Текст книги "Война сердец (СИ)"
Автор книги: Darina Naar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 63 (всего у книги 99 страниц)
– И не подумаю молчать! Я не сумасшедшая! А эта тварь в шелках сдохнет на гильотине! – и девица нагло ухмыльнулась.
– Сеньори-ита Кассерас, помолчи-ите немно-ого, – лениво протянул комиссар. – А то я позову конво-ой.
Сеньорите Кассерас пришлось умолкнуть. А Эстелла мигом воспылала к ней жгучей ненавистью.
– Я требую объяснений, комиссар, – грудь Ламберто гневно вздымалась. – На каком основании вы задержали мою племянницу? На каком основании эта женщина её оскорбляет? И о каком убийстве идёт речь? Это произвол! Я буду жаловаться министру вице-короля! И вы вылетите из этого кресла, как орех из скорлупы!
В ответ на все угрозы комиссар лишь зевнул. Открыв ящик стола, он извлёк скрученный в трубку пергамент. Протянул дяде Ламберто. Тот развернул его и углубился в чтение. По мере изучения документа лицо его сначала посинело, потом побелело, а затем пошло красными пятнами. Комиссар, безразличным жестом налив из графина воду, выпил её залпом.
– Может мне кто-то объяснить, наконец, что я тут делаю и в чём вообще меня обвиняют? – со злостью прошипела Эстелла.
– 27 июня прошлого го-ода, – вяло начал комиссар, – в туалете одного из кабако-ов на улице Баррьо де Грана, что напро-отив казино «Червонная дама», был найден труп мужчи-ины с двумя ранениями в области живота и па-аха, от которых он и сконча-ался. Это был сеньор Фелиппе Кассерас – отец вот этой девушки, – указал на мужеподобную сеньориту комиссар. – Свиде-етели утверждают, что сеньор Кассерас зашёл в туале-ет вместе с дамой. Они та-ам уединились, а пото-ом она, нанеся ему ране-ения осколком зеркала, кото-орый тоже найден на месте преступле-ения, выбежала на улицу. Тамошние проститутки уверя-яют, что девица была не местная, скоре-ей всего залётная бабочка, кото-орая ловила клиентов сама по себе. Полгода мы шли по сле-еду, опрашивали свиде-етелей и, наконец-то, пришли к вы-ыводу, что описание убийцы по-олностью совпадает с ва-ашим.
Ламберто так шарахнул кулаком по столу, что чернильницы, перья и папки на нём подпрыгнули.
– Это что ещё за бред? Моя племянница маркиза! Она не проститутка и не ходит по таким районам! – завопил он, багровея и теряя всю свою внешнюю рассудительность.
Но Эстелла не шевелилась, осоловело вперившись в стену напротив – на ней красовался огромный револьвер в рамке. Острый приступ паники охватил её. Она вспомнила тот день и того мужчину. Страшный день. День казни Данте. Выпрыгнув из экипажа Арсиеро, она долго куда-то бежала. И попала в Баррьо де Грана – район красных фонарей. Тот мужчина, неприятный тип с бородой, чуть её не изнасиловал в туалете какого-то кабака. Она пырнула его в пах осколком зеркала и скрылась. И почти сразу забыла об этом – эпизод вылетел из памяти под воздействием горя, что она испытывала в те дни. Значит, тот гад умер. Но как жандармы её вычислили? Непонятно.
Потрясённая Эстелла, закрыв лицо руками, разревелась.
– Эстелла, что с вами? – воскликнул Ламберто. – Успокойтесь, не плачьте. Это всё чушь! У них нет никаких доказательств против вас. Они обвиняют вас, потому что вы кому-то показались похожей на убийцу. Какой вздор! Мало ли девушек с такой внешностью в городе?
– Ду-умаю, что ма-ало,– внимательно оглядел Эстеллу комиссар Ласерда. – Сеньо-ора марки-иза очень приметная женщина, тут сло-ожно ошибиться.
Ламберто вызывающе хмыкнул.
– Вместо того, чтобы ловить убийцу, вы мучаете невинных людей. Но вы мне заплатите за такое унижение моей племянницы, я вам это обещаю! – обычно добродушное лицо его стало жёстким.
– Эта шлюха убила моего отца! – пролаяла сеньорита Кассерас чуть ли не басом. – Забавлялась с ним в туалете, а потом убила и наверняка ещё и ограбила! При нём не осталось никаких ценностей. Подлая тварь!
– Я не убивала и не грабила. Он хотел меня изнасиловать, – глухо сказала Эстелла. – Я защищалась и порезала его зеркалом, вот и всё.
Наступила пауза.
– Что вы сказали, Эстелла? – Ламберто был поражён так, что испариной покрылся.
– Я не хотела, дядя, – пролепетала Эстелла тихо, – но он пытался надо мной надругаться. Он был пьян, он затащил меня в туалет и стал снимать с меня одежду. Я разбила зеркало и пырнула его осколком. Я не хотела убивать, я просто хотела вырваться.
Сеньорита Кассерас злобно расхохоталась.
– Какая наглость, нет, вы подумайте! Она ещё и жертву из себя строит. Да мой отец мухи бы не обидел! Сама его соблазнила и затащила в туалет, а потом убила, дрянь. Гильотина тебя ждёт. Я уж об этом позабочусь, будь уверена. Я не посмотрю, что ты маркиза, я тебя размажу по стенке!
У дяди Ламберто аж язык прирос к нёбу. Эта ситуация мгновенно напомнила ему ту, другую. Много лет назад, когда Рубен де Фьабле пытался изнасиловать Йоланду, и он, защищая её, тоже убил виконта. А Эстеллу защитить было некому, поэтому она оборонялась как могла.
– Зна-ачит, марки-иза, вы признаётесь в преднамеренном убийстве сеньо-ора Фелиппе Кассераса? – вопросил комиссар.
– Нет, не признаюсь! – опять разгневалась Эстелла. – Вы глухой что ли? Я не признаюсь ни в каком убийстве, тем более в преднамеренном. Я вам объяснила, комиссар, что этот человек пытался меня изнасиловать, а я лишь защищала свою жизнь и честь.
– Не лома-айте дурочку, марки-иза, – уныло протянул комиссар. – Никто не собирался ва-ас наси-иловать. Вы находились в Баррьо де Гра-ана, приличные женщины туда не хо-одят. И там никого не наси-илуют, потому что проститу-уток нельзя изнасиловать, они па-адшие женщины и с ни-ими можно де-елать что угодно. Признайтесь, марки-иза, вам стало ску-учно и вы захоте-ели пошалить, прикинувшись одной из ни-их. Вам захотелось острых ощуще-ений и вы отпра-авились ловить мужчин. Вы спровоцировали сеньо-ора Кассераса, но пото-ом испугались и пристукнули его. А мо-ожет ещё и ограбили.
– Да вы... да вы... просто, – Эстелла, не находя слов, беспорядочно замахала руками. – Да как вы смеете так переворачивать мои слова? Я вам объясняю как всё было. Этот старый дегенерат хотел надо мной надругаться! Я оборонялась! Я приличная женщина!
– Приличные по Баррьо де Грана не ходят. И не смей наговаривать на моего отца, он был святой человек! А ты преступница! – огрызнулась сеньорита Кассерас.
– Не тявкай на меня! Не забывай с кем разговариваешь, шавка неграмотная! – не осталась в долгу Эстелла. – Сразу видно, что ты вся в папашу.
Сеньорита Кассерас чуть желчью не подавилась.
– В общем, мне всё я-ясно, – подытожил комиссар. – Дело мо-ожно закрывать и передава-ать судьям. А они уж реша-ат какая судьба вас ждёт, марки-иза: заключение или казнь.
– Нет, секундочку! Да это произвол какой-то! – Ламберто слов не находил от возмущения. – Вы, комиссар, обязаны собрать все улики, изучить их тщательно, найти свидетелей и лишь после этого кого-то обвинять. А вы просто работать не хотите. Да я вам тут устрою сладкую жизнь!
– Устраивайте что хоти-ите. Моё дело преступницу найти-и и посади-ить под арест. Тем более, она сама призна-алась. А это де-ело висит надо мно-ой уж полгода. Оно мне надоело. Конво-о-ой! – комиссар трижды хлопнул в ладоши.
Явились двое стражников.
– Отведите марки-изу в отдельную ка-амеру, – распорядился он, поглаживая свои роскошные усы. – Так как она аристокра-атка, с простолюди-инками её не сажа-ать, а то до суда она не доживёт.
Голос комиссара, который не разговаривал, а словно играл на баяне, Эстеллу бесил неимоверно, а появление конвоя окончательно её добило. От страха у девушки в глазах потемнело, когда тюремщики схватили её под руки.
Сеньорита Кассерас улыбнулась, показав редкие мелкие зубки. Видимо, к такому её поведению примешивалась не только ненависть за убийство отца, а ещё и зависть некрасивой женщины к красавице.
– Надеюсь, ты сдохнешь, фифа! – выкрикнула она весело.
– Не бойтесь, Эстелла, я завтра же вызову из Байреса нашего семейного адвоката, – сказал дядя Ламберто. – Он вас вытащит. Он и не с такими делами справлялся. А тут просто форменное самоуправство и нарушение всех законов. Я ещё ни разу такого беспредела не видел.
Но Эстелла не слышала эту ободряющую фразу дяди. Страх оглушил её, когда жандармы повели её сквозь длинный коридор. Ну вот и всё. Жизнь закончилась.
Сеньорита Кассерас ушла следом.
– Слава боженьке, этот дегенерат сдох, нашли козу отпущения и дело скоро закроют! Уж я-то повеселюсь тогда на славу! – с воодушевлением воскликнула она, как только затворила дверь в кабинет комиссара. – Девку на гильотину, а у меня как гора с плеч. Ненавижу аристократок! – и она удалилась с королевским видом, хоть голову её и закрывал простонародный чепец.
Ламберто тоже пришлось уйти. Напоследок он велел комиссару не обольщаться – он этого так не оставит.
– Готовьтесь покинуть это кресло, я вас предупредил! – и Ламберто в ярости долбанул дверью.
Он был вне себя. Что за безобразие творится в этом городишке? Это не жандармерия, это бардак какой-то! Они даже разбираться не хотят, спихивают преступление на того, кто первый попадётся им в лапы.
Изнемогающий от тревоги Данте всё также сидел у забора. Он уже был готов покусать конвой, чтобы попасть в башню. Но, наконец, главный вход открылся. Данте встрепенулся, вскочил на ноги. Уже стемнело, поэтому юноша ни сразу увидел, кто вышел из жандармерии. Но когда Ламберто поравнялся с оградой и угодил под свет фонаря, Данте чуть не рухнул. Один! Один, без Эстеллы. Значит, Эстелла осталась в тюрьме! Не может быть!
Данте кинулся к Ламберто так резко, что чуть с ног его не сшиб.
– О, Господи Боже, как вы меня напугали! – воскликнул Ламберто, признав Данте. – Это вы бежали за нашим экипажем? Зачем, можно спросить?
– Я хочу узнать что с Эстеллой. Что случилось? Где она? – Данте было всё равно, что этот сеньор о нём подумает. Его трясло как в лихорадке, и он был на грани истерики.
– Она осталась там, – печально объяснил Ламберто, указывая на здание жандармерии.
– Как это осталась там? Это же тюрьма!
– Это не тюрьма, это жандармерия. Тюрьма в другой башне, по соседству. Там сидят осуждённые, а здесь арестованные.
– Это я и без вас знаю! – не сдержался Данте. – Значит, они её арестовали?
– Именно.
– И вы им позволили? – скрипнул зубами Данте. – Почему вы им позволили? Эстелла не может там оставаться даже на пять минут! Это ужасное место! Как вы не понимаете, сеньор? Вы же обещали её защитить! Какого чёрта вы тогда с ней поехали?! – Данте кричал во всё горло.
– Не надо кричать, успокойтесь. Я сделал всё, что мог сделать в данный момент. Всё довольно сложно. Эстеллу обвиняют в убийстве.
– В убийстве?! – у Данте чуть глаза из орбит не вывалились. – Что за бред? Она не может никого убить, она не способна на такое!
– Но убила, – вздохнул Ламберто.
– То есть как это?
– Эстелла призналась, что убила человека в целях самозащиты. Он на неё напал, и она порезала его осколком зеркала. А он взял и умер.
На Данте будто небо рухнуло. Они с Ламберто стояли друг напротив друга: потрясённый Данте не мог сосредоточиться и лишь нервно вздрагивал, а Ламберто внимательно его рассматривал. Они были почти одного роста и телосложения (Данте чуть выше и тоньше в кости), оба с аристократичными чертами и изящными манерами, и с длинными волосами. Но у Данте они были до поясницы, жгуче-чёрные и растрёпанные, а у Ламберто каштановые, чуть вьющиеся, они были заплетены в косу и доставали до лопаток.
– Я вот не понимаю одного, – хитро сощурился Ламберто. – Какое вам дело до Эстеллы? Эстелла – замужняя женщина, а вы ей никто. Что вам надо от неё?
Данте промолчал, стоя столбом, и тогда Ламберто спросил:
– Пойдёмте отсюда? Вас подвести?
Данте отрицательно мотнул головой и Ламберто, пожав плечами ушёл. Данте остался один.
Небо почернело, звёзд и луны сегодня не было, и город накрыла тьма. И тишина. Тишина, как в склепе, даже совы не ухали. Изредка перекрикивались между собой конвоиры и слышался хруст камушков под их тяжёлыми сапогами.
Данте сел на траву, обхватив голову руками. Что же делать? Как помочь Эстелле, как? Она не выдержит в тюрьме ни дня. Надо что-то придумать, надо её оттуда вытащить. Он единственный, кто может ей помочь, остальным наплевать. Даже этот её добренький дядя Ламберто, которого она всегда нахваливала, пошёл домой, преспокойно оставив её в тюрьме, и даже глазом не моргнул. Он не знает как там жутко, потому что не был там. Зато Данте испытал это на своей шкуре. Правда, он был в соседней башне, в подземелье для особо опасных преступников. Но это не существенно. Даже если Эстелла попала в лучшие условия, она этого не вынесет.
Она слишком нежная для такого испытания. Ему, с детства видевшему самые дурные стороны жизни, до сих пор снится эта мерзкая башня с крысами, пауками и летучими мышами, и каждый раз он просыпается в холодном поту.
Данте в отчаянье прижался щекой к обручальному кольцу.
– Эсте, Эсте, родная моя, всё будет хорошо, – шепнул он. – Хоть ты и не видишь меня, но моя душа с тобой. Я что-нибудь придумаю. Если надо будет, взорву эту тюрьму к чёртовой матери, но всё равно тебя вытащу отсюда. Хоть ты и не любишь меня, но ты не сможешь мне запретить любить тебя. А я всегда буду тебя любить, сколько бы времени не прошло.
Данте плакал как маленький мальчик, горько, навзрыд, и слёзы его, попадая на кольцо, впитывались в него. Оно в ответ чуть вспыхивало. Данте мысленно представлял, как он обнимает Эстеллу, как греет её в своих объятиях и баюкает её, оберегая от любых бед.
В конце концов, его осенила идея. Идея дикая и лишённая какого-либо смысла. Скорее, это был порыв отчаявшегося влюблённого сердца. И Данте принял странное по сути решение, от которого ныне зависели целых две жизни: его и Эстеллы.
====== Глава 18. Навстречу мечте ======
Дрожа от страха и холода, Эстелла смотрела, как догорает свеча на стене. Камера – тесная комнатушка без окон, с решётчатой дверью и с лавкой-кроватью в углу. В этом жутком месте Эстелле и предстояло провести ночь. А может и не одну. Поначалу Эстелла находилась в оцепенении, но осознав ситуацию до конца, расплакалась. Плакала и плакала до изнеможения. Укрыться было нечем (ей даже простынку не выдали) и Эстелла дико замерзла в своём тонком шёлковом платье. Обнимая себя за плечи она залезла с ногами на лавку, но заставить себя лечь на голую доску не могла. Уткнулась лбом в колени и зарыдала громче. Ну она же просто защищалась! Тот человек хотел её изнасиловать. За что ей это? Она-то думала, дядя Ламберто что-то предпримет, а он бросил её здесь одну.
– Данте... Данте, родной мой, как ты мне нужен сейчас, если бы ты знал, – эти слова сами сорвались с языка. Эстелла прижалась к обручальному кольцу губами – оно было мокрое и солёное. Что это? Данте плачет?
Кольцо и правда источало слёзы, а Эстелла вдруг ощутила тепло. Оно расползалось по телу, словно Данте был рядом, согревал её в объятиях. Однажды она уже испытывала подобное и тоже благодаря кольцу.
Эстелла с отчаяньем следила, как фитилёк свечки сползает по стене и гаснет, а камера погружается во тьму. Наконец, девушку сморил сон. Эстелла свернулась клубочком на лавке. Ей теперь не было холодно, и даже жёсткость доски она не почувствовала, будто лежала на перине, а нежные руки Данте ласкали её, защищая от невзгод внешнего мира.
На следующий день Ламберто опять явился в жандармерию. С ним пришли Маурисио и два адвоката. Они долго бесновались, вопили и скандалили в кабинете у комиссара, но ушли ни с чем. Комиссар Ласерда только посмеялся, заявив, что ни капли их не боится: Эстелла сама призналась в убийстве и дело он закрывает.
Обезумевшая от страха и унижения Эстелла уже на второй день была без сил. Гадкую тюремную баланду в рот она взять не могла; четыре каменных стены, отсутствие света и воздуха – всё это довело её до изнеможения. Она лежала на лавке, глядя в одну точку и мечтая умереть. А в сознании всплывал образ Данте. Данте. Он не выходил у неё из головы ни на секунду.
Но на третьи сутки ситуация вдруг кардинально изменилась. Явился конвоир и повёл едва живую Эстеллу в кабинет комиссара. Усадив её на стул, ушёл.
– У меня к ва-ам только один вопро-ос, – промяукал комиссар иным, чем всегда, тоном. – Сколько ударов оско-олком вы нанесли жертве?
– Я же сказала вам – один, – Эстелла держалась как могла, хотя у неё был озноб и она едва зубами не стучала. Похоже, простудилась в этой дыре. – Тот человек напал на меня, я разбила зеркало, схватила осколок и пырнула его в... ну... вы понимаете, туда... ниже живота, – Эстелла покраснела. – Один раз чикнула, он упал и начал стонать. Я бросила стекляшку и убежала.
Комиссар пару минут сидел задумчиво, стуча кончиками пальцев друг об друга.
– Вы свободны, марки-иза, – объявил он, наконец.
– Что? – Эстелла выпучила глаза. Уж не ослышалась ли она?
– Вы свободны, – повторил комиссар Ласерда. – Мы не мо-ожем вас больше заде-ерживать. Появились другие улики и другие подозрева-аемые.
– Какие другие?
– Вот вы говори-ите, что ударили жертву оди-ин раз, а ран на его теле две. Одна в области паха, втора-ая в районе печени. Получается, что следом за ва-ами пришёл кто-то ещё и добил жертву, – сегодня комиссар говорил с Эстеллой почтительно и как-то виновато.
– Значит, я... я могу идти домой?
– Пока да-а. Скажите спасибо адвокатам своего дя-яди, именно они обратили моё внима-ание на эту ма-аленькую деталь. Из круга подозрева-аемых мы вас не исключаем и ещё ни ра-аз сюда позовём. Но пока вы можете находиться до-ома.
Чуть не сойдя с ума от счастья, Эстелла вскочила на ноги, но тут же пошатнулась и рухнула обратно на стул.
– Что с ва-ами?
– Я плохо себя чувствую после вашей камеры, – капризно объявила она. – Наверное, у меня температура. Если можно, пусть за мной кто-нибудь приедет из семьи, я навряд-ли сама доберусь до дома.
– Как ска-ажите. Я отправлю посыльного к ва-ам в дом, ваш супруг или дя-ядя заберут вас, а пока побудете ту-ут. Может, чаю?
Эстелла не отказалась. У неё кружилась голова и крепкий чёрный чай был весьма кстати.
Минут через сорок приехал Маурисио.
– Слава богу, дорогая, всё закончилось! – он набросил Эстелле на плечи шаль, и она с удовольствием в неё закуталась.
– Я бы так не сказа-ал, сеньо-ора пока ещё подозреваемая, – уточнил комиссар. – Но уже не еди-инственная.
– А с вами я не хочу разговаривать! – рыкнул Маурисио. – Прощайтесь с должностью, комиссар Ласерда. Связываться со мной – чревато последствиями.
– Вот не на-адо тут мне угрожать. Я уже устал от ва-ашей семейки. То один мне угрожа-ает, то друго-ой, надоели.
– Вы продержали мою жену под арестом трое суток. Головы вам не сносить за это, я вам обещаю! – помахал кулаком Маурисио.
– Ловить преступников – моя рабо-ота, – вяло протянул комиссар.
Маурисио, пропустив Эстеллу вперёд, гневно захлопнул дверь.
Они вернулись в замок и Эстелла сразу слегла – у неё поднялась температура, начался кашель и четыре дня она провалялась в спальне.
Когда же доктор Дельгадо, после смерти сына растерявший всё своё бахвальство, разрешил Эстелле выйти на улицу, они с Маурисио отправились в особняк. Маурисио объяснил: дядя Ламберто хочет Эстелле что-то сказать. Кажется, сам Маурисио был уже в курсе, но предпочёл, чтобы Эстелла услышала это из первых уст.
– Эстелла, послушайте, – начал Ламберто, беря её за руку, когда они остались вдвоём в кабинете. Маурисио вышел, сказав что побудет в гостиной с Бертой, Роксаной и Арсиеро, которые, наконец, вернулись из делового путешествия. – Я долго думал над вашей ситуацией. Как ни крути, а вы виноваты, даже если вы нанесли мужчине лишь одну рану, вы совершили преступление.
– Я защищалась! – топнула ногой Эстелла.
– Я знаю, но наказания вам не избежать, дорогая. Думаю, пару лет тюрьмы вам обеспечено.
– Что? Пару лет? – Эстелла затрясла головой так, что серьги в её ушах ходуном заходили. – Да я три дня еле выдержала. И за что, за что? Я защищала свою честь и, быть может, жизнь! Этот урод меня чуть изнасиловал!
– Я вас прекрасно понимаю, Эстелла, но... вы же сами видели, какой беспредел творится в этом городишке. Будучи здесь, справедливости мы не добьёмся. Поэтому у меня к вам предложение. Мне надо возвращаться в Байрес, я и так задержался тут непозволительно долго. Поэтому я предлагаю вам и Маурисио поехать со мной.
Шокированная Эстелла рот открыла, как рыбка, выброшенная на берег.
– Я понимаю, это неожиданно для вас, Эстелла, но времени на раздумья у нас нет. Комиссар сказал, что они нашли убийцу. Того, который нанёс второй, смертельный удар. Фелиппе Кассерас задолжал ему огромную сумму денег. Убийца караулил его, и, когда вы выбежали из кабака, он вошёл следом и нанёс жертве ещё одну рану. Но первую рану нанесли вы, хоть она и была не смертельна. Убийцу, конечно, накажут, но и вас тоже. К женщинам, покусившимся на жизнь мужчины, закон гораздо суровее, чем ежели б это было наоборот. Да и этот ушлый комиссаришка и дочка жертвы не унимаются. Сеньорита Кассерас настаивает на том, что вы сами соблазняли её отца с целью грабежа. Эта девица настоящий дьявол в юбке. Даже узнав об истинном убийце, она не успокаивается и грозится упечь вас в тюрьму. Не знаю что ей надо. Поэтому единственный выход для вас, Эстелла, – уехать в Буэнос-Айрес. Там наши с дедушкой адвокаты сделают всё, чтобы вас оправдать. Мы будем настаивать на том, чтобы суд прошёл в Буэнос-Айресе при независимых судьях. Здесь же суд навряд-ли будет на вашей стороне. Они не хотят ничего слушать, мотивируют тем, что у них свои законы и столица им не в указ. В провинции крайне сильны предрассудки, женщина, покусившаяся на мужчину... Да местные моралистки вас камнями закидают без всякого суда, тем более вы ещё и в таком районе были... До сих пор не понимаю, как вас туда занесло. Маурисио со мной согласен. Вы будете жить в нашем с дедушкой доме. Дом огромный, настоящий дворец, а народу там мало.
Видя, что Эстелла растеряна, Ламберто сделал ход конём.
– Помнится, дорогая моя племянница, вы говорили мне, что хотите учиться. Если вы поедете со мной, я уговорю Маурисио разрешить вам посещать университет. Я найду вам лучшее учебное заведение в вице-королевстве. Ну что, согласны?
– Я... я не знаю... – промямлила Эстелла.
На самом деле Буэнос-Айрес она любила и вспоминала его с нежностью. И университет – её мечта, мечта стать кем-то в этой жизни, кроме как несчастной рабыней Маурисио Рейеса. Теперь эта мечта могла бы стать реальностью. Она грезила об этом с детства. Быть лекарем, лечить людей, спасать им жизни. Она изучала медицинские книги, воображая себя свободной и независимой. И ничто её не держит в этом городе, кроме... Данте. Данте был единственной причиной, из-за которой Эстелла и колебалась. Несмотря ни на что, она знала: он любит её, всё ещё любит. Их последняя встреча, его взгляд, и когда он бежал за экипажем, всё сказали без слов. И где-то в глубинах сердца Эстеллы ещё теплилась крошечная надежда: какой-нибудь счастливый случай избавит её от Маурисио, и они с Данте будут вместе. Но предложение дяди Ламберто зарубало эту крупицу надежды на корню. Если она уедет, то навряд-ли уже сюда вернётся. Да и разумом Эстелла понимала: Данте, хоть и любит её но не простит. Любовь их жива, но они отдалились друг от друга. Теперь между ними пропасть, и она разрастается всё больше и больше.
– Ну так что, Эстелла, вы согласны? – поторопил её дядя Ламберто. – Поймите, медлить нельзя. В любой момент, по настоянию той же сеньориты Кассерас, явятся жандармы и заберут вас опять. В этом городе дикие законы. Власти творят всё, что им вздумается. Это беда маленьких городков, увы, бич нашего времени. Мне нужен ваш ответ сейчас, Эстелла.
– Хорошо, дядя, – ответила она после паузы. – Я поеду с вами в Буэнос-Айрес, потому что я хочу отбелить своё имя и оправдаться в этом преступлении. И я хочу учиться в университете, потому что мне надоело быть вещью в чужих руках. Сначала мама, потом Маурисио, все мной управляют и указывают, как мне жить. А я устала от этого!
– Вот и отлично! Тогда ступайте домой собирать вещи. Мы уезжаем завтра.
День сборов прошёл в суете. До вечера Эстелла упаковывала свои платья, корсажи, юбки и подъюбники, корсеты и туфельки, головные уборы и украшения в сотни баулов и кошёлок, сумок и чемоданов. Помогали ей в этом Чола и Либертад, которую заслал на помощь дядя Эстебан.
Красная роза, подаренная Данте, как ни странно, прижилась в цветочном горшке. Эстелле было жаль брать её с собой в дорогу, но жаль и оставлять – безалаберная Чола всегда забывала поливать растения. И Эстелла высадила розу в сад.
Расстроенная близкой разлукой, Сантана крутилась в замке с утра. Она поддержала решение Эстеллы уехать, но та увидела, что подруга едва не плачет.
В день отъезда Сантана первой попрощалась с Эстеллой. Они долго ревели в объятиях друг друга, и Санти призналась, что с ней случилось странное: впервые она испытала симпатию к мужчине, если не считать Диего в детстве. В ответ на удивленный возглас Эстеллы, Сантана пояснила, что симпатия эта дружеская, но её заинтересовал юноша, что приходил вместе с Данте в особняк.
– Клементе? Тебе понравился Клементе? – Эстелла просто обалдела.
– Я ж говорю, как друг, – щёки Сантаны залились румянцем. – Мне он показался интересным. У нас есть что-то общее. Так он брат Данте, да? Никогда бы не подумала. Они не похожи.
– Они неродные братья, Данте приёмный в их семье, – объяснила Эстелла. – Санти, что у тебя за манера, вечно ты кидаешься в крайности!
– Ой, кто бы говорил! – захихикала Сантана.
– А разве Клем не сказал тебе, что он женат? И жене его скоро рожать. Так что тебе там ловить нечего, прости.
– Женат? – Сантана явно была огорчена. – Он мне не сказал. Как жаль... – и она вздохнула, чем ещё больше изумила Эстеллу.
– А кто-то мне говорил, что не выносит мужчин, – фыркнула Эстелла.
Сантана промолчала, видимо, она сама пребывала в смятении, и о Клеме девушки больше не говорили.
– Ты же будешь мне писать? – спросила её Эстелла.
– Ну конечно! Жаль, что ты уезжаешь. Только мы с тобой помирились, и вот на тебе. Но я за тебя рада. Ты должна начать новую жизнь, Эсти, и забыть всё, что произошло в старой.
– Я тоже так думаю, – и Эстелла расцеловала подругу в обе щеки. На том они и попрощались.
Матильде решила остаться в Ферре де Кастильо и, провожая, супругов, жеманно чмокнула Маурисио в щёку. Эстелле не сказала ни слова.
Весь огромный багаж Эстеллы – сорок четыре чемодана, кошёлки, сумки и картонки всяких размеров и диаметра, и чуть менее большой багаж её супруга, отправились вперёд. Маурисио и Эстелла приехали в особняк налегке – Эстелла взяла только небольшую сумочку, куда сложила зеркальце, расческу, пудреницу, кружевной платочек и прочий дамский хлам.
Бабушка Берта утирала слёзы, обнимая Эстеллу и Маурисио – своих любимых внучков – и подарила им обоим по цветущему кактусу. А после, без перехода заявила, что сеньор Альдо Адорарти успешно нашёл свою дочь. И всё благодаря наводке Эстеллы. Оказалось, что Марина Риверо укрылась в индейском поселении неподалёку от «Лас Бестиас», где родила девочку по имени Джованна. Спустя пару лет она вышла замуж за красавца-метиса и все втроём они перебрались в «Лас Бестиас» и там и обосновались. Они уже умерли, но дочь сеньора Альдо Джованна живёт в посёлке. И это именно та Джованна, о которой рассказала Эстелла. Джо знала историю своего происхождения от матери, так что появление сеньора Альдо её не удивило. Тот очень хотел забрать её, её мужа и их сына в город, но они наотрез отказались переезжать. Зато непременно приедут на его свадьбу с Бертой уже через два месяца. Берта пояснила, что свадьба будет в скромном семейном кругу, а затем они с супругом уедут в путешествие на Ямайку.
Арсиеро с волнением в голосе пожелал Эстелле удачи, хотя сам был расстроен. Его карьера трещала по всем швам, оппозиция угрожала снять его с должности алькальда, а рехидором внезапно избрали его соперника, поэтому они с Роксаной вернулись домой в растрёпанных чувствах.
Дядя Эстебан обещал приехать к Эстелле в гости, да ещё и Либертад с собой захватить. Сама же Либертад расплакалась, провожая любимую хозяйку. Даже Урсула и Лупита вышли попрощаться с Эстеллой и сморкались в платочки. Только Роксана не дрогнула. Сухо пожелав счастливого пути, выразила надежду, что физиономию Эстеллы в своём доме она больше не увидит.
Эстелла хотела попрощаться не только с родственниками, но и с самим домом. Неизвестно, увидит ли она его ещё когда-нибудь. Сначала девушка побродила по первому этажу. Посетила кухню, кабинет, зашла в любимую оранжерею, где погладила Рамиро по ярким пёрышкам. Но наверху она застряла в своей девичьей спаленке. Столько воспоминаний оставляет она здесь, и хороших, и плохих, наполненных счастьем и болью! Воспоминаний той нежной наивной девочки, которой уже нет. Целый час Эстелла провела в комнате и даже полежала на постельке, хранившей её детские секреты. Она сгорала от желания снова стать той Эстеллой, какой была раньше. Но это, увы, невозможно. Слишком многое она пережила за два года.
Наконец, Эстелла вышла из спальни. Проходя по коридору, она увидела: в комнату Мисолины приоткрыта дверь. Сестрица, единственная из всех, с Эстеллой не попрощалась.
Из-за двери раздавались громкие голоса. Любопытство – это та черта, что ещё сохранилась в ней от той маленькой Эстельиты. И она не смогла пройти мимо, подкралась ближе и приложила ухо к щели.
– Ты будешь делать то, что я велю! – в приказном тоне говорила Роксана.
– Не дождётесь, мамуля, и не надейтесь, что я буду вам подчиняться! – пищала Мисолина. – Ваша власть надо мной закончилась! Вы сломали мне жизнь! Я вас ненавижу!
Хлоп! Эстелла вздрогнула – Роксана со всего маха стукнула Мисолину по щеке.
– Повторяю для тупых! Я выдала тебя замуж за графа де Пас Ардани не для того, чтобы ты, овдовев, осталась с носом. Ты читала завещание или нет, безмозглая ослица? Старый урод хитёр, ничего не скажешь. И ты получишь его деньги, только если родишь ему наследника.
– Я не могу родить ему наследника! – выкрикнула Мисолина. – Он сдох! Кроме того, он был импотентом!
– Не смей произносить такие слова в моём доме, дрянь! – Роксана опять размахнулась и стукнула Мисолину по губам. – Никто об этом знать не должен. Ты родишь наследника старику и получишь его деньги. Или я тебе обрублю уши, поняла?
– Этот ребёнок не его! – не сдавалась Мисолина.– Я не знаю, чей он, и рожать ублюдка не буду, лучше с моста прыгну!
– Родишь! Родишь как миленькая, – скрипнула зубами Роксана. – Только попробуй не получить такую кучу денег. Я тебя изуродую так, что ты больше никогда взглянешь на свою рожу в зеркало.
– Мисолина, ты что беременна? – ворвалась в комнату Эстелла.
