Текст книги "Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий"

Автор книги: Александр Шувалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 84 (всего у книги 113 страниц)

«“Я убедилась, что пишу быстро, легко, могу писать много, не уставая, что мои мысли, вялые в мозгу, когда я пишу, оживают, логически связываются между собой”… Будучи ненаходчивой в разговоре, она становилась очень живой и остроумной в письмах. Короче говоря, она была рождена писателем и понимала это». (Моруа, 1983, с. 98.)

«Мы говорим о необычайной работоспособности г-жи Санд. Но она уверяет, что в этом нет, собственно, никакой ее заслуги: бывают люди, для которых это действительно заслуга, ей же всегда работается исключительно легко. Пишет по ночам, обычно с часу до четырех, потом ложится, в одиннадцать встает; потом еще часа два работает днем… ей нисколько не мешает, если ее прерывают при этом. Это как вода, текущая из крана. Когда кто-нибудь входит, она закрывает кран, вот и все». (Гонкуры, 1964, с. 339.)

«Мюссе свидетельствует о Жорж Санд, что “ей никогда не случалось зачеркнуть хоть бы строку”». (Арнаудов, 1970, с. 521.)

Наверное, немало представительниц слабого пола по тем или иным причинам становятся «одержимыми мыслью о рабском положении женщины», но только редкие единицы приходят к необходимости в связи с такими убеждениями «изменить имя и весь свой облик». Для того чтобы писать о себе в мужском роде и демонстрировать ряд других в основном свойственных мужчинам того времени особенностей поведения, требуется такое расстройство половой идентификации, как трансвестизм двойной роли (с сохранением обеих половых ролей). При нем копирование внешних признаков другого пола отражает внутреннюю неудовлетворенность своим биологическим полом, а не стремление добиться сексуального возбуждения (как при фетишистском трансвестизме.) Параллельно у Жорж Санд можно отметить аффективные колебания, которые проявлялись, по-видимому, в рамках циклотимии.

САПФО (Сафо) (VII–VI вв. до н. э.), древнегреческая поэтесса, родом с острова Лесбос. Стояла во главе кружка знатных девушек, которых обучала музыке, слаганию песен и пляскам.

«Муза – женщина. Музыка – женщина. Поэзия – женщина. Жизнь – женщина.

Ну как тут не стать лесбиянкой?»

В Павлова

«У Сафо были романы с мужчинами… Вскоре Сафо вышла замуж и родила девочку, которую нежно любила и посвятила ей целый цикл стихов… Но судьба жестока к поэтам – по неизвестным нам причинам, и муж, и ребенок Сафо прожили недолго. Пытаясь заглушить горе, поэтесса всецело отдалась лесбийской любви». (Семашко, 1999, с. 15–16.)

«…Собрала вокруг себя кружок знатных девушек, которых до их замужества обучала умению вести себя, музыке, стихосложению и танцам… Жизнь и смерть Сапфо окутаны легендарными рассказами (о тщетном сватовстве Алкея, о ее несчастной любви к Фаону, о том, как из-за этой любви она покончила с собой, бросившись со скалы, и т. д.)». (Ирмшер, Йоне, 1989, с. 508.)

«В своих стихах, иногда изящных и грациозных, иногда полных мучительной страсти, Сапфо выражала своим подругам переполнявшие ее чувства, и отсюда пошли современные выражения “лесбийская любовь”, “лесбиянка”». (Редис, 1993. с. 224.)

«Девы поступь милая, блеском взоров / Озаренный лик мне дороже всяких / Колесниц лидийских и конебор-цев, / В бронях блестящих». (Сапфо)

«Женское гомосексуальное влечение известно под названием лесбийской любви (от названия острова Лесбос, где оно было особенно распространено). Это извращение еще называется сафизмом – по имени греческой поэтессы Сафо, воспевавшей и описавший этот вид разврата». (Милъман, 1972, с. 84.)

«Современники называли Сафо десятой музой, ее же собственной музой всегда оставалась женщина. Если бы это было не так, Сафо, возможно, никогда не достигла бы вершин поэтического мастерства. Пряный привкус порока придал ее таланту неповторимое очарование. В личной жизни Сафо была несчастлива». (Сосн. овский, 1992, с. 65.)

Чтобы получить в свое время такую известность, которая смогла пережить тысячелетия, недостаточно было обладать одним незаурядным поэтическим дарованием. В поэзии и в жизни Сапфо должен был присутствовать сильный элемент патологии, который (как и все необычное) оказал повышенное воздействие на современников. Патология эта носила сексуальный характер, чем в еще большей степени привлекала к себе внимание. И это внимание сохранилось вплоть доXIXвека, когда привлекло внимание сексопатологов.

САУЛ (конец XI в. до н. э.), основатель Израильско-Иудейского царства.

«И когда дух от Бога бывал на Сауле, то Давид, взяв гусли, играл, – и отраднее и лучше становилось Саулу, и дух злой отступал от него. И было на другой день: напал злой дух от Бога на Саула, и он бесновался в доме своем…» (I кн. Царств, 16–18.)

«Эпилептические помрачения сознания, что очень рельефно выразилось во время его посольства к Давиду: отправившись сам за послами, он снял с себя платье и оставался нагим весь день и всю ночь и при этом произносил бессвязные речи. В связи с эпилепсией и тяжелыми обстоятельствами жизни уныние и тоска Саула, конечно, могли принимать патологический характер». (Осипов. 1923. с. 18.)

«Нелюдимый, застенчивый, отличавшийся странным порывистым характером, Саул ужаснулся одной мысли, что Бог ставит его вождем… Вернувшись в родной город Гиву, он встретился с Сынами пророческими, и вскоре горожане с изумлением увидели, что сын почтенного землевладельца охвачен исступлением, подобно бродячим пророкам <…> Сам царь постепенно стал чувствовать свою неполноценность. Вспыльчивый и наивный, склонный к суевериям и беспричинным тревогам, он легко бросался из одной крайности в другую. Он не сумел сохранить дружбу с Самуилом, и между ними произошел разрыв… После этого разрыва Саул стал страдать припадками тяжелой душевной болезни. Он терзался тем, что Ягве оставил его, болезненно воспринимал любой, даже мнимый, намек на свое недостоинство, не несоответствие званию царя. Иногда его страхи доходили до границ безумия… Только музыка успокаивала больного… Не желая живым попасть в руки филистимлян, он бросился грудью на собственный меч». (Мень. т. 2. 1991, с. 263–265, 269.)

Трудно установить, о каком именно психическом расстройстве у Саула шла речь. Обычно биографы, когда сталкиваются с эпилепсией, не упускают случая упомянуть о наличии больших судорожных припадков, внешнее проявление которых крайне выразительно и легко заметно. Поэтому имели ли помрачения сознания у иудейского царя эпилептическую природу, неизвестно. Болееуве-ренно можно утверждать, что приступы депрессии («уныние и тоска») Саула смягчались музыкой, т. е. мы встречаемся с первым историческим описанием столь распространенной в наше время музыкотерапии.

СВАММЕРДАМ (Swammerdam) ЯН (1637–1680), нидерландский натуралист, один из основоположников научной микроскопии.

«В конце жизни Сваммердам заболел на почве религиозного фанатизма, посетил в Силезии известную религиозную деятельницу Антонину Буриньон и в ее обществе отправился в Копенгаген. Совершенно больной вернулся в Амстердам. С этого момента он перестал заниматься исследовательской работой, считая ее грехом… Несмотря на то что всю жизнь он страдал различными болезнями – работал сверх сил, не отдыхая ни на минуту. Возможно, что это было следствием его характера и буйного темперамента. Дело в том, что от рождения он отличался неспокойным, бурным характером. Был подозрительным, желчным и сухим человеком. Именно таким написал его Рембрандт на сохранившемся портрете». (Греб, 1971, с. 39.)

«Впал в религиозную меланхолию». (Nisbet, /А.¹' / с. 230.)

Стать религиозным фанатиком вХУПвеке было, безусловно, легче, чем в наши дни: уровень культуры в большей степени предрасполагал к такому развитию личности. Подобный факт сам по себе хотя и свидетельствует о резком изменении психики, но не всегда представляет психическое расстройство, которое требует специального лечения. Однако если в результате чрезмерного религиозного мистицизма человек в расцвете творческих сил прекращает привычную деятельность, как это имело место у Сваммердама, отличавшегося к тому же «буйным темпераментом» и подозрительностью, то можно думать о развитии бредового расстройства (того, что ранее называли паранойей).

СВЕДЕНБОРГ (Swedenborg) ЭМАНУЭЛЬ (1688–1772), шведский ученый и теософ-мистик, писатель, автор ряда технических проектов.

«Непосредственное знание иного мира может быть достигнуто здесь только ценою отказа в чем-то от того разума, который нужен для мира здешнего».

И. Кант

Наследственность

[Бабка] «…по линии матери в результате долгого и тяжелого заболевания сошла с ума и окончила жизнь самоубийством». (Norman, 1913, с. 289.)

[Отец] «…творил чудеса и обладал в некоторой степени даром предвидения. Однажды… имел в церкви видение ангела и слышал его голос». (Ковалевский, 1995, т. 2, с. 229.)

К вопросу о психическом заболевании

«Случалось еще в детстве, что во время молитвы Эммануэль впадал в какой-то экстаз, причем у него останавливалось дыхание и он оцепеневал. В этом состоянии он видел какие-то странные лучи, падающие с солнца на какую-то страну, которые перед его глазами пронизывали тьму… Обыкновенно говорят, что способность к духовидению и ясно-видению явилась у Сведенборга в 1745 г. внезапно – в виде припадка, за которым последовало… изменение личности… Уже с детства Сведенборг имел странные сновидения, которые были настолько ясными и цельными, что нередко он сам сомневался – были ли то сновидения или видения. Иногда он ощущал воздействие духов настолько осязательно, как будто они к нему прикасались… Он нередко слышал слова, неизвестно кем произносимые. Часто видел огни разноцветные, особенно во время писания сочинений, – и эти огни служили ему доказательством, что все в данный момент им написанное непреложная истина… Первое видение Сведенборга относится к 1745 г., между тем дневник заключает в себе обстоятельства предшествующих лет – 1743– 44 гг., следовательно, еще до появления первого видения». (Там же, с. 232, 236–237.)

«В 1744 г. в состоянии острого галлюцинаторно-бредового возбуждения “попал на попечение доктора Смита, а на его имущество была наложена охрана”. Хотя возбуждение Сведенборга и улеглось, но мысль, что он мессия, осталась фиксированной… Его сочинения переполнены описанием сотен видений… Особенно замечательным и достойным внимания было у Сведенборга сношение с загробным миром и дар ясновидения, которые привлекали к себе внимание лучших умов всего мира… Рассматривая жизнь Сведенборга с медицинской точки зрения, мы видим в ней: припадки каких-то судорог, наступающих в виде приступов, в форме трясения, приступы экстазов, отдельные приступы галлюцинаций, дар ясновидения и сношения с миром духов и особенную склонность к проповеди новой веры… Таким образом, Сведенборг являлся частично помешанным или параноиком, причем содержанием бреда его были религиозные истины, почему, при великом его уме и твердой воле, он является великим мистиком и основателем нового вероучения, которое в самой основе своей имеет болезненные данные». (Там же. с. 237, 243, 248, 257–258, 269.)

«Что может быть нелепее учения Сведенборга, который уверял, что ему случалось по целым дням, даже по целым месяцам беседовать с духами, живущими на различных планетах, и видеть их обитателей, причем он рассказывал, что жители Юпитера ходят частью на руках, частью на ногах, жители Марса говорят глазами, а жители Луны – животом». (Ломброзо, 1892, с. 147.)

«Сведенборг страдал шизофренией, которая протекала с двойственной ори-ентпровкой; содержание зрительных представлений находилось между истинными галлюцинациями и псевдогаллюцинациями. Течение заболевания: начало в 48 лет, острая фаза в 57–58 лет (в это время – тревога, сильное беспокойство); затем успокоение, многочисленные откровения и видения. Определенно мы имеем дело с шизофреническим процессом; это не истерия и не нормальный мистицизм». (Jaspers. 1926, с. 75.)

«Идиопатическая галлюцинаторная паранойя. Тяжелая бионегативная ст ру кт у ра л и ч н ост и». (Lange – Eichbaum, Kurth. 1967. с. 541.)

«Сведенборгсильнее и резче Магомета доказывал свое общение с духовным миром и передавал за несомненную истину свои разговоры с ангелами и душами умерших людей, с которыми он всегда мог разговаривать по своему желанию, но в это время он впадал в бред и транс… Сам Сведенборг очень странно объясняет испытанные им ощущения, когда в бытность его в Лондоне к нему явился ангел и запретил ему много есть. Он чувствовал, будто из всех пор его тела исходили пары, он их не только ощущал, но и видел, даже видел, как они сгущались и падали на пол, и как из них на полу образовался ковер, на котором эти пары, сгустившись, обращались в червей; эти только что образовавшиеся черви сгорали ярким пламенем, причем был слышен сильный треск. Сведенборг в своих многочисленных работах ясно указывает, как все его умственные силы содействовали его самообману, так в тех местах Евангелия, где никто не видел ничего загадочного и непонятного, он непременно находил таинственный смысл, он ясно помнил свои сбывшиеся предсказания и забывал несбывши-еся, смешивая свои сновидения с тем, что было наяву, и наконец потерял окончательно возможность отличать действительное и фантастическое». (Айрлэнд, 1887, с. 40–41.)

«…Речь идет… о возникающих без помутнения сознания шизофренических приступах с множественной двойной ориентировкой и визуальным содержанием, формы которого изменяются, переходя от истинных галлюцинаций (редко) через псевдогаллюцинации (внутренние голоса и образы) к просто надуманным или подхваченным мыслям. Голоса духов так же отчетливы, как и голоса людей; Сведенборг считает, что голос духа входит сначала в его мысли, а уже оттуда – по внутренним путям – в его орган слуха… Вначале о своих видениях Сведенборг говорил часто, потом стал сдержаннее. Однако по ночам часто слышали, что он громко разговаривает в своей комнате и яростно спорит со злыми духами; под конец это стало происходить также и днем. Взгляд его иногда совершенно менялся, в глазах загорался некий огонь; его неоднократно принимали за сумасшедшего. В церковь он уже не ходил, поскольку там ему не давали покоя духи, постоянно противоречившие тому, что проповедовалось с кафедры». (Ясперс. 1999, с. 143–144.)

«Многие психиатры изучали жизнь этого удивительного человека и приходили к мысли, что на старости лет тот совсем сошел с ума: ну разве может нормальный человек описывать свои ощущения, полученные из загробного царства, разве можем мы ощущать то, что якобы возникает после нашей смерти? Нет, не может – это только у сумасшедших получается. Кем был Сведенборг – душевнобольным или здоровым, я не знаю, но то, что его описания по загробному царству полностью совпадают с описаниями д-ра Муди³²⁴, это не вызывает сомнения». (Буянов, 1991а, с– 114.)

Особенности творчества

«Прорыв начался в 1736 году. Однажды Сведенборг глубоко погрузился в медитацию. “Обморочное состояние прочистило его мозг”: он начал записывать свои сны…» (Гордон, 1999, с. 381.)

«По мнению Юнга, определенные изменения в состоянии психики Сведенборга дали ему временный доступ к “абсолютному знанию” – к области, где преодолеваются границы времени и пространства». (Мусский, 2000, с. 585.)

«Сведенборг, как и Блейк’³⁰, был визионером – его также посещали видения, которые и легли в основу создаваемой им религии. На основании своих видений Сведенборг выдвинул так называемое “учение о соответствиях”, согласно которому мир земной является точным соответствием миру небесному, только менее совершенным, менее одухотворенным…» (Глебовская, 1993. с. 11.)

«Сведенборг писал, что ему “свыше приказано писать то, что он пишет”». (Ковалевский, 1905а, с. 392.)

«Сведенборг утверждал, что он лично присутствовал при страшном суде, состоявшемся на небесах в 1757 году, и что судьба каждого предопределена, поэтому всякая борьба в этом мире бессмысленна. Так рождается видение

“Нового Иерусалима”». (Немановидр., 1969, с. 80.)

«Сведенборг – один из величайших парапсихологов всех времен – стал испытывать непроизвольные проявления своего дара еще с тех пор, как с головой ушел в изучение естественных наук… Когда ему исполнилось пятьдесят семь лет, он испытал ошеломляющее духовное превращение: говоря его словами, над ним “разверзлось небо”. Он оставил изучение естественных наук, чтобы заняться изучением этих новых измерений реальности. Он говорил, что получил свободный доступ в мир духа, свободно перемещается в нем, беседует с его обитателями, исследует его. Хотя Сведенборг никогда не проповедовал и не пытался создать свою секту – сведенборгианская церковь была основана его восхищенными последователями, – он много писал о своих путешествиях по этому дальнему миру и опубликовал его полное и подробное описание». (Форд, 1993, с. 364.)

Феномены духовидения и оккультизма сами по себе не являются предметами психопатологического анализа. Психиатрический интерес может представить человек, обладающий (страдающий?) паранормальными способностями, если сам он помимо этого обнаруживает симптомы психического расстройства. Г последним можно отнести зафиксированный у Сведенборга в возрасте 56 лет приступ галлюцинаторно-бредового возбуждения, повлекший за собой госпитализацию. В последующем галлюцинаторно-бредовая симптоматика продолжала сохраняться, что позволяет предположить наличие у Сведенборга поздно начавшейся параноидной формы шизофрении.

СВИФТ (Swift) ДЖОНАТАН (1667–1745), английский писатель-сатирик, политический деятель.

«Лишь очень немногие живут сегодняшним днем, большинство готовится жить позднее'».

Джонатан Свифт

Общая характеристика личности

«Умопомешательство Свифта носило наследственный характер. Его дядя Гордон Свифт страдал “летаргическими приступами” и умер сумасшедшим. У самого Свифта в отроческие годы проявилось импульсивное помешательство. Из его корреспонденции и других источников мы узнаем, что в различные годы жизни он страдал головокружениями, глухотой, ухудшением памяти, мышечными судорогами и параличом правой стороны лица – т. е. всеми симптомами мозгового заболевания. Обладал неистово эксплозивным темпераментом… В старости у Свифта развилось безумие, его приходилось держать под замком. Незадолго до смерти впал в состояние слабоумия». (Nisbet, 1891, с. 81–82.)

«Свифт, отец иронии и юмора, уже в своей молодости предсказал, что его ожидает помешательство… До крайности гордый с высшими, Свифт охотно посещал самые грязные кабаки и там проводил время в обществе картежников. Будучи священником, он Писал книги антирелигиозного содержания… “Слабоумный, глухой, бессильный, неблагодарный относительно друзей” – так охарактеризовал он сам себя. Непоследовательность в нем была удивительная… он впал в мизантропию и целый год провел один, никого не видя, ни с кем не разговаривая и ничего не читая; по десяти часов в день ходил по своей комнате, ел всегда стоя, отказывался от мяса и бесился, когда кто-нибудь входил к нему в комнату. Однако после появления у него чирьев (вереда) он стал как будто поправляться и часто говорил о себе: “Я сумасшедший”, ио этот светлый промежуток продолжался недолго, и бедный Свифт снова впал в бессмысленное состояние, хотя проблески иронии, сохранившейся в нем даже и после потери рассудка, еще вспыхивали порою <…> В 1745 году Свифт умер в полном расстройстве умственных способностей. После него осталось написанное задолго перед этим завещание, в котором он отказал 11 000 фунтов стерлингов в пользу душевнобольных. Сочиненная им тогда же для себя эпитафия служит выражением ужасных нравственных страданий, мучивших его постоянно». (Ломброзо, 1892, с. 67–68.)

«Его длительные приступы меланхолии происходили и тогда, когда жизнь внешне складывалась, благоприятно, когда он был обеспечен и знаменит. Даже в такие времена Свифт периодически впадал в длител ьные состояния полного уныния, тяжелейшей депрессии и бездеятельности. Но во время своих гппоманиакальных периодов, сменявшихся затем очередными депрессиями, он проявлял заносчивость, был экзальтирован, экспансивен… Угрюмая меланхолия Свифта засвидетельствована неопровержимо, причем его психоз почти наверняка был наследственным, потому что его дядя Годвин умер в состоянии психической болезни. Что касается соматических жалоб Свифта, то они обычны для депрессивной стадии циклоидности. Признание его сумасшедшим королевской комиссией в 1742 году не имеет отношения к делу, так как к этому возрасту уже вступал в права атеросклероз мозга. Существенно, что он не разговаривал последние два года перед смертью, а 22 ноября 1742 года хотел вырвать себе глаза, и пять человек силой едва удержали его». (Эфро-имсон^ 1998, с. 146–147.)

«Большое место в жизни Свифта занимает его любовь к двум девушкам – Эстер Джонсон (“Стелла”) и Эстер Ва-номри (“Ванесса”) <…> Смерть Ванессы, а затем ранняя смерть Стеллы (1728) обострили нервную болезнь Свифта, перешедшую в умопомешательство». (Заблудовский, 1944. с. 506.)

«Первые признаки психоза в 1713 г.» (Wilde, 1849, с. 15–16.)

«Психическое заболевание находилось в связи с инволюционным возрастом». (Braun, 1940, с. 74.)

«Эротика носила невротический характер. Не хватало смелости для вступления в связь с женщиной порядочной, а к проституткам проявлял агрессивные тенденции… Психосексуальный инфантилизм. Копрофилия, связанная с мизогинией, мизантропией и мизофо-бией”¹». (Кагртап, 1942, с. 34, 182.)

«Как на пример сексуальной анестезии можно указать, между прочим, и на… Свифта. Адольф Стерн (“Восемнадцатое столетие. Биографические картины и этюды”, 1874) говорит в написанной им биографии Свифта следующее (с. 34): "Чувственный элемент любви, по-видимому, совершенно отсутствовал в нем; доказательство – непринужденный цинизм, проглядывающий во многих местах его писем. Тот, кто внимательно вдумается в некоторые страницы, посвященные позднейшим путешествиям Гулливера, и в особенности в описания брака и потомства гуиг-нгнмов, благородных коней из последней главы, едва ли усомнится в том, что знаменитый сатирик питал своего рода отвращение к браку и во всяком случае не испытывал чувства, притягивающего один пол к другому”. Действительно, наиболее загадочные стороны характера Свифта, равно как и отдельные его произведения, как, например, “Дневник для Стеллы”, и “Путешествия Гулливера”, становятся понятными, только если признать Свифта половым анестетиком». (Крафт-Эбинг, 1996, с. 79.)

«Странный человек, неспособный не только чувствовать, но и понимать людей, мужчина с какой-то неведомой сексуальной патологией… Одинокий нелюдим, годами не произносящий ни единого слова, боящийся лица человеческого, проводящий в ходьбе по десяти часов в день, страдающий сначала манией, а затем идиотией… Да, он капризен, агрессивен, колюч – не скрывает, а наоборот, демонстрирует свою резкость, высокомерие, сарказм. С ним трудно: неожиданная реакция, непредсказуемый поступок, внезапный укус… Жизнь была к нему безжалостна, жестока, несправедлива: борец за справедливость – и игрушка в руках меценатов, учитель человечества – и невротик, поборник разума – и темная трясина беспамятства, блистательный интеллект – и слабоумие… Бедная семья, сиротство при живой матери, безрадостное детство, мучительная юность… Человек в высшей степени интеллектуально независимый и уже в юношеские годы знающий себе цену, учился лишь тому, чему хотел учиться <…> провалы на экзаменах были глубоко спрятанным протестом против догматизма и схоластики. Мы знаем множество примеров школьной“ дебильности” гениев, демонстрирующих только одно: преждевременное развитие, неординарность, нонконформизм». (Гарин, 1992, т. 1, с. 462–463, 475–476.)

Особенности творчества

«Гения сразу видно хотя бы потому, что против него объединяются все тупицы и бездари».

Джонатан Свифт

[Вальтер Скотт⁵³², анализируя творчество Свифта, писал, что в “Путешествиях Гуллцвера” ясно видны] «…первые напечатления… начинающейся душевной болезни». (Муравьев, 1972, с. 159.)

«Надо помнить, что периодически Свифт писал необычайно быстро и продуктивно, но именно и только порывами… С 1714 по 1726 год, в течение двенадцати лет, Свифт не публиковал ничего и жаловался на тяжелую депрессию. Потом появился “Гулливер” (1727), и вслед за ним опять в течение десяти лет Свифт ничего не писал для публикации». (Эфроимсон, 1998, с. 146.)

У Свифта можно предположить наличие одновременно двух видов заболеваний: неврологического и психичесного. Во-первых, какое-то органическое поражение центральной нервной системы, о чем свидетельствуют нервно-мышечные поражения (головокружение, глухота, судороги, правосторонний паралич лицевого нерва) и развившаяся в старости прогрессирующая деменция. Во-вторых, на фоне первого заболевания развилось чисто психическое расстройство, проявляющееся преимущественно эмоциональными нарушениями. Причем отмечается чередование ги-поманиакалъных и депрессивных состояний, которые возникали независимо от внешних обстоятельств и в некоторых случаях достигали психотического уровня, что позволяет уже говорить о биполярном аффективном расстройстве (маниакально-депрессивный психоз.) Творческая продуктивность Свифта, естественно, зависела от доминирующего аффективного состояния (мании или депрессии), что отмечали и биографы.

СЕЗАНН (Sezanne) ПОЛЬ (1839–1906), французский живописец-самоучка, один из основоположников постимпрессионизма.

Наследственность

«Важные черты характера дома Сезаннов обрисовал в романах Золя. Он знал семейство и снаружи, и с изнанки, поэтому наверняка слышал бесчисленные истории и анекдоты о родителях Поля. В рукописных заметках к “Творчеству” он писал о Клоде Лантье (Поле): “…Невротическая наследственность, обернувшаяся гениальностью”». (Перрюшо, 1966, с. 16)

«…Мать Сезанна… отличалась живым и мечтательным нравом, импульсивностью и вместе с тем беспокойным, подозрительным и вспыльчивым характером. Это от нее Поль унаследовал свое воображение и свое восприятие мира». (Воллар, 1934, с. 17.)

Общая характеристика личности

«Странный ребенок этот четырехлетний Поль Сезанн и далеко не всегда приятный <…> а иногда без всякого видимого повода начинает вдруг бесноваться, топать ногами, пока не доведет себя до настоящего припадка, впрочем, припадок этот прекращается так же внезапно, как начинается… С детства боязнь прикосновения, сохранившаяся до старости». (Перрюшо, 1966, с. 15, 323.)

«Отец и мать были рады, что их Поль так пристрастился к своим карандашам и краскам. Это мирное занятие, по мнению родителей, должно было оказывать благодетельное влияние на бурные вспышки его необычайно страстного и живого характера, в котором почти женская чувствительность сочеталась с дикостью… Сезанн далеко не был чудо-ребенком; ученье давалось ему даже труднее, чем большинству его сверстников… Он был не только транжирой, он был вместе с тем и невероятной богемой. Его приятели рассказывали, что не раз во время прогулок ему случалось растягиваться на какой-нибудь скамье в пустыре около Люксембургского сада и из опасения, что бродяги стянут с него ботинки во время сна, употреблять их в качестве подушки». (Воллар, 1934, с. 14–15, 27–28.)

|Из письма к Э. Золя от 1858 г.] «Я забываю на минуту свое горе, только когда выпью стаканчик. Я всегда любил вино, теперь я люблю его еще больше. Я напивался, я буду напиваться еще больше». (Сезанн, 1972. с. 51.)

[1861 г.] «Поль уже был одержим своей почти параноической боязнью прикосновений… Его чрезвычайные трудности в выполнении портретов проистекают от того чувства неудобства, которое он испытывал, находясь слишком близко с другим человеком». (Линдсей. 1989, с. 86.)

[В 1882 г.] «…Обостряется его мизантропия. Становится ревностным прихожанином церкви. Страх смерти, который кризис 1886 года сделал еще более острым, играл все более сильную роль в этом обращении… В результате сильных эмоциональных потрясений, которые Сезанну довелось пережить в 1885—86 годах, развитие его искусства несколько задержалось». (Линдсей, 1989, с. 265–266, 274.)

[В 1890 г. в связи с развивающимся диабетом] «…его часто охватывало нервное возбуждение, а иной раз депрессия и усталость. Тогда тяжелый характер Сезанна проявлялся еще резче. Болезнь обостряет присущую ему раздражительность. Малейший шум для него нестерпимая мука». (Перрюшо, 1966, с. 252.)

«Неровный, причудливый, мятущийся характер, основой которого была доброта, характер, который, в конце концов, подавила мизантропия, как нередко бывает с теми, кто за свой век сталкивался лишь со злобой, корыстью и жестокостью… Мальчишки на улице дразнили Сезанна, швыряли в него камнями. Его обличье старого разбойника словно само подстрекало детей на злые проделки… Он страдал от диабета, временами ощущал внезапные приступы слабости». (Бернар, 1972, с. 207, 209, 217.)

Особенности творчества

«По самым маленьким поводам и даже без всяких поводов Сезанн выходил из себя и вымещал свой гнев на картинах, “ударяя и продырявливая их шпахтелем”… Гюисманс’³³ со своей стороны… санкционировал легенды о прирожденном дефекте зрения Сезанна, когда он высказывал о нем следующее суждение: “Художник с больной сетчаткой, который благодаря крайне обостренной восприимчивости своего зрения открыл горизонты нового искусства”». (Воллар, 1934, с. 99.)

«Боязнь прикосновений», которой страдал Сезанн, является разновидностью специфической (изолированной) фобии и ограничена строго определенной ситуацией. Специфические фобии обычно проявляются в детском возрасте и, если их не лечить, могут сохраняться десятилетиями. В данном случае важно подчеркнуть, что эта фобия в определенной степени мешала творчеству Сезанна, в частности, портретному, в связи с тем «чувством неудобства, которые он испытывал, находясь слишком близко с другим человеком». Вполне возможно, что депрессия и «тяжелый характер» художника были уже следствием этой фобии.

СЕЙФУЛЛИНА ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА (1889–1954), русская советская писательница.

[Июнь 1927 г. Сеифулина рассказывала о себе] «Много я стала пить. У меня отец был запойный. И вот с тех пор как я стала алкоголичкой (мне недавно доктор сказал, что я алкоголичка), я перестала пить». (Чуковский, 1991, с. 403.)

[Февраль 1932 г.] «Сегодня я был у… Сейфуллиной… Она больна: у нее был удар не удар, а вроде. По ее словам, всю эту зиму она страшно пила, и пьяная ходила на заседания и всякий раз скрывала, что пьяна. “И на это много требовалось нервной силы”. Как-то за обедом выпила она одну всего рюмку, вдруг трах: руки-ноги отнялись, шея напружинилась – припадок. Теперь она понемногу оправляется… Лицо у нее остекленелое, глаза мертвые». (Чуковский, 1995, с. 48.)