Текст книги "Война сердец (СИ)"
Автор книги: Darina Naar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 94 (всего у книги 99 страниц)
Эстеллу затошнило. Не в силах на это смотреть, она зажмурилась и шарахнулась в угол. Ай! Напоролась спиной на раскрытый гроб, полный пауков.
– Ой, боже мой, Клариса, какой ужас! – воскликнула Эстелла отпрянув. – Что это за комната, пойдём отсюда быстрее! – взмолилась девушка, но спутница её не шевелилась.
– Я привела тебя сюда не для того, чтобы напугать, – молвила Клариса. – Я хочу показать тебе две грани волшебства, две его стороны, противоположные, но не существующие одна без другой. Это как в зеркале, твоё отражение – оборотная сторона твоего облика. В иных комнатах ты увидела магию, что создаёт красоту. Магию, что восхищает и завораживает. Магию сказки. То, что ты видишь здесь, – тоже магия, но она ужасает, вызывает панику и омерзение. У магов, как и у простых смертных, когда они слышат о магии Тьмы и о магии Света, бытуют россыпи мифов и заблуждений. На самом же деле вся магия едина, нет ни чёрной, ни белой магии – это всё придумали сами колдуны. Они разделили магию на хорошую и плохую, ведь они сами, как и все люди за земле, хорошие и плохие. А пресловутое «но» заключается в том, что белая магия тоже бывает опасна. Она может и убить, а чёрная может и спасти. Так вот, в магическом мире произошла подмена понятий и с разделением магии всё перепуталось. Чёрное стало белым, а белое чёрным. Некоторых добрых магов считают чёрными, потому что они используют чёрные зелья и заклинания, пусть и ради экспериментов или благих целей. А некоторые самые наибелейшие маги – дьяволы во плоти, но это не мешает им считаться белыми. Понимаешь?
Но Эстелла ничего не поняла из кларисиной речи – ей хотелось побыстрее уйти из этой мерзкой комнаты.
– Поди сюда, – поманила Клариса Эстеллу пальцем, замерев у стеллажа, где плавали человеческие головы. – Не бойся, я лишь хочу, чтобы ты поняла: в мире нет только белого или только чёрного. Каждый из нас, магов или простых людей, может быть одновременно и хорошим, и плохим. Это зависит от ситуации, от собственной морали, от окружения, среды, где ты обитаешь. Иди сюда...
– Но, Клариса, мы хотели искать Данте, – робко возразила Эстелла.
– Мы его найдём непременно. Кстати о Данте. Он тоже относится к разряду магов чёрных. Иногда он вытворял нечто, о чём ты не знаешь, но на то были свои причины. Вот взгляни, – Эстелла подошла, и Клариса указала на полку с отрезанными головами. – Что ты видишь?
– Г-головы... – шёпотом выдавила Эстелла.
– Правильно, головы. Головы людей. Но взгляни внимательнее вот сюда, например, – она ткнула пальцем в аквариум, где плавала голова светловолосой женщины. Волосы её, болтаясь в зелёной жидкости, напоминали ламинарию, а лицо выглядело одутловатым. Эстелла с ужасом вскрикнула: то была голова Каролины.
– Это... это... Каролина, это жена Г-г-аспара, – пролепетала Эстелла, прижимая руки ко рту.
– Пра-а-авильно, – мяукнула Клариса. – Данте убил Каролину, чтобы спасти жизнь тебе.
– Что?
– Когда была эпидемия чумы, помнишь, Данте сварил зелье, которое всех излечило? Для этого зелья надо было убить человека, чтобы использовать его кровь и сердце. Почему он выбрал Каролину, я не знаю. Видимо, она сильно его обидела, но у Данте была ситуация выбора: либо он убивает её, либо умираешь ты. У человека всегда есть выбор, и иногда мы совершаем шаг, который другие люди сочли бы ужасным, отвратительным, кощунственным. Но у каждого своя истина. И у всякой истины есть две стороны: чёрная и белая. Один человек, посмотрев на некую ситуацию, скажет: это правильно, это белое; но другой, оценив ту же ситуацию, скажет: это плохо, это чёрное. И оба будут правы, потому что смотрят на ситуацию, как в зеркало, видя лишь одну грань и не зная что кроется внутри. И они будут спорить, доказывая друг другу свою правду, и никогда не договорятся – закон жизни, – окончила Клариса свою тираду.
Но Эстелла слушала в пол уха, переключив внимание на плавающие головы.
– Я вижу, тебя многое тут заинтересовало? – хитро вопросила Клариса.
– К-к-клариса, к-к-как это объяснить? Я знаю кто это, – Эстелла показала на голову черноволосого юноши, молодого и красивого. – Это же Луис, Луис Парра Медина, жених Сантаны.
– Да, он умер на свадьбе, думаю, ты хорошо помнишь этот эпизод. Его убил Данте. Ты разве забыла?
Эстелла попыталась возразить, но Клариса сбила её с мысли, указав на следующую голову.
– А это Хорхелина, твоя тётушка. Помнишь такую?
– Её покусала змея, – прошептала Эстелла.
– Змею подложил Данте по просьбе Либертад. Когда та узнала, что Данте маг, она попросила его избавить её от Хорхелины. И он сжалился над бедняжкой.
«Нет, это какой-то бред!» – сообразила Эстелла. Причём тут Данте? Это противоречит всякой логике, хоть у Данте логики и нет. Но он не имеет отношения ни к Либертад, ни к Хорхелине – её он знал по эстеллиным рассказам. Но Клариса, не дав Эстелле шанса прибавить два к двум, опять переключила её внимание.
– А это Рене и Сильвио Бильосо, – показала она на две слегка обгоревшие и одинаково круглые головы. – Это люди, которые Данте воспитывали в детстве. А он им отплатил свинячьей неблагодарностью – поджёг.
– Я же их знаю! Я их видела в Книге Прошлого, в кабинете у комиссара Ласерды, – вспомнила Эстелла. – Они ещё обвиняли Данте в ограблении.
– Да, это они, – кивнула Клариса. – Данте не в первый раз их мучил, и в итоге добил.
– Если это те, что в детстве запирали его в подвале и морили голодом, то мне их не жалко, – заявила Эстелла. – Он мне рассказывал эту историю. Я бы этих извергов на кол посадила и выставила на центральной площади на всеобщее обозрение.
– А это наш старый знакомый Гаспар, – перешла Клариса к новой голове. – Ах, бедняжка, он ведь умер всего пару дней назад и по той же причине, что и несчастная Хорхелина – его покусала змея. Интересное совпадение, правда?
– Ну тут уж Данте явно не причём! – заспорила Эстелла.
– Ошибаешься, моя дорогая. Ещё как причём! Правда в том, что Данте всех обманул – он разыграл своё исчезновение, чтобы дождаться случая и отомстить обидчикам, устраняя их по одному. Вот и очередь Гаспара подошла. Не переживай, дорогая, – Клариса погладила Эстеллу по волосам, и те подёрнулись серебристой дымкой. – Я понимаю, это тяжело – любить убийцу, но такова реальность.
Эстелла хлопала глазами, глядя на плавающее в зелёной жиже лицо Гаспара, которого три дня назад видела живым и здоровым. У висках у неё стучало, а ноги подкашивались.
– А это, узнаешь, кто? – спросила Клариса змеиным шёпотом, ткнув пальцем чуть левее, и Эстелла закрыла лицо руками – в круглом аквариуме болталась голова... Маурисио.
– Но... но... это Маурисио? Да как это возможно? Когда умер Маурисио?
– А вот Маурисио убила ты, моя дорогая, – объявила Клариса задорно.
– Что-о-о?
– Да, в тот раз, когда пробила ему голову камнем. Он упал, ты побежала за служанкой, а когда вернулась...
– Когда я привела в комнату Чолу, он был жив! – закричала Эстелла, топая ногой. Она резко дёрнулась, и Кларисе пришлось убрать руку с её головы. Ноги тут же обрели чувствительность.
– Это был не Маурисио, моя дорогая. Это был твой драгоценный Данте в его обличье. Ты разве не помнишь, что Данте некоторое время жил в замке в облике лиса? Так вот, Маурисио умер от удара камнем, а Данте, о, благородный наш, – Клариса рассмеялась как-то нервно, – решил спасти тебя от тюрьмы. Он спрятал тело, а сам превратился в Маурисио, и, когда ты вернулась в комнату, там находился Данте. Ты разве не обратила внимания, что нигде и следов крови не осталось? Он их уничтожил.
Эстелла припомнила сей эпизод. Да, всё, что сказала Клариса, было, и Маурисио именно с этого дня стал противоречить сам себе.
– Поверить не могу... – промямлила шокированная Эстелла.– Клариса, скажи мне, что это неправда. Данте, Данте, которого я любила и люблю, не может быть таким чудовищем.
– Ещё как может, моя дорогая. Но вспомни нашу недавнюю беседу. Я же тебе объяснила, что в Данте вселилась некая Сущность, дух другого колдуна. Он управляет им и всё, что Данте натворил, он натворил под воздействием этой Сущности.
– Вот оно что... Но... но что, что делать-то? – всхлипнула Эстелла, отходя от стеллажей с головами.
– Я тебе сказала что делать, – вздохнула Клариса сочувственно. – Ты можешь ему помочь, – и она, с силой ухватив Эстеллу за руку, вдруг потащила её на середину комнаты, где лежал ковёр – огромная паутина. Топнула ногой, и ковёр поехал вниз, увлекая женщин за собой. Доехав до нижнего этажа, он остановился. Эстелла и Клариса сошли с ковра, и тот уехал вверх.
Женщины очутились в коридоре, по стенам которого располагался с десяток дверей. Клариса повела Эстеллу за собой – целенаправленно к двери, опутанной чем-то чёрным. Эстелле привиделось, что это цепи, но когда они подошли ближе, оказалось, что дверь обвивают живые змеи. Эстелла чуть в обморок не брякнулась, глядя как они шевелятся.
– Ну-ка, кыш отсюда! – голыми руками Клариса сбросила змей с двери на пол. Сняла с шеи серебряный меч – тот увеличился в размерах, и она, вставив его кончик в замочную скважину, открыла дверь. Втолкнула Эстеллу внутрь.
Комната была просторная, но напоминала камеру пыток. На стенах блестели зеркала, где что-то булькало, сверкало, выло и скрипело. Всюду – факелы. Под потолком – летучие мыши. По центру расположился деревянный помост-стол. И на нём кто-то лежал... Мужчина. Длинные чёрные волосы...
Эстелла, вскрикнув, кинулась вперёд:
– Данте! Данте!
Клариса не стала её удерживать.
Кроме Данте и летучих мышей в комнате никого не наблюдалась. Увидев любимого, Эстелла расплакалась: Данте был худой, бледный, измученный и напоминал покойника в гробу. На лице его красовались царапины и ссадины, спутанные волосы частично обгорели. Грудь его стягивали тугие ремни, а шею, руки и ноги – железные ошейник и кандалы.
– Данте! Данте! – всхлипывая, Эстелла попыталась руками разорвать путы – естественно, ничего не вышло. – Боже, что это? Кто это с тобой сделал?
Но Данте не узнавал её, бешеным взглядом изучая потолок.
– Клариса! Клариса! – заорала Эстелла. – Помоги мне, его надо освободить!
Но Клариса отчего-то медлила, прохаживаясь по зале туда и обратно и цокая каблуками.
– Данте, миленький, ты меня слышишь? – Эстелла потрогала его за лицо. – Данте, это я, Эсте, твоя Эсте, ты меня узнаёшь? – девушка плакала, прижимая к себе его голову. – Мой хороший, посмотри на меня, вспомни меня, я тебя так люблю, – и она прильнула губами к его губам.
Данте глубоко вздохнул. В сапфировых глазах мелькнула мука, такая, что Эстелла аж отшатнулась. Он взглянул на неё как-то дико, зажмурился, и из глаз его вытекло несколько слезинок, крупных и... красных как кровь.
– Данте... Данте, что с тобой? – Эстелла опять вцепилась в ремни, тщетно разрывая их. – Клариса, ну в самом деле, помоги же уже!
Та, наконец, изволила подойти, но помощь её ограничилась тем, что она вложила Эстелле в руку меч.
– Ты знаешь что делать. Мы это уже обсуждали, – сказала Клариса безразлично и снова отошла.
Но Эстелла, к её досаде, не ударила Данте мечом – она разрезала на нём путы. Те поддались легко, стояло коснуться их волшебным мечом, как они развалились вместе кандалами и ошейником. Данте, ощутив свободу, вдруг задрожал.
– Данте, Данте, миленький, всё будет хорошо, – ласково бормотала Эстелла, обвивая его руками. И тут Данте заговорил, едва неслышно, невнятно:
– За что... За что? Я всегда видел в тебе свет, ты была единственным человеком, которому я верил, иногда больше, чем себе. Все, все люди твари и ты такая же, как все, но если в тебе осталось что-то человеческое, убей меня сейчас. Пожалуйста, я хочу умереть...
– Видишь, он сам просит, – ухмыльнулась Клариса, и лицо её стало жёстким. – Чего ты ждёшь? Помнишь, о чём мы говорили? Разве ты не хочешь ему помочь?
– Убей меня... убей... пожалуйста... я не хочу жить, зная твоё истинное лицо, – повторил Данте. Взгляд его был безумен, а щёки перемазаны в кровавых слезах, и Эстелла, разрываемая страхом, любовью и жалостью, решилась.
– Данте, я не знаю, в чём ты меня обвиняешь, но я хочу тебе помочь. Я хочу, чтобы ты стал таким, как раньше. Чтобы мы любили друг друга всю жизнь, как мы об этом мечтали. Прости меня, – и она, занеся меч, зажмурилась и всадила его Данте в грудь...
====== Глава 52. Паутина ======
Пыххх! В тот миг, когда Эстелла всадила меч в Данте, кровь его, что потекла из раны, вспыхнула, а из тела повалил густой чёрный дым.
Эстелла шарахнулась в угол, отпустив рукоять меча, и тот, звякнув, упал на пол. А Данте продолжал дымиться.
– Эсте... Эсте... – звал он тяжело дыша. – Эсте...
– Я здесь, мой хороший, – пищала она, боясь к нему подходить. – Клариса, Клариса, что делать?
– Ждать, – односложно отозвалась та.
А Данте, объятый языками чёрного пламени, захохотал, извиваясь, как змея. Глаза у него были широко раскрыты и пусты, а смех срывался с губ помимо его воли. И вдруг он замер. Пламя и дым погасли. Из груди потекла алая кровь.
Эстелла бросилась к Данте. Стащив его на пол, начала трясти и бить по щекам.
– Данте! Данте! Зелье... надо дать ему зелье, – вспомнила она, запустив руку в карман и извлекая оттуда пузырёк с красноватой жидкостью. Открыв пробку, она приложила склянку к губам Данте, вливая ему снадобье в рот. Он не проглотил.
– Клариса, по-моему он не дышит! – в панике выкрикнула Эстелла. – Данте! Данте! Очнись, пожалуйста, не уходи! Ты не можешь так сделать! Не поступай так со мной! Данте! – она трясла его за плечи, гладила, целовала и вся перепачкалась в крови, но Данте не реагировал.
– Странно... – подойдя ближе, Клариса наклонилась, разглядывая юношу. – Вообще-то магия самого Данте должна была залечить рану. Зелье я приготовила на всякий случай. Меч волшебный, он должен был изгнать чужую Сущность. Определённо тут что-то не так, – Клариса изобразила на лице скорбь, хотя Эстелле вид её показался наигранным, да и голос звучал ровно. – Не может быть! Неужели мы ошиблись?
– Ошиблись? – оцепенев, Эстелла переводила взгляд с Данте на Кларису и обратно.
– У меня лишь одно объяснение этому явлению, – сказала Клариса мрачно. – Меч не нашел в крови у Данте чужой магии, потому что её там нет. Пожалуй, права была ты, а не я.
– Права в чём? – Эстелла не понимала, к чему ведёт Клариса, но у неё мороз побежал по коже – сердце у Данте не билось, и он не дышал.
– Магнетический сомнамбулизм. Ты озвучивала эту версию. Я же решила, что в Данте вселилась некая Сущность, но, похоже, у него и правда было заболевание головы. В него никто не вселялся, это всё плод его фантазии.
– Что-что-что? Что ты говоришь?
– А то, что нет никакой Сущности. Меч должен был её убить, но раз её нет, он убил самого Данте, вот и всё, – с бесстрастностью гранита молвила Клариса.
– Как убил?! Что значит убил?!!! – завопила Эстелла. Она чуть приподняла Данте, подсунув ему руку под шею, но голова его безжизненно повисла. – Данте! Данте! Очнись, Данте! Умоляю! Очнись! Ты же мне обещала, Клариса! Ты обещала, что он не умрёт!
– Ну-у-у, моя дорогая, в магии всякое бывает. Мне жаль, но это ты его убила, Эстелла, а не я. Ты своей рукой воткнула ему в грудь меч, поэтому пенять ты можешь только на себя, – не моргнув глазом заявила Клариса. – Я не заставляла тебя слушаться моих советов, ты вправе была отказаться от этой затеи.
Эстелла смерила её диким взглядом – Клариса в ответ пожала плечами.
– Он ведь сам хотел умереть, так, может, оно и к лучшему? – она погладила себя по подбородку указательным пальцем. – Если Данте и правда страдал наследственным недугом, он бы плохо закончил в любом случае. Болезни головы неизлечимы, и смерть тут – лучший выход. Так что отнесись к этому философски, он отмучился. Лучше рано, чем поздно.
Но Эстелла не слушала никаких объяснений, упав Данте на окровавленную грудь и заливаясь слезами.
– Прости меня... прости... я тебя убила, это я тебя убила... – лепетала девушка, обезумев от горя. – Но я отсюда никуда не уйду. Я останусь с тобой навсегда, я тоже умру, умру, и мы снова будем вместе.
Сколько прошло минут или дней Эстелла не понимала. Время будто замёрзло, как и её измученное сердце. Она убила Данте. Убила своими руками. Наслушалась тупых советов.
Лёжа у Данте на груди, вся в его крови, Эстелла, хоть голова её и была затуманена горем и слезами, сложила одно с другим. Это Клариса во всём виновата. Она затеяла какую-то свою игру, запудрив Эстелле мозг, убедив её, что в Данте кто-то вселился. Заманила её сюда, напугав отрезанными головами и уверяя, что все эти люди – жертвы Сущности, что управляет Данте и которую надо убить. Но это ложь! Всё ложь! Какая же она дура, что поверила! Она могла бы спасти Данте сама, вылечить его без всякой магии, только любовью. Она бы излечила ему и душу, и голову. Она всегда, всегда находила подход к нему, даже при полной его неадекватности.
– Почему? Почему... – Эстелла целовала Данте в губы, ещё тёплые и живые, в глаза, в подбородок, наплевав на то, что он весь в крови. – Это я во всём виновата, я просто глупая овца. Она специально это сделала, она всё, всё продумала, а я повелась, – чуть дыша мямлила Эстелла. – Ну ничего, мы уйдём с тобой вместе, мой любимый, без тебя я жить не хочу и не буду.
Зловещие зеркала на стенах переливались и дрожали. Оглядев комнату, Эстелла осознала: они с Данте здесь вдвоём – Клариса исчезла, и Эстелла даже не заметила когда.
– Мерзкая гадина, будь ты проклята!!! – заорала Эстелла во всё горло, колошматя кулаками по полу. – Лицемерка! Прикидывалась добренькой, а сама... Данте... Данте... ты был прав, как же ты был прав, что не верил этой женщине. Ты никогда не ошибался в людях, и я в этом убеждалась всякий раз, когда они показывали свои истинные лица, – воя, Эстелла обвила себя руками. В голове стоял невообразимый туман. – Господи, я хочу умереть! Я хочу умереть... умереть...
Эстелла укутала Данте в свой дорожный плащ. Сняв с его мизинца своё обручальное кольцо, надела его на палец. Оно было тёплым и чуть сияло. Ещё некоторое время она сидела на полу, прислонившись к стене и уложив голову Данте к себе на ноги. Перебирала его волосы, покачиваясь и впав в забытьё.
Ба-бах! Одно из зеркал раскололось, объятое пламенем, и оттуда выскочил чёрный вихрь. Покружив по комнате, он превратился в воронку смерча, вертелся и вертелся, пока из него не сложился человек. Эстелла в шоке вжалась в стену. Перед ней стоял Данте. Живой и одетый с иголочки в узкие кюлоты, сапоги из кожи крокодила, белоснежную рубашку с кружевами и зелёный плащ, что сзади волочился хвостом. Смоляные волосы его, длиной до поясницы, сверкали в ореоле серебристого света. В раскосых антрацитовых глазах отсутствовали зрачки.
Другой Данте по-прежнему лежал у Эстеллы на ногах. Мёртвый.
– Ну здравствуй, моя красавица, – бархатным голосом проговорил Данте №1. – Вот мы и встретились.
Хоть Эстелла и была напугана и шокирована, от его тембра по телу её поползли мурашки. Она много раз слышала этот голос, голос Данте, но чуть более низкий, грудной. Он всегда сводил её с ума.
– Кто ты? – Эстелла, как утопающий за соломинку, схватилась за настоящего Данте.
– Как, маркиза, неужто ты не помнишь меня? Ты не помнишь, сколько ночей мы провели вместе? Как мы любили друг друга... Как падали в бездну ада... Какая же у тебя короткая память! – шелестел Салазар, приближаясь мягко, как змея.
Глаза его сверкнули льдом, когда он увидел мёртвого Данте. Перевёл взгляд на Эстеллу, и что-то в нём изменилось. Холодная, неземная красота его потеплела при виде муки и слёз на её лице.
– Ну что ты плачешь, красавица?
– Ты не ответил на мой вопрос: кто ты такой? – всхлипнула Эстелла, тычась носом Данте в макушку.
– Называй меня Салазар. Я маг, я происхожу из семьи аристократов с очень богатой родословной. К сожалению, один из моих потомков эту родословную испортил. Женился на кукушке, что нарожала незаконнорождённых детей. А его никчёмный сынок продолжил эту традицию. Проклятые олухи! Теперь противно видеть генеалогическое древо нашей семьи! – Салазар взмахнул рукой, и тело Данте переместилось на стол. – Как-то глупо разговаривать с красивой женщиной, когда между нами труп, – насмешливо произнёс он.
Салазар помахал над Данте рукой, убирая кровь с его лица и груди; затем, положив ладонь на его лоб, погрузил юношу в светящуюся ледяную сферу.
Он обернулся к Эстелле, быстро приподнял её, поставив на ноги. Провёл рукой по её платью, и следы крови с него исчезли. Эстелла вся дрожала от страха, горя и ещё какого-то непонятного чувства, что это Данте стоит перед ней.
– Не бойся меня, красавица. Не надо дрожать, я не причиню тебе зла, – ласково шепнул Салазар, заправляя локон ей за ушко. – Только не тебе. Для этого я слишком тебя люблю.
И он прижал её к себе. Взъерошил ей волосы на затылке – на пальцах у него сверкали длинные серебристые когти, и из них полился свет. Прямо Эстелле в голову, по всем волосам. Она ощутила такое блаженство, что чуть не потеряла сознание. И позволила поцеловать себя в губы, в шею, в плечи.
– Я люблю тебя, красавица, люблю. Будь со мной. Я вознесу тебя на небеса, я покажу тебя такие вещи, которых ты никогда не видела и не увидишь, живя в обычном, неволшебном мире. Останься со мной, – от переливов его голоса Эстелла испытывала экстаз. На миг она забыла обо всём. Взяв Салазара за пальцы, стала их рассматривать. И обручальным кольцом зацепилась за изумрудный перстень.
– Ай! – тело Эстеллы пронзила боль, и она отпрянула, толкнув колдуна так, что он напоролся на стеллаж, где стояли прозрачные колбы на подставке, – внутри них плавали чьи-то глаза. Рука у Эстеллы онемела, а татуировки на плече и пояснице горели огнём.
– Что случилось, красавица? – искренне удивился Салазар.
– Уйди от меня! – выкрикнула Эстелла пятясь назад. – Не подходи ко мне! Ты не Данте! Ты лжец, который принял его облик, но меня ты не проведёшь!
– Какая разница? – Салазар так дёрнул бровью, что она перерезала ему половину лба. – Я могу быть любым, каким тебе нравится, ты только скажи чего ты хочешь. И ведь мы с ним похожи. Хочешь, называй меня Данте. Разве тебе было плохо со мной? Мы столько ночей провели вместе... Вспомни, как нам было хорошо, – голос его звучал тихо, мягко, но хищно, шелестя как змея.
– Замолчи! Ты пытаешься меня околдовать и запутать, но Данте, в отличие от тебя, не надо было меня привораживать, чтобы я его полюбила. Для нашей любви не нужна магия, потому что эта любовь и была самой магией. Она была прекрасна, такой любви у меня больше никогда не будет, – Эстелла опустила глаза, чтобы не смотреть на колдуна, и отступила ещё дальше, мысленно повторяя: «Это не Данте! Не Данте!». Это другой человек, чужой, он лишь принял его облик. И как бы не были они похожи, как бы этот человек не пытался свести её с ума ласками и словами, точно паук, расставляющий сети для бабочки, она не должна поддаваться. Это не Данте! Настоящий Данте мёртв, она сама его убила. Сердце Эстеллы вновь пронзила боль и слёзы подступили к глазам. Данте мёртв, а она позволяет этому лжецу себя целовать! Какая гадость!
– Красавица... красавица моя, я люблю тебя, – Салазар за два шага приблизился и прижал Эстеллу к стене.
– Но, когда любят, не причиняют боль, – сказала Эстелла, чуть отталкивая его. А потом вдруг погладила по щеке одним пальцем. Он вздрогнул. Заглянул ей в глаза.
«Это не Данте, не Данте», – про себя повторяла Эстелла скороговоркой. Их сложно было отличить друг от друга. У Салазара лицо было острее; ярко выраженная раскосость в глазах придавала ему сходство с представителем внеземной цивилизации. Лицо же Данте было мягче, живее, напоминая кого-то из семейства кошачьих.
– Но я не причиняю тебе боль, красавица. Я хочу любить тебя, хочу, чтобы тебе было хорошо.
– Это неправда, – замотала головой Эстелла. – Ты хочешь, чтобы хорошо было тебе, а не мне. Только ты забыл спросить, чего хочу я. А я хочу быть с человеком, которого люблю. С Данте.
– Но Данте мёртв.
– А ведь это ты заманил меня сюда и заставил убить Данте, да? – горько спросила она, вырываясь из объятий. Салазар отпустил её. – Вы вместе с Кларисой всё это спланировали, так?
– Не совсем. У Данте должок передо мной. Когда он был младенцем, я подарил ему часть своей силы и волшебный перстень, – Салазар когтем потрогал изумруд, но тот и не думал сверкать в ответ.
– Зачем?
– У меня на то были свои причины. Я планировал забрать у Данте перстень со временем. Однако, благодаря Ритуалу Крови, что он совершил, перстень не слушается меня. Я заманил Данте сюда, чтобы забрать то, что моё. Я не собирался его убивать, – Салазар смерил Эстеллу саркастическим взглядом, но, увидев её слёзы, опустил ресницы, расправляя длинный шёлковый плащ. – Я лишь хочу вернуть себе власть над перстнем. Я не знаю, зачем Клариса устроила этот балаган. Но я не думаю, что стоит так расстраиваться и плакать. Ведь у тебя есть я. И я люблю тебя.
– Да ты просто чудовище! – выкрикнула Эстелла, топая каблуком. – Как ты смеешь говорить мне о любви? Ты не знаешь что это такое!
– Ошибаешься. Считается, что у чёрных магов нет души, но это чушь, выдуманная теми, кто разделил магию на чёрную и белую. Хотя я тоже полагал, что не могу полюбить. Раньше. Но однажды в моей жизни появилась ты, красавица. О, я помню тот день! Я тогда убедил Данте, что должен пойти свататься к тебе вместо него. Мне хотелось посмотреть на женщину, что довела этого дурачка до отключки мозгов. И когда я увидел тебя, я понял, что душа у меня есть. С тех пор я не могу забыть тебя, красавица. Я очень старался избавиться от этого наваждения, я гнал тебя, но ничего не вышло. Правда в том, что ты свела меня с ума. Меня, человека, не способного ни на какие чувства, кроме ненависти.
– Так значит это ты и есть? Это ты, ты вселился в Данте, да? – в ярости Эстелла сжимала кулаки. Теперь в груди её не осталось ничего, кроме злобы. Вот он, этот проклятый человек, что издевался над Данте. Это всё из-за него!
– Что значит вселился? – расхохотался Салазар, встряхивая волосами. – Не вселялся. Я с ним общался, помогал ему, давал советы. Он меня слушался, но вдруг стал сопротивляться. Ему претило наше общение. Сначала я устранился, но Данте совершал глупость за глупостью, попадал в сомнительные истории, даже умудрился угодить на эшафот, так что пришлось начать контролировать его насильно.
– Но как? Каким образом? Как вы общались?
– Так же, как однажды мы общались с тобой, – улыбнулся Салазар. – Через зеркало. Это ведь я разговаривал с тобой, я заставил тебя приготовить Зелье Душ. Тогда я спас Данте жизнь, и ты напрасно злишься на меня, красавица.
– Но, когда мы с тобой общались, я видела только надписи на зеркале, – возразила Эстелла. – Я не слышала тебя в своей голове, я общалась с предметом, а Данте вёл себя, как умалишённый, даже называл себя твоим именем – Салазар. Я вспомнила, я слышала это имя!
– Но ведь ты не волшебница. А в Данте живёт частичка моей магии и ещё кое-что. Наградив его силой, я вложил ему в голову кусочек зеркала. Здесь, в этом доме, множество зеркал, но есть одно, которое объединяет их все. Волшебное зеркало. Благодаря ему я могу появиться в любом, самом обычном зеркале, что стоит в любом, самом обычном доме. То зеркало, с которым общалась ты, не было волшебным. Оно работало за счёт моего зеркала. И с Данте принцип был тот же. Зеркало в его голове позволяло мне контролировать его, знать, о чём он думает, что делает или собирается сделать. Сперва я лишь следил за ним или помогал, когда он просил об этом, но появилась ты, и всё вышло из-под контроля. Я не в силах был совладать со своими чувствами, а Данте, этот незаконнорождённый, одно из грязных пятен на добром имени нашей семьи, стал мне помехой, соперником.
– Соперником?! – в ярости зарычала Эстелла. Ей захотелось расхохотаться, а потом ударить Салазара. – Да ты вообще нормальный? Что ты несёшь? Мы с Данте любили друг друга с двенадцати лет! В моём сердце всегда был только он! Для меня он единственный! Нет у него никаких соперников! А ты заставлял его делать ужасные вещи! Зачем?
– О чём это ты, красавица?
– Как о чём? Ты заставил его убить многих людей: Каролину, Гаспара, Хорхелину, Луиса, семейку Бильосо, а также выдать себя за Маурисио, – перечислила она, загибая пальцы.
– Ну и абсурд! – фыркнул Салазар. – Позволь спросить, откуда ты взяла этот бред?
– Мне сказала Клариса.
– А-ха-ха-ха-ха! – колдун разразился таким гоготом, что Эстелла решила: он вот-вот лопнет. – Ах, Клариса! Ну да, разумеется! Кто же ещё? Из всех, кого ты перечислила, лично я убил только Каролину, Рене и Сильвио. Будучи в теле Данте. Иногда я отключал ему его собственные мысли, заставлял его быть мною, одеваться, как я, даже учил его колдовать, но он этого не запоминал. Я же не мог сидеть у волшебного зеркала годами, и, когда я отвлекался на дела насущные, Данте становился собой. К счастью, он ничего не помнил, и это было мне на руку. Рене и Сильвио свою смерть заслужили. Данте они были как кость в горле, но я знал, что он не осмелиться отомстить, и сделал всё за него. Такие твари не должны жить, это мусор, а не люди. А для смерти Каролины была веская причина – ты. Ты чуть не умерла от чумы. А Данте сварил зелье, которое тебя спасло. Зелье это чёрное, а главный принцип чёрной магии – обмен: чтобы спасти жизнь, надо отдать другую жизнь. Этой жизнью и стала жизнь Каролины. Почему она? А потому что эта дрянь упрятала Данте в Жёлтый дом, вот и получила сполна. Я ненавижу предателей! Меня тоже предавали, я знаю, что испытывал Данте в этот момент, так что предателей я караю безжалостно. Но остальных, кого ты перечислила, мы с Данте не убивали.
– Но зачем Клариса мне сказала, что это Данте? – промямлила Эстелла. От такого количества информации и дезинформации у неё мозг дымился. – Она мне показала отрубленные головы... Это было ужасно!
– О, Клариса ещё та любительница острых ощущений! – прищурил очи Салазар. От его взгляда Эстеллу аж передёрнуло – сила и страсть и вместе с ними что-то очень злое было в этом человеке. – Клариса любит собирать магические артефакты, а также коллекционировать мёртвых людей, животных, вернее их части: руки, ноги, лапы, головы, языки, глаза. Она так развлекается. Помещает их в сосуды и ставит над ними опыты. Так вот, по поводу тех смертей. Гаспар. Он умер от укуса змеи. Змеи волшебной. Ведь наша чудесная Клариса, взбалмошная дамочка, которая вечно что-то вытворяет, умеет превращаться не только в кошку, но и в змею. Эта змея Гаспара и убила.
– Но за что? Ведь они собирались пожениться! – окончательно запуталась Эстелла.
– А-ха-ха-ха-ха-ха! Жениться? Что, правда? Вот этого я не знал. Да она форменная дура! Открою тебе одну тайну, моя красавица: Клариса в меня влюблена уже много лет. Но я, увы, не отвечаю ей взаимностью. Как-то мы с ней поругались и на зло она мне сказала, что выйдет замуж. И, видимо, нашла жертву – Гаспара.
