Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-3". Компиляция. Книги 1-29 (СИ)"

Автор книги: Стивен Ридер Дональдсон

Соавторы: Роберт Сойер,Саймон Дж. Морден,Ричард Кадри
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 317 страниц)

Они готовы броситься в атаку, как свирепые псы, но никто не решается спустить курок первым. На мое счастье. Я не хочу пока затеивать перестрелку. На их счастье. Я понимаю, что эти парни на службе, но сейчас я в таком настроении, что лучше меня не злить.

Двое из них разговаривают в рукава, рефлекторно кивая. Еще минута молчаливого противостояния, как в фильмах Серджо Леоне, и из склада выходит Уэллс, хлопнув дверью.

– Надо было позволить им тебя застрелить. Ты зачем сюда приехал, говнюк? Ты хоть на секунду задумался о том, что за тобой могли следить?

– Ни на секунду.

Он кивает своим людям:

– Заведите его внутрь.

– Я хочу говорить с тобой, а не с твоими бойскаутами.

– А я вообще не хочу с тобой говорить. Заткнись, пока не окажемся в безопасном месте.

Я затыкаюсь. Хватит с меня врагов. По крайней мере, тех врагов, которые не хотят, чтобы я стал для них бо́льшим другом, чем они стали для меня.

Мы проходим через электрическое желе охранного барьера и оказываемся в рабочем цеху. Внутри все по-другому. Как в Вегасе четвертого июля. Свет, шум машин, гул голосов, искры от сварочных работ, похожие на фейерверки. Солдаты Золотой Стражи пробуют новое оружие. Одни механизмы выглядят как модифицированный огнестрел. Другие – как металлические паразиты, присосавшиеся к спине и обвившие руки и талии. В другом конце ангара готовят боевые машины. Аэлиту я не вижу, впрочем, у нее нет ни одной причины желать со мной встречи.

– Мы сейчас заняты, так что говори быстрее, – велит Уэллс.

– Я подумал, вам будет интересно узнать, что пару гражданских похитили и утащили в Авилу.

– Ты про своих друзей? Я сомневаюсь, что их уместно называть «гражданскими», по крайней мере в истинном смысле. Другими словами – всем на них наср…ть.

– Я правильно понимаю, что ты собираешься пожертвовать двумя ни в чем не повинными людьми только потому, что у тебя на меня зуб?

– Неправильно. Нельзя называть невинными тех, кто может в любой момент отдавить тебе яйца. Невинных, к твоему сведению, я бросать не стану.

– Тогда что ты собираешься делать?

Уэллс широко обводит рукой вокруг.

– Собираюсь вернуться к работе. Мы сейчас немного заняты. Спасибо, что заглянул.

Он отворачивается, но я кладу руку ему на плечо. Затем сжимаю. Я стою за его спиной. Достаточно близко, чтобы без труда свернуть ему шею. Я чувствую его напряжение, значит, он понял. Далее я говорю очень тихо и очень спокойно:

– Я могу пойти туда сам и разорвать Авилу на куски. Я далеко не пуленепробиваемый, и у них достаточно огневой мощи, чтобы убить меня, но я заберу с собой очень многих людей, включая каждого мага, которого там увижу. В этом бою неминуемо сгорят несколько клиентов Авилы, включая самых богатых и важных. Представь, какое забурлит говно, когда эти семьи со «старыми деньгами» и Саб Роза узнают, что ты был в курсе, но отсиделся в стороне. С другой стороны, ты можешь взять своих мушкетеров и пойти со мной, и тогда мы всё сделаем вместе.

– Ты опоздал, крутой парень. Чем, думаешь, мы тут занимаемся? Мы готовимся к нападению на Авилу сегодня вечером.

– Но зачем, если вас не интересуют гражданские?

– Мы пытаемся остановить конец света, придурок. И это, кстати, полностью твоя вина.

Я отпускаю его. Он оборачивается и смотрит на меня, потирая плечо. Он не лжет. Я это хорошо вижу. Его сердце колотится, как двигатель машины на гонках НАСКАР. От него пахнет гневом с примесью страха, но не ложью.

– Продолжай, – говорю я.

– Знаешь, что меня больше всего в тебе бесит? Не кавардак на Родео-драйв, не детские угрозы, не твои друзья-эльфы, и даже не то, что ты мечтаешь убить все живое, попавшее тебе на глаза. А то, что ты возомнил себя пупом земли и не видишь ничего, кроме собственных проблем.

– О'кей, просвети меня. Ты и твои ковбои с игрушками Флэша Гордона[110] идете туда, чтобы заставить их сделать музыку потише?

Он оглядывается через плечо, затем снова смотрит на меня.

– Ты хоть знаешь, что такое Авила? Что там на самом деле происходит?

– Я уже был там. Лучший маленький бордель Чистилища. Ну и что в этом такого?

– Да, для студентов и бизнесменов, собирающихся в дурацких гостиных, но Авила – это намного больше, чем кажется посторонним. Авила – это точка концентрации темной магии в городе, который сам по себе одно большое место силы. Помнишь, какое сегодня число?

– Понятия не имею.

– Вот, именно об этом я и говорю. Ты ничего не хочешь знать. Сегодня канун Нового года. Это будет не просто очередная вечеринка. Они собираются провести ритуал. Ты слышал про ангелов, которых трахают в секретном зале? Сегодня в полночь их всех до одного принесут в жертву, и, когда это произойдет, откроются врата Ада. Оттуда выйдет Люцифер со своей армией демонов и будет разгуливать по Лос-Анджелесу, как на чертовом пасхальном параде.

– Но какой в этом смысл? Мейсон рулит Авилой, для чего ему разрушать мир? Он прекрасно общается с Кисси. Возможно, им понравится хаос, но зачем им конкурировать с демонами?

– Авилу создавали с единственной целью. Туда отвозили похищенных ангелов и превращали в шлюх всё время, сколько она существует.

– И в чем же моя вина?

– В том, что тебе не сиделось в Аду. Пока ты был там, твой чертов ключ оставался в единственном безопасном месте. Но Мейсон заставил тебя вернуться, убив твою девушку, и ты на это повелся.

– А как бы ты поступил на моем месте?

– Сейчас не обо мне речь, и не о моей личной жизни. Притащив ключ на Землю, ты как бы открыл тонкую щель во Вселенной. Сегодняшний ритуал нужен, чтобы раскрыть ее пошире. Вот для чего он ее убил. Чтобы ты принес ему ключ до Нового года.

– Так давай пойдем туда и накажем уродов.

– Погоди, родной. Я еще не все сказал. – В этот раз он кладет руку мне на плечо и толкает меня, чтобы я оглядел цех. – Ты видишь Аэлиту? Нет. А знаешь, почему? Потому что ее ё…нул и бросил в переулке какой-то гондон, после чего ее нашли Кисси и отнесли на холм. Да-да, ты правильно понял: Аэлита сейчас в Авиле, и через несколько часов ее убьют. Так что, прости, если я не стану биться в истерике от твоих проблем. Мне и так есть за кого волноваться.

Слегка опешив, я киваю. У меня абсолютно нет никаких причин испытывать угрызения совести по поводу того, кто пытался убить меня дважды. Но я не хочу бросать никого из тех, кто угодил к Мейсону – даже если это полусумасшедший одержимый ангел. Кроме того, мне не нравится, что Мейсон получит то, что ему нужно.

– Ну хорошо, рейнджер. Ты хотел меня видеть, ты меня увидел. Но, прежде чем обзовешь меня мудаком и вышвырнешь вон, послушай еще кое-что: я могу дать тебе то, что не сможет дать больше никто в мире.

– Что именно?

– Возможность для тебя и твоей пехоты пройти прямо в сердце Авилы. Мимо охраны, сигнализации, магов, гоблинов и адских псов. Словом, мимо всех, кого они могли нанять в качестве дозорных.

Уокер смотрит на меня. Я практически вижу, как хомяк в его голове напряженно крутит колесо. Его подмывает сказать мне, чтобы я убирался, но он читал мое личное дело и знает, что в Нижнем Мире я проникал даже к самым охраняемым демонам. Все-таки забавно наблюдать за корчами полицейского.

– Ты используешь ключ? Но как? Я должен понимать это, чтобы обеспечить своим людям безопасность.

– Я проведу их прямо внутрь. Если есть хоть какая-то тень, я смогу зайти через нее.

– Покажи.

– Я не собираюсь развлекать тебя магическими фокусами. Просто скажи: нужна моя помощь или нет?

Он напряженно смотрит на меня. Жует щеку изнутри. Ему очень хочется курить. Он тайный курильщик. Я чувствую запах его пота.

– Знаешь что, рейнджер? Хватит на меня пялиться. Я нужен вам больше, чем вы мне. Я могу подождать, пока тебя с твоей кавалерией не порвут у парадного входа в лоскуты. А потом зайду и использую ваши трупы как щит. Желаю приятного умирания.

– Ну ладно, – сдается он. – Но только в этот раз.

– И еще кое-что. У нас с тобой разные цели. Я заведу тебя внутрь, по возможности помогу спасти мир и доделать остальную бойскаутскую хрень, но не раньше, чем избавлю друзей от опасности. Договорились?

– Сегодня ночью всему миру может прийти конец, а ты собираешься оставаться эгоистичным ублюдком до конца?

– Близость к вам, благочестивым людям, укрепляет во мне эти наклонности.

– Ну хорошо. Договорились.

Необходимость сотрудничать со мной ранит его в самое сердце. Видеть его мучения – все равно что кушать мороженку и торт на ужин.

– Но, учитывая то, что ты натворил, – говорит Уэллс, – как только всё закончится, ты предстанешь перед Аэлитой лицом к лицу.

– Непременно. Когда выходим?

Уокер смотрит на наручные часы. Затем на большой электронный циферблат на стене. Подготовка набирает обороты. Звери приходят в возбуждение. Боевые псы делают дорожки из кристаллического мета в надежде, что он поможет отрастить им бритвенно-острые зубы.

– Мы рассчитываем, что последние важные гости подъедут к десяти, так что зайдем чуть-чуть позже.

– Значит, вернусь к десяти.

Я иду к выходу, но останавливаюсь при виде прекрасного зрелища: тяжелый металлический шкаф на колесах с длинным рядом новеньких бронежилетов. Их не меньше пятидесяти, и они выглядят как настоящие произведения искусства. Я беру один, взвешиваю на руке, затем поворачиваюсь в Уэллсу:

– Я его возьму.

– Хорошо. Бери. – Затем он добавляет, о чем-то вспомнив: – Подожди. Кое-что еще.

– Что?

– Перестань называть меня рейнджером. Я не из Техаса. Я из Спаркса, штат Невада.

– Знаешь, кто хуже техасца?

– Кто?

– Притворяющийся техасцем.

– Возвращайся к десяти, или мы уйдем без тебя.

КИССИ ПО-ПРЕЖНЕМУ нигде не видно. Что-то определенно не так. Я смотрю через окно «Ягуара» на пару, пережидающую красный свет. Они смотрят в разные стороны и не разговаривают друг с другом – явно только что поссорившись по какому-то дурацкому поводу. Двое пацанов у газетного киоска дразнят третьего. Подростки бандитского вида в спортивной одежде торчат на углу у винного магазина, раскуривая косяк. Мне хочется высунуться из окна двери и крикнуть им, что мир подходит к концу и пора прибрать за собой дерьмо, но какой в этом смысл?

Разве кто-нибудь знает, что действительно происходит в мире? Раньше я смеялся над людьми, которые верят только в то, что их окружает, и не мечтают заглянуть за грань реальности. Большинство из них не поверят своим глазам и ничего не поймут, даже если прямо рядом с ними Саб Роза будут поднимать из могил Иоанна Крестителя, Билли Холидей[111] и Дикого Билла.

Но теперь мне кажется, что я и сам ни черта не понимаю. Мозг мой мечется между вопросами: зачем Мейсон хочет открыть двери в Ад и происходит ли это на самом деле? Действительно ли он собрался впустить сюда Люцифера или делает вид, что собрался, с целью отвлечь? В то время как все будут смотреть в одну сторону, он проскользнет за спинами и провернет что-то другое. Но что именно?

В конце концов я решаю об этом не думать. Мне никогда не проникнуть в голову Мейсону. Может, я и родился лучшим магом, но он всегда был умнее. Вот почему он теперь командует карнавалом, а я собираюсь закончить дни, откусывая головы цыплятам. Но это тоже мысли. А я хочу тишины. Пустой, большой, дзенской тишины. Мне нужно вернуться к тому спокойному тихому состоянию, которое возникало у меня перед выходом на арену. Чтобы никаких мыслей. Никакого действия. Ведь мысли и действия – это одно целое. Я слежу за дыханием и сосредотачиваюсь на дороге. Я чувствую, как приходит спокойствие.

Вдруг за спиной взвывает сирена и вспыхивает яркий свет. Цветные огоньки отражаются от зеркала заднего вида и слепят глаза. Искаженный, усиленный громкоговорителем голос эхом отражается от стеклянных витрин зданий. Я не могу разобрать ни слова, но понимаю, как перевести полицейское хокку на человеческий язык: «Ты едешь в угнанном «Ягуаре», который должен был бросить час назад. Не то чтобы в Лос-Анджелесе нельзя было найти других машин. Но ты начал думать, отвлекся и посмотри теперь, к чему это привело».

Вот только этого мне сейчас не хватало! Интересно, они отпустят меня с предупреждением, если я честно скажу, что сегодня вечером буду пытаться спасти мир?

Полицейский голос гремит снова. Они слепят меня прожектором. Он яркий, как миллиард свечей. Я заезжаю на стоянку и останавливаюсь.

Спасибо за тень, Дик Трейси. Здесь тесновато, но я могу проскользнуть. Тащу за собой бронежилет. Надеюсь, кто-нибудь из копов подкрадется вовремя, чтобы увидеть, как мои ноги исчезают в приборной доске.

Я выхожу в фойе Брэдбери-билдинг. Здесь темно. Входные двери крепко заперты. Я захожу в лифт, надеясь, что здесь не отключили электричество на время праздника. Нажимаю на кнопку. Вздрогнув, машина тянет лифт вверх, и я выдыхаю с облегчением.

Лифт поднимается на один этаж и останавливается. Я жму кнопки «один» и «три» одновременно, и машина вновь приходит в движение. Выходя из лифта, я волнуюсь, все ли сделал правильно. Но в этот момент на меня бросается фурия Мунинна и бьется о стену своего стеклянного стакана. Я посылаю ей воздушный поцелуй, захожу внутрь, пробираюсь сквозь беспорядок и спускаюсь по лестнице.

Мунинн ждет меня внизу.

– Это вы, молодой человек! Я услышал колокольчик и стал думать, кто мог явиться ко мне сегодня. Такие вечера, как этот, я обычно провожу в тишине.

– Извините, если оторвал вас от вечеринки или чего-то в этом роде.

Мунинн смеется:

– Молодой человек, когда вы увидите столько же Новых Годов, сколько видел их я, вам меньше всего захочется устраивать вечеринки по этому проклятому поводу.

Он берет меня за руку и ведет к столу, на котором аккуратно разложены кости. Пальцы рук. Пальцы ног. Руки или ноги целиком.

– Это реликвии, – поясняет он. – Каждая кость или отросток принадлежали тому или иному святому. У меня есть клиент, который мечтает построить летний домик в виде костницы. И исключительно из костей святых. Простолюдинам вход туда будет запрещен. Как можно догадаться, костей для такого дела требуется немало. Сегодня я каталогизирую очередную партию.

Он подходит к полке и берет ту самую пыльную бутылку, из которой мы пили в тот день, когда вернулись из Авилы вместе с Видоком. Затем наполняет два маленьких стаканчика.

– Спасибо, – говорю я и выпиваю залпом. – Я сегодня немного спешу.

– Ну, разумеется. Извините, – отвечает он. – То, что Новый год игнорирую я, вовсе не значит, что точно так же должны поступать вы. Прошу прощения.

– Без проблем. – Я откашливаюсь. – Мистер Мунинн. Я хочу заключить с вами сделку. Довольно крупную.

– Я всегда открыт для хороших предложений. Чего вы хотите?

– Речь не о том, что я хочу. Скорее о том, что захотите вы. Я уверен, вас это заинтересует.

Я засовываю руку под рубашку и снимаю с цепи монету. Затем кладу ее на стол и толкаю к нему. Мунинн смотрит на монету, не прикасаясь.

– Это Веритас?

– Прямо из кармана Адского генерала.

– И все это время она была с вами?

– Я привез ее с собой.

– Молодой человек, я бы мог сделать вас очень богатым человеком, если бы знал о ней раньше. Она работает?

– Как по волшебству. Можете провести тест-драйв.

– У вас уже есть опыт. Как ею пользоваться?

– Ничего сложного. Просто возьмите и задайте вопрос. Лучше не вслух, а про себя. Произнесение вслух не нарушит магию, просто вы будете выглядеть как умалишенный.

Мунинн берет Веритас медленно, словно опасаясь удара током. Затем сжимает кулак и закрывает глаза. Пару секунд спустя он разжимает ладонь и смеется от того, что видит.

– Ну что?

– Я спросил, хорошая ли получится сделка. Она показала мне прекрасный вид на бездонную яму Абаддона, освещенную так, будто это очень большой, но не очень чистый сфинктер. Кроме того, на одной из сторон надпись, которая гласит, что я напыщенный, жирный, старый уё…ок, страдающий импотенцией. А другая сторона сообщает, что это отличная инвестиция, если я мечтаю, чтобы демоны напихали мне полное горло горячих углей своими половыми органами.

– И что вы об этом думаете?

– Я думаю, это гениально! Такая монета мне нужна. Что вы за нее хотите? Деньги? Я знаю, что вы любите деньги. Я могу дать их очень много. Хватит и вам, и вашим детям.

– Нет. Она гораздо ценнее денег. За Веритас я хочу нечто особенное. Кое-что крутое. Кое-что апокалиптичное.

Мистер Мунинн улыбается мне так, словно он все-таки решил отпраздновать Новый год.

УСВОИВ УРОК с «Ягуаром», я вошел в «Max Overdrive» через Комнату Тринадцати Дверей. Наверху я ношусь по спальне, как психованый вандал, сдвигая разломанную мебель и разбитые видеомагнитофоны к стенам. В такие моменты приятно быть сильным. Наконец каркас кровати и остатки мебели задвинуты в один угол комнаты, а я при этом даже не вспотел. Перетряхнув весь мусор, я наконец собираю всё свое оружие. А также все патроны. И в довершение – бутылку «Спиритус Деи». Думаю, Видок не обманывал – эта штука действительно волшебная. Бутылка стоит вертикально и совершенно чиста, в то время как всё остальное в комнате покрыто гипсовой пылью и валяется как попало.

Все пистолеты уже заряжены пулями, вымоченными в Спиритусе. Я спускаюсь вниз и в маленькой кладовке за порносекцией нахожу заляпанную краской ножовку по металлу. Я приношу ее наверх и начинаю распиливать дробовик «Бенелли». Простую двустволку пилить легко. Отпилив стволы до ложа, можно превратить дальнобойное дробовое ружье в короткоствольный «мушкетон». Но с помповым «Бенелли» так далеко заходить мне не хочется. Я просто отрезаю бо€льшую часть приклада, вплоть до изогнутой части рукоятки таким образом, чтобы его можно было держать в одной руке как длинный пистолет. Затем достаю из-под стола моток толстой бечевки, завязываю на рукоятке тугой узел и делаю петлю, чтобы оружие свисало на плече под пальто. Просто, грубо, но смертоносно. Такую конструкцию Клайд Бэрроу и Бонни Паркер называли «пистолетом-хлыстом», потому что его можно было выхватить из-под полы прежде, чем кто-то успеет сообразить, что происходит.

Я не стою на месте и делаю множество приготовлений, которые выглядят малоосмысленными. Но как еще подобрать аксессуары к Концу Света? Когда не знаешь, что взять, то лучше всего – брать всё. Думаю, четыре пистолета, дробовик, Адский нож и наац будут прекрасно на мне смотреться.

Я погружаю патроны от дробовика в маленькую банку со «Спиритус Деи» и заряжаю «Бенелли». В магазин помещается восемь патронов. Затем окропляю жидкостью само ружье. Впрочем, зачем мелочиться? Зажав пальцем горлышко бутылки, я обрызгиваю Спиритусом все пистолеты. Сейчас я – Марта Стюарт, поливающая свои орхидеи. Войдя в раж, я опрыскиваю бронежилет и пальто, а остатками жидкости протираю руки.

Возможно, Дикий Билл и являлся величайшим стрелком своего времени, но некоторые унаследованные от него привычки играют со мной злую шутку. Например, он никогда не доверял кобуре. Он носил свои кольты «Нэви» заткнутыми за красный кушак, обмотанный вокруг талии – сообразно с модой той эпохи. Я тоже вырос без кобур. Но если один большой пистолет довольно легко заткнуть за пояс джинсов, то с четырьмя такой номер не пройдет.

Что ж, значит, придется чем-то жертвовать. Я прорезаю карманы пальто на несколько дюймов. Теперь они достаточно глубокие, чтобы засунуть в них кольт сорок пятого калибра и древний «Ле Ма», но не настолько, чтобы их нельзя было вытащить одним движением. Когда разрезы получаются правильной длины, я укрепляю карманы изнутри и снаружи скотчем.

Вот одна из причин, почему у меня никогда не будет своей машины. Я не очень-то бережлив с вещами. В моих руках все ломается, разваливается на части, модифицируется, склеивается обратно и в итоге превращается в дерьмо. Если бы не скотч, я давно бы стал голым, как Адам, и холодным, как белый медведь.

Если кто-нибудь спросит у вас, как выглядит отчаявшийся человек, то покажите ему меня – в тот момент, когда я стою на четвереньках и роюсь в руинах взорванной спальни, пытаясь отыскать хоть одну сигарету. Если копаться в мусоре достаточно долго, то можно найти в нем настоящее сокровище – кривой недокуренный «бычок». Я поднимаю его, как Святой Грааль, обдуваю от пыли и прикуриваю зажигалкой Мейсона. Как говаривала моя бабушка: «Я снова благословлена и любима Господом».

Затем я достаю мобильник и набираю телефон Кински. Трубку берет Кэнди.

– Ты всегда отвечаешь на телефонные звонки?

– Старк? Док не любит телефоны. Он считает их слишком «бесплотными».

– Я бы хотел стать бесплотным. Это разом решило бы все мои проблемы.

– Привидения не могут курить и пить «Джек Дэниэлс».

– Шучу. Я собираюсь жить вечно.

– Это хороший план. Гораздо лучше, чем тот, о котором мы говорили в прошлый раз.

– Потому и звоню. Хочу спросить кое о чем из того, что мы обсуждали. Я помню, что ты принимаешь лекарство и пытаешься оставаться чистенькой и все такое, но мы с тобой одинаковые. Мы оба – монстры, похожие на людей.

– Почему ты решил об этом поговорить?

– Я подумал, может, ты захочешь сходить со мной куда-нибудь сегодня вечером? Я собираюсь с друзьями испортить одну новогоднюю вечеринку и перебить кучу людей.

– Ай-яй-яй, Старк! Ты флиртуешь со мной? Плохой мальчик!

– Там будет много злодеев, и мы хотим остановить массовое жертвоприношение. Я подумал, наличие среди нас опытных убийц поможет уравнять шансы. Но, похоже, доктор Кински окончательно подрезал тебе крылья. Ты, наверное, уже и не помнишь, какова на вкус человеческая кровь?

– Док готовит для меня потрясающий коктейль. Я называю его «ледяной заменитель людей-фраппучино». Живых я не пила уже два года, три месяца и восемь дней.

– Если ты когда-нибудь испытывала тягу – то вот он, твой шанс. Кстати, в этот раз, убивая, ты окажешься на стороне ангелов. Причем буквально.

– Ты знаешь, как вскружить девушке голову.

С минуту она молчит.

– Кэнди?

– Сначала мне нужно поговорить с доком. Я не могу его обманывать.

– Понимаю. Но все зависит от тебя. Мы с друзьями будем в клубе Авила чуть позже десяти. Ты знаешь, где это?

– Все знают, где находится Авила.

– Эта вечеринка будет особенной. Если миру не придет конец, то ее точно никогда не забудут.

– Я постараюсь подойти.

– Еще кое-что.

– Да?

– Спасибо, что общаешься со мной… ну… как с человеком, который прошел через всякое дерьмо. Я понимаю, что это непросто.

– У тебя есть привычка мочиться на чужие коврики. Но, когда джентльмен вместо свидания зовет на кровавую бойню, его легко простить. Чао!

Я докуриваю сигарету и начинаю собираться. Сначала надеваю бронежилет. Он кажется достаточно прочным, но застегивается на липучки. Я понимаю, что это современное высокотехнологичное снаряжение, но я чувствовал бы себя более уверенно, если бы оно держалось не на той же самой ерунде, на которую застегиваются детские кроссовки.

Мне будет очень плохо, если сегодня все развалится. Я не хочу, чтобы моими последними словами Видоку и Аллегре стал крик «Спасайтесь!».

Я засовываю кольт «Нэви» и «браунинг» за пояс джинсов.

Еще двое погибли, как Элис. Двое, которые этого не заслуживают.

Петля от «пистолета-хлыста» «Бенелли» надета на плечо, сверху прикрыта рукавом пальто.

Будет ли Авила полна Кисси? Если они ждут нас, то это будет очень скверная и короткая ночь для любого, у кого есть пульс.

Револьверы «кольт» и «Ле Ма» отправляются в карманы пальто, рукоятками наружу.

В Нижнем Мире сегодня, должно быть, собрание. Демоны толпятся в центре и ждут, когда дверь в ВИП-зону Мироздания будет сорвана с петель и сверху спустится бархатная веревка.

А что, интересно, происходит на Небесах? Вряд ли ангелы стоят на коленях в ряд и молятся о спасении человечества. Уверен, это больше похоже на спорт-бар в ночь перед Суперкубком. Толпы пьяных крылатых парней в фанатских шляпах и с дудками. Может, поэтому Небеса молчат и Бог больше не общается с людьми лично? Божественное вмешательство испортило бы азарт от неопределенности.

ВОКРУГ АНГАРА Стражи слишком много странной остаточной магии и маскирующих помех. У меня нет времени искать путь через Комнату, поэтому пришлось выйти в тень в нескольких кварталах к югу и остаток пути бежать.

Ряд приземистых матово-черных транспортных машин прогревает двигатели на стоянке. Их почти не слышно, и когда их кузова прикасаются к темноте, они исчезают. Фургоны-невидимки. Знал бы об этом раньше – уже угнал бы для себя один.

Задняя дверь переднего фургона открыта. Уэллс машет мне рукой, щурясь, как страдающий запором Клинт Иствуд.

– Откуда я мог знать, что ты решишь размяться? Еще две минуты, и мы бы уехали без тебя.

– Ваш гребаный сфинктерический ускоритель размазал все вокруг. Пришлось пройти несколько кварталов пешком.

Уэллс поднимает руку:

– Погоди. Ты не смог добраться сюда с помощью того самого эльфийского фокуса-покуса, который собираешься использовать для того, чтобы доставить нас в Авилу? Я начинаю терять уверенность.

– Успокойся. В Авилу я уже вламывался. Ничего похожего на вашу установку у них нет.

– А что, если есть? Что, если они подвезли кучу новых технологий и темных магов?

– Тогда будем действовать вашим способом. Взорвем там все. Понесем тяжелые потери. Пробьемся внутрь. Маршал Уэллс, мы идем к корралю О'кей[112], и ты хочешь гарантий, что твои волосы не растреплются?

– Если кто-то из моих людей бессмысленно погибнет, я за тобой приду.

– Запиши мой телефон.

Уэллс заходит в транспорт. Я быстро оглядываю стоянку. Никаких признаков Кэнди. Наверное, она предпочла принять свое лекарство.

Я залезаю в фургон и втискиваюсь в кресло рядом с Уэллсом.

СНАРУЖИ АВТОМОБИЛЬ не издает ни звука, но внутри шумно, как в стиральной машине. Никто из десанта Золотой Стражи не разговаривает. Некоторые молятся, но большинство, кажется, не хотят перекрикивать шум.

Агенты Уэллса закутаны в странную электронно-нейлоновую паутину и держат в руках необычное оружие. На некоторых – комбинезоны с алюминиевым покрытием, похожие на спецодежду литейщиков. Остальные – в черных штанах и обтягивающих топах, надетых через голову, как балаклавы. Те, у кого нет оружия, закрыты металлическими экзоскелетами и выглядят так, будто их насилуют роботы.

Я наклоняюсь и кричу в ухо Уэллсу:

– Серьезно, твоим людям стоит обучиться хотя бы основам магии. Я видел небесных существ, работающих на вашем складе. Они могут научить кое-чему. Я понимаю, что гражданским не справиться с тяжелой магией, но вы могли бы подобрать хоть что-то полезное для себя и не выглядеть как дебиловатые родственники Терминатора.

– Изучить магию, чтобы потом провести остаток вечности в Аду с такими, как ты? – орет Уэллс в ответ. – Нет уж, спасибо. Обойдемся оружием, выданным нам Небесами.

– Это имело бы смысл, если бы Небеса были полностью на вашей стороне.

– Аэлита за нас, и она – Десница Господа на Земле. Ты бы это понял, если бы твоя душа не была грязной, как трусы бомжа.

– Я не доверяю никому и тебе не советую. Возможно, Небеса ставят на обе стороны.

– Не сомневаюсь, что ты так думаешь. Но наше оружие еще никогда нас не подводило.

– Как хочешь. Но с магией у меня никогда не заканчиваются патроны.

– Ага, только мозги.

МЫ ЕДЕМ по переулкам, избегая центральных улиц, пока не оказываемся в северной части города, затем срезаем путь через холмы и овраги и добираемся до южной стороны водохранилища Стоун-Каньон. Оттуда едем по дороге Бель-Эйр параллельно бульвару Беверли-Глен. У водителей шлемы, как у летчиков-истребителей – с дисплеями и системой ночного видения. Мониторы над нашими головами показывают то же, что видят они. Ничего особенного: деревья, когда мы срезаем путь через холмы; вспышки и огни, когда приближаемся к жилой застройке. Либо это худший аттракцион в парке развлечений, либо я снова в Аду.

Вскоре мы оказываемся у подножия одного особенно высокого холма, переливающегося огнями так, будто на его вершине оказался кусочек Солнца. Значит, вот как клуб Авила выглядит через прибор ночного видения. Для обычного проезжающего мимо водителя это просто еще один закрытый особняк.

В нашем конвое шесть транспортных машин. Четыре встают здесь, в то время как две оставшиеся сворачивают на Беверли-Глен с целью подъехать к центральному входу Авилы.

– Возьмем их в клещи, – говорит Уэллс. – Команда «А» атакой с фронта отвлечет на себя охрану клуба. А ты проведешь нас внутрь, чтобы мы могли напасть с тыла.

Я киваю.

– Послушай, – говорит Уэллс. – Я не хочу, чтобы эта ночь стала последней, поэтому спрашиваю тебя еще раз: ты уверен, что сможешь провести нас внутрь? Если сомневаешься, еще не поздно догнать команду «А».

– Раньше я спешил, – отвечаю я. – У меня не было времени придумать хороший план. Но я могу войти хоть в Рай, хоть в Ад. Хоть в любое место между ними. Черт возьми, я абсолютно уверен, что мы зайдем внутрь.

– Если облажаешься – я тебя пристрелю.

– Так убить меня нельзя, но я знаю, как можно. Если не получится, я подскажу тебе способ.

Уэллс оглядывается, кивает своим агентам, затем вновь поворачивается ко мне:

– Тогда приступим.

Я поднимаю «пистолет-хлыст» и отправляю патрон в патронник.

– Ты вроде только что болтал, что всегда используешь только магию?

– А это и есть магия. Магия Дикого Билла.

– Понятно. Просто отведи нас туда, Сэндмен Склизский.

– Закрой глаза и держись за мое плечо. Скажи парню за тобой, чтобы он сделал то же самое, и так далее по цепочке. Что бы ни происходило – ни в коем случае не открывай глаза и не отпускай меня, пока не окажемся внутри Авилы. Ты же не хочешь застрять где-нибудь с задницей, торчащей из холма?

Уэллс передает мои инструкции остальным. Эх, надо было купить глазные повязки. Надеюсь, я напугал их достаточно, и они не будут смотреть. Золотой Страже нужно просто попасть в клуб. Но я не хочу, чтобы все, кто на них работает, знали о Комнате Тринадцати Дверей.

Уэллс возвращается через минуту и хлопает меня по плечу:

– Настало время оправдать твою никчемную жизнь.

– О'кей, Дороти Гейл. Трижды щелкни каблучками и пропой: «Лучше дома места нет!»

Я шагаю в тень у подножия холма. Никогда еще не пробовал заходить в Комнату с такой толпой людей. Надеюсь, я никого не убью.

Секунду спустя мы уже внутри клуба – в кабинете Джейн. Здесь почти ничего не изменилось с тех пор, как пару дней назад мы были здесь с Видоком. Сомневаюсь, что сюда вообще заходили после смерти хозяйки.

– Можете открыть глаза, – говорю я.

– Ничего себе! У тебя получилось. У тебя действительно получилось!

– Спасибо, папочка.

Комната быстро заполняется народом. Солдаты Золотой Стражи выдыхают и крестятся, когда открывают глаза и видят, что они еще живы. Я подвожу Уэллса к двери кабинета. Теперь, когда придет время, мы выйдем первыми. Если снаружи ждет засада, я хочу, чтобы он успел ею как следует насладиться.

– Что дальше? – спрашиваю я.

– Ждем. Я скажу, когда пора.