Текст книги "Война сердец (СИ)"
Автор книги: Darina Naar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 99 страниц)
Эстелла зажмурилась. Раз. Два. Три. Одним движением она сбросила кружевной халатик. Он упал на пол. Девушка осталась в одной рубашке.
– Идите сюда, дорогая, – повторил Маурисио.
Неужели ей придётся с ним спать? Она просто сейчас умрёт. Не осознавая, что делает (будучи с Данте, Эстелла привыкла спать голой), девушка рывком сняла ночную рубашку. Закуталась длинными волосами и хотела уже лечь в кровать, но тут Маурисио издал протестующий возглас:
– Господи, что это вы делаете?
– Л-л-ложусь с-с-спать, – еле выговорила Эстелла.
– Голой? Да как вам не стыдно?! Кто же спит голым? Где вы такого нахватались? Ну-ка наденьте рубашку сейчас же! Ужас какой! – фыркнул Маурисио.
С трудом поверив в услышанное, Эстелла кинулась обратно, схватила с пола рубашку и молниеносно нацепила её на себя.
– Вот так-то лучше. А теперь укладывайтесь в постель.
Эстелла робко прилегла на краешек кровати и закрыла глаза. Маурисио погасил свечу.
– В темноте лучше, – объяснил он. – Ночью Бог спит и не видит нас.
– А...
– Не бойтесь, я осторожно, – сказал Маурисио. – Первый раз может быть больно, не пугайтесь, это нормально.
Эстелла невольно вспомнила свою первую ночь с Данте. Это было прекрасно. И нисколько ей не было больно. Она вовремя прикусила язык, едва не ляпнув вслух, что наличие неприятных ощущений у женщины зависит исключительно от мужчины – Данте объяснял ей так.
– У вас какая-то неправильная рубашка, – пробурчал Маурисио. – В ней должен быть кармашек, который расстёгивается...
– Вам виднее, – со злостью ответила Эстелла. Боже, какой дурак!
Всё произошло быстро. Не снимая ночной рубашки. Эстелла приготовилась к тому, что сейчас он будет её целовать, и её стошнит. Но поцелуев не было совсем. Маурисио вёл себя, как заводная кукла. А Эстелла и не успела почувствовать, что ей противно, как оба кольца вдруг завибрировали. Сначала она ощутила глухую боль в пальцах. Боль всё разрасталась и разрасталась, и, когда дело дошло до главного, Эстелла не сдержалась и закричала.
– Вы что с ума сошли? – возмутился Маурисио. – Весь дом разбудите! Приличные женщины не должны вопить и проявлять активность. Вы должны лежать молча и не шевелиться.
Но Эстелле было дико, невыносимо, жутко больно. Как такое может быть? Ведь она уже не девочка, сколько раз она была с Данте и никогда не было и намёка на боль.
Эстелла уже не могла дождаться, когда всё закончится. Она плакала, вцепившись зубами в одеяло, а боль всё не уходила. Маурисио сопел и пыхтел, но она даже забыла о нём. Боль буквально разрывала всё тело на части, а кожу точно прижигали раскалённой кочергой.
Прошло около пятнадцати минут, но Эстелле показалось, что это длилось часа два.
– Вы просто прелесть, – сказал Маурисио, целуя её в лоб. – Ну чего вы дрожите? Успокойтесь и давайте спать. Ничего страшного не произошло, – он улёгся на бок и через десять минут уже сладко посапывал.
Эстелла свернулась клубком. Её знобило, хотя боль ушла, но она чувствовала невероятную слабость. Маурисио не заметил, что она не девочка? Странно. Или он сам неопытный? Навряд-ли. Видимо, это из-за магии. Неужели так больно ей было тоже из-за магии? То, что она испытала, это ненормально. Магия должна была защищать её, а не причинять боль. И зачем зеркало ей посоветовало надеть эти кольца? К тому же она предала Данте. Переспала с другим мужчиной. Чувство было такое, точно она извалялась в грязи.
Эстелла кое-как сползла с кровати и доковыляла до ванной. Зажгла там свечу и увидела, что вся кожа, руки, ноги, грудь, даже лицо у неё крови. Эстелла стала отмываться холодной водой из таза (Маурисио даже не удосужился приготовить тёплую воду), но когда она задевала кожу кольцами, те впитывали в себя кровь.
От магии колец Эстелла сразу же почувствовала облегчение. И решила сбежать. Прямо сейчас. Сейчас или никогда, пока все спят. Она не хочет повторения. Она не хочет быть с Маурисио. Ей противен даже запах его дорогого одеколона, которым он благоухает, как парфюмерная лавка на Бульваре Путешественников.
Только один запах ей приятен – запах мяты и свободы, запах её Данте.
Эстелла на цыпочках выбралась из ванной и, набросив халатик, выскользнула за дверь. Добежала до своей комнатки, заперлась на ключ. Поспешно натянула на себя тёмно-зелёную амазонку – первое, что попалось под руку. В ту же секунду она увидела, что зеркало вновь дымится.
– Послушай, ты мне не сказало, что будет так больно, – начала она, подходя к зеркалу.
«Я вас не понимаю, – появилась надпись. – С кем я разговариваю?».
– Как это с кем? Это я – Эстелла, мы час назад разговаривали!
«Это была не я».
– Вы женщина? – поразилась Эстелла. – А как вас зовут?
«Это не имеет значения. Я поняла, что вам нужна помощь, но я не волшебница».
– Но я тоже не волшебница, – Эстелла понимала всё меньше и меньше.
«Я уже длительное время наблюдаю за человеком, который разговаривает с зеркалом. Видимо, это именно он разговаривал с вами».
– Вы его видели? – встрепенулась Эстелла.
«Да, видела».
– А какой он из себя?
«О, никогда не доверяйте внешности! – откликнулась женщина из зеркала. – Он красив как бог, но в душе его живёт демон».
«Только один человек для меня красивее, чем любой бог, – зло подумала Эстелла. – Но его больше нет». Но вслух она этого не сказала.
«Я не знаю, кто он такой, но мой вам совет: будьте осторожны, – продолжила зеркальная собеседница. – Берегитесь, этот человек – чёрный колдун и он опасен. Не слушайте его! Он даёт вам дурные советы».
– Но... он, он обещал мне помочь, – промямлила Эстелла.
«Не верьте ему. Лучше выбросьте это зеркало. Я могу дать вам подсказку: найдите женщину, которая умеет превращаться в кошку. Она знает ответы на все вопросы».
– Что-о-о? Объясните.
«Это всё, что я знаю. Простите, я не могу больше говорить», – и изображение в зеркале потухло.
====== Глава 46. Портрет прадедушки ======
Эстелла была сбита с толку разговором с зеркалом. Незнакомка посоветовала найти женщину, которая превращается в кошку. Где ж она такую найдёт? Девушка колебалась перед тем, как решиться на побег, ибо идти сейчас ей было некуда. Раньше она уходила к Данте. Он её успокаивал, выслушивал, согревал в объятиях. Теперь его нет и она одна в этом мире. Но и оставаться с Маурисио она была не в силах. Нет, нет! После их близости она и смотреть на него не может, он стал ей ещё более омерзителен, чем был до этого.
Эстелла придумала аж четыре варианта, куда ей идти. Первый: вернуться в монастырь. Но там её легко найдут, да и аббатиса уверена, будто Эстелла сумасшедшая. Вариант второй: уехать в Буэнос-Айрес с дядей Ламберто. Наверное, если она попросит его о помощи, он не откажет. Но тогда придётся рассказать ему всё о себе и о Данте. Дядю Эстелла знала плохо и делиться с ним своими чувствами ей не хотелось. А просто так, без причины, от Маурисио он её не увезёт. Вариант три: пойти в «Маску». Она продаст ещё часть драгоценностей и на эти деньги снимет комнату. Но ей будет тяжело находиться там, где они жили с Данте. Да и отыщут её мигом. Идти в другую гостиницу одинокой девушке опасно – неизвестно куда она попадёт. «Маска» хотя бы место приличное. Оставался четвёртый вариант и именно в нём Эстелла видела выход. Она поедет в «Лас Бестиас» и постучится в дом Пии и Клементе. Наверное, они её не выгонят. Интересно, они вообще в курсе того, что случилось с Данте? До этой глуши новости могут ведь дойти лет через пять; туда даже газеты не носят.
Эстелла на этом варианте и остановилась, но... Сначала она всё равно зайдёт в «Маску». Надо забрать оттуда вещи, свои и Данте. И он просил её позаботиться о животных. Как же она могла забыть? Где Янгус, она не знает. В последний раз видела птицу, когда та уселась на телегу, куда уложили тело Данте. Но Алмаз и Жемчужина, вероятно, ещё в «Маске». Сеньор Нестор не мог выбросить животных. Она заберёт их, поедет в «Лас Бестиас» и там отдаст часть вещей Данте и лошадей Клему и Каролине с Гаспаром.
Эстелла перетрясла чемоданы, вынув всё лишнее: бальные платья, дорогие туфельки, громоздкие шляпы с перьями. Взяла одежду поудобнее и попроще. И шкатулку с драгоценностями захватила – ей понадобятся деньги, ведь она должна на что-то жить.
Из десяти чемоданов собрав два, Эстелла вышла из дома, никем не замеченная. Время было пять утра, и солнышко уже робко согревало землю кончиками лучей. Эстелла не боялась и не волновалась. Главное – убраться подальше от Маурисио. Спустя полчаса кучер высадил Эстеллу у дверей гостиницы «Маска».
В большом кабинете, том, что обычно занимал Арсиеро, этим утром восседал Ламберто. Он распахнул настежь все окна, впустив в кабинет яркое солнце, и, утопая в кожаном кресле, разглядывал какие-то пергаменты. Так он сидел в тишине целый час, пока на пороге не вырос Эстебан.
– О, маркиз, да вы ранняя пташка, я смотрю! – сказал тот весело.
– Привычка, – вяло отозвался Ламберто, втягивая голову в плечи и едва ли не целиком погружаясь в кресло. – Кофе будете? Составите мне компанию?
– Ммм... пожалуй.
Эстебан позвал заспанную Урсулу, велев принести две чашки кофе с булочками. Спустя пятнадцать минут сие было исполнено, и от аромата крепкого кофе, разносящегося по комнате, у мужчин завязалась пространная беседа.
– Маркиз, послушайте, я что хочу спросить: есть ли способы получить официальный развод? Желательно без скандала.
Ламберто почесал кончик носа.
– Ммм... это проблематично, Эстебан, я бы даже сказал невозможно. Как человек, имеющий дело с законодательством, я могу вас в этом уверить.
– И лазеек нет?
– Да уж никак вы решили отделаться от Хорхелины? – сощурил Ламберто голубые глаза.
– Вот именно.
– Могу вам только посочувствовать. Единственный способ от неё отделаться – овдоветь. Увы, но это так. Хотя теоретически и существует шанс расторгнуть брак, если вы, скажем, поймаете её с любовником. Но тут нужны неопровержимые доказательства, а так будет её слово против вашего. Бракоразводные процессы длятся годами, а то и десятилетиями. Я знал человека, который пытался развестись с женой все сорок лет их совместной жизни, пока сам не умер.
Эстебан, вздохнув, долбанулся лбом о кулак.
– Эстебан, можно задать вам вопрос? – вкрадчиво полюбопытствовал Ламберто, глядя себя по острой бородке. – Простите, а какого чёрта вы вообще на ней женились? Ради чего?
У Эстебана было такое лицо, будто Ламберто спросил невероятную чушь.
– Вы вроде взрослый человек, маркиз, а вопросы у вас, как у подростка. Ради чего в нашем обществе заключаются браки? Вы хоть один брак по любви видели? Мне лично, кроме свадьбы моей матери и отца, ничего больше в голову не приходит. Но это редкость и это потому что они вышли из среды простолюдинов, а там всё проще. В аристократическом же обществе, увы, брак по любви граничит со сказкой. И, конечно, мы с Хорхелиной не исключение. На самом деле, это был единственный шанс не оказаться в сточной канаве.
– Не понял, – наморщил лоб Ламберто.
– Это отец во всём виноват. После его смерти, когда открыли завещание, оказалось, что там одни долги. Он брал большие ссуды и подписывал векселя. Кучу векселей. Чтобы дом не ушёл с молотка, мне пришлось жениться на Хорхелине. На её приданное мы выплатили закладную за дом. Самое смешное, что Хорхелина понятия не имеет, куда ушли её деньги. Она думает, они вложены в ценные бумаги, – Эстебан нервно захихикал. – С тех пор много воды утекло, у меня есть и свой капитал, и поэтому теперь возник вопрос о разводе. Не могу я больше с ней жить.
– Ну это я могу понять, – беззаботно рассмеялся Ламберто. – Я, как любитель красивых женщин, не представляю, как можно столько лет спать с жабой.
– А ещё я люблю другую, – грустно сказал Эстебан.
– О, это уже серьёзнее! И что же за чудо чудное пленило ваше сердце? Я её знаю? Она хорошенькая?
– Это Либертад.
– Либертад... Кто это?
– Наша горничная.
Ламберто закашлялся.
– Конечно, кто я такой, чтобы вас поучать, да и не люблю я это гиблое дело – лезть в чужие штаны, но, по-моему, горничные, да ещё цветные – это не тот сорт людей, которых следует любить. Развлечение – да, но любовь... Боже упаси!
– Но разве мы выбираем, кого нам любить? – Эстебан нетерпеливо мешал в чашке кофейную гущу. – Вы думаете, маркиз, я сам без ума от того, что она не белая? Но сердцу не прикажешь. Конечно, вам легко говорить, вы свободны как ветер. А может, вы не способны полюбить в принципе, поэтому так говорите?
– Вот тут вы ошибаетесь. Я способен полюбить, но только раз в жизни, – Ламберто уставился в дубовую столешницу.
– И?
– В моей жизни такая любовь уже была.
– А куда она оделась?
– Она пропала, – глубоко вздохнул Ламберто. – Исчезла много лет назад, и я до сих пор не знаю, где она. Возможно, ещё жива, возможно, уже умерла.
– Вы меня удивили! – встрепенулся Эстебан. – И что же это за девушка?
– Это Йоланда Риверо.
– Кто?
– Та девушка, которую обвинили в убийстве виконта де Фьабле. Оно произошло в этом доме. Вы не помните эту историю?
– Значит, это она, такая рыжая? – Эстебан выглядел обескуражено. – Помню, помню. Но ведь это вы убили виконта, а всю вину свалили на неё.
Ламберто вылупился на Эстебана с нескрываемым изумлением.
– Откуда вы знаете?
– Знаю. Она взяла вашу вину на себя. В ту ночь, когда вы отсюда сбежали, я слышал ваш разговор. Я стоял под дверью.
– Почему же вы позволили нам убежать? – Ламберто был потрясён.
– Понятия не имею. Наверное, потому что пожалел вас, бедолаг. О, я тогда был романтиком! – рассмеялся Эстебан. – Верил во всякие глупости вроде того, что надо совершать добрые дела, и тогда они возвратятся к тебе. Правда, позже убедился, что эта теория не верна. Чем больше ты делаешь добра, тем больше тебе садятся на шею и попрекают этим же добром. Не делай добра – не получишь зла. Я это усвоил, пожив с Хорхелиной. Да и та девушка была ни в чём не виновата. Но ведь её так и не нашли. Я думал, вы всё-таки увезли её тогда и где-то спрятали.
– Мы с отцом так и планировали. Мы спрятали Йоланду и хотели увезти после похорон виконта в Байрес, но когда пришло время уезжать, она исчезла. Просто испарилась.
– А когда вы успели в неё влюбиться, маркиз? – Эстебана разобрало любопытство. – Вы же не были частым гостем в нашем городе.
– О, это было как огненная вспышка! – мечтательно закрыл глаза Ламберто. – Это произошло уже после того, как Роксана вышла замуж за Бласа. Я приехал её навестить. В один из таких визитов я и познакомился с Йоландой. Мы ходили в оперу и оказались в одной ложе: я, Роксана, Блас, Йоланда и её отец, барон Риверо. Мы с Йоландой увидели друг друга и сразу же полюбили. Она поселилась в моём сердце. Я признался ей в своих чувствах, она смутилась, сказала, что барон Риверо тщательно следит за её нравственностью. И он не позволит нам встречаться, даже если я попрошу её руки. Отец Йоланды считал, что девушка ни с кем не должна встречаться до брака, даже с будущим мужем.
– Надо же, любовь с первого взгляда... Такое только в книгах бывает, – ухмыльнулся Эстебан.
– Как видите, не только. Йоланда была сама нежность, да и красавица настоящая. Таких, как она, поискать ещё надо. Я так и не нашёл до сих пор, сколько не пытался.
– Так вы попросили её руки у папаши или нет?
– Нет, не успел. В тот раз мне пришлось вернуться в Байрес. Я оставил ей свой адрес, и она мне написала. Сама. Несколько месяцев у нас был роман в письмах, мы изливали на бумагу свои чувства и благодаря этому узнали друг друга очень хорошо. Потом я не выдержал, нашёл предлог и снова приехал в Ферре де Кастильо. И мы стали близки. Тогда я хотел посвататься к ней, но отец срочно вызвал меня обратно. Я обещал вернуться быстро, а уехал в Париж по делам отца и приехал лишь через пару месяцев. Я хотел забрать Йоланду, рассказать обо всём её и своему отцу, но я боялся, что она меня отвергнет.
– Почему? Разве она вас не любила? Думаю, приличные женщины, да с таким воспитанием, раз ей даже на мужчин и смотреть запрещали, просто так не идут на близость.
– Она меня любила, но я боялся её разочаровать из-за... из-за... смерти Хусто. Думал, что она придёт в ужас, когда узнает, что я убил человека. Ваша мать вон до сих пор меня не простила, хотя прошло уже много лет.
– Ну-у-у... маму можно понять, – Эстебан взлохматил светлые кудри. – Она ведь сына потеряла, но я, например, вас понимаю. Это была честная дуэль, а не предумышленное убийство. Однажды я сам чуть не проткнул шпагой одного молокососа, правда, всё закончилось миром, спасибо здравомыслящим нашим приятелям. А Хусто... он ведь был такой бешеный, мы с ним с детства воевали. Он вечно долбил нас с Бласом, потом я вырос и стал давать сдачи. Он кого угодно мог вывести из себя. Так чем закончилась та история с девушкой?
– Я всё-таки рассказал Йоланде об этом случае, и она меня поняла, она сказала примерно то же, что и вы: что это была дуэль, а не убийство. И потом Йоланда мне рассказала, что беременна.
Эстебан вытаращил глаза.
– Она была беременна?
– Да, она сказала мне это в тот день, на балу. Мы договорились, что на следующий день я приду просить её руки к барону Риверо. Но я так и не успел...
– Потому что в тот же день вы убили Рубена де Фьабле.
– Да, но это вышло случайно, Эстебан. Он был пьян и он на неё напал. Он хотел её изнасиловать. Я стукнул его по морде, но он выхватил кинжал, мы стали бороться, и я его пырнул.
– Это я всё понял ещё тогда. Не понял только одного: как вы могли позволить беременной женщине взять на себя вашу вину, а, маркиз?
Ламберто разглядывал свои пальцы с надетыми на них серебряными перстнями и кольцами.
– Наверное, потому что я дурак и трус и постоянно влипаю в истории. Йоланда сама это предложила, я тогда был в шоке и не сопротивлялся, а позже до меня дошло, что мы натворили что-то не то. Я пошёл к отцу и всё рассказал. Герцог обещал нам помочь, и, думаю, у нас всё бы получилось, если бы Йоланда не исчезла. Это было так странно, мы потом где её только не искали, даже нанимали сыщика. И тот сделал вывод, что Йоланда из города не выезжала, и следы её стоит искать здесь. Это одна из причин, по которой я сюда приехал.
– Но разве вы не на свадьбу Эстеллы приехали?
– Да, но не только. Решил убить нескольких птиц одним выстрелом и задержаться в Ферре де Кастильо на время. Понимаете, Эстебан, я хочу найти концы Йоланды. Даже если её уже нет в живых, я хочу узнать что с ней случилось.
– Вы сказали, это одна из причин. А есть ещё?
– Когда я приехал сюда вчера утром, причин было две. Я хотел найти концы Йоланды и разобраться ещё в одной истории. Это запутанное дело, к которому я подбираюсь уже несколько лет. Мои осведомители указали на след здесь, в Ферре де Кастильо.
– Что за дело?
– Пока я не могу рассказать. Эта тайна не моя. И след может быть ложным. Так что если сейчас об этом рассказать, могут пострадать невинные люди, разрушиться семьи и отношения. И пока я не узнаю истину, я бы предпочёл помолчать об этом. Так вот, я думал, эти две истории – это всё, что меня задержит в этом городе, но появилось ещё кое-что.
– Вот как? Вы меня окончательно запутали, маркиз, – Эстебан, наконец, отставил пустую чашку из-под кофе. – Что же ещё так внезапно на вас свалилось? Ещё один семейный скелет?
– Возможно. Пока я теряюсь в догадках. Сейчас я кое-что покажу вам, – открыв верхний ящик стола, Ламберто извлёк оттуда портрет в золочёной раме. Протянул его Эстебану.
На портрете красовалось изображение эффектного мужчины лет тридцати с аристократичным лицом, раскосыми чёрными глазами и чёрными длинными волосами, зачёсанными на косой пробор. Вид у портрета был горделивый и надменный.
– Что это значит? – не понял Эстебан. – Кто это?
– Вот скажите, Эстебан, вы когда-нибудь видели этого человека?
– Ммм... что-то знакомое в нём есть, но я не уверен. Так кто это?
– Это мой двоюродный дедушка Ландольфо.
– Тогда я точно его не видел, – рассмеялся Эстебан. – Сколько ему лет? Здесь он молод, но он, наверное, умер уже.
– Умер давно, в возрасте тридцати четырёх лет.
– Так рано? Его убили? – почесал подбородок Эстебан.
– Нет, он помешался. У него было очень редкое психическое заболевание. Эээ... как же это? Магнетический сомнамбулизм, вот. В общем, он воображал себя другим человеком. Придумывал себе вымышленное имя, биографию, и сам в это верил. Иногда он был абсолютно нормальный, но иногда его настоящая личность засыпала, и он действовал как сомнамбула, был в трансе. А когда приходил в себя, ничего не помнил. Этих людей с разными именами, судьбами и характерами в его голове было аж четыре. Его отец и брат отправили его в Жёлтый дом. Но однажды, во время приступа, он проткнул себе грудь шпагой. Две его личности затеяли дуэль. Он подрался сам с собой, представьте себе, и одна личность убила другую.
– Ужас какой! – воскликнул Эстебан. – Но я так и не понял, а к чему вы это сейчас рассказали?
– Да вот к тому, – Ламберто вытащил из-под кипы бумаг пергаментный лист.
Это был карандашный рисунок, почти копия дедушки Ландольфо, но с небольшими изменениями. Человек с рисунка тянул лет едва ли на восемнадцать, черты имел более тонкие, а разрез его глаз, косо уходящих вверх, придавал юноше сходство с рысью, в то время как у дедушки этот разрез был заметен лишь при внимательном рассмотрении.
Эстебан разглядывал то портрет, то рисунок, но так и не произносил ни слова.
– Я вас ещё раз спрашиваю, Эстебан, – нарушил молчание Ламберто. – Этот человек вам знаком? Этот портрет нарисовала Эстелла. Причём, таких рисунков у неё целая куча. И везде нарисован только этот человек. Это никак не может быть дедушка Ландольфо. Она его никогда в жизни не видела, да и в вашем доме нет его портретов и быть не может.
– Нет, это не дедушка Ландольфо, – Эстебан положил оба портрета рядом – так сходство было заметнее. – Как же я забыл? Но это неудивительно, я ж ведь его видел всего раз. Это эстеллин мальчик. Он сюда приходил к ней свататься.
– Вот как? А чего ж она за другого замуж вышла?
– Так решила ваша сестрица, – объяснил Эстебан. – Мальчик был очень приятный, но странный. И вы знаете, маркиз, а сходство и вправду поразительное! Как такое может быть?
– Меня тоже интересует ответ на этот вопрос, – сказал Ламберто. – Хотелось бы познакомится с этим мальчиком. А вдруг он имеет какое-то отношение к дедушке? Ну мало-ли. Может, у дедушки были внебрачные дети, и этот мальчик – один из его потомков. Как бы я мог с ним связаться?
– Увы, это невозможно, Ламберто.
– Почему?
– Он умер.
– Умер? Но... но... он же совсем юный, – впал в ступор Ламберто. – От чего он умер?
– Расстреляли на площади по обвинению в колдовстве. Три месяца назад.
Наступила тишина.
– Сколько лет ему было? – спросил Ламберто.
– Точно не знаю, он примерный ровесник Эстелле, может, чуть старше. Лет семнадцать-восемнадцать. Знаете, маркиз, думаю, вам не нужно забивать этим голову. Этот мальчик был обычным пастухом. Хотя он нам наплёл с три короба про кучу денег и богатых родителей, но он простого происхождения, как оказалось. Навряд-ли он имеет отношение к вашему дедушке.
– Но так похож...
– Бывают же в жизни похожие люди. Это совпадение.
– Не верю я в совпадения, – упёрся Ламберто. – Да и внешность у него не пастушья. На нём написано крупными буквами, что происхождение там явно не простое. Вы разве никогда не видели, как выглядят пастухи?
Эстебан только плечами пожал, оставшись при своём мнении.
– А почему Эстелла его рисует, да ещё в таком количестве? – не унимался Ламберто.
– Ну, он вроде бы ей нравился. Она хотела выйти замуж за этого мальчика, а не за Маурисио, но потом выяснилось, что тот обычный пастух. Да и его обвинили в колдовстве и в убийстве. Он и церковь поджёг, представляете? Так что теперь я даже рад, что всё так вышло. Маурисио Рейес – прекрасный человек, уверен, Эстелла будет с ним счастлива.
В гостиной раздались шаги, и Берта просунула сквозь дверь свой нос. Презрительным взглядом смерив Ламберто, она поманила Эстебана рукой:
– Эстебан, дорогой, не могли бы вы пойти со мной?
– Что-то случилось, мама?
– Нет, просто мне нужна помощь. Не могли бы вы передвинуть горшок с кактусом? Он так разросся, что я его сама не подниму. А Альфредо повёз вашу супругу по магазинам. Похоже, Хорхелина решила обновить весь свой гардероб.
Фыркнув, Эстебан поднялся и пошёл вслед за Бертой. Ламберто разглядывал портрет дедушки, сравнивая его с портретом Данте, и курил сигару.
Из оцепенения его вывел шум в гостиной. С ощущением, что в дом ворвалось стадо бешеных слонов, Ламберто выглянул из кабинета.
В гостиной собралось всё семейство: Роксана, Арсиеро, Эстебан, Лусиано, Берта, Мисолина, служанки – Урсула и Либертад, и новоиспеченный член семьи – Маурисио Рейес. А также трое незнакомых Ламберто персон: горбоносый мужчина с седыми бакенбардами; симпатичная девушка со слегка крупным ртом и высокая русоволосая дама, похожая на птичку – Норберто, Сантана и Амарилис. Не было здесь только Хорхелины – она до сей поры скупала магазины.
На Амарилис Ламберто задержал взгляд. Ничего в ней нет особенного, не красавица, но что-то-таки заставило сердце мужчины ёкнуть.
– Что случилось? – удивился он, переводя взгляд с Амарилис на остальных. – У нас пожар?
– Хуже! – вопила Роксана срывающимся голосом. – Эта дура! Этот позорный нарост на добром имени нашей семьи опять сбежала! Я думала, что всё закончилось, а она опять за своё! Сил уже нет!
– Закрой рот, гадюка, не смей обзывать мою внучку! – рявкнула не менее взвинченная Берта.
– Ничего не понимаю, – сказал Ламберто. – Кто сбежал-то?
– Моя жена, – ответил Маурисио. Он был весь красный, точно индюк, которого сварили заживо к кипятке. – Как это может быть? Мы только вчера поженились! Кого вы мне подсунули в жены? – ополчился он на Роксану и Арсиеро.
Тон Маурисио Ламберто не понравился. Вчера жених произвёл на него впечатление спокойного, уравновешенного человека, холодного и здравомыслящего. Но исчезновение Эстеллы изменило поведение Маурисио в корне. Он истерил и едва ли ногами не топал, бегая по гостиной туда-сюда.
– Маурисио, успокойтесь, – Арсиеро взял его под локоть.
– Вы сами к ней сватались, – сообщила Роксана ядовито. – Теперь не жалуйтесь.
– Но я не знал, что ваша дочь способна удрать из дома.
– О, да! Моя сестрица ещё та потаскушка, – пискнула Мисолина, за что тут же получила оплеуху от матери.
– Если мне не вернут мою жену сию минуту, я пойду в жандармерию! – орал Маурисио. – Где моя жена, говорите немедленно, куда она пошла?
– Маркиз, возьмите себя в руки, – вмешался Эстебан. – Если б мы знали, где она... А вообще с чего все взяли, что Эстелла сбежала? Может, она вышла прогуляться?
– Я проснулся, а её нет, – процедил сквозь зубы Маурисио. – Я обыскал весь дом, позвал служанку, вон ту, – он ткнул пальцем в Урсулу. – Она посмотрела эстеллины чемоданы и сказала, что части вещей не хватает. Моя жена ушла с вещами! Это вы понимаете? Так и знайте, если она сбежала с другим, я их обоих из-под земли достану и убью! Я не собираюсь носить рога! Я вам не страус!!!
– Новый вид страуса – страус-рогач, – не удержалась Берта.
Маурисио смерил её злобным взглядом.
– Семейка обманщиков! Они ещё и потешаются надо мной! – прохрипел он.
– Ну зачем же вы так, успокойтесь, дорогой зять, – уговаривал Арсиеро.
– Не собираюсь я успокаиваться! Мало того, что вы мне подложили порченный товар, так я ещё и посмешищем теперь могу стать для всего города.
– Что вы имеете ввиду? – вздёрнула нос Роксана.
– А то! Вы думаете, Маурисио Рейес совсем дурак? Ваша дочь испорченная, она была не девственница. Я ей вчера об этом не сказал, потому что хотел проучить позже, но не успел – она взяла и удрала. Я не позволю делать из меня идиота! – и Маурисио застучал ногами по полу.
Арсиеро и Эстебан переглянулись и, подхватив его под локти, силком увели в кабинет.
Роксана яростно обмахивалась веером так, что локоны её ходили ходуном. Берта была задумчива. Либертад улыбалась себе под нос. На лицах Урсулы, Сантаны, Лусиано и Норберто читалось возмущение. Мисолина ухмылялась, и только Амарилис выглядела безмятежно. Пока её супруг и племянница обмусоливали произошедшее, она, прогуливаясь по гостиной, бросила взгляд на Ламберто. Тот стоял в стороне, так и не понимая, что же ему делать.
Ламберто был убежден: он не может принять чью-либо сторону, не зная, что сподвигло Эстеллу сбежать. Смутно подозревал: дело в том мальчике с портрета. Наверное, она сильно его любила. Но это были лишь его догадки, и Ламберто предпочитал молчать о них.
Амарилис долго рассматривала погружённого в свои мысли маркиза. Вскоре он почувствовал её взгляд и поднял глаза. Улыбаясь, Амарилис подошла к нему.
– Вы брат Роксаны, не так ли? – лукаво склонила она голову к плечу.
– Да, я маркиз Ламберто Фонтанарес де Арнау.
– А я Амарилис де Пенья Брага, лучшая подруга Роксаны, ваше Сиятельство.
– Ой, давайте без сиятельств, – отмахнулся Ламберто. – Я так устал их слушать целыми днями, что уже начинаю забывать своё имя. Зовите меня просто Ламберто.
– Как вам угодно. Мне кажется, Ламберто, или вы чувствуете себя не в своей тарелке на этих семейных разборках?
– Как вам угодно. Мне кажется, Ламберто, или вы чувствуете себя не в своей тарелке на этих семейных разборках?
– Ох, вы правы, Амарилис! Хоть я и дядя Эстеллы, но я гость в этом доме, и, по правде сказать, мне сейчас хочется отсюда сбежать. Я чувствую себя так, будто подглядываю в замочную скважину.
Амарилис громко расхохоталась.
– Знаете, Ламберто, мне кажется, мы с вами поладим. В данной ситуации я чувствую то же самое. Я и моя семья здесь случайные гости. Вчера бал закончился поздно и Роксана любезно пригласила нас остаться до утра. Если б я знала, что сегодня мы будем свидетелями такой пикантной семейной сцены, я предпочла бы вчера уехать домой, даже под страхом, что на наш экипаж нападут разбойники.
– Это ваши муж и дочь? – простодушно спросил маркиз, указывая на Сантану и Норберто.
– Муж и племянница. У меня нет своих детей. Бог не дал, – Амарилис повела плечиком. – А Сантана осталась сиротой, бедняжка. Мой брат и его жена умерли, и я забрала её к себе. Не могла же я бросить девчонку на произвол судьбы.
– Да вы сама доброта, Амарилис!
– А-ха-ха-ха! Вы мне льстите. Я всего лишь выполнила священный долг тётушки. Кажется, мой муж меня зовёт. Позвольте откланяться.
– Надеюсь, мы ещё встретимся, Амарилис?
– Но, Ламберто, разве вы не уедите обратно в Буэнос-Айрес?
– Уеду, но не сразу. У меня ещё дела в этом городе, так что я задержусь,– Ламберто приосанился.
– Тогда буду рада новой встречи.
Амарилис вернулась к своему семейству, а Ламберто ещё долго её разглядывал. Не то, чтобы она заинтересовала его как сексуальный объект, скорее, он захотел с ней подружиться. Это было ещё более удивительно, ибо Ламберто имел привычку тащить в постель всё, что двигалось, и никогда не водил дружбу ни с одной женщиной.
