Текст книги "Война сердец (СИ)"
Автор книги: Darina Naar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 99 страниц)
– Ох, нет, матушка, она может ввести в заблуждение кого угодно. Она больна. И она опасна. Она даже способна убить кого-нибудь, – добавила Роксана театральным шёпотом.
– Это враньё! – сквозь зубы проговорила Эстелла. Такую комедию мать ещё никогда не разыгрывала, по крайней мере, в её присутствии.– Она врёт! Не верьте ей, мадре! Моя мать – самый жестокий человек из всех, кого я знаю!
– Эстелла, побойся Бога! – возмутилась настоятельница. – Это же твоя мать! Грешно так говорить!
– Не надо... не надо, матушка, – плаксиво сказала Роксана. – Я уже привыкла. Она ни во что меня не ставит. Но доктор говорит, что это из-за её болезни. Вы понимаете, мы должны её забрать и поместить в Жёлтый дом, пока она снова не причинила кому-нибудь зла.
– Снова? – теперь мадре, налив воду себе, проглотила её залпом.
– О, да, матушка, у Эстеллиты бывают припадки. Тогда она бьётся головой о стенку и кричит. А ещё она бьёт свою сестру, однажды чуть не зарезала её кухонным ножом. Она ломает мебель, она рвёт на себе волосы и одежду, а как-то раз она хотела отравить всю нашу семью. Представляете, матушка, она подсыпала в ужин отраву для насекомых. Мы только чудом его не съели – служанка учуяла странный запах и сказала мне. После этого пришлось поместить Эстеллиту на лечение. Она буйно помешанная, она больна, – вдохновенно сочиняла Роксана. – Понимаете, матушка, мы ведь это скрываем, мы боимся огласки. Мой муж алькальд, он занимает высокое положение в обществе, а это такой скандал, такой скандал...
– Хватит на меня наговаривать! Вы не мать, вы чудовище! – Эстеллу всю трясло от ярости, но её слова никто не принимал всерьёз.
– Мы приехали, чтобы забрать Эстеллу отсюда, матушка, – объяснил Арсиеро.
– Я никуда с вами не поеду! Не поеду! – Эстелла начала орать. – Вы убийцы, мерзкие убийцы!
– О, матушка, я больше не могу этого выносить! – Роксана, воя, хрустела пальцами. – Сил моих больше нет, я не могу это пережить! И мой муж тоже. Вы знаете, у меня слабое сердце, – в порыве вдохновения она приложила руку к левой стороне груди. – О, моё бедное сердце!
Сердце? Слабое сердце? У неё? У Роксаны? Если бы Эстелла была в состоянии, она бы захохотала в голос. Да мамаша её здоровее всех членов семьи вместе взятых!
– Но вы абсолютно уверены, что девушка больна? – спросила мадре
– Я вам клянусь! – перекрестилась Роксана. – Я ведь мать! Неужели вы думаете, что я буду наговаривать на здорового ребёнка? Но ситуация безвыходная.
– В таком случае, хорошо бы прямо сейчас отвезти девушку к доктору, – развела руками аббатиса.
– Я никуда не поеду с этими людьми! Они убийцы! – Эстелла, обретя способность двигаться, рванула дверную ручку. Бегом добежала до входа. Нет, нет, она не поедет домой! Лучше умереть.
Эстелла выскочила на улицу, но тут же попала в западню – у дверей монастыря стояло четверо мужчин с карабинами. Похоже, Роксана всё предусмотрела. Как только Эстелла скользнула за ворота, мужчины преградили ей путь, наставив на неё оружие. Эстелла кинулась обратно – хотела обежать монастырь и перелезть через забор с другой стороны, но тут появились мадре Грасиэла, Арсиеро и Роксана, и она напоролась прямо на них. Арсиеро схватил её в охапку.
– Нет, нет, пустите!!!
– Не кричите, вы в монастыре, а не на базаре! – одёрнул её отчим.
– Отпустите! Я никуда с вами не пойду! Убийцы, убийцы!! Вы убили Данте! Верните мне Данте! Я вас ненавижу, всех ненавижу! Данте... Данте...
– Вот видите, матушка, – жаловалась Роксана. – Какая же я несчастная, и за что Бог наказал меня, подарив такую ужасную дочь?
– Да будет вам, сеньора, – качала головой мадре, глядя на Эстеллу. Сейчас та и вправду напоминала умалишённую. – Что это за Данте, которого она зовёт?
– О, не обращайте внимания, матушка. Доктор говорит, это галлюцинации, она не понимает что несёт. Ей всё время что-то мерещится.
Роксана подошла к слугам.
– Свяжите её и посадите в экипаж, – распорядилась она и опять повернулась к аббатисе. – Вы же понимаете, матушка, она буйная. В Жёлтом доме её часто связывали, иначе она может покалечить себя или кого-то ещё. Я уже несколько лет наблюдаю эту картину. У неё постоянные припадки. Но ведь я же мать! Мне так тяжело! – и Роксана пустила слезу.
– Бедная девочка, – жалостливо произнесла аббатиса.
Тем временем, роксанины слуги связали Эстеллу верёвками. Замотали ей рот шарфом и впихнули её в экипаж. Эстелла не сумела вырваться. Ну что могла сделать одна хрупкая девушка против четырёх двухметровых мужланов?
Арсиеро и Роксана попрощались с аббатисой и тоже запрыгнули в экипаж. Эстеллу так крепко скрутили верёвками, что она не могла пошевелиться, только хлопала глазами, из которых лились горькие слёзы.
Экипаж тронулся в путь и монастырь вместе с его обитателями остался позади. Роксана, тотчас прекратив изображать скорбящую мамашу, громко расхохоталась.
– Ну, как я? Похоже, во мне умерла актриса!
– Это уж точно, – печально сказал Арсиеро. – Вам не кажется, дорогая, что вы перегнули палку?
– А как, по-вашему, мы могли её оттуда забрать? Эта мадре – препротивная особа, святая, что ты, фу-ты, ну-ты. Вот и пришлось устроить цирк. Ну, ты, дрянь, – обратилась Роксана к Эстелле, – игры закончились, усекла? Отныне ты будешь подчиняться мне во всём, или пеняй на себя!
Эстелла всю дорогу тупо смотрела в потолок, переваривая случившееся. Её мать натуральная змея. И самое неприятное, что Арсиеро даже не упрекнул Роксану за разыгранный перед аббатисой дешёвый фарс. Сейчас Эстелле казалось, будто голова и грудь её раскололись на тысячу кусочков. А экипаж всё ехал и ехал не останавливаясь, и несчастная девушка даже думать боялась о том, что ждёт её впереди.
С тех пор, как Эстелла вернулась домой, прошёл месяц, а настроение её не изменилось ни на йоту. Тоска по Данте жгла грудь огнём. Неделю девушка пролежала в постели, рыдала и звала Данте, не принимая пищу и ни с кем не разговаривая. Позже она увлеклась рисованием и следующие три недели только этим и занималась. Рисовала одно и тоже – Данте, только Данте и никого и ничего кроме него. В фас и в профиль, в полный рост и крупным планом. Рисовала по памяти, воспроизводя мельчайшие детали: каждую линию, каждую чёрточку милого её сердцу лица. Когда-то она целовала это лицо, целовала чётко очерченные губы и тонкий профиль, брови-стрелы и круглую родинку на ключице, гладила шелковистые волосы...
Эстеллины родственники, на сей раз проявив единодушие к её скорой свадьбе с Маурисио Рейесом, занялись приготовлениями. Урсула, Либертад, Лупита и бабушка Берта изобретали экзотическое меню. Арсиеро и Эстебан выбирали официантов, мажордомов, кучеров и прочую обслугу; думали, где разместить гостей и какой лучше заказать оркестр для бала: из Буэнос-Айреса или из самого Парижа. Роксана с Хорхелиной подписывали бесконечные приглашения и наносили визиты всем почтенным семействам города. Лишь Мисолина ходила с кислым лицом и бездельничала. Эстелла же фактически не покидала своей комнаты, умудрившись со всеми разругаться. Когда Арсиеро, Эстебан и бабушка с Урсулой наперебой стали расхваливать Маурисио Рейеса и поздравлять её со свадьбой, она в грубой форме послала их вон.
За два дня до венчания в особняк явилась модистка сеньорита Глэдис и принесла свадебное платье. Потрясающе красивое, расшитое жемчугом и алласонским кружевом, оно сидело на невесте восхитительно, подчёркивая тонкость её талии и округлость груди. Либертад, Урсула и бабушка Берта (да и сама сеньорита Глэдис) бегали вокруг Эстеллы, радуясь как дети. Эстелла же испытывала боль и чувство вины. Выходя замуж за Маурисио, она предаёт Данте, разрывает последнюю ниточку, их связывавшую. Как только она станет маркизой Рейес, ляжет с Маурисио в одну постель, почувствует запах чужого мужчины, эта связь будет прервана навсегда.
Обручальное колечко, сплетённое из волос Данте, ещё хранилось в медальоне. Эстелла не решалась глядеть на него. Чтобы избежать искушения, она спрятала медальон в ящик туалетного столика, завернув в паньюэло – кусочек алого шёлка, что Данте ранее носил на шее. Эту вещицу он обронил, когда лазил к ней в окно, и она была единственным, не считая кольца, что осталось у девушки на память о нём. Прочие вещи Данте хранились в «Маске». У Эстеллы возникала идея навестить их с Данте любовное гнёздышко, но она боялась сойти с ума от воспоминаний.
Вина перед Данте медленно убивала девушку. Она предаёт их нежную, страстную, горячую любовь, выходя замуж за другого. Да не просто за другого, а за Маурисио Рейеса – того мужчину, к которому Данте ревновал её до безумия. И хотя сам Данте в тот день, когда она навещала его в тюрьме, сказал, что хочет, чтобы она встретила другого и была счастлива, чтобы она не вздумала до конца жизни оплакивать его смерть, легче от этого Эстелле не становилось.
Когда пришёл сеньор Гутьеррес – мастер по изготовлению шляп, венков и букетов – Эстелла, разглядывая образцы, остановилась на чёрных розах. Так она отдаст дань памяти Данте, ведь она не знает даже, где его могила и существует ли она. Эстелла вдова и должна носить траур, но вместо этого она наденет белое платье и фату, символы невинности, и совершит обман, грех перед богом, перед людьми, перед Данте и даже перед Маурисио.
– Хочу чёрный букет, – сообщила Эстелла шляпнику.
– Сеньорита шутит? – оторопел шляпных дел мастер.
– Нет, я не шучу. Я хочу чёрный букет. Делайте, что я велю! – разозлилась Эстелла. – Или я вас прогоню! Я хочу букет из чёрных роз.
– Это редкий вид роз, их ещё отыскать надо.
– Не важно. Составьте мне такой букет. Это приказ.
Сеньор Гутьеррес не осмелился перечить, дабы не потерять таких важных и богатых клиентов, как эстеллино семейство, но решил: у невесты не все дома.
Во второй половине дня пришёл ювелирных дел мастер, сеньор Альдо Адорарти. Тот самый, которому Эстелла продала украшения. Девушка прикинулась дурочкой и молча выбрала алмазную булавку для прикалывания фаты, ткнув в неё пальцем. Она думала, что ювелир узнает её, но тот либо не узнал, либо сделал вид.
Сеньор Адорарти принёс целый чемодан драгоценностей, чтобы дамы подобрали их к своим нарядам. И бабушка как всегда отличилась. Будучи падка до всего блестящего и яркого, она, увидев чемодан, забитый украшениями, испытала приступ неконтролируемого желания скупить всё. И сеньор Адорарти был вынужден два часа просидеть в гостиной и выпить по меньшей мере десять чашек кофе, пока Берта, обвешавшись с ног до головы бусами, браслетами, ожерельями и диадемами, выбрала-таки, что ей надо. Накупила целую шкатулку. Даже приобрела рубиновую заколку для ночного чепчика и гранатовый зажим для панталон. Ювелирных дел мастер ушёл из особняка довольный – мало того, что продал уйму драгоценностей, так ещё и развлёкся на славу, ибо бабушка повеселила его своей болтовнёй и даже подарила ему кактус – большой, с огромными иголками и круглыми, как шарики, листьями.
За день до венчания Либертад упаковала все эстеллины вещи – после свадьбы девушка должна была переехать в дом мужа. Планировалось, что брачную ночь супруги проведут здесь, в знакомой Эстелле обстановке, а потом отправятся в свадебное путешествие в Лондон.
Вечером у Эстеллы началась паника. За что ей всё это? Она потеряла свою любовь и теперь вынуждена будет жить с нелюбимым. Но она сама виновата. Она неправильно сварила зелье, которое должно было Данте спасти. Не говоря уже о том, что это именно она потащила Данте на свадьбу Сантаны. Она кругом виновата, это она загубила Данте.
Вспомнив про эликсир, Эстелла вспомнила и про волшебное зеркало. Выудив его из баула, она открыла крышку и вгляделась в своё похудевшее, измученное лицо.
– Послушай, – обратилась Эстелла к зеркалу, – поговори со мной, пожалуйста. Я хочу кое-что спросить. Почему не подействовало зелье? Я ведь старалась, я была очень внимательна, когда его варила. Как же я могла ошибиться? Ответь мне, умоляю!
Но зеркало молчало: не искрилось, не дымилось, не нагревалось. На нём не было никаких надписей, и по-прежнему на Эстеллу взирало её испуганное отражение.
Эстелла ещё долго звала зеркало, но оно так и не отвечало, став бесполезным куском стекла.
Ужин накануне свадьбы прошёл в нервном возбуждении. Мисолина закрылась в комнате. Роксана, оглядывая всех победным взором, нагло ухмылялась Эстелле в лицо. Взволнованная Берта обсуждала с Эстебаном и Арсиеро последние приготовления, списки гостей и количество белых ленточек и розочек, которые нужно повесить на входной двери. Хорхелина молча набивала рот тушёной с овощами курицей. Либертад незаметно ото всех погладила Эстеллу по руке, когда накладывала ей еду.
В конце трапезы Роксана объявила: завтра рано утром приедут её отец и брат. Эстелла любила дедушку Лусиано и дядю Ламберто, но сейчас она и этой новости не обрадовалась. Завтра она станет женой Маурисио Рейеса. А Данте больше нет. А волшебное зеркало не хочет с ней разговаривать.
Ночью пьяный в дуплет Маурисио затеял серенаду прямо у Эстеллы под окнами. Музыканты, разодетые как певцы марьячи – в пончо белого цвета и с сомбреро на головах, играли на гитарах и дудели в рожки, исполняя лирические баллады о любви к прекрасной сеньорите:
О, сеньорита, выйди на балкон,
Погляди, у тебя под окнами праздник.
Твой верный рыцарь у твоих ног,
Сражён твоей он красотой.
Ответь, сеньорита, на любовь,
Что бьется в сердце молодого господина,
Подари улыбку и поцелуй
И выбрось из окна цветок.
Завтра, сеньорита, зазвенят колокола,
Когда ты пойдёшь под венец с тем, кто любит тебя,
С тем, кто видит тебя во сне.
Он подарит тебе счастье и сердце своё,
Когда луну сменит солнца свет.
Ты станешь ему дороже всех монет,
О, сеньорита, выйди на балкон!
Эстелла растерянно слушала серенаду. Глубокие, звучные голоса певцов, однако, вызвали у девушки досаду. Для чего Маурисио затеял этот балаган? Ведь он знает, что она его не любит и всё равно на ней женится, не хочет отпустить её с миром. Какой навязчивый человек! И Эстелла прямо посреди серенады ушла с балкона в комнату.
Концерт продолжался. На соседнем балконе стояла бабушка и активно хлопала в ладоши, подпевала певцам, то и дело бросая им цветы. Эстелле хотелось закрыть уши и завыть.
Через полтора часа пение закончилось. Музыканты ушли, а Эстелла плакала, свернувшись клубочком на своей девичьей кроватке. Завтра она покинет эту спальню, что была свидетельницей её слёз и радостей, её любви и её горя. Покинет, чтобы выйти замуж за человека, который её дико раздражает. Человека, который никогда не станет любимым, никогда не заменит ей Данте. А Данте лежит в земле мёртвый и никогда, никогда он больше не вернётся к ней. Сколько бы ещё лет не продлилась её жизнь, впереди не ждёт её ничего хорошего и светлого – только страдания. Теперь она обречена мучиться после того, как вкусила глоточек счастья. Её счастье, оно было таким недолгим, но оно было настоящим, огромным, как мир.
====== Глава 45. Её Сиятельство маркиза Рейес ======
В последнее время Роксану мучила бессонница, а сегодня ещё Маурисио Рейес устроил для Эстеллы серенаду под окнами. Перебудил весь дом, вынудив Роксану спуститься в гостиную. Ну ладно, завтра её муки закончатся – эта мерзавка, покрывшая позором всю семью, выйдет замуж.
Маркиз Рейес приехал всего три дня назад и пока не знал о скандальном поведении Эстеллы. Роксана надеялась, что свадьба пройдёт без эксцессов. Она хотела видеть дочь полностью в своей власти, она упивалась победой и жаждала отмщения за представление на площади. Подумать только, эта девица осмелилась бросить ей вызов. Во всеуслышание признавалась в любви к грязному пастуху и целовала его в губы на глазах у всего города.
Налив виски, Роксана залпом осушила стакан. Налила ещё. Снова выпила.
– Разве ты не знаешь, что пить эту гадость вредно? Чего доброго, превратишься в алкоголичку, – вдруг раздался у Роксаны за спиной низкий женский голос. Знакомый голос. Где-то она уже его слышала.
Вздрогнув, Роксана обернулась. Но никого не увидела. Сначала. Но потом заметила в кресле две жёлтые точки – то блестели в сумраке глаза чёрной кошки. Той, что когда-то помогла ей убить Йоланду Риверо.
– Ты? – от страха Роксана уронила стакан на пол. Он с грохотом упал, забрызгав своим содержимым её юбку, и разбился.
– Вижу, ты мне не рада, – насмешливо сказала кошка.
– Что... что, что.... тебе надо?
– Ничего особенного. Зашла вот навестить старую знакомую, узнать как у тебя дела. Поинтересоваться скольких ещё человек ты угробила, и скольких ещё хочешь угробить?
– Никого, никого я не хочу угробить, – пробормотала Роксана.
– Да ну? Не скромничай. Моральное убийство – это куда большее преступление, чем убийство физическое.
– Н-не понимаю...
– Ну, к примеру, твоя первая жертва – Йоланда Риверо. Ты убила её, столкнув с моста. Потом ты убила своего мужа.
– Нет-нет, это неправда! – Роксана топнула ногой, постепенно приходя в себя. – Если ты колдунья, как ты говоришь, то должна знать, что это был несчастный случай. Я его не убивала. Я не хотела. Точнее, я хотела от него избавиться всегда, но убивать я не собиралась. Он сам свалился с лошади.
– Я бы не была так в этом уверена, – сверкнула глазами-лимонами кошка.
– О чём ты?
– Даже если убила не ты, но кто-то же его убил. Это всё равно было спланированное убийство.
– Как это? – Роксана сглотнула.
– Я не думала, что у тебя такая дурная память. Ты вроде ещё молода, а не помнишь подробностей, будто старушка.
– Ну, я помню, что сама запрягала лошадей.
– А потом?
– А потом... потом... я пошла за Бласом в дом. Мы ведь договорились ехать на прогулку.
– И оставила лошадей возле конюшни?
– Ну да...
– Уже запряжённых, – кошка пошевелила ушами. – А потом вы с Бласом обменялись лошадьми, потому что Агат, твоя лошадь, была спокойная, а его буянила. И Блас сел на твою. И упал он с Агат.
Роксана рот открыла.
– На что ты намекаешь? Что это я сама испортила подпругу у собственной лошади? – возмутилась она.
– Только если ты хотела самоликвидироваться, – усмехнулась кошка. – Я не понимаю, как такая умная, хитрая женщина, как ты, женщина, столь изощрённая в попытках победить двух юных девчонок, могла забыть такой значительный факт? Блас упал с Агат, подпруга была ослаблена на ней, а не на его лошади. Значит, убить хотели тебя.
– Этого не может быть, – пробормотала Роксана. – Но... но... кто? За что? Кто-то хотел меня убить... А ведь правда! Как же я не подумала об этом раньше?
На Роксану напал приступ ярости. Столько лет её обвиняли в убийстве Бласа так, что она и сама поверила в свою вину, и как она могла забыть о такой важной детали? Какая же она дура! Столько лет терпела эти обвинения! А ведь Блас действительно упал с Агат. Причём, предложил ей поменяться лошадьми сам, она даже и не думала об этом. Значит, кто-то специально ослабил ей подпругу, хотел убить её, но убил Бласа.
– Послушай, кошка, или как там тебя зовут, зачем ты явилась именно сейчас? – эффектным жестом Роксана поправила причёску.
– Меня не особо радует то, во что ты превращаешься.
– О чём ты?
– Ты всегда была капризной, избалованной особой, эгоистичной и взбалмошной. Но никогда не была чудовищем. Вот я и пытаюсь понять, зачем ты превращаешься в лесное чудище? Зачем ты мучаешь ни в чём неповинных людей, своих дочерей, к примеру?
– А тебе-то какое дело? – рассвирепела Роксана.
– О, больше всего в жизни я ценю справедливость! – кошка помахала пушистым хвостом. – Мне кажется, ты обозлилась на весь свет, даже на тех людей, что тебе ничего не сделали. Вот я и подумала, может, стоит направить твою неуёмную энергию, которой у тебя хоть отбавляй, в иное русло? Например, вместо того, чтобы мучить бедных девочек, упиваясь властью над ними, ты могла бы побороться с достойными соперниками. Могла бы выяснить истинную причину смерти Бласа, вернее, выяснить, кто тебя хотел убить в тот день. И ещё кое-какие семейные тайны. Поверь, в этом доме много скелетов пылится в шкафах, и их не помешало бы оттуда вытрясти. Ты могла бы это сделать, потому что ты очень изобретательна и умна, но только ум свой ты расходуешь не туда, куда надо. Твои дочери не виноваты в том, что тебе не пришло в голову сходить в аптеку и купить травку, дабы вызвать выкидыш. Они не виноваты, что ты их родила. И не виноваты в том, что ты их не любишь. Оставь их в покое, они уже взрослые и не такие глупые, как тебе кажется.
Роксана в задумчивости прошлась по гостиной туда и обратно.
– Я не понимаю лишь одного: что тебе надо? – спросила она. – Как и в тот раз, так и сейчас я не понимаю, какое тебе до меня дело? Сначала кажется, что ты хочешь мне помочь, но потом выходит, что это не так. Эй, ты где?
Роксана покрутилась по сторонам, но говорящей кошки уже и след простыл. Она исчезла также неожиданно, как и появилась, оставив Роксану в одиночестве.
Венчание и свадебный бал Эстелла провела как в бреду, в таком душевном состоянии она находилась, да и физически была измотана – всю ночь накануне проплакала, а после шла к алтарю, принимала поздравления, танцевала на балу: с Маурисио, с Арсиеро, с дядей Эстебаном, с дядей Ламберто, с дедушкой Лусиано.
Последние приехали утром. Радостные, поздравляли Эстеллу и её семейство с удачной партией, а Эстелла отводила глаза, дабы дядя и дедушка не прочитали в них боль.
Перед венчанием дядя Ламберто наведался к Эстелле в комнату. Пока Анри, парикмахер-француз, сооружал невесте причёску, Ламберто развлекал её болтовнёй о пустяках. Рассказывал о том, что она должна будет гордиться Маурисио, всегда его хвалить за успехи и поддерживать в любых начинаниях – мужчины это обожают.
Эстелла пропускала эти советы мимо ушей. Во-первых, на Маурисио ей было глубоко наплевать. Во-вторых, дядя Ламберто виделся Эстелле каким-то безалаберным. Тоже советчик выискался, сам ни разу не женат и никогда не был. И, по всей видимости, не собирается, ибо из рассказов Берты Эстелла знала – дядя Ламберто ещё тот повеса. Развлекается напропалую с самыми дорогими столичными кокотками, и многие женатые мужчины ему завидуют, ведь он не связан обязательствами и не страдает от этого. Даже детей у него нет. По крайней мере, о их наличии никто не слышал. И какого чёрта этот человек даёт ей советы? Смешно.
Эстелла отвлеклась на созерцание причёски, которая, наконец, была готова. Оставалось лишь прицепить к ней фату.
Анри ушёл. Урсула собирая шпильки, раскиданные по всей комнате, складывала их в серебряную коробочку.
– Эстелла, а что это за рисунки? Откуда они у вас? – вдруг спросил дядя Ламберто, указывая на пачку пергаментов на комоде.
– Это я рисовала, – машинально ответила Эстелла.
– Вы? Очень здорово! Да у вас талант! Вы никогда не хотели стать художницей?
– Нет, – наморщила носик Эстелла, – я всегда хотела стать лекарем.
– Лекарь – полезная профессия, – задумчиво сказал дядя. – Но для женщины редкая. Да и к этому должно быть призвание, как и к любой другой деятельности. Вот к художеству у вас явно есть призвание. А на счёт лекаря... Вы уверены, что вам оно надо? Немощные люди, заразные болезни... бррр... Неприятная профессия на мой взгляд.
– Не знаю, я всегда хотела учиться на лекаря. Но сейчас навряд-ли это возможно.
– Почему? У нас с дедушкой много связей, мы могли бы устроить вас в университет. В столицу. Вы бы там учились, а жили бы в нашем доме. Он у нас большой, а народу там мало.
– Вы забыли, дядя, что сегодня я выхожу замуж? – напомнила Эстелла. – Навряд-ли мой муж позволит мне учиться и тем более жить в Байресе.
– Глупость какая! Он бы мог туда переехать вместе с вами. Он же молодой, образованный человек, он не должен быть против. Я с ним поговорю. Но вы подумайте, Эстелла, на счёт профессии художницы. Я вам серьёзно говорю, у вас талант.
– Ох, не выдумывайте, дядя! – отмахнулась Эстелла.
– Давайте поспорим. Что если я возьму один из ваших рисунков и покажу знакомому художнику, моему другу?
– Делайте что хотите, дядя.
– Прекрасно! Вот увидите, мой приятель придёт в восторг!
Эстелла пожала плечами. Правильно бабушка говорит – дядя Ламберто человек со странностями, и что ему стукнет в голову в тот или иной момент, предугадать нельзя. Вот где он был до этого? Если бы он появился на полгода раньше и предложил бы ей свой дом и университет, она бы не колеблясь уехала, да ещё и Данте бы с собой прихватила. Он бы точно влюбился в столицу. Ведь он так мечтал стать кем-то значимым в этой жизни! А сейчас всё это не имеет смысла. Она хотела учиться, чтобы стать независимой, теперь она выходит замуж и будет зависима от Маурисио до конца дней своих. Этот консерватор ни за что не позволит ей учиться в университете!
Дядя Ламберто оказался единственным, кому удалось отвлечь Эстеллу от её дум, правда, ненадолго. Вскоре вернулась Урсула и объявила, что пора одеваться.
Облачившись в подвенечный наряд, Эстелла ощутила, будто надела тяжёлый хомут, который придавил её к земле. Маурисио мало занимал её мысли. При знакомстве она испытывала к нему равнодушие и раздражение от его навязчивости; жалость после того, как не смогла ответить на его любовь; благодарность, когда он пришёл выручать её из беды в день сватовства, и презрение, когда вздумал ей угрожать. В итоге, он добился своего, и теперь Эстелла ощущала к нему жгучую неприязнь, почти ненависть. Меж тем, сегодня ночью она разделит с ним ложе.
Эта по-королевски роскошная свадьба стала грандиозным событием в Ферре де Кастильо – городке, где этих событий происходило так мало, что каждое воспринималось на ура и обсуждалось месяцами. А Эстелла чувствовала себя несчастной. Не спасала её и поддержка Сантаны. Та была грустна и долго обнимала Эстеллу, желая ей счастья, а главное – побыстрее забыть Данте и полюбить Маурисио, ибо ничего другого уже не оставалось. Эстеллу это бесило. Чёрта-с два! Никогда она не забудет Данте! Не бывать этому! Да и можно ли верить в искренность Сантаны? Эстеллу не покидала навязчивая идея: Сантана причастна к смерти Луиса. Но это были лишь её домыслы, ничем не подкреплённые.
У алтаря Эстеллу осенила идея наглотаться яда. После бала, убедив Маурисио, что переоденется она в своей спальне и придёт в гостевую, где для молодожёнов поставили большую дубовую кровать, Эстелла спустилась в кухню и долго там шарила. Баночек и скляночек в ящиках было полно, но ни в одной из них не было яда. Эстелла совсем отчаялась, как вдруг наткнулась на ярко-красную банку с надписью: «Мышьяк». Девушка открыла её, но банка оказалась пуста. Что ж, раз не получится отравиться, она найдёт другой способ себя убить.
Эстелла вернулась в спальню. Пометавшись по комнате и так и не решив, что же лучше: порезать руки кухонным ножом или пырнуть себя этим ножом в грудь, она вдруг ощутила тошноту. Секунда, и у неё закружилась голова. Эстелла упала на ковёр.
Отключилась буквально на секунду, и тут же очнулась. Поглядела на часы – два часа ночи.
Сидя на полу, Эстелла обхватила себя руками, и в голову её потоком хлынули мысли: вспомнила про незнакомца, что передал ей свёрток с чем-то важным. Но это было не сегодня. Это было в тот, первый раз, когда она выходила замуж за Маурисио. Эстелла помотала головой. Она выходила замуж за Маурисио дважды? Как это? Зеркало! Волшебное зеркало! Тот незнакомец передал ей зеркало, а внутри него лежало зелье... Зелье Времени!
Эстелла прикрыла рот рукой. Вот оно что! Она возвращалась на год назад, чтобы спасти Данте, сварив тот самый эликсир, но так его и не спасла, перепутав рецептуру. И теперь ничего уже не исправить, ведь зеркало говорило, что это последний шанс.
От размышлений Эстеллу оторвал яркий отблеск на стене. Она повернулась и увидела, что волшебное зеркало на комоде сияет и дымится, хотя ещё вчера оно не отвечало на её зов. Девушка со всех ног ринулась к зеркалу, схватила его.
– Я всё вспомнила! Действие Зелья Времени закончилось. Ответь мне! Почему ничего не получилось? Что я сделала не так? – затараторила она скороговоркой.
«Кто тебе сказал, что ничего не получилось?» – выплыла надпись.
Сердечко Эстеллы, ёкнув, забилось быстрее.
– Что ты имеешь ввиду? Ведь Данте... – Эстелла не успела договорить, потому что в коридоре раздались шаги. Постучали в дверь.
– Эстелла, дорогая, это я, Маурисио, ваш супруг. С вами всё в порядке? Вы ушли так давно. Я жду вас в спальне, а вас нет и нет... Может, вам нужна помощь?
– Нет, – отозвалась Эстелла, – не волнуйтесь, у меня всё в порядке. Я прихорашиваюсь. Я приду через десять минут.
– Хорошо, я вас жду, дорогая.
Маурисио ушёл. Эстелла услыхала, как закрылась дверь.
– Ты мне не ответило, – снова обратилась Эстелла к зеркалу. – Ты обещало, что мы спасём Данте, но Данте, ведь он... неужели я неправильно сварила зелье?
«Пока я не могу тебе ответить».
– Объясни.
«В данный момент я не могу тебе ничем помочь. Будем откровенны, я не знаю, где Данте».
– Но... я не понимаю...
«Я пока тоже. Возможно, причина не в Эликсире, а в нарушении хода времени. Это всё, что я могу пока тебе сказать. Сейчас сделай следующее: надень два обручальных кольца на безымянные пальцы обеих рук».
– Два кольца?
«Два обручальных кольца. Одно лежит в медальоне, второе в напольной вазе, что стоит в углу. Ты положила его туда перед тем, как вернуться в прошлое».
– Да, теперь я вспомнила. Но зачем?
«Делай, что я говорю. Не знаю, когда я смогу теперь с тобой связаться. Не теряй зеркало, но не пугайся, если оно не будет отвечать. Просто жди. Есть такие места, где магия зеркала не действует. Теперь надевай кольца и ступай к Маурисио».
– Но...
Надписи в зеркале исчезли. Эстелла открыла медальон. Колечко по-прежнему было черно и не светилось. Поцеловав его, Эстелла надела кольцо на безымянный палец левой руки рядом с кольцом Маурисио. Потом она вытащила на середину комнаты напольную вазу, перевернула её дном вверх и вытрясла всё содержимое на пол. Внутри оказался точно такой же медальон с точно таким же кольцом. Эстелла надела второе колечко на безымянный палец правой руки. Ничего не произошло.
Быстро приняв ванную, она надела лиловый кружевной пеньюар, купленный для первой брачной ночи, и покинула спальню. Тихонько постучала в гостевую комнату. Поджилки её тряслись от дикого страха. Эстелла и думать не могла о том, что сейчас произойдёт. Она не хочет, не хочет быть с Маурисио!
– Ну наконец-то, – сказал Маурисио весело. Он уже лежал в кровати, укрытый белыми простынями. На голове его красовался смешной ночной колпак с помпончиком.
Эстелла робко протиснулась внутрь.
– Сегодня мы стали мужем и женой. Я так счастлив! – объявил Маурисио.
– Угу...
– Тогда ложитесь в постель, дорогая. Что вы там жмётесь?
– Угу...
