Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-3". Компиляция. Книги 1-29 (СИ)"

Автор книги: Стивен Ридер Дональдсон

Соавторы: Роберт Сойер,Саймон Дж. Морден,Ричард Кадри
сообщить о нарушении

Текущая страница: 115 (всего у книги 317 страниц)

– Отлично. Где он?

Бэйлисс толкнула через стол фотографию пожилого мужчины.

– В частной библиотеке Рамси Фицджеральда.

– А он кто? – спросила Жизель.

– Магнат-издатель-миллиардер, живущий в огромном поместье в Беверли-Хиллз. Библиотека – это отдельное здание за главным домом.

– Уже хоть что-то, – сказал Куп. – Интересно, как быстро я смогу получить макет этого места. Схожу утром в мэрию.

– Не нужно. Я распечатала тебе копию, – сказала Бэйлисс.

Куп взял страницы, которые она протянула.

– Ты богиня.

– Спасибо, – ответила Бэйлисс, немного покраснев.

– Ты же помнишь, что должен залечь на дно, верно? – спросила Жизель. – Здорово, что Бэйлисс достала тебе план, но ни она, ни я, Морти, Лупинский или кто-то еще из ДНН с кражей тебя не выручим.

Куп провел большим пальцем по нижней губе.

– Знаю. Придется сделать несколько звонков. Первое, что мне нужно сделать, это узнать о Фицджеральде побольше. Чем он занимается? Куда ходит? Мне надо выманить его из дома, чтобы было время на работу.

Бэйлисс откопала другую распечатку.

– Он фанат кино и инвестор в нескольких студиях. Согласно его расписанию, завтра вечером он будет на гала-концерте «Глобал Шоукейз Интернешнл».

Куп взял у нее бумагу и осмотрел ее, довольный, но также немного встревоженный.

– У ДНН на всех есть такие сводки?

Бэйлисс застенчиво улыбнулась.

– Это секретная информация, мистер Купер, – сказала она, затем прошептала: – Нет. Только те, у кого есть важные магические связи.

Жизель посмотрела на Купа.

– Магические связи?

– Это означает, что библиотека станет той еще занозой в заднице, – пояснил он.

– Вероятно, – кивнула Бэйлисс.

Куп осмотрел план поместья Фицджеральда.

– До завтра не так много времени. Мне нужно начать звонить. Жизель подняла руки.

– Больше ни слова. Бэйлисс и я – невинные свидетели.

– Она права, – сказала Бэйлисс. – Все, что ты скажешь нам, могут получить Аудиторы. Больше ничего не говори.

Куп взял страницы, сложил их и спрятал под куртку.

– Большое спасибо за помощь. Я у тебя в долгу.

– Не благодари, – отмахнулась Бэйлисс. – Так весело время от времени переходить на темную сторону. И если ты сможешь насолить Аудиторам, когда представится шанс, это будет лучшая благодарность.

– Не волнуйся. Я что-нибудь для них придумаю.

– Хорошо. Теперь тебе нужно убираться отсюда, – сказала Жизель.

– Еще один момент. Ты сказала, что рукопись теперь перевод. Как он называется? – спросил Куп.

Бэйлисс протянула ему еще один лист. На нем была фотография потрепанного старого тома.

– Она замаскирована под поваренную книгу.

Тисненая золотая надпись на корешке гласила: «Загадочные кондитерские изделия: совершенно не зловещее руководство по пудингам, печенью, пирожным и не совсем темным искусствам».

– А Форсития не особо умела прятаться, не так ли? – спросил Куп.

Бэйлисс покачала головой.

– Говорят, она потеряла целое состояние, играя в «мигающую мышь».

– Что это такое?

– Когда все сидят в кругу и стараются не думать о фиолетовой летучей мыши.

– Я уже проиграла, – призналась Жизель.

– Я тоже, – сказала Бэйлисс.

– А я нет, – похвастал Куп.

– Лжец, – упрекнула Жизель.

– Докажи.

– Ладно, ты выиграл. Ладно, вперед.

– Удачи, – сказала Бэйлисс.

– Спасибо, – поблагодарил Куп. И добавил: – О чем еще ты подумала? Нет, я не хочу заводить кошку.

– Теперь ты просто меня пугаешь, – сказала она. – Убирайся, пока тебя не сожгли на костре, как ведьму.

Он уже развернулся к выходу, когда Жизель позвала его:

– Эй, покер-фейс.

Куп остановился.

– Чего?

– Один мудрец однажды сказал мне: «Никогда не говори «никогда». Так что мяу.

– Дерьмо, – буркнул Куп и вышел на улицу, чтобы найти такси.

Глава 30

Фройлих вернулся в бунгало лишь после трех ночи. Затаскивая пакеты, он пошатывался, но изо всех сил старался это скрыть. А еще не был уверен, что зажеванная в машине жвачка смогла справиться с запахом целой упаковки пива.

Хархуф ждал в кресле из костей динозавра.

– Принес, что я велел, раб?

Фройлих поставил пакеты на кровать и сел, сражаясь с одышкой.

– Что нашел, принес. Вы же в курсе, что прошло не одно столетие? В наши дни нелегко отыскать нужные вам штуковины. Некоторые пришлось заменить.

– Да как ты посмел, – ледяным тоном произнес Хархуф.

– А попробуйте-ка сами найти в ночном Голливуде три глотка голубиной желчи! Но я справился. Двинул в Гриффит-парк и наловил кучу голубей. – Фройлих продемонстрировал склянку с зеленой жидкостью.

– Этого хватит.

– Кошек в парке тоже полно, так что с усами проблем не возникло. А под темным пивом все вообще прошло легко и задорно. – Фройлих икнул.

– Ты что, пил? – спросил Хархуф.

– Всю ночь гоняясь за голубями в темноте? Нет, что вы. Конечно, пил. Пару глоточков, – соврал Фройлих и поспешно добавил: – Хозяин.

– Я спущу тебе это, но лишь один раз. Что еще ты мне принес?

Фройлих начал вынимать добычу и раскладывать на тигрином покрывале.

– Вы просили… как там? Флакон лучшего ароматного елея, какой только есть в этой нечестивой стране? В ночном супермаркете лучших духов не найти, потому вот вам на выбор. Или одеколон «Олд Спайс». Если не в курсе, что это, то его используют старики, мечтая пахнуть как Леонардо Ди Каприо на «Титанике». Или, как альтернатива, баллончик «Весеннего вечернего тумана». Этой штукой дамы опыляют интимные места, дабы освежиться.

– А кувшин из слоновой кости?

Фройлих оторвался от пакетов и нервно огляделся:

– Эм, да. Слоновая кость. Тут проблемка – в наши дни ее не достать. Никак. Особенно в супермаркете в два часа ночи, а потому у вас снова есть выбор. – Он поднял нечто похожее на огромный железный бублик. – Чугунная форма для кексов. – А следом пластиковую емкость, изрисованную маргаритками. – Или чаша для вечеринок. Ну знаете, чипсы насыпать.

– Что такое «чипсы»? – спросил Хархуф.

– Величайшая пища в истории человечества. Черт. Надо было купить. Вам бы понравилось. Если бы у вас был рот.

– Что еще?

– Вместо костяной ступки я взял барный пестик для мохито. А вот со священным янтарным ладаном тоже возникли проблемы. Насколько я понял, его больше не существует. Разве что в какой-нибудь ведьмовской лавке, но я ведьм не знаю. Единственное, что пришло мне в голову, – это специализированный магазин. Сейчас мы такие называем магазинами для взрослых. – Фройлих достал два длинных пластиковых свертка. – Эти воняли меньше всего. Называются «Тропический тройничок» и «С двух сторон», а пахнут, если честно, мускусом и стыдом. Простите. Ну и, кажется, на этом все.

Хархуф встал и двинулся на него, и Фройлих пятился, пока не прижался спиной к стене бунгало.

– Из всех слепых, жалких, никчемных смертных ты худший, пес.

– Правда? Черт, а я и не заметил. Хозяин. Кстати, моей карте каюк, а на кредитке осталось около сотни баксов. Хорошо хоть комната оплачена на пару дней вперед. Но что бы вы там ни запланировали, лучше успеть к выходным, иначе придется захватывать мир на моей «Камри» две тысячи третьего года выпуска.

Нависнув над кроватью, Хархуф указал на последний предмет:

– Что это?

– Свернутая газета.

– Для чего она предназначена?

Фройлих взял газету и ударил ею по раскрытой ладони.

– Видите ли, я знаю, что я жалкий пес, и меня все устраивает. Серьезно, я даже рад. И вот в упомянутом мною магазине для взрослых работает женщина, которая, как мне кажется, умеет неплохо управляться со свернутой газетой. Вот только, как я уже сказал, я на мели. Может, вы могли бы повторить тот трюк из музея и заставить ее наказать худшего из псов?

Хархуф вернулся к костяному креслу.

– Это как-то связано с женщинами с подушками и мужчинами, жующими гамбургеры?

– Ага, из той же оперы.

– Тогда нет. Ты будешь служить мне и моей возлюбленной Шеметет. Иного удовольствия ты не хочешь и не заслуживаешь.

Фройлих бросил газету на кровать:

– Попытаться стоило. Что делаем дальше?

Хархуф театрально распростер руку:

– Принеси мне образ Исиды.

– Конечно. Держите, хозяин. – Фройлих выудил статуэтку из ящика комода. – Эта штука покажет вам, где Шеметет?

Хархуф вцепился в статуэтку неуклюжими мумифицированными ладонями и воздел над головой.

– Чтобы воскресить возлюбленную, мне понадобится еще кое-что, потому вскоре я пошлю тебя за священным фолиантом. Но сегодня, да, идол покажет мне, где она. И тогда книга вернет ее мне. Подготовь ингредиенты для заклинания.

– Рад служить. Мы остановились на чугунной форме или чаше для закусок?

– На чаше.

– Хороший выбор. Я все приготовлю.

Пока Фройлих трудился, Хархуф смотрел на Исиду.

– Скоро, моя дорогая Шеметет, я смогу вновь насладиться твоею красотой и мощью, и вместе мы поставим мир на колени. – Он с любовью провел по статуэтке пальцами, нежно погладил по голове, и та тут же склонилась набок. – Странно. Так не должно быть.

Фройлих отвлекся от дел и приблизился.

– И правда странно, – пробормотал, опускаясь на колени, дабы взглянуть на основание статуэтки. – Ой-ой.

– Ты уже издавал этот звук. Плохой звук. Что происходит?

Фройлих попытался вернуть голову Исиды на место, но она отломилась и осталась в его руке. Хархуф вцепился в его плечо, крепко сжал. Было больно. Очень больно.

– Что написано на основании богини Исиды?

– Нетоксичный материал. Безопасно для детей.

– Что это значит?

Фройлих извивался в хватке хозяина, все еще пытаясь присобачить голову Исиды на место.

– Дело в том… только не психуйте. Музей не всегда работает честно, и некоторые мумии были не совсем настоящими. А также, боюсь, и некоторые их атрибуты.

Хархуф отпустил его и с такой силой отшвырнул статуэтку, что наполовину вогнал ее в одну из декорированных под камень стен. А когда замахнулся и на Фройлиха, тот пригнулся и рванул к дальнему концу кровати. Хархуф поднял над головой и разорвал на части динозавровое кресло. Пластиковые кости разлетелись по сторонам. Затем он подошел к комоду и его тоже разломал парой ударов. Фройлих так и сидел на корточках, перепуганный и встревоженный чуть больше, чем был готов признать.

Хархуф обошел кровать и уставился на него сверху вниз:

– Ты разочаровал меня, пес. И должен понести наказание.

Фройлих протянул ему газету, но хозяин отбросил ее прочь.

– Не знаю, чего вы от меня ждали. Я охраняю вещи и избавляюсь от случайных тел, но я не эксперт по антиквариату. Я просто выполнил ваш приказ.

Рука Хархуфа повисла вдоль тела. Он отступил к телевизору, на экране которого женщины в костюмах кроликов бросали дротики в мужчин в костюмах яичниц.

– Этот мир озадачивает. Дешевый, бесстыдный, он годится только для гамбургеров, чипсов в чашах и «тропических тройничков». Мне жаль вас. Жили никчемно, а теперь познаете ужасы, которые мы с возлюбленной на вас обрушим.

– Ужасы? – переспросил Фройлих, медленно поднимаясь на ноги. – А их обрушат на всех или верные рабы и псы получат поблажку, ведь мы так стараемся выполнять ваши вполне разумные приказы?

– Тех, кто служил мне, мучения постигнут самые незначительные, – великодушно сообщил Хархуф.

– Отличная новость. Без мучений было бы лучше, но и незначительный сойдут. Спасибо, хозяин.

– А теперь я требую тишины. Нужно обдумать ситуацию и наметить план действий.

Фройлих тихонько забрался на кровать.

– Просто помните, что в субботу утром нас отсюда вытурят.

– Клерков я подчиню так же легко, как глупцов, с которыми ты сегодня беседовал, – отмахнулся Хархуф.

– И то верно, – расслабился Фройлих. – Мы можем остаться здесь навсегда. И если останемся, может, переберемся в комнату, где чуть больше двух каналов? Осада Сталинграда и полуголые девицы вызывают во мне одновременно депрессию, возбуждение и глубокое смущение.

Хозяин уставился на телик.

– Дай мне все обдумать, и завтра переедем в комнату с множеством платных каналов и без запаха потных носков.

– Спасибо, хозяин, спасибо, – обрадовался Фройлих, впервые подумав, что конец света не так уж плох.

Куп набрал номер и уже через пару гудков услышал щелчок ответа.

– Привет, Салли. Это Куп.

– Как поживаешь, агент Купер?

Он промолчал.

– Знаешь, как в «Твин Пиксе»? Я ждала шанса сказать это с тех пор, как ты перешел на темную сторону.

– Полагаю, я заслужил.

– Еще как, Джей Эдгар [1015], – фыркнула Салли.

Как и Жизель, она была Мэрилин. А еще воровкой и давней напарницей Купа. Вот только в отличие от него исправляться не захотела.

– Чем могу помочь? Я заплатила налоги и не грабила Форт-Нокс, так что звонок явно не рабочий.

– В некотором роде рабочий. Не хочешь подсобить мне в одном деле?

– Что за дело? – с подозрением уточнила Салли. – Последнее, на которое ты меня уговорил, не принесло ни гроша. О, и да, чуть меня не угробило.

– Сейчас все иначе. Задание для настоящих воров в стиле «укради-для-богатея». Всего одна вещь.

– Что именно?

– Книга. Нужно взломать библиотеку.

– Ты серьезно? Если ты совсем плох, я одолжу свой читательский билет. По нему можно брать книжки на дом и все такое.

– Это не простая библиотека. Я провел кое-какие исследования. Хозяин – богатый мудак с кучей дорогущих антикварных книг, картин и черт знает чего еще. Заберешь все, что сможешь унести.

– Ладно, заинтриговал. Рынок редких книг процветает. И кто хозяин?

– Рэмси Фицджеральд.

– Мерзкий издатель? Ага, у него наверняка полно стоящего добра. Кто еще в деле?

– Никто. Только ты и я.

– Даже Морти? Кто откроет замки и двери?

– Чувак вроде него не станет пользоваться обычными замками. Нас явно ждут смертельные проклятия и световые эффекты.

– С ними тоже можно справиться, – заметила Салли.

– Именно. Но мне нужна Мэрилин, чтобы пройти туда и обратно мимо охранников, слуг и прочего сброда.

– Думаешь, получится?

– Вынесем все, что поместится в карманах, руках и зубах.

– Охрана вооружена?

– Вероятность минимальная.

– То есть «возможно». Со взломщиком мне бы все равно было спокойнее.

– Говорю же, там взломщик ни к чему.

– Как поживает Жизель? У нее все такая же потрясная задница? – небрежно поинтересовалась Салли.

– Все прекрасно. Она передает привет. И да, задница ее по-прежнему на высоте.

– Судя по голосу, регулярный трах тебе на пользу. Ты похож на себя прежнего.

– Я и есть прежний.

– Раз ты обратился ко мне, полагаю, речь не об официальном правительственном задании. Ты снова на дне?

– Возникла проблемка с проклятием мумии.

– Да ты, нахрен, издеваешься? – рявкнула Салли.

– Вовсе нет.

– Куп в своем репертуаре. Ты что, украл у мертвяка волшебные бобы? Клянусь, у тебя возникают самые интересные проблемы.

– Значит, ты в деле?

– За шанс увидеть, как ты несешь кольцо на Роковую Гору? Черт возьми, да!

– Если повезет, ничего интересного не случится.

– Но если там есть секси суккубы, я пойду первой. Когда?

– Завтра ночью.

– Чтоб тебя. Уж лучше бы в этой библиотеке было что-нибудь ценное.

– Будет, – заверил Куп. – Детали скину по электронке.

– Что ж, до завтра.

– Увидимся.

Куп вновь уставился на чертежи. На них не было мистических ловушек или стражей. «Но такой, как Фицджеральд, не мог не выпендриться», – подумал он. Защита дорогостоящая – драконы и лавовые желоба, – но не самая эффективная. Куп знал, что Салли профессионал, и, если прижмет и придется бежать, она не подведет.

Беспокоило только одно: Хархуф. Вдруг засранец припрется в разгар дела? Он не трогал Жизель, а значит, скорее всего, не тронет и Салли. Обдумывая детали, Куп остановился на идеальном плане в случае появления Хархуфа: не терять своей проклятой башки.

Глава 31

Рэмси Фицджеральд владел самой большой группой бульварных газет и консервативных журналов в Западном полушарии. А еще был президентом телевизионной новостной сети, настолько ультраправой, что один писака даже сказал: «В то время как «Фокс-Ньюс» обращены к консервативной аудитории, сеть «Игл-Экспоуз», похоже, была создана Лексом Лютором для злодеев из «Безумного Макса» и Влада Цепеша, которые мечтают вернуться к золотому стандарту, отправить детей из яслей в угольные шахты и сбалансировать бюджет, разрешив охоту на снежного человека и свободную торговлю органами».

Как и его герой, Уильям Рэндольф Херст, Фицджеральд коллекционировал картины, скульптуры, книги, антикварную мебель и экзотических животных, только денег у него было больше, а вкуса – меньше, потому хранилось это добро в дьявольски спроектированном призрачном бункере позади главного особняка его поместья в Беверли-Хиллз. Тот же Херст мог похвастаться всего парой полтергейстов на полставки, да и то они в основном лишь развлекали его гостей на выходных.

История Фицджеральда – это история человека, который начал с нескольких сотен миллионов семейных денег и сумел их преумножить с помощью силы воли, инсайдерской торговли и шантажа. В своей автобиографии он назвал эту формулу «охватом Торквемады» [1016].

Но втайне Фицджеральд лелеял мечту стать продюсером шоу вроде Уолта Диснея, Басби Беркли и Лени Рифеншталь. Тем, кого уважают и превозносят. Он задействовал свои активы в различных киностудиях и вкладывался в крупнобюджетные проекты, основанные на их самых успешных работах.

Первой попыткой стал мюзикл по мотивам «Техасской резни бензопилой» под названием «Я забрал твое лицо, а ты – мое сердце». Шоу провалилось, а театр после трех выступлений спалили дотла.

Позже Фицджеральд перешел на телевидение, создав американскую историческую драму в духе «Аббатства Даунтон». В «Поместье Ларедо» речь шла о семейной династии на Западе сразу после Гражданской войны. Первый сезон получил неплохие отзывы, но во втором рейтинги упали, и тогда в сюжете появились налеты индейцев, вспышка оспы, обряды экзорцизма, сексуальное привидение, сексуальный оборотень и сексуальная леди-стрелок, сражающаяся с динозаврами, которых семейство разбудило, добывая золото. Невероятно, но все сработало. Рейтинги взлетели до небес, а вот хороших отзывов не добавилось. Сколько бы миллионов Фицджеральд ни заработал на шоу, уважали его теперь еще меньше.

Его последней попыткой заслужить авторитет стала «Улица Обнимашек» – консервативная версия «Улицы Сезам», в которой очаровательные куклы-животные учили дошкольников навыкам лоббирования и откатов. Передачу приняли нормально, хоть и без восторгов, пока Фицджеральд не ввел нового персонажа – Холли Бабетт, Кролика Правды. Оказалось, что отрицающий Холокост кролик не годится для выбранного эфирного времени, и их сдвинули в середину праздничного шоу «Золото, пули и антибиотки: Иисус-выживальщик спасает Рождество».

После очередного провала Фицджеральд вернулся к управлению медиаимперией и инвестированию в киностудии и на публике появлялся редко – только на важных мероприятиях и периодических дознаниях в конгрессе на тему контрабанды оружия и валютных манипуляций. Они вместе с пятой женой, Татьяной, или Тильдой, или что-то вроде того – проклятые иностранные имена со временим слились воедино, – с нетерпением ждали международного гала-концерта «Глобал-Шоукейс» и планировали прибыть туда пораньше, доверив поместье своим талантливым охранникам.

Воспользовавшись не совсем законными связями, Куп ненадолго одолжил фургон фирмы по очистке ковров, благодаря чему они с Салли спокойно припарковались в районе Фицджеральда и простояли там весь день. Куп наблюдал за особняком с водительского места, а Салли, по такому случаю перекрасившая короткие и некогда синие волосы в зеленый цвет, лежала на заднем сиденье с пакетом печенья и конфет.

Солнце клонилось к закату. Куп отрегулировал бинокль.

– Они там еще не уходят? – простонала Салли.

– Ты десять минут назад спрашивала.

– Прости. Так уходят?

– Нет. – Куп повернул зеркало заднего вида и наблюдал, как она поглощает «Сникерс». – Вот. Все твои нервы из-за сахара.

Салли сглотнула:

– Нет. Все мои нервы из-за трех часов бездействия. Сыграем в двадцать вопросов?

– Это твой первый вопрос?

Салли снова улеглась:

– Чую, с тобой будет весело.

– Мы могли бы сыграть в карты, но мне надо следить за домом.

– Жаль, ты не предупредил, что придется весь день прохлаждаться. Я бы захватила кошку или вибратор. Что бы тебя сильнее взбесило?

– Плачу доллар, и ты никогда не берешь ничего из этого на дело.

Салли перевернулась на живот:

– Точно. Ты боишься кошек.

Куп опустил бинокль:

– Не боюсь. Просто не люблю.

– Ты просто еще не встретил свою единственную. Едва познакомившись с Мур Джей Харви, я поняла, что мы созданы друг для друга.

– Тебе Жизель сказала?

– Что? Нет.

– Вы не общались?

Салли снова легла на спину:

– Без комментариев.

– Это заговор, – проворчал Куп.

– Ага, у нас девчачий тайный клуб.

– Парочка интриганок.

– Нужно хорошее название. Гарпии… атакуют? Спешат на помощь?

– Первое ближе к истине.

– Знаю, – печально вздохнула Салли. – Они уже уходят?

– Ты только что спрашивала.

Она пнула спинку сиденья Купа:

– Мне скучно, папочка. Почитай мне сказку.

– Ладно. Однажды Красная Шапочка пошла в лес навестить бабушку. В корзинке она несла обезжиренное молоко, сахар, кукурузный сироп, мальтодекстрин, моноэфиры пропиленгликоля, целлюлозный гель, моно– и диглицериды, камедь рожкового дерева…

Салли снова пнула спинку его кресла:

– Придурок, ты зачитываешь мне ингредиенты шоколадного батончика?

– Вообще-то сэндвич-мороженого. Хочешь узнать, что было дальше? Мы еще не добрались до захватывающего описания полисорбата и каррагинана.

– Ты истинный сказитель, Куп.

– Не знаю такого слова.

– Лжец.

– Докажи.

– Они уже уходят?

– Погоди. Вижу движение. Кто-то вышел через парадную дверь, направляется к лимузину.

– Слава богу! – Салли села. – Я уж собиралась ритуально самоубиться овсяным печеньем с изюмом.

Куп закинул на плечо спортивную сумку и вслед за Салли выскочил из фургона. На обоих красовались белые комбинезоны с логотипом фирмы по чистке ковров на спинах. Салли держала в руках планшет с бумагами и, пока они переходили улицу, не отрывала от него заинтересованного взгляда, надеясь сбить местных с толку. Они играли всю дорогу до пальмы на границе владений Фицджеральда.

– Еще светло, Куп, – пробормотала Салли, перелистывая страницы. – И тут наверняка наблюдение повсюду. Я нас прикрою, но что делать с камерами?

Куп выудил из сумки коробок размером с пульт от телевизора.

– Все схвачено, спасибо ДНН. Занимайся своим делом, а я позабочусь об остальном, когда Фицджеральды уедут.

– Ты главный, босс, – скептически хмыкнула Салли. – Погнали. – Затем закрыла глаза и сосредоточилась. – Все пучком. Теперь ни один человек в непосредственной близости нас не увидит.

– Потрясающе, – отозвался Куп, надеясь, что в голосе больше уверенности, чем в нем самом.

С одной стороны, он наслаждался такими вот импровизированными заданиями. Они всегда получались захватывающими, а если в партнерах кто-то вроде Салли – еще и веселыми. Вот только на сей раз от результатов вылазки зависела его шкура, потому было слегка не до развлечений. Оставалось только войти и выйти с книгой. Куп знал, что справится со всем, что ждет внутри. В пределах разумного. «Прошу, только не пауки», – молился он. Драконы, демоны, призраки, вендиго, вампиры, бешеные пудели, пиявки, школьные психологи – что угодно, но окто-жути ему и с доктором Лупински за глаза хватило, больше не надо. Кожа чесалась от одной мысли о мерзких лапках. Куп опустил сумку на землю, достал баллончик и тщательно обрызгался сверху донизу.

– Это что? – нахмурилась Салли.

– Мои неврозы.

– В доме есть что-то, о чем мне следует знать? Дай и мне этой дряни.

– Это просто спрей от насекомых. Если они там есть, пусть бегут в другую сторону.

Салли выхватила у него баллончик и тоже обрызгалась.

– Ты передаешь свои неврозы партнеру. Это вот такая меня сегодня ждет поддержка, босс?

Куп покачал головой:

– Пауки и мумии. Вот и все мои слабости.

– Еще обязательства.

– Не начинай. Говоришь как Фил.

– Кстати, почему он не с нами?

– Он федерал. Если б я прихватил кого-то из команды, они бы заметили.

Салли покосилась на дом:

– И все равно со взломщиком было бы проще.

– Забудь о замках. Нас ждут упыри и фейерверки. К тому ж я взял отмычки.

Через бинокль Куп наблюдал, как Фицджеральды сели в лимузин и по круглой подъездной дорожке направились к воротам.

– Готовься, скоро заходим.

– Значит, ты позаботишься о камерах?

– Как только Папочка Варбакс[1017] с женой свалят.

– Надеюсь, у Фицджеральда есть Караваджо. Всегда о нем мечтала. Ты когда-нибудь видел его маленького голенького купидона или Иоанна Крестителя? Чисто живописное порно.

Куп замер:

– С каких пор тебе на стене нужны голые мужики?

– Я училась в католической школе, – пожала плечами Салли. – Без сложных фетишей оттуда не уходят.

– Если повезет, сегодня мы уважим твои закидоны.

Ворота распахнулись, едва Куп и Салли приблизились. Она взялись за руки и застыли, ожидая, когда мимо проедет черный лимузин, а затем проскочили внутрь, и ворота снова захлопнулись. А воры все бежали и бежали, пока не добрались до группы дубов, где присели на корточки и обменялись улыбками.

– Было весело, – фыркнула Салли. – Будто в кинотеатр пробраться.

– Порой чем проще, тем лучше.

– Куда теперь?

Куп достал из кармана комбинезона распечатанную карту территории.

– Огибаем главный дом и идем к тому, что за ним. Такой не пропустишь. Он окружен рвом.

Салли оглянулась через плечо:

– Я помню. Интересно, Фицджеральды хоть иногда напиваются и купаются там голышом? Вот будь у меня ров…

– Вряд ли. Держу пари, что с обитателями этого рва ты бы не хотела оказаться голой.

– Львы, тигры, медведи, о боже…

– Главное чтоб без пауков.

– И монахинь.

Куп уставился на нее, и Салли смутилась:

– Я же сказала, католическое воспитание. Но не зацикливайся на моих неврозах. Камеры?

Куп продемонстрировал коробочку, которую Жизель использовала в музее.

– Готова?

– Что должно произойти?

– Если сработает, то ничего особенного. Я вырублю всю энергию. В крайнем случае кто-нибудь из обслуги начнет шататься по двору, проверяя провода.

Салли присмотрелась к коробке:

– Какой-то гаджет федералов?

– Твои налоги в действии.

– Ты негодяй, раз используешь его ради гнусностей.

– Моя шкура ничуть не гнусная. Мне она дорога, – пробормотал Куп и быстро огляделся в поисках мумий.

– Чего ты все ищешь? Врубай уже, командир.

Он нажал кнопку. Свет над входной дверью погас. Затем потемнели окна верхнего этажа и экран телевизора в гостиной, а потом и весь дом погрузился во мрак.

– Шевелись, – позвал Куп.

Они резво двинулись через ухоженную территорию особняка, мимо греческих статуй и мраморных фонтанов. Карта не особо подготовила их к истинным масштабам поместья. На самом деле даже двух поместий, которые Фицджеральд объединил. Салли тут явно нравилось. Она совала руки под водяные струи и касалась каждой встреченной статуи. Куп же начинал задыхаться. Не от напряжения, а от медленно нарастающего страха, что в каждой тени прячется какой-нибудь древний мертвец. Главные ворота остались далеко позади, и Куп понял, что это не самый лучший путь к отступлению. В случае чего проще бежать дальше в глубь поместья или вдоль ручья, что тянулся от дома прямо к дороге. Конечно, при условии, что Фицджеральд не населил его гоблинами или огнедышащими гуппи.

– Ты как? – забеспокоилась Салли. – Опять аллергия?

– Ага, – выдохнул Куп. – Аллергия.

– А вот и она, – кивнула Салли.

Ярдах в пятидесяти от них виднелась библиотека, состоящая из круглого центрального зала и четырех крыльев, распростершихся во всех направлениях. В тусклом свете мерцал ров и подъемный мост за ним.

– Обалдеть. Похоже, у кого-то стояк на Диснейленд. Что скажешь? – спросила Салли.

Куп мог бы сказать, что здание напоминает ему мультяшный особняк с привидениями. И ему бы расслабиться, но вместо этого в голову полезли образы гниющей армии Микки-Маусов и чокнутых Гуффи в черных балахонах, размахивающих острыми как бритвы косами.

– Очень мило, – выдавил Куп. – Ладно, прикрывай нас от чужих глаз, а я проведу нас внутрь.

– Нужно пройти по мосту, – заметила Салли.

– Это основной план. Впереди электронный замок – наверняка он и опускает мост.

– У тебя есть код?

– Конечно, нет, – улыбнулся Куп, чувствуя, как возвращается хорошее настроение. – Зато есть гаджеты.

Он достал универсальную ключ-карту, прикрепленную к маленькой серой коробочке с логотипом ДНН, и снова улыбнулся, но Салли отступила на пару шагов.

– В топку твои коробки. Это что такое? – Она указала ему за спину, и Куп обернулся.

По зеленой траве к ним приближались шесть женщин в развевающихся белых одеяниях. Красивых, с прямыми длинными волосами, черными как ночь, и фарфоровыми лицами с тонкими чертами. Если не обращать внимания на их острые зубы и ногти-скальпели, то с такими приятно выбраться хоть на ужин, хоть в кино.

– Понтианаки [1018], – ответил Куп.

– А подробнее?

– В основном они хотят сожрать твои внутренности. Хуже того – они крикуньи. Наверное, это у Фицджеральда такая сигнализация.

– Почему это крик хуже съеденных внутренностей? Если кто и сожрет меня, то только моя кошка.

Куп протянул Салли сумку.

– Жди здесь, – велел, радуясь, что наконец-то можно разобраться с тем, кто не завернут в изъеденное молью тряпье.

– Какого хрена ты творишь? – зашипела Салли. – А ну вернись!

Куп не остановился.

– Вечер добрый, дамы, – поздоровался, приблизившись. – Кому-нибудь из вас интересна подписка на «Спорт-Иллюстрейтед»? В подарок получите купальник и пресс-папье в форме проломленного черепа.

Женщины замерли перед ним полукругом – такие бледные, что кожа их едва ли не светилась в умирающих сумерках. Первая подняла голову, чтобы закричать, и остальные последовали ее примеру. Куп сунул руку в карман и достал пластиковый пакет с черным порошком. Когда женщины глубоко вдохнули, он зажал нос и швырнул в них пакет. Тот плюхнулся в траву и взорвался. Понтианаки попятились, потирая глаза. Затем, разъяренные, распахнули рты для крика и… расчихались. Некоторые кашляли, но в основном округу оглашал звонкий чих. Из фарфоровых носов потекла влага, попадая на струящиеся наряды; прекрасные глаза слезились, и женщины натыкались друг на друга, что их явно только сильнее злило.

Куп схватил Салли и потащил прочь, обойдя чихающую группу по широкой дуге.

– Какого черта ты сделал?

– Приправил их перчиком. Идеально для уличных грабителей, крикунов и стейков.

Салли пихнула его в бок:

– Это и есть твой план борьбы с пожирательницами внутренностей? Спровоцировать аллергию?

– Сработало ведь.

– Прошу, скажи, что ты не все проблемы собираешься решать с помощью приправ.

Куп закинул лямку на плечо и похлопал по сумке:

– Расслабься. У меня с собой все, что нужно. Если это лучший арсенал Фицджеральда, мы в шоколаде. – Он указал в темноту. – Электронный замок прямо по курсу.

– Ладно. Но из-за тебя я теперь, скорее всего, потеряна для готов. Отныне я хочу загар, ровные зубы и ни одного ногтя в поле зрения.

Лужайку Куп пересекал со странным ощущением, что этот паршивый, скомканный, спонтанный план может выгореть. Однако в затылке все еще копошился страх.