Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-3". Компиляция. Книги 1-29 (СИ)"

Автор книги: Стивен Ридер Дональдсон

Соавторы: Роберт Сойер,Саймон Дж. Морден,Ричард Кадри
сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 317 страниц)

– Прежде чем мы войдём, есть кое-что, что я хотел тебе сказать, но всё не было подходящего момента.

– Дай, угадаю. Ты малыш Линдберга[894].

– Я Дьявол. Люцифер вернулся на Небеса и подсунул мне эту работёнку. Я новый Люцифер. Я просто подумал, что ты, возможно, захочешь знать, с кем тусуешься.

Она смотрит на меня, слегка подняв брови, словно ждёт, что я ещё что-то скажу. Не дождавшись, она наклоняет голову набок.

– Ты полагал, у меня будет проблема с твоим дьявольством? Ты вообще меня знаешь?

– Учитывая сложные отношения между нами, не знаю.

– Иди сюда, – говорит она и дарит мне хороший долгий поцелуй. – Тут сложно, и там сложно. Хотеть поцеловать тебя совсем не сложно.

– Как и всё остальное?

– Как и всё остальное.

Мы подходим к гаражу. Когда становится ясно, что мы входим внутрь, парочка Таящихся бросают журналы, хватают резиновые молотки и начинают бить по двигателю машины, которая не двигалась добрых десять лет. Эти Таящиеся – вукари, русские зверолюди. Волки, по большей части. Они что-то вроде нагуалей, местное звериное братство. Как и недоделанный фасад Манимала Майка, эти двое не выглядят особо одарёнными по части честолюбия и ума.

– Майк здесь?

– Кто интересуется? – спрашивает тот, что повыше, с глубоким акцентом Бориса Баденова[895].

– Дьявол.

Иван Грозный на мгновение задумывается.

– Он занят.

– Скажи ему, что, возможно, я хочу заключить сделку, в результате которой он получит обратно свою душу.

Иван пялится, но тот вукари, что пониже, приподнимается на цыпочках и что-то шепчет ему на ухо.

– Жди здесь, – говорит Иван.

– Ничего страшного. Мы пойдём с тобой.

Он взвешивает в руке резиновый молоток, но маленький вукари говорит что-то ещё, и Иван отступает.

– Сюда.

– Почему бы тебе не указать на дверь, и мы сами представимся?

Иван указывает на грязную дверь с закреплёнными на ней пластиковыми табличками «Только наличные» и «Охраняется ‘Смит-и-Вессон’». Я тихо открываю дверь, и мы с Кэнди входим внутрь.

Манимал Майк развалился на виниловом диване спиной к двери. Диван залатан клейкой лентой и заляпан таким количеством жира, которого хватило бы, чтобы пригладить гривы всех четырёх президентов на горе Рашмор. На другом конце комнаты на рабочем столе, заваленном инструментами, приборами, пружинами и недоделанным анодированным механическим питоном, стоит полупустая бутылка обычной водки. В руке у него маленький 9-мм Кел-Тек, а на голове стопка. Я беру Кэнди за руку и тяну за стойку с шинами. Паршивое прикрытие, но лучше, чем ничего.

Манимал Майк целится и стреляет в металлическую пластину на дальней стене. Пуля рикошетит и попадает в аналогичную пластину на стене позади него. Снова рикошетит и попадает в спинку дивана. Это не самоубийство. Это «Билли, дёрнись». Одиночная игра в Вильгельма Телля, где пытаются рикошетом сбить с головы яблоко. Не думаю, что Майк преуспел в этом, но нужно отдать ему должное за настойчивость. В спинке дивана по меньшей мере сотня дырок. Майк стреляет ещё три раза, не приблизившись к стопке на своей безмозглой башке. Когда пистолет издаёт щёлк-щёлк, Майк извлекает пустую обойму и перезаряжает её из коробки с патронами рядом с ним.

Я произношу «Привет, Майк», и горсть патронов летит в воздух. Стопка падает и разбивается о пол. Он поворачивается и смотрит на нас красными с похмелья глазами, направляя на нас пустой пистолет.

Так вот как выглядит продавший душу. Его лицо не испещрено грязными знаками греха, как у других людей. Оно залито густой жидкой чернотой, словно кто-то прижал его к земле и покрасил горячей смолой.

– Ты кто, блядь, такой? – спрашивает он высоким сиплым голосом.

– Друг друга, который сказал, что ты знаешь кое-что кое о чём.

– О чём?

– Для начала, что происходит с маленькими мальчиками, которые продают свою душу? Майк, у тебя были золотые времена. Пришло время забрать обещанное. Я снимаю перчатку и засовываю указательный палец Кисси в ствол его 9-миллиметрового пистолета. Выдергиваю из руки и бросаю на диван. Он падает на задницу и пятится раком по полу. Впечатляющее зрелище, учитывая, насколько он пьян.

– Двадцать лет! Таков был уговор! Я только начинаю пробиваться на большие рынки.

Майк встаёт и ковыляет к своему рабочему столу. Берёт механического питона.

– Видишь это? Он для Индрид Колд[896]. Крутой демоницы-ковбоя. Она пришла ко мне по рекомендации другой большой шишки. Я начинаю работать для сильных мира сего. Ты не можешь забрать меня сейчас.

Может, Майк и пьяница, но эта змея выглядит добротной работой. Майк – человек Тик-Так, современный эквивалент того, что средневековые Саб Роза назвали бы Творцом Воронов. Люди Тик-Так и Творцы Воронов создают духов-фамильяров[897]. Творцы Воронов – из плоти и костей. Люди Тик-Так – из дерева и металла. Те Саб Роза, что пользуются фамильярами, обычно не из тех, у кого есть деньги, чтобы создавать их по спецзаказу. Однако, для богатых ведьм и состоятельных фанаток Саб Роза, обладание несколькими фамильярами является символом статуса. Как у богачей, владеющих летними и зимними домами. Учитывая, как я уже прижал Майка к канатам, нет смысла менять легенду.

– Я знаю, что сделка была заключена на двадцать лет, но, если это лучшее, что ты сделал со своим временем, возможно, мне нужно раньше призвать твою душу по причине того, что ты маринуешь тему, как корнишон на окружной ярмарке.

– Нет. Пожалуйста. Чего ты хочешь? Хочешь кошку? Нет. Лев, для кого-то столь могущественного и выдающегося, как ты. И, может, щеночка для твоей подруги?

– Щеночка? – повторяет Кэнди. Она берет стамеску и направляет на него словно нож. – Как насчёт того, чтобы я прибила к тебе несколько колёсиков и покатала по окрестностям, словно игрушечную лошадку? Чудик, как тебе такое?

Я мягко кладу ладонь на её руку и опускаю стамеску к её боку.

– Моя коллега имеет в виду, что мы на рынке душ, а не низкопробных взяток. Есть что ещё предложить?

– Ты спрашивал об информации. Что ты хочешь знать? Многие хотят фамильяров, кто не может их себе позволить. Я обмениваю их на информацию о больших шишках. Спрашивай меня о чём угодно. Держу пари, я смогу помочь.

Я смотрю на Кэнди. Она улыбается. Думаю, ей мог бы понравиться щенок, но она никогда в этом не признается.

– Я ищу ангела. До недавнего времени он был в городе. Говорят, он убил сына мэра.

– А. Тот парень. Да, я слышал о нём. Что ты хочешь знать?

– Где мне его найти.

Майк качает головой.

– Если я скажу тебе, то получу обратно свою душу?

– Нет, Майк. Не так просто. Во-первых, информация должна быть реальной и стоящей моего времени. Я не буду этого знать, пока не проверю. Во-вторых, ты не получишь свою душу за паршивый адрес. Твой адрес мне ничего не стоил.

Майк достаёт из заднего кармана рабочую тряпку и нервно вытирает грязные руки.

– Чего ещё ты хочешь от меня?

– Следи за своим тоном, маленький пони, – говорит Кэнди.

Майк выглядит так, будто вот-вот вырубится.

– Голубые Небеса, – говорит он.

– Что за Голубые Небеса?

Майк пожимает плечами и садится за рабочий стол. Берёт бутылку водки и делает глоток.

– Я мало что знаю об этом.

Он собирается предложить мне бутылку, но смотрит на простую этикетку с жирными отпечатками пальцев и передумывает.

– Всё, что мне известно, это что туда хер попадёшь. Как на самую эксклюзивную афтерпати во Вселенной. Тебе нужно быть с кем-то знакомым.

– Похоже на хорошее место, чтобы прятаться от киллеров, – говорит Кэнди.

– Или от девочки, – говорит он. – Она убила с дюжину Саб Роза. Пыталась зарезать вашего ангела. Вот когда он исчез. Она страшнее чего угодно здесь.

Он с надеждой улыбается мне.

– Кроме тебя, конечно.

– Майк, не подлизывайся. Не раньше, чем примешь душ. Говоришь, призрак пыталась убить святошу Джеймса?

– Если это тот ангел, то да. Набросилась на него на Сансете на глазах у полного свидетелей экскурсионного автобуса. К тому же, она оттяпала от него кусочек. Девочка не из утончённых.

– А с чего ей быть? Она мертва.

Я поворачиваюсь спиной к Майку и шепчу на ухо Кэнди. Майк нервничает. Он делает большие глотки из бутылки.

– Я слышал о полтергейстах, которые могут разбрасывать чашки и блюдца, но никогда о таких, которые кромсают людей, как Джейсон Вурхиз[898]. А ты?

– Нет. Не слыхала.

– Помнишь, когда девочка пришла в «Бамбуковый дом»?

– Ага.

– Я пытался схватить её и промахнулся. Она могла бы порезать меня, но не сделала этого. Сказала кое-что забавное.

– Что?

– «Ты не один из его». Знаешь, что это значит?

– Ни малейшего понятия. Может, святоша Джеймс? Может, Блэкбёрн?

– Может, полковник Сандерс.

– Да. Существует раздражающее число вероятностей.

Когда я оглядываюсь на него, Майк уже стоит, баюкая водку в руке, словно новорождённого младенца.

– Давай-ка проясним. Всё, что ты можешь рассказать мне о святоше Джеймсе, – это что он в каком-то месте, о котором ты не знаешь, и куда не знаешь, как попасть. Его пыталась убить мёртвая девочка, но ты не знаешь, почему, или кто эта девочка, или откуда она. Я правильно подвёл итог?

– Чувак, это всё. Клянусь. Могу я получить обратно свою душу?

– Майк, это даже не открытка. Даже не нацарапанный на салфетке телефонный номер. Ты действительно полагаешь, что это стоит души?

Майк переминается с ноги на ногу, словно ему нужно в уборную. Теперь, наверное, нужно.

– Да? – говорит он.

– Ошибаешься, – отвечает Кэнди.

– Ошибаешься. Это дерьмо не стоит и выеденного яйца.

Майк пожимает плечами.

– Ну, прости. Я в основном имею дело со слухами. Такие вещи, как Голубые Небеса, не моя специализация. Чёрт, я даже не знал, как связаться с тобой, чтобы продать свою душу.

Нет. Такой парень, как Майк, тут вряд ли чем поможет. Ему придётся к кому-нибудь обратиться. В моей голове всплывает имя.

– Ты знаешь Аманду Фишер?

– Эту поклоняющуюся дьяволу голливудскую сучку? – говорит Майк, – В смысле. Прости.

– Забудь. То есть, ты её знаешь.

– Я создал для неё павлина и персидского кота. Один из её компании сделал заклинание для моей души. Это стоило мне волка.

Майк нервно делает глоток из бутылки.

– Я хочу связаться с ней, но потерял записную книжку. У тебя есть её номер?

Майк направляется к письменному столу, столь же грязному, как диван, и столь же заваленному хламом, как рабочий стол. Это немного напоминает мне пещеру мистера Мунинна, полную столетий одержимости коллекционированием. Майк находит старый металлический органайзер, вытаскивает из него карточку и приносит её мне. На ней написано ФИШЕР, АМАНДА. Ниже – номер телефона в Беверли-Хиллз.

– Отличная работа, Майк. Ты исправился в последнюю минуту. Я думал, что мне придётся скормить твои кости моему компаньону, но ты проскочил.

– Значит, теперь я могу получить обратно свою душу?

– Без шансов. Но я скажу тебе, что ты можешь сделать, чтобы вернуть её. У меня есть друг, на самом деле, просто такой из себя ноющий засранец. Он застрял в механическом теле, только оно не закончено. Закончишь его, и ты на полпути домой.

– А в чём состоит вторая половина?

– Мне нужно, чтобы ты создал кое-что ещё. Переводчик с адовского на английский. И нужно, чтобы он читал по губам.

Майк садится на диван и ставит бутылку между ног.

– Это всё?

– Сделаешь это, и сможешь получить свою душу обратно.

Он смотрит на меня снизу-вверх. В его тупых красных глазах крупные жирные слёзы.

– Обещаешь?

Я достаю пачку «Проклятий» и выбиваю ему последнюю.

– Если нельзя верить человеку, дающему тебе свою последнюю сигарету, то кому вообще можно верить?

Он берёт сигарету, и я прикуриваю её от зажигалки Мейсона. Майк кивает.

– Какой у меня выбор?

– Никакого. Я свяжусь с тобой для уточнения деталей.

Кэнди направляется к выходу. Я иду следом, но у двери останавливаюсь, чтобы надеть перчатку.

– Что за история с вукари у входа?

Майк качает головой. Тыльной стороной ладони вытирает слёзы с глаз.

– Мои кузены. С исторической родины. Грёбаные казаки.

– Но ты не Таящийся.

– Это был смешанный брак.

– Понимаю, почему ты заключил сделку. Если бы мне пришлось работать вместе со своей семьёй, я бы тоже предпочёл Ад.

– Ага. Может, я продам тебе обратно свою душу, – говорит он. Затем поспешно добавляет, – Я просто шучу.

– Знаю, Майк. Знаю.

Мы идём обратно к «Порше». Кузены Майка колотят по мёртвой машине, лыбясь нам так, будто отбивают стейки для нашего ужина. Я достаю телефон и набираю номер Аманды Фишер. Она отвечает на пятом гудке.

– Мне незнаком ваш номер. Откуда мой у вас?

– Не узнаёшь меня, Аманда? – говорю я своим самым жутким «Слава Сатане» голосом. – Это мистер Макхит.

Тишина в линии. Я слышу дыхание, а затем:

– Голос не похож на мистера Макхита. Откуда мне знать, что это вы.

Я пытаюсь вспомнить, что было, когда я с Люцифером 1.0 встретил её с дьявольскими лизоблюдами в «Шато Мармон».

– У меня на каминной полке в библиотеке стоит подаренная тобой милая дарохранительница.

– Хозяин!

– Новое правило. Не называй меня «хозяин». Люцифер подойдёт.

– Да, Люцифер. Что я могу для вас сделать, Хозяин? – Снова это дерьмо. Почему все адовцы и поклоняющиеся дьяволу такие задницы? – Прошу прощения.

– Всё в порядке. Сейчас мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. Мне нужна кое-какая информация.

– Да, Люцифер. Какого рода информация?

– Мне нужно всё, что ты можешь найти о месте под названием Голубые Небеса. Где оно. Как попасть туда.

– Не думала, что вам куда-то запрещён вход.

– Обрати внимание, что часть названия включает слово «Небеса». На всех Небесах есть очередь, чтобы попасть туда, и моё имя в самом низу.

– Конечно, Люцифер. Извините.

Кэнди выглядит заскучавшей. Она вылезает из машины, идёт обратно к гаражу и начинает болтать с вукари, что пониже. Судя по языку её тела, она флиртует.

– Что тебе известно о бегающей по городу девочке-призраке?

– Наши медиумы говорят, что она голодный призрак. Дух, который никогда не насытится, сколько бы она ни сожрала. Она убила много людей.

– Знаю. Много Саб Роза.

– Не только Саб Роза. Простых смертных тоже. На самом деле, она убила членов нашего храма. Когда я узнала, о тебе, то надеялась, что ты вернулся, чтобы спасти нас.

Теперь Кэнди флиртует с вукари, что повыше. Она оглядывается через плечо на того, что пониже, и вместе с Иваном смеются. Коротышка вукари больше не колотит по машине.

– Конечно же, я здесь, чтобы спасти своих последователей. Но мне нужно знать, какие из моих стад достойны спасения. Аманда, твой храм не единственный в Калифорнии.

– Конечно. Мы докажем, что достойны тебя.

Ой, сомневаюсь.

– Уверен, что так и будет. Мне нужна вся информация, которую ты сможешь найти, как можно быстрее. Скажем, завтра.

– Завтра? То есть, всего ничего времени.

– Тогда тебе лучше приступить.

Кэнди, выходя из гаража, проводит ладонью по руке Ивана и на секунду задерживает его мизинец. Посылает воздушный поцелуй коротышке вукари и возвращается к машине. Когда она садится в машину, я прикрываю рукой трубку.

– Что всё это было? – шепчу я.

– Смотри, – отвечает она.

В гараже кузены вукари кричат друг на друга. Коротышка тычет Ивана в грудь деревянной ручкой молотка. Иван замахивается и бьёт малыша кулаком. Но тот не падает. Он пригибается и бьёт плечом Ивана в живот. Иван падает на коротышку вукари, и в итоге образуется куча молотящих кулаков и ног, катающаяся по всему гаражу, как припадочный паук.

– Злая ты, – говорю я одними губами.

Кэнди пожимает плечами и беззвучно шепчет: «Я заскучала. И люблю дурачиться с тупыми парнями».

– Аманда, ещё одно. Мне понадобится оружие. Пистолеты. Не знаю, к чему у меня будет лежать душа, так что доставь ассортимент. Будто кексы на вечеринку. Хорошо?

– С удовольствием, Люцифер. Я живу, чтобы служить вам.

– Конечно, конечно.

– Где мне найти вас? Как обычно? В «Шато Мармон»?

Чёрт. Я забыл об этом месте.

– Да, в «Шато». Мой обычный люкс.

– Увидимся завтра вечером, Люцифер.

– Чао.

Я убираю телефон, и Кэнди отклоняется назад, словно никогда меня раньше не видела.

– У тебя где-то есть номер люкс? Ты скрывал это от меня.

– До сих пор не было, но, думаю, будет, когда мы вернёмся в город.

– Там есть обслуживание номеров? Мне нравится обслуживание номеров.

Я вставляю чёрный клинок в замок зажигания и завожу машину.

– Как Ринко относится к тому, что ты проводишь время со мной? Она ведь знает о нас?

– Она не безмозглая, так что, да, знает. Я уже говорила тебе, что мы с Ринко не женаты. Она знает, что у нас с тобой что-то есть, и ты знаешь, что у нас с ней что-то есть. Никто не обязан быть здесь, кто этого не хочет. Я имею в виду, что ничто не мешает тебе встречаться с кем-то ещё.

– Меня не интересует кто-то ещё.

– В самом деле? Так вот почему Саша Грей[899] вчера вечером засунула свой язык тебе в глотку?

– Бриджит? Это был пустяк. Просто пара старых истребителей зомби, которые несколько месяцев не видели друг друга.

– Ещё месяц, и вы двое уже занимались бы петтингом на барной стойке.

– И разлить наши напитки? Прижавшись к барной стойке, ещё может быть, но не на ней.

– Продолжай в том же духе, и я не вернусь с тобой в твой люкс.

– Ты это начала.

– Я? Не помню. Домой, Дживс[900].

– Я разворачиваюсь через четыре полосы движения и направляюсь на автостраду. Когда мы проезжаем мимо гаража, Иван со своим приятелем всё ещё борются.

Мы находимся на автостраде минут пять, когда я замечаю пикап. Это несложно. Он висел у нас на хвосте с тех пор, как мы выехали на дорогу. Он белый, как прокатный, но окна имеют матово-чёрную тонировку. Мало какие прокатные компании делают это, и под «мало какие» я имею в виду никакие.

– За нами следят.

Кэнди оборачивается и смотрит в заднее окно.

– Которая из них?

– Белый пикап.

– Уверен?

– Давай выясним.

Я вдавливаю акселератор, и «Порше» пробивает брешь в потоке машин впереди. Я втискиваюсь между двумя внедорожниками, когда те меняют полосу движения, и подрезаю пытающийся объехать по обочине эвакуатор грузовик кабельной компании. Кэнди оборачивается и смотрит назад.

– Пикап всё ещё здесь.

– Пристегнись.

– Ты всегда такой серьёзный, когда думаешь, что мы умрём.

– У меня аллергия на то, чтобы быть мёртвым.

– Я не сказала, что я против. Мне нравится, когда ты говоришь как мачо.

– Здорово. Заткнись и присматривай за грузовиком вместо меня.

– Да, сэр.

Конечно, этот грузовик поспевает за «Порше». Это кто-то из команды короля Каира на пикапе, оснащённом технологиями Золотой Стражи Аэлиты. Оторваться от этого мудака – не вариант. Единственное, что я могу сделать, это держаться от него на расстоянии, пока у одного из нас либо не вырастут крылья, либо не кончится бензин.

Я пропускаю эвакуатор, и когда поток машин на секунду редеет, дёргаю руль, унося «Порше» через все шесть полос на противоположную сторону дороги. Секунду спустя грузовик следует за нами. Я смещаюсь на пару полос.

– Они всё ещё за нами, – говорит Кэнди.

Без шансов, что они считают меня святым Джеймсом. Может, первое нападение и было ошибкой, но сейчас это прямое попадание.

Я пытаюсь вернуться обратно на свою полосу, но мы заперты между грузовиком с едой и «Камаро» гаражной сборки: кузов покрыт грунтовкой, а все двери разного цвета. Пикап ускоряется и таранит нас. Мне не удаётся удержать руль. Чиркаю по борту грузовика с едой, отскакиваю и салю «Камаро», прежде чем получается вернуть контроль. Вжимаю педаль в пол, и «Порше» вырывается вперёд в окно в потоке машин.

– Всё ещё здесь, – говорит Кэнди.

Я бросаю «Порше» по всей дороге, меняя полосы, словно я бухой, с морской болезнью и снежной слепотой. Чёртов пикап держится у нас на хвосте. Я перестраиваюсь обратно на медленную полосу и втискиваюсь между двумя шестнадцатиколёсниками, повисая у первого на хвосте. Плохая идея. Пикап пристраивается рядом с нами, и передние и задние стёкла опускаются. Я знаю, что последует, и не хочу этого видеть.

Дёргаю руль вправо, абсолютно вслепую. Целясь на обочину. К счастью для нас, там никого нет. Хотя для дальнобойщиков это говёная новость. Стрелки в пикапе открывают огонь из модифицированных винтовок. Промахиваются и попадают в борт заднего грузовика. Задние и передние шины лопаются. Выстрелы попадают в кабину. Не могу сказать, попадают ли в водителя. Грузовик начинает смещаться на полосу пикапа, а его прицеп скользит в противоположном направлении, разворачивая заднюю часть грузовика на повреждённых шинах. Получаются «ножницы», перекрывающие пять из шести полос движения. Я давлю акселератор, пытаясь вырваться вперёд из этого хаоса. У меня получается, как и у пикапа. Он ещё раз таранит нас. И ещё. Маленький «Порше» не создан для такого рода издевательств. Сзади раздаётся металлический скрежет, словно задняя ось вот-вот оторвётся.

Впереди эстакада. Я смотрю на Кэнди.

– Ты мне доверяешь?

– Мне не нравится этот вопрос.

– Ты мне доверяешь?

– Да.

– Тогда отстегни ремень и пригни голову к коленям.

– Мне не нравится, как это звучит.

– Не беспокойся. Всё ещё хуже.

Пикап приближается, чтобы снова протаранить нас. Я держусь впереди до самой эстакады. И жму на тормоза, одновременно дёргая ручной тормоз. Пикап не может затормозить и врезается в нас на полном ходу, подлетая на задней части машины и перелетая через крышу, словно мы «лежачий полицейский». Я падаю на Кэнди сверху. Обхватываю её руками. Крыша машины обрушивается мне на спину, но останавливается, столкнувшись с доспехом. Внезапно тяжесть грузовика исчезает, и мы начинаем замедляться. Снизу я слышу звук сминающегося металла и взрывающегося стекла. «Порше» замедляет ход и останавливается, скрежеща об отбойник.

Я несколько раз сильно ударяю спиной о крышу и умудряюсь приподнять смятый металл на несколько сантиметров. Когда у меня появляется достаточно места, чтобы пошевелить ногами, я выбиваю дверь со стороны водителя, выскальзываю наружу и бегу к стороне Кэнди. Её дверь заклинило так сильно, что я даже не могу как следует ухватиться. Я забираюсь наверх и вонзаю чёрный клинок в крышу, разрезая её и вскрывая, как устрицу за шестьдесят тысяч долларов. Кэнди смотрит на меня снизу через дыру.

– Вот что ты имел в виду под «ты мне доверяешь»?

– Ты жива, не так ли?

– Угу, но у меня начинает развиваться то, что называют проблемами с доверием.

– Уверен, Аллегра знает несколько хороших мозгоправов. Протяни вверх руку, и я вытащу тебя оттуда.

Мы едем в Голливуд на микроавтобусе с семьёй из Хьюстона. Я согласен с ними, что нам чертовски повезло, что мы отделались после такой аварии всего несколькими царапинами. Повезло больше, чем пикапу, который слетел с эстакады и рухнул на улицу внизу. Они высаживают нас на Голливудском бульваре рядом с клиникой Аллегры, и когда я пытаюсь дать отцу семейства немного денег, он отмахивается.

– Уверен, вы сделали бы то же самое для кого-то, оказавшегося в затруднительном положении. Просто передайте везение дальше.

Мы с Кэнди смотрим друг на друга, и я знаю, что мы думаем об одном и том же. Кто знал, что всё ещё существуют люди, не гребущие под себя и не делающие на всём деньги. Я думал, они вымерли вместе с трицератопсами. Теперь я чувствую себя неловко. Слегка подлым. Словно мог заразить их машину невезением. Интересно, подвезли бы они нас, если бы знали, что я Владыка Подземного мира? Что самое забавное, думаю, всё равно бы подвезли.

Хорошие люди пиздец какие странные.

Карлос сидит на пластиковом стуле в приёмной клиники. Его рука и плечо всё ещё забинтованы и пахнут ароматическими маслами и зельями.

Я сажусь рядом с ним.

– Эй, чувак. Мне действительно жаль, что я впутал тебя в своё дерьмо.

Он смеётся, похлопывая себя по карманам.

– Когда это я не был замешан в твоём дерьме? Помнишь, я повстречал тебя в тот день, когда ты вернулся из Ада?

– Кажется так.

– Так и есть. Я знал, что нечто подобное может случиться. Это называется просчитанным риском. И вот это случилось, и я уцелел. Словно получил прививку от кори. Теперь у меня иммунитет. Больше со мной никогда не случится ничего плохого.

– Не уверен, что это так работает.

– Конечно, работает.

Он бросает хлопать себя по карманам.

– У тебя есть сигареты? Мне до смерти хочется закурить. Простите за каламбур.

– Я думал, ты не куришь.

– Только после хирургического вмешательства.

– Извини, но я отдал последнюю парню, который продал душу Дьяволу.

Он выпрямляется на стуле.

– Полагаю, есть вещи похуже, чем быть подстреленным.

– Не так много. В любом случае, я слышал, этот парень такой долбоёб, что получит свою душу обратно. Даже Дьявол её не хочет.

– Должно быть, я пропустил тот день в католической школе. Сёстры никогда не говорили нам, что быть дебилом – оружие против Дьявола.

– Теперь ты знаешь.

Он наклоняется вперёд, опираясь здоровым локтем о колени.

– Ни в чём не извиняйся. Помнишь, когда ты со своей хорошенькой подружкой перебили всех тех зомби в баре? После этого бизнес удвоился. С твоим возвращением и ниндзя, устроившими Дикий Запад, я сделаю целое состояние.

– Пока никто не выстрелит в музыкальный автомат.

– Я убью любого хуесоса, который прикоснётся к моему музыкальному автомату.

– Есть кому отвезти тебя домой?

– Мой шурин собирается подвезти меня.

– Ты никогда не говорил мне, что женат.

– Я и не женат. На самом деле он мой бывший шурин, но он нравится мне гораздо больше, чем моя бывшая жена.

Я встаю и оглядываюсь в поисках Аллегры.

– Береги себя. Подлечись, прежде чем снова откроешь бар.

– Я собираюсь заработать столько денег, что куплю «Кадиллак», чтобы доезжать до своего «Лексуса», на котором буду доезжать до другого своего «Кадиллака», чтобы ездить на работу.

– Увидимся позже, чувак.

– До встречи.

Кэнди скрылась в задней части клиники, как только мы вошли сюда, но Аллегра прибирается в процедурном кабинете.

– Добро пожаловать домой. Кэнди говорит, у вас двоих сегодня было приключение.

– Приключение было у тех других парней. Мы попали в автокатастрофу.

– И отделались парой царапин. Завидую. Помнишь, когда ты взял меня с собой на встречу с мертвецом Джонни Сандерсом? Я скучаю по таким вещам.

– Возможно, тебе следует обучить кого-нибудь, чтобы брали на себя часть твоих смен.

– Уже. Ты на днях познакомился с Файрузой, той милой Людере. Она моя главная ученица.

– Круто. Я прихвачу с собой вас с Видоком, когда подвернётся подходящий дурдом.

Она улыбается и заворачивает два куска чего-то похожего на жемчужные камешки в тёмно-синий шёлк. Стекла божественного света с самого начала времён. Бог разбил звезду и уронил стекла на Землю. Один из его изначальных проёбов. Всё было не так плохо. Выяснилось, что они исцеляют множество ран. Док Кински однажды использовал их на Аллегре.

– Ничего не знаешь о другом Старке? Ты же доктор. Может, он говорил тебе что-то, что не сказал бы другим людям.

– Нет. Извини. Он никогда ничего мне не рассказывал.

– К тебе сюда попадал кто-нибудь с ножевыми ранениями?

– Ты говоришь о той девочке? Нет. Никаких ножевых ранений. Из того, что я слышала, если она тебя порежет – ты умрёшь. Я лечу людей. Она убивает. Мне нет смысла лечить мёртвых.

Кэнди входит и показывает большим пальцем себе через плечо.

– Могу я поговорить с тобой минутку?

– Конечно.

Мы выходим наружу в прохладный бодрящий лос-анджелесский полдень. Небо выглядит немного странно. Облака быстро катятся, и кажется, что свет позади них мерцает, как стробоскоп.

– Мне придётся в другой раз посетить твой люкс. Вчера вечером Ринко почувствовала вкус крови, и теперь у неё что-то вроде ломки. Мне нужно отвезти её домой.

– Понимаю.

– Прости. Я продолжаю встречаться с тобой и убегать.

Я пожимаю плечами.

– Возможно, я этого заслуживаю. Я первым убежал. В любом случае, тебе нужно поступать правильно по отношению к своей подруге.

– Поступать правильно обычно отстой.

– Практически всегда.

Она целует меня и возвращается обратно. Через стекло я вижу, как она даёт Ринко зелье и ведёт её в процедурный кабинет.

В стекле ещё одно отражение. Призрак. Я поворачиваюсь, и там стоит маленькая девочка. Синее вечернее платье с оборками и нож размером с её ногу. Она смотрит на меня так, словно я крыса на её торте ко дню рождения.

– Кто ты? – спрашиваю я.

Она ничего не отвечает.

– Что, чёрт возьми, с тобой не так? Почему ты убиваешь людей? Тебя разозлили? Ты голодная?

По-прежнему ничего. Я делаю шаг к ней. Она делает шаг назад. Я делаю ещё один. Земля дрожит, словно при небольшом землетрясении. Я смотрю вниз на ноги. Когда снова поднимаю взгляд, девочки уже нет. Я подхожу туда, где она стояла. Затем к дальней стене. Опускаюсь на колени, чтобы заглянуть под все машины. Земля уходит из-под ног, и я плашмя приземляюсь на спину. Примерно тридцать минут назад меня переехал пикап. Это было больно. Падение с двух метров на больную спину ещё болезненнее. Я лежу в свежей грязи, пытаясь перевести дыхание.

– Привет, Старк.

Голос хриплый. Слабый шёпот, едва слышный на фоне шума уличного движения.

Я лежу в глубокой как могила дыре. Тут есть ещё одна дыра, похожая на ведущий в темноту туннель. Голос доносится оттуда.

– Что происходит?

Высушенный труп с серой пергаментной кожей, натянутой, как папиросная бумага, высовывает голову из дыры, словно черепаха, и втягивает обратно, едва её касается свет.

– Не узнаёшь меня? – спрашивает труп.

– Ты грёбаный скелет. Как я должен тебя узнать?

– Когда-то давным-давно ты хотел убить меня. Затем хотел спасти меня. Не сделал ни то, ни другое. Ты позволил Паркеру убить меня.

– Черри? Это ты?

Черри Мун была членом моего старого Магического Круга. Одной из тех, кто просто стоял и позволил Мейсону отправить меня в Ад. За то, что она оставалась в стороне, Мейсон наградил её даром юности. Бросающей в дрожь юности. Кэнди увлекается японскими мультфильмами, но Черри Мун хотела быть мультяшкой. Вечно препубертатная игрушка для взрослых Сейлор Мун в школьной форме. Знаете, каково это, когда с тобой заигрывает тридцатипятилетняя женщина, которая выглядит так, словно ей двенадцать? Нет. Не знаете. Это странно и неприятно на стольких уровнях, что я не могу начать их считать.

– Это ты уронила меня в дыру в «Бамбуковом доме»?

– За тобой повсюду следует множество копающих туннели мёртвых девушек?

– Ты не дала меня подстрелить.

– Да. Ты у меня в долгу. Ты не спас меня, когда я была жива. Я хочу, чтобы ты спас меня теперь.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Убей эту маленькую девочку.

Когда я в первый раз увидел её, то подумал, что Черри – призрак, проклятый оставаться на Земле, и эта дыра была всего лишь призрачной проекцией из её разума. Видя её скелет, втиснутый в узкий туннель, я понимаю, что ошибался. Черри сама это сделала.

– Эта девочка обижает вас?

– Она убивает нас. Всех других призраков и духов в Лос-Анджелесе. Когда не убивает вас, она прячется с нами в Тенебре[901]. Убивает нас точно так же, как убивает живых, и мы не знаем почему.