Текст книги "Война сердец (СИ)"
Автор книги: Darina Naar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 99 страниц)
«Любезный мой друг, Дамиан, как я уже говорил вам, финансовое положение наше плачевно. Иными словами, моя должность как председателя Совета Кабильдо висит на волоске. Рехидор наш, сеньор Кастелли, пронюхал про дыры в городском бюджете и угрожает выслать проверку из столицы. Сегодня утром я получил об этом уведомление. Через неделю к нам приедет делегация во главе с казначеем его Высочества. Если они выяснят, куда ушли деньги, полетят головы. В первую очередь – моя. Поэтому до той поры, пока не разразилась сия неприятность, я вынужден буду принять меры. Что же делать – спросите вы меня. Размышляя над этим вопросом, я пришёл к выводу: деньги за неделю вернуть нельзя, ибо они вложены в золотые рудники, и извлечь их из дела не представляется возможным. Да я и более чем уверен: то дело – золотая жила, которая обеспечит нам шикарное будущее до конца дней и даже будущее наших потомков. Но я отыскал средство скрыть нашу маленькую авантюру от рехидора и его делегатов. Когда человек доходит до крайней степени отчаяния, мой дорогой Дамиан, он способен на всё. Мой секретарь Креспо Бернарди назавтра получит дипломат с фальшивыми деньгами и отправится выкупать у её хозяина ту древнюю лачугу, что стоит на окраине и которую люди называют Домом с Приведениями. Если старикашка согласится на продажу, фальшивые деньги останутся у него, и мы спишем растрату на это. Дескать, нам пришлось выложить энную сумму, дабы избавить город от некой нечисти. После этого Креспо надо будет убрать, он слишком много знает и становится опасен. Как только он выйдет от старика, его задавит экипаж...», – прервав чтение, Эстебан потрясённо уставился на Либертад.
– Креспо Бернарди...
– Так звали брата сеньоры Амарилис, – откликнулась Либертад. – Он угодил под экипаж в тот день, когда был по каким-то делам на окраине.
– Значит, у них всё получилось. Отец это спланировал, чтобы скрыть крупную растрату. Мало того, что он вор и мошенник, так он ещё и убийца. Он убил своего секретаря. Вот этого я точно не ожидал.
– Теперь я понимаю, почему сеньора Амарилис охотится за этой папкой, – Либертад в задумчивости кусала губы. – А я ещё удивлялась, чего ей надо. У ней идея фикс – она не верит, что с братом ейным произошёл несчастный случай. Хотя из этого письма не всё понятно. Когда брат сеньоры Амарилис помер, люди говорили, будто у него при себе деньги были большие, и они все разлетелись по сторонам. Получается, деньги тому бедняге он не отдал.
– Получается так...
– Давай посмотрим чего там ещё есть.
Эстебан поковырялся в письмах. Все они были адресованы одному человеку – ныне покойному Дамиану де Фьабле – и извлёк ещё одно письмо, мятое и заляпанное чернилами.
«Дамиан! Чёрт возьми, этот идиот Креспо всё испортил! – писал Альсидес приятелю. – Вы не поверите, наш план с треском провалился! Старик отказался взять деньги. Навряд-ли он сообразил, что они фальшивые. Эти нищеброды не разбираются в таких вещах, просто Креспо болван. Не смог уговорить дряхлого старикана взять кучу денег в обмен на его грязный сарай. Поделом ему, сдох как собака под копытами лошади. Уж мои люди обо всём позаботились! О, дорогой мой друг, вам наверное, неплохо отдыхается там, в Париже. В то время как я рву и мечу. Срочно напишите ответ. Не знаю, что теперь делать. Ваш друг Альсидес Альтанеро».
«Дорогой мой друг, Альсидес, – отвечал Дамиан. – Поразмыслив над той ситуацией, что вы мне описали, я бы назвал её катастрофичной. Вы сами себя загнали в угол, но у меня есть идея. Возможно, она покажется вам кощунственной, хотя и не столь ужасной на фоне того, что вы уже сделали. Вам нужен козёл отпущения. Самый лучший козёл – мёртвый козёл. Свалите пропажу денег на Креспо Бернарди. Допустим, он взял из кассы большую сумму и отправился по каким-то сомнительным делам в неблагополучный квартал. Там его ограбили и он с горя бросился под экипаж. Кто будет доказывать невиновность какого-то секретаря, тем более посмертно? А чтобы вернуть деньги хоть частично, затребуйте их с семейки покойного. Скажите его жене, что Креспо украл у вас большие деньги и требуйте, чтобы она их вернула. Пусть продаёт дом или себя на улице, это её дело. Зато вы прикроете одну из дыр в бюджете и глаза рехидору. Искренне ваш друг Дамиан».
– Да, я слышала эту историю! – перебила Либертад. – Сеньора Амарилис говорила, что после смерти Креспо, к его жене явились какие-то люди и потребовали с неё огромную сумму, которую якобы её муж у них украл. Но семья была небогатой, и таких денег у женщины не было. Тогда она продала дом и всё имущество, но это не покрыло даже половины суммы. Сеньора Амарилис приютила невестку у себя вместе с племянницей. Сеньорите Сантане тогда было чуть больше года. А потом эти люди явились снова, но у матери Сантаны больше ничего не было, она отдала им всё до последнего платья. Они стали грозить, что убьют её, и она от страха покончила с собой. А сеньорита Сантана осталась жить у тётки. Но сеньора Амарилис сказала, что на этом всё не закончилось. После смерти матери Сантаны, бандиты явились снова и затребовали денег с неё и её мужа. И даже дом им чуть не сожгли. Они бросили горящую головешку прямо в окно на первом этаже. Обгорело только одно крыло дома, и, к счастью, никто не пострадал. Но они крепко испугались тогда, и сеньор Норберто вынужден был влезть в долги. Он отдал бандюгам оставшуюся сумму, подписал кучу векселей разным кредиторам. И эти векселя в итоге выкупил Луис Парра Медина-старший. Они были друзьями, когда тот, как и сеньор Норберто, работал дипломатом. Но потом Парра Медина-старший стал торговать золотыми слитками, и их пути разошлись. А много лет спустя он потребовал от Норберто оплатить долг. И они сговорились на том, что он женит своего непутёвого сыночка на Сантане, и когда это произойдёт, долг Норберто будет прощён. Отец Луиса просто волком выл от поведения сынка.
– Но ничего не получилось, сам знаешь почему. Жених умер на свадьбе, Луис Парра Медина-старший дал Норберто отсрочку, но долг ему не простил. Так что муж сеньоры Амарилис по-прежнему весь в долгах.
– Я смотрю, ты прямо подружилась с Амарилис, – хитро сказал Эстебан. – Откуда ты всё это знаешь?
– Да она сама мне рассказала, пока мы тута всюду искали доказательства того, что её брат помер неслучайно. А я-то, дурёха, думала, что у ней какая-то навязчивая идея. А оказалось, она ведь права. Ничего себе у ней интуиция! Сеньора Амарилис ведь толком ничего не знала, всё это было лишь её догадками да предположениями. Она почему-то подозревала твоего отца с самого начала. И даже с сеньорой Роксаной подружилась, чтобы всё выведать. Такая настырная дама! Столько лет дружить с этой мегерой ради одной цели. А вообще сеньора Амарилис мне нравится.
– По-моему Ламберто положил на неё глаз, – ухмыльнулся Эстебан.
– Ты думаешь? – Либертад захихикала. – А чего, было бы неплохо. Хотя вроде муж у ней хороший, жаль его. Из-за несостоявшегося брака Сантаны он всё ещё на крючке у короля золотых слитков, бедняга.
– Ха! Да зачем Сантане муж? – ядовито заметил Эстебан. Он понемногу начал приходить в себя после выясненной информации об отце. – Жаль, конечно, что тот мальчик умер, но Сантана в любом случае не стала бы ему нормальной женой.
– Почему?
– Она равнодушна к мужчинам. Её интересуют женщины.
Либертад охнула, прикрыв рот рукой.
– С чего ты взял?
– Видел собственным глазами. На балу у Амарилис она целовалась с девицей, такой рыжей, с конопушками. Ну, она часто у нас бывала раньше. И на том же самом балу с неё ещё корсаж свалился. Соль, кажется.
– Как это целовалась? – выпучила глаза Либертад. – Может, как с подругой, может, ты неправильно понял?
– Ну, я пока не совсем идиот, – презрительно хмыкнул Эстебан, – и могу отличить дружбу от чего-то другого. Они целовались в губы, как мужчина с женщиной. Я это видел своими глазами, вот так, как вижу сейчас тебя, Либертад.
– Ничего себе номер! Интересно, а сеньорита Эстелла знает об этом? Они ведь подруги как-никак.
– Не думаю, что Эстелла знает. Зато благодаря этой информации мне удалось поставить Сантану на место. Помнишь тот день, когда Сантана объявила, что Эстелла сбежала с мужчиной? Мне пришлось выручать Эстеллу и открыть Сантане, что я всё знаю про неё. Она струсила и пошла в попятную.
Либертад и Эстебан ещё долго разбирались со скандальной папкой, но больше ничего важного в ней нашли, и, когда рассвело, Эстебан на цыпочках выбрался из комнатки горничной. Войдя в гостиную, к своему удивлению он обнаружил там Ламберто, который, сидя в кресле, изучал какую-то бумагу с сургучной печатью.
– О, Ламберто, вы уже встали? – хотя Эстебан был расстроен тем, что узнал об отце, он постарался скрыть это под маской любезности и даже улыбнулся.
– А вы, похоже, и не ложились, – ответил Ламберто, мельком глянув на Эстебана.
– Ну да...
– Эх, любовь, любовь, она не даёт людям спать, – захихикал Ламберто.
– А вы-то что так рано встали?
– Да вот, жду одного человека. Я нанял сыщика, который ищет информацию по тем делам, что задержали меня здесь. Он должен прийти с минуты на минуту и принести важные сведения.
– А почему так рано? – удивился Эстебан, косясь на часы. Те показывали семь утра.
– Специально, чтобы нам не помешали. Не хочу, чтобы обитатели этого дома знали о моих делах.
– Ну что ж, желаю вам удачи в вашем расследовании. А я пойду всё же посплю. С ног валюсь, – и Эстебан ушёл наверх.
Ламберто ещё некоторое время сидел в гостиной, пока у входа не прозвонил колокольчик. Чтобы не гонять прислугу, быстрым шагом Ламберто пересёк гостиную, вышел в сад и, открыв калитку, впустил в дом незнакомца. Это был мужчина лет сорока-сорока пяти с седыми волосами, увязанными в хвостик, и длинными чёрными усами. Ламберто и его визитёр, пройдя в кабинет, заперлись там на ключ.
– Сигару? – предложил Ламберто.
Гость, кивнув, взял сигару из позолоченной коробочки, на крышке которой были нарисованы попугаи.
– Ну что, сеньор Бартоломео, чем вы меня порадуете?
– Думаю, я напал на след, – мужчина выпустил изо рта клубы дыма. – Я нашёл ту женщину.
– И где же она? – разволновался Ламберто, ёрзая на стуле.
– О, она говорит, в тот самый день она совершила страшный, непростительный грех. И он подтолкнул её к уходу в монастырь.
– Монашка? – изумился Ламберто.
– Нет, не просто монашка, – уточнил сыщик. – Она живёт в этом городе. Теперь она аббатиса в монастыре «Пресвятой Девы Луханской». Настоятельница матушка Грасиэла.
– И она знает то, что меня интересует, и готова всё рассказать?
– От начала до конца.
– Тогда я хочу туда поехать! Немедленно! – Ламберто вскочил на ноги.
– Немедленно не получится. Матушка Грасиэла занятой человек, она примет вас завтра. Я обо всём договорился, – невозмутимо объяснил сыщик.
– Завтра, завтра.... так долго, – пробормотал Ламберто. – Я так долго ждал этого. Почти двадцать лет я хотел выяснить всю эту тёмную историю. И теперь любая минута промедления кажется мне тяжёлой ношей. Завтра наконец-то я узнаю правду! Даже не верится, – и он с размаху плюхнулся обратно в кресло так, что стоящие на столе чернильница, компас, глобус и портреты в рамках задребезжали.
Комментарий к Глава 5. Два носа в чужих делах –
[1] Джут – род кустарников, полукустарников и трав семейства Мальвовые. Около 80 их видов произрастает в тропиках Азии, Африки, Америки и Австралии.
[2] Грудная жаба – устаревшее название стенокардии.
[3] Калькутта – город в Индии.
====== Глава 6. Тёмная сторона души ======
«Дорогой мой Данте, знаю, что моё внезапное исчезновение напугало и озадачило тебя. Наверное, ты обиделся или подумал обо мне плохо. Поэтому я пишу тебе это письмо. Когда в тот злополучный день я вышла из «Маски», люди Маурисио схватили меня и силой притащили в его дом. Он держал меня взаперти, и я не могла убежать. А потом умерла тётя Хорхелина. Я пришла на похороны и рассказала о нашей ситуации дяде Ламберто. Он обещал избавить меня от Маурисио законным способом, признав наш брак с ним недействительным. Но мы должны быть осторожны. Сегодня у меня был шанс сбежать и вернуться к тебе, я почти это сделала, но подумала: ведь Маурисио не оставит нас в покое. Ты не знаешь какой он двуличный, я и сама не ожидала. С виду он был добрый и вежливый, а на деле оказался эгоистичным тираном. Даже если мы с тобой убежим на край света, он всё равно придумает, как нас найти. Я боюсь, что он захочет с тобой расквитаться, я не смогу пережить вновь тот ужас, что я испытала, думая, что тебя больше нет. Дядя Ламберто мне посоветовал не делать глупостей и предоставить всё ему. Наверное, это будет не быстро, но зато я надеюсь раз и навсегда отделаться от Маурисио. Поэтому сейчас мне придётся остаться в этом адском доме и прикидываться покорной овцой. Но ты не думай, что мне это нравится. Я страшно по тебе тоскую, мой Данте. Ни минуточки не проходит, чтобы я не думала о тебе. Ты всегда со мной, в моём сердце, в моей голове, на моей коже. Я смотрю на обручальное колечко и слышу твой голос. Это тяжело, но молю тебя, сейчас не предпринимай ничего, чтобы меня увидеть. Мы должны набраться терпения. Мы непременно будем вместе. Я верю в это. Я люблю тебя. Целую в губки. Твоя Эсте.
P.S. Умоляю, не обижайся и не думай, что я тебя обманываю. Я люблю только тебя».
Данте много раз перечитал письмо. Сейчас, когда он видел эти клятвы и объяснения своими глазами, всё вроде бы становилось на места. Но в душе его появились безысходность и раздражение, подобные тем, что он испытывал, будучи заперт в волшебном подземелье. Хотелось орать, реветь, топать ногами, убить себя или кого-то ещё. Хотелось бежать к Эстелле и вырвать её из лап того гада или убежать на край света и вырвать её из собственного сердца. Почему ему так плохо? Аж всё трясется внутри, а в голове туман.
Когда явилась эстеллина служанка, Данте был жутко подавлен мнимым вероломством любимой и поначалу захотел придушить и Эстеллу, и Либертад за их лицемерие. Как она вообще посмела прислать ему письмо? Он же видел, как она гуляла под ручку с тем аристократишкой! Нельзя сказать, что, прочитав, Данте не поверил написанному, но его вдруг посетила мысль: он устал. Устал бороться со всем миром за крошечный кусочек счастья с Эстеллой. Может, было бы лучше им не мучить друг друга и расстаться? Насколько проще живётся человеку, когда он никого не любит, не жалеет, не страдает. Хорошо было бы стать куском льда, что не знает никаких чувств, кроме презрения к окружающим его болванам. Стать таким, как Салазар. Кстати, почему-то он давно не появлялся.
– Расстанься с ней, – тут же шепнул голос.
– Салазар?
– Нет, это ты, Данте, это твои мысли.
Обычно Данте чётко определял, что говорит Салазар, а что он сам, но теперь в голове была сплошная каша. Голос Салазара звучал в мозгу, в висках, во всём теле.
– Салазар, это ведь ты? – ещё раз спросил Данте, ощущая всеобъемлющую панику.
– Нет никакого Салазара и никогда не было. Это всё ты, ты сам. Салазар – это плод твоего воображения, фантазия. На самом деле его не существует. Есть только Данте, который наконец-то стал соображать, находить правильные мысли и решения, и силы бороться за своё, отсекая ненужное. Эстелла – это ненужное. Она уничтожает тебя, любовь эта разрушает тебя. Из-за неё ты становишься слабым и больным, как сопливая девчонка. Чтобы владеть магией и повелевать судьбами, жизнями и страхом ничтожных людишек, надо изгнать из себя лишние чувства и эмоции, искоренить их.
– Данте – чёрный маг, в его душе нет места ничему светлому, потому что у него нет души, – этот голос звучал как гипноз и Данте окончательно перестал отделять его от себя. Да, это не Салазар, на самом деле это он, Данте, так думает. Он должен вырвать Эстеллу из сердца любым способом. Ведь там, в подземелье ему открылась истинная суть вещей, глубина и красота мира магии, его сила, то чего не знал и не ведал он раньше. Хочет ли он, чтобы все люди, что травили его и унижали, за это заплатили? Да, хочет. Хочет ли он, чтобы враги его валялись в ногах его и просили пощады? Да, хочет. Чтобы избавить мир от грязи, надо быть хладнокровным. А любовь к Эстелле делает его безвольным, лишает разума, и смелости, и самоуважения, заставляя страдать.
Теперь Данте ощутил прилив невиданной силы, в мозгу щёлкнуло и он переключился, будто перелистнул страницу книги. Места чувствам в его жизни теперь нет. Только холодный расчёт и месть. Он расквитается с каждым, кто хоть раз его унизил. С каждым, по-очереди, никого не упустит. А Эстелла – красивая девушка, нежная, но она цветок, который надо вырвать с корнем.
Данте поднялся с пола, взяв листок бумаги, установил на него перо и взмахнул рукой: перо само стало писать, бегая по пергаменту туда-сюда.
«Всё, что ты написала, красавица, очень мило, но увы, ты ошиблась, если думаешь, что нам это интересно. У нас другие цели в жизни, другие планы, в которых места сантиментам нет. И тебе тоже. Оставайся со своим мужем, люби его и роди ему целый выводок детей. Желаем удачи, просим больше нас не беспокоить. Прощай, красавица».
Запечатав записку в конверт, Данте отдал его в руки местному посыльному – мальчишке лет пятнадцати, сыну трактирщицы.
Как только Маурисио, Матильде и Эстелла оказались вне зоны видимости других людей, самообладание покинуло Маурисио. Вывернув Эстелле руки, он чуть ли не пинками впихнул её в дом. Матильде осталась снаружи, приветствуя свою уродливую питомицу Лоту. Та, слоняясь по двору, жрала всякую гадость, подбирая её с земли.
Маурисио, пыхтя и не говоря ни слова, затолкал Эстеллу в спальню и запер дверь на ключ изнутри. Швырнув девушку на постель, он рывками начал срывать с неё одежду.
– Пустите меня! Пустите меня сейчас же, грязный извращенец! – завопила Эстелла.
– Вы моя жена и должны выполнять супружеский долг!
– Я вам не жена и ничего вам не должна!
Ну уж нет, она не позволит, чтобы это произошло ещё раз! Тогда она уступила Маурисио от безысходности и отчаяния, думая, что Данте больше нет в живых. Но сейчас он есть, она любит его и хочет быть с ним. И ни за что она не позволит прикоснуться к себе другому мужчине.
Стащив с Эстеллы платье, Маурисио шпагой разрезал шнуровку на её корсете. Эстелла, брыкаясь, пинаясь и кусаясь, пошарила взглядом по округе, ища предметы для самообороны. Неподалёку стояла большая фарфоровая ваза, но дотянуться с кровати до неё Эстелла не могла. Как бы до неё добраться?
– Отстаньте от меня, я не буду с вами спать! – выкрикнула Эстелла, изо всех сил укусив его за щёку. Маурисио взвыл от боли – на прокушенной щеке остались следы от эстеллиных зубок и кровь.
– Не смейте кусаться, иначе хуже будет! – рявкнул он. – Ляжете спать со мной, как миленькая, и ещё и родите мне наследника, не будь я Маурисио Рейес!
– Что? Наследника, вам? Ну уж нет! Поищите другую дуру!
Маурисио рассмеялся ей в лицо.
– А куда вы денетесь?
– Да я лучше с моста прыгну, чем буду спать с вами и рожать вам детей, чтоб вам провалиться! – и Эстелла плюнула ему в лицо.
– Ах, ты, дрянь! Ну сейчас ты дождёшься у меня! – и Маурисио принялся стаскивать одежду и с себя.
Какая наглость! Он считает, что её можно заставить! И он думает, что она будет рожать детей своему насильнику? Чёрта-с-два! Но с другой стороны, если он сейчас над ней надругается, она вполне может забеременеть. В тот раз, перед первой ночью, хоть Эстелла и была неадекватна, но ей хватило ума выпить бабушкино зелье.
После давней беседы с Бертой, когда та настращала Эстеллу разными ужасами из жизни невезучих любовниц, да ещё и вспоминая историю Лус, Эстелла испытывала панический страх перед беременностью. Хотя рядом с Данте она была спокойна. Во-первых, он маг, и он обещал, что такого не произойдёт. Да и Эстелла подозревала, что детей он не хочет, хотя напрямую они не говорили об этом. Во-вторых, от Данте тайком она ещё и пила снадобье. Нет, не бабушкино. То надо было варить самой, но около «Маски» находилась аптека, где сеньор Сантос из-под полы продавал всё, что угодно. В этот же раз ситуация действительно была опасна – Эстелла не принимала никаких снадобий с тех пор, как оказалась в доме у Маурисио – весь их запас у неё вышел, а за новыми надо было бежать в аптеку. Если Маурисио сейчас её изнасилует, ей очень повезёт, если она не забеременеет. Рожать от этого гада она не станет, так что придётся идти в аптеку за средством для аборта. А это ещё более опасно, ведь является преступлением. Нет, такого нельзя допустить! Ей и так проблем хватает. В отличие от других девушек, что относились к беременности как к благословению божьему, в каких бы неподходящих условиях она не наступила, Эстелла (из-за своего увлечения медицинской литературой) знала много. В данный момент это ей совершенно ни к чему. Может быть, когда-нибудь, когда Данте захочет, если он захочет... А если нет, то нет. Для Эстеллы этот вопрос не был принципиальным и она была готова пойти за своим мужчиной. Как Данте решит, так и будет. Главное, чтобы они были вместе. К тому же, она хотела учиться. Как только закончится вся эта ситуация с Маурисио, она попросит дядю Ламберто устроить её в университет. Они бы с Данте уехали в столицу и обосновались бы там подальше ото всех, кто мешает им обрести счастье.
Мысли эти заставили Эстеллу собраться с силами. Она вцепилась Маурисио ногтями в спину, царапая её. Маурисио снял с неё последнее – панталоны, и Эстелла осталась в одной рубашке. Положив свою корявую руку к девушке на поясницу, он нащупал выпуклую татуировку.
– А это что? Что это у вас тут такое? АЙ! – Маурисио отпрянул. Подался назад и свалился на пол кверху ногами. Едва он коснулся татуировки, и она, и та, вторая, что была на плече, и обручальное кольцо Данте на эстеллином пальце вспыхнули. Маурисио получил сильнейший ожог. На его ладони образовался пузырь, а рубашка на животе сгорела, и сквозь прореху теперь виднелись красные полосы.
– Чт-т-то-что это такое? – пропыхтел он, отдуваясь и разглядывая ожоги.
– В следующий раз не будете лезть ко мне! – с вызовом сказала Эстелла, натягивая одежду обратно. – Это только цветочки. Ещё один такой выпад, и вы превратитесь в кучку пепла.
– Вы... вы... да вы ведьма!
– Именно так! Я ведьма! О, мой муж, мой законный муж, меня многому научил. Так что я могу постоять за себя и не намерена больше терпеть ваши выходки! Остерегайтесь меня, маркиз! – предупредила Эстелла.
Конечно, она блефовала. Ничему Данте не научил её по одной простой причине – она не может колдовать. Но Маурисио об этом не знает, так что победа осталась за ней. И теперь у неё есть средство, как держать его от себя подальше. О, магия Данте оберегает её даже на расстоянии. Как это здорово!
– А теперь будьте любезны дать мне ключ от двери! – властно велела Эстелла. – Если вы, конечно, не хотите остаться калекой.
Маурисио отдал ключ, полагая: Эстелла – настоящая ведьма и может превратить его в кого-нибудь или даже убить.
– Очень хорошо! Мне нравится, когда вы такой покладистый, – вставив ключ в замочную скважину, Эстелла открыла дверь и выбежала из комнаты. Заперла Маурисио снаружи.
– Зачем вы меня закрыли? Это произвол! Откройте дверь! – заорал Маурисио из спальни.
– Ничего с вами не случится. Посидите немного взаперти, подумаете о своём поведении. Это вам полезно. Слуги или ваша сестрица наверняка вас вызволят.
– Куда вы идёте?
– Я иду домой! – объявила Эстелла громко. – Я буду просить защиты у моего дяди Ламберто. Защиты от вас. Я всем расскажу, что вы пытались меня изнасиловать. Вам это так с рук не сойдёт, учтите. Я не какая-нибудь крестьянка, с которой можно обращаться, как с вещью. Я благородная дама, если вы ещё не поняли. Так что вы мне ответите за всё! Вы ещё будете просить пощады, маркиз.
– Но я ваш муж, я имею права!
– Дядя Ламберто мне скажет, имеет ли права незаконный муж насиловать меня и что ему за это будет. О, я всё узнаю! – злорадно сказала Эстелла и пустилась наутёк.
Главное, чтобы Матильде с Лотой сейчас не встали у неё на дороге. К счастью, сеньориты Рейес и её гиены поблизости не наблюдалось. Видимо, эта гадюка уверена, что Маурисио сам разберётся с Эстеллой, задав ей хорошую трёпку. Она ведь не думает, что с виду такая худенькая нежная девушка может превратиться в зверя, если её довести.
Эстелле легко удалось покинуть каменный замок. Никто её не увидел, кроме слюнявого бульдога, что восседал на цепи у двери. Куда ей пойти? К Данте? Нет, сначала надо заглянуть к дяде Ламберто и нажаловаться на Маурисио, чтобы все знали, как этот гад с ней обращается.
Однако, Эстелла ощутила разочарование, когда добралась до особняка и выяснила, что дядя Ламберто буквально пару часов назад уехал. Ждать его здесь она не может, это было бы безумием. Маурисио наверняка прибежит следом за ней, чтобы опровергнуть всё ей сказанное. Он же боится огласки, боится за свою репутацию. Поэтому Эстелла решила действовать быстро: написала дяде письмо, в котором рассказала обо всём, что произошло, и где её искать. Она отдала письмо Либертад, а та вручила ей другой конверт.
– Это принёс мальчик-посыльный из гостиницы «Маска», – объяснила она.
Ответ от Данте? Он написал ответ? Эстелла тотчас выхватила письмо, разорвав конверт, пробежалась глазами по тексту. Что?
– Сеньорита, чего это с вами, вам дурно? – всполошилась Либертад, когда Эстелла рухнула на стул, уронив письмо на колени.
– Он написал, что нам надо расстаться. Что это за бред? – забормотала Эстелла, снова вчитываясь в письмо. – Вот это вот, что это такое: мы, нам? Он что рехнулся? Пишет о себе во множественном числе... Я должна к нему пойти! – и, вскочив на ноги, Эстелла рванула на улицу через заднюю дверь.
– Совсем с катушек слетела со своим Данте, – вздохнула Либертад, пряча письмо для Ламберто в карман передника.
Поймав экипаж, за пятнадцать минут Эстелла домчалась до «Маски». На её расспросы сеньор Нестор лишь руками развёл, объявив, что Данте уехал около получаса назад. Куда именно – не сказал. Но вещи Данте остались в гостинице, так что тот вернётся.
Что же делать? Обратно домой идти она не может – туда наверняка уже явился Маурисио, да и там мать, которая не станет заступаться за неё. Роксана будет счастлива, если Маурисио её вообще убьёт. Наверное, лучше остаться здесь и подождать Данте.
– Сеньор Нестор, я могу остаться у Данте в комнате и подождать его? – робко спросила Эстелла.
– Ну вы же его жена, конечно, можете.
– Спасибо. Только, сеньор Нестор, меня тут нет. Ни для кого. Кто бы не пришёл за мной или за Данте, вы ничего не знаете и впервые о нас слышите.
– Ну разумеется, – кивнул сеньор Нестор. – Только надеюсь, вы не от жандармов прячетесь? Вы не втянете меня в неприятности?
– Нет, сеньор Нестор, мы прячемся от моей семьи. Они хотят нас разлучить, – честно призналась Эстелла.
– Ну раз такое дело я, конечно, помогу. Нравитесь вы мне оба, красивая вы пара.
– Спасибо!
Эстелла, прихватив ключ, стремительно взбежала на четвёртый этаж. Вот он, номер 412. Одежда раскидана по углам, старые газеты свалены в кучу, вот лежит её письмо. Скомканное. Наверное, Данте сильно обиделся и не поверил ей, поэтому написал какую-то чушь в ответ.
Эстелла стала убираться в номере. Разложила вещи по полочкам, вытерла пыль, сменила простыни, извлекла из-под кровати пустые бутылки из-под джина. Он пил джин? Может, он был пьян, когда писал ей ответ? О, боже! Как же с ним тяжело! Данте такой непредсказуемый, никогда не знаешь что стукнет ему в голову. И всё равно она его любит, как никого в этом мире.
Часом ранее.
Данте, нанизав на руки кучу колец и браслетов, рассматривал себя в зеркале. Оттуда теперь на него глядел черноглазый юноша; когти стали ещё длиннее, а изумруд в перстне сиял.
– Берегитесь, ваш час пробил, – прошипел он зеркалу с видом одержимого человека, который к тому же ещё и нетрезв. Сейчас Данте ощущал даже не ярость, а странную пустоту и злорадное чувство предвкушения.
– Пора навестить одну тварь, – сказал он высокомерно, – пришло время предъявить счёт.
Данте развернулся – длинный зелёный плащ со свистом развернулся следом за ним. Покинув «Маску», юноша оседлал Жемчужину и вскоре уже ехал по направлению к давно забытым местам. Там он не был много лет, там, где хранился поток его болезненных воспоминаний об адских годах травли и унижений. Это ненавистное место он не забудет и в следующей жизни. И когда наступил поздний вечер, а на небе появилась круглая луна, похожая на перезревшую тыкву, Данте спешился у длинного кирпичного дома с надписью «Эстансия «Ла Пиранья»».
Несколько минут он вглядывался в силуэт дома. Затянутое тучами небо хмурилось, грозя вот-вот обрушить гневный дождь на нерадивых обитателей земли.
Данте направил руку на калитку. Из острых когтей его вырвалось пламя, и калитка за секунду сгорела дотла. Данте шагнул в образовавшуюся дыру.
Жители дома ещё не спали – время было около десяти вечера и в окнах горел свет. Старушка Руфина, полная негритянка в широченном переднике, мыла деревянный стол. На звук шагов она обернулась.
– Ой! Кто ето?
Данте приблизился.
– Ой... Кто вы? Данте? – вид у Руфины был такой, словно пред ней возник сам дьявол, и она выронила из рук тряпку. – Как ты здеся оказался-то? Ты какой-то не такой... Боже ж мой, я тебя и не признала! Но погодь, ведь ты ж... ты ж не... тебя же... я ж была там, на площади, я ж видела, как они в тебя стреляли, энти изверги... Ой, я ничегоченьки не понимаю! Ты чего ж, привидение? Явился ко мне в гости в того света? Ой-ой-ой! – заголосила Руфина. Чёрное лицо её заметно побелело от страха.
– Спокойно, не надо паниковать, Руфина, – произнёс Данте мягко. – Не бойся меня, я не приведение. Я жив. Забудь о том, что было на площади. Это всё в прошлом.
Руфина, завыв, кинулась Данте обнимать.
– О, мой мальчик! Мой мальчик-то жив, а старуха Руфина-то так горевала, так плакала по тебе. Какой ж ты большой да красивый, на принца прям похож. Ой, ты божечки, не верю своим глазам! Энто ж чудо какое-то!
Данте позволил Руфине попричитать и потрогать себя, дабы она убедилась, что он состоит не из воздуха. Понемногу Руфина успокоилась, перевела дух. Глаза её радостно сияли.
– Ох, какое ж счастье-то! Ну надо ж, у меня прям как камень с души. Я аж помолодела лет так на пятьдесят. Мой мальчик жив! Какая ж у тебя грива-то длинная, прям как у девицы, – раскритиковала Руфина. – Так руки и зачесались тебя постричь.
– А что, Руфина, эти то дома? – презрительно бросил Данте, покосившись на окна.
– Только Рене, – прогнусавила Руфина, утирая глаза фартуком. – Папаша его уехал по делам в... ой, забыла как энто называется, Ко... Корюнтес.
