Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-3". Компиляция. Книги 1-29 (СИ)"

Автор книги: Стивен Ридер Дональдсон

Соавторы: Роберт Сойер,Саймон Дж. Морден,Ричард Кадри
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 317 страниц)

– Мунинн должен помнить.

– Уверен в этом. Если я правильно помню, его пещера находится неподалёку от другого подземного канала.

– Он будет здесь сегодня?

– Сомневаюсь. Когда дело доходит до общения с Саб Роза, он ещё хуже тебя.

– Куда мы направляемся? Кто там будет?

– Вечеринку организует глава студии, Саймон Ричи. Мне кажется, я уже упоминал, что он гражданский, поэтому вечеринка устраивается в доме одного из по-настоящему выдающихся семейств Саб Роза, Яна и Коралин Гействальд. Прекрасные люди. Они приехали сюда аж из самой северной части Германии, ещё когда эта река ревела по поверхности.

– Получается, им по паре сотен лет?

– Уверен, что они ещё намного старше, но прибыли в Америку двести лет назад.

– Зачем?

– Они были честолюбивы, и у них хватило духу что-то предпринять. Европа кишмя кишела древними семействами Саб Роза, которые ещё столетия назад консолидировали всю власть. Если ты хотел продвинуться, единственным способом было основать свою собственную династию, а единственным способом сделать это – отправиться очень далеко и начать с нуля.

– Как Спрингхилы.

– Именно. Они были первыми. Они проделали очень долгий путь и отдали практически всё, чтобы попасть сюда.

– Думаю, никого из них сегодня мы не увидим.

– Почему?

– Чёрт. Я знаю кое-что, чего ты не знаешь. Меня ждёт приз?

– Довольствуйся своей шкатулкой.

– Причина, по которой ты не увидишь никого из Спрингхилов, заключается в том, что последний из них, крошка Енох, скончался пару дней назад.

– Каким образом?

– Произошёл серьёзный жевательный инцидент. Парень забавлялся с пожирателями.

Люцифер качает головой и швыряет «Проклятие» в воду.

– Это семейство пришло в упадок, и просто продолжало падение. Какой прекрасный способ уйти для последнего из них.

– Вот куда я направлялся, когда покинул тебя в отеле. Я встретился с Уэллсом в загородном доме Спрингхила, чтобы помочь выяснить, что там случилось.

– Ты часто делаешь магический криминалистический анализ для Стражи? Или это был вопрос национальной безопасности?

– Не знаю, есть ли для Уэллса какая-то разница. И это было впервые.

– И ты уверен, что это были пожиратели?

– Все признаки были налицо.

– Молодец. Поздравляю с новой работой. Не знал, что ты такой эксперт по демонам.

– А я и не эксперт, но как только начал разбираться, всё показалось довольно очевидным.

– И Уэллс согласился?

– Думаю, да. С ним трудно сказать наверняка. И его команда была повсюду. Это был чёртов Вудсток[286] на пятистах децибелах. Я едва мог соображать.

– Звучит как трудная работёнка.

– Это был ещё тот геморрой.

– Интересно, что он вызвал тебя ради того, чтобы ты работал в таких ужасных условиях.

– Это Уэллс. Наверное, это был тест. Как будто он издевался надо мной.

– Или отвлекал тебя.

– Что?

– Это то, что сделал бы я, если бы не хотел, чтобы кто-нибудь что-нибудь обнаружил. Я бы позвал кого-то новенького, а затем сделал бы так, чтобы он не смог выполнять свою работу. Ему было бы приятно, что я его попросил, и слишком неловко что-то сказать, когда он облажается.

– И зачем это Уэллсу?

– Понятия не имею. Я не сказал, что он это сделал. Я сказал, что я бы так поступил.

– Тебе намного больше есть чего скрывать, чем Уэллсу или Страже.

– Справедливо.

Мы выплываем из-за поворота, и пещера впереди открывается в освещённый сотнями факелов и свечей огромный мраморный зал. Это место прорезает дюжина других каналов, и в каждом есть по управляемой големом гондоле, провозящими гостей под арочными каменными мостами.

Существуют две знакомые мне Венеции, и одна из них – это отель в Вегасе. Другая – это пляж Лос-Анджелеса, на котором красивые девушки выгуливают своих собак, нося как можно меньше одежды, а мутантные куски загорелой постчеловеческой говядины потягивают ледяной стероидный латте и качают железо, пока их грудные мышцы не станут размером с «Фольксвагены». Эта Венеция чертовски далека от них. Это старая сказочная Венеция с Казановой, чумой и украденными костями Святого Марка, в том смысле, что это высококачественная худу-копия. Надеюсь, без чумы. Она не так велика, как настоящий город, и над нашими головами сводчатая крыша, так что мы, скорее всего, всё ещё находимся в части старой системы реки Лос-Анджелес.

Через каждые несколько метров есть причал с парой ведущих вверх от воды ступенек. Голем останавливается у одного из них, и мы с Люцифером выходим. Должно быть, здесь пара сотен человек. Людей и других существ. Известные Таящиеся и гражданские смеются и болтают с тяжеловесами Саб Роза. За спинами они могут дерьмово отзываться друг о друге, но если уж на то пошло, деньги – это единственная истинная раса, и все находящиеся здесь – цвета зелёных бумажек и высотой с горы.

Люцифер поправляет галстук и быстро окидывает меня взглядом, как будто с меня сталось бы переобуться в клоунские туфли во время лодочной прогулки. Он кивает и говорит: «Пойдём, выпьем».

Я слегка удивлён, что этот грёбаный абсолютный властелин, великий визирь и ночной управляющий ада может просто куда-то войти без того, чтобы нас атаковала толпа, как тогда в отеле. Но, конечно же, такие люди не делают ничего подобного, не так ли? Если бы по воде прогуливались Иисус, Джесси Джеймс[287] и стадо розовых роботов-единорогов, эта компания даже бы не взглянула. Интересно, Люцифер специально велел своему портному сшить мне слишком тесный, чтобы носить пистолет, пиджак, потому что меня так и подмывает начать палить для того, чтобы просто увидеть, подпрыгнет ли кто-нибудь.

Мимо проходит голем в белой форме официанта с подносом шампанского. Люцифер берёт один бокал и протягивает мне.

– Никакой нажираловки сегодня вечером. Ты на работе, так что можешь вежливо потягивать.

– Не беспокойся. Всем этим големам нужен хороший увлажняющий крем. Я не пью ничего, в чём могут оказаться чешуйки кожи покойника.

– Не волнуйся. Они все сертифицированы как гипоаллергенные.

– Кажется, я начинаю вспоминать, почему, блядь, ненавижу грёбаных Саб Роза.

Когда принёсший наши напитки ряженый труп отворачивается, он задевает моё плечо, и его поднос вместе с остальными напитками падает на землю. Несколько дюжин голов поворачиваются в нашу сторону. Итак, вот что требуется, чтобы привлечь их внимание. Пропавшее впустую бухло. Высокий грузный парень проталкивается сквозь толпу. Он крупный, но не толстый. Быть может, в какой-то бывшей жизни он был копом или боксёром. Он протягивает одну руку для рукопожатия, а другую кладёт Люциферу на плечо.

– Мистер Макхит, рад вас видеть. Пожалуйста, простите меня за этот беспорядок. Теперь, когда они столько популярны, так трудно найти по-настоящему хороших субнатуралов.

Люцифер тепло пожимает парню руку.

– Да не проблема, Саймон. Видел бы ты, с какого рода помощью мне приходится мириться дома.

Здоровяк смеётся. Не громким подхалимским лос-анджелесским смехом, а тихим расслабленным смешком. Его сердцебиение даже не особо участилось. Он явно слегка дунул, раз такой расслабленный рядом с Люцифером.

– Саймон, хочу познакомить тебя с моим коллегой. – Люцифер полуоборачивается ко мне, не сводя глаз с Просто Саймона. – Это Джеймс. Тебе он, скорее всего, известен как…

– Сэндмен Слим, – говорит Саймон. Он протягивает мне руку. Я пожимаю её, но ничего не говорю. Я не совсем уверен, какого рода поведения хочет от меня сегодня вечером Люцифер, но, полагаю, не яркого и жизнерадостного.

Люцифер улыбается.

– Джеймс, будь паинькой и поздоровайся.

– Привет.

– Я очень рад, что вы смогли прийти сегодня. Я так много слышал о вас, Джеймс. Или предпочитаете Сэндмена Слима?

– Старк. Просто Старк.

– Джеймс, это Саймон Ричи, глава студии, снимающей мой маленький фильм, – говорит Люцифер.

– Уже нашли кого-нибудь на роль его?

– Роль кого? – спрашивает Ричи.

Я киваю на Люцифера.

– Его. Вашу звезду. У вас уже есть Люцифер?

– Ещё нет. Вы, наверное, можете себе представить, какая это трудная роль.

– Без базара.

Я смотрю на Люцифера.

– Мистер Макхит, у вас в Даунтауне должно быть много актёров. Как насчёт Толстяка Арбакла[288]? Может, вы сможете отпустить его на насколько недель поработать?

– Какая интересная идея. И не подумаю.

Ричи смеётся и бросает на меня оценивающий взгляд, вероятно, гадая, действительно ли я тот монстр, о котором он слышал. Десять к одному, что до того, как пробиться в кинобизнес, он был лос-анджелесским полицейским. У него этот взгляд, который видит во всех виновных, пока не доказано обратное. Он хочет знать, настоящий ли я, или ещё одна голливудская декорация. Здорово. Это повышает вероятность того, что произойдёт какая-нибудь глупость, пока Люцифер в городе.

– Не желаете ли перекусить? Смею заверить, что в отличие от официантов, наши повара очень даже живые, и лучшие в городе.

– Спасибо, не нужно, – говорит Люцифер. – Думаю, мы просто погуляем и поздороваемся с несколькими людьми. Не желаешь присоединиться к нам?

– Сперва мне нужно потушить небольшой пожар. Наша новая импортная старлетка пошла в разнос. Нельзя позволять чехам бродить без присмотра. Они тут же организуют рабочих и устроят революцию.

– Знаешь, где Ян с Коралин?

– Вон там, в большом танцевальном зале, – отвечает Ричи, указывая направление через пару мостов. – Почему бы вам не пойти туда, а я вас догоню.

– Отлично, – говорит Люцифер. – Увидимся там.

Ричи протягивает мне руку.

– Приятно было познакомиться. Я бы как-нибудь с удовольствием порасспрашивал вас о ваших приключениях в подземном мире. Это может быть историей.

– Ну. Ладно.

Когда он уходит, я говорю:

– Если он позвонит, мне ведь не обязательно в самом деле говорить с ним?

Люцифер пожимает плечами и идёт дальше.

– Так было бы лучше. Если ты этого не сделаешь, это сделает кто-нибудь другой, и они всё переврут. Уж поверь мне. Я разбираюсь в таких вещах.

– Думаешь, они превратят меня в игрушку? Я бы хотел быть игрушкой.

– Только если она много болтает, и у неё нет выключателя.

Когда мы переходим через один из каменных мостов, я вижу кое-что забавное.

– Чёрт, я совсем забыл об этом.

– О чём.

– Вон там Элвис и Мэрилин Монро беседуют с какой-то пьяной блондинкой. Ненавижу всё это.

– Не будь таким предвзятым лишь потому, что это не твой тип развлечения.

– Людям не следует брать напрокат призраков для своих вечеринок. Призракам не следует иметь лучших агентов, чем живые люди.

– Никогда не думал, что ты такой пуританин, Джимми.

Эррол Флинн стоит на перилах моста и мочится в канал. Это ссыт всего лишь призрак, поэтому он не издаёт ни звука, но всё равно, когда заканчивает, получает взрыв аплодисментов.

– Чувак, этим богатым мудакам действительно нравятся покойники.

– Давай посчитаем. Большинство знаменитостей больше ценятся мёртвыми, чем когда-либо при жизни. Почему бы им не получить свою долю? В наше время почти у всех важных людей есть контракт на прекрасное голубое далёко. Они продолжают работать, и это отсрочивает то осуждение на вечные муки, которое, как знает большинство, ждёт их.

Я хочу курить, но устал клянчить у Люцифера «Проклятие». Ощупываю карман и нахожу электронную сигарету. Делаю пробную затяжку. Это не настолько ужасно, как я думал.

– Впервые слышу, как ты откалываешь шутку про ад.

– В аду очень весело, если ты там главный.

Танцевальный зал напоминает крысиную стаю Лас-Вегаса в тематическом парке «Восставшего из ада». Саб Роза, гражданские и Таящиеся щеголяют в смокингах и вечерних платьях, но даже здесь есть несколько уклоняющихся. Кабал Эш выглядит так, будто спал под протекающим контейнером для мусора, а пахнет и того хуже. Выглядеть омерзительно – семейная традиция Эшей. Знак их статуса в высшей лиге. И они ещё не самый худший клан. По крайней мере, они носят одежду.

На сцене играет оркестр, но никто не танцует. Мертвецы ещё туда-сюда, но, полагаю, металлическая группа – это слишком сурово для этой толпы. Мне потребовалась минута, чтобы узнать их сквозь шум.

– Это «Убийство овец в Скул-Вэлли»[289].

Люцифер ставит пустой стакан на поднос блуждающего голема.

– Да ну?

– Не та группа, которую я ожидал бы увидеть на подобной вечеринке.

– Это потому, что они были любимой группой моей дочери, а не моей.

Это голос женщины, глубокий, мелодичный с аристократичным немецким акцентом. Её кожа белая, как полная луна, а радужки глаз – золотистые.

– Коралин, я так рад тебя видеть.

Он берёт её за руку, а она целует его в обе щёки.

– Столько времени прошло, дорогой, – говорит она.

– Ты – одна из тех вещей, которые делают стоящим приход в этот глупый мир.

Она искренне смеётся.

– Как интересно, что твоя дочь выбрала группу на сегодняшний вечер. Думаю, Джеймс знал её.

– Это правда? Вы знали Элеонору?

– Не думаю, что в то время она пользовалась своей настоящей фамилией. Как она себя называла? Не Элеонора Вэнс?

– Да. Это была какая-то глупость из старой книги.

Она смотрит на меня.

– Вы знали Элеонору?

– Нет, мэм. Мистер Макхит ошибся. Я не знал её.

Это по-своему правда. Я совсем не знал её. Я просто утихомирил её. Прости, Элеонора. Я игнорирую твою последнюю просьбу. Я ни за что не скажу твоей маме, что ты украла то, что украла лишь потому, что хотела её взбесить. Не этой женщине. Не здесь.

– Ян где-то здесь?

– Он помогает Саймону отыскать его пражскую шлюшку.

– Некоторые у них получаются чертовски хорошими, – говорит Люцифер.

– Надеюсь, лучше, чем у французов их проклятые големы.

Коралин принимает сигарету, которую ей протягивает Люцифер.

– А вы, должно быть, тот самый маленький монстр, о котором я так много слышала. Тот самый, что пытался сжечь дотла Беверли-Хиллз.

– Только Родео-драйв. И это была не моя вина. Другой парень выстрелил первым. Извините, если я испортил кому-то из ваших друзей джинсы за тысячу долларов.

– Да пошли эти старые клуши со своими безмозглыми мальчиками по вызову. Мне жаль, что я пропустила всё веселье. В следующий раз, когда у тебя будет приступ геноцида, ты просто обязан, прежде чем приступить к нему, позвать меня.

– Это свидание.

Я смотрю в её золотистые глаза, но не могу их прочесть. Как и не слышу её сердца, и не могу прочувствовать её мысли. У некоторых Саб Роза над домами что-то вроде анти-худу плаща. Он сводит к минимуму чары и основные магические порчи. Держу пари, что этим вечером Гействальды врубили его на полную катушку. Самое волнительное, на что мы можем надеяться, это что Кабал настолько напьётся, что затеет драку с призраком Брюса Ли.

– А вот и мальчики, – говорил Коралин. – И они нашли маленькую потаскушку. Интересно, сколько членов она уже отсосала сегодня вечером?

Я смотрю на Люцифера, но он игнорирует меня и это высказывание.

Ян Гействальд настолько же тёмный, насколько светлая Коралин. У него тёмно-оливковый цвет лица и изрядно морщинистое лицо, как у того, кто слишком много времени провёл в пустыне, щурясь на солнце.

Ричи обнимает женщину за плечи и улыбается так, словно только что выиграл в лотерею.

Эта женщина – брюнетка, а её тёмные зрачки в ясных белках глаз похожи на пулевые отверстия в снегу. У неё идеальные точёные скулы, как у француженок, но нос, которого не касался пластический хирург, и полные губы выглядят скорее итальянскими или греческими.

Голливудская красота может заставить упасть ваш IQ, но тут тот другой вид, который словно конец света. Великолепие Армагеддона. Она входит в комнату, точно Ангел Смерти в мини-юбке, и всё, о чём вы можете думать, это: «Если бы мне сейчас выстрелили в голову, я бы умер с улыбкой».

Брюнетка криво ухмыляется мне. Я пялился, и она меня поймала. Уже вне игры.

– Ты нашёл дорогу домой, – говорит Коралин.

– Она заставила нас побегать, но мы её выследили, – отвечает Ян. – Бедный Саймон уже был весь в слезах.

– Это был пот, а не слёзы. Последнее время обычно другие люди занимаются для меня охотой и собирательством. – Говорит Саймон.

Брюнетка протягивает мне руку.

– Привет. Я Бриджит.

– Старк. Приятно познакомиться.

– И мне.

Ричи просыпается.

– Прости, дорогая.

Он берёт её за плечи и наводит на Люцифера, словно она артиллерия.

– Это Бриджит Бардо. Бриджит, это мистер Макхит. Ты будешь сниматься в его фильме «Несущий свет».

– Рада познакомиться, Макнож. Вы прихватили свой кинжал?

Люцифер кивает на меня.

– Я прихватил его. Он носит нож.

– Только потому, что не смог засунуть пистолет под этот чёртов пиджак.

Бриджит и Коралин улыбаются.

– Я рад, что ты здесь и заботишься о нашем особенном госте, – говорит Ричи. Он похлопывает Люцифера по спине.

– Слышал? Спенсера Чёрча нигде нет. – Говорит Ян.

– Пропал? – Спрашивает Ричи.

– Никто не знает.

– Спенсер Чёрч – наркоман, игрок и наркодилер, – говорит Коралин. – Он либо спит в канаве, либо похоронен в пустыне. Но сейчас не время и не место говорить о подобных вещах. Это же вечеринка.

– Почему бы нам не сделать круг по комнате? Я знаю, что многие здесь хотели бы выразить своё почтение. – Говорит Ян.

Люцифер кивает.

– Всегда любил немного коленопреклонения. Идём?

Люцифер, Ян, Коралин и Ричи прогуливаются впереди, выглядя впечатляюще и важно. Мы с Бриджит следуем в нескольких шагах позади. Достаточно близко, чтобы за всем приглядывать, но достаточно далеко, чтобы выглядеть парочкой шестнадцатилетних подростков, притворяющихся, что мы не с родителями.

– Итак, ты и есть знаменитый Сэндмен Слим. Полагаю, нам обоим для работы приходится иметь забавные имена. Ты же понял, что моё имя – это маленькая шутка?

– Ты имеешь в виду, как та Бриджит Бардо, французский суккуб с пропеллером из шестидесятых? Ставшая знаменитой в «И бог создал женщину». Получившая признание в «Презрении». Слегка чокнутая, но любит собак. Ещё есть Бардо, как буддистское состояние бытия. Жизнь, смерть, просветление и порция картошки фри. Да, думаю, я всё понял.

– Очень мило. Большинство американцев не понимают.

– Не сильно за меня радуйся. В Калифорнии все становятся буддистами на пятнадцать минут. Потом они понимают, что им нельзя есть хот-доги с чили, и просветление начинает звучать как бремя.

– Знаешь, я думала, ты будешь уродливее.

– Ха. Спасибо?

– Слышала, что ты весь в шрамах. На самом деле, выглядишь не так уж плохо.

– Похоже, ты разочарована.

– Ты до этого на меня пялился. Видел мою работу?

– Ричи сказал, что ты была актрисой во Франции. Приехала поработать в Голливуде?

– Саймон собирается помочь мне с фильмами другого рода, чем те, в которых я снималась дома.

– Ты что, застряла в тухлых римейках американских боевиков, которые там снимают?

– Нет, в порнографии. Я очень известна в Европе. И в Японии.

Эй, по крайней мере, она не сказала, что она мертва.

– За последние годы я встречал в клубах пару местных порнозвёзд. Так и не знаю, что для них хуже – не узнавать их, или узнавать слишком быстро.

Она улыбается.

– В любом случае, всё нормально. Всё, что имеет значение, это чтобы этот человек не был слишком груб или не слишком радовался встрече с тобой.

– Хорошее решение. Я и сам пытался справиться с нечто подобным.

– Знаю. Может, ты меня и не знаешь, но я узнала тебя и твой забавный ном де плюм[290].

– Не вини меня. Демоны дали мне его за моей спиной. Я даже не знал, пока один коп не сказал мне.

– Это лучше, чем «шлюха». Это то, что обычно говорят у меня за спиной.

– Большинство людей – идиоты. Нет ничего хуже высказывающих тебе своё мнение идиотов.

Я затягиваюсь своей фальшивой сигаретой. Она действительно не так уж плоха на вкус, но у пластика твёрдая фактура, словно всасываешь никотин через шпаклёвочный пистолет.

– Итак, ты снимаешься в «Несущем свет». Ты ангел, или как?

– Не будь глупым. Я Ева, разрушительница мужчин, а значит, и всего мира.

– И вот он я, без бокала, чтобы поднять за тебя тост.

– Видишь? Я гораздо хуже, чем ты мог бы быть, Сэндмен Слим.

– Люди обзывают тебя за спиной, но поверь, они бы называли меня и того хуже, если бы не боялись, что я спущу с них шкуру и буду использовать её вместо кухонных прихваток.

– Дружба с Люцифером должна помогать.

– Я не настолько туп, чтобы считать, что мы друзья, но мы и не враги. У нас есть некоторые общие интересы.

– Значит, ты именно тот, кем считают тебя люди?

– Что гласит теория этой недели?

– Что ты вроде вампира, но без крови. Ты силён, как вампир. Ты быстр. Ты исцеляешься и можешь заглядывать внутрь людей. Некоторые полагают, что ты был вампиром, но Люцифер исцелил тебя, и теперь ты его собственность.

Я по привычке стучу пальцем по сигарете, чтобы стряхнуть пепел. Болван. На куске пластика нет пепла.

– Я не являюсь ничьей собственностью. Мне платят за мои услуги, – говорю я. – А ещё я работаю фрилансером на Золотую Стражу. Они уж точно не на стороне мистера Макхита.

Впереди Кабал Эш вцепился в булки Люциферу. Думаю, парень откачал свою спинномозговую жидкость и заменил её текилой. Он эпически, роскошно пьян. Если бы у его пьянства были ноги, оно было бы Александром Великим и покорило весь известный мир. А затем бы его неделю рвало в унитаз из чистого золота, который оно украло из гостиной Зевса.

Прямо сейчас Кабал своей мёртвой хваткой на руке Люцифера делает вечеринку тухлой. Он качает её, словно думает, что добывает нефть. Женщина, одетая в такие же грязные лохмотья, что и Кабал, пытается оттянуть его под предлогом ещё выпить. Может, я должен вмешаться и оттащить парня, но это не моя вечеринка, и чертовски весело стоять прямо там, где я стою.

Подружке-оборванке Кабала наконец-то удаётся отодрать его грабли от Люцифера и поспешно увести пьянчугу в толпу c глаз долой.

– Приятно слышать, что ты никому не принадлежишь. У мужчин, особенно американцев, огромное желание покупать и продавать друг друга. В моём случае их влечёт то, что я модель и делаю всякие сексуальные штучки в журналах и фильмах, а потом, когда они меня заполучают – или думают, что заполучают – они хотят, чтобы я на ночь превратилась в маленькую мышку-домохозяйку.

– Я понимаю, как то, что ты делаешь, может напугать парня.

– Но мне кажется, что ты меня не осуждаешь.

– В этой жизни я весьма далёк от того, чтобы судить.

– Что это ты куришь?

– Не уверен. Думаю, это низкосортный крэк для несовершеннолетних роботов.

– Могу попробовать?

Она делает глубокую затяжку и вызывает приятное красное свечение светодиода в том месте, где должен быть горящий конец этой штуковины. Открывает рот буквой «О» и выпускает серию идеальных колец дыма. Улыбаясь, она возвращает мне сигарету.

– Вот что вы сейчас курите в Лос-Анджелесе? Не уверена, что одобряю. Пороки не должны быть безопасными. Они – это то, что напоминает нам о том, что мы живы и смертны.

Я швыряю штуковину, и она прыгает по полу в идущий вдоль стены один из притоков канала.

– Вот. Спасибо, что спасла меня от слишком долгой жизни.

– Значит, тебе не нравится, когда тебя называют Сэндмен Слимом. На твоей странице в Википедии сказано, что иногда тебя называют Диким Биллом.

– Я есть в этой чёртовой Википедии?

– Крошечная статья, полная примечаний, что никто не знает, правда ли хоть что-то из этого. Она весьма забавная. Тебе понравится.

– Почитай мне как-нибудь. У меня такое чувство, что на чешском она будет звучать лучше.

– Но всё это не даёт ответа на мой вопрос. Как мне тебя называть?

Впереди Люцифер, прижимая телефон к уху, отворачивается от своих поклонников. Судя по выражению его лица, кто-то получит в зад вилы размером с «Кадиллак».

– Зови меня Джеймс. Не Джимми или Джим. Просто Джеймс. А как мне тебя называть?

– Бриджит вполне сойдёт.

– А. Думал, мы исповедуемся в настоящих именах.

– Нет. Я лишь спросила, как тебя называть.

Теперь, когда вот уже пару секунд не получает королевских почестей, Ричи понимает, что Бриджит нет рядом с ним. Он оглядывается по сторонам, как выживший на «Титанике» в поисках спасательного жилета.

– Думаю, тебя вот-вот пригласят обратно на сцену.

Бриджит слабо вздыхает.

– Тебе везёт. Твой шеф не проводит все свои часы бодрствования в беспокойстве о том, что ты можешь трахать кого-то ещё.

– Он о таком не упоминал.

Она улыбается и машет рукой, чтобы привлечь внимание Ричи.

– Мне надо идти. Было приятно поговорить с тобой, Сэндмен. Пардон. Джеймс.

– И с вами, мисс Бардо.

Уходя, она легонько проводит пальцем по тыльной стороне моей руки.

Обычно я не думаю о девушках из порно, как об актрисах, но Бриджит может быть исключением. Когда она подходит к Ричи, то одаривает его улыбкой «Красотки», словно считает центром мира.

Похоже, центр мира Люцифера полетел в тартарары. Он манит пальцем, и мы покидаем танцевальный зал. Никаких прощаний. Никаких рукопожатий. Ничего. Должно быть приятно просто начать идти, зная, что все остальные последуют за тобой. Что в точности и произошло. Ян, Коралин и Ричи практически рванули за ним. Ричи тянет за собой Бриджит, словно щенка на поводке. Она смеётся. Я проталкиваюсь сквозь толпу, обхожу волосатого зверюгу нагуаля с парочкой ведьм, пожирающих сырое мясо с подноса голема. Волчок держит голема за руку, чтобы тот не мог сбежать.

Я догоняю их как раз в тот момент, когда все прощаются. Люцифер жмёт последние несколько рук, посылает несколько воздушных поцелуев, и мы снова двигаемся.

– Что происходит?

Он ещё раз смотрит в свой телефон и суёт его в карман.

– Мы возвращаемся в отель. Очевидно, Аманда со своим шабашем так и не ушли, и они не особо-то любезны с персоналом отеля, который слишком напуган, чтобы вышвырнуть её.

– Чьи последователи глупее, твои или божьи?

– Мои – дурачки, а его – самодовольные щёголи. Выбирай сам.

– Мне следовало догадаться, что маленький говнюк будет здесь.

Люцифер смотрит на меня. Я киваю на симпатичного молодого парня, хмуро выпивающего с краю группы других прелестных молодых особ. Это Зигги Стардаст, парень с дурными манерами из «Бамбукового дома кукол», который думал, что я дельфин, выполняющий трюки за рыбёшку.

– Это сын Яна и Коралин. Кажется, его зовут Ренье. Недовольный маленький зануда и бездельник.

– Сдаётся мне, типичный Саб Роза.

Люцифер направляется к первой гондоле, которую видит, опередив собиравшуюся сесть в неё недовольную женщину Саб Роза. Она собирается что-то сказать, видит меня и качает головой.

   – Это Медея Бава, глава Инквизиции Саб Роза.

Я сажусь в лодку, и она говорит:

– О человеке судят по его компании.

– Согласен. Ты живёшь одна с тридцатью котами, и всех зовут Мистер Усатик.

Она стоит и хмуро глядит на меня, пока голем-гондольер увозит нас прочь.

– Твоя подруга? – cпрашивает Люцифер.

– Она то ли хочет сжечь меня на костре, то ли отключить мне кабельное. Точно не помню.

– Почему ты не убьёшь её?

Я смотрю на него. Не могу сказать, это он всерьёз или нет.

– Потому что она ещё ничего не сделала.

– Не будь идиотом. Если всегда будешь ждать, пока твои враги сделают первый ход, то будешь мёртв ещё до завтрака.

– Но это твои фанаты, а не враги, испортили тебе вечер. Ты просто не можешь победить.

– Мы могли бы поставить на паузу твою политику «не убий». Аманда и её люди могут быть неуправляемыми, но так или иначе с ними нужно разобраться.

– Ты хочешь, чтобы я зарезал тринадцать человек в вестибюле отеля?

Он пожимает плечами.

– Сделай это на парковке, если волнуешься за ковры.

– Это не сосущие серу демоны. Не обещаю никого убивать.

Он молча закуривает сигарету. На этот раз мне не предлагает.

– Если тебе нужно поиграть в гуманизм, разберись сперва с Амандой. Прикончи её, и остальные, скорее всего, слиняют по домам. Я разберусь с ними позже.

– Пока мы разбираемся с досадными ситуациями, охуенное тебе спасибо за Элеонору там, во время разговора со старушкой.

– Не будь таким серьёзным. Ты ненавидишь Саб Роза, потому что не знаешь, как на них оторваться.

– «Несущий свет» звучит забавно. Кстати, отличное название. На слух как из уст кузена Люка Скайуокера с заячьей губой. Может, они смогут нанять эвоков[291] на роль остальных падших ангелов.

Когда голем причаливает к лестнице водохранилища, Люцифер набирает шофёра и велит ему ждать нас там, где высадил.

Когда мы возвращаемся на улицу, его там нет. Этот кретин хочет, чтобы ему по кругу перерезали горло и сзади тоже, чтобы оно соответствовало передней части?

– Возвращайся внутрь. Я подожду, – говорю я.

– Успокойся. Вот он.

Лимузин прижимается к обочине, и Люцифер направляется прямо к нему. Я хватаю его за руку и держу, пока водитель не выйдет. Когда тот покидает машину, то я делаю то, что, уверен, прежде никто кроме Бога никогда не делал. Я сбиваю Люцифера с ног. У вылезающего из лимузина парня нет сердцебиения или нервного дыхания того, кто только что заставил ждать Повелителя мух. Он больше похож на меня, когда я охочусь.

За ним из машины выбираются ещё пять человек. На них чёрные комбинезоны, ботинки и балаклавы, типичный тактический трансовый прикид, но на костюмах нет знаков различия. Насколько мне известно, это может быть Департамент полиции Лос-Анджелеса, Доктор «Ноу» или Общество охраны животных.

В следующий раз, как бы ни тесен был этот чёртов пиджак, я возьму пистолет с собой.

Шестеро мужчин разделяются на две группы. Четверо с чем-то выглядящим нелетальным направляются к Люциферу. Двое с пушками идут на меня.

У того, что повыше, автоматический дробовик АА-12. У его приятеля что-то вроде штурмовой винтовки G3. Это означает, что они работают на людей, которые могут позволить себе лучшие игрушки, что в свою очередь означает, что они, скорее всего, профи. Проклятье. Я надеялся откупиться от них бесплатным прокатом фильмов. Попкорн из микроволновки в комплекте.

Парень с дробовиком начинает палить, едва переступив бордюр, тесня меня обратно к водохранилищу и стараясь отрезать, чтобы я не смог помочь Люциферу. Хороший план. Пока у него в руках эта бомбарда, я не побегу навстречу заряду двойной нулёвки[292] и не стану атаковать его. Я делаю в точности то, чего он хочет от меня. Падаю.

На оружейном языке это называется стрельба в падении. Вы падаете назад, одновременно поднимая оружие и стреляя. Если у вас хорошо получается, то падение – отличный способ стрелять в вооружённого нападающего, не схлопотав пулю в ответ. К сожалению, я в этом не силён. К счастью, попасть в темноте во что-то наацем намного проще, чем пулей.

Я щёлкаю наацем вверх и наружу, нанося ему отметину сбоку на горле. Судя по забившему оттуда красному фонтану, должно быть, я перебил сонную артерию. Удачный бросок. Вдвойне удачный, потому что его приятель с G3 поворачивается взглянуть и получает в лицо струю кровавого спрея. Ослеплённый, он вскидывает винтовку, но слишком боится попасть в Люцифера или одного из своих людей, чтобы стрелять. Он пытается вытереть глаза рукавом. На то, чтобы прочистить один глаз, у него уходит около десяти секунд. Достаточно долго, чтобы я успел сложить древко нааца и раскрутить его как хлыст, нанеся парню удар в центр груди. Его бронежилет не даёт наконечнику копья проникнуть глубоко, но то, как он заскрипел зубами, говорит мне о том, что есть контакт.