Текст книги "Война сердец (СИ)"
Автор книги: Darina Naar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 56 (всего у книги 99 страниц)
– А с Лус ты что будешь делать? – сменила Эстелла тему.
– Заберу её с собой.
– Куда? – одновременно спросили Эстелла и вернувшийся в комнату Данте.
– В «Лас Бестиас».
– И что же она там будет делать? – подойдя к комоду, Данте одно за другим принялся снимать украшения с пальцев. Оставил лишь обручальное кольцо и изумрудный перстень – с ними он не расставался даже ночью.
– Она там будет жить, – пояснил Клем.
– А ты будешь бегать от Пии к Лус и обратно? Умно! – закатил глаза Данте. – Вот знаешь, мой тебе совет, хотя ты их никогда и не слушаешь, но тем не менее: прекрати верить в бред, который внушает тебе мать. Я знаю, что Пию ты не любишь, но попробуй хотя бы её уважать, а не принимать за корову, которая должна отелиться во чтобы то ни стало. Ты ужасен, послушать тебя со стороны, можно подумать, что ты тиран и маньяк. Но я ведь знаю тебя с детства, я знаю, что это не так, – примирительно закончил Данте.
Клем молчал, оставаясь при своём мнении и хмуро разглядывая плюшевого кота на шкафу.
– Лус могла бы пожить в нашем бывшем доме, – предложила вдруг Эстелла. – Ну в том, где мы с Данте жили после свадьбы.
– Это хорошая идея! – одобрил Клем, сразу повеселев. – Что ты думаешь, Лус?
– Да мне всё равно, – Лус опять дымила сигаретой. – Я не принцесса, мне хоромы не нужны. Мне любой угол сойдёт, тем более, выбирать не приходится. Всяко лучше, чем на улице.
– Там очень миленький домик, – объяснила Эстелла. – Мне там нравилось, хоть я привыкла к хоромам.
– Значит, мы с Лус уедем сегодня, – решил Клементе.
– Уже? Так быстро? – огорчилась Эстелла.
– Ну да, а чего тут делать-то? Это вон в Данте помер аристократ, а я ненавижу город, хоть убивайте меня, – Клементе аж передёрнуло. – Мне тут скучно. Второй день только я здесь, а уж хочу обратно на свежий воздух. А вы, кстати, не желаете поехать с нами?
Эстелле в принципе было всё равно. Если Данте захочет, она с радостью поедет с ним. Девушка взглянула на него, но он отрицательно мотнул головой, давая понять, что не хочет.
– Нет, мы не поедем, – добавил Данте, переведя взгляд на Клема.
– Тебе и вправду так нравится жить в городе? – удивился тот.
– Именно. Мне нравится жить в городе. Я чувствую себя здесь нормальным человеком. А там я чувствую себя нищим пастухом и приживалкой в гостях у других людей. Нет, нет, не хочу.
– Значит, мы не поедем, – Эстелла взяла Данте под руку.
– Жаль, – вздохнул Клем. – Ты все ещё сердишься на маму и папу, да, Данте? – спросил он осторожно.
Данте сузил глаза. Эстелла ощутила, как на руке его напрягаются мышцы.
– У меня нет мамы и папы, – выдавил он.
– Я имел ввиду моих родителей.
– А я здесь причём? Они твои родители, а не мои.
– Но, Данте, они так расстроились, когда думали, что ты помер.
– Может, ты и расстроился, не знаю, а они нет. Это всё притворство и не надо их оправдывать. Я больше никогда не хочу видеть этих людей! – отрезал Данте.
Эстелла чувствовала, как мышцы у него ходят ходуном. Она прижалась к Данте сильнее, положив подбородок на его плечо.
– Значит, ты все ещё злишься? Но, Данте, нельзя же обижаться всю жизнь. Мы же родные люди, в конце концов, – Клементе изучал ковёр под ногами.
– У меня нет родных. Единственный мой родной человек – это Эстелла, – Данте обнял её за талию. – И больше я ни в ком не нуждаюсь, а в предателях тем более, ясно?
Клементе промолчал и Данте счёл разговор оконченным.
Но, чем больше спорил Клем, тем больше Эстеллу восхищали сила духа и принципиальность её Данте. Он будет стоять на своём до победного, а Клементе вечно колеблется. Порой Клем виделся ей мужланом, особенно когда резко отзывался о Пии, а иногда, как сейчас, на фоне Данте он выглядел мягкотелым мальчиком. Эстелла решила, что Клементе просто человек, идущий на поводу у общества и избегающий стычек с ним любой ценой. В то время как Данте вечно лезет на рожон.
Через два часа Клементе и Лус распрощались с Данте и Эстеллой. Эстелла пожимала обоим руки, а всё ещё надутый и взвинченный Данте ограничился кивками головы. И, когда Лус Эстеллу обняла, он бросил на первую неприязненный взгляд. Только этого не хватало, чтобы его Эсте обнималась с проституткой!
– Ну и характер у него! Как ты его терпишь? – шепнула Лус на прощание. Эстелла в ответ только улыбнулась.
Оседлав Лимончика, Лус и Клементе умчались вдаль. Чёрный балахон Лус развевался в воздухе, точно траурный шлейф королевы.
====== Глава 10. Ни дня без приключений ======
Однако, по возвращении в гостиницу Данте продолжал угрюмо молчать и кукситься.
– Ну что с тобой, мой хороший? Что тебя мучает, расскажи своей Эсте? – подлизывалась Эстелла, теребя его то за волосы, то за уши.
– Ничего. Иногда Клем меня бесит. Он горой за свою мамашу и всё делает, как она велит. А я её никогда не прощу, пусть она горит в аду! – выплюнул он.
– Ну не надо так, Данте!
– А как? – он лихо встряхнул головой. – Они меня предали! Сначала пригрели, а потом выкинули, как собаку. Не прощу и всё! Не прощу! Я злопамятный. И мне не нравится, что ты любезничала с этой Лус. Эсте, она проститутка, она тебе не ровня. Я не хочу, чтобы ты с ней общалась.
– Я знаю, кто она, милый. Но я не привыкла хамить людям.
– По-твоему я хам? – у Данте глаза чуть не выскочили.
– Нет, ты не хам. Просто ты очень взрывной. И ты нетерпим к людям и их недостаткам. А это неправильно.
– Ненавижу людей! Ненавижу их всех! – в сердцах бросил Данте.
Эстелла обняла его за талию, положив голову к нему на спину.
– Между прочим, Лус спасла мне жизнь, – сказала она.
– То есть?
– Ну, это было в тот день, после казни. Я попала в монастырь. А привела меня туда Лус. Если бы не она, я бы так и осталась лежать под дождём, потому что у меня не было сил куда-то идти. И я наверняка бы схватила пневмонию и умерла бы. Но Лус меня нашла, привела в монастырь и там меня выходили. Я была в жутком состоянии, я же тебе рассказывала, мой милый.
– Угу, но ты мне не говорила, что это была она.
– Вот, а теперь говорю. Она мне рассказала свою историю, а я тогда даже пожалеть её толком не смогла, мне так плохо было.
– Пожалеть? Её? Эсте, она же шлюха! – брезгливо фыркнул Данте.
– Ты презираешь таких женщин?
– Сейчас как никогда.
– Почему?
– Потому что когда я полюбил тебя, я увидел существенную разницу между такими, как ты, и такими, как она.
– А между нами есть разница, ну, кроме того, что она выросла в другой семье и попала в плохую среду? – удивилась Эстелла.
– О, разница огромная, моя девочка! Это сложно объяснить, но для меня это очевидно. Ты и она – как роза и поганка.
– Но я тебе всё равно расскажу её историю и, может, ты изменишь своё мнение, – голосок Эстеллы звучал лукаво. – У тебя ведь доброе сердце, я знаю, как бы ты не прикидывался. Ты теперь даже Пию защищаешь, хотя терпеть её не мог.
– Я не защищаю Пию, плевать я на неё хотел, – не согласился Данте. – Я ещё не забыл и не забуду, как она убивала моих животных. Но мне не нравится, как ведёт себя Клем. Если бы на месте Пии была любая другая, да та же Лус, я бы сказал всё то же самое. Какая бы она не была, а она человек и ничем не обязана Клему. Только она сама вправе распоряжаться своим телом и своей жизнью.
– Но я всё равно расскажу, – Эстелла развернула Данте к себе лицом. – Мне вообще многое надо тебе рассказать. Например, о Маурисио. Нет, не делай такое лицо! Мы должны поговорить об этом, потому что это важно. И ещё о том письме, что ты мне написал.
– О каком письме?
– В котором ты пишешь, что мы должны расстаться.
– Но я такого не писал!
– Как это не писал? Я его получила и почерк был твой.
– Но я не помню... Нет, как твоё письмо я читал, я помню, а что было дальше... дальше я очнулся у реки... там была овечка... такая хорошенькая, и я её обнимал... а потом... потом всё исчезло и я увидел Алмаза и Клема... – Данте уткнулся головой Эстелле в плечо. Она успокоительно взяла его за руки.
– Какие у тебя пальцы красивые, – Эстелла внимательно разглядывала изящные пальцы своего любимого. И невольно ей вспомнились прикосновения Маурисио. Пальцы у того были жёсткие, толстоватые и не шли ни в какое сравнение с ласковыми пальцами Данте. – Миленький, иди ко мне. Расскажи мне всё по порядку.
– Нет, я не хочу, я ничего не помню... Я не хочу быть плохим... – бормотал Данте, сжимая виски руками.
– Ну кто тебе сказал, что ты плохой? Ты очень, очень хороший. Мне ли это не знать? – уговаривала Эстелла.
– Никто не говорил, я сам знаю. Я очень плохой, я злой, я сумасшедший и меня все ненавидят, – глаза у Данте сделались какие-то безумные. Тёмно-синие, раскосые, сейчас они были похожи на две хвостатые кометы. – И ты не должна со мной общаться. Я на тебя плохо влияю.
– Ну, Данте, перестань. Какие глупости ты говоришь сегодня! Иди сюда, – Эстелла, усадив его на диван, положила к себе на колени его голову и стала перебирать густые волосы. Обнимая девушку, Данте тыкался лицом ей в живот.
Эстелла заплела Данте косу, чтобы ему легче было дышать. Она отпаивала его чаем из листьев липы и рассказывала о Лус, о дяде Ламберто, о Маурисио и Матильде. Но перед глазами у Данте всё ходило ходуном. Он уставился в стену напротив – она шаталась и изгибалась, то приближаясь, то отдаляясь. В ушах противно звенело, и Данте зажмуривался и закрывал уши. Сквозь звон и гул он слышал два голоса: нежный эстеллин и вкрадчивый Салазара. Последний становился всё отчетливей и отчетливей.
– Оставь её в покое. Зачем ты ей нужен, никчемный олух? – шептал Салазар. – Чудовище, которое чуть не убило Сильвио и Рене. Благо, у тебя хватило мозгов остановиться. Ты для неё всего лишь каприз. Как только она разочаруется, она бросит тебя. А ты разочаруешь её непременно.
– Нет... не хочу... уйди, уйди прочь! – Данте закрыл лицо руками.
– Данте, что ты говоришь? – Эстелла ласково склонилась над ним, он тяжело дышал и видел её лицо в каком-то тумане.
– Нет, ничего...
– Я говорю, что дядя Ламберто хочет с тобой познакомиться. Мне кажется, это было бы здорово. Он хочет помочь нам и ему не нравится Маурисио.
Голос Эстеллы теперь стал чётче. Данте теснее к ней прижался, сосредотачиваясь на её словах. Нет, он не позволит Салазару управлять собой, сводить себя с ума!
– Нет никакого Салазара, – опять шепнул голос. – Я – это плод твоей больной фантазии. Знаешь, кто ты? Ты самый обыкновенный псих. И она тебя бросит, вот увидишь. Эта женщина не твоего круга, она не будет всю жизнь с тобой нянчиться, потому что она хочет, чтобы нянчились с ней.
– Нет... нет... Эсте... Эсте, не уходи, ты мне нужна, – повторял Данте как в бреду.
– Я никуда не ухожу, Данте. Я тебе рассказываю про дядю Ламберто. Ты, наверное, заснул на секундочку и тебе что-то приснилось. Но я здесь, с тобой, – она поцеловала его в губы, улыбнулась, всматриваясь в его точёное лицо. – Мне кажется, тебе надо отдохнуть. Давай я постелю постельку и ты ляжешь?
– Нет, нет, я не хочу в постель, не хочу быть один. Поговори со мной о чём-нибудь, только не молчи, Эсте. Я буду слушать твой голос, и всё пройдёт. О чём ты говорила?
– Я говорю, когда дядя узнал, что Маурисио меня избил... ой!
Данте резко сел. Голова ещё кружилась, но Салазара он больше не слышал. Эстелле удалось вытянуть Данте из прострации, переключив его внимание неожиданной новостью.
– Что?
– Эээ... ну...
– Что ты сказала только что? Эсте, как это он тебя избил? – черты Данте тотчас заострились, глаза потемнели.
– Ну да... – вздохнула Эстелла. – На самом деле я не хотела тебе говорить, потому что боялась твоей реакции. Это было в тот день, когда его люди меня похитили. Маурисио меня избил за то, что я сбежала от него в первую брачную ночь. Нет, Данте, ты не думай, что я такая рохля, – оправдывалась Эстелла. – Я не смогла сопротивляться, потому что была связана. Если бы не это, я бы не позволила ему себя бить, я бы дала ему сдачи, запустила бы в него чем-нибудь. Но его люди меня связали, и я даже шевельнуться не могла, поэтому он меня поколотил. У меня всё лицо было в синяках. Когда я пошла на похороны Хорхелины, пришлось наложить на лицо десять слоёв пудры. Только тетка Сантаны это заметила и спросила меня об этом в присутствии дяди Ламберто. И я всё рассказала. Дядя хотел Маурисио проучить, но я... Данте, ты чего? – Эстелла испугалась, увидев, что он встал на ноги.
Но Данте уже ничего не слышал. В ярости он пнул ногой софу так, что она отъехала на пол метра в сторону.
– Я убью этого урода! Я его убью!
– Нет, Данте, успокойся! Не надо никого убивать! Дядя Ламберто сказал, что можно справиться с Маурисио цивилизованным способом.
– Цивилизованным? – глаза Данте окончательно превратились в угольки. – С такими уродами цивилизованные способы не действуют. С ними надо разбираться их же методами!
Эстелла в ужасе прикрыла рот руками, когда Данте, достав кинжал, на рукояти которого была выгравирована парадиса – райская птица, начал выуживать из-под комода сапоги.
– Нет, Данте, не надо никуда ходить! Убери кинжал! – завопила она. – Я тебя умоляю! Ради меня, ради нашей любви не связывайся с ним. Он идиот, но ты-то нет. Я не хочу, чтобы ты снова попал в беду! Если ты его убьёшь, ты опять угодишь на эшафот, и тогда я умру. Миленький, не надо, пожалуйста, умоляю, не надо разбираться с Маурисио! – Эстелла повисла у него на шее.
– Сука! Я его урою! Он у меня кровью плеваться будет! Он больше не посмеет не то, что поднять руку на мою женщину, так и вообще выйти из дома не сможет. Будет только ползать! Я обрублю ему руки и ноги, будет поленом с глазами всю оставшуюся жизнь. Тварь! – весь искрясь, Данте вырывался, но Эстелла с силой вцепилась в него и не отпускала.
– Если ты меня любишь, не делай этого! – слёзно умоляла она. – Да, Маурисио гад, поэтому он не стоит того, чтобы из-за него губить свою жизнь. Нашу жизнь, мой милый. Пожалуйста, подумай обо мне. Я не переживу, если с тобой опять что-то случится. Ну что мне сделать, чтобы ты никуда не ходил? Хочешь, я на колени встану?
– Эсте... Эсте, ну что ты говоришь? – под таким натиском Данте сдался. Отобрав у него кинжал, Эстелла усадила юношу на софу. Залезла к нему на колени и прижала его голову к себе.
– Успокойся, мой хороший, мой дорогой, радость моя, – шептала она.
Данте всего трясло от злости и ненависти, сердце у него застряло где-то в районе горла.
– Ну зачем я тебе рассказала? Ведь знала, что так и будет.
– Нет, ты должна была мне рассказать, – он погладил её по щеке. – Бедная моя девочка. Тебе было очень больно? Где он тебя ударил?
Эстелла неопределённо махнула рукой. Данте покрыл поцелуями её лицо, глаза, щеки, губы, словно пытаясь вылечить от побоев Маурисио.
– Пообещай мне, что не будешь делать глупостей, – потребовала она.
– Не знаю... не могу обещать. За тебя я могу и убить.
Но, в итоге, присутствие Эстеллы, тонкий аромат её парфюма и нежный голосок привели Данте в чувства.
День клонился к вечеру. Сходив в трактир, Эстелла принесла ужин: жареных осьминогов, фрукты и бисквитные пирожные с ванильным кремом.
Данте сначала любовался дубами, стоя на балконе, затем попытался читать, но отбросил книгу через пять минут. В голове жужжало и она не воспринимала никакую информацию. Тогда он ушёл в спальню и, лёжа на кровати, блуждающим взором долго изучал комнату. Взгляд его остановился на овальном серебряном зеркальце с крышкой и ручкой, инкрустированными рубинами, что лежало на тумбе. Данте взял его в руки и долго рассматривал. Отражения своего он не увидел, как не увидел и ничего иного – зеркало было пустым. Это юношу нисколько не озадачило – ни в одном из зеркал Данте себя не наблюдал.
Эстелла расставляла тарелки с едой на столике в гостиной.
– Данте, иди к столу! – позвала она, но он не откликнулся.
Войдя в спальню, она увидела, что Данте сидит на кровати и смотрит в волшебное зеркало как зачарованный.
– Это то самое.
– Что? – не понял Данте.
– То самое волшебное зеркало, с которым я разговаривала.
Данте покрутил артефакт в руках, даже перевернул вверх тормашками, но тот не подавал признаков жизни.
– Никакого волшебства не вижу.
– Оно давно уже молчит. В последний раз, когда я с ним беседовала, оно велело мне найти Кларису. Кстати, по поводу Кларисы у меня есть идея.
– Что за идея?
– Я помню, где она живёт, – объяснила Эстелла. – Точнее я помню дорогу, по которой мы шли до её дома.
– И что? – Данте переводил непонимающий взгляд с зеркала на Эстеллу и обратно.
– Просто я думаю, что Клариса могла бы нам помочь.
– Чем?
– Во-первых, было бы неплохо показать ей это зеркало. Во-вторых, ты всё равно немного странный, мой милый. Я думаю, то зелье на тебя влияет до сих пор. У тебя беспричинные перепады настроения, ты заговариваешься и эти твои провалы в памяти мне не нравятся.
– Как будто мне они нравятся, – буркнул Данте.
– Во-от, давай поужинаем, а потом сходим к дому Кларисы. Даже если мы её не найдём, хотя бы убедимся, что я правильно запомнила дорогу.
– Не знаю... Честно говоря, мне не хочется видеть Кларису. Я ей не доверяю, – нахмурился Данте.
– Почему?
– Не знаю. Не могу это объяснить. Просто я чувствую людей. Она мне неприятна, мне кажется, она лгунья.
– А мне нравится Клариса, – наморщила носик Эстелла. – Без её помощи я бы тебя не нашла.
– Нет, дело не в этом. Я так и не понял, что ей от нас надо. Зачем она меня выслеживала? Она что-то говорила много и путано, но конечную цель я так и не уловил. Она явно что-то скрывает. Но если ты так хочешь, мы сходим к её дому. Тебя одну я больше никуда не отпущу. Мало ли на что способен этот идиот, твой маркиз.
– Он не мой. Это ты мой, – подлизалась Эстелла. – Идём есть, а то всё остынет.
– Ага.
За ужином поглощение еды перемежалось с нежностями. Объевшись осьминогов, Данте повеселел. Он кормил Эстеллу пирожными с кремом, измазал ей нос и щёки, а потом взялся слизывать крем с её лица.
– Ну что ты делаешь? – захихикала Эстелла. – Не начинай, я ведь не могу устоять перед твоими ласками. А мы хотели идти к Кларисе.
– А я бы предпочёл заняться другим, – промурлыкал Данте, целуя её в подбородок. – Эсте... как же я люблю тебя, Эсте! – нет, этого мало. Слишком мало. Никаких слов не хватит, чтобы передать всё, что он испытывает.
– Ну Данте, мы всё утро этим занимались. Какой ты ненасытный! – притворно возмутилась Эстелла, хотя и умирала от блаженства.
– Просто я соскучился. Мы так редко бываем вместе, – вздохнул он горько. – Я уже устал бороться за крошечные мгновения счастья, что нам выпадают. Я хочу любить тебя открыто, быть с тобой всегда, ни от кого не прячась. Мы ведь муж и жена, в конце концов.
– Потерпи, милый. Я хочу того же. Но если не отделаться от Маурисио законным методом, он так и будет нас преследовать, – Эстелла потёрлась носиком о его щёку. – Давай мы всё-таки сходим к Кларисе, пока ещё не слишком темно. А к ночи вернёмся, залезем в постельку и будем согревать и ласкать друг друга. Ну пойдём, это недалеко.
У Данте в груди опять заныло – какое-то предчувствие терзало его уже с раннего утра. Но Эстелла, сама того не подозревая, умела манипулировать этим свободолюбивым, своенравным юношей и крутить им как угодно. Данте не смог ей отказать. Пришлось засунуть свои предчувствия поглубже, и, спустя ещё полчаса, влюблённые покинули гостиницу.
Пока шли, Эстелла читала таблички на домах и считала повороты. Тогда, вместе с Кларисой они пересекли лишь пару улиц, и, завернув за угол, – вуаля – оказались у её дома. Но теперь, сколько Данте и Эстелла не ходили по округе, ничего похожего на волшебный дом так и не появилось. Эстелла решила, что-таки спутала дорогу. В тот день она была неадекватна, оплакивая мнимую смерть Данте. А может, дом Кларисы имел свойство сам прятаться от чужих глаз? Проблуждав по улицам часа два и так и не найдя искомого, Данте с Эстеллой повернули обратно к «Маске».
Они гуляли по аллее, держась за руки. До гостиницы оставалось несколько сотен метров (надо было лишь за угол завернуть), и ВДРУГ!
Цок-цок-цок – за спинами раздался цокот копыт и шум. Мгновение, и девушку с юношей плотным кольцом окружили всадники. Их было пятеро. Пятеро разбойников в лохмотьях и масках. За поясами у них сверкали кинжалы и пистолеты.
Данте на миг оцепенел от неожиданности, но, овладев собой, рывком притянул Эстеллу к себе. Бандиты, заржав в ответ, вынули пистолеты и наставили их на девушку с юношей.
– Вот голубки и попались, – пробасил один из всадников – коренастый, широкоплечий, с обтрёпанной шляпой на голове.
Лиц бандитов Данте и Эстелла не видели – их скрывали кожаные маски с узкими отверстиями для глаз.
– Что вам надо? – спросил Данте, проклиная свою дурость – выходя из «Маски», он не взял кинжал, и теперь лихорадочно соображал что делать. Сам с пятью вооружёнными мужчинами он не справится. По большому счёту, Данте испугался за Эстеллу. Одному ему было бы проще, а так он должен защитить любимую, пусть и ценой своей жизни.
– Если вам нужны деньги, то вы обратились не по адресу! – заявил Данте. – У нас нет ценностей, поищите других жертв.
– От такого нищего, как ты, мы богатств и не ждём, – сказал второй бандит, худой и гнусавый. – Нам и так хорошо за вас заплатят. Нам не впервой выслеживать прелюбодеев. Муженьки-рогоносцы знатно раскошеливаются, да и мы не промах, за бесплатно не работаем.
– А девка-то ничего, – голос третьего бандита звучал хрипло. – Хорошенькая. Было б неплохо с ней того, позабавиться. Чтоб в следующий раз неповадно было по чужим койкам бегать. Шлюха она на то и годна, чтоб всех ублажать.
Эстелла крепко держалась за Данте, обвивая руками его талию. Но это ему не помешало. Бац! Лошадь бандита отпрянула, когда Данте, наплевав на то, что на них с Эстеллой наставлены пять пистолетов, приблизился, подпрыгнул и вмазал обидчику кулаком по физиономии.
– Ещё одно слово о моей женщине и ты труп!
– Н-надо же! А т-ты м-малый от-тчаянный ок-казывается, – заикаясь, произнёс четвёртый бандит. – М-мы т-тебя н-недооценили, од-днако.
Тот, кого Данте ударил, шумно сопел, вращаясь на лошади по кругу. Сквозь маску виднелись его глаза – маленькие, болото-серые, они отдавали металлом.
– Послушай, парень, ты не думай о нас плохо. Мы ж не убийцы. Просто выполняем пожелания того, кто нам платит. Так что у тебя есть выбор, – заявил круглый, как шарик, бандюга, подъезжая к Данте и потрясая пистолетом перед его лицом.
– Какой же? – сквозь зубы процедил Данте, буравя мужчину взглядом.
– Хочешь остаться в живых? Я уверен, что хочешь. Кто ж не хотел бы-то? Нас пятеро, а ты один. Как бы ты не хорохорился, а тебе с нами не справиться. Так что давай решим всё полюбовно и без ненужных телодвижений, – он размахивал пистолетом, наезжая на юношу грудью коня, – отдай нам девку и топай отсюдова.
Данте надменно усмехнулся.
– Никто из вас к моей жене не прикоснётся! – выплюнул он, делая пару шагов назад и укрывая Эстеллу плащом. – Я никуда не уйду. Если вы её тронете, пеняйте на себя, – Данте решил, что единственный выход – использовать магию. Они с Эсте явно попали в беду и просто так их не отпустят.
Бандиты подскакали ближе, окружив парочку плотным кольцом. Приставили пять пистолетов к голове Данте.
– Отдай девчонку, или мы прострелим тебе башку, и твои мозги растекутся по всей округе.
– Можете стрелять! – с вызовом сказал Данте, мёртвой хваткой прижимая Эстеллу к себе. Девушка впилась ногтями ему в поясницу.
– Нет, Данте, отпусти меня, я пойду с ними, – сказала она. – Я уверена, это Маурисио их послал. Они мне ничего не сделают, просто отвезут к нему, а тебя могут убить.
– А деваха-то твоя умная, в отличие от тебя! – прогнусавил худой.
– Нет, она никуда не пойдёт! – Данте так обнимал Эстеллу, что она дышала с трудом.
Бандиты переглянулись.
– Да ты, походу, либо дурак, либо псих! Кто ж будет рисковать своей шкурой из-за порченной бабы? Неизвестно с кем ещё она кувыркалась. Или думаешь, ты у неё единственный? А-ха-ха-ха-ха! Ах, ты, ублюдок! – вскричал толстяк, когда Данте, плюнув ему в рожу, попал в глаз.
– Закрой пасть, сука! – прошипел Данте. – Мы прекрасно знаем, кто вас послал. Но передайте ему, что он получит Эстеллу только через мой труп.
– Да тебе, похоже, жизнь-то не мила, парень, – расхохотался хрипой. – Но мы могли бы это обсудить, например... – но он не успел договорить. Данте вдруг изловчился и, ухватив его за шею, сбросил с лошади. Тот, перевалившись Данте через плечо, упал с таким звуком, будто раздробил себе все кости.
– Эсте, беги! Уходи! Прочь! Прочь! – выкрикнул Данте.
Схватив Эстеллу за талию, он плашмя бросил её поперёк лошади. Ударил кобылу каблуком в бок. Взбесившись, каурая [1] встала на дыбы.
– Ах, ты, ублюдок! Да тебе конец! – бандиты попрыгали вниз и кинулись на Данте всей гурьбой, забыв об Эстелле. И путь для неё оказался свободен. Она кое-как ухватилась за лошадиный круп, и кобыла понесла её прямо в лес.
Бандит в шляпе поскакал за ней следом, но Данте этого не видел. Он отчаянно боролся, даже выпустил из когтей огонь, но один против четверых был бессилен.
Ему вывернули руки и связали их за спиной так, что магию использовать он больше не мог. Бросив юношу на землю, бандиты пинали его ногами. Данте удалось вырваться и оползти в сторону. Но попытка его развязать верёвки оказалась тщетной.
– Ну всё, гадёныш, ты сам напросился, – зловеще проговорил гнусавый бандит. – Мы предлагали разойтись миром, ты не захотел, теперь пеняй на себя.
– Можете меня убить! – просипел Данте. – Всё равно тот урод, что вас нанял, Эстеллу не получит. Он может хоть на голове прыгать, но она любит меня. И нас даже смерть не разлучит. Так и передайте ему!
На горло Данте опустилась тонкая кожаная удавка. Задыхаясь, он издал хрип, когда его протащили на удавке прямо по булыжникам. Грубо ухватили за длинные волосы. Шарахнули лбом о землю. Опять потянули за волосы, запрокидывая голову вверх так, что в шее хрустнуло. Один из бандитов (Данте уже не видел кто именно) стал вливать ему в рот какое-то пойло.
– Глотай!
Данте замотал головой, выплюнув горькую гадость.
– Пить, я сказал! – бандит пальцами зажал ему нос, затягивая удавку сильнее.
Чуть не задохнувшись, Данте судорожно открыл рот. Едва не подавился, закашлялся и проглотил не всё, но какую-то часть жидкости. Он так и не смог определить чем именно его напоили, но внутри всё обожгло так, будто он проглотил горящий факел.
– Чудненько! – со злорадством молвил гнусавый.
Данте била сильнейшая дрожь, горло словно выжгли огнём, а все внутренности выворачивало наружу.
– Воды... – еле слышно прошептал он.
– Что? Воды? А-ха-ха-ха!
Раздался взрыв хохота. Кто-то пихнул его ногой в бок.
– Ты хочешь воды, урод? Слышите? Он просит воды. Что ж, сейчас будет тебе вода.
Толстяк протянул напарнику новую фляжку. Её приставили к губам Данте, и он жадно проглотил её содержимое. По вкусу это и вправду была вода.
Однако, не прошло и минуты, как перед глазами Данте начали рисоваться видения: разноцветные чудовища лязгали зубищами, пытаясь сожрать его; огромные летучие мыши кружили над ним, колотя его крыльями; зелёные змеи дышали фиолетовым огнём. Всё это происходило лишь у Данте в голове, но легче ему от этого не становилось. Со стоном он подался назад, зажмурился, отгоняя галлюцинации, но это было бессмысленно.
Его опять куда-то поволокли, но Данте уже не сопротивлялся, только открывал рот, вдыхая струю воздуха, пока не ударился головой о корягу и не потерял сознание.
Комментарий к Глава 10. Ни дня без приключений –
[1] Каурая – «дикая» масть. Окраска туловища рыжеватая, грива и хвост рыже-коричневые, темнее корпуса.
====== Глава 11. Всё отдам за тебя ======
Данте с трудом открыл глаза, понимая, что не может шевелиться. Он дёрнулся и тщетно – тело будто заковали в железо. Он был обнажён до пояса и туго привязан кожаными ремнями к высокому чёрному креслу, похожему на трон. Блуждающим взором Данте уставился вверх, на каменный потолок, увешанный канделябрами. Свет от них ударил юноше в глаза.
Привыкнув к яркому освещению, Данте чуть опустил голову и узрел круглое пространство – нечто вроде циркового манежа. Кресло, в котором он находился, висело на цепях выше манежа примерно на метр.
Данте абсолютно не понимал, где он и что происходит, но сердце его едва не остановилось, когда, изучив глазами комнату, он увидел: напротив, в точно таком же кресле сидит Эстелла. Её расширенные от ужаса глаза и заплаканное мертвенно-бледное личико, – мигом дали Данте повод тут же себя накрутить.
Последнее, что он помнил: как его били и душили бандиты, затем напоили какой-то дрянью, от которой у него начались галлюцинации, и он упал в обморок. И теперь очнулся в этом месте. Но что тут делает Эстелла? Ведь лошадь унесла её прочь. Она должна была спастись! Неужели её всё-таки поймали? Зачем её тоже привязали к креслу? И почему она смотрит на него с таким ужасом? Данте украдкой оглядел себя. На теле у него было несколько синяков и ссадин и немного крови, но в целом ничего смертельного.
Данте, заглянув Эстелле в глаза, попробовал ободряюще улыбнуться. Потрескавшиеся губы слушались плохо, и улыбка вышла кривой. Видимо, Эстеллу она не впечатлила – девушка точно окаменела. Наверное, её парализовал страх. О, ему знакомо это состояние! Такое с ним бывает при виде крыс. Бедная его девочка, она сильно напугана.
Из-за тугих ремней все мышцы у Данте свело и он не ощущал даже кончиков пальцев. Это его жутко бесило, ведь он не мог колдовать, чтобы разорвать путы. Неужели и Эстелла так привязана? Может, ей больно, поэтому она напоминает статую? Он-то прошёл однажды через подобные пытки. Там, в тюрьме, он и по нескольку суток висел на одних руках, и выдержал, а его Эсте, хрупкая и нежная, не должна такого испытывать.
Данте подарил ей ласково-ободряющий взгляд. В чёрных очах Эстеллы мелькнула покорная обречённость, которой раньше не было. Наградив Данте глубоким печальным взглядом, она опустила ресницы. Данте ощутил, как завибрировало обручальное кольцо, по пальцам потекла вода. Слёзы! Она плачет и кольцо вместе с ней. Злоба душила Данте. Ему хотелось кричать. Какого чёрта их тут держат? Надо выбираться отсюда. Надо попытаться разорвать свои оковы магией, а потом вызволить и Эстеллу. Он резко подался вперёд – ремни натянулись, впиваясь в кожу, и Данте весь задымился, но разорвать путы так и не смог.
Нежданный шум привлёк его внимание. В комнату ввалилась толпа. Данте насчитал десять человек: девять мужчин и одна женщина. Пятерых он узнал тотчас – это были всё те же головорезы в масках, что напоили его наркотической дрянью. Женщина – красивая, яркая брюнетка, затянутая в синее платье с верхом, скроенным на манер мужского фрака, Данте была незнакома. Среди остальных выделялся мужчина с повадками аристократа. Он был высок, строен, одет в серый костюм для верховой езды: редингот, облегающие штаны и сапоги. Голову его венчала узкополая шляпа, лихо сдвинутая на лоб. В правой руке он держал необычного вида трость – на ней зловеще блестел золотом острый, как пика, наконечник. Другие трое, одетые в холщовые рубахи и штаны, явно были простого происхождения. Аристократ взошёл на манеж, и тогда Данте узнал его. Это был никто иной, как Маурисио Рейес.
