Текст книги "Война сердец (СИ)"
Автор книги: Darina Naar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 99 страниц)
– Что ж, добро пожаловать в нашу семью, Данте, дорогой зять! – и Арсиеро протянул ему руку.
– Только через мой труп! – Роксана заглянула Данте в лицо. – Я не буду устраивать скандал на свадьбе племянницы моей лучшей подруги. Но после – берегитесь! – она перевела взгляд на Эстеллу. – Ты посмела меня ослушаться, дрянь! Я твоя мать, я тебя родила в муках и только я вправе решать, как тебе жить. Ты выйдешь замуж за Маурисио Рейеса и точка.
– Она уже замужем! – крепко обнимая любимую, Данте готов был разорвать её мамашу на тысячу кусочков.
– Это дело исправимо, – хмыкнула Роксана.
– Увы нет, мама. Развод не возможен.
– Вы правы, дорогая доченька, – сказал Арсиеро. – Развод запрещён церковью и возможен только в экстренных случаях, к примеру, если женщину поймают на измене.
– А кто говорит о разводе? – уголки губ Роксаны дрогнули, словно она подавила желание расхохотаться. – В нашей семье разведённых не будет никогда, но это не единственный способ освободиться от уз ненужного брака. Я тому главный пример. После смерти вашего отвратительного папаши я очень удачно вышла замуж за Арсиеро, стала первой дамой, – смерив дочь победным взглядом, Роксана удалилась. А у Эстеллы ноги подкосились, и если бы Данте не держал её, она бы упала.
– Идёмте, Мисолина, успокоим вашу мать, а то она совсем расстроилась, – Арсиеро увёл радостную Мисолину.
Данте и Эстелла остались наедине с Бертой. Та выглядела задумчиво.
– Не обращайте внимания, – сказала она. – Мать Эстеллы помешанная. Данте? Вас зовут Данте, не так ли?
Он кивнул.
– Что ж, Данте так Данте. Очень рада, что моя внучка вышла замуж за мужчину, которого выбрало её сердце. По правде сказать, дорогая, я тобой горжусь! – Берта похлопала в ладоши. – Ха! Лихо ты утёрла нос им всем! А вы, Данте, привыкайте, семейка у нас ещё та.
– Не надо ему привыкать, бабушка. Мы не станем общаться с мамой. Мы сегодня просто пришли на свадьбу к Санти, – хоть Эстелла и не подавала виду, но в глубине души ей было жутко. Мать прямым текстом намекнула, что сделает её вдовой. Если она убила папу, она способна убить и Данте. О, боже! Желание помириться с Сантаной затмило её разум! И зачем они с Данте сюда пришли?
Подъехал экипаж невесты. Сантана, вся в белом и с жёлтыми розами в руках, вместе с дядей Норберто вылезла из него.
Гости гурьбой втискивались в церковь, а Эстелла замерла как истукан, не зная, что делать: подойти к подруге или идти вместе со всеми. Сантана, заметив её, подошла сама. Данте и Норберто разбрелись по сторонам, исподлобья глядя друг на друга.
– Хорошо, что ты здесь, Эсти, – Сантана порывисто обняла подругу. – Я думала, ты не захочешь меня видеть.
– Отчего же? Несмотря ни на что, я считаю тебя своей подругой.
– Правда?
– Правда. В последнее время мы не ладили, кучу гадостей наговорили друг другу, но как я могу забыть годы дружбы с тобой? – Эстелла расплакалась.
– Прости меня, – в глазах Сантаны слёз не было, только печаль.
– И ты меня, Санти... Не знаю, что тебе пожелать сегодня. Счастья? Но я не знаю, какое может быть счастье без любви. Любовь – это волшебство, это самое прекрасное, что есть на свете. Любовь разукрашивает жизнь тысячей оттенков. Когда у тебя есть любовь, ты не видишь ни чёрных, ни белых полос, они все яркие, как оперение колибри.
– Надо же, как ты заговорила, – ухмыльнулась Сантана. А Эстелла поражалась её безразличию. Как? Как она может быть такой спокойной в день, когда рушится её жизнь? Окажись Эстелла на её месте, она бы кричала и рыдала.
– Видимо, я чего-то не понимаю в этой жизни. А может, просто мне не дано любить так, как ты, тем более мужчину. Значит, вы с ним вместе? – Сантана указала на Данте, который рассматривал траву у себя под ногами. Подруга Эстеллы по-прежнему была ему неприятна и любезничать с ней он не собирался.
– Да, Санти, мы поженились.
Сантана вытаращила глаза.
– Как это?
– Очень просто, взяли и поженились. Мы теперь муж и жена. Отныне нас с Данте не разлучит никто! – Эстелла говорила с гордостью.
– Ничего себе! Знаешь, Эсти, а я тобой восхищаюсь. Ты нашла в себе силы бороться за то, что считаешь своим счастьем, и ты права. У меня такой смелости нет, но я думаю, сегодня мой кошмар закончится, – взгляд Сантаны не выражал ничего.
– Не понимаю тебя.
– И не надо. Просто не думай обо мне плохо. Так открыто, как ты, я бороться не умею и не могу. Я выбрала другой путь, это тоже борьба, но иная.
Сантана говорила так пространно, что Эстелла в конец запуталась.
– Девочки, – прервал их дядя Норберто, – мне придётся вас разлучить. В церкви полно гостей и все они ждут невесту.
– Да, конечно, – Эстелла, улыбнулась подруге и её дяде, взяла Данте под ручку, и они вошли в церковь.
Комментарий к Глава 36. С чего начинается ад –
[1] Поплин – хлопчатобумажная, шёлковая или шерстяная ткань, плотная, блестящая, гладкая, мягкая. Из него шьют мужские сорочки, пижамы, дамские платья и блузы. Из шёлкового поплина изготовляют нарядные платья.
====== Глава 37. Кинжал и череп ======
Как только Данте переступил порог божьей обители, он ощутил такую боль в висках, словно в них вбили штыри. До слёз. Сжал зубы и добрёл до лавочки, пропустив Эстеллу вперёд.
Сели они рядом с Бертой и подальше от других эстеллиных родственников. Эстелла была поглощена думами о словах Сантаны, и не заметила, что любимый её не в порядке. А у Данте всё плыло перед глазами. Раньше так не было. Раньше боль приходила постепенно, волнами, нынче же – сразу и одним махом. Вся кожа у Данте горела, будто её обжигали огнём. Нет, он навряд-ли вытерпит всю церемонию.
Зазвучал орган, и Норберто, горделиво вышагивая, повёл племянницу к алтарю. Сантана едва не спотыкалась о тяжёлое парчовое платье, низ которого был расшит воланами. Лицо невесты скрывала такая плотная фата, что Эстелла засомневалась – видит ли Сантана сквозь неё хоть что-нибудь. Бабушка Берта, кутаясь в шаль (в церкви было прохладно) с воодушевлением взирала на невесту и её посажёного отца. Эстелла припомнила их свадьбу с Данте. Это было чудесно! И она так счастлива, любит и любима. А бедная Санти выходит замуж за нелюбимого. Жаль её.
Эстелла глянула на Данте. Тот был белее мела, у него аж губы посинели, а в глазах стояли слёзы. Что это с ним? Он же не выносит Сантану, и невзлюбил её ещё больше после того, как Эстелла поведала ему историю с письмом. Наверное, он тоже вспомнил про их свадьбу и растрогался. Хотя католическое венчание мало напоминало тот ритуал, который сделал её и Данте мужем и женой.
Норберто довёл Сантану до жениха, и падре приступил к своим обязанностям.
Данте впивался ногтями в ладони, ему было чудовищно плохо. От боли у него текли слёзы, но на это никто не реагировал – остальные тоже сидели с влажными от умиления глазами. Эстелла коснулась его руки и, наконец, поняла, что с ним неладно – вся кожа у Данте ходила ходуном, будто под ней черви ползали.
– Что с тобой, мой милый? – испуганно шепнула она.
Он неопределённо взмахнул головой.
– Данте, тебе плохо?
Он кивнул. Эстелла похлопала глазами, гладя его по руке.
– Милый... ты... что с тобой? – и тут девушку осенило. – О, боже, Данте! Это из-за магии, да? – ужаснулась Эстелла. Сейчас она готова была себя придушить. Как она могла забыть, что её мужу нельзя идти в церковь?
– Угу...
– О, любовь моя, прости меня, я забыла об этом. Я такая дура! Тебе очень больно? Что я могу сделать?
– Ничего, – выдавил Данте сквозь зубы, – не обращай на меня внимания.
Но Эстелла уже не могла сосредоточиться на свадьбе и подумала: им лучше уйти. Надо вывести Данте на воздух.
– Милый, может выйдем? – шепнула она и чуть не взвизгнула. Видимо, было поздно. У Данте стремительно отрастали ногти и волосы. Ещё минута, и он обратился в Салазара. Боль прошла, словно и не было её.
– Данте, – позвала Эстелла, – Данте, хочешь уйдём?
– Нет, не нужно, – голос его зазвучал низко и как-то хищно.
– Правда всё в порядке?
– Правда, красавица, не волнуйся.
Данте огляделся по сторонам. Он не ощущал себя Салазаром, но зато мог читать мысли любого человека, находящегося здесь. Вон сидит мужчина с усами – он думает о том, как бы поскорее выкурить трубку. Вон та женщина в бежевом размышляет о каком-то письме, а тот юноша с длинным носом мечтает о кудрявой девушке. У Арсиеро над головой пергаментные свитки – он думает о делах, а у Роксаны – оскалившийся тигр. Интересно, что это значит? Наверное, она хочет кого-то загрызть. И он даже знает кого – их с Эстеллой. У Мисолины мысли о неизвестном мужчине, а над затылком Сантаны висит кинжал. Почему во время свадьбы она думает про кинжал? Непонятно. Над головой Луиса чёрная роза горела в алом пламени. Жених с невестой стоят друг друга – думают о чём угодно, кроме любви. Данте повернулся к Эстелле и её бабушке. Над Бертой плавали чашка горячего чая и пирожное с клубничкой – о них она и мечтала в данный момент. А вот мыслей Эстеллы видно не было. Она ни о чём не думает? Или как объяснить тот факт, что она – единственная здесь, чьи мысли ему неподвластны?
Данте сейчас не задавался вопросом, откуда у него вдруг взялся этот дар. Хорошо, что боль отступила. Конечно, у него отросли когти и волосы, но, наверное, это пройдёт, когда они покинут церковь.
– Родной мой, тебе лучше? – Эстелла смотрела на него с тревогой.
– Да-да, красавица, всё в порядке.
– Как ты меня напугал! – она нежно погладила его по руке.
И вдруг... Сантана и Луис стояли на коленях перед алтарём. Вот только что жених произносил клятву, и вот, ещё секунда, и он стал заваливаться навзничь. И упал на пол. Раздались крики:
– Ему плохо! Скорее позовите лекаря! Жених умирает!
Все повскакивали с лавок, несколько человек подбежали ближе, другие в панике выскочили на улицу, чтобы поискать помощь, а над головой Луиса, лежащего у алтаря в глубокой отключке, теперь красовался череп.
– Господи, какое несчастье!
– Подумать только, жених упал в обморок на собственной свадьбе!
– Впервые такое наблюдаю.
– Это какое-то проклятье. Говорят, отец невесты тоже умер при странных обстоятельствах.
– Наверняка дьявольские происки.
– Уймитесь вы уже! – поверх всех голосов раздался командный голос Роксаны. – И отойдите от него – вы перекрыли доступ к воздуху. Ну где там лекарь? И вообще надо бы вытащить его на улицу.
– А вдруг он помрёт? Нет-нет, дождёмся лекаря.
Луису расстегнули ворот рубашки. На лицах его родителей читался испуг, на лицах других – любопытство.
Тётя Амарилис усадила Сантану на дальнюю лавку. Ни та, ни другая не казались расстроенными. Данте задержал взгляд на Амарилис. С виду – обычная дама: не красавица, но миловидная, знает себе цену и в меру высокомерна. Но что-то было не так в этой женщине – Данте нутром это чувствовал. Над затылком Амарилис светился нимб в виде рыжей лисицы. Она думает о лисе в тот момент, как жених её племянницы при смерти? Странно.
Тётка Сантаны ощутила на себе его взгляд (а взгляд у Данте был жгучий). При виде юноши у неё вытянулось лицо. Пару минут Амарилис смотрела на Данте в упор, но потом отвернулась и стала что-то внушать Сантане, безучастно сидящей на лавке.
– Какой ужас! – Эстелла взяла Данте под руку. – Ничего себе свадьба у Санти вышла! Но с другой стороны... Мне, конечно, жаль Луиса, но если свадьба отменится из-за его обморока, считай, Сантане повезло. Такое только в книгах бывает, а в жизни – одна невеста из миллиона, у которой свадьба срывается ни с того, ни с сего.
– Думаю, никакой свадьбы уже не будет, – выдал Данте, когда они с Эстеллой подошли ближе к толпе.
– Почему?
– Зря они суетятся. И лекарь ему не поможет. Впору вызывать катафалк. Он мёртв.
– С чего ты взял? – Эстелла, наступив на подол, чуть не брякнулась.
– Над ним висит череп, – Данте говорил безэмоционально.
– Как это? – Эстелла переводила взгляд с Данте на Луиса, но никакого черепа не видела. Зато глаза Данте почернели так, что в них не стало зрачков.
– У него над головой череп! – повторил Данте уже громко. Все обернулись.
– Что говорит этот человек? – воскликнула женщина в платье цвета грецкого ореха.
– Жених мёртв, – молвил Данте.
– Он не может быть мёртв, мой сын просто переволновался, – бормотала мать Луиса, теребя уголок нежно-голубой шали.
Данте подошёл ещё ближе. Все расступились. Присев на корточки, он пощупал у жениха пульс.
– Твой муж лекарь? – недоверчиво спросила бабушка Берта, подкрадываясь к Эстелле сзади.
– Н-нет... – Эстелла не знала, как реагировать. Девушка понимала: дело в магии, но разве она может объяснить это остальным?
Данте провёл рукой над телом Луиса. Поднялся вихрь чёрной пыли и зеваки шарахнулись в стороны.
– Он мёртв, – объявил Данте окончательный вердикт.
Хоть Данте и не отдавал себе в этом отчёта, но теперь всё внимание с Луиса переключилось на него, ибо с кончиков его волос сыпались огненные искры, а крючковатые когти на пальцах зловеще блестели в полусумраке.
– Да в него дьявол вселился! – вскричал старичок с бородавкой на гигантском шнобеле.
– Это сам Сатана явился в божью обитель! – визжала щупленькая старушка, непрерывно крестясь.
– Изыди! Вон! Вон отсюда! – заорали все хором.
А Данте захотелось рассмеяться. По сравнению с ним эти люди – ничтожества, пустые места, пыль под ногами. А он колдун, чародей, в его крови живёт волшебная сила, и одним взмахом руки он может сравнять с землёй как церковь, так и её прихожан. В ответ на вопли разъярённой толпы Данте зловеще улыбнулся.
– Смотрите, он смеётся!
– Наверняка это он наслал на моего сына проклятие, – причитала мать Луиса.
– Убийца! Убийца!!!
Люди кричали и махали кулаками, но так как Данте весь искрился, подступиться к нему не решались.
А у Данте в голове гудело. Толпу он видел смутно. Всех присутствующих представлял назойливыми мухами, что жужжат и жужжат ему в уши. И ничего не стоит раздавить их.
Кто-то резко дёрнул его за рукав. Данте обернулся. Перед ним стоял падре Антонио (до этого он отлучался в свои комнаты, дабы снять праздничное церковное одеяние). Падре держал в руках огромный медный крест.
– Спокойствие! – велел священник пастве. – Очевидно, этот юноша бесноватый. Но я, как представитель Господа нашего здесь, на земле, изгоню из него бесов немедленно! Не бойся сын мой, да прибудет с тобой вера! Господь очистит тебя от скверны, – зрачки падре расширились в предвкушении. Было известно, что падре Антонио – падок до изгнания из людей нечисти. Правда, совершал он ритуалы экзорцизма [1] при скоплении большой массы народа – для пущего эффекта.
Шокированная Эстелла не в силах была двинуться с места и что-то сказать – язык её словно прилип к нёбу.
Падре помахал крестом перед Данте, и у того ум за разум зашёл. Он схватил священника за руку и, с яростью вырвав крест, бросил его на пол.
Пых!!! Всё заволокло дымом. И падре, и его прихожане попятились назад – тело Луиса, лежащего за спиной Данте, вдруг самовозгорелось. С кончиков когтей Данте-Салазара вырывалось пламя. Глаза его превратились в две чёрные косые полоски, будто нарисованные на лице кистью сумасшедшего художника. Отпихнув крест ногой, он захохотал как-то адски. Тело Луиса и алтарь полыхали в огне, и в отсветах пожара бледное лицо Данте казалось неживым. Он был похож на зомби, только что восставшего из могилы.
– Алтарь горит!
– Он поджёг церковь!
– Проклятый Дьявол!
Люди, с падре Антонио во главе, бросились на выход. У дверей началась давка.
– Данте! – у Эстеллы, наконец, прорезался голос. Она кинулась к нему, но, подхваченная рукой Берты, была безжалостно втянута в толпу.
– Бабушка, пусти меня! – прохрипела Эстелла не своим голосом.
– Ни за что! Во-первых, там пожар. Во-вторых, если мы будем стоять на месте, толпа нас раздавит. В-третьих, тот человек – чудовище, разве ты не видела, что он натворил? Я запрещаю тебе и близко к нему подходить!
– Это мой муж!!! Данте! Данте!!!
Бабушка с силой впилась Эстелле в руку, точно кандалами её сковала, но девушка не чувствовала боли. Она должна идти к Данте. Народ напирал, и в результате обеих женщин оттеснили к выходу. Эстелла видела, как упала незнакомая ей полная дама. Она барахталась в попытках встать, но тщетно – толпа проломилась сквозь двери, пройдясь по женщине ногами.
– Срочно позовите жандармов! – крикнул падре Антонио, когда все оказались на улице. – Этот человек – пособник Дьявола либо колдун и должен быть стёрт с лица земли!
Двое молодых мужчин, оседлав лошадей, поскакали в жандармерию, которая находилась за углом. Падре и ещё несколько человек подпёрли дверь бревном, дабы невозможно было её открыть изнутри, но тут изо всех щелей дома божьего повалил едкий чёрный дым. Падре и его помощники отпрянули.
– Данте! Данте! – обезумев, Эстелла вопила при всём честном народе. – Что вы делаете? Зачем вы закрыли дверь? Там же пожар! Там мой муж! Он же погибнет!
ХЛОП! В одно мгновение из клубов дыма, что вырвались из храма, сложился силуэт человека с волосами до пояса, от которых летели синие искры. Он вертелся и кружился, словно смерч, пока не превратился в Салазара.
Церковь горела, было слышно как внутри рушатся балки. Волосы и когти Салазара стали уменьшаться. Секунда, и Данте обратился в себя.
Толпа окружила его плотным кольцом, не давая и шагу ступить. Данте не понимал, что происходит, совершенно ничего не помня. Пока все вопили, грозя юноше расправой, невеста и её семья под шумок исчезли.
– Сжечь его на костре!
– Его надо уничтожить, проклятый ведьмак!
– Это он убил жениха, теперь всё ясно!
– Этот человек колдун! – перекрикивал всех падре Антонио, багровея от натуги. – Он поджёг церковь! Надругался над божьей обителью! Посмотрите, она горит, точно в пламени ада!
– Замолчите! Это неправда! Пустите меня! Это мой муж! – Эстелла почти уже добралась до Данте, но...
– А вот и жандармы! – Эстелла опешила, когда её мать приблизилась к толпе в сопровождении четырёх бравых жандармов. – Арестуйте его! Этот человек убийца! Он убил жениха прямо на свадьбе, а потом поджёг его труп и всю церковь, – вещала Роксана. – Он опасен. Его надо отправить на виселицу!
– Точно!
– Первая дама верно говорит! – подхватила толпа.
– Не пускайте его!
Данте отчаянно вырывался, но один против такой оравы был бессилен. Жандармы, растолкав народ, схватили Данте и вывернули ему руки.
– Нет! – Эстелла отпихивала загораживающего ей проход двухметрового амбала. Но тот стоял неподвижно, как скала. Роксана грубо удержала дочь под локти.
– Не сметь вмешиваться! Ты обязана делать то, что я велю. Запомни, я сделаю всё, чтобы это животное, которого ты называешь мужем, отправилось на тот свет! Я тебе сказала, что ты выйдешь за Маурисио Рейеса, и ты выйдешь!
Не соображая, что она делает, Эстелла со всей одури вонзила зубы матери в руку.
– Ах, ты, дрянь! – Роксана на секунду замешкалась. Эстелле этого хватило. Она бросилась вперёд, пихнув мешавшего ей амбала ногой в пах, подпрыгнула и повисла на шее у долговязого жандарма, который пытался связать Данте.
– Что такое? В чём дело? Уйди, девчонка! – ругался жандарм.
Трое других держали Данте, но он уже не сопротивлялся, ибо был невменяем и едва стоял на ногах.
– Отпустите моего мужа! Данте! Данте! – Эстелла, не долго думая, воткнула ногти жандарму в глаза. По её пальцам заструилась тёплая кровь.
– Сука! – истошно заорал мужчина.
Кто-то стал оттаскивать её, люди в ужасе расступились, но Эстелла ничего не видела и не чувствовала, погружая ногти в физиономию жандарма, пока не выдавила ему глаза. Только потом Эстелла, отцепив руки, с высоты роста мужчины упала на землю плашмя. Она была без сознания.
Комментарий к Глава 37. Кинжал и череп –
[1] Экзорцизм – в католической религии процедура изгнания бесов и других сверхъестественных существ из одержимого с помощью молитв и обрядов.
====== Глава 38. Магическая связь ======
Эстелла шевельнулась, чувствуя в висках зудящую боль. Почему так холодно? Девушке зуб на зуб не попадал. Она хотела обнять себя за плечи, но не смогла – запястьям что-то мешало. Эстелла села и огляделась. Незнакомая тесная комната. Серые стены без окон, из мебели – низкая кровать, на которой Эстелла и лежала. Из источников света – свечка на полу. На девушке была длинная рубашка; руки и ноги связаны веревками. Ничего не понимая, Эстелла крикнула:
– Эй! Есть тут кто-нибудь?
Ответа не последовало. Девушка легла на кровать, застеленную домотканой простынкой, и свернулась в клубочек, чтобы согреться. Потихоньку туман в голове рассеялся и она вспомнила инцидент в церкви. Пожар, обезумевшего Данте, собственные вопли и выдавленные глаза жандарма. И дальше – провал. Где она? Почему связана, кто её здесь держит и за что? И самое главное – где Данте? Может, она в тюрьме из-за того, что покалечила жандарма? Но на тюрьму это место не похоже. Там каменные стены и решётки – так Либертад рассказывала. Тут же стены обиты серым ситцем и есть дверь... Дверь!
Эстелла скатилась с кровати настолько быстро, насколько позволяли верёвки. Допрыгала до двери. Дёрнула ручку – заперто. Тогда она застучала в дверь кулаками.
– Эй! Откройте! Выпустите меня!!!
Никто не отзывался. Может, она в Жёлтом доме? Тогда её должны пичкать лекарствами. Но никаких намёков на них поблизости не было. Что же делать?
Эстелла осмотрелась, увидела на полу одеяло и легла обратно на кровать, кое-как им укрывшись. Одеяло было колючим и не давало особого тепла, но зато позволяло не умереть от холода.
Данте, милый Данте... Где же он сейчас? И как могло произойти всё то, что произошло на свадьбе Сантаны? Сначала смерть Луиса – молодого, здорового, полного сил юноши. Потом превращение Данте в какого-то монстра. Но ведь это не он поджёг тело Луиса, этого не может быть! Скорее всего, когда Луис упал, он зацепился за свечи на алтаре. Вот всё и загорелось. И Данте чуть не погиб в этом пожаре, а толпа орала и хотела его разорвать, а потом мама привела жандармов... У Эстеллы в груди защемило – это она виновата. Она безмозглая дура. Ведь Данте ей говорил, что ему нельзя идти в церковь, а она забыла. Далась ей эта Сантана! Она в результате так и не вышла замуж, и всё у неё теперь хорошо. А Данте попал в беду. Где же он? Неужели его забрали жандармы?
Спустя пару часов, а может и дней (Эстелла не представляла, какой сейчас час, день, время суток и время года), в дверном замке повернулся ключ. Эстелла встрепенулась и села. На пороге появилась Роксана. В руках она держала поднос с едой.
– А, очнулась наконец-то, – презрительно выдавила она.
– Мама? – Эстелла вздохнула с облегчением. Значит, она не в тюрьме, не в Жёлтом доме и её не похитили разбойники. Тогда непонятно, почему она не в своей комнате.
– Мама, а что происходит? Где я?
– Не важно, – Роксана поставила поднос на пол. – Привыкай. До тех пор, пока всё не будет кончено, ты отсюда не выйдешь.
– Ничего не понимаю...
– А не надо ничего понимать! У кур, вроде тебя, мозг куриный, поэтому им не надо что-то понимать и о чём-то думать. Они обязаны подчиняться. Ты – позор нашей семьи. Я проклинаю тот день, когда тебя родила, – Роксана смерила дочь взглядом убийцы. – Лучше б я тебя удавила ещё в детстве! Благодаря тебе весь город над нами насмехается. Моя дочь – шлюха, спутавшаяся с кем попало. О, теперь-то я знаю, что за чудовище вторглось в наш дом – безродный сиротка с тёмным прошлым. Ни из какого Маракайбо он не приезжал, это враньё! Падре Антонио знаком с человеком, у которого этот выродок жил, и он рассказал много любопытных фактов. С рождения этого монстра обвиняли в колдовстве и пособничестве дьяволу. Будучи младенцем, он поджёг дом, в котором жил. Дом сгорел со всеми его обитателями, а этот дьяволёнок выжил. Ну ничего, недолго осталось. Его песенка спета! – Роксана торжествовала и не скрывала этого.
– Ты же, потаскушка, выйдешь отсюда только для того, чтобы стать женой Маурисио Рейеса. Приятного времяпрепровождения в этом чудном местечке! – и Роксана ушла, заперев дверь.
Эстелла была ни жива, ни мертва. Когда до неё дошёл смысл слов, сказанных матерью, она повалилась на кровать и закричала диким голосом. Вырывала с головы волосы, царапала лицо в кровь. Это она во всём виновата. Она, она погубила Данте.
Замок опять щёлкнул – вернулась Роксана. Подбородок её дрожал от гнева.
– Заткнись, позорище! – рявкнула она, ударив Эстеллу по щеке. – Не смей устраивать тут плач по своему любовнику! Ещё один звук, и ты пожалеешь, что я тебя не убила там, у церкви!
– Данте... где Данте? – прохрипела Эстелла.
– Данте? Какой Данте? – издевательски вопросила мать. – Ах, да, твой любовник! Так он уже два месяца как в башне сидит в обнимку с крысами. Ждёт своей участи. Не понимаю, почему они тянут с исполнением приговора. Это все падре Антонио – возомнил себя спасителем душ и хочет образумить нечестивца. Стоит ли мучиться? – грубо хмыкнула Роксана.
– Какого приговора?
– Ах, да, ты же не знаешь, бедняжка, – Роксана ликовала, буквально наслаждаясь горем дочери. – Скоро твоего муженька казнят на площади по обвинению в убийстве Луиса Парра Медина, распутстве, ереси и колдовстве.
– Нет...
– Да! Ещё раз я услышу твои вопли, я вернусь, привяжу тебя к кровати и вставлю в рот тряпку, поняла, дрянь? – постукивая каблучками, Роксана удалилась.
Эстелла перекатилась на бок, в ужасе впившись зубами в одеяло. Не может быть! Нет, не может быть! Данте... Данте... Данте... Мало-помалу рыдания затихли. Эстелла впала в полусон, повторяя любимое имя и крутясь на постели как буйно помешанная.
Роксана вышла из правого крыла дома, где располагались кладовые и комнатки служанок. Именно в одной из них она и закрыла Эстеллу. В последнее время Роксана испытывала чудовищную злость. В ней проснулось садистское желание мстить, терзать, заставлять страдать всех вокруг. Особенно она взъелась на Эстеллу. Побег из дома и тайное замужество Эстеллы разбередили Роксане рану. Её дочь, дочь незаконнорождённая, зачатая от любовника, – чёрное пятно на её благородной биографии, поступила так, как она, Роксана, не дерзнула. Эта маленькая, глупая девчонка осмелилась ради любви бросить вызов обществу, а Роксана, при всём своём уме и силе духа, не смогла сбежать от Бласа, не смогла открыто заявить: она любит Рубена. Роксану дико бесило, что дочь в чём-то превзошла её. Но ещё больше её раздражало, что теперь в городе все шушукаются об Эстелле.
Вот уже третий месяц Роксана мечтала стать женой рехидора [1] – Арсиеро предложили эту должность члены Кабильдо, но теперь, в связи со скандалом, придётся поставить на этом крест. Так, в прошлом сломалась карьера Альсидеса, её ненавистного свёкра, которого после смерти Рубена сняли с должности Председателя Совета Депутатов. Неужто и она обречена стать женой бездарного политика, уподобиться Берте, этой ведьме? И всё из-за Эстеллы!
С каждым годом аппетиты Роксаны всё росли. Когда-то столь вожделенное место супруги алькальда отныне ей наскучило. Ей хотелось блистать при дворе вице-короля, но теперь эти иллюзии полетят к чёрту. С такой репутацией никто не назначит Арсиеро рехидором и тем более не даст ему титул маркиза, который вот уже несколько лет обещает выбить отец. Лицо Роксаны исказилось, точно его свело судорогой. Отца она тоже ненавидит. Мерзкий старикашка! Как для мужа этой дряхлой кошёлки Берты выбивать титул графа, так он быстро сориентировался, только бы спасти жалкую шкурку Ламберто, а как для мужа родной дочери, так всё обещает и обещает.
Налив в стакан бренди, Роксана осушила его залпом. После свадьбы Сантаны прошло два месяца, а она всё не успокаивалась. Роксана была в бешенстве. В тот же день забрала Эстеллу в особняк и ночью, тайком ото всех, с помощью двух (нанятых для особых поручений) слуг поместила её в одну из комнат в правом крыле дома. А наутро сказала родственникам, что якобы Эстелла убежала.
От семьи ослепшего жандарма пришлось откупаться золотом, дабы они не дали ход делу об увечьях, которые Эстелла нанесла мужчине.
Луиса похоронили в закрытом гробу (тело слишком обгорело при пожаре) и с почестями. На панихиду пришёл весь город, но, что удивительно, не было там ни Сантаны, ни Амарилис, ни Норберто. Роксана сочла, что им попросту стыдно. Ещё бы! Такая рыба с крючка сорвалась! Семейство Парра Медина сказочно богаты, и Луис был единственным наследником империи своего отца (тот торговал золотыми слитками). Где бы эта несчастная сиротка Сантана нашла жениха лучше?
Два месяца Эстеллу кормили снотворной травой и она была в отключке. Роксана сделала всё возможное, дабы за это время избавиться от Данте. Его арестовали и заперли в башне. Роксана же не поленилась и наведалась в столицу к епископу, заручившись поддержкой падре Антонио. Они сфабриковали дело и без всякого суда, заочно, приговорили Данте к смертной казни. Никто из правления города и церкви не выступил против – все, кто был на свадьбе Сантаны, желали Данте страшной и мучительной смерти. Некоторые особо рьяные фанатики даже устроили манифестации у дверей тюрьмы, скандируя лозунги: «Смерть дьяволу! Очистим город от бесов!». Роксана пыталась максимально ускорить процесс исполнения приговора, но тут палки в колеса ей вставил падре Антонио, вбивший себе в голову, что непременно должен убедить Данте раскаяться во грехах.
Роксана не заметила, как осушила пол бутылки бренди. Она доведёт всё до конца. Это уже дело чести. Надо восстановить доброе имя семьи. Надо выдать Эстеллу замуж за Маурисио Рейеса (тот сейчас находился по делам в Лондоне и не знал об этой скандальной истории). Роксана надеялась повернуть дело так, чтобы он и не узнал о похождениях Эстеллы. Правда, может всплыть тот факт, что она не девственница. Но придётся рискнуть. А ещё Роксана жаждала эстеллиных страданий. Таких же, какие испытала она, когда Йоланда Риверо убила Рубена. И теперь Роксана мечтала о реванше. Пусть эта незаконнорождённая почувствует то же, что испытала её мать. Пусть плачет, воет, рвёт на себе волосы и бьётся головой об стенку. А она, Роксана, насладится зрелищем. Все, все должны страдать, чтобы искупить свою вину перед ней. Сначала она расправится с Эстеллой, а потом и до Мисолины очередь дойдёт. Та обвенчается с графом де Пас Ардани. Хорошо бы он загнал её в могилу, как своих предыдущих жен. Роксана бы надела траур и даже всплакнула бы у гроба этой девицы, изображая убитую горем мать. К тому же ей идёт чёрный цвет. Ох, в чёрном она великолепна! Арсиеро влюбился в неё именно, когда она носила траур по Бласу. Как знать, вдруг и после смерти Мисолины в неё кто-то влюбится? Тогда можно избавиться ото всей семейки разом, например, подсыпав в ужин стрихнин. Все бы умерли, а она бы уехала с прекрасным принцем в дали дальние, где была бы счастлива.
