Текст книги "Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий"

Автор книги: Александр Шувалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 102 (всего у книги 113 страниц)

«Однажды в марте 1616 года Шекспиру выпало редкое удовольствие принимать в своем доме Дрейтона⁴²³ и Бена Джонсона⁴²⁴… Об этой встрече трех писателей сохранилось предание, которое записал стратфордский викарий Джон Уорд в своем дневнике…: “Шекспир, Дрейтон и Бен Джонсон устроили веселую пирушку и, кажется, выпили слишком крепко, ибо Шекспир умер от лихорадки, которая у него после этого началась…” Думается, нет ничего оскорбительного для памяти писателя, создавшего образ Фальстафа, если мы предположим, что и он не был противником вина, особенно если встречался за столом с близкими друзьями, которых ему не часто доводилось видеть последние годы. Конечно, медицинские показания Уорда о “лихорадке”, вызванной перепоем, возбуждают сомнения о достоверности всего рассказа. Но если мы примем предположение о болезненном состоянии Шекспира в последние годы, то нас не удивит, что даже и малая доза вина могла вызвать резкое ухудшение». (Аникст, 1964. с. 350–351.)

Особенности творчества

«Во всяком деле, чтобы добиться успеха, нужна некоторая доля безумия».

У. Шекспир. «Генрих IV»

«Шекспир писал быстро. Об этом есть свидетельство Бена Джонсона, который близко наблюдал работу Шекспира для театра. “Помнится, актеры часто говорили, желая восхвалить Шекспира, что когда он писал, то… никогда не вычеркнул ни строчки…” О быстроте, с какой писал Шекспир, есть свидетельство и самих актеров… “Его мысль всегда поспевала за пером, и задуманное он выражал с такой легкостью, что в его бумагах мы не нашли почти никаких помарок”». (Аникст. 1964. с. 314.)

«…Твои писанья, признаюсь, / Достойный всех похвал людей и муз… /

Ты жив еще, покуда жив твой том / И мы для чтенья снабжены умом. /

…Хоть запас твоей латыни мал. / А греческий еще ты меньше знал, / Тебя равнять с другими мне претит». (Б. Джонсон., «Памяти… Вильяма Шекспира…»)

«Создавая свой театр, Шекспир, как и любой автор, выводит на сцену некоторые свои собственные фантасмы. Таким образом, некоторые фобии проявляются в речи или действии или в том и другом одновременно и имеют явную черту личной тревоги… Его подсознание знает свои болезни и свои способы лечения театром». (Магер. Ж.-М., Маген А., 1997, с. 404.)

Существуют сомнения: действительно ли Шекспир написал все «шекспировские драмы»? Не сохранилось его подлинных рукописей, отсутствует какая-либо переписка с издателями, в завещании нет ни одного слова о литературных трудах, имя Шекспира на обложке сочинений появилось впервые в 1620 г., когда сам актер был уже мертв ит.д. Но это вопросы в основном для историков и литературоведов. Психиатры же анализировали те материалы, которые относятся к образу того Шекспира, который донесла до нас литература. Предположения о возможной гомосексуальности Шекспира (а, скорее всего, о бисексуальности), учитывая «художественный тип» его личности, удивления как раз не вызывает. Поразительно другое, как сыну ремесленника удалось стать лучшим драматургом всех времен и народов!

ШЕЛЛИ ПЕРСИ БИШ (1792–1822), английский поэт-романтик.

«…Каждый, имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе».

1 Поел. Кор.,7,7

Наследственность

«Предки Шелли отличались эксцентричностью. У его деда был меланхолический темперамент…» (flisbet, 1891, с. 90.)

Общая характеристика личности

«Болезненность Шелли особенно сказывалась в его нервно-психической организации, которая представляла собой “комок дрожащих нервов” (по словам окружающих) Вследствие этого он в школе считался ненормальным ребенком, и его называли “сумасшедший Шелли”. Он отличался странностями и был подвержен галлюцинациям». (Сегалин, 1926, с 92.)

«…Рано откололся от своей среды. В пансионе, куда его отдали, он заслужил репутацию безумца и безбожника. Из университета был исключен за публикацию брошюры “Необходимость атеизма”. После этого родители на какое-то время лишили его всякой поддержки, и он вел скитальческую жизнь…» (Урнов, 1989, с. 106.)

«В Шелли сочетались самые различные черты: робость, своеобразность, небрежность в одежде, необыкновенная возбудимость характера. Часто он страдал бессонницей, которая была следствием его повышенной раздражительности… Его сон сопровождался ужасными видениями и приступами сомнамбулизма. С возрастом его возбудимость и импульсивность только усилились… В двадцатилетием возрасте его нервозность достигла такой степени и была столь постоянной, что он был вынужден принимать для успокоения ла-уданум⁴²⁵<…> Он всегда выглядел “подобно духу, только что сошедшего с неба, или подобно демону, внезапно поднявшемуся из недр земли. Речь его сопровождалась пароксизмами самого дикого смеха’’… Нет сомнений в том, что Шелли испытывал истинные галлюцинации». (Nisbet, 1891, с. 90–91.)

«Гомосексуалист». (Сосновский, 1992, с. 163.)

«Не враждебность внешних обстоятельств, а собственная натура ответственна за судьбу Шелли». (Маритен, 1980, с 50.)

В короткой патографической характеристике Шелли перечисляются все основные признаки шизотипического личностного расстройства, которые и определили в конечном итоге его судьбу. А несчастливая жизнь (исключение из университета, разрыв с родителями, мезальянс баронета из аристократической семьи с дочерью трактирщика и ее последующее самоубийство, лишение отцовских прав в отношении детей) и трагическая смерть (утонул в 30-летнем возрасте) придали ему ореол мученика, который обыкновенно способствует, с одной стороны, возникновению славы, а с другой – еще раз подчеркивает его психопатичностъ.

ШЕЛЛИНГ (Schelling) ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ (1775–1854), немецкий философ, представитель немецкого классического идеализма. Профессор университетов в Йене, Эрлангене, Мюнхене и Берлине.

«Все удивляются его знаниям, его способностям. Считалось, что языком свободно владеет тот, кто может слагать на нем стихи. Фриц версифицирует на латыни свободно, но также на греческом, древнееврейском, арабском. Что касается его немецких стихов, то ими суждено стать первой публикацией будущего философа. Элегия пятнадцатилетнего Шеллинга… была напечатана в штутгартстком журнале “Беобахтер”.

Редакция приглашала автора к дальнейшему сотрудничеству… Больше всего забот Шеллингу доставляет состояние собственного здоровья. Он все чаще болеет, а, выздоровев, чувствует общее недомогание». (Гулыга, 1982, с. 7, 220.)

«Шеллинг был внутренне одинок и глубоко переживал это одиночество. Оплодотворяя эпоху бесконечным потоком идей, он ни с кем не мог сойтись во взглядах, во всех видел врагов, похитителей идей, плагиаторов, почти всю свою жизнь, вместо того чтобы радоваться, только и знал: “Мои идеи украдены…” Уже в мюнхенский период Шеллинг живо интересовался бессознательным, тогда неотрывным от мистики, и всем физически таинственным – ясновидением, телепатией, во-доискатсльством». (Гарин, 1992, т. 1, с. 259, 273.)

«Шеллинг говорит о двух типах изобретения: “сциентистском” и “гениальном”. В первом случае: “целое, система создается по частям, словно путем складывания”. Для этого не требуется “гениальности”… И еще в одном случае: когда утверждаются парадоксальные идеи, обгоняющие время, “безумные” идеи, как говорят ныне. Творчество научного “гения”, как и художественного, свершается “путем внезапного совпадения сознательной и бессознательной деятельности”». (Гулыга, 1982, с. 94.)

«Депрессия, ипохондрические причуды». (Herzberg, 1926, с. 167)

«Периодический психоз». (Kiernan, 1887, с. 727.)

Мы встречаем пример вундеркинда, которому удалось стать гением, что далеко не всегда имело место в истории. Относительно психопатологическихрасстройств можно предположить существование у Шеллинга смешанных симптомов как аффективного, таки специфического личностного расстройства.

ШЕРИДАН (Sheridan) РИЧАРД БРИНСЛИ (1751–1816), английский драматург.

«Дед по линии матери был душевнобольным. Сам Ричард в школе считался тупицей и самым слабым учеником. Позже он стал известен своей расточительностью и сумасбродствами… Его гениальность ни в коей степени не основывалась на старательности: “Соперников” он написал в возрасте 23 лет за шесть недель; “Школу злословия” – свой шедевр – в возрасте 25 лет». (Nisbet, 1891, с. 113–114.)

«…Шеридан бывал часто пьян и неблагоразумен, находился в дурном настроении, но обладал большим обаянием и умением убеждать». (CD Епс. Britannica 99.)

«Шеридан называл пристрастие к вину “скверной, непростительной привычкой”; дважды в» чзни ему почти удавалось избавиться от нее, но потом она быстро брала над ним верх, так что под конец он, подобно Гудпбрасу'¹²⁰, мог совершать свои подвиги только под хмельком… Привычка к вину, жертвой которой стал Шеридан, считалась своего рода символом мужественности во времена, когда крепко зашибал молодой Веллингтон, когда “Протестант” герцог Норфолкский, упившись, валялся на улице, так что его принимали за мертвеца… В ночь после премьеры'¹²⁷ Шеридан появляется на улице вдребезги пьяным, и его едва не забирает ночной караул… После появления пьесы “Критик” (1779) творческий путь Шеридана – литератора и драматурга – фактически завершается». (Шервин, 1978, с. 7, 112, 116.)

«Смерть Элизы в 1792 году стала началом конца Ричарда. “После ее смерти он как будто обезумел, подписывал совершенно безрассудные контракты в Друри-Лейн, держал сумасшедшие пари в клубах, нанимал дома, в которых не мог жить, покупал массу лошадей, которые без дела стояли в конюшнях”, – писал один из биографов Шеридана». (Историческое досье, № 3, 1998, с. 100.)

«После смерти жены и дочери долго остается безутешен; перестав сдерживаться, он пытается залить горе вином… Между Шериданом и его второй женой происходит разлад. Его привычка скитаться с места на место, его пьянство, его флирты и его вспыльчивый характер – все это порождает трения и воздвигает между ними временный барьер… Ведет беспорядочную жизнь. Пятидесятилетний мужчина резвится, как расшалившийся мальчишка… После 1812 г. его речи несут на себе явственные печати старческого слабоумия и ничем не напоминают речи прежнего Шеридана». (Шервин, 1978, с. 216, 219, 273, 282–283.)

Алкоголизм приводит (возможно, из-за психопатологически отягощенной наследственности) к быстрой деградации драматурга с развитием энцефалопатии (органического психосиндрома сложного генеза) и прекращением творческой деятельности уже в 30-летнем возрасте. А появившиеся позднее такие симптомы, как эйфория, расторможен-ность, снижение критики к своему поведению свидетельствуют с развитии деменции органического типа. Шеридан еще продолжал оставаться членом английского Парламента, но его гениальность, едва успев расцвести, была погублена алкогольной болезнью.

ШИЛЛЕР (Schiller) ИОГАНН ФРИДРИХ (1759–1805), немецкий поэт, драматург, теоретик искусства Просвещения. Один из основоположников немецкой классической литературы.

Общая характеристика личности

«Имел хрупкое телосложение, страдал от слабого зрения и перенес меланхолию, во время которой его подозревали в умопомешательстве». (Nisbet, 1891, с. 144.)

«В юности значительная конституциональная бионегативность; выраженная невротическая личность, отягощенная к тому же туберкулезом». (Lange-Eichbaum, Kurth, 1967, с. 523.)

«Преимущественно шизотимик…» (Кречмер, 1995, с. 192.)

«Старшая сестра поэта, Христофина, рассказывает в воспоминаниях о брате, что он в “карлсшуле” часто притворялся больным, чтоб попасть в лазарет. Здесь он при свете лампы до поздней ночи работал над своей драмой… В таких условиях “Разбойники” были закончены в 1780 году, и Шиллер покинул стены Академии не только с дипломом врача, но и с готовой рукописью первой драмы… Несмотря на болезненное состояние, Шиллер работал очень много и продуктивно… Писал он по-прежнему преимущественно по ночам, иногда подкрепляя себя крепким кофе или вином. В письмах к друзьям поэт неоднократно жалуется на чисто физические трудности, испытываемые им при создании своих произведений… В письме от 8 декабря 1797 года Шиллер сообщает Кернеру⁴²⁸, как тяжело ему работать над трагедией о Валленштейне: “Патологическое напряжение физической природы от такой поэтической работы очень изнуряет меня. К счастью, моя болезненность не подавляет моего вдохновения, она приводит к тому, что оживление во время творчества быстрее утомляет меня и выбивает из колеи. Поэтому мне обычно приходится расплачиваться пятью-шестью днями уныния и страданий за один день счастливого творческого подъема”». (Шиллер, 1955, с. 32, 232, 277–278.)

«Шиллер привык учиться не столько у жизни, сколько у книг. Он не бывает на природе, болеет чахоткой, живет в вечном страхе перед приступами болезни. Большую часть времени он проводит в комнатах, совсем не занимается спортом, в долгие летние месяцы не выходит из дома, живет при закрытых окнах – курит и чихает. По ночам его томит бессонница. По утрам он не может заниматься никакими делами, обедает только в восемь вечера, в плохие дни вынужден подбадривать себя алкоголем. Работается ему лучше всего при низком атмосферном давлении… Шиллер непрестанно ощущает смерть; и если бы человек, даже не знающий этого, прочел в последовательности все его произведения, он понял бы, что создатель их умрет ранней смертью, с которой он так ожесточенно сражается… Внутренняя лихорадка заставляет Шиллера все быстрее устремляться вперед. Порою кажется, что он, задыхаясь, скачет день и ночь на черном копе, спасаясь от черного всадника. И каждое утро он оборачивается и смотрит назад – не нагнал ли его уже всадник? И снова и снова он мчится вперед много лет подряд. Вот почему в это последнее, самое насыщенное успехами десятилетие, при самых блистательных обстоятельствах им владеет одно стремление – создать как можно больше трагедий». (Людвиг, 1965, с. 294, 301.)

«Начиная с 1791 года и до самой смерти, Шиллер переносил большие страдания. Каждая смена времен года, каждая перемена погоды, малейшая простуда вызывали обострение процесса в легких и сильные боли. В его жизни теперь редко наступали промежутки в несколько месяцев или недель, когда бы он мог спокойно работать. В зимнее время он месяцами не выходил из закрытого помещения, чтобы не простудиться. Ночи он обыкновенно проводил без сна, использовал их для работы». (Шиллер, 1995, с. 194–195.)

Особенности творчества

«В его произведениях эротическое начало играло очень незначительную роль, хотя в своих поздних драмах он и прибегал к традиционным любовным сценам в качестве побочного мотива действия. Однако бросалось в глаза, как плохо он всякий раз изображал естественный зов любви, как напоминают эти диалоги высокопарную слащавую декламацию, выдуманную юношей, который никогда ие соприкасался с реальной любовной жизнью». (Kretschmer. 1931, с. 49.)

«Обдумывая что-нибудь, многие искусственно вызывают прилив крови к мозгу, как, например, Шиллер, ставивший ноги на лед». (Ломброзо, 1892, с. 19.)

«Во время приступа творчества кладет на стол гнилые яблоки… [запах которых его вдохновлял]». (Сегалин, 1926а, с. 56.)

Астеническая конституция является благодатной почвой для последующего невротического развития, тем более когда присутствует тяжелое соматическое заболевание (туберкулезлегких.) Продуктивное «лихорадочное» творчество могло создавать у Шиллера иллюзию продления жизни, являясь защитной реакцией от постоянного «ощущения смерти». Шиллер не первый и не последний творец (вспомним хотя бы Гете и его Вертера), который пытался перенести свои страдания и свою приближающуюся смерть на своих героев. Возможно, речь идет о танатофобии (страх смерти), что подтверждает и его инфантильная сексуальность, так как в представлении невротика секс может быть связан с определенным риском для жизни.

ШИШКИН ИВАН ИВАНОВИЧ (1832–1898), русский живописец и график. Передвижник. Мастер литографии и офорта.

[Мать] «Властная, вздорная, подозрительная к людям, мелочная, жадная. Ее капризный гнет будет Шишкин ощущать всю жизнь, а слова “неужели мой сын станет маляром?” помянет и в те дни, когда Россия назовет его великим своим живописцем. Но – замечу на полях, – быть может, творческому человеку равно необходимы и поощрение, и отталкивание?» (Пистунова, 1983. с. 174.)

«Домашним казался дикарем, нелюдимом… “Желая приобщить Ивана к хозяйству… родные стали давать ему торговые поручения, но купцы обманывали и обсчитывали его. Купеческо-мещанской Елабуге такая неприспособленность казалась чуть ли не слабоумием. Иван и сам понимал, что к коммерции не пригоден, и страдал от обиды и безысходности положения. Мать он приводил в отчаяние”… В августе 1852 года Иван Шишкин поступил в Училище живописи и ваяния. Языкастые и меткие на прозвища товарищи за внешний вид и молчаливость быстро прозвали его Монахом». (Анисов, 1991, с. 21, 28.)

[1874 г., после смерти жены] «Утешения искал в вине. Опьянев, становился злым, не знал удержу… Резок был со всеми… Сочувствовали. За стаканом вина вспоминали прошлое. Встречи напоминали скорее попойки, доходило до ссор… Среди знакомых, приходивших к Шишкину посидеть за рюмкой, в основном были неудавшиеся художники. Спившиеся, опустившиеся или просто не нашедшие себе места в жизни». (Там же, с. 209–210.)

Шишкин представляет нередкий среди гениев образец так называемой «односторонней одаренности». Будучи великим только в одной области – живописи, во всех остальных житейских перипетиях он остается беспомощным и неприспособленным человеком.

Длительное, ситуационно обусловленное пьянство после смерти жены лишнийраз подтверждает его психологическую слабость и инфантильность. Биографы отмечают один из симптомов алкоголизма – изменение психического состояния в опьянении («становился злым»).

ШМИДТ ПЁТР ПЕТРОВИЧ (1867–1906), русский революционер; руководил восстанием на крейсере «Очаков» (1905). Расстрелян.

«Петр Петрович Шмидт был человек “с большими странностями”. В день окончания морского училища только что произведенный мичман Шмидт женился на уличной проститутке, которую перед тем нанял. Он мечтал “развить ее личность”. После этой эскапады, более жалея его отца, героя обороны Севастополя и вице-адмирала в отставке, мичмана Шмидта потихоньку уводили в запас, и дальнейшая его карьера протекала в торговом флоте». (Ми-шецкий, 2003, с. 25.)

«Шмидт не был организатором восстания, он не был даже его сторонником. Он поехал на “Очаков” только по настоятельной просьбе матросов. Экзальтированный, пораженный величием открывающихся перед ним целей, Шмидт не столько руководил событиями, сколько вдохновлялся ими. И вот уже отправлена в Петербург телеграмма царю, подписанная “Командующий Черноморским флотом гражданин Шмидт”. И на стеньге “Очакова” поднят сигнал: “Командую флотом, Шмидт”. И он ждет, что вся эскадра немедленно выбросит красные флаги, арестует офицеров во главе с ненавистным адмиралом Чухниным и присоединится к “Очакову”. А эскадра зловеще молчала…» (Зинъко, 1971, с. 339.)

«После ареста и выяснения обстоятельств дела следователи усомнились в психической вменяемости Шмидта. Жена, пытаясь его спасти, давала интервью, в которых называла мужа сумасшедшим… Однако члены трибунала, выслушав его ответы, и сами убедились, что перед ними безумец! Они пытались отправить его на психиатрическое освидетельствование, но адвокаты блокировали это направление своими протестами, причем в “левых” газетах была начата кампания под лозунгом “Им не удастся объявить героя безумцем!”. Те же издания опубликовали сообщения “о позорном предложении”, сделанном членами трибунала Шмидту: “Они явились к нему в тюрьму и предложили бежать, у дверей его камеры не выставляли караул и двери не запирали!”… Шмидт “гордо отверг” сделку – ему нравилась вся суета вокруг, и он желал “доиграть до конца”. “Благожелатели” добились своего – Шмидта и трех фактических руководителей восстания расстреляли в марте 1906 года». (Мишецкий, 2003, с. 25.)

Основными чертами человека с истерическим расстройством личности являются театральность поведения, поиск возбуждающих переживаний и такой деятельности, в которой он находится в центре внимания. Лейтенанта Шмидта довольно легко «уговорили» на то, на что никто из других офицеров не согласился. А внушаемость и легкое подчинение влиянию окружающих людей – симптомы все того же вида психопатии. Так что Шмидт стал в буквальном смысле жертвой своего патологического характера.

ШМИТ НИКОЛАЙ ПАВЛОВИЧ (1883–1907), студент Московского университета, с 1904 г. владелец мебельной фабрики на Пресне. Большевик. Участник Декабрьского вооруженного восстания 1905 г.

Наследственность

[Отец] «…поступил в психиатрическую лечебницу с абсурдными бредовыми идеями величия <…> у него констатировали прогрессивный паралич помешанных… Из показаний родственников Шмита и медицинской документации недавнего прошлого выяснилось, что его мать имела склонность к запоям…» (То-полянский, 2000, № 3, с. 70.)

Общая характеристика личности

«Дабы облегчить тяжкую крестьянскую долю, замыслил он вырастить такие сорта ржи и пшеницы, чтобы плодоносили они сами по себе и регулярно, а трудовых затрат кроме уборки урожая не требовали. Отнюдь не случайным выглядело поэтому поступление Шмита на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета сразу по окончании гимназии. Но проучившись кое-как первый семестр, он подал ректору прошение об академическом отпуске, мотивируя его необходимость, смертью отца, нервным расстройством матери… и ухудшением здоровья вследствие усиленных попыток овладеть знаниями… Худощавый юноша с бледным лицом, задумчивый и молчаливый, по-прежнему выдавал себя за студента, носил форменную тужурку, шинель и фуражку, но к занятиям в университете больше не вернулся… Состоятельного наследника фабриканта могло бы ожидать безмятежное существование рантье, если бы в подпольной иерархии его не передвинули из рыхлой массы сочувствующих социалистической идее в строго определенный разряд товарищей, полезных партии». (Тополянский, 2000, А«2, с. 65–66.)

«Один из меценатов Декабрьского вооруженного восстания в Москве, Шмит вряд ли сознавал, что он делает и зачем и какую меру ответственности он на себя принимает… [Арестован в декабре 1905 г.] Судебный следователь по важнейшим делам счел, однако, показания Шмита оговором ввиду их разноречивости и серьезных сомнений в умственных способностях бывшего фабриканта». (Там же, с. 64, 72.)

«Отрицание арестованным каких-либо заранее обдуманных намерений и ряд склонностей в его поведении склонили, в конце концов, следствие к возбуждению вопроса о состоянии его умственных способностей… После необходимых согласований Шмита действительно поместили на три месяца… в московскую тюремную больницу, где его признали душевнобольным и отнес-ли в категорию вырождающихся… Дважды (в последний раз 10 ноября) в психиатрической экспертизе принимал участие сам профессор Сербский⁴²⁹. Выявив у испытуемого систематизированный бред и установив прирожденную паранойю (тип Зандера), профессор заявил категорически: в связи с расстройством душевной деятельности

Шмит не мог понимать свойства и значения им совершенного и руководить своими поступками; он был и оставался невменяемым и недееспособным… Помещенный в тюремную больницу 14 января 1907 года, он настоял на переводе из общей больничной камеры в одиночный изолятор, отказался от прогулок и совершенно замкнулся в себе… Весь январь и почти половину февраля 1907 года в его голове не умолкали голоса. Они его не успокаивали, не утешали… Эти голоса непрестанно угрожали и нагоняли страх». (Там же, № 3, с. 69–71.)

«Детальное ознакомление с крайне неблагоприятною для больного наследственностью и характерным, тяжелым анамнезом и тщательное трехмесячное наблюдение обнаружили, что Шмит страдает вполне ясно и резко выраженной картиной хронической паранойи (paranoia originaria Sanderi). В сентябре месяце больного исследовал консультант тюремной больницы П.Б. Ганнушкин⁴*¹¹, который согласился с диагнозом… Судя поданным следствия, он разбил стекло в окне камеры и осколками перерезал себе сонные артерии». (Хроника, с. 44.)

«Завернув осколки стекла в полотенце и платок, он поранил себе левое предплечье, располосовал сосуды шеи и скончался от кровопотери… Бред преследова-ния, сформировавшийся у Шмита, большевики подхватили, как флаг, выпавший из рук знаменосца, и перекроили в очередное обвинение самодержавия». (Тополянский. 2000, № 3, с. 72, 75.)

Роль психического расстройства в радикальной политической деятельности во многих случаях прослеживается достаточно определенно. Пример Н.П. Шмита – еще одна убедительная иллюстрация этого тезиса. Психически неуравновешенный богач вовлекается, в первую очередь из-за своих капиталов, в борьбу против власть имущих вопреки всякой логике и здравому смыслу (аналогичный пример – Савва Морозов, см.). Выбор столь иррационального жизненного сценария может быть убедительно объяснен только влиянием психического заболевания.

ШОЛОХОВ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1905–1984), русский советский писатель, академик АН СССР (1939), дважды Герой Социалистического Труда. Лауреат Сталинской (1941), Ленинской (1960) и Нобелевской (1965) премий.

«Самоедство доводило его до физического истощения, думаю, от этой муки и начинались его загулы и запои. О них уже тогда '*¹ с усмешечками перешептывались в номенклатурных кулуарах. И секретарь Ростовского обкома… мог на открытии очередного пленума позволить себе предложить депутату Шолохову покинуть зал и пойти в гостиницу опохмелиться». (Соколов, 1994, с. 5.)

«И января 1957 года Четвертое управление, как было принято говорить на партийном сленге, “вошло запиской” в ЦК КПСС:

“Секретно. Секретарю ЦК КПСС тов. Брежневу Л.И.

Направляю Вам для ознакомления стенограмму заочного консилиума с профессором Стрельчуком И.В. и кандидатом медицинских наук Теращен-ко И.В. по вопросу об организации и плане лечения М.А. Шолохова. Указанные специалисты также считают, что необходимо обязать М.А. Шолохова в принудительном порядке провести лечение в течение не менее шести месяцев. Это лечение они считают возможным организовать на отдельной даче в “Барвихе” или в больнице…

Начальник Четвертого Главного управления А. Марков”.

…Его упорное сопротивление лечению очень походило на попытку “эмигрировать” в пьянство». (Лапценок, 1998, с. 170–171.)

«Мы пишем по указке наших сердец, а наши сердца принадлежат партии». (М.А. Шолохов)

«Профессиональная деградация Шолохова – поучительный пример всем художникам: безнравственность в искусстве неумолимо переходит в депрофессионализацию». (Евтушенко, 1998, с. 286.)

Вопрос о принудительном лечении от алкоголизма поднимался лишь в крайних случаях, когда алкогольная зависимость приобретала систематически асоциальный характер. Это свидетельствует о наличии у Шолохова как минимум средней стадии алкоголизма. Солидная продолжительность жизни писателя говорит о хорошо поставленном профилактическом наблюдении и лечении, о хорошем качестве потребляемых спиртных напитков и о конституционально крепком, алкогольустойчивом здоровье.

ШОПЕН (Chopin) ФРИДЕРИК ФРАНЦИШЕК (1810–1849), польский композитор и пианист.

«Шопен, море вздохов, слез и рыданий…') Марсель Пруст

Наследственность

[Отцу] «…в юности были свойственны приступы тоски, меланхолии…» (Оржеховская, 1959, с. 7.)

Общая характеристика личности

«…В детстве отличался нервностью. Он плохо спал по ночам, видел страшные сны, которые он путал с явью. Ни строгий порядок, заведенный в доме матерью, ни царящий здесь спокойный, ровный тон не могли ослабить эту нервозность мальчика, которого даже радость возбуждала до слез. Его привязанность к матери также носила болезненный характер». (Там же, с. 14.)

«Развитие его характера так и не достигло полной зрелости. Он оставался постоянно нерешительным, находился во власти случая и игры настроения». (Ernest, 1930, с. 723.)

[1931 г.] «Неудачи и разочарования, пережитые еще в Вене, вызвали у Шопена депрессивное состояние, и теперь на этом фоне произошел подлинный душевный срыв… Аксель Варенберг¹³² был первым, кто усмотрел причинно-следственную связь между этими событиями и последующими изменениями психики Шопена по типу реактивной депрессии». (Ноймайр, 1997в, с. 49. 53.)

«Во-первых, заболевание Шопена зимой 1835—36 годов было столь серьезно, что среди польских эмигрантов даже распространились слухи о его смерти, которые достигли Варшавы… Во-вторых, сам Шопен находился в эти недели в состоянии подавленности, у него случались слуховые галлюцинации, и он слышал звон колоколов на собственных похоронах. Депрессия была столь сильной, что он даже составил завещание. Когда стадия обострения миновала, он поправлялся медленно; голос его стал хриплым, он сильно потерял в весе». (Там же, с. 64.)

«Испытывал страх быть похороненным заживо. В.связи с этим настаивал на произведении посмертной секции тела». (Kerner, 1960а, с. 35.)

«Из-за соматического (туберкулезного) заболевания очень бионегатив-ная шизоидная личность». (Lange-Eichbaum, Kurth, 1967, с. 345.)

«…Аспектом, до сих пор мало учитывавшимся в патографии Шопена, являются различные психические ситуационные кризисы в его жизни, которые в какой-то части оказали заметное влияние на его развитие как художника… В основном здесь имеются в виду депрессивные состояния, проявившиеся в различных формах и требующие различной каузальной интерпретации. Впервые с подобной депрессивной фазой в жизни Шопена мы встречаемся во время его второго пребывания в Вене в 1830—31 годах и в штутгартский период осенью 1831 года <…> Его психическое состояние ухудшилось настолько, что у него появились признаки усталости от жизни и истинные суицидальные мысли и ассоциации… В момент решительного обострения туберкулеза во время пребывания на Мальорке зимой 1838—39 годов Шопен вновь впал в депрессивное состояние, характеризовавшееся бессонницей, безынициативностью, нерешительностью, грустной подавленностью типа “меланхолии” и чувством покорной неизбежности горькой судьбе. И на этот раз имело место депрессивное расстройство, по уже вторичного характера, поскольку в основе его лежала болезнь. Это расстройство было необратимым, ибо болезнь была хронической. С этого момента проявления депрессии периодически повторялись, коррелируя по времени с обострениями прогрессирующего фонового заболевания – туберкулеза легких». (Ноймайр. 1997в, с. 141, 143.)

[Конец 1838 – начало 1839 гг.] «Ласковый, жизнерадостный, очаровательный в обществе, в интимной обстановке больной Шопен приводил в отчаяние своих близких… У него была обостренная чувствительность; загнувшийся лепесток розы, тень от мухи – все наносило ему глубокую рану. Все ему было антипатично, все его раздражало…» (Моруа, 1983, с. 242.)