99.)

«Простая хроническая паранойя». (Hirsch. 1894. с. 236.)

«Поздняя шизофрения». (Becker. 1931, с. 1880.)

«…Стриндберг страдал известной, поддающейся описанию и заполнившей более двух десятилетий его жизни болезнью, которую можно назвать шизофренией, парафренией или паранойей – конкретное название здесь никакой роли не играет… Болезненный процесс начинается в 1880-е годы. Развитие его обнаруживает две протяженные стадии, высшие точки которых приходятся на 1887 и 1896 годы. На первой стадии, помимо характерных телесных явлений субъективного характера и приступообразных состояний, появляется классический бред ревности, затем начинаются мысли о преследовании и о вредных воздействиях и проявляется склонность к странного рода научным занятиям. Вторая стадия, начинающаяся с 1894 года, прежде всего изменяет все его мировоззрение, а затем вызывает цепь галлюцинаторных и паранойяльных переживаний, целиком захватывающего боль-кого, пока в 1897 году не наступает общее успокоение в конечном состоянии. В последнем также наблюдаются множественные болезненные симптомы, однако они уже не заполняют сознание больного так, как прежде. В этом относительно уравновешенном состоянии больному удается восстановить высокую работоспособность». (Ясперс, 1999, с. 106.)

«В структуре заболевания Стринд-берга достойны внимания циклотимические компоненты, обусловившие фазовое течение болезни и предотвратившие распад личности. Кроме того, следует, видимо, больше думать о па-рафрении, чем об истинной шизофрении». (Lange-Eichbaum, Kurth, 1967, с. 539.)

«…Бывают случаи, когда после шизофренического психоза делаются даже более гиперэстетичными, чем раньше; таковым был Стриндберг». (Креймер, 1995, с. 476.)

«Гомосексуалист». (Сосиовский, 1992, с. 163.)

Особенности творчества

«Историю и предысторию своего первого брака Стриндбергописал в “Исповеди глупца” (1888). Эта книга является классическим автопортретом человека, страдающего психическим расстройством хорошо известного в психиатрии типа: бредом ревности… Богатое содержание переживаний, нахлынувших на него в связи с шизофреническим процессом, служит ему материалом для формирования метафизических, религиозных, мифических представлений (если только можно их так назвать), по большей части родственных теософским <…> шизофренический процесс по существу дает только новый материал, но не идеи… Во все периоды своего творчества Стриндберг прямо переносит собственные переживания в создаваемые произведения». (Ясперс, 1999, с. 33, 115, 120, 134.)

«С 1883 по 1898 г. скитался по странам Европы; годы эмиграции завершились созданием “инфернальных” произведений, “вызванными отчасти обострением психического заболевания…” Считался женоненавистником из-за “отрицательной трактовки женских характеров” в своих драмах». (Неустроев, 1972, с. 220–221.)

Стриндберг страдал хроническим бредовым расстройством, проявления которого подробно описаны в его произведениях. В частности, все клинические проявления бреда ревности изложены им в романе «Исповедь глупца». Продуктивность литературного творчества писателя также напрямую зависела от течения его психического расстройства, но более знаменателен и важен факт переноса Стриндбергом собственных болезненных переживаний в свои художественные произведения.

СУВОРОВ АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ (1729–1800), граф Рымникский (1789), князь Италийский (1799), русский полководец и военный теоретик, Генералиссимус (1799). Создал оригинальную систему взглядов на способы ведения войны и боя, воспитания и обучения войск. Не проиграл ни одного сражения.