Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-3". Компиляция. Книги 1-29 (СИ)"

Автор книги: Стивен Ридер Дональдсон

Соавторы: Роберт Сойер,Саймон Дж. Морден,Ричард Кадри
сообщить о нарушении

Текущая страница: 77 (всего у книги 317 страниц)

– Не вини её. Это ты, Старый Брехун, хотел, чтобы я ушёл, – говорю я.

– А ты тот, кому следовало игнорировать меня, как делал это раньше. Что я знаю? Я голова на палке. Меня переполняют эмоции.

Волшебный Шар Номер 8 и сингулярность всё ещё в отеле «Бит». Нужно перетащить их в «Шато». Касабян бросает пивную банку в небольшую кучу на другом конце комнаты. Открывает холодильник и достаёт ещё одну.

– Кстати, я наблюдал Ад на твоей гляделке. Без звука не всё понятно, так что, может быть, ты сможешь мне помочь. Горящие церкви – это хорошо или плохо?

Дерьмо. Мерихим работает быстро. Деймус не станет молча сносить нападение. Интересно, не Семиаза ли попустительствовал этому, чтобы заманить меня обратно? Этому не бывать.

– Что-нибудь ещё?

– Много чего. Я всё время думаю об уродах в форме, выбивающих дерьмо из других уродов в красных штанах. Красные штаны там – это что-то вроде никакого-белого-после-Дня-Труда[930]?

– Мне нужно перевезти кое-какие вещи из отеля в безопасное место. Если не хочешь оставаться здесь, можешь поехать с нами.

– И быть калекой и третьим лишним в твоём маленьком любовном гнёздышке? Нет уж, спасибо. Марионетки Каира знают, что здесь ничего нет. Они не вернутся.

– Надеюсь, ты прав. Я собираюсь повесить боковую дверь и наложить кое-какие заклятия там и в переулке. Если захочешь выйти, делай это через главный вход. Там я наложу несколько более лёгких заклятий.

– Надеюсь, что вспомню всё это, когда пойду в «Вайпер Рум»[931] знакомиться с крутыми парнями.

– Здесь где-нибудь есть Спиритус Дей?

– В аптечке есть маленький флакон.

На обратном пути в «Шато» мы делаем короткую остановку в отеле «Бит». Мне жаль Касабяна. Если я магнит для дерьма, то он магнит для пиздюлей. Возможно, мне следовало заставить его поехать с нами. Ему бы это понравилось. Ещё один повод для нытья.

В «Шато» мы с Кэнди ломаем ещё больше мебели, а потом я пытаюсь придумать, что делать дальше. Диван не двигается с места. Он айсбергом возвышается над тонущим «Титаником» переломанной мебели.

Подхожу к окну, чтобы покурить. Что-то, что могло бы быть айсбергом, скользит по бульвару Сансет, разрушая дорогу, выбивая окна в зданиях на противоположной стороне улицы и круша автомобили. Затем оно бесшумно исчезает из виду. Звёзды над головой мигают, словно разноцветные гирлянды на рождественской ёлке. Вдали виднеется зарево пожара и слышится вой сирен. Как там звучала цитата в «Джоси Уэйлс – человек вне закона»[932]? «Приготовьтесь, маленькая леди. Ад придёт на завтрак».

Где-то ближе к рассвету у меня возникает мысль. На хуй святошу Джеймса. Он мне не нужен. Я хочу Ключ от Комнаты Тринадцати Дверей, но я прекрасно справляюсь и без него. Конечно, он не стоит того, чтобы мириться с этой каруселью дерьма. С призраком с румяными щеками, из-за которого все скачут, словно курица на электрической изгороди. Настырным скелетом, ноющим, как самая эмоциональная подружка со времён Офелии. Размазнёй из Малибу, гоняющим чаи со скелетами. Даунтаун снова превращается в дерьмо, а Лос-Анджелес в огне. И я знаю, что дальше будет только хуже. Если Семиаза не может справиться с адом, как, предполагается, я должен это делать? Мне ничего этого не нужно. На хуй святошу Джеймса. Аэлита и король Каир – вот те, о ком мне нужно беспокоиться, и под «беспокоиться» я имею в виду убить.

Мы сидим в угнанном минивэне «Форд» «мамочки футболиста»[933] между хипстерской художественной галереей и магазином костюмов.

– Так это и есть твоё представление о двойном свидании, – говорит Аллегра.

– Ты хотела вернуться в поле. Добро пожаловать в захватывающий мир окопной войны.

– Мы просто сидим здесь.

– Мы ждём приказа наступать. Тогда мы ринемся прямо на вражеские пулемёты и колючую проволоку.

– А пока что у нас есть терияки, гёдза и суп мисо, – говорит Кэнди, передавая пенопластовые коробки.

– И сакэ, – говорит Видок. – Я зажгу свечку в честь прекрасной богини Мацуо, чтобы почтить каждую бутылку, которой она одаривала нас на протяжении многих лет.

– Это будет пожароопасно, – произносит Кэнди.

– Что за жизнь без риска? – отвечает Видок.

– Долгая, – комментирует Аллегра. – И с уймой времени, чтобы быть благодарным за все те глупости, которых не совершил. Вроде слежки за квартирой убийцы.

– Мы не следим за квартирой Каира. Думаю, ему принадлежит всё здание.

– Я чувствую себя лучше, зная, что мы охотимся на владельца недвижимости. Это делает ситуацию более дружелюбной, – комментирует Кэнди.

Аллегра палочками для еды макает гёдза в соевый соус и скармливает Видоку. Тот улыбается и легонько целует её в губы.

– Добрый отец сказал мне, что ты вчера стал свидетелем Виа Долороза, – говорит он.

Я киваю, не сводя глаз с двери на другой стороне улицы.

– Было дело. Травен превратился в реального громилу. Он проделывал это с другими людьми? После визита Аманды он хотел пойти со мной на встречу с Тедди Остербергом. Вот была бы потеха.

Видок качает головой. Отпивает ещё сакэ.

– Отец – хороший и серьёзный человек. Он бы никогда не стал злоупотреблять своей силой.

– Как скажешь. Я лишь надеюсь, что он не ребёнок с заряженным пистолетом.

Кэнди на секунду перестаёт есть.

– Это укол в мой адрес?

– Твой пистолет не заряжен. Я проверил.

Она поворачивается к Аллегре.

– Старк собирается взять меня на перестрелку. Вы с Эженом должны пойти с нами.

– Звучит весело.

Кэнди хмурится.

– Отец Травен ведь не Саб Роза?

– Нет.

– Тогда как он может проделывать Долорозу?

Я пожимаю плечами и откусываю кусок курицы терияки.

– Аллегра – не Саб Роза, а я научил её руками добывать огонь.

Аллегра машет палочками для еды, словно качая головой.

– Ты не обучил меня этой магии. Ты дал её мне.

– Достаточно справедливо. Но существуют некоторые виды старинного худу, которые под силу даже гражданским, если те выучат правильные заклинания и принесут правильные жертвы. В этом-то и проблема. Они не выросли в окружении настоящей магии и не понимают, с какой силой играют.

– Плюс, большая часть наиболее распространённой старинной магии – Злая Магия. Это то, чем воспользовался Отец Травен, – говорит Видок.

– Что за Злая Магия? – спрашивает Кэнди.

– Это то, что Саб Роза называют чёрной магией, – отвечаю я.

– Саб Роза верят в четыре системы магии. Эфирную, которая описывает экстрасенсорные способности, прорицание, телекинез и тому подобное, – продолжает Видок.

– Другими словами, стоячая магия, – добавляю я.

– Есть телесная магия. Физическая магия.

– Трогательная магия.

– Магия при помощи рук, – говорит Видок. – Зелья. Исцеление. Изготовление амулетов. Чтение предметов. И есть Зловещая.

– Которая является самой популярной. Особенно у детей. Вот почему даже обладание большинством старинных книг по Зловещей незаконно, а у Травена их целые груды.

– А какой четвёртый вид магии? – спрашивает Кэнди.

– Теоретическая магия, – отвечает Видок.

– Что за теоретическая?

– Бог, – поясняю я, – Ангелы. То, что удерживает Вселенную воедино и заставляет всё крутиться. Это может быть даже не магия в том смысле, в котором мы её понимаем. Вот почему она теоретическая.

Кэнди легонько хлопает меня по руке.

– Почему бы тебе не рассказать мне всё про это?

– Я не думаю об этом. Зачем мне утомлять тебя? Если хочешь узнать больше, поговори с Французом или одолжи одну из его книг.

Видок отвешивает небольшой поклон, его рот набит курицей. Он проглатывает и говорит:

– Почту за честь одолжить тебе одну-две.

– Только история. Ничего практического, – говорю я.

Аллегра смеётся так, словно только что одурачила свою младшую сестру.

– Ты сможешь обучиться кое-какой магии после того, как научишься стрелять, – говорю я.

– Спасибо, папочка. Подаришь мне на день рождения двухколёсный велосипед?

– Поэтому я решил научить тебя угонять машины.

– Рада видеть, что эти отношения оберегают вас обоих от неприятностей, – говорит Аллегра.

Кэнди кладёт руку на плечо Аллегры.

– Он сказал тебе, где его берлога?

– Позже. Я сам расскажу ей об этом.

– Личные апартаменты Люцифера в «Шато Мармон», – говорит Кэнди.

Аллегра смотрит на свою еду, гоняя её по контейнеру палочками для еды.

– Должно быть, вы двое всё ещё дружите, раз он одолжил тебе свои апартаменты.

У Аллегры случился нервный срыв размером с цунами, когда я был телохранителем Самаэля, пока тот находился в городе, работая над фильмом. Какое-то время мы практически не разговаривали. Я даже не попрощался, когда отправился обратно в Ад.

– Не знаю, насколько можно быть дружнее, – говорит Кэнди.

Она смеётся.

– Заткнись.

Кэнди смотрит на меня, потом на Аллегру.

– Ох. Дерьмо. Мне жаль.

Она откладывает еду.

– Вот почему я сам хотел сказать ей, – говорю я.

– Сказать мне что? – спрашивает Аллегра.

Я сижу здесь как идиот. Мой рот не открывается. Я знаю, что случится, когда он откроется.

– Дорогая, всё сильно изменилось за то время, пока Старк был в Аду, – говорит Видок.

Рука Аллегры поднимается на полпути ко рту. Жест страха или беспокойства, а, может, она просто сдерживает отрыжку.

– Боже мой. Ты ведь не продал ему свою душу?

– Нет, – отвечаю я.

Я продолжаю смотреть через дорогу на здание Каира.

– Я и есть Люцифер.

Я поворачиваюсь, и Аллегра глядит на меня, словно я ответил ей на урду.

– Я не просил об этом и не хочу этого. Люцифер, тот, о котором ты знаешь, свалил эту работу на меня. Я должен был защитить Элис и другие души там, внизу. У меня не было выбора.

Она кладёт свои палочки для еды.

– Итак, теперь ты забираешь души и вводишь людей в грех.

– В основном я просто занимаюсь бумажной работой.

Она смотрит на Видока.

– Ты знал об этом?

Он кивает.

– Это было не моё дело. Он хотел сам тебе рассказать.

Она смотрит на Кэнди.

– Ты тоже знала. Итак, я здесь единственная, кто был не в курсе. И почему же?

– Из-за того, как ты реагируешь сейчас, – говорю я. – Ты сказала, что всё, что было между нами раньше, кончено и забыто, но это не так. Тебе понравилось, когда я показал тебе, что в мире существует настоящая магия. Но ты не справилась, когда дело дошло до сложных вещей. Магия и Таящиеся были забавными и сексуальными, но Рай и Ад? Ты даже не попыталась разобраться в них, а они – часть всего происходящего.

Аллегра с минуту молчит. Она смотрит в окно минивэна на небо.

– Так вот почему небо постоянно меняет цвет? И провалы?

– Я не слышал о провалах. И не знаю ничего о небе. Я говорил о своей нынешней ситуации с трудоустройством. Я получеловек с половиной Вселенной на спине, и если ты считаешь, что это делает меня монстром, тогда, принцесса, можешь сама проваливать к чёрту. Дверная ручка вон там, а автобусная остановка на углу.

Она с минуту сидит, уставившись в пол, затем с такой силой сдвигает боковую дверь минивэна, что та едва не отлетает в неё обратно. Выбирается и уходит. Видок смотрит на меня так, как никогда раньше не смотрел. Словно на самом деле хочет меня ударить.

– Хорошо разрулил, парень. Элегантно, как всегда.

– Лучше поспеши. Смотри, чтобы она не упала и не разбила свой нимб.

Видок вылезает и захлопывает за собой дверь. Мы с Кэнди с минуту сидим молча.

– Ну, так получилось, – говорит она. – У меня длинный язык. Мне жаль, что я что-то сказала.

– Проехали. Рано или поздно это должно было случиться. Жди здесь.

Лула Хоукс, лицо со шрамами и татуировками, идёт в нашу сторону. Я выхожу и подхожу к ней.

– Преследуешь меня? Могла бы просто попросить автограф.

Она испуганно отступает на шаг.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает она.

– Я первый спросил.

Она кивает в сторону дома Каира.

– Ты ведь знаешь, что Король живёт вон там?

– Ага. Когда он вернётся, я собираюсь убить его.

Она засовывает руки поглубже в карманы кожаной куртки. Делает глубокий вдох. Она не это хотела услышать.

– Как получилось, что ты его знаешь и хочешь продать такому плохому человеку как я?

– Мы какое-то время встречались, – отвечает она, качая головой. – Мне не нравится, во что он превратился с тех пор, как появилась Аэлита. Он вышел из-под контроля.

– Он всегда был неуправляем.

– Но не так, как сейчас.

– Зачем ты отправила меня к этому лоху Манималу Майку? Он был практически бесполезен.

– Что значит «практически»?

– Это значит, что у меня есть важные вопросы, а он ни хрена не знал.

– Что он сказал?

– Он сказал, что та девочка пыталась зарезать святошу Джеймса, и что тот сбежал в какое-то место под названием Голубые Небеса, но он не знает, где это.

– Что-нибудь ещё?

– Ничего. Мне пришлось выкрутить его жирную руку, чтобы он сделал кое-какую Тик-Так поделку для одного моего знакомого. Вот и всё.

Она кивает, словно в глубокой задумчивости.

– Итак, он рассказал тебе, где святоша Джеймс, и о его мотивах отправиться туда. И что девочка-призрак напала на него специально, а не случайно. Он к тому же согласился сделать Тик-Так изделие стоимостью в десятки тысяч долларов, как полагаю, бесплатно. Ты называешь это ничем?

– Когда ты так излагаешь, звучит как кое-что полезное, но, говорю тебе, то, как это извергалось из его дырки для виски, определённо казалось ничем.

– Рада, что смогла помочь тебе ещё раз взглянуть. А теперь я лучше пойду, пока кто-нибудь не увидел, как я беседую с тобой.

– Что случилось с твоим лицом? Каир сделал это с тобой?

– Не твоё дело.

– Знаю, но я неотёсанный, поэтому решил спросить.

– И я ответила.

С ней что-то связано.

– Мы раньше не встречались? Я имею в виду, до Блэкбёрна.

– С чего я вообще вздумала разговаривать с тобой? Ты не лучше Короля. Оставь меня в покое.

Она делает пару шагов назад и обходит меня, направляясь в ту сторону, куда шла, когда я остановил её. Сегодня я завожу самых разнообразных друзей. Когда я возвращаюсь в минивэн, Кэнди спрашивает: «Кто это был? Ещё одна из твоих порнозвёзд?».

– Кое-кто, пытавшийся мне помочь, но потом я задал мудацкий вопрос».

– Это она рассказала тебе о Каире?

– Ага.

– Похоже, она сказала тебе правду. Вот и он. Кто это с ним?

– Понятия не имею.

Каир идёт по другой стороне улицы, крича и размахивая руками, как заводная горилла. В нескольких метрах перед ним идёт симпатичная темноволосая девушка в длинном свитере поверх тигрового платья и ботинках. Он держится прямо за ней, крича достаточно громко, чтобы люди оборачивались посмотреть. Он сыплет проклятиями и в их адрес. Девушка в Тигровую Полоску продолжает идти, изо всех сил стараясь игнорировать его. Кожаная сумка соскальзывает с её плеча и сползает по руке. Каир протягивает руку и хватает за ремень. Тигрица оборачивается и сильно толкает его обеими руками. Он хватает её за руки и кричит прямо ей в лицо. Отвращение на лице Тигрицы сменяется страхом. Она прогибается назад в талии, чтобы сохранять некую дистанцию между собой и Каиром.

Я вылезаю из минивэна и начинаю пересекать улицу. Сигналят автомобильные гудки. Позади меня проносятся рычащие двигатели. Большинство машин останавливается. Я протискиваюсь между ними и машу остальным.

Каир оборачивается, чтобы проверить, что за шум, и видит меня. Он улыбается. Показывает мне средний палец. Тигрица пытается вырваться, но он крепко держит её и тащит к своей двери. Она замахивается тяжёлым ботинком и наотмашь бьёт Каира в голень. Он изрыгает поток непонятных грязных ругательств и отпускает её руку, держась за ногу. Набрасывается на Тигрицу, но тут же замирает. Теперь его черёд выглядеть испуганным. Он пятится и неловко достаёт из кармана ключи. Открывает стальную дверь в своё здание и захлопывает за собой.

Тигрица стоит с ремешком в руке и сумкой на земле, не понимая, что только что произошло. В отличие от меня. У неё за спиной маленькая девочка-призрак. Метрах в шести и быстро приближается. Она смеётся тем особенным высоким детским звонким смехом. Наконец, Тигрица слышит её и оборачивается. Она просто стоит там. Она знает, что это за девочка, и как у большинства нормальных людей, столкнувшихся с откровенным злом, у неё в мозгу переклинивает, и она застывает на месте. Что касается меня, я вытаскиваю «Зиг» и начинаю стрелять.

Машины уходят в занос. Люди кричат и ныряют в укрытие. Весь этот шум выводит Тигрицу из транса. Она ныряет в укрытие, а я продолжаю палить. Добравшись до тротуара, я оказываюсь между ней и призраком. Покрытые Спиритус Дей пули проделывают отверстия в маленькой девочке. Каждый раз, когда в неё попадает, она растягивается, как тёплая ириска, но к тому моменту, как её настигает следующая пуля, отверстие снова затягивается. Она не приближается, но и уж точно не уходит.

Краем глаза я вижу, как Кэнди выпрыгивает из промежутка между двумя машинами.

– Нет! – пронзительно кричу я, но слишком поздно.

Кэнди направляется прямо к девочке, наверное, думая, что та ранена. Но это не так. Маленькая девочка поворачивается, и, хотя Кэнди двигается с быстротой нефрита, нож девочки мелькает в воздухе и полосует Кэнди по животу. Кэнди падает. Она по инерции проносится ещё несколько метров, где и лежит на тротуаре, свернувшись в маленький комочек. Призрачная девочка склоняется над ней, держа обеими руками нож. На мне длинное пальто с глубокими карманами, которое я нашёл в шкафу Самаэля. Я лезу в карман и свищу. Девочка смотрит на меня. Я делаю замах Диззи Дина[934] и изо всех сил швыряю в неё Волшебный Шар Номер 8.

Увидев его, она кричит – издаёт длинный пронзительный вой, словно ногти гиганта скребут по милям классной доски. Она визжит громче, когда Шар Номер 8 попадает в неё, проделывая дыру у неё в боку. Там нет ни крови, ни костей. Выглядит так, словно кто-то вырвал кусок из фотографии в журнале. Лицо девочки темнеет, как будто она вот-вот заплачет. Она исчезает.

Я подбегаю к Кэнди. Беру её на руки и наклоняюсь, чтобы поднять Шар Номер 8. Когда я поворачиваюсь, чтобы позвать Тигрицу, там маленькая девочка. Она снова наносит удар, целясь в Кэнди. Я достаточно быстро разворачиваюсь, чтобы защитить Кэнди, но девочка режет мне руку. Я держу Шар Номер 8 как камень и швыряю ей в лицо. Она снова темнеет, и на этот раз её крик настолько громкий, что трескаются стёкла в соседних машинах. Когда она исчезает, я хватаю Тигрицу за руку.

– Идём. Она может вернуться.

– Это был призрак.

– Без балды.

Я открываю боковую дверь минивэна и сажаю её и Кэнди сзади. Хватаю большое полотенце из «Шато», которое мы использовали в качестве скатерти, и прошу Тигрицу держать его прижатым к животу Кэнди. Кэнди стонет и пытается свернуться в ещё более плотный клубок.

– Какого чёрта?… – спрашивает она.

– Всё в порядке, – говорю я, – Отвезу тебя в клинику.

Каир живёт в Силвер-Лэйк, а клиника Аллегры находится прямо на краю этого района. Это короткая поездка, а через три красных светофора – ещё короче. Каждый из них взрывается, когда я бросаю мощное быстрое худу, чтобы переключить их на зелёный. Раньше отсутствие Ключа от Комнаты Тринадцати Дверей было просто геморроем, но теперь это жизнь Кэнди. Я никогда по-настоящему не задумывался об убийстве святоши Джеймса, но, если Кэнди не выкарабкается, возможно, придётся.

Должно быть, кто-то внутри услышал, как фургон с визгом остановился на парковке. Файруза, Людера, открывает дверь, и они с Ринко выходят. Кэнди в сознании, и её шатает, но она держится на ногах. Ринко ведёт её внутрь, даже не взглянув на меня, а Файруза закрывает и запирает дверь.

Я весь в крови Кэнди, как и всё заднее сиденье минивэна. Я выливаю остатки сакэ на руки и порез от ножа. Приятное жжение. Забираюсь обратно в минивэн и обматываю руку полотенцем Кэнди. Бросаю другое полотенце Тигрице.

– Твоё платье испорчено.

Она смотрит вниз и видит кровавые потёки. На самом деле их не так уж много, но она издаёт панический стон.

– Нет. Дерьмо. Боже.

Меня так и подмывает сказать ей, что даже если бы Богу было не всё равно, Он не в состоянии что-либо с этим поделать, но я держу рот на замке. Он сегодня причинил уже достаточно вреда.

– Расслабься, – говорю я, – Это всё не твоя кровь.

Тигрица ощупывает себя, чтобы убедиться, что я прав.

Цвет неба меняется с голубого на фисташково-зелёный, а затем тот тёмно-фиолетовый, который я помню по тем временам, когда Даунтаун был в огне. Облака превращаются в металл и вспыхивают пламенем, прежде чем снова стать белыми и пухлыми.

– Мы не можем оставаться здесь, а я не могу вести этот минивэн через весь город.

Я набираю «Шато».

– Можете прямо сейчас прислать за мной лимузин?

– Конечно, мистер Макхит.

Я называю портье адрес.

– И побыстрее. Скажи водителю, что я навсегда уберегу его или её задницу от огня, если они доберутся сюда за десять минут.

– Я сам приеду.

– Мне всё равно, кто. Главное, побыстрее.

Дыхание Тигрицы почти вернулось к нормальному, но её сердце всё ещё бьётся со скоростью 5 Махов. Лёгкий шок. Она будет в порядке. Мой адреналин зашкаливает. Мне хочется вышибить дверь клиники и найти Кэнди, но я не хочу мешать Аллегре работать над ней.

Кровотечение из моей чёртовой руки никак не остановится.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я Тигрицу.

– Пэтти Темплтон.

Я оборачиваю полотенце вокруг руки и протягиваю её ей.

– Пэтти, свяжи вместе концы, – говорю я.

Она берёт концы полотенца и туго стягивает их.

– Я Старк. Можешь поехать со мной, если только не хочешь выйти и пойти домой.

– Да ну на хрен.

– Отлично. Теперь мы друзья, и собираемся поговорить друг с другом, и без дураков, верно?

Я завожу минивэн и втискиваю его в угловое пространство за несколькими фургонами доставки. Вернусь после наступления темноты и брошу его где-нибудь.

– Ага. Ладно. Только не давай ей приблизиться ко мне.

– Без проблем. Я знаю место, где она никогда нас не найдёт.

Лимузин подъезжает с запасом в тридцать секунд.

– А как насчёт твоей подруги внутри? – спрашивает Пэтти.

– Она в хороших руках.

Мы с Пэтти садимся в лимузин.

– Похоже, ты получил билет в рай осуждённых на вечные муки, – говорю я водителю.

Он разворачивает большую машину.

– Что, если я не проклят? – спрашивает он.

Я узнаю голос из телефона.

– Поверь мне, приятель. Если ты и не был, то теперь точно.

Когда мы вливаемся в поток машин, я оглядываюсь назад на стоянку. Яма, которую вчера выкопала Черри, заделана лучше нового. Мёртвая, Черри трудится усерднее, чем когда была живой.

Если вам когда-нибудь потребуется затащить девушку в потайную комнату через дедушкины часы, и так, чтобы она не акцентировала на этом внимание, позаботьтесь о том, чтобы перед этим на неё напал вооружённый ножом призрак.

Я оставляю Пэтти на диване и иду в ванную за новым полотенцем. Это промокло насквозь. Когда я возвращаюсь, она нюхает открытую бутылку Царской водки.

– Возможно, ты не захочешь это пробовать. Вот обычное вино и еда.

Она снова нюхает и наливает себе немного в бокал. Делает большой глоток и кривится.

– Я говорил.

Она наливает ещё. Я сажусь напротив неё. Она пожимает плечами и опрокидывает бокал. Вчерашняя еда исчезла, и на столе в стиле шведского стола разложена свежая закуска.

– Бывало и хуже, – говорит она. – Что-то вроде аквавита[935]?

– Что-то вроде.

– Никогда раньше не видела красного аквавита.

– Этот довольно редкий.

Я не хочу говорить ей, что красный цвет придают условно-ядовитые адовские растения и несколько капель ангельской крови. У неё был тяжёлый день.

– Каир пытался похитить тебя там?

Она делает глоток и закатывает глаза. Она успокаивается просто от того, что держит бокал в руке.

– Не будь глупцом. Я девушка Короля. Если это можно так назвать. Когда он не изображает Джина Симмонса[936] и не пытается трахнуть всех остальных девушек в комнате. Думаю, он занимается этим с сучкой Аэлитой.

Этого я не ожидал. Её лицо заляпано умеренным количеством знаков греха, но ничего особенного. Гораздо меньше, чем я ожидал от того, кто связан с Каиром.

– О чём вы спорили?

Она качает головой. Тычет в воздух средним пальцем.

– Нахуй его и всю его обдолбанную команду. Они отвратительны. Ты видел их? Они словно животные.

– Они не могут ничего с этим поделать. Он принимает наркотик, который сводит их с ума. О чём вы с Каиром спорили?

– О моей работе. Что за наркотик?

– Он называется «Дикси Уишбон». Постарайся сосредоточиться.

Она допивает бокал, и её слегка передёргивает.

– Прости. Может у меня в некотором роде шок, понимаешь? Посттравматический стресс. Этот мудак спасал свою тощую задницу и бросил меня, не так ли? Нахуй его. Ладно. Спрашивай меня о чём хочешь. Если это ранит этого радужного пиздюка, я тебе скажу. Знаешь, у него самые крошечные яйца из всех парней, с которыми я когда-либо встречалась. Не странно ли? Крошечные яйца.

– Это не совсем та информация, которую я искал. О чём вы спорили?

– Я сказала тебе. О моей работе.

– А что у тебя за работа?

– Я мечтатель.

– Кто это?

Она смотрит на меня.

– Ты ведь тот самый парень Сэндмен Слим? Я видела тебя в «Бамбуковом доме кукол».

Кровь стекает по моей руке. Я повторно накручиваю полотенце и прижимаю его к ране. Ей действительно пора бы уже начать заживать. Чёртовы раны от призраков.

– Ты бывала в «Бамбуковом доме»? Тебе нравится тот музыкальный автомат?

– Ага.

– Кто тебе нравится больше, Мартин Денни[937] или Артур Лиман[938]?

– Мартин Денни.

– Ага. Я – Сэндмен Слим. Кто такие мечтатели?

– Я считала, что ты должен быть каким-то крутым супергероем рок-звездой. Как получилось, что ты не знаешь о нас?

– То, что ты знаешь, как меня зовут, вовсе не означает, что я в клубном списке рассылки Саб Роза. Я провёл всю свою жизнь, бегая от этого мира.

– Похоже, это шло тебе на пользу. Ты истекаешь кровью и понятия не имеешь, как что работает.

– Разобраться в Аду было проще, чем разобраться в Лос-Анджелесе. Кто такие мечтатели?

Она машет рукой. Берёт бокал и возвращается за новой порцией Царской водки. Впечатляет.

– Самодовольные старики называют нас истинным, реально старым именем. Хирурги Ночного Неба. Знаешь, как мы называем себя?

– Скажи.

Она, ухмыляясь, плюхается на диван. Царская водка крепко ударила её.

– Клуб на Высоте в Милю[939].

– Это здорово, но я всё ещё не знаю, чем вы занимаетесь.

– Мы грезим. Мы воплощаем в реальность наши грёзы.

Снаружи небо застилает дым из, готов поклясться, конуса маленького вулкана. С неба грязным снегом падает пепел.

Она стучит костяшками пальцев по столу. Похлопывает по дивану.

– Видишь это? И это? Мы это сделали. Без нас здесь ничего бы не было.

– Ты говоришь мне, что ты Бог.

– Не будь глупцом. Ладно. На самом деле мы не создаём реальность. Мы просто выдумываем формы и придаём им материальность, чтобы они не улетучились.

От вулканического шлейфа отворачивает реактивный лайнер, направляясь в море и оставляя за собой густой дым из одного двигателя.

– Ты хочешь сказать, что миром рулит кучка дремлющих тусовщиц и клубных мальчиков?

Она ставит бокал и откидывает голову назад.

– Не всей реальностью. И некоторые из мечтателей стары. Дома есть по всему миру. Но наш – самый крупный. Ещё бы. Голливуд. Большая машина грёз. Именно здесь обитает мировое воображение. Место силы коллективного бессознательного[940]. Вся эта хрень. В любом случае, мы здесь, и это работает, так что, знаешь, нахуй заморачиваться?

– Я никогда не слышал о вас. Неужели все знают?

– Нет, конечно же. Только те, кому положено.

– Как давно вы этим занимаетесь?

– Сколько птиц сидит на проводе? Вот столько.

Ненавижу эти уроки истории начальной школы. Они смущают, и это моя вина. Когда я был молод, то не хотел знать, как устроен мир. Не хотел знать ни о Саб Роза, ни о том, что их волнует. А потом, когда захотел узнать, было слишком поздно, и я был занят тем, что просто старался выжить в Даунтауне. С тех пор я всё время играл в догонялки. Наверное, и всегда буду.

– Ладно. Ты мечтатель, и есть другие мечтатели, и весь невыдуманный мир растеряет свои рисовые хлопья, если вы перестанете грезить. Почему ты спорила с Каиром об этой работе?

– Потому что мы умираем. Эта сумасшедшая маленькая призрачная сучка что-то имеет против нас.

– Все убитые Саб Роза – мечтатели?

– Большинство.

– Это из-за вас небо похоже на сломанный калейдоскоп, а Каталина ушла в самоволку?

Она закатывает глаза, пытаясь изобразить сарказм, но выглядит просто пьяной и испуганной.

– Теперь до тебя дошло. Убийство – это депрессант, и люди напуганы. Иногда нас недостаточно в каком-то одном месте, чтобы правильно удерживать реальность.

– Каир винит тебя в том, что реальность рушится? Ссора была из-за этого?

– Нет.

Она встаёт и идёт за новой порцией Царской водки. Я перехватываю её и наливаю ей в бокал обычное вино.

– О-о-о. Джентльмен.

– Не хочу, чтобы у тебя слишком рано расплавился мозг.

– Чувак, пофиг.

Она плюхается на диван.

– Король хочет, чтобы я уволилась или уехала из города. Я пыталась объяснить ему, что то, чем я занимаюсь, – это не работа. Это как призвание свыше. Это то, кто я есть. Я выдумываю. Вот так. Но он говорит, что работает на тех, кто хочет избавиться от нас, старожилов. Захватить власть и поставить своих собственных мечтателей. Я думала, он просто бахвалится. Он иногда так делает.

Кто бы мог подумать? В конечном счёте, Каир не полное чудовище. Всего лишь трус.

– Может, он пытался защитить тебя, велев убираться из города. Если кто-то использует призрака, чтобы убивать мечтателей, то, когда появилась та маленькая девочка, он, скорее всего, знал, что не может бороться с ней.

– Он знал, что она собиралась убить меня, и оставил меня той маленькой сучке? Вот мудак.

– Кто руководит мечтателями?

– Важные шишки из Саб Роза. Кто ещё?

– Что случится, если вы перестанете выдумывать? Если все вы в Лос-Анджелесе полностью прекратите.

– Если мы уедем, костяшки домино начнут падать. Бим. Бим. Бим.

Она щёлкает пальцами, опрокидывая в воздухе воображаемые костяшки домино.

– Я не знаю, смогут ли другие дома удержать весь мир воедино без нас. Не успеешь оглянуться, и всё уже не то, чем было раньше, а дальнейшее мне неизвестно. Возможно, мы все просто исчезнем. Никто не знает, потому что этого никогда не случалось.

– Кто из Саб Роза главный? Блэкбёрн?

– Я похожа на «Гугл»? Купи себе грёбаный ноутбук.

Моя рука начинает болеть. Я беру свой стакан с Царской водкой и брожу кругами, пока не нахожу «Проклятия». Подношу пачку к столу, выстукиваю одну сигарету, и пытаюсь прикурить одной рукой. Пэтти хихикает надо мной. Берёт сигарету, суёт в рот, прикуривает и возвращает мне.

– Спасибо.

– Нет проблем. Я бы сделала это и для собаки.

У меня слегка кружится голова. Не от боли или алкоголя, а от всего происходящего. Не говоря уже о беспокойстве за Кэнди. Я смотрю на часы. Мать вашу, слишком рано звонить в клинику.

– Итак, кто-то пытается заменить нынешних мечтателей или уничтожить их. Каир работает с ними, но не может пытаться играть мускулами, потому что нарвётся на обратку и, что отлично известно тому, кто управляет им, станет визжать, как в жопу трахнутый поросёнок. И это означает, что тот, кто стоит за всем этим, также контролирует девочку. Нельзя арестовать или убить безумного призрака. Она хорошее прикрытие. И, возможно, стоит убить нескольких не мечтателей, чтобы убийства выглядели случайными. Это всё ради общего блага, верно?