Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-3". Компиляция. Книги 1-29 (СИ)"

Автор книги: Стивен Ридер Дональдсон

Соавторы: Роберт Сойер,Саймон Дж. Морден,Ричард Кадри
сообщить о нарушении

Текущая страница: 73 (всего у книги 317 страниц)

В лучших традициях Саб Роза, особняк Блэкбёрна выглядит как жалкие развалины. В данном случае, заброшенный резидент-отель на Южной Мэйн-стрит. Первый этаж заколочен досками. Второй и третий были уничтожены пожаром, и через потолок верхнего этажа можно видеть небо. Символики банд и нарисованные баллончиком обнажённые дамы похожи на наскальные рисунки на открытом воздухе. Целые эпохи рекламных брошюр и клееных флаеров групп образуют бледный наст на нижних этажах. Покопавшись в этих слоях достаточно глубоко, можно найти напечатанные клинописью или на папирусе флаеры вавилонских концертов дэт-металл[879].

Особняк защищён более сильным худу, чем гробница Тутанхамона. Оно может сдержать армии Ада, орду Снежных людей и вторжение марсиан одновременно. На самом деле, обитель Блэкбёрна так насыщено охранными заклинаниями и ловушками, что у него нет ни одного охранника. Даже собаки. Авгур настолько надменный, что считает мускулы архаизмом, что в его случае отчасти верно, но невежливо тыкать мир в это носом. Кто-то должен закидать это место туалетной бумагой[880], чтобы напомнить ему, что он человек. Я бы хотел, чтобы это был я, но прямо сейчас не знаю, как подобраться достаточно близко, даже чтобы попасть в это здание из гранатомёта.

Глаза Люцифера могут видеть окружающие отель мерцающие чары. Ряд хрустальных сфер, вложенных друг в друга, словно русские матрёшки. Насколько я знаю, в доспехах, как всегда, меня трудно убить, но это означает, что я могу погасить их либо получить травму, а я не хочу получить известность как Люцифер-Калека. Мне нужно не облажаться с этим.

Большая часть моего худу ориентирована на то, чтобы ранить людей и взрывать предметы. Я довольно хорош в составлении заклинаний на месте, но сколько мне придётся запустить, если я попробую наколдовать себе путь сквозь защиту Блэкбёрна? Только одно имеет смысл, если я хочу попасть внутрь до того, как Санта насрёт игрушками во все дымоходы. Это действительно глупо, но глупость – это типа моя специализация.

Я делаю несколько глубоких вдохов и призываю всё гнусное ублюдочное люциферство, которое только могу, и закутываюсь в платье Повелителя мух. Когда кажется, что всё правильно, я направляюсь к первому слою худу и кладу на него руку.

Когда я в первый раз вернулся на Землю, Самаэль вошёл в мою спальню над «Мак Овердрайв». В то время я так был потрясён, увидев Дьявола у своей двери, что не задумался о том, что это означает. К тому времени я возвёл вокруг магазина охранные барьеры и свои собственные импровизированные защитные заклинания. Люцифер прошёл прямо сквозь них. Это один из тех секретов, что небесные типы скрывают от нас? Что большая часть людских защит не работает на ангелах? Моя ангельская половина находится где-то далеко, потягивая «Ширли Темпл»[881] и почитывая журнал «Парад»[882], но всё же я Люцифер, и на мне ангельский доспех. Возможно этого ангела достаточно, чтобы уберечь меня от того, чтобы взлететь на воздух, подобно взрыву на нефтеперерабатывающем заводе.

Итак, я кладу руку на первый слой магии и нажимаю. Меня охватывает голубое пламя, но оно не обжигает. Позади огня слой кажется густым и жидким. Я ещё не умер, поэтому продолжаю давить. Медленно и неуклонно, словно выходя из тёплой глицериновой ванны, я прохожу сквозь первый слой. Проделываю то же самое со следующим. Этот заполнен ветром и песком. Песчаная буря из бритвенных лезвий. Я нажимаю медленно и постоянно, держа в уме мантру «даже не начинай на меня залупаться». Слой трескается и расходится ровно настолько, чтобы я прошёл сквозь него. Ещё четыре слоя, и я подхожу к парадному входу Блэкбёрна, словно «Эйвон»-леди[883]. Протягиваю руку, чтобы проверить дверь. Этот долбоёб даже не позаботился запереть её.

Внутри дом Блэкбёрна представляет собой старый викторианский особняк с витражным стеклом, пальмами в кадках и шкафчиками с редкостями в каждой комнате. Из тех мест, где вы не удивитесь, встретив в комнате для гостей ширяющегося коксом Шерлока Холмса.

По одну сторону широкой лестницы находится кабинет Блэкбёрна. По другую – то, что выглядит как гостиная. Раздвижные двери приоткрыты на щёлочку. Внутри порядка двадцати человек слушают, как он разглагольствует о прогнозах затратоэффективности, какие государственные политические должности сохранить, и какие корпоративные инвестиции высвободить. Сперва кто-то пытается меня убить, а теперь ещё одно совещание по бюджету. Куда мне деться от этого дерьма?

Видимо, я попал на синод, совещание в день солнцестояния, где гранды Саб Роза собираются, чтобы придумать, в какие гнусные игры для вечеринок они будут играть на Новый Год. Блэкбёрн – гадатель, заглядывающий в будущее провидец. Авгур Саб Роза всегда гадатель, а нынешний правитель, предположительно, довольно неплохой. Если он предсказал мой приход, у меня неприятности. Если повезёт, он слеп к фокусам Люцифера. Конечно, это может быть ловушка, и он хочет, чтобы я оказался в тесном помещении, где не смогу убежать. Ладно. Я уже несколько месяцев не убивал людей.

По традиции официальных совещаний, в передней части комнаты парит символ Саб Роза, словно аэростат Суперкубка. Символ представляет собой кадуцей – обвившиеся друг вокруг друга в виде восьмёрки змеи. Символ знания. В первом пересечении, верхнем отверстии восьмёрки, расположен вписанный в треугольник квадрат, внутри которого круг. Квадратура круга. Алхимический символ делания[884]. Делание – это магия и секреты, которым можно научиться для расширения сознания и усовершенствования мира. Нижнее пересечение – это чёрный круг с тремя линиями, подобно солнцу расходящимися лучами от змея. Алхимический символ золота. В старину золото означало просвещённость. В наши дни золото означает просто золото. Я пинаю в сторону одну из дверей, достаю «Глок» и всаживаю по пуле в каждый конец кадуцея. Предмет вспыхивает и пеплом осыпается на ковёр.

– Похоже на вечеринку. Ты вломился на мою, так что я решил отплатить тем же.

Блэкбёрн приходит в ярость, ни капельки не испугавшись. Он симпатичный парень в дорогом итальянском костюме и с широким лицом политика, которое так и просится на стодолларовую банкноту. Из-за седеющих висков он выглядит так, будто ему под полтинник, но я знаю, что ему далеко за сто.

– Как ты попал сюда? Ты вторгся в мой дом и прервал секретное дело Саб Роза. Если раньше ты и не был разыскиваемым преступником, то теперь, Старк, точно им являешься.

Блэкбёрн указывает мимо меня на кого-то, кого я не вижу.

– Позовите охрану…

Я заношу «Глок» за спину и стреляю, не глядя. Что-то падает на ковёр. Я приставляю ещё горячее дуло к подбородку Блэкбёрна.

– Если эта фраза обращена туда, куда я думаю, тебе лучше произнести её красиво, потому что это будут твои последние слова.

– Очень прошу, мистер Блэкбёрн. Позвольте мне это сделать. Я давно хотел дать пинка этому грубияну.

Это хриплый голос короля Каира. Хриплый, потому что его крик во всю глотку тихий, на грани, блядь, слышимости. Он глава семейства, специализирующегося в качестве наёмных худу бандитов, как официально, так и неофициально. Он представляет собой тощую крысу с ирокезом на голове без рубашки в бархатном пальто до пола, отделанном страусиными перьями. Он считает, что визги и прыжки по мебели делают его панком. На самом деле, это просто делает его наркоманом на «Дикси Уишбон».

«Уишбон» – это своего рода худу-мет. Он делает вас нервным параноиком, но парни вроде Каира тащатся от него, потому что он не поджаривает их как обычный мет. Он выжигает людей вокруг них. Заядлый наркоман на «Дикси Уишбон» в конечном итоге окажется в окружении своры желтушных чернозубых психопатов. Ходят слухи, что семья Каира с этого начинала в Алабаме. Он стоит на тяжёлом диване красного дерева. Спрыгивает и пытается пнуть его в мою сторону. Ему почти удаётся, но тот зацепляет край кресла Кайзера Наварро и бьёт его по лицу. Наварро – глава большого южноамериканского синдиката Саб Роза. Не из тех, кого вам захочется ударить столовым гарнитуром. Благородно-драматичный момент Каира превращается в бурное наркоманское веселье в стиле «Трёх Балбесов». Он подходит, чтобы извиниться перед Наварро, и женский голос наводит в комнате порядок.

– Успокойтесь, леди и джентльмены. Может мистер Старк и много в чём виновен, но присмотритесь, и вы увидите, что он не тот, за кого вы его принимаете.

Я узнаю этот голос. Он принадлежит одной из двух-трёх, кого я больше всего ненавижу на этой планете. Я убираю «Глок» в карман, хватаю наац и готовлюсь к худу-атаке, но, когда я поворачиваюсь, она просто в одиночестве сидит за столом Блэкбёрна, глядя на меня так, будто я гнилой банан на дне её сумки для ланча.

– Разве ты не должна быть где-нибудь, играя в Рагнарёк? – говорю я и поворачиваюсь обратно к комнате. – Вам известно, что, когда она не с вами ублюдками, Стервелле Де Виль[885] не терпится убить Бога. Как вам такая злоба? На её фоне я кажусь совершенно разумным.

Аэлита – ещё один чёртов ангел. Не падший, как Люцифер, а один из более поздних мерзавцев Бога. Из-за того, что Бог позволяет жить такому ублюдку нефилиму как я, Аэлита решила, что старик впал в маразм, и нужно положить конец Его страданиям. Раньше она вместе с маршалом США по имени Уэллс руководила Золотой Стражей, земными пинкертонами Бога. Стража погибла, и я не слышал никаких новостей об Аэлите до этой минуты.

Блэкбёрн встаёт между Аэлитой и мной.

– Немедленно прекратите это, мистер Старк.

– Убей его. Блэкбёрн, прикончи его на хер, – кричит Король Каир.

Я хватаю со стола Блэкбёрна хрустальный шар размером с дыню и швыряю в потолок. На Каира обрушиваются осколки стекла и куски штукатурки.

– Блядь! – кричит он, но не смеет ничего делать без разрешения Авгура.

Я узнаю в толпе несколько лиц. Туата Форчун, жена Блэкбёрна. Она бронтомант. Творец грома. Приличный бронто может оседлать грозовые облака, чтобы отыскать потерянных людей и предметы. Профи может использовать молнии как оружие. Должно быть, недавно было несколько сильных бурь, потому что Туата выглядит такой же зелёной и измотанной, как гражданский на химиотерапии. Некоторые виды худу отнимают у вас больше, чем другие.

Здесь Ходжа Насреддин. Он Старьёвщик. Торговец душами. Из семьи Саб Роза из Старого Света. Старый, как грёбаные допотопные времена. В наше время его семья могла быть нефтяными и медиабаронами, но в их подвалах спрятаны древние реликвии Саб Роза, которыми ещё тысячу лет назад торговали на Великом Шёлковом пути.

Мэр Саб Роза Лос-Анджелеса возлежит на пурпурном шёлковом диванчике в окружении телохранителей. Ричард Уильям «Большой Билл» Уитон-третий. На последних выборах он отбросил «третий», но вы всегда знали, что оно там было, словно он король старой доброй Англии, и каждый должен знать, сколько их всего.

Рядом с Большим Биллом, аккуратно сложив руки на коленях, сидит парень. На нём костюм круче бриллиантов, и у него маникюр, которому бы позавидовал сам папа римский. Он не из Саб Роза, и он настолько на грани, что не думаю, чтобы он когда-либо прежде видел столько в одном месте. А может он напуган, потому что только что, стреляя из пистолета, ворвался сумасшедший парень.

В задней части комнаты находится девушка с бритой головой и множеством татуировок. Я бы поклялся, что откуда-то знаю её, но за эти годы я познакомился больше, чем с парой татуированных девушек. У неё крупные шрамы на шее, а одна сторона лица похожа на тех женщин, о которых вы слышали, которых облил кислотой бывший любовник-псих. Это значит, что я не знаком с ней. Я бы запомнил эти шрамы. Надо отдать должное Саб Роза, которые сохраняют свои раны. Когда можно отправиться в худу-клинику, как у Аллегры, и залечить всё за час, понятно, что эта девушка любит свои шрамы больше, чем быть красивой. Молодец.

Я смотрю на Блэкбёрна и щелчком раскрываю наац.

– Зачем ты сегодня вечером послал за мной головорезов? Они ворвались в общественное место и начали стрелять. Пострадали гражданские.

Король Каир смеётся, будто я рассказал отличную шутку «тук-тук»[886].

– Конечно, Каир. Это были твои ублюдки. Не так ли? Мне следовало догадаться по трясучке «Уишбон». Неудивительно, что они не смогли попасть, во что целились.

– Они напали на тебя, потому что думали, что ты тот другой Старк. Он не носил оружия и не сквернословил. Он был освежающей переменой, пока не убил сына мэра, – говорит Аэлита.

– Этот кольцехвостый мальчик из церковного хора? Не верю.

– Поверь. У нас есть свидетели.

Она складывает руки на столе и одаривает меня холодной улыбкой.

– Может, ему наскучило вести себя как нормальный человек, и он пытался быть больше похожим на тебя.

– Или, может, ты просто всё это выдумала, чтобы убить меня по частям, как делаешь это с Богом.

– Твой доппельгангер[887] нажил много врагов.

Я достаю «Проклятие» и закуриваю. Судя по вздохам из толпы, можно решить, что я снимаю шкуру с оленя на персидском ковре.

– Нужно было дать Мейсону убить тебя.

Она отпивает чай и ставит его на стол.

– Что за странные дела творятся. Ты спас нас, ангелов, чтобы держать врата Ада закрытыми, и вот ты здесь. Сам Ад. Ты спас этот мир от ужаса лишь для того, чтобы вернуться как олицетворение ужаса.

– Полагаю, бизнес по убийству Бога плохо оплачивается, раз тебе приходится быть кормилицей у этих спиногрызов.

– Я иду туда, где я нужна.

Каир мало-помалу приближается ко мне сзади. Я щёлкаю наацем у его ног. Он отпрыгивает на шаг назад. Он выглядит как скачущий идиот, но он опасный сукин сын.

– Если карательный отряд в баре был легальной службой безопасности Саб Роза, зачем они удалили свои клейма?

Каир прочищает горло.

– Новая политика безопасности. Некоторые из этих мальчиков веруют в Бога. Не оставляй отметин на своём теле[888] и всё такое. В любом случае, молитва их успокаивает, так что я поощряю это.

Я толкаю Блэкбёрна в кресло, говорю: «Оставайся здесь» и подхожу к Аэлите.

– В этом заключается идея? Ты возрождаешь Золотую Стражу вместе с кучкой прирождённых наркоманов-берсерков? Убейте их всех, и пусть Бог рассортирует их.

Я поворачиваюсь к комнате.

– Так вот что такое Саб Роза в наши дни?

– Как и у Бога, пути Саб Роза неисповедимы, – говорит Аэлита. – Но, в конце концов, они служат на благо всего человечества, как Саб Роза, так и гражданских.

Кто-то рвётся в сторону двери. Женщина в синем меховом пальто. Она похожа на плюшевую игрушку. Я щёлкаю наацем как хлыстом, захватываю её за лодыжку и отрываю от пола. Бросаю её на кучку аристократов, которые всё ещё держат чашки с чаем.

– Следующему, кто побежит, я снесу голову.

Я сворачиваю наац и опираюсь на стол. Аэлита откатывается от меня на несколько сантиметров.

– А как насчёт странной маленькой девочки с ножом? Она часть ваших благих дел или ты открыла испытай-острые-ощущения-убей детский сад?

– Неужели великий Сэндмен Слим боится ребёнка-призрака?

Она цокает языком.

– Не беспокойся о девочке. Мы с ней разбираемся.

– Разбирайтесь быстрее. Сегодня вечером она убила кое-кого. Саб Роза, который зашёл выпить. Никому не мешая. Играя со своим чёртовым телефоном.

– Если ты так напуган, почему бы не пойти под защиту синода? Наши медиумы говорят нам, что дела в Аду не очень. Мы можем защитить тебя от твоих врагов в этом мире и небесных царствах.

– Распродажа два-по-цене-одного. И почём?

– Ничего из того, что тебе нужно. На самом деле, даже бремя. Отдай мне сингулярность и Комрама Ом Йа, и ты официально окажешься под защитой Саб Роза.

Так вот как называется Волшебный Шар Номер 8. Звучит как чиханье адовца.

– Я выжил в Аду. Думаю, смогу выжить и в Голливуде.

– Тогда просто Комрама.

– Почему бы тебе не попробовать снова овладеть мной? Тогда я бы просто отдал его.

– Не знаю, о чём ты говоришь.

– Лжец.

– Я заберу их у него.

Каир наконец-то настроен серьёзно. Он лезет в карман бархатного пальто и достаёт два золотых ножа. Длинные изогнутые пилообразные лезвия, из тех, что травмируют, когда входят, но ещё сильнее, когда выходят.

– Эй, Чак Норис, ты слушал своего босса? Скажи ему, кто я сейчас.

Она поднимает брови и обращается к Каиру.

– Он Дьявол во плоти. Стоящая перед тобой гнусность – это новый Люцифер.

– Ха! – кричит Каир хриплым голосом. Трудно сказать, действительно ли он смеётся или нет. Всё, что выходит из его рта, просто сочится сарказмом.

– Если он Сатана, то я Человек-паук.

Он бросается в атаку. Он быстр с ножами, но я быстрее. Растягиваю наац. Я хочу биться с ним врукопашную. Он полосует меня по животу. Этот удар легко парировать. Другой рукой он тянется к моей ноге, пытаясь перерезать бедренную артерию. Я убираю ногу и наношу ему «удар кролика»[889]. Он опускается на одно колено, и когда я решаю, что он вот-вот упадёт, он наносит рукой прямой удар вверх. Лезвие высекает искры из моего доспеха. Я смотрю вниз на свою испорченную рубашку. Каир встаёт и ухмыляется. Он кажется озадаченным при виде доспеха, и я бью его ногой в грудь. Он делает кувырок назад через стол Блэкбёрна. Аэлита тоже быстра. Она откатывает офисное кресло назад с дороги, и Каир приземляется на пол.

Я обхожу стол и беру Каира в удушающий захват сзади не потому, что в этом есть необходимость, а потому, что мне в самом деле хочется придушить этого парня.

– Во-первых, я не настолько идиот, чтобы носить Шар Номер 8 или сингулярность с собой. Во-вторых, я только что купил эту рубашку. Ты должен мне двенадцать долларов.

Каир висит на моей руке, словно на спасательном плоту в шторм, так что ему требуется минута, чтобы оценить ситуацию. Он лезет в карман и вытаскивает несколько банкнот. Они все крупного достоинства. Я беру самую мелкую.

– Это двадцатка. У меня нет сдачи. Ничего, если я оставлю её себе?

Каир булькает.

– Буду считать это «да».

Я бросаю его на пол. Он тянется за ножом. Я упираюсь стальным мыском ботинка ему в яйца, и он сворачивается калачиком, как котёнок.

Тяжёлые шаги вниз по лестнице в сторону гостиной. Десять панков из службы безопасности Каира рассредоточиваются веером по всему дверному проёму. У них в руках те же винтовки, что и у той кучки в «Бамбуковом доме». Толпе в гостиной не нравится оказаться между отрядом головорезов и вооружённым психом. Некоторые ворчат. Пара криков. Но никто не настолько туп, чтобы бежать.

Я опускаю руку и отпускаю Каира на волю, словно вернувшегося в дикую природу хорька. Как только он убирается прочь, все в комнате видят доспех Люцифера. Немногие осведомлённые узнают его и бормочут личные защитные худу. Самое время. Я позволяю тьме вытекать из меня, растекаться по полу, стенам и потолку, позаботившись, чтобы наёмники у двери были первыми, запелёнатыми со всеми удобствами в небытие. В одно мгновение из пустоты выползают шипастые лозы и щупальца. Обвиваются вокруг ног людей. Когда крик становится хорошим и громким, я поднимаю руку, чтобы явить гладиус и становлюсь единственным светлым пятном во Вселенной тьмы. Несущим Свет.

– Я не просился стать Люцифером, но я им стал, и точка. Если любой из вас всё ещё сомневается и полон решимости, можете меня преследовать, но запомните одну вещь. Это конкретное шоу ужасов веду я, и, если кто-нибудь притронется ко мне, к моим друзьям, к моему бару или моему магазину, я уволоку вас в Даунтаун и превращу в свой личный парк развлечений. Он начинается так.

Тьма змеится вверх и вокруг людей Каира. Парочка в самом деле успевают закричать, прежде чем чёрные щупальца входят им в горло, перекрывая дыхание. Комната наполняется воплями, когда всех десятерых человек уволакивает вниз в пустоту. Это мой сигнал к выходу справа от сцены. Мне больше ничего не нужно от этой бесполезной кучки. Направляясь ко входной двери, я выключаю тьму. Нет необходимости убивать всех. Они знают, что не стоит позволять их чихуахуа мочиться на мою лужайку.

– Подожди минутку. Эй.

Я почти у первого из защитных заклинаний дома, когда женские голос застаёт меня врасплох. Я поворачиваюсь и вижу выходящую наружу девушку со шрамами. Она держит руки перед собой.

– Не бей меня. Я здесь только для того, чтобы сказать тебе кое-что.

– Кто ты? Зачем хочешь поговорить со мной?

– Я – Лула Хоукс. Мне не нравится ни Каир, ни его головорезы. И я тоже не доверяю этой Аэлите. И мне не нравится, куда идут Саб Роза. Может, я смогу помочь тебе найти твоего двойника. А может и безумную маленькую девочку тоже. Можешь что-нибудь с ней сделать? От неё пострадало огромное количество людей.

– Если этот ребёнок не работает на Аэлиту, то она не моя проблема. Если тебе что-то известно о святоше Джеймсе, скажи мне. Если всё выгорит, я буду у тебя в долгу.

Она подходит ближе на пару шагов, словно не хочет, чтобы кто-нибудь внутри её услышал.

– Знаешь Человека Тик-Так по имени Манимал Майк?

– Никогда о нём не слышал.

– Он многое знает. Он мог бы помочь тебе.

– Зачем ему это?

– У тебя его душа.

Хорошая причина. Она что-то пишет на клочке бумаги. Протягивает его мне, и я изучаю его. Это адрес в Чатсуорте.

– Не говори ему, что я послала тебя. Или что ты вообще меня знаешь. Удачи. – Она возвращается внутрь заброшенного отеля.

Я кладу бумажку в карман. Прохожу сквозь охранные барьеры и выхожу на улицу, где особняк Авгура – просто ещё один анонимный гадюшник, коих полно в этом районе.

В квартале от этого места седой бездомный, не более чем куча лохмотьев с лицом, протягивает руки за мелочью. От него разит «Четырьмя Розами»[890] и смертью. Я Дьявол. Я не спасаю людей или души, включая свою собственную. Лезу в карман, достаю мятую двадцатку Каира и бросаю ему в руки.

– Можешь купить сэндвич к бутылке.

Я знаю, что он никогда этого не сделает.

Я иду дальше. Я хочу выбраться из мёртвой зоны и попасть обратно в отель «Бит». У меня нет девушки, нет дома, пистолет, который я ненавижу, и мне приходится выпрашивать у говорящей головы на собачьем теле денег на карманные расходы. И всё же, я бы не поменялся жизнью ни с кем из тех, кто был там, у Блэкбёрна.

Я еду на адовском супербайке в отель «Бит», чтобы сменить рубашку и забрать кое-какое снаряжение. Я устроил беспорядок сегодня вечером, но, думаю, всё ещё следую совету Дикого Билла: выбирать свои драки. Карлоса подстрелил кто-то, охотившийся за мной, так что эту драку я выбираю. Надеюсь, стрелок был среди тех сукиных сынов, которых я уволок сегодня в Даунтаун. Возможно, я поручу Семиазе отправить их души в бар Дикого Билла и заставить их вылизывать полы каждый вечер на протяжении следующей тысячи лет.

Может, позвонить Кэнди и сказать, что я в порядке? Скорее всего, она злится, что я её отослал. Если бы из-за меня нас обоих заперли в Синг-Синге[891] Саб Роза, она бы злилась на это. Если бы я сказал, забудь о своей девушке и сбеги со мной, она бы злилась совершенно по другому поводу. Я не могу выиграть. Возможно, мне следовало остаться в Даунтауне. По мне хотя бы скучали, когда считали меня мёртвым. Бить Каира и подобных ему идиотов намного проще, чем быть человеком. Буду придерживаться этого какое-то время.

Касабян демонстративно не дал мне ключ от «Макс Овердрайв», так что я взламываю заднюю дверь ножом. Когда я вхожу, на видеомониторе проигрывается «На той стороне 110-й улицы».[892] Касабян быстро закрывает окно браузера на лэптопе. Полагаю, порнуха. Возможно, что-то с Бриджит. Он немного одержим с тех пор, как узнал, что я с ней знаком. Уродец небрежно потягивает пиво, когда я вхожу в спальню.

– Как там под большим чёрным солнцем? – спрашивает он.

– Меня едва не убила боевая группа ниндзя, и я вломился на синод Саб Роза.

– То есть для тебя просто ещё один вечер в Стране Чудес.

– Ты не сказал мне, что святоша Джеймс убил ребёнка.

– Ах. Это.

Он ставит пиво на стол. До того, как обзавестись телом адской гончей, Касабян был просто головой. Когда он хотел выпить пива или поесть, мы подставляли под него ведро. Теперь у него есть желудок адской гончей, и это одновременно и хорошо, и плохо. Это менее грязно, чем опустошать ведро, но это означает, что мне приходится наблюдать, как кожаный мешок набухает, когда заполняется пивом и донатсами. Мне не хочется знать, как он опорожняется.

– Я не думал, что ты мне поверишь. Кто тебе сказал?

– Четверо парней, расстрелявшие «Бамбуковый дом кукол» и едва не убившие Карлоса.

– Чёрт. Это на грани невежливости.

– Скажи мне, что ты не знал, что какие-то стрелки разыскивают святошу Джеймса. Я узнаю, если ты лжёшь.

– Какого чёрта мне делать нечто подобное?

– Если бы я был мёртв, все деньги были бы твоими.

– Все деньги и так мои. Даже я не стал бы делать подобное дерьмо по отношению к тебе. Может, я и ублюдок, но не конченый мудак.

Касабяна сложнее читать, чем живых людей. Он не дышит и не обладает сердцебиением. Но органы чувств Люцифера уличили бы его во лжи.

– Я верю тебе. Всё бы сильно упростило, если бы ты пытался избавиться от меня.

– Я пытаюсь избавиться от тебя, не убивая. И спасибо за вотум доверия. Ты всего день как вернулся, а уже начинаешь с враждебности. Я начинаю скучать по тому мальчику из церковного хора.

Я ставлю спортивную сумку на пол.

– Слушай, я не считал, что это ты, но должен был спросить. У меня с собой есть кое-что, что может тебя заинтересовать. Предложение мира, потому что от постоянного оглядывания через плечо у меня начинаются спазмы.

– Какого рода предложение мира?

– Лучший обзор Ада.

– И зачем мне это?

– Потому что я бы платил тебе за информацию.

– Думаю, мы уже установили, что все деньги и так мои.

– И мы оба знаем, что я мог бы забрать их обратно, если бы действительно захотел, но я предпочёл бы отнимать деньги у некрутых людей.

– Вроде кого?

– Короля Каира, к примеру. Сегодня вечером мне пришлось отшлёпать его на глазах у публики.

Касабян качает головой. Нервно постукивает по столу когтем адской гончей.

– Я знал, что вы, психи, в итоге докатитесь до этого. Вам двоим надо снять номер и покувыркаться.

– Ты хочешь новую суперсилу или нет?

– Как это работает?

– Я не уверен на сто процентов, что это сработает. Но, предполагаю, раз ты уже можешь заглядывать в Ад, это будет похоже на форсирование «Камаро» с помощью системы впрыска закиси азота.

– Я должен что-нибудь делать?

– Просто сиди смирно.

– Если ты скажешь «доверься мне», я вылезу в окно.

– Тебе не нужно мне доверять. Нужно просто не шевелиться.

Он вздрагивает, когда я ставлю на стол банку с глазами, и бормочет «вот дерьмо», когда я достаю один. Он тянется к моей руке. Я извлекаю один его глаз, и он замирает. Вставляю гляделку. Когда я отпускаю его, он вопит, как ошпаренный банши.

– Что ты сделал со мной, грёбаный псих? Я, блядь, ослеп. Боже. Я дал тебе на секунду приблизиться ко мне, и это случилось. Блядь!

– Эй, не забывай, кто подарил тебе это тело.

– И не забывай, из-за кого оно мне понадобилось.

– Перестань ныть и скажи, что ты видишь.

– Ничего. Ты лишил меня глаза, больной уёбок.

– Просто подменил. Если это не сработает, ты сможешь получить его обратно. Расслабься и скажи, видишь ли что-нибудь?

Касабян неподвижно сидит в кресле с закрытыми глазами, крутя головой из стороны в сторону. Он обеими руками держится за сиденье. Его ноги нервно стучат. Затем перестают.

– О, чёрт.

– Что ты видишь?

– Всё подряд. Это как глаз пчелы. Словно миллион маленьких линз, и каждая видит что-то своё.

– Хорошо. Я повсюду оставил гляделки. Это означает, что ты можешь видеть сквозь кучу их. Попробуй приблизить изображение в одной из них и скажи, что видишь.

– Похоже на тюрьму. Здесь камеры и… Нет. Подожди. Это вольеры. Похоже на псарню. Вот дерьмо, здесь адские гончие.

– Как мило. Воссоединение семьи.

– Заткнись. Я пытаюсь сосредоточиться. Я в твоей библиотеке. Я могу видеть всё внутри. Большие входные двери слегка приоткрыты и вроде как обгорели. Словно кто-то пытался устроить тебе «велосипед».

– Звучит так, словно кто-то пытался проникнуть внутрь после моего ухода, и ступил в одно из заклинаний. На какое-то время это сдержит праздношатающихся.

– Чувак. Я на чёртовой экскурсии с гидом. Здесь солдаты, толпы и рыночные прилавки.

– Что-нибудь ещё?

– Я очень низкий. Словно карлик.

– Я дал глаза некоторым из гончих. Наверное, ты смотришь сквозь них.

Он кивает, впервые улыбаясь с тех пор, как я вернулся.

– Это круто. Какого рода информация тебе нужна? Я ничего не слышу.

– Учись читать по губам.

– У половины этих мерзких уёбков нет губ. И, скорее всего, все они говорят на адовском.

– Об этом я забыл. Подумаю, как я могу с этим помочь.

– Ладно. По рукам. Сколько ты планируешь платить мне за информацию?

– Обычную цену.

– Ты ведь на самом деле не собираешься мне ничего платить?

– Нет, но, если бы я не солгал, у тебя не было бы такого прекрасного нового глаза. Это похоже на честную сделку.

– Бывали и хуже.

Он делает глоток пива и незаметно закрывает лэптоп.

– Итак, чем сейчас занимаешься? Всё ещё грабишь старушек на карманную мелочь?

– Они бегают слишком быстро. Я специализируюсь на гёрлскаутах и монахинях.

– Если хочешь потусить, мне должны доставить пиццу. После этого я, возможно, собирался посмотреть «Дьяволицу с Марса»[893].

– Мне кажется, я встречал её в заведении Дикого Билла. У тебя есть кофе?

– Шутишь?

– Буду пиво.

Он берёт банку из мини-холодильника под столом и бросает мне.

Снова включает звук «На той стороне 110-й улицы» и говорит: «Снова вот-вот будет твориться странная хрень, да? Ты бегаешь и убиваешь людей».

– Это уже началось.

Он качает головой, и его полупустой живот колышется.

– Ты вообще собираешься рассказать мне об этом доспехе, Железный Дровосек?

– Дай, я выпью это, Старый Брехун, и я поведаю тебе историю более странную, чем любая, что тебе только когда-либо снилась.

– Если она о тебе, сомневаюсь.

Я снова в отеле «Бит», когда около полудня звонит Кэнди.

– Хочешь позавтракать в нашем месте?

– У нас есть место?

– Цыплёнок и вафли «Роско», тупица.

– Как там Карлос? Могу я его видеть?

– Аллегра вчера вечером довольно неплохо поработала над ним. Он отсыпается. Можешь повидаться с ним вечером.

– Круто. Давай забудем о завтраке. Хочешь пойти со мной подоставать людей?

– Думала, ты никогда не спросишь.

Нет никакой возможности ехать на адовском супербайке средь бела дня. С помощью чёрного клинка я вскрываю замок и завожу «Порш Бокстер Спайдер» и подбираю Кэнди у клиники. Когда я открываю дверцу на 101 Северной, то не могу сдержать улыбки. Есть что-то такое в том, чтобы везти хорошенькую девушку в потенциально опасное место на угнанной машине, что просто заставляет вас чувствовать себя хорошо.

Мы едем по адресу в Чатсуорте, который дала мне Лула Хоукс. Должно быть, это пустая трата времени, но это единственная доступная мне сейчас трата времени. Адрес представляет собой заляпанную маслом автомастерскую с настолько очевидным фасадом, что с таким же успехом они могли бы повесить у входа табличку «Не Настоящий Гараж».