Текст книги "Война сердец (СИ)"
Автор книги: Darina Naar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 99 страниц)
– В дом этой семьи ворвались индейцы, – пояснила мадре. – Они убили супругов Нуньес Солино, но что сделали с девочкой, неясно. Она просто исчезла. Возможно, они забрали её с собой. Возможно, тоже убили. Возможно, она укрылась где-то и выжила. Но с того момента след её потерялся.
– Но что же делать? – приуныл Ламберто.
Мадре развела руками:
– Это всё, что я знаю.
– У меня есть одна зацепка, – подал голос молчавший всё это время сыщик. – Мне удалось выяснить, что пока Клаудия Мариса жила в доме своих приёмных родителей, она близко подружилась с одной девочкой. Девочка та была из обеспеченной семьи, аристократка. Они были настолько разные, что всё удивлялись, как эти двое смогли подружиться. Клаудия часто ходила к подруге в гости, в результате, и семьи их стали активно общаться.
– А этих людей реально найти, сеньор Бартоломео? – Ламберто, волнуясь, кусал нижнюю губу.
– Разумеется. Девочка, подруга вашей сестры, ныне здравствует и преуспевает. Она живёт здесь, в Ферре де Кастильо. Замужем за дипломатом. Зовут её Амарилис де Пенья Брага, в девичестве Бернарди.
На лбу Ламберто выступила испарина.
– Амарилис? Амарилис дружила с моей сестрой? – оторопело спросил он.
– Вы с ней знакомы, Ваше Сиятельство? – в свою очередь удивился сыщик.
– Ещё как! Не может быть! Таких совпадений не бывает... – Хлоп! Ламберто стукнул кулаком по столу. – Я знаю эту женщину. Получается, всё это время мы были близки к разгадке и просто ходили по кругу? То-то мне казалось, что Амарилис знает обо мне больше, чем я сам. Наверняка ей известна вся эта история. Боже, как она могла молчать? Я должен немедленно поговорить с ней! – Ламберто вскочил на ноги.
– Думаю, вы выяснили всё, что хотели, маркиз? – спокойно произнесла аббатиса. – От меня больше ничего не требуется? Мне бы хотелось похоронить эту историю в своей памяти раз и навсегда.
– Если вы рассказали всё, что знали, матушка, то да, от вас больше ничего не требуется, – кивнул Ламберто.
– В таком случае, господа, я должна с вами попрощаться, – мадре встала. – Аббатисой, знаете ли, быть не так просто, как кажется. Попробуй управиться с целым монастырём. Меня ждут важные дела. Позвольте откланяться.
– Разумеется, мадре.
Настоятельница ушла, и через минуту мужчины последовали её примеру.
Однако, не успел Ламберто спрыгнуть с подножки экипажа у особняка, как на него налетела всклокоченная Либертад и сунула ему в руки конверт.
– Что это? – удивился он.
– Это письмо от сеньориты Эстеллы, – объяснила Либертад шёпотом. – Читайте тута, а то там в гостиной народу целая толпень и все орут. А я вас вот караулю.
– Но что происходит, Либертад?
– Прочитайте сначала письмо и всё поймёте.
Ламберто, вскрыв конверт, пробежался глазами по тексту.
– Эстелла пишет, будто её муж хотел над ней надругаться, в связи с чем она сбежала. Даже адрес написала, где её можно найти. Я всё равно ничего не понимаю, Либертад, – растеряно пробормотал Ламберто.
– Это письмо только для вас, – Либертад переминалась с ноги на ногу. – Никому не давайте её адрес. Она ушла к своему мужу, ну, к другому мужу, которого считала мёртвым, а он живой, понимаете? А сеньор Маурисио пришёл и закатил там в гостиной такой скандалище. И сеньора Роксана беснуется, у ней чуть дым из ушей не валит, – Либертад сморщилась, будто муху проглотила. – Простите, сеньор Ламберто, вы такой хороший, а ваша сестра ну просто кобра. Удивляюсь, как это она может быть вашей сестрой. Вы ж такие разные!
Ламберто промолчал.
– Они там так орут, так орут, дом того и гляди рухнет, – болтала Либертад без умолку. – Вы должны чего-то сделать и помочь сеньорите Эстелле, сеньор Ламберто. Она сказала, будто бы вы ей обещали. Они ж ведь её со свету сживут. Сеньорита Эстелла одна против всех, бедняжка. С тех пор, как она вышла замуж за этого маркиза, все на его стороне. И даже сеньора Берта за него. А сеньорита любит другого, знаете? А этот Маурисио по-моему над ней издевается. На похороны она пришла вся в синяках, хоть и заштукатуренная. Неужто окромя меня, это никто не заметил? Его надо поставить на место, а то он совсем распоясался. Я ей помогаю, конечно, но чего может сделать простая служанка?
Ламберто окончательно растерялся.
– Либертад, что тебе известно об этой истории, ну, про того мальчика, которого она любит и который якобы умер?
– Ну, я знаю только, что они с этим её Данте, его Данте зовут, любят друг друга прямо как безумные. Она прямо на нём помешалась, извелася вся. А эти, – Либертад ткнула пальцем в сторону дома, – не одобряют этого, потому что он бедный. В общем, это сеньора Роксана вместе с нашим падре довела тоды дело до казни. До сих пор удивляюсь, как он жив-то остался?
– Данте... – задумчиво произнёс Ламберто. – Не тот ли это мальчик с портрета?
– С какого портрета? – не поняла Либертад.
– Ах, не важно! Говоришь, все в гостиной? Ну и зачем же Эстелла сбежала? Я ведь просил её этого не делать, – укорил Ламберто. – Вот что, Либертад. Иди по этому адресу, – он указал на адрес в конверте. – Гостиница «Маска». Ты же знаешь, где это?
– Знаю.
– Вот и прекрасно. Найди Эстеллу и приведи сюда. Этот человек её не тронет, я обещаю. Она останется в этом доме под моей защитой. А я пока пойду разберусь со скандалистами и вышвырну Маурисио Рейеса за порог.
– Но сеньора Роксана будет против, – предостерегла Либертад. – Она только что сказала, что не помешало бы ейную дочь избить кнутом. Она будет рада, если этот головорез её вообще прибьёт. Она не станет заступаться за сеньориту.
– Ну это мы ещё посмотрим! – вздёрнул подбородок Ламберто. – С сеньорой Роксаной я сам всё улажу, если придётся принять жёсткие меры, я их приму. Но Эстеллу никто обижать здесь не будет. Пусть возвращается домой. Негоже это благовоспитанной девушке по гостиницам ошиваться. Приведи её немедленно, Либертад!
– Да, сеньор, – Либертад стремглав рванула прочь, а Ламберто, спрятав письмо в карман, зашёл в дом.
Просидев в «Маске» сутки, к середине второго дня Эстелла уже не находила себе места. Данте так и не вернулся. Неужто с ним что-то произошло? Может, он поехал на охоту? Но не так же надолго! Правда, когда они жили в «Лас Бестиас», он мог уехать и на двое суток. Жаль, что они разминулись, и она не успела с ним поговорить, всё объяснить, убедить, что он не должен сомневаться в её любви. Письмо, которое Данте написал в ответ, не давало Эстелле покоя. Почему он решил с ней расстаться? Да как они могут расстаться теперь, когда обрели друг друга вновь?
Эстелла решила прогуляться по округе. Выйдя из гостиницы, некоторое время она ходила туда-сюда по Бульвару Путешественников, глядя на дорогу.
– Данте, вернись, – звала она. – Вернись, мой милый, мне без тебя плохо. Ты мне нужен, вернись ко мне...
Но Данте не возвращался, зато вскоре Эстелла приметила: по дороге несётся девушка в форме горничной.
– Либертад? – выпучила Эстелла глаза, когда запыхавшаяся служанка предстала перед ней.
– Ага.
– Случилось что-то?
– Там в доме жуткий скандал, сеньорита. Пришёл сеньор Маурисио, стал требовать вас обратно. Орал, как на базаре, и грозился вас повесить за клевету. А сеньора Роксана его поддержала. Тоды Эстебан и ваша бабушка стали кричать на них. В общем, там такое было, чуть драки не дошло. Сеньора Берта хотела оттаскать вашу мать за волосы, но потом вернулся сеньор Ламберто, и я отдала ему ваше письмо. Он прочитал и велел мне идти за вами и вести вас домой.
– Но я не пойду! – отрицательно помотала головой Эстелла. – Нет, нет, к Маурисио я не вернусь. А Данте я ещё до сих пор не видела. Он уехал куда-то, а я его жду, – протараторила Эстелла.
– Но сеньорита, сеньор Ламберто говорит, что это для вашего же блага. Вам надо вернуться домой. Он защитит вас от сеньора Маурисио и сеньоры Роксаны.
– Но Данте...
– Сеньорита, прошу вас, не упрямьтесь, идёмте. Вы ж сделаете только хуже. Ваш дядя умный человек, он дурного не посоветует.
– Я знаю, но Данте... – захныкала Эстелла, как маленькая девочка. – Я хочу к нему!
– Чего ж это за наказание-то такое? – всплеснула руками Либертад. – Я уж начинаю думать, что сеньора Берта права, он вас будто бы опоил чем-то.
– Я его люблю, Либертад, – всхлипнула Эстелла.
– Я прекрасно знаю, что такое любовь, – трещала Либертад. – Не надо мне об этом рассказывать, сеньорита. Я тоже люблю Эстебана, но это ж не повод, чтоб впадать в крайности. Вы совсем голову потеряли! Это ненормально как-то. Успокойтесь, никуды он не денется, ваш Данте. Увидите его позже, да и делов-то.
– Но я хочу к нему сейчас, – промямлила Эстелла.
– Сейчас надо послушаться сеньора Ламберто. Он же хочет вам помочь. А потом зато вы сможете встречаться со своим Данте сколько душеньке угодно. Ну возьмите же себя в руки! Идёмте домой!
Последний аргумент крыть было нечем. Да, Либертад права. Дядя Ламберто знает что делать, и он ещё на похоронах Хорхелины запретил ей убегать и совершать прочие глупости. Грудь Эстеллы разрывалась. С одной стороны, она хотела послушаться Ламберто и Либертад. Но, с другой стороны, она так и не поговорила с Данте. Почему он обиделся? Она непременно должна убедить его в своей любви!
Либертад, видя, что Эстелла колеблется, схватила её за руку и потащила за собой. Эстелла вертела головой, оглядываясь на дверь «Маски», пока они не завернули за угол.
Когда Эстелла вслед за Либертад бочком протиснулась в дом, в гостиной стоял такой гвалт, что девушку никто не заметил. Она вжалась в колонну, притаилась тихо, как мышка, и вслушалась в крики. Либертад, заткнув уши пальцами, укрылась в сторону кухни, ибо визг стоял такой, что качалась огромная люстра, висящая на цепи под потолком.
В гостиной находились: Маурисио – он что-то бурчал себе под нос, сидя в кресле у камина; Роксана, которая разве что ногами не топала; взъерошенный Эстебан, бабушка Берта, визжащая как сирена; и дядя Ламберто, у которого глаза были выпучены, а жабо на рубашке съехало на бок.
– Закрой рот, идиотка! – вопила красная, как варёный рак, Берта. – Не смей даже и произносить имени моего сына! Убийца проклятая!
– Не смейте называть меня убийцей! – заорала вне себя от ярости Роксана. – Я не убивала вашего тупого сынка!
– А кто? Кто его убил? – скрипела зубами Берта. – Только не надо мне тут говорить, будто бы он сам выпал из седла! Да ежели б не ты, он бы и не сел никогда на лошадь!
– Не убивала я его! Не убивала! Пойми ты раз и навсегда, старая карга! – Роксана топнула ногой так, что у неё хрустнул каблук. – Всё хватит, слишком долго я это терпела, но больше я не позволю себя унижать! Я не убивала вашего сынка, ещё раз повторяю. Он упал с лошади, потому что на ней была плохо закреплена подпруга!
– Это ты, ты испортила подпругу! – не утихала Берта.
– Да заткнитесь вы, в самом деле! Не могу слышать ваш противный голос! Если ничего не знаете, так помолчали бы! К вашему сведению, Блас упал с моей лошади. С моей! Он упал с Агат! Да, подпруга была испорчена, но на моей лошади! Понимаете вы это или нет? – Роксана потрясла кулаком у Берты перед носом. – Какая-то тварь хотела убить меня, МЕНЯ, но убила вашего сынка. Это произошло случайно, потому что мы обменялись лошадьми. Я знаю, вы были бы счастливы, если бы сдохла тогда я. И я уже начинаю жалеть, что так и не произошло. Мало того, что вы с вашим сынком и муженьком поломали мне жизнь, так меня ещё и убить пытались в этом доме. Семейка преступников!
– Это у меня семейка преступников? – взревела Берта. – Значит, твой братец убил моего сына, потом вы все довели до смерти моего мужа и ещё и называете нас преступниками? Да ты... да вы... совести у вас нет, вот что! – не находя больше слов, Берта гневно взглянула на Ламберто. Но тут вмешался Эстебан.
– Довольно, мама! Отец был тоже не святой.
– Что-что? – Берта повращала глазами.
– Вот только не надо врать, мама. Я всё знаю. Я читал документы отца, которые вы прятали у себя под периной. Я знаю, что он убил Креспо Бернарди, своего секретаря и отца Сантаны, чтобы скрыть финансовые махинации, коих было немерено. А потом ещё и повесил на мёртвого человека несуществующий долг и довёл его жену до самоубийства, угрожая ей расправой.
Наступила мёртвая тишина. Берта молчала. Ламберто стряхивал несуществующую пыль с рукава, а Маурисио крутил головой, рассматривая мебель. Эстелла, по-прежнему скрываясь за колонной, прикрыла рот рукой. А Роксана вдруг зловеще расхохоталась.
– Что съели? – выпалила она, с вызовом глядя на Берту. – Ах, вы, значит, святая дева и муж ваш – ангел, а все остальные ничтожества и преступники и вас не достойны. Так вам и надо! – смаковала Роксана. – Вы вышли замуж за убийцу и мошенника, так что гордитесь собой. Зато по любви! Ну и ну! Не удивлюсь, если история с Бласом проста, как мозг нашей кухарки. Допустим, ваш муженёк решил меня убить, испортил подпругу у моей лошади, а когда погиб Блас, у него и случился сердечный приступ.
– Нет, это враки! – Берта упёрла руки в бока. – Нечего перекладывать свою вину на моего мужа!
– А я вот думаю, мама, – сказал Эстебан, – что слова Роксаны не лишены смысла. Если это правда, что Блас упал с её лошади, значит, кто-то заведомо хотел её убить. И это не похоже на роковое совпадение. Отца сняли с должности Председателя Совета Депутатов после убийства в нашем доме Рубена де Фьабле, затем Блас упал с лошади, тогда отец и умер от сердечного приступа. Всё логично.
Берта в порыве возмущения сжала губы в тонкую ниточку.
– Эстебан, вы, вы, обвиняете родного отца в убийстве брата? Да как вам в голову только это взбрело?
Эстебан пожал плечами.
– После того, что я узнал о нём, мама, я бы уже ничему не удивился. Роксана ведь не могла сама себе испортить подпругу. Конечно, отец не хотел убивать Бласа. Он хотел убить Роксану, а вышло то, что вышло. И отец, когда понял, что он наделал, от чувства вины и слёг. И вообще, мама, я не понимаю, почему вы покрываете отца до сих пор? Вы меня удивляете!
– А вы удивляете меня, Эстебан! – с досадой пробурчала Берта. – Вы разве не в курсе, что о покойниках плохо не говорят? Либо хорошо, либо никак. И нечего было копаться в прошлом! Да как вам вообще не стыдно было обыскивать комнату собственной матери? Что за неуважение?
– Я лишь хотел узнать правду.
– Узнали и что? Полегчало вам теперь? – ядовито спросила Берта. – По мне так лучше и не знать ничего, спокойней спать будешь.
– А мне полегчало! – объявил Эстебан как-то высокомерно. – Да, я узнал, что отец был преступником, но любая правда, пусть горькая и больная, всегда дороже самой сладкой лжи.
Аргументы у Берты иссякли и она промолчала, прикладывая к глазам надушенный платочек.
– Ну что? Может, вы теперь закроете свой рот и прекратите уже меня обвинять в убийстве Бласа? – надменно выпятила подбородок Роксана. – Учтите, если вы не отстанете от меня, мадам, я устрою скандал. Я раскопаю все грязные делишки вашего муженька и опозорю его посмертно, поглядим, как вы запоёте тогда. Так вот, возвращаясь к Эстелле, – переключилась Роксана, взглянув на Маурисио, который, не зная чем себя занять, отковыривал позолоту от набалдашника трости. – Я знаю насколько это исчадие неуправляемо. Пока она жила в этом доме, она опозорила нашу семью с ног до головы и ни один раз. И ей до сих пор мало. Так что я не вижу причины, по которой сеньор Маурисио, будучи её законным мужем, не мог бы её поставить на место. Не помешало бы разукрасить личико этой дряни парой десятков тумаков.
Холодные глаза Маурисио сверкнули, и он одобрительно кивнул головой.
– Вот и я говорю, сеньора. Ваша дочь далеко не подарок. Она совершенно невменяема, несносна и глупа как пробка.
– Минуточку, – встрял Ламберто, – я не позволю вам, маркиз, унижать мою племянницу. По-моему, вы забываетесь. А я-то считал вас человеком воспитанным, чутким и умным. Как видно, я ошибся.
– А я считаю, что Маурисио прав, – Роксана с достоинством села на краешек дивана, расправляя оборки тёмно-фиолетовой батистовой юбки. – Вы, дорогой брат, в этом доме лишь гость. Вы судите ситуацию поверхностно, потому что не знаете, что это безмозглое чудовище, которое все величают моей дочерью, тут творило с момента своего возвращения из школы. Её бы следовало посадить на кол и вытащить на обозрение всему городу, чтобы в неё все плевали, но я не могу. Это всё моя доброта, однажды она меня погубит, – и Роксана притворно вздохнула, опустив ресницы.
Маурисио скривил губы в ответ на недоверчивый взгляд, который бросил на него Ламберто.
– Позвольте, Роксана, – Ламберто наливал бренди в хрустальный стакан. – Насколько я выяснил, этот человек Эстеллу обижает не только на словах. На похороны Хорхелины она пришла вся в синяках. Он её бьёт, а я считаю это совершенно недопустимым. Он мужчина, в конце концов, и не вправе демонстрировать свою силу на хрупкой девушке. Если ему не на ком выместить свою агрессию, пошёл бы в лес, пристрелил бы дикого кабана и успокоился бы.
– Это клевета! – Маурисио стукнул тростью об пол. – Не верьте ей, маркиз, ваша племянница ещё та врунья!
– Он запирал Эстеллу под замок, – не стал слушать Ламберто. – А в последний раз чуть не изнасиловал. Бедняжке пришлось убежать из его дома. И она попросила защиты у меня.
– Она моя жена! Она должна выполнять супружеский долг! – Маурисио так выкатил белки глаз, что стал похож на мертвеца.
Ламберто скорчил гримасу отвращения.
– Ламберто, он её муж и он прав, – сказала Роксана. – После свадьбы женщина становится собственностью мужа и должна беспрекословно ему подчиняться. А эта идиотка даже мужа своего ублажить не способна так, что он вынужден настаивать на исполнении ею супружеских обязанностей. До сих пор удивляюсь, как эта девица может быть моей дочерью.
– То-то оно и видно, как ты подчиняешься своим мужьям, – вновь подала голос Берта. – О, я прекрасно помню, как ты отказывалась спать с моим сыном. Эстелла в этом очень похожа на тебя. Сперва вы все выходите замуж, а потом наставляете рога своим мужьям и мучаете их, кувыркаясь по койкам с первым встречным. Сразу видать, что Эстелла пошла в тебя. Вместо того, чтоб любить своего муженька, она шляется где не попадя. Так что, сеньор Маурисио, я вас прекрасно понимаю. Мой сынок прошёл через то же самое. Это у них семейное – портить жизнь людям. Эта, – Берта ткнула пальцем в Роксану, – испортила жизнь моему сыну, а моя внучка, её дочь, портит жизнь вам.
– Умолкни, карга! Не смей сравнивать меня с этой ущербной, – процедила Роксана. – Я женщина порядочная, благовоспитанная. Я дама. Я аристократка в шестом колене и я никогда не была подстилкой и не ложилась под грязного пастуха. Но раз маркиз на ней женился, вот пусть теперь и мучается. Я своё отмучилась.
– Знаете что, – разозлился Ламберто, – моя племянница останется здесь, в этом доме! Насколько я понял из рассказов Эстеллы, вы, маркиз, ей не совсем муж, ибо брак ваш заключён с нарушением закона. В любом суде это можно доказать с лёгкостью. У женщины не может быть двух мужей одновременно, и законным считается только первый брак, конечно, при условии что оба супруга живы. Как и есть в данном случае. А все последующие браки можно легко аннулировать.
У Роксаны вырвался возглас негодования.
– Что вы такое несёте, брат? Мы все присутствовали на свадьбе Его Сиятельства с Эстеллой. Вы с ума сошли?
– Да, Роксана, но вы не учли тот факт, что, выходя замуж за Маурисио, Эстелла была уже замужем за другим мужчиной, хоть и считала себя вдовой. Но, так как первый муж её жив, второй брак не является законным.
Роксана, Берта и Эстебан, как по команде, рты разинули. Эстелла тихонько съехала на пол, закрыв лицо руками. Ну зачем, зачем дядя Ламберто сказал всем, что Данте жив? Теперь опять мать возьмётся за старое и начнёт его изводить. Она ведь всё равно не успокоится.
– Как это он жив? Тот пастух жив? – Роксана раздула ноздри, точно грозясь выпустить из них клубы дыма.
– Ничего себе! – Эстебан тоже не был готов к такому повороту.
– Но как это? Быть не может! – зашипела Роксана. – Да весь город видел, как он сдох! Он же валялся на площади в луже собственной крови!
– Эстелла уверяет, что он жив, – Ламберто был единственный, кто хранил спокойствие.
– Мне она сказала то же самое, – сообщил Маурисио. – Но этого преступника не помешало бы найти и казнить повторно.
– Я тоже так думаю, – добавила Берта перекрестившись. – Этот человек крайне опасен, а то, что он выжил во время казни, это подтверждает. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он приближался к нашей семье и к Эстелле! Он же может её убить, а она ничего не соображает, потому что он её напоил каким-то снадобьем. О, я в этом просто уверена! Она же невменяема! Придётся сходить к знахарке и купить лекарство от приворота, чтоб она пришла в себя наконец-таки.
В эту секунду Эстелле захотелось бабушку прибить. Как они все достали, сил просто уже нет! Почему никто, никто не понимает её любви к Данте? Почему все считают её маленькой глупой девочкой, которая ничего не знает о жизни и любви, но в то же время уже обязана выходить замуж и рожать детей нелюбимому мужчине, потому что так «правильно»? Определились бы сначала, маленькая она или уже взрослая. Все её поучают, воспитывают, решают за неё кого она имеет права любить, а кого нет. Как она устала! Почему они с Данте должны доказывать, что по-настоящему любят друг друга? Она ведь не виновата, что никто из людей, читающих ей бесконечную мораль и внушающих свою правду, не способен испытать то, что испытывает она. Им не дано. А ей дано и она будет бороться за свою любовь до конца!
– Грязная тварь! – Роксана вонзила ногти в бархатную обивку дивана. – Я до него всё равно доберусь, хоть что он делай! Приворожил он её, ха! Да мне плевать, эта подстилка может даже сдохнуть, главное, чтобы не позорила нашу семью. А тот ублюдок пусть не радуется, я всё равно его уничтожу!
– Если вы хоть раз ещё попробуете обидеть Эстеллу или того мальчика, я вас уничтожу, – сказал Ламберто.
– Вы мне угрожаете? – грубо усмехнулась Роксана. – Вы? Вы, пустая голова, вертопрах, способный лишь влипать в истории? Эстелла совершенно точно пошла в вас.
– Сомневаюсь.
– Не сомневайтесь! И не смейте мне мешать и вставать на моём пути, Ламберто! – скрипнула зубами Роксана. – Я пока не забыла, как вы изломали мне жизнь. Именно по вашей милости я, урожденная Фонтанарес де Арнау, живу в этой дыре. И вы не вправе мне указывать, что я должна делать со своими дочерьми. Я их рожала, значит, они – моя собственность и будут жить так, как захочу я. А знаете чего я хочу? – выразительные глаза Роксаны налились кровью. – Я хочу, чтобы они страдали так же, как страдала всю жизнь я. За каждую мою слезинку они должны заплатить, они должны искупить всё.
– Да ты сумасшедшая! – снова вздёрнулась Берта.
– О, нет, в отличие от вас, старая маразматичка, я мыслю здраво и знаю что делать. Этот вонючий пастух, покусившийся на доброе имя нашей семьи и наши деньги, будет кровью плеваться, – издевательским тоном говорила Роксана. – Я его уничтожу, я разорву его на куски, я сотру его в пыль. А Эстелла, это отродье, будет рвать на себе волосы. Каждая секунда её жизни будет похожа на ад. Уж я об этом позабочусь! Если бы я могла, я бы бросила её в клетку к диким львам и полюбовалась бы, как они её раздирают на части, но увы... это было бы слишком примитивно. Чересчур лёгкая смерть для этой проститутки. По её милости я, в своё время, не смогла сбежать отсюда, потому что она изволила появиться на этот свет. По её милости Арсиеро не избрали рехидором, а всё потому что эта крыса устроила плач на площади по своему грязному любовнику. Так и хочется насадить её на вертел, как свинью, и запечь над костром. Как я её ненавижу! Ненавижу! О, она ещё будет молить о смерти как об избавлении!
Пока Роксана произносила всю эту тираду, Эстелле и вправду захотелось умереть. Ну за что мать её ненавидит? Она ведь не виновата в том, что родилась. Она не просила мать себя рожать. Со щёк Эстеллы скатились слезинки. Она попыталась их проглотить и не всхлипывать громко, дабы в гостиной её не услышали. Совсем не хочется участвовать в этих разборках, общаться с матерью, с Маурисио, даже с бабушкой. Все, все против неё!
«Данте, миленький, я хочу к тебе, – подумала Эстелла, прижимаясь губами к обручальному колечку. То сразу сверкнуло, ответив на ласку. – Мне нужны твои объятия, твои поцелуи. Я больше не могу находиться среди этих людей. Ты один меня понимаешь».
За размышлениями о Данте Эстелла прослушала часть монолога матери о том, как она всех ненавидит, с Эстеллы перешедшего на Мисолину, и очнулась лишь, когда дядя Ламберто вдруг заорал, да так, что все чуть на пол не брякнулись.
– Так, всё хватит! Я устал это слушать! Я не хотел этого говорить, но вы меня довели. Думаю, Роксана, вам надо узнать кое-что, чтобы вы, наконец, прекратили задирать свой курносый нос! – выпалил он. – Вы просто помешались на своём высокомерии и своей ненависти. Но знаете что, хоть Эстелла мне и не родная племянница, я не дам её в обиду!
– Что значит Эстелла вам не родная племянница? – Роксана встряхнула головой так, что у неё отлетела серёжка и, описав круг в воздухе, воткнулась в ковёр.
– То и значит. Вы мне не сестра, не родная сестра, поэтому Эстелла мне не родная племянница, – пояснил Ламберто.
– Что за бред вы несёте? – в бешенстве Роксана вскочила с дивана.
– Это не бред. Об этом я узнал лишь четыре часа назад. Вы так кичитесь тем, что вы урожденная аристократка, но, могу вас уверить, Роксана, что это не так. К семье Фонтанарес де Арнау вы не имеете никакого отношения. Вы приёмная в нашей семье. Об этом знала только мама, а отец лишь догадывался. Моя родная сестра родилась мёртвой, а вас мама взяла из приюта, скрыв это ото всех. В нашей семье вы – приёмыш. Так что умерьте свой пыл!
Роксану передёрнуло. Судорожно хватая ртом воздух, она замерла на месте, переваривая информацию.
– Видит Бог, я не хотел рассказывать об этом, – продолжил Ламберто. – Вернувшись сегодня в этот дом, я хотел сохранить эту тайну при себе и не рушить нашу семью, но вы напросились сами. Ненависть и злоба вас душат. Они пропитали каждую вашу клеточку. Поэтому, Роксана, вам нужен был большой ушат холодной воды. Вас давно следовало поставить на место, а место это ваше не такое уж и благородное, как вы всем говорите. Вы не дама, не аристократка, никто не знает, кем были ваши родители. Поэтому вы не вправе унижать ни того мальчика, которого полюбила Эстелла, ни кого бы то ни было. Тем более унижать за происхождение. Наверное, я жесток. Если это так, простите меня, – Ламберто окинул взглядом присутствующих – лица у всех были вытянуты. – Но, может, Роксана, вы, наконец, поймёте что-то и прекратите кичиться родословной, измеряя ей абсолютно всё и всех. Кстати, Эстелла останется этом доме. И не смейте мне в этом перечить, иначе о вашем происхождении узнает весь город. А ты, – Ламберто придвинулся к Маурисио и схватил того за ворот, – убирайся отсюда! Ты не мужчина, раз поднимаешь руку на женщину. Очень жаль, что дуэли в нашем вице-королевстве запрещены, а то бы ты пожалел, что появился на этот свет, подонок. Ещё раз я увижу тебя рядом с Эстеллой, пеняй на себя. Только попробуй хоть пальцем её тронуть! Я предупредил! – и Ламберто, протащив Маурисио по гостиной и холлу, выпихнул того на улицу. Захлопнул дверь и только теперь заметил сидящую на полу Эстеллу.
– Эстелла? Так вы здесь? Вы что же, всё слышали? Эй, Эстелла! Эстелла, стойте! – крикнул Ламберто, когда Эстелла, вскочив на ноги, ринулась на выход.
Ламберто быстрым шагом пересёк холл и схватил её под локоть.
– Оставьте меня, дядя! Я хочу отсюда уйти, – пролепетала она.
– Убегать – это не выход, Эстелла.
– Но я не хочу и не могу тут находиться. Этот дом меня душит. Зачем я только опять сюда пришла? Мне здесь плохо, а я хочу туда, где мне хорошо. Я хочу к тому, с кем мне хорошо.
– Вы о том мальчике?
– Я о своём муже.
– Эстелла, давайте договоримся, – глубоко вздохнул Ламберто. – До официального расторжения брака с Маурисио, вы останетесь в этом доме. Под моей защитой. Я обещаю, вас никто не тронет: ни ваша мать, ни Маурисио Рейес, ни кто-либо ещё. Но для всего города вы пока маркиза Рейес. Никто не знает всю подноготную этой истории. И с их точки зрения вы ведёте себя аморально. Негоже это замужней женщине болтаться по гостиницам. Поймите меня правильно, я не хочу вставлять вам палки в колеса, я хочу вам помочь. Если вы будете столь безрассудны, и если маркиз не захочет полюбовно расторгнуть брак, нам придётся судиться. И на суде он может использовать всё ваше нынешнее поведение против вас и повернуть дело совсем иначе. Тогда отрицательной героиней окажитесь вы, а он будет строить из себя жертву. Понимаете вы меня или нет?
Эстелла кивнула, глотая слёзы.
– Но Данте...
– А пригласите его сюда! Я бы хотел с ним познакомиться. Интересно было бы узнать, что это за мужчина свёл вас с ума так, что вы совсем ничего не соображаете. Должно быть, он какой-то особенный, – Ламберто усмехнулся.
– Правда, дядя? Вы позволите Данте прийти сюда? – Эстелла с надеждой взглянула на Ламберто.
– Ну конечно, он же ваш муж. Он имеет на вас все права. Да и я хочу с ним поговорить, я хочу ему объяснить эту ситуацию. Вы оба должны вести себя разумно и не совершать опрометчивых выходок. Ну что, согласны?
– Да. Спасибо, дядя!
– Ну вот и замечательно! – предложив Эстелле взять себя под локоть, Ламберто привёл её в гостиную.
При появлении Эстеллы Берта, Эстебан и Роксана повернули головы, смерив девушку мрачными взглядами. По щекам Роксаны текли злые слёзы.
– Я вам никогда этого не прощу, – выплюнула она Ламберто в лицо. – Вы могли бы рассказать мне эту гадость хотя бы тет-а-тет, чтобы никто не знал. Но вы меня унизили перед всеми. Я умру, да, умру, но непременно вернусь за вами. Так что ждите.
И она побежала по лестнице, приподняв подол и явив взорам окружающих ярко-синие туфельки с бантиками.
– Верните мне папку, – в полной тишине потребовала Берта.
– Нет, не верну. Она мне нужна, – возразил Эстебан.
– Зачем? Хотите продолжить развал семьи?
– Она и так уже развалена, мама, дальше некуда. Мой отец был подонком и этот факт остаётся только принять.
– Как вам не стыдно говорить так о родном отце? Вы неблагодарный, – Берта обиженно выпятила нижнюю губу.
– А как, как я должен о нём говорить? – отозвался Эстебан. – Он меня разочаровал, скажу больше, он меня убил. Моральное убийство – это тоже убийство, знаете ли, мама. Мало того, что он на пару с Дамианом де Фьабле разворовал весь городской бюджет и убил человека, а может и не одного, как знать, так ещё и нас едва по миру не пустил со своими золотыми рудниками. Разорил собственную семью и семью друга. Дочери Дамиана де Фьабле Беренисе тоже пришлось выкупать дом у кредиторов. Отец сломал мне жизнь к тому же. Десять лет моей жизни он засунул коту под хвост.
