Текст книги "Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий"

Автор книги: Александр Шувалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 83 (всего у книги 113 страниц)

«И в крепости он сочинял стихи, накалывая их иглой на кленовые листы и пересылая через сторожа к Е.П. Оболенскому³²⁴». (Мазаев М., CD Брокгауз и Ефрон.)

«В историческом семнадцатом каземате Алексеевского равелина, выявляя, очевидно, сущность всей своей жизни и всей своей души, писал он тогда: “Мне тошно здесь, как на чужбине! / Когда я сброшу жизнь мою?”» (Айхенвальд, 1998, т. 1, с. 55.)

Личность К.Ф. Рылеева чем-то напоминает Михаила Лермонтова. Если отбросить чрезмерную политизированность и несравненно меньшую одаренность Рылеева, то останется весьма схожее «ядро личности»: та же неудовлетворенность всем и всеми, тоже недоброе отношение к окружающим, та же убежденность з своей особой избранности, то же подсознательное, а зачастую и вполне осознанное стремление к самонаказанию и к его крайнему выражению – смерти. У Рылеева и Лермонтова примерно одинаковый возраст и способ гибели. Можно даже сказать, что оба постоянно «напрашивались» на наказание – дуэль с государственной машиной или дуэли с частными лицами – разница, в сущности, невелика: и в первом, и во втором случаях смертельный исход весьма вероятен. Он и случился.

С

САВОНАРОЛА (Savonarola) ДЖИРОЛАМО (1452–1498), флорентийский религиозный и политический деятель, проповедник; реформатор эпохи Возрождения, поэт. Отлучен от церкви и казнен.

«Ребенок был не особенно красив, не отличался ни детской веселостью, ни детской беспечностью; серьезный, вдумчивый, сосредоточенный, он не был ни для кого интересен». (Шеллер, 1993, с. 151.)

«С детства будущий “пророк” был мечтателем, любил уходить в себя… Душевная буря, бывшая следствием неразделенной любви, впервые породила в нем мысль о монашестве. Он бросил занятия медициной, которым никогда не отдавался с увлечением, тайком ушел в Болонью и там поступил в доминиканский монастырь». (Дживеле-говА.К, ЭСГранат, т. 37, с. 32.)

«И как смешон показался им этот появившийся на кафедре в церкви Сан

Лоренцо тщедушный проповедник с его едва слышным сиповатым голосом, с его неуклюжими манерами, с его провинциальным наречием, с его порой грубыми и чисто народными выражениями! <…> но Савонарола верил теперь в свое призвание до того, что у него уже начались видения, ободрявшие его идти избранным путем». (Шеллер, 1993, с. 160–161.)

«В 1492 г. с Савонаролой случился припадок галлюцинации во время самого произнесения проповеди: он увидел меч с надписью: “Gladius Domini super terram” (“Меч Бога на земле”), который вдруг обратился клинком вниз, причем небо омрачилось, с него посыпались мечи, стрелы, искры и земля показалась ему обреченной на жертву голода и чумы. С тех пор он начал предсказывать появление этого последнего бича, и через несколько времени пророчество его действительно исполнилось». (Топорков, 1912, с. 138.)

«Явно харизматическая личность, Савонарола обладал “комплексом гения”… Это был некрасивый человек с горбатым орлиным носом, крупными, плотно сжатыми губами, большим, изрезанным морщинами лбом, всегда горящими неземным светом глазами, лицо которого не могло не приковывать к себе взора, – гипнотически действующее на окружающих, надолго задерживающее на себе внимание несовместимым сочетанием бессилия и воли… К этому времени он уже был окончательно призван, у него уже были видения, сам Бог направлял его по избранному пути». (Гарин, 1994-6, с. 52, 57.)

«Что-то роковое было всегда в судьбе Савонаролы, как это ясно видно из всего рассказа о его жизни: не сам он выдвинулся в свет из монастырской кельи, где искал успокоения, где хотел быть чернорабочим; не сам он вмешался в политическую деятельность, превратившись из простого проповедника в человека, предписывающего законы; не сам он стремился продолжать свою проповедь в тяжелые минуты, когда его требовал на кафедру народ, а встревоженная смутой сеньория заставляла проповедовать для усмирения». (Шеллер, 1993, с. 205.)

«Успех его был неслыханный. Веселая, легкомысленная Флоренция стала неузнаваема. Затихли звуки музыки и песен, исчезли с улиц процессии и потешные огни. Зазвучали скучные, монотонные церковные гимны, загорелись очистительные костры, на которые сносились отовсюду “суеты”, т. е. предметы светского обихода и мирской культуры: маски, роскошные одежды, непристойные книги, рисунки. В пламени погибло и некоторое количество произведений искусства, которые приносились на костры мальчиками, организованными Савонаролой для слежки за проявлениями ненавистного ему духа мирского легкомыслия». (Дживе-леговА.К., ЭСГранат, т. 37, с. 34–35.)

«Мистическая паранойя с галлюцинациями». (Portigliotti, 1902, с. 184.)

«Под впечатлением одного видения он еще смолоду начал считать себя избранником, ниспосланным на землю самим Иисусом Христом для возрождения погрязшего в пороках населения Флоренции. Затем, разговаривая однажды с каким-то монахом, Савонарола увидел в разверстых небесах картину бедствий, испытываемых церковью, и услышал голос, повелевающий ему возвестить об этом народу. Ему постоянно представлялись видения из Апокалипсиса, а также из событий ветхозаветной истории. В 1491 году он решил было не касаться политики в своих проповедях, но во время молитвы услышал слова: “Глупец, разве ты не видишь, что сам Бог повелевает тебе идти по прежней дороге” – и конечно, изменил свое намерение… Во время одного из своих видений Савонарола пробыл долго в раю, где беседовал со многими святыми и Богородицей, престол которой он описал впоследствии чрезвычайно подробно, не забыл даже упомянуть, сколько именно драгоценных камней украшали его <…> Самая бессодержательность этих видений и служит доказательством, что Савонарола находился под влиянием галлюцинаций, не говоря уже о том, что, постоянно выставляя их на вид, он не только вредил себе, но и успеху своего дела». (Ломброзо, 1892, с. 149–150.)

«Крайняя шизоидная бионегативность; тип фанатика». (Lange-Eich-baum, Kurth, 1967, с. 517.)

«Допросы Савойаролы и пытки велись самым варварским образом; его пытали 14 раз в день, заставляли впадать в противоречия допросами, упреками и угрозами и вынудили признание, что все его пророчества – ложь и обман. За время следствия, которое велось около месяца, Савонарола написал в тюрьме несколько сочинений… Последнее сочинение написано Савонаролой за несколько часов до смерти, на переплете одной книги, по просьбе тюремщика». (ЭС Брокгауза, п/т 56, с. 40.)

Савонарола – классический тип фанатика. К этой разновидности психопатии относятся люди, с исключительной страстностью посвятившие всю свою жизнь служению единому делу, не оставляющему места ни для каких других интересов. Характерна склонность Савонаролы к формированию сверхценных (религиозных) идей и к бескорыстной деятельности, направленной на их претворение в жизнь. Хотя большинство фанатиков люди ограниченные, среди них могут встречаться и высокодаренные субъекты (Савонарола тому пример). Отсутствие гибкости и приспособляемости приводит их, как правило, к конфликтам с властями, а непреклонная воля делает фанатиков опасными для общества.

САВРАСОВ АЛЕКСЕЙ КОНДРАТЬЕ-ВИЧ (1830–1897), русский живописец, член-учредитель Товарищества передвижников. Один из родоначальников русского реалистического пейзажа.

«Саврасов по натуре своей, характеру был весьма замкнутым, сдержанным человеком (не от гордости и самомнения, а от какой-то детской'стеснительности, душевной ранимости). Многим он казался даже суровым, как и его отец… Художнику шел сорок второй год… случалось, охватывало его тревожное настроение, какое-то лихора¹-дочное внутреннее беспокойство, становилось ему тоскливо, но он умел преодолевать это состояние, эти приступы хандры… Беда подкралась незаметно, исподволь: Саврасов стал выпивать. Ему хотелось забыть, хотя бы на время, о своих горестях и неудачах, о постоянных материальных затруднениях, о злобных нападках прессы. Он чувствовал себя одиноким. Жена не проявила должного понимания, сочувствия… он стал испытывать к алкоголю все возрастающее влечение… Он все чаще бывал нетрезв. В доме стали разыгрываться неприятные сцены». (Добровольский, 1992, с. 78, 167, 189.)

[Из дневника дочери А.К. Саврасова] «Когда мать переехала на отдельную квартиру, отец часто приходил к нам, продолжал интересоваться нашим учением. Разлука с семьей очень удручала его, но средств для жизни с семьей он не имел. Мать наша старалась, чтобы мы, дети, не знали о его жизни». (Владимиров, 1973, с. 132.)

«…В апогее творческого подъема, в зените славы на него одно за другим обрушились несчастья. Почти одновременно умерли две его маленькие дочери. От художника ушла жена. В довершение всех бед его настиг тяжелый недуг – он начал слепнуть… Саврасов пережил глубочайшую психическую депрессию и, ища забвения в алкоголе, постепенно опустился на московское дно. Он окончил свои дни среди трущобных людей. Его считали умершим еще при жизни». (Соловьев, 1988, с. 25–26.)

«Прямодушный, резкий, вспыльчивый, беспокойная, ищущая натура, новатор русского пейзажа, знаменитый академик и несчастный запивоха, не умевший побороть пагубной своей страсти к водке, Саврасов был в тягость более уравновешенным и добродетельным профессорам… Тяжелую запойную болезнь Алексея Кондратьевича с болью ощущала его обширная мастерская». (Евдокимов, 1959, с. 149–150.)

«Ему приходилось продавать свои произведения подворотным букинистам по цене ненамного больше той, что он получал когда-то на толкучке за свои детские рисунки, украшать отдельные кабинеты трактиров за скудную трапезу и рюмку горячительной, платить своей работой за ночлег». (Владимиров, 1973, с. 134.)

Начало алкогольной зависимости у А.К. Саврасова вполне возможно было связано с психогенной ситуационной депрессией. К спиртному часто прибегают как к антидепрессив-ному средству. Профессиональное снижение (проявлением этого можно считать увольнение Саврасова из Училища живописи в 1882 г.) и нарушение внутрисемейных отношений, бродяжничество обычны для второй стадии алкоголизма, когда пьянство уже становится явным. Изменения личности у Саврасова в последние годы можно определить как «алкогольную деградацию», т. к. налицо морально-этическое и социальное падение.

САД (Sade) ДОНАСЬЕН АЛЬФОНС ФРАНСУА (1740–1814), французский писатель, известный под псевдонимом «маркиз де Сад». В произведениях Сада патологическая эротика неотделима от насилия и жестокости (отсюда садизм). С 1803 г. пожизненно в лечебнице для душевнобольных.

«Ног создал эту ситуацию, чтобы дать человеку возможность исполнять свободу воли и выбирать между добром и злом» Маркиз де Сад

Общая характеристика личности

«“Да, я распутник и признаюсь в этом, – пишет он своей жене, – я постиг все, что можно было постичь в этой Области, но я, конечно, не сделал всего того, что постиг, и, конечно, не сделаю никогда. Я распутник, но я не преступник и не убийца…” Женившись в мае 1763 года… Сад уже в о ктябре попадает в тюрьму за буйный дебош. Дебош не был случайностью. Еще в коллеже, а затем при наездах в Париж из армии за маркизом наблюдалась склонность к весьма легкомысленному поведению… По приказу Людовика XV де Сад был выпущен на волю через месяц и отправился в Нормандию – продолжать фривольную жизнь. В пасхальное (!) воскресенье 1768 года вспыхнул первый скандал, непосредственно связанный с пороком, который именуется ученым словом “альголагния”. Маркиз заманил к себе в дом молодую нищенку, некую Розу Келлер, посулив ей место служанки, и выпорол ее плетьми, громогласно при этом крича. Розе каким-то образом удалось выпрыгнуть нагишом из окна на улицу и донести на маркиза в полицию. Сад попал за решетку, и лишь после того как он выплатил Розе Келлер весьма значительную сумму, он добился освобождения и отправился в свой родовой замок “Ла Кост” на юге страны. В 1772 году при участии своего лакея маркиз устроил новый дебош, на этот раз. в Марселе, где были и плети, и содомия, и какие-то сомнительные средства для возбуждения полового чувства, которыми Сад кормил девиц. Одна из них заявила в полицию, что ее собирались отравить и принудить к со-домическому акту… Французские законы, однако, отличались чрезвычайной строгостью. Так, любая форма содомии каралась смертной казнью. Марсельский суд постановил отрубить маркизу де Саду голову, а затем обезглавленное тело сжечь и пепел развеять ио веТру. Сад бежал от приговора в Италию, захватив в путешествие миловидную сестру своей жены… В 1777 г. в результате новой серии скандалов дебошир уже по ходатайству тещи опять оказался в тюрьме… В тюремной башне Венсене кого замка, куда был заключен маркиз, он взялся за перо… В 1784 г. Сада переводят в Бастилию. Там он пишет “120 дней Содома”, произведение, по композиции напоминающее “Декамерон” и представляющее собой своеобразный свод шестисот сек-суальных извращений… Накануне штурма Бастилии в июле 1789 года маркиз подстрекает толпу на взятие тюрьмы, крича через окно, что в Бастилии уничтожают заключенных. Его срочно переводят в другую тюрьму. 2 апреля 1790 г. де Сад выходит на свободу. Какое-то время он принимает активное участие в революции (занимает пост сначала секретаря, а затем председателя Секции пик в Париже)… В 1793 г. Сад обвиняется в “модерантизме”, арестовывается и только благодаря случайному стечению обстоятельств избегает революционного трибунала. В следующем году, по ходатайству секции Пикон добивается освобождения. В 1795– 97 годах, пользуясь неразберихой тон поры, Сад осуществляет издание своих романов». (Ерофеев, 1973. с. 141–143.)

[В марте 1801 г]. «Сад как автор безнравственных произведений попадает в тюрьму, которая вскоре заменяется психиатрической лечебницей в Шаран-тоне под Парижем, куда Сада доставляют по требованию родственников за “распутное поведение”. Сад продолжает писать и в психиатрической лечебнице. Пишет он теперь в основном пьесы. И не только пишет. Ему удается осуществлять спектакли силами самих больных, и эти представления пользуются большим успехом. На них съезжается “весь Париж”. Несмотря на различные демарши, маркиз де Сад так и не добился освобождения. Он умер в Шарантоне… В общей сложности он провел в заключении около тридцати лет, что способствовало обострению его эротических обсессий³²³». (Ерофеев, 1973, с. 143.)

«Властный, наделенный холерическим темпераментом, импульсивный, склонный к крайностям во всем, с безумно богатым воображением, такой, равного которому в жизни нет, – вот я весь в двух словах. И еще добавлю: вы должны или убить меня, или принимать меня таким, каков я есть, ибо я не изменюсь». (Маркиз де Сад)

«В Шарантоне маркиз де Сад выглядел “крепким стариком”, на котором не отразился его возраст, с красивыми седыми волосами, полным достоинства, любезным и обходительным; на обращения к нему он отвечал кротким голосом, но нецензурно и во время прогулок во дворе чертил на песке непристойные фигуры… Врожденное слабоумие на дегенеративной основе. В последние годы жизни деменция из-за инволюции мозга. Периодическое повышение перверсных наклонностей и влечений представляет собой в данном случае на редкость значительное антисоциальное явление». (Eulenburg, 1902, с. 30, 42–43.)

«Я, вполне естественно, заинтересован в том, чтобы существовало законное право для всех форм сексуального поведения, к которым я сам склонен и которые определяются природными импульсами». (Маркиз де Сад)

Особенности творчества

«..Первый проблеск вдохновения дал о себе знать в ночь 16 февраля 1779 года, после шестимесячного пребывания в заточении. Он сообщил о ярком, словно явь, сне, в котором его посетила Лаура Петрарки³²⁶, пришедшая, чтобы утешить его, поскольку никто из живых членов семьи этого не сделал… Запертый в четырех стенах, маркиз начал создавать свое собственное царство… Впрочем, в каком бы стиле маркиз ни работал, одиннадцать лет, проведенные в тюрьме, помогли ему найти себя в роли автора художественных произведений. Он достиг такой ясности внутреннего видения, которая заставит содрогнуться не одного его читателя». (Томас, 1998, с. 236, 279.)

«Революция в 1790 г. возвратила ему свободу. Он стал писать эротические романы, изобиловавшие сценами сладострастия и жестокости. Когда Бонапарт сделался консулом, маркиз де Сад поднес ему в дар свои романы в роскошном переплете. Консул приказал уничтожить его произведения, а самого автора вновь заточить в Шарантон». (Ерафт-Эбинг, 1996, с. 114.)

«Это ново, потому что я представляю порок торжествующим, а добродетель – его жертвой, подверженной всем формам унижения и жестокости, но наделенной единственно чувствительной душой, чтобы противостоять этим опасностям». (Маркиз де Сад)

«Почти все, что он написал, было написано в Бастилии, начиная с его романов “Жюстина”, “Жюльетта”, впоследствии переделанных и бывших злобою дня во времена революции. Большинство его драматических произведений относятся к тому же времени… Постоянное возбуждение, в котором он находился, вело его к сумасшествию. Началось это еще в Венсене и продолжалось в Бастилии: он стал со страстью маньяка предаваться мистическим вычислениям и комбинациям. Он читал, так сказать, по складам, все письма, которые ему присылали, и в количестве слов и слогов искал – и думал, что находит, – тайну своего будущего, надежду и указание на свое освобождение… Главный доктор Шарантона Ру-айе-Колар писал 2 августа 1808 года министру юстиции Фуше: “Он не сумасшедший. Его единственная болезнь – порок, но от этой болезни его невозможно вылечить в учреждении, предназначенном для врачевания душевнобольных. Необходимо, чтобы этот субъект был заключен is более строгой обстановке…”» (Альмерас, 1992, с. 106, 108, 164–165.)

«Моя манера мыслить не принесла мне несчастий. Их причиной стали мысли других». (Маркиз де Сад)

Издевательство над человеком и наслаждение такой жестокостью существовали во все времена, но почему-то лишь «гуманный» XIX век обратил на это явление более пристальное внимание и присвоил ему специальный эпонимический термин – садизм. Нет нужды говорить о темообразующем влиянии этой сексуальной аномалии на творчество де Сада: практически все его романы в большей или меньшей степени посвящены описанию различных вариантов этого порока.

САЛТЫКОВ (Салтыков-Щедрин) МИХАИЛ ЕВГРАФОВИЧ (1826–1889), русский писатель-сатирик, публицист, литературный и государственный деятель. В 1868–1884 гг. редактор журнала «Отечественные записки».

Наследственность

«Семья была дикая и нравная, отношения между членами ее отличались какой-то зверскою жестокостью, чуждой всяких теплых родственных сторон; об этих отношениях можно отчасти судить по повести “Семейство Головлевых”, где Салтыков воспроизвел некоторые типы своих родственников». (Белоголовый, 1957, с. 608.)

Общая характеристика личности

«В довершение отец и мать постоянно ссорились, и дети видели уже всю житейскую изнанку. Книг в доме почти не было; мальчику приходилось читать учебники старших…» (Пыпин, 1904, с. 89.)

«Характер Салтыкова сложился под влиянием двух обстоятельств: болезни и избалованности. Была ли у него какая-нибудь наследственная наклонность к болезни, я не знаю. Но главным обстоятельством, неблагоприятно повлиявшим на его здоровье, была нелепая и беспутная жизнь, которую он вел во время своей ссылки в Вятке. Карты и вино, обыкновенное препровождение времени в провинции, оставили на нем неизгладимые следы». (Танеев, 1957, с. 561.)

[Начало 1850-хгодов] «Наружность его не отличалась привлекательностью. Это был очень молодой человек… темноволосый, довольно высокий, но неуклюжий, с болезненным цветом лица и очень выпуклыми серыми глазами, чрезвычайно близорукими, что еще более усиливало его неловкость. Выражение лица Михаила Евграфовича и настроение его духа постоянно менялось, причем мимолетная веселость сменялась то чрезвычайной угрюмостью, вовсе не свойственной его возрасту, то крайней раздражительностью. Сдержанности, самообладания у него совершенно не было, и всякое противоречие выводило его из себя… Раздражительный и нетерпеливый, Михаил Евграфович был нестерпим за картами. Он выходил из себя, бранился и ссорился с партнерами, но без карт не мог обойтись». (Спасская, 1957, 536, 541.)

«После жалобы рязанского губернатора Салтыков в 1868 был уволен окончательно в отставку в чине действительного статского советника; повелением царя Салтыкову запрещалось впредь занимать какие-либо должности на гос. службе». (Макашин, 1971, с. 622.)

«Неудачи в практической жизни, необходимость экономии, постоянный труд, отчасти порок сердца, которым он страдал издавна, мало-помалу изменили его характер. С каждым годом он делался более и более нервным, постоянно горячился в спорах о чем бы то ни было и даже в картах, так что лицам, мало его знавшим, казался человеком злым. Но между тем под этой маской он оставался в действительности очень добрым человеком… С 1875 года состояние его здоровья окончательно изменилось к худшему… В апреле 1875 года его отправили в Баден-Баден, где в течение мая он не мог двигать ни рукою, ни ногою, потому что всякое движение причиняло ему сильнейшую боль». (Унковский, 1957, с. 653.)

«Люди, которые долго не виделись с Михаилом Евграфовичем, приходили в ужас от происшедшей с ним перемены. Вместо подвижного, оживленного, хотя и желчного, человека они видели старика, “кандидата в могилу”, как с ужасом записала в дневник одна из его знакомых. Одышка, изнурительный кашель, участившиеся нервные припадки временами совершенно обессиливали больного… Необычайная мнительность делала состояние Салтыкова особенно тяжелым. Перед его глазами вставали картины близкой смерти и еще того хуже! – полной своей беспомощности, нищеты, злых попреков жены… Жалобы на болезнь занимали все больше и больше места в его разговорах и письмах». (Турков,)965. с. 305.)

«Долго оставаться на службе он не мог по своему беспокойному, неуживчивому характеру. Он постоянно препирался с губернаторами: не стесняясь, острил над ними в обществе, и, живя в Туле, написал целую летопись о губернаторах, причем местного губернатора, как он нам пояснил, изобразил в виде губернатора с фаршированной головой». (Жуковская, 1957, с. 77.)

«Во всех странах железные дороги для передвижения служат, а у нас сверх того и для воровства». (М.Е. Салтыков-Щедрин)

«Трудился он по-прежнему и даже более того, так как с болезнью и смертью Некрасова ему пришлось одному хлопотать по изданию “Отечественных записок”. Труд этот был очень тяжел, но запрещение журнала, нарушив его образ жизни, повлияло еще хуже на состояние здоровья… Вследствие этого по истечении некоторого промежутка времени характер его, как мне казалось, сделался более мрачным, а затем и последние остатки здоровья истощились… В последние три-четыре года нервное состояние его было невыносимо. Шум обыденной жизни его раздражал. Одиночество томило его». (Унковсний, 1957, с. 654.)

«К весне 1885 года не вдруг, а мало-помалу ему стало делаться заметно хуже: сначала его начали беспокоить нервные боли в глазах, не связанные ни с каким очевидным повреждением зрительного аппарата, а между тем заставившие его отказаться от обычного чтения, а вслед за тем появились судорожные сокращения в мышцах тела, особенно выраженные в руках, голове и верхней части туловища и до такой степени сильные, что писание стало для него не только затруднительным, а почти невозможным; не будучи, таким образом, в состоянии отдаваться своему обычному времяпрепровождению и видя в этом ухудшении наступление финала своей писательской деятельности, он, понятно, сделался еще более раздражительным и сильно затосковал». (Белоголовый, 1957. с. 595.)

[В конце 1885 г.] «…доктор Боткин получил от Салтыкова непонятную записку: это был даже не набор слов, а бессвязные комбинации букв, будто бы составляющие слова и аккуратно отделенные друг от друга. Вскоре у больного появились галлюцинации, и Боткин, а также Белоголовый, которому Сергей Петрович подробнейшим образом описывал отчаянное положение их общего пациента, пришли к выводу, что работать он больше не сможет». (Турков, 1965, с. 339.)

Наличие подробной патографической справки нередко затрудняет посмертную диагностику, так как, с одной стороны, нельзя не учитывать приводимые признаки болезни, а с другой, никто из биографов, разумеется, не ставил себе задачей описание ОПРЕДЕЛЕННОГО заболевания у Салтыкова-Щедрина; писали о том, что видели. «Выпуклые…глаза» (пучеглазие, экзофтальм?) и «крайняя раздражительность» наводят на мысль о возможной базедовой болезни (гипер-тиреодизм). Другие данные позволяют думать об органическом расстройстве настроения. Можно предположить также, что в последние годы жизни у писателя возникла деменция (сосудистого происхождения?), которая была связана с органическим поражением центральной нервной системы.

САЛЬЕРИ (Salieri) АНТОНИО (1750–1825), итальянский композитор, дирижер и педагог.

«Сальери.

Имя вы назвали,

Но как-то странно оттого,

Что вы ни разу не слыхали

Звучанья музыки его».

Л. Хаустов. «Сальери»

[Осень 1823 г., газетное сообщение] «“Антонио Сальери, первый капельмейстер императорского двора, признался в том, что отравил Моцарта”. [Газетное сообщение, спустя несколько дней] “После исповеди и признания священнику разум Сальери помутился, и он пытался перерезать себе горло. Попытка первого императорского капельмейстера покончить с собой не удалась; по приказу императора, его поместили в дом умалишенных”. [Июнь 1824 г.] “Антон Шиндлер’-' написал в разговорной тетради Бетховена: “Здоровье Сальери снова ухудшилось. Он совсем невменяем. В бреду он продолжает твердить, что виновен в смерти Моцарта. Видимо, это сущая правда, раз он хочет исповедоваться в своем грехе”». (Вейс, 1991. с. 22–23.)

«Версия о сумасшествии опровергается недавно найденным письмом самого Сальери. Из первой фразы этого письма, написанного уверенной рукой и тщательно отделанным эпистолярным стидем, явствует, что Сальери решил покончить с собой уже в марте 1821 г., то есть за два с половиной года до первой попытки самоубийства. Все эти годы он исполнял обязанности императорского капельмейстера. Таким образом, версия о безумии Сальери отпадает». (Болза. 1970, с. 145.)

«11 Антон Шиндлер, биограф Бетховена, писал тогда: “С Сальери дела плохи, он совсем потрясен. В бреду он постоянно повторяет, что виноват в смерти Моцарта и дал ему яд”». (Ноймайр, 1997. с. 175.)

«В 1823 г. старый композитор попытался покончить жизнь самоубийством из-за дискуссии о его причастности к смерти Моцарта». (Kerner, 1959, с. 186.)

Имя Сальери в силу трагического недоразумения стало практически нарицательным. Учитывая, что миф об отравлении Моцарта возник еще при жизни Сальери, логично предположить, что развившаяся у композитора депрессия (было бы странно, если бы он спокойно отнесся к сплетне подобного рода) но сила реактивный характер. Поэтому психотическое состояние у престарелого Сальери (в возрасте 73–74 лет) сопровождалось бре дом вполне определенной тематики.

САНД (Sand) ЖОРЖ (наст, имяифам. Аврора Дюпен, Dupin) (1804–1876). французская писательница. Участница Французской революции 1848 г. Поборница утопического социализма.

«Изменить свою сущность незы i можно лишь направить ко благу различные особенности характера.

даже недостатки…» Жорж Санд

Наследственность

«Предки Жорж Санд – все из ряда вон выходящие люди. Там перемешались все: короли с монахинями, знаменитые воины с девчонками из театра. Как в сказках, все женщины носят имя Авроры; все имеют сыновей и любовников… “Моя мать, – писала впоследствии Жорж Санд, – была родом из всеми презираемого бродячего цыганского племени”». (Моруа, 1983. с. 4. 17.)

«Мать Авроры жила довольно бедно, вела беспорядочный образ жизни и. кроме того, была криклива, несдержанна. нередко ссорилась и даже дралась с соседями и родственниками». (Орже-ховская. 1959, с. 385–386.)

Общая характеристика личности

«В молодости была глубоко меланхолично]! и чувствовала искушение совершить самоубийство. “Это искушение, – писала она, – было иногда таким сильным, таким внезапным, что о нем можно писать только как о разновидности психической болезни. Оно принимает характер мономании”». (Nisbet, 1891, с. 106–107.)

«Резкие переходы от меланхолии к внезапным приступам веселья». (Орже-ховская, 1959, с. 387–388.)

[1820–1821 rr.J «Страдала меланхолией, способной довести до самоубийства». (Арнаудов, 1970, с. 39.)

«Г-жа Жорж Занд рассказывает, что одно время ею овладело стремление лишить себя жизни. Мысль о самоубийстве сделалась для нее idees fixes и постепенно стала переходить в мономанию. Намерение лишить себя жизни иногда возникало так быстро и было так беспричинно, что ей самой казалось, что она сходит сума. Особенно вода возбуждала в ней стремление к смерти». (Булацель, 1900, с. 180.)

«Когда меня беспокоит поднявшийся жар в крови, я вызываю врача, чтобы он пустил мне кровь. Врач говорит, что это преступление, самоубийство, что от этого мне все равно не будет легче; что мне нужен любовник, иначе моя жизнь под угрозой от избытка жизненных сил». (Моруа, 1983, с. 202.)

«Классический тип “мужчины в юбке”». (Deutsch, 1928, с. 335.)

«Фригидная вследствие комплекса Дианы». (Michel. 1950, с. 493.)

«Жорж Санд можно считать гомосексуальной. Она нередко ходила в мужской одежде и обладала низким голосом. К тому же она увлекалась чисто мужскими видами спорта, такими как стрельба, езда верхом и фехтование. Особенно способствовал возникновению такой “славы” Альфред де Мюссе³²⁸, который был ее любовником». (Moll, 1910, с. 71–72.)

«В ее жизни было и серьезное увлечение женщиной – актрисой Мари Дорваль, которую она боготворила. Они часто встречались… Дело дошло даже до того, что Санд готовилась отправиться в роли камеристки на очередные гастроли подруги. Их связи отчаянно сопротивлялся муж Мари, ревниво пытаясь изолировать жену от “этой Сафо”. Однако безуспешно». (Семашко, 1999, с. 176.)

«Одержимая мыслью о рабском положении женщины, она хотела избавиться от него, изменив имя и весь свой облик. С этого дня она ставила в мужском роде все прилагательные, которые относились к ней. Так, в 1832 г. родился псевдоним Жорж Санд». (Моруа, 1983, с. 114.)

Особенности творчества

«Простота – этой крайний предел опытности и последнее усилие гения».

Жорж Санд

«Из-за недостатка физической любви бегство в экзальтацию интеллектуального творчества… Санд относилась к той категории активных женщин, которые сами никогда не чувствовали того, что так хорошо описывали». (Michaut, 1904, с. 427–428.)

«Не исключено, что причиной ее увлечения политикой стал вынужденный сексуальный “пост”, связанный с хронической болезнью Шопена. Она не могла испытать абсолютную любовь к другому человеку, поэтому она любила человека вообще, любила человечество». (Ноймайр, 1997в, с. 91.)