Текст книги "Война сердец (СИ)"
Автор книги: Darina Naar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 79 (всего у книги 99 страниц)
С таким сумбуром в голове Данте дошёл до белоснежного здания ратуши, где ежедневно кучковались люди, читая списки умерших. Янгус, сев на дерево жакаранды, укрылась в его раскидистых ветвях.
Вопреки сомнениям Данте, его переговоры с народом прошли удачно. Он втиснулся в толпу, делая вид, что ищет кого-то в списках, и, навострив уши, вслушался в болтовню. Сразу уловил недовольство и злобные интонации в голосах людей.
– Когда же этому конец? – возмущался бородатый мужчина в залатанной одежде. – Сил нет никаких. Люди мрут как мухи.
– Я похоронил жену, – пожаловался его сосед – мужчина с усиками, подкрученными лихо вверх.
– А я сестру и сына, – вздохнула сухопарая старушка в чепчике.
– У нас много соседей поумирало, а я каждый раз боюсь за своих родных. Мне всё время снится, будто они померли, – вздохнул интеллигентного вида старичок с лорнетом.
– А списки всё больше и больше, – посетовал бородатый в заплатах.
– А что все говорят, неужто нет никакой надежды? – нервно теребила старушка свой чепчик.
– Видимо, нет, алькальд же хочет уничтожить город, – усатый гневно помахал кулаком.
– В каком смысле? – удивился старик.
– Да в прямом. Говорят, будто бы у него есть лекарство от этой чёртовой заразы, – объяснил усатый. – Но он скрывает его от людей, чтоб все неугодные ему померли, понимаете? А ежели сам заболеет, так он лекарство выпьет и опять здоров, вот и не боится. Мерзкий Иуда!
– Да вы что?! Как-то не верится даже! – всплеснула руками старушка.
– А вы поверьте, уж будьте любезны.
Данте примкнул к говорившим вплотную.
– Но неужто нельзя заставить алькальда отдать нам это лекарство? – вопросил старик.
– Похоже, нет.
– Но это в наших силах! – влез Данте.
Люди оглянулись и уставились на него. Он стушевался – не выносил внимания к себе. Но никто этого не заметил. Чтобы не смущать народ своей внешностью, Данте предусмотрительно заплел волосы в косу и надел широкополую шляпу, прикрыв ею лоб и глаза. Костюм гаучо и вид юноши, молодой, сильный, энергичный, внушил отчаявшимся людям доверие.
– Что вы имеете ввиду? – спросил бородатый.
– Если это лекарство существует и оно у алькальда, не надо дожидаться его милости. Мы должны пойти и забрать лекарство сами.
– То есть?
– Нас много, а алькальд один, – продолжил Данте воодушевлённо. – Если мы все, здесь присутствующие, или хотя бы половина из нас, ворвёмся в ратушу, он обязан будет отдать нам лекарство. Он будет бессилен. Кто он один против нас? Муравей против слонов.
Данте говорил это так громко и уверенно, что не прошло и пяти минут, как толпа окружила его кольцом. Лица у многих посветлели.
– Власть выбирает народ! – выкрикивал Данте. – А народ – это мы. Если власть идёт против народа, её свергают. Раз алькальд хочет погубить всех нас, так долой его!
Народ одобрительно загудел, и голос Данте утонул в пучине гвалта.
– А парень ведь прав!
– Давно пора положить этому конец!
– Нас много, а он один!
– Долой алькальда!
– Он не за нас, а против нас!
Данте сам не понял, как ему удалось заболтать этих людей, ведь даром красноречия он никогда не обладал. Амарилис была права – все так напуганы, что готовы на всё, лишь бы спастись от эпидемии.
Тут же на месте толпа провозгласила Данте своим лидером и условилась: сегодня ночью они пойдут штурмовать ратушу.
– Только не забудьте взять оружие, – советовал старик с лорнетом. – У кого какое есть. Знаете, правители ведь тоже не лыком шиты, на то они и правители. Они могут начать обороняться, даже позвать жандармов.
– А нам уже всё равно от чего подыхать! – выкрикнул бородатый в заплатах. – От чумы али от выстрелов. Всё одно. Так хотя бы мы сдохнем героями, и никто не скажет, будто мы ничегошеньки не сделали для своих родных!
– Правильно! Правильно!
– Вперёд на ратушу!
– Плевать на жандармов, они едят с рук у алькальда!
– Долой алькальда!
Ещё около получаса люди кричали у стен ратуши, а потом разбежались по домам готовиться к ночной вылазке.
– Вот так! – властно сказал Данте, оставшись один. После столь удачного заговора у него будто крылья выросли, и в сапфировых глазах зажглось что-то недоброе.
Куда идти Данте не знал, не к Эстелле же обратно. И в «Маску» не пойдёт. Он задумал нечто чудовищное, возможно сегодня же ночью их всех упекут в тюрьму. Надо ли компрометировать сеньора Нестора да и вообще кого бы то ни было?
Так, вместе с Янгус Данте вернулся на реку и улёгся на берегу, накрыв лицо шляпой. И его сморил сон. Приснился ему реальный эпизод из жизни, когда Маурисио пытал его на глазах у Эстеллы. И почему это вдруг всплыло в подсознании через столько лет? Самое удивительное, в этом сне Данте не ощущал себя жертвой. Он был палачом. Он поднимал хлыст, нанося удар за ударом, и испытывал наслаждение. А Эстелла плакала. Её обезумевшее лицо он тоже помнит. Ну ничего, это ей полезно.
Данте никак не мог выбраться из этого дурацкого сна. Разбудила его Янгус. Сев к нему на грудь, она сбросила с него шляпу и завопила. Данте не реагировал, и тогда Янгус клюнула его в нос. И он ощутил своё тело, траву, ветерок, колышущий волосы. Открыл глаза. Крича, Янгус метнулась ввысь и спряталась на дереве. Он смерил её недоуменным взглядом. Что за мерзкий сон? А, кстати, уже темнеет, пора идти.
Приведя себя в порядок, Данте присвистнул, подзывая Янгус, и тронулся в обратный путь. Из оружия у него при себе был кинжал с изображением парадисы на рукояти.
Как было условлено ранее, заговорщики собрались в конюшне на улице Ремесленников. По мере прибытия всех мужчин, что желали участвовать в штурме, толпа завернула за угол, пройдя два квартала, и остановилась перед ратушей. Часовых поблизости не наблюдалось, ночь стояла тёмная и тихая – даже ветер не шевелил листья. Мужчины (всего их было около двадцати) перелезли через забор и добежали до парадного входа. Каменная дверь ратуши была закрыта изнутри наглухо. На окнах – решётки.
– Тогда через крышу! – скомандовал Данте.
Отыскав пожарную лестницу, люди поочерёдно забрались наверх и – ура! – чердачный люк оказался незаперт. Подцепив крышку, Данте открыл люк и первый спустился вниз, в темноту мерно спящего здания. Другие последовали за ним. Миновав пару неосвещенных коридоров, заговорщики попали в галерею второго этажа и тут чуть не напоролись на трёх часовых, что спали, сидя на стульях и уткнувшись головами друг в друга. Шума они не услышали, и Данте на цыпочках провёл всех за собой.
Кабинет алькальда найти удалось ни сразу. Мужчины долго блуждали по галереям и коридорам, освещённым канделябрами. Натыкались на зал переговоров, кабинеты, гостиные, комнаты отдыха. Наконец, обнаружили полукруглую дверцу, спрятанную за рядом из колонн.
Данте, повернув ручку, распахнул дверь. То, что это кабинет Алехандро Фрейтаса, сомнений не вызвало. По центру комнаты стоял дубовый стол, возле него – кожаное кресло, по стенам – высоченные шкафы с книгами и антикварными коллекционными вещицами. И канапе в углу напротив.
Окна закрывали тяжёлые коричневые портьеры с кистями. Над креслом висел портрет Алехандро Фрейтаса в полный рост за авторством ныне популярного в городе художника Марсело Бьянте, что рисовал в подражание Караваджо [1].
В первый момент люди растерялись, но Данте, воодушевлённый победой над самим собой, мигом всех построил, и заговорщики начали обшаривать каждый закоулок кабинета. Сам Данте только делал вид, будто что-то ищет – нужный артефакт он усёк сразу. Единорог стоял под хрустальным колпаком, и это было истинное произведение искусства – изящный, весь серебряный, а рог его был усыпан крупными алмазами, сверкающими как звёзды.
Данте замер, любуясь прекрасным зрелищем и ощущая, что от артефакта исходит некая сила. Изумрудный перстень, который он повесил на шею, нацепив на шнурок, вибрировал под одеждой. Значит, Амарилис не обманула, единорог и правда волшебный.
Вдруг скрипнула дверь. Из неё выполз фонарь, а за ним трое вооружённых карабинами часовых. Взломщики застыли в немой сцене.
– Я ж говорил, что тута воры! – сказал щуплый часовой с кривым носом. – А вы мне не верили, а я ж ведь слыхал шум сквозь ваш храп.
– Да уж, дела-а-а, – протянул другой. Толстый и туповатый на вид, он почесывал макушку стволом карабина.
– Мы не воры! – первым пришёл в себя Данте.
– А кто ж тогда? Вторглись ночью, чего-то тут ищите, – ухмыльнулся третий часовой – молодой и лопоухий.
– Мы пришли потребовать у алькальда, чтобы он отдал нам лекарство. Говорят, он может вылечить чуму! – провозгласил Данте задирая нос.
– Чего? – часовые переглянулись.
– Того! – огрызнулся Данте.
– Да-да! Пускай отдаст нам лекарство! – зарокотали люди за его спиной.
– Мы не преступники, мы лишь хотим спасти своих родных. Позовите сюда алькальда, мы скажем ему это в лицо! – выпалил Данте.
– Чё ты мелешь, чё за бред? – лопоухий потряс карабином у Данте перед лицом.
– Это не бред! Чистой воды правда! – Данте грудью отодвинул от себя руку с карабином, а люди одобрительно закивали.
– Вы чё правда думаете, будто бы алькальд может вылечить енту заразу? – робко спросил кривоносый.
– Может! Может! – завопил осмелевший люд. – Мы за этим и пришли, и не надо нам угрожать! Давайте сюда алькальда!
– Правильно! Пора прекратить это безобразие в городе!
– Чё, может, правда алькальда позвать? – уныло спросил у товарищей толстяк.
– Да он дома давно, спит уж. Ночь на дворе как-никак, – отозвался кривоносый.
– Давайте их всех перестреляем да и делов-то! – воскликнул лопоухий, потирая костлявые ладони.
– Попробуйте! – Данте сейчас напоминал тигра при встрече с охотником. Глаза его сверкали, точно в предвкушении близкой ли смерти, или близкой трапезы, приправленной человечинкой. – Нас много, а вас трое. Ничего вы с нами не сделаете, мы вас живо скрутим.
– Вот именно! – люди помахали своим оружием – кто ножом, кто вилами, кто дубиной, а кто лопатой. А Данте выудил из-за пояса кинжал.
– Лучше вы нас не провоцируйте! От вас всё равно нет толку. Какие вы часовые, если мы мимо вас ходили не меньше двух десятков раз, а вы даже не шелохнулись, м?! – говорил Данте издевательски. – Так что не надо нас пугать, доблестные воины, у вас небось и карабины не заряжены.
– И правда не заряжены, – уныло вздохнул толстяк.
– Ты чё мелешь? – возмутился лопоухий. – Ещё как заряжены!
– Ну не знай, я посеял свою сумку с порохом ещё на прошлой неделе, – пожаловался толстый.
– Ты идиот! Не обязательно об этом рассказывать нашим врагам! – лопоухий двинул товарища по затылку.
– Идите и позовите алькальда, – хмыкнул Данте, слушая эту перепалку. – Иначе он узнает, как вы дрыхнете на службе и теряете свои вещи.
– Твоя правда, парень, он же нас погонит метлой отсюдова, – вздохнул кривоносый. – А я не хочу лишаться этого местечка. Тут тепло, светло и кормят, уж лучше, чем дверь караулить на улице.
– А у меня сестра при смерти, – вздохнул толстяк. – Мне б тоже лекарство-то не помешало. Может, это, за алькальдом сгоняем?
– Заткнись, пёс! Никому тут твои жалобы не нужны! – лопоухий толкнул товарища локтем в бок (видимо, среди них он был главный). – Вот чего. Мы их тута запрём до утра, и они будут тута сидеть тихо, как мышки. А утром придут жандармы, и мы посмотрим, чего эти вруны наболтают об чуме, коды угодят на виселицу. А мы скажем жандармам, будто поймали преступников.
Такая перспектива толпу не прельстила.
– Да мы в два счёта вашу дверь снесём!
– Никакие запоры нас тут не удержат!
– Пускай сюда жандармы только сунутся, живыми не уйдут!
– Нам нужен алькальд, а не жандармы!
Пока все перекрикивали друг друга, Данте задумался. У него нет задачи устраивать кровавую бойню. Ему нужен алькальд, чтобы получить артефакт, и ради этого он посидит взаперти и месяц.
– Мы останемся тут и дождёмся алькальда, хоть с жандармами, хоть без, – подвёл итог Данте. – Мы не сдвинемся с места, пока сеньор Алехандро Фрейтас сюда не придёт.
И Данте сел в кресло алькальда, уложив ноги на стол для пущей убедительности.
Люди, видя, что их предводитель сдаваться не намерен, одобрительно заголосив, последовали его примеру: расселись кто на диванах, кто на стульях и креслах, а кто просто на полу, держа в руках своё импровизированное оружие. Часовые, пожав плечами, вышли, предусмотрительно заперев дверь на ключ.
К рассвету гул голосов затих – люди попросту отключились. Когда солнце уже вовсю светило в окно, да так, что едва не прожигало стекло насквозь, дверь открылась. Пришли уже знакомые читателю часовые, а с ними пять жандармов. Всех растолкали, пихая карабины людям в лица.
– Вы кто такие? Чего вы делаете в ратуше? – зарычал главный жандарм – мужчина с знаками отличия на форме и длинными усищами, что свисали, как у моржа, аж до шеи.
– А вы кто такой? – в лоб спросил Данте.
Моржеобразный стушевался от такой наглости (обычно никто не спрашивал жандармов, кто они такие), но тотчас выкрикнул:
– Я Фредерико Конте! Новый комиссар жандармерии!
– А! Ну тогда вы зря припёрлись, вы нам не нужны, – разочарованно выдал Данте. – Нам нужен алькальд. Больше мы ни с кем говорить не будем.
– И зачем же вам наш алькальд? – съехидничал комиссар Конте.
– А пусть он отдаст нам лекарство, которое он прячет! – долговязый парень натянул на глаза шляпу, чтобы скрыть свою личность от комиссара.
– Какое-какое лекарство?
– Лекарство от чумы!
– Ну и чушь! – дружно расхохотались жандармы.
– Значит так, всех связать и в тюрьму! – приказал комиссар.
– Чёрта-с два мы пойдём в тюрьму! – люди, достав своё оружие, начали вилами, лопатами и косами тыкать жандармам в физиономии.
– Ааааа! – взвыл комиссар, когда рябой юноша, ухмыляясь, ножом чикнул ему усы. Комиссар Конте схватился за них, но было поздно – от усов осталась лишь одна половинка; вторая сторона была отрезана под чистую и торчала ёршиком. – Вы меня покалечили! Мои роскошные усы! Всех в тюрьму щас же!
– Это мы тебя сейчас в тюрьму, ирод! – косматый старик замахнулся на комиссара Конте дубиной.
– Мы отсюда уйдём только вперёд ногами!
– Правильно! Мы вас не боимся!
– Тогда пли! – заорал комиссар подчинённым. – Всех расстрелять сию же минуту!
– Так, это что тут в моём кабинете за представление? – раздался строгий голос, и все мигом заткнулись. – Что, обезьяны из цирка сбежали и все ко мне?
Явился Алехандро Фрейтас, всех растолкал, добираясь до своего кресла. Это был моложавый представительный мужчина с зализанными седыми волосами. На пальцах его сияли перстни.
– Вы кто такие? Вы что тут делаете?
– Мы пришли... – начал Данте.
– Они воры!
– Мы не воры!
– Значит, убийцы!
– Мы не убийцы!
– Сеньор, они залезли ночью в ратушу, мы их тута заперли, а утром позвали жандармов, – объяснил кривоносый коротышка, подпрыгивая, чтобы его получше было видно.
– Они преступники! Они отрезали мне усы! – пожаловался наполовину усатый комиссар. – Я приказал всех расстрелять на месте!
– Нам нужно лекарство от чумы! – заорали люди хором, и алькальд чуть не поседел. А затем как рявкнет:
– А ну всем заткнуться!
И все умолкли.
– Теперь все говорят по очереди, – выдохнул алькальд, плюхаясь в кресло и наливая себе воды из графина. – Сначала вы, комиссар Конте.
– Это преступники! – завопил комиссар, потрясая остатками усов. – Они изуродовали мне усы! Вот этот вот! – он ткнул пальцем в рябого парня. Тот зевнул в ответ. – За это я хочу их всех расстрелять!
– Тише, комиссар Конте, не горячитесь, – Данте про себя удивился спокойствию алькальда. – Давайте по порядку. С чего всё началось?
– Началось с того, что мы сюда пришли, – комиссар почесал свою тыковку.
– А зачем вы пришли?
– Ну как это зачем? Вот эти вот, – он указал в часовых, – говорят, будто у вас тут вооруженный мятеж. Народ захватил власть, а вас, сеньор, убили. А эти три героя заперли убийц в кабинете. Вот мы и пришли.
– Как видите, я пока жив. И даже здоров, – ухмыльнулся алькальд. – Так что вы можете постоять за дверью.
– Но сеньор Фрейтас!
– ВО-О-ОН! – заорал алькальд. – Пока я не отрезал вам усы до конца.
Жандармы под предводительством комиссара Фредерико Конте вышли.
– Теперь вы, – Алехандро Фрейтас взглянул на часовых. – Объясните: зачем вы наплели жандармам, будто меня кто-то убил?
– Чтобы они пришли и арестовали этих, – пояснил лопоухий, указывая на толпу.
– Та-ак. А кто эти люди и что они делают в моём кабинете?
– Они сюда залезли тайком, – шепнул кривоносый.
– А не ваша ли работа была этого не допустить?
– Наша.
– Почему же вы её не сделали?
– Эээ...
– Потому что они спали! – встрял Данте, окинув победным взором часовых. Те попятились. – Вам не следует держать таких работников, сеньор алькальд. Они тут для того, чтобы охранять ратушу, а не для того, чтобы спать. Но мы прошли мимо них всей толпой несколько раз, они даже не шелохнулись.
– Это правда? – алькальд грозно сдвинул ястребиные брови.
– Эээ...
– Что эээ? Я спрашиваю это правда?
– Ммм...
– Значит так, все трое уволены! – объявил вердикт алькальд.
– Но...
– Во-о-о-он! – завопил сеньор Алехандро Фрейтас и ка-ак треснет кулаком по столу.
Часовые мигом испарились. Алькальд смахнул пот со лба.
– Так, теперь вы: кто вы такие и что вам надо в моём кабинете? Какого чёрта...
– Мы не воры!
– И не убийцы!
– Нам нужно лекарство от чумы! – перебил всех Данте.
– Что?
– Да, отдайте его нам, мы знаем, что оно у вас есть, – добавил старик с дубинкой.
– Мы хотим спасти своих родных.
– Мы не уйдём, пока не получим лекарство.
– А ежели не отдадите, мы вас порешим, ей богу! – пригрозил бородатый с вертелом наперевес.
Алькальд сглотнул, косясь на вертел, и поёрзал по креслу.
– К-к-какое ещё лекарство?
– От чумы.
– От чумы нет лекарства. А и было бы, я-то тут причём? Я политик, а не лекарь!
– А притом! – старик вышел вперёд. – Знаем мы, вы можете всех людей от этого мора избавить. Но вы ж не хотите, жаждете, чтоб весь город вымер.
– Мы не уйдём, пока не получим ответы на все вопросы, – добавил Данте сурово.
У алькальда глаз задёргался.
– Нет, я, конечно, знал что мои политические оппоненты готовы придумать что угодно, но такой бред я слышу впервые, – беспомощно сказал он. – Друзья, у меня нет лекарств, я ничем не могу вам помочь.
– Тогда мы вас убьём! – завопили люди, размахивая своим оружием.
– Спокойно, спокойно, без рукоприкладства! – остановил всех Данте, закрывая алькальда собой. – Мы не преступники, сеньор, мы отчаявшиеся люди, мы хотим спасти своих близких.
– Но я тут не причём! – закатил глаза алькальд. – Я не лекарь, поймите, я не разбираюсь в лекарствах. У меня нет возможности вам помочь. Я и сам был бы рад остановить чуму, но в данном случае я бессилен.
Однако, люди так распалились, что готовы были погромить всё в кабинете, а заодно насадить алькальда на вертел, как куропатку.
– Прошу вас, не надо агрессии! – убеждал Данте. – Мы же договаривались – без кровопролития. Не хватало нам всем угодить в тюрьму.
– Лучше уж в тюрьме сдохнуть, чем смотреть как твои родные помирают! – кричал плюгавый плосколицый человечек, размахивая топором.
– Стало быть, ты их предводитель? – покосился алькальд на Данте.
– Ну я, – тот задрал вверх подбородок.
– Значит так, я желаю остаться наедине с вашим главарём! – объявил алькальд. – Иначе мы ни о чём не договоримся. Все остальные подождите за дверью.
– Мы никуда не уйдём!
– Нет, мы хотим послушать чего вы скажете!
Данте сообразил, что Алехандро Фрейтас вроде человек неплохой и сам идёт на компромисс. Теперь он, Данте, должен сыграть свою роль миротворца. С трудом, но ему удалось убедить толпу выйти из кабинета. Глядя на этих людей, Данте десять раз пожалел, что с ними связался. Чересчур ограничены. Не видят дальше собственного носа. Люди иного уровня развития никогда не поймут того, кто стоит выше их. Хотя сам Данте не был шибко грамотный, но считал себя гораздо развитей обезьяны, от которой все эти люди явно недалеко ушли.
– Присаживайся, – велел алькальд, когда они остались вдвоём, и указал на стул напротив себя.
Данте сел, скрестив руки на груди и приняв выжидающе-оборонительную позу.
– Так вот, надеюсь ты, как лидер этой шайки, умнее их. Пастух не может быть глупее овец, иначе какой из него пастух, – сеньор Фрейтас нетерпеливо потеребил перо в чернильнице. – У меня нет лекарства от чумы, повторяю ещё раз. Я не могу ничем помочь ни городу, ни этим людям. Я уже сделал всё возможное. Я издал указ, запрещающий массовые сборы. Бесполезно. Вы хотите спастись от чумы и сами же разносите заразу, собираясь толпами, как сейчас, например. Я запретил купаться в водоёмах, но дураки всё равно туда лезут. Я запретил службы и закрыл церковь на время эпидемии. Потому что мессы – это огромная куча людей, часть из которых явно уже заражены. И что ты думаешь: они возмущаются и говорят, будто я запретил им молиться. Вместе с этим чёртовым падре Антонио они обвиняют меня в богохульстве, уверяя, что это бог наслал на город чуму из-за закрытия церкви. Я запретил бесконтрольную продажу алкоголя, ибо от страха у людей сносит флюгеры, и они устраивают попойки. Не представляешь, сколько в последнее время развелось пьяниц! Так они кричат, что я лишил их единственного удовольствия – выпивки. Потом они сочли, что молоко, воск и паучьи лапки – это панацея от болезни и устроили такой психоз, что пришлось запретить их массовую продажу, чтобы люди сами себя не вводили в заблуждение. А, между прочим, пауки – тоже могут быть разносчиками инфекции. Теперь вот они придумали чушь про лекарство. Не удивлюсь, если источником и этих сплетен окажутся падре Антонио и его паства. После запрета месс, падре точит на меня зуб. Работая на моих политических оппонентов, он жаждет моего снятия с должности алькальда. У меня всё! – закончил мужчина. – Теперь объясни мне, чего ты хочешь? Кто тебя подослал организовать этот мятеж: падре Антонио или кто-то из моих конкурентов?
Данте был весьма далёк от политики, но речи алькальда ему понравились. По крайней мере, он услышал в них смысл и вполне справедливый упрёк в адрес народа.
– Никто меня не подсылал, – спокойно сказал он. – Я не имею отношения к политике и уж тем более к падре Антонио, – и Данте улыбнулся, так рассмешила его мысль он его якобы сотрудничестве с падре.
Алехандро Фрейтаса эта улыбка озадачила, и он уставился на Данте ещё внимательней, чтобы при случае поймать того на лжи.
– Допустим, я вам поверю, – продолжил Данте. – Я даже больше склонен верить вам, чем всяким слухам, но люди, что пришли со мной, не умеют даже писать, зато обладают ослиным упрямством. Как по-вашему, сеньор, я должен заставить их вам поверить? Их близкие умирают и они в отчаянии, а кто-то воспользовался этим, вбив в их головы ересь про лекарство. Страх овладел всем городом, а вы даже пальцем не шевелите.
– Я тебя понимаю, – смягчился алькальд. – Но и ты меня пойми. Я не вызывал эту чуму из-под земли. Предположительно, её принесли крысы, которые расплодились в подвале храма Святой Аны. Мы их, конечно, вытравили, но крысы они и есть крысы. Да и падре Антонио вовек не признается, что это он раскормил крыс, будет валить всё на бога или на дьявола. Лицемерный тип.
Данте не удержался и захихикал – впервые он встретил человека, который говорил про священника в недобром ключе. А уж каков этот падре Антонио на самом деле Данте знал хорошо. Вовек он не забудет, как тот приказывал его пытать. Губы сеньора Фрейтаса тоже тронула улыбка. Он налил Данте стакан ликера и предложил сигару. Данте не отказался.
– Раз ты их лидер и привёл их сюда, значит, у тебя тоже есть своя цель? – спросил алькальд, щурясь и цедя ликёр крошечными глоточками. – Подобное шествие возглавляют либо безумные энтузиасты, либо люди, которые преследуют определённую цель, убеждая тупых баранов следовать за ними в качестве группы поддержки. Так кто ты на самом деле, парень?
– Скорее второе, хотя, может, кто-то и счёл бы меня безумцем, – признался Данте, откидываясь на спинку кресла. – Но у меня и правда есть своя цель. Без неё я не стал бы этого делать. По мне, так пусть все они катятся в преисподнюю и умирают толпами, мне нет до них дела.
– Вот как? – приподнял брови алькальд. – Что же тебе нужно?
– Я хочу спасти от смерти дорогого мне человека, – честно признался Данте.
– А мне показалось, ты умнее этого сброда. Неужели и ты поверил в эту чушь про лекарство?
– Ммм... не совсем, – Данте закурил сигару – он уже забыл, когда в последний раз курил, и чуть не закашлялся, хотя сигара была превосходного качества. – Идя сюда, я сразу был уверен, что никакого лекарства у вас нет.
– Тогда я совсем тебя не понимаю.
– У вас есть одна вещь, сеньор, которая пригодится для изготовления лекарства от чумы, – прямо сказал Данте.
Он вдруг решил не следовать совету Амарилис, а поступить иначе. Людей, конечно, придётся надуть, но с алькальдом было бы неплохо договориться. Он не станет унижаться и выпрашивать вознаграждение, он заключит сделку, как в своё время Тибурон, когда забрал у него перстень.
– Погоди, я не понял. Какое лекарство? Кто-то может его приготовить? – не поверил своим ушам алькальд.
– Да, может. Я! Я могу приготовить лекарство от чумы! – глаза Данте потемнели, приобретя оттенок ночного неба, усыпанного тысячами звёзд. – Я хочу приготовить лекарство и спасти дорогого мне человека, а заодно и весь город, а вас я могу вознести на пьедестал.
– Это как же?
– Мне не нужна слава спасителя, а вам бы она не помешала, не так ли? Мы заключим пакт, и все будут уверены, что это вы спасли город, – сделал ход конём Данте.
– Хм... интересное предложение. Но у меня два вопроса. Первый: ты уверен, что можешь приготовить лекарство от чумы? Это не фантазии, не голый энтузиазм и эксперименты, а реальность? – сеньор Фрейтас заглянул Данте в лицо, блестя болотного цвета глазами.
Данте секунду поколебался.
– Да, могу. Я сварю это лекарство! – подтвердил он.
– Тогда второй вопрос: что за вещь тебе нужна?
– Мне нужна статуя единорога с алмазным рогом – вон та, – Данте указал на статую, что сверкала в лучах солнца.
Алькальд побледнел.
– Мальчик, но она стоит целое состояние!
– Ценность этой статуи не в её стоимости, сеньор. Это очень древний артефакт, и только он может помочь приготовить лекарство.
– Вот как?
– Именно.
– А почему я должен тебе верить? Вдруг ты мошенник? – справедливо усомнился алькальд. – Кто ты вообще такой? Я не знаю ни твоего имени, ни профессии. Ты лекарь?
– Нет, скорее... скорее алхимик, – сочинил Данте на ходу. Ну не скажет же он, что он погонщик скота! Кто после этого поверит, что он способен сварить зелье от чумы? – Меня зовут Данте Ньетто.
– Данте Ньетто, – повторил алькальд. – Алхимик... а я думал, они давно уже вымерли.
– Нет, просто переквалифицировались в аптекари, чтобы церковь не обвиняла в колдовстве, – выкрутился Данте.
– Вполне справедливо, – фыркнул алькальд. – И ты полагаешь, что у тебя достаточно знаний, чтобы приготовить лекарство?
– Разумеется.
– Но почему я должен тебе верить? – не унимался алькальд.
– Не знаю, это ваше право верить мне или нет. Я лишь хочу спасти одного единственного человека. Но лекарство может спасти и других, главное, чтобы оно было.
– А кого же ты хочешь спасти: мать, сестру, жену?
– Женщину, которую люблю больше жизни. Такой ответ вас устраивает?
– Вполне, – задумчиво произнёс алькальд. – Когда-то и у меня была женщина, которую я любил больше жизни. Но я её не спас. Ну ладно, речь сейчас не об этом. Ты почти меня убедил. Я думаю, ты был искренен со мной процентов эээ... на девяносто, а это очень много. Пожалуй, я помогу тебе. Но у меня тоже будут условия. Я отдам тебе единорога, признаться, пользы от него никакой, кроме желания похвалиться его ценой и красотой, – он захихикал. – За это ты пообещаешь мне, что уведёшь отсюда свой сброд. И пусть отныне они меня поддерживают как политика. Но это ещё не всё. Сколько времени тебе нужно, чтобы приготовить лекарство?
– Этого я ещё не знаю, – растерялся Данте. – Я не помню рецепт наизусть, – нашёлся он.
– Понятно. Давай так, я даю тебе неделю. Если через неделю ты не придёшь ко мне с лекарством, которое я самолично потом отдам в госпиталь, я прикажу тебя повесить за мошенничество. Как тебе такой пакт?
Данте не ожидал от с виду любезного алькальда такой жестокости, но терять ему было нечего. Да и Эстелла навряд-ли проживёт больше недели. Если он не сварит лекарство, она умрёт, и ему будет не за чем жить.
– Я согласен, – Данте пожал руку явно обескураженному алькальду – тот был уверен, что юноша блефует, поэтому и предложил столь радикальную сделку.
– А ты мне нравишься! – восхитился он. – Никогда ещё не встречал такого самоуверенного наглеца.
Данте лишь повёл плечом.
Через десять минут он вышел из кабинета, прижимая к груди драгоценный ларец с единорогом, тщательно замотанный в ткань. Толпа окружила его кольцом.
– Ну что?
– Он отдал лекарство?
– О чём вы говорили так долго?
– У алькальда нет лекарства, – объявил Данте.
– И ты ему поверил?
– Да, я поверил. Наш алькальд хороший человек.
И что же теперь делать?
– Он сказал, что знает человека, который может это лекарство приготовить. Он говорит, это какой-то знахарь. Через неделю этот вопрос будет решён, – добил всех Данте.
– Неужто правда?
– Чистая правда, – Данте крепче прижал к себе единорога.
– Ура! Ура!
– Да здравствует Данте! – завопили люди.
Они хотели поднять его на руки, но Данте шарахнулся от них – он не выносил тактильного контакта с посторонними.
– Нам надо отсюда уйти, пока алькальд не передумал и не наслал на нас жандармов, – объяснил он своё поведение, взглядом указывая на жандармов, которые ещё кучковались в углу.
– Да, уходим! Уходим!
Люди поспешили на выход и вскоре покинули ратушу. В глазах многих горела надежда, что пришла на смену отчаянию. Никто не заметил, в какой момент Данте исчез.
Комментарий к Глава 35. Два хитреца –
[1] Микеланджело Меризи да Караваджо – итальянский художник XVII века. Одним из первых применил манеру письма «кьяроскуро» – резкое противопоставление света и тени.
====== Глава 36. Сжигая мосты ======
Данте нёсся по улице, прижимая к себе волшебный артефакт. Янгус летела следом, что-то остервенело крича, но юноша не обращал на неё внимания. Сейчас важно добраться до Амарилис, до рецепта зелья, что спасёт Эстеллу. Она умирает, а он и так потерял кучу времени, пока бегал по ратуше и вёл переговоры с алькальдом.
До дома с орхидеями Данте добежал молниеносно – так было велико желание туда попасть. Потеребив колокольчик, он дождался, пока к калитке подойдёт Ханна. Янгус, сидя на акации, шипела и хлопала крыльями.
– Мне нужна сеньора Амарилис, – молвил Данте.
Ханна, кивнув, поманила его рукой. Данте про себя подумал: он ни разу и звука не слышал от этой девочки. Может, она немая?
