Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-3". Компиляция. Книги 1-29 (СИ)"

Автор книги: Стивен Ридер Дональдсон

Соавторы: Роберт Сойер,Саймон Дж. Морден,Ричард Кадри
сообщить о нарушении

Текущая страница: 124 (всего у книги 317 страниц)

– Но он потерял, и не сработало, – подытожил Морти.

Куп обнял Жизель за плечо.

– Давай выбираться отсюда. Я голоден.

– Купер! – Кто-то выкрикнул его имя так громко, что оно эхом разнеслось по гаражу. – Какого черта ты сегодня вечером устроил? В Долине стоит украденная библиотека, музей и два кладбища разорены, а продавец автомобилей, как утверждается, был раздавлен летающим слоном, – перечислил Вулрич. Рядом с ним стояли другие люди, которых Куп видел в его кабинете, когда они упаковывали его в мусоропровод.

– Куп только что спас мир, – сказала Жизель.

– Дважды за один день, – уточнил Морти.

– А недавно я спас ДНН.

– Думаю, сейчас тоже. – Морти указал большим пальцем через плечо на Нельсона.

– Думаю, ты прав.

Вулрич подошел к каменному кургану.

– Это тоже твоих рук дело? Что это?

– Нельсон.

– Из почтового отдела?

– Вряд ли он теперь туда поместится. Возможно, вы захотите найти ему замену, – сказал Куп.

Из лифта вылез человек. Половину его лица и руки заменяли разрозненные детали от роботов.

– Извините. Я ищу мистера Нельсона. Я должен был пойти в отпуск, но не смог запустить измельчитель. Вы не знаете, где он?

– Кто ты? – спросил Вулрич.

– Я Макклауд. Помощник мистера Нельсона.

Вулрич указал на камень.

– Вот что осталось от Нельсона. Поздравляю, Макклауд. Ты теперь руководитель почтового отдела.

Макклауд просиял.

– Ого. Спасибо, босс!

– Вы трое можете идти, – сказал Вулрич, указывая на Жизель, Морти и Макклауда. – Я разберусь с вами утром. Купер, за мной. Объяснишь все с самого начала. И на этот раз никакого вранья или упущений.

– Уже иду.

Они вместе пошли к лифту.

– Что это была за чушь по телефону, мол, ты мне не доверяешь?

– Вы использовали меня в качестве приманки, чтобы поймать Хархуфа, – сказал Куп.

– Полагаю, так.

– И обещали мне круглосуточную защиту, которую не поставили, потому что это помешало бы мне добраться до Хархуфа.

– Да. Ладно, – сказал Вулрич. – Я тебя понял. Но и ты пойми, Департамент – суровое место. Мы все хоть раз были приманкой для чего-либо. Когда я был молодым агентом, мне пришлось прыгнуть с вершины голливудского знака, чтобы проникнуть в группу духов, продающих секреты ДНН русским.

– Подождите. Так вы мертвый?

– Да, Купер. Обычно так получаются призраки.

– Но как вы здесь, а не с нежитью?

– Очевидно, они клонировали мне новое тело и загрузили остальную часть меня из резервной копии.

– Очевидно.

– Дело в том, что в ДНН часто приходится пожертвовать парой яиц, а потом еще парой, но в итоге получается прекрасное блюдо.

– Думаю, лучше оказаться на вашей стене, чем стать правительственным омлетом, – сказал Куп.

– Для этого есть много возможностей, Купер. Полагаю, ты с нами всерьез и надолго.

Глава 42

Морти, Бейлисс, Салли Гиффорд и доктор Лупински сидели в гостиной Купа и Жизель, пили бурбон, а на кухонном столе лежали фатбургеры.

– Кого мы должны пригласить на вечеринку? – спросил Куп.

– Всех, – сказала Жизель. – Всех в мире. И они должны принести свою еду и выпивку. Они нам обязаны.

– Я не уверен, что мы тут всех разместим, – заметил Куп.

– Можно устроить гулянку в штабе ДНН, – предложил Морти. – У них классный актовый зал…

– Нет, – отрезала Жизель. – Нет-нет-нет-нет-нет.

– Тогда я попрошу назад свой депозит.

– Еще раз спасибо за вашу помощь, док. За работу и что помогли сохранить голову на плечах, – сказал Куп.

Кот доктора Лупински гордо выпрямился, обхватив хвостом лапы и выглядя вполне довольным собой.

«Мне тоже приятно. Надеюсь, еще когда-нибудь пригожусь».

– Наверняка.

– Знаешь что, Куп? Я подумываю отправиться в путешествие со всеми своими нечестно нажитыми сбережениями, – сказала Салли. – Уже подала заявку на паспорт и все такое.

– На твое настоящее имя?

– Да.

– Храбрая девушка, – сказала Жизель.

– Куда поедешь?

– В Италию. В Милан. Именно там родился Караваджо.

– Караваджо? – переспросила Бейлисс. – Обожаю Караваджо.

– Правда? У меня есть несколько его картин, – сказала Салли. – Не хочешь как-нибудь заглянуть посмотреть?

– С удовольствием.

– Отлично. У нас свидание. – Она оглядела Бейлисс. – Ты, случаем, не ходила в католическую школу?

– Откуда ты знаешь?

– В субботу придешь?

– Принесу вина.

– Когда-нибудь пробовала граппу?

– Нет, – сказала Бейлисс.

– Тебе понравится.

– Знаете, кого мне жаль? Тех ребят из защиты животных, – сказала Жизель. – Я знаю, они натворили дел, но у них добрые сердца. А теперь будут еще и судимости.

– Почему? – удивился Морти. – Мы же их арестовали и отпустили.

– Какой-то придурок в Каррвуде, который видел слона, собирается сообщить о них настоящей полиции.

– И что будут делать копы? – сказал Куп. – Где слон? Зоопарки и цирки о пропаже не сообщали. Невозможно его найти, потому что его не существует. Без доказательств и с богатыми родителями эти дети, возможно, получат штраф за то, что испортили центр отдыха.

– Слышала, тебе досталось от босса, – сказала Салли. – Что случилось?

– Я снова отстранен на две недели, поэтому буду смотреть много фильмов и наверстывать упущенное. Вы тоже приходите.

– Вот он, мой Куп, – сказала Жизель. – Если он не спасает мир, то греет мне диван, пока я не вернусь с работы.

Куп поднял руку.

– Я мог бы также прочитать пару книг.

Жизель сжала его руку.

– Куп любит книги. Он просто не хочет это признавать. Ну знаете. Загоны крутых зеков.

– Неправда. В тюрьме все читают. Там половину времени больше делать нечего.

– Мне казалось, ты говорил, что любителей книг бьют.

– Только когда приходит новое поступление в библиотеку. Или журналы привозят.

– Ну да, – сказала Жизель. – Когда я поймала тебя за чтением, ты растерялся.

– Это было один раз.

– А мне все показалось иначе.

– В тюрьме не было большого выбора.

– Что он читал? – спросил Морти. «Спорт Иллюстрейтед»? Куп – тайный любитель спорта?

– «Пентхаус»? «Хастлер»? – сказала Салли. – «Плей-герл»?

Кот доктора Лупински вскочил.

«“Сайнтифик Американ”. Куп – такой же ботаник, как я».

– Все мимо, – сказал Куп. – И я не хочу об этом говорить.

– Ты прав, – согласилась Жизель. – Это строго между Купом и журналом People.

Куп бросил на нее взгляд.

– Ой.

В комнате повисло неловкое молчание.

– Как я и сказал, выбор был невелик. Через некоторое время ко всему привыкаешь.

– Ах ты, девчонка, – сказала Салли. – Надо представить тебя моей маме и дамам из ее хора.

– Хорошо, – ответил он. – У меня все равно нет подписки.

– Все гораздо хуже. Он тайком берет журнал в продуктовом магазине и читает там, где, по его мнению, я не вижу, – сказала Жизель.

– Когда это вечеринка превратилась в избиение Купера? – спросил он. – Если кто забыл, я только что мир спас.

– Это уже старые новости, – отмахнулся Морти.

– Ага, – кивнула Бейлисс. – А из недавнего чем похвастаешь?

Куп встал.

– Съем бургеры, пока не остыли. Выпивка на стойке. – Он посмотрел на доктора Лупински. – Мне немного неловко есть перед вами, док. Вам что-нибудь предложить?

– Нет, спасибо. Мне нравится быть рядом с едой и теми, кто ест. Напоминает о прежних днях.

– Знаете, мы только что видели, как парень чуть не превратился в бога, – сказала Жизель. – Что случилось с той книгой, Куп?

– Наверное, ДНН где-то спрятал. Вероятно, внизу… как, черт возьми, называется то место?

– Не знаю, о чем ты, – ответил Морти.

– На языке вертится, – сказала Бейлисс.

– Без разницы. Вероятно, ее там похоронили.

– А как насчет поваренной книги? Мы могли бы распечатать пару фотографий и посмотреть, – предложила Жизель.

Куп глянул на доктора Лупински.

– Вы за? Обещать не стану, но, возможно, в книге есть что-то, что вытащит вас из этого телевизора.

«Я всегда готов к приключениям».

– ДНН может разозлиться.

«Они всегда на что-то злятся».

– Точно. Мне все равно две недели сидеть без дела. Я посмотрю, смогу ли найти что-нибудь.

«Спасибо».

– Разве ты не будешь скучать, пока Жизель и все остальные весь день на работе? – спросила Бейлисс.

Куп положил свой гамбургер на стол. Когда он налил себе бурбона, Жизель сказала:

– Он будет не один.

– То есть? – переспросил Куп.

Что-то мяукнуло ему в ухо.

Он уставился на стол, куда Жизель опустила котенка.

– Что это такое? – сказал он.

– Кошка, – ответила Жизель. – Felis catus.

– Чья?

– Угадай.

– О боже.

Жизель села рядом с ним.

– Бедный мальчик. Опять про хомяка вспомнил.

У кошечки был темный нос, светло-коричневая шерсть и серый хвост.

– Что за порода? – спросил Куп.

– Она дворняжка, но думаю, что в роду у нее были сиамцы.

– Как его зовут?

– Это тебе решать, – сказала Жизель. – У нее пока нет имени.

– А ты действительно решила взять меня в оборот?

– Да. Целиком и полностью.

Котенок подошел к гамбургеру Купа и начал грызть бумажную обертку, пока не добрался до мяса. Затем лег на живот и принялся довольно жевать гамбургер.

Через минуту Куп сказал:

– Вилли.

– Это мужское имя, – заметила Жизель.

– Иногда так сокращают Вильгельмину, – сказала Салли.

– Видишь? Вилли и для девочки подходит, – подхватил Куп.

– Но ты же ее не в честь девушки назвал?

– А в честь кого?

– Вилли Саттона, грабителя банков, верно? – сказала Жизель.

Куп кивнул.

– Точно. – Он поднял кошку. На пол упал кусочек мяса. Куп опустил зверюшку и вернул ей мясо. Она проигнорировала подачку и снова принялась копаться в обертке, чтобы добраться до своего бургера. – Ты точно Вилли. Прирожденная воришка.

Роберт Сойер
Неандертальский параллакс. Гоминиды

Посвящается Марселю Ганье и Салли Томашевич, «чуваку» и «чувихе», большим людям и большим друзьям

Отказ автора от ответственности

Нейтринная обсерватория в Садбери, расположенная в шахте Крейгтон, Лаврентийский университет и Йоркский университет на самом деле существуют. Однако все герои, встречающиеся в этом романе, – плод моего воображения. Я не собирался делать их похожими на реальных людей, занимающих или занимавших какие-либо посты в этих организациях.

Южные леса дают нам понять, что не обязательно всё должно быть именно так, что на земле есть место для вида, верного моральным аспектам того, что мы, люди, называем «гуманностью»: уважение к другим, самоограничение, неприятие насилия для урегулирования конфликтующих интересов. Появление таких черт у бонобо даёт нам намёк на то, что они могли бы развиться и у Homo sapiens, если бы его эволюционная история была немного другой.

Ричард Рэнгем и Дейл Питерсон, «Демонические самцы: человекообразные обезьяны и истоки людской жестокости»

Никакой приватности всё равно нет. Просто смиритесь.

Скотт Макнили, исполнительный директор «Sun Microsystems» [1026]

© В. Слободян, перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Глава 1

День первый

Пятница, 2 августа

148/118/24

Тьма была абсолютно непроницаема.

За ней присматривала Луиза Бенуа, постдок[1027] из Монреаля двадцати восьми лет, с безупречной фигурой и роскошной гривой каштановых волос, в соответствии со здешними правилами забранной под предохранительную сетку. Она несла вахту в тесной пультовой, погребённой в двух километрах – «миля с четвертью», как она иногда поясняла гостям из Америки с акцентом, который они находили очаровательным, – под поверхностью земли.

Пультовая находилась сбоку от платформы, расположенной непосредственно над огромной неосвещённой каверной, в которой помещалась Нейтринная обсерватория Садбери. В центре каверны была подвешена крупнейшая в мире акриловая сфера двенадцати метров («почти сорок футов») в диаметре. Сфера была заполнена 1100 тоннами тяжёлой воды, взятой в аренду у компании «Канадская атомная энергия, Ltd.».

Прозрачную акриловую сферу охватывал геодезический массив стальных балок, несущих на себе 9600 фотоумножительных трубок, каждая из них направлена в центр сферы и с внешнего конца закрыта параболической отражающей крышкой. Всё это – тяжёлая вода, акриловая сфера и окружающая её геодезическая оболочка – находилось внутри бочкообразной каверны глубиной в десять этажей, выдолбленной в окружающей норитовой породе. И эта гигантская каверна была почти до краёв заполнена обычной водой высокой степени очистки.

Луиза знала, что два километра Канадского щита у неё над головой защищают тяжёлую воду от космических лучей. А оболочка обычной воды поглощает природную фоновую радиацию, испускаемую следовыми количествами урана и тория, содержащимися в окружающих горных породах. Таким образом, ничто не могло добраться до тяжёлой воды, кроме нейтрино, тех бесконечно малых субатомных частиц, что были объектами исследований Луизы. Триллионы нейтрино пронзают Землю каждую секунду – в сущности, нейтрино способно пройти сквозь слой свинца толщиной в световой год со всего пятидесятипроцентной вероятностью с чем-нибудь столкнуться.

И всё же Солнце испускает такое чудовищное количество нейтрино, что столкновения время от времени случаются, и тяжёлая вода – идеальная мишень для таких ударов. Ядро входящего в состав тяжёлой воды водорода содержит протон – как и любое ядро этого соединения, – а также нейтрон. И когда нейтрино случайно ударяет в нейтрон, тот распадается, испуская ещё один протон, электрон и вспышку света, которую может зарегистрировать фотоумножительная трубка.

Луизины тёмные изогнутые брови поначалу даже не дрогнули, когда она услышала гудок, означающий детекцию нейтрино, – такой сигнал звучал десяток раз на дню, и хотя это было самое волнующее из того, что может произойти здесь, под землёй, само по себе это событие не стоило того, чтобы отрываться от свежего номера «Космополитэн».

Но потом оповещение прозвучало снова и снова, а потом загудело непрерывно, словно сигнал с электрокардиографа умирающего.

Луиза поднялась из-за стола и подошла к консоли детектора. Над ней красовалась рамка с фотографией Стивена Хокинга – разумеется, неподписанной; Хокинг посетил торжественное открытие Нейтринной обсерватории Садбери в 1998-м. Луиза постучала пальцем по динамику сигнала на случай, если его перемкнуло, но гудение не прекратилось.

Пол Кирияма, костлявый аспирант, ворвался в пультовую, прибыв из какого-то другого места огромного подземного комплекса. Как было известно Луизе, Пол в её присутствии ужасно смущался, но в этот раз за словом в карман не полез.

– Что за фигня здесь творится? – спросил он.

На детекторной консоли находилась матрица светодиодов 98 на 98, каждый элемент которой обозначал один из 9600 фотоумножителей; они горели все до единого.

– Может, кто-то случайно включил освещение в каверне? – предположила Луиза. Предположение не показалось правдоподобным даже ей самой.

Непрерывное гудение наконец смолкло. Пол нажал несколько кнопок, включив систему видеонаблюдения внутри каверны. Экраны мониторов были совершенно черны.

– Ну, если свет и включали, – сказал он, – его уже выключили. Интересно, что…

– Сверхновая! – воскликнула Луиза, хлопнув своими изящными ладонями с длинными пальцами. – Мы должны связаться с Центральным бюро астрономических телеграмм и установить наш приоритет. – Хотя Нейтринная обсерватория была построена с целью изучения нейтрино, излучаемых Солнцем, она фиксировала их из любого источника.

Пол кивнул и бухнулся в кресло перед компьютером, активируя закладку с сайтом Бюро. Луиза знала, что об обнаруженном явлении лучше заявить сразу, даже если уверенности в нём нет.

С детекторной консоли прозвучала ещё одна серия гудков. Луиза взглянула на световую матрицу – по ней было разбросано несколько сотен огоньков. Странно, подумала она. Сверхновая должна фиксироваться как направленный поток…

– Может быть, что-то не в порядке с оборудованием? – спросил Пол, очевидно, подумав о том же самом. – Или соединение с одним из умножителей искрит, а остальные регистрируют свечение.

Воздух разорвал скрипучий стон, идущий от двери – той, что вела на платформу над гигантской детекторной камерой.

– Может быть, нам стоит самим включить свет в камере, – предположила Луиза.

Стон повторился – словно подземное чудовище рыскало в ночи.

– А если это и правда сверхновая? – сказал Пол. – Если включить свет, детектор станет бесполезен, и…

Раздался резкий звук, как от хоккейного щелчка.

– Включи свет!

Пол убрал предохранительную крышку с кнопки выключения и нажал на неё. Мониторы видеонаблюдения вспыхнули белым, затем на них проступило изображение…

– Mon dieu![1028] – воскликнула Луиза.

– Что-то внутри ёмкости с тяжёлой водой! – крикнул Пол. – Но как оно туда…

– Ты это видел? – перебила его Луиза. – Оно шевельнулось, и… о боже, это человек!

Стуки и стоны продолжились, а потом…

Они увидели это на мониторах и услышали сквозь стены.

Гигантская акриловая сфера треснула вдоль нескольких швов, что скрепляли её сегменты. «Tabernak»[1029], – выругалась Луиза, осознавая, что тяжёлая вода сейчас смешивается с обычной H₂O, заполняющей бочкообразную каверну. Её сердце бешено заколотилось. Какое-то мгновение она не знала, что тревожит её больше – потеря детектора или судьба человека, который, очевидно, тонул внутри его.

– Пошли! – крикнул Пол, направляясь к двери, ведущей на платформу над детекторной каверной. Камеры наблюдения записывали всё происходящее; ничего не будет упущено.

– Un moment[1030], – сказала Луиза. Она метнулась через пультовую, схватила телефонную трубку и набрала внутренний номер из списка, висящего на стене.

Ответили после второго гудка.

– Доктор Монтего? – спросила Луиза, услышав ямайский акцент врача шахты. – Это Луиза Бенуа из нейтринной обсерватории. Вы нужны нам прямо сейчас внизу, в пультовой. Человек тонет в детекторной камере.

– Тонет? – удивился Монтего. – Как он туда попал?

– Мы не знаем. Поторопитесь!

– Уже бегу, – ответил доктор. Луиза вернула трубку на место и бросилась к синей двери, за которой скрылся Пол; она уже успела закрыться. На двери были надписи, которые Луиза помнила наизусть:

Держать дверь закрытой

Осторожно, высоковольтные кабели

Запрещается вносить несертифицированное электронное оборудование

Состав атмосферы проверен: вход разрешён

Луиза потянула за ручку, открыла дверь и вошла в большое помещение с металлическими стенами.

Сбоку в полу был люк, ведущий непосредственно в детекторную камеру; когда детектор закончили собирать, последние монтажники вышли через этот люк и задраили его. К удивлению Луизы, люк был по-прежнему задраен на все сорок болтов… то есть, конечно, так и должно быть, но ведь человек никак не мог попасть внутрь камеры, кроме как через этот люк…

Окружающие платформу стены были обшиты тёмно-зелёным пластиковым покрытием, предохраняющим её от каменной пыли. Десятки проводов и полипропиленовых трубопроводов свисали с потолка, контуры помещения очерчивали стальные балки. Одна стена была заставлена компьютерным оборудованием; вдоль остальных тянулись полки. Пол что-то искал на одной из них, скорее всего, клещи, достаточно массивные, чтобы отвернуть закрывающие люк болты.

Металл снова мучительно застонал. Луиза бросилась к люку, хотя и не смогла бы ничего сделать голыми руками. Её сердце ёкнуло, когда со звуком, напоминающим автоматную очередь, запорные болты взлетели в воздух. Люк резко распахнулся и с грохотом ударился о металлический пол. Луиза отпрыгнула в сторону, но вырвавшийся из отверстия фонтан холодной воды всё равно окатил её с головы до ног.

Самая верхняя часть детекторной каверны была заполнена азотом, который, как понимала Луиза, вырвался наружу. Водяной фонтан быстро иссяк. Она подошла к открытому люку и заглянула внутрь, пытаясь не дышать. Внутренность каверны была залита светом прожекторов, которые включил Пол, а вода была абсолютно прозрачна, так что пространство просматривалось до самого дна тридцатью метрами ниже.

Луиза с трудом различала гигантские изогнутые сегменты акриловой сферы – показатель преломления у акрила практически такой же, как у воды, так что его было еле видно. Сегменты, теперь отделённые друг от друга, крепились к потолку тросами из синтетического волокна, иначе они бы погрузились на дно окружающей их геодезической сферы. Люк давал ограниченный угол обзора, и Луиза нигде не видела тонущего человека.

– Merde![1031] – Свет внутри каверны погас. – Пол! – закричала Луиза. – Что ты делаешь?

Голос Пола, теперь доносящийся сзади, из пультовой, был едва слышен за шумом вентиляции и плеском воды в огромной каверне у Луизы под ногами.

– Если он ещё жив, – прокричал в ответ Пол, – то увидит свет, идущий из люка!

Луиза кивнула. Всё, что человек внизу мог теперь видеть, – квадратное пятно света метр на метр размером на огромном, с его точки зрения, тёмном потолке.

Мгновения спустя Пол вернулся на платформу. Луиза взглянула на него, потом снова посмотрела в открытый люк. Никого.

– Одному из нас нужно спуститься туда, – сказала она.

Миндалевидные глаза Пола стали почти круглыми.

– Но… тяжёлая вода…

– Делать нечего. Ты хорошо плаваешь?

Пол смутился; Луиза знала, что последнее, чего бы ему хотелось, – уронить себя в её глазах. Однако…

– Не особо, – ответил он, опуская взгляд.

Ей и так-то было неловко находиться внизу наедине с тайно влюблённым в неё Полом, но в воде форменный синий комбинезон из нейлона будет мешать. Однако под ним у неё, как практически у всех сотрудников обсерватории, было лишь нижнее бельё – температура воздуха на такой глубине держалась на тропическом уровне в 40,6 °C. Она скинула туфли и расстегнула молнию на комбинезоне. Слава богу, сегодня она надела бюстгальтер, хотя кружев на нём могло бы быть и поменьше.

– Включи снова внутреннее освещение, – сказала она Полу. Пол, надо отдать ему должное, кинулся исполнять не мешкая. Пока он не вернулся, Луиза скользнула через люк в холодную воду – та охлаждалась до десяти градусов, чтобы подавлять в ней биологическую активность и уменьшить уровень шумов в фотоумножителях.

Она почувствовала приступ паники, внезапное осознание того, что оказалась на большой высоте без всякой опоры – дно было далеко-далеко внизу. Она поболталась на поверхности, высунув голову и плечи в открытый люк, пока паника не улеглась. После этого сделала три глубоких вдоха, плотно закрыла рот и нырнула.

Видимость под водой была отличная, и глаза совершенно не щипало. Она огляделась в поисках человека, но вокруг было столько обломков акриловой сферы, и…

Вот он!

Он и правда всплыл, а между поверхностью воды и платформой наверху был небольшой просвет – сантиметров пятнадцать. Обычно он заполнен сверхчистым азотом. Несчастный определённо мёртв; три вдоха в этой атмосфере – и ты труп. Какая ирония – он, вероятно, изо всех сил стремился вверх, к поверхности, надеясь найти там воздух, лишь для того, чтобы быть убитым непригодным для дыхания газом. Нормальный воздух, поступающий через люк, сейчас смешивался с азотом, но для утопленника, похоже, было уже слишком поздно.

Луиза снова всплыла к люку и высунула голову наружу. Пол, нервничая, ждал, что она скажет хотя бы что-нибудь. Однако на это не было времени. Она сделала такой глубокий вдох, какой смогла, и нырнула снова. Просвет над поверхностью был слишком низкий, чтобы плыть, держа нос над водой, и не стукаться постоянно макушкой о металлический потолок. Человек оказался метрах в десяти. Луиза заработала ногами, покрывая это расстояние с максимально возможной скоростью, но тут…

Облако в воде. Что-то тёмное.

Mon dieu!

Кровь.

Облако окружало голову человека, скрывая его черты. Он не двигался; если ещё жив, то, несомненно, без сознания.

Луиза извернулась, чтобы выставить нос и рот на воздух. Сделала осторожный вдох – воздух уже был вполне пригоден для дыхания – и ухватила человека за руку. Луиза перевернула его – он плавал лицом вниз – так, чтобы его нос и рот оказались над водой, но ему, похоже, было всё равно. Ни пузырей, ничего – никаких следов дыхания.

Луиза потянула его за собой. Это оказалось нелегко – человек был довольно плотного сложения и полностью одет; одежда насквозь пропиталась водой. У девушки не было времени его разглядывать, но она отметила, что на мужчине не было ни комбинезона, ни бахил. Он не мог быть горняком с никелевой шахты, и, хотя Луиза бросила лишь один быстрый взгляд на его лицо, – белый, светлобородый – он также не был сотрудником штата нейтринной обсерватории.

Пол тем временем свесился с платформы наверху и разглядывал их приближение, опустив голову в воду. В других обстоятельствах Луиза сначала дала бы поднять из воды раненого, а потом бы вылезла сама, но сквозь люк мог пролезть лишь один человек зараз, а втащить наверх тяжёлого незнакомца Полу одному не под силу.

Луиза отпустила руку мужчины и просунула голову в люк, который Пол к этому времени освободил. Некоторое время ей понадобилось, чтобы отдышаться; буксируя тело, она выбилась из сил. Потом она упёрлась ладонями в платформу и начала подниматься из воды. Пол снова присел на краю и помог ей вылезти, после чего они повернулись к плавающему в воде человеку.

Он начал было дрейфовать в сторону, но Луиза изловчилась ухватить его за рукав и вернуть обратно к люку. После этого общими усилиями они потащили его наверх и наконец втянули на край платформы. У него до сих пор шла кровь; рана, очевидно, была где-то в районе виска.

Пол немедленно склонился над утопленником и начал делать искусственное дыхание «рот в рот»; его щёку пятнала кровь каждый раз, как он поворачивал голову посмотреть, не начала ли подниматься грудь раненого.

Луиза тем временем искала пульс на его правой руке. Пульса не было… хотя нет! Вот, вот он! Есть пульс!

Пол продолжал вдувать воздух в рот незнакомца, и наконец мужчина издал слабый хрип. Вода и рвота хлынули у него изо рта. Пол отвернул ему голову в сторону, и извергаемая им жидкость смешалась с натёкшей на платформу кровью, частично смывая её.

Незнакомец, однако, по-прежнему оставался без сознания. Луиза, мокрая с головы до ног, замёрзшая и практически голая, начала чувствовать себя неловко. Она с трудом влезла обратно в свой комбинезон и застегнулась; Пол украдкой посматривал на неё, хоть и делал вид, что не смотрит.

До прихода доктора Монтего всё ещё оставалось много времени. Нейтринная обсерватория не просто в двух километрах под землёй, она ещё и в километре с четвертью в стороне от ближайшего подъёмника в шахте номер девять. Даже если клеть в этот момент находилась наверху, а это вовсе не обязательно было так, доктору Монтего всё равно понадобится минут двадцать с лишним, чтобы добраться сюда.

Луиза подумала, что они могли бы снять с незнакомца его промокшую одежду. Она потянулась к его тёмно-серой рубашке, но…

На ней не было пуговиц. И молнии тоже не было. Она не была похожа на водолазку, хотя не имела воротника, и…

А, вот они где! Ряды скрытых застёжек-кнопок располагались на широких плечах. Луиза попыталась их расстегнуть, но они не шевельнулись. Она осмотрела его штаны. Сейчас они были тёмно-зелёными, хотя в сухом виде, должно быть, гораздо светлее. Однако пояса не было; вместо него талию опоясывал ряд кнопок и складок.

Луизе внезапно пришло в голову, что мужчина может страдать от кессонной болезни. Детекторная камера была тридцати метров в глубину, а кто знает, на какой глубине он был и как быстро всплыл. Атмосферное давление так глубоко под землёй составляло 130 % нормы. В тот момент Луиза не смогла сообразить, как это может повлиять на развитие кессонной болезни, но, по крайней мере, означало, что больной получает больше кислорода, чем на поверхности, что было, безусловно, к лучшему.

Ничего не оставалось, кроме как ждать; незнакомец дышал, его пульс стабилизировался. Луизе наконец представился случай рассмотреть лицо мужчины повнимательней. Оно было широкое, но не плоское; скулы были скошены назад. А нос его был поистине гигантским – размером со сжатый кулак. Нижнюю челюсть покрывала густая тёмно-русая борода, прямые светлые волосы облепляли лоб. Его черты казались отдалённо восточноевропейскими, но цветом кожи он скорее напоминал скандинава. Широко расставленные глаза были закрыты.

– Откуда он вообще мог взяться? – спросил Пол, усевшись по-турецки рядом с незнакомцем. – Сюда никто не мог спуститься, и потом…

Луиза кивнула.

– И даже если бы смог, то как бы он пробрался в запечатанную детекторную камеру? – Она замолчала и откинула волосы с глаз, только сейчас обнаружив, что в воде она потеряла сетку для волос. – Тяжёлая вода испорчена. Если он выживет после этого трюка, его засудят так, что мало не покажется.

Луиза обнаружила, что качает головой. Кем может быть этот человек? Может быть, индейский активист, считающий, что шахта осквернила священные земли его народа? Но он был светловолос – большая редкость среди индейцев. На глупую подростковую авантюру тоже не похоже – на вид мужчине было примерно тридцать пять.

Возможно, это террорист или борец против атомных электростанций. Но хотя «Канадская атомная энергия, Ltd.» и предоставила тяжёлую воду, ничем связанным с атомной энергетикой здесь не занимались.

Кем бы он ни был, думала Луиза, если он всё же умрёт от своих ранений, то станет главным кандидатом на Дарвиновскую премию[1032]. Это был классический случай эволюции в действии: человек совершил нечто неизмеримо глупое, и это стоило ему жизни.