Текст книги "Третья часть Великого похода. Сброшенные хвосты. Отданные долги (СИ)"

Автор книги: Антон Стариков

– А то! – гонзо подошел к одной из вьючных лошадей и откинул крышку корзины, притороченной у нее на боку. – Гляди! -

Приемщик подошел, посмотрел внутрь корзины, затем оглядел остальных вьючных лошадей.

– И что во всех младенцы лежат? -

– Нет, только еще в семи, в остальных хабар. -

– Они там у тебя не задохнулись в пути? – член клана обеспокоился судьбой живого товара.

– Да вроде не должны, час назад проверял, все были живы, только хнычут и сруться под себя падлы мелкие, я замаялся за ними выгребать! – пожаловался гонзо.

Между тем приемщик отправил одного из своих помощников-фейри за друидом и пока суть да дело задал гонзо вопрос:

– Бил, трахал их по пути? -

– Да ты че?! – возмутился гонзо. – Я нормальный маньяк, а не либерал, не ювенал, даже не правозащитник, чтобы такими гнилыми делами заниматься! -

– Да кто вас знает, кто из вас либерал, а кто не либерал, – пожал плечами приемщик. – Сейчас друид все выяснит и про болезни, и про раны, и про остальное... Если все в порядке, получишь свои десять золотых за голову. -

– В порядке, зуб даю, – побожился гонзо. – Слушай, хотел спросить, а зачем они вам, какой с них навар? -

– На алхимические зелья идут, – не моргнув глазом соврал представитель клана (на самом деле младенцы-орки до года прямым ходом отправлялись в школу Детей Драконов).

– А-а-а, ну ясно – жуть, – принял сказанное за чистую монету гонзо. А почему ему было не принять? Игроки творили с неписями и не такое, он сам, например, собственноручно прирезал матерей этих детей...

– Выходит на спиногрызах можно поднять неплохие бабульки, – Носатый озвучил одновременно пришедшую всем в голову мысль. – Знать бы раньше, а то столько их успели прикончить в степи, очков с них много не возьмешь, а тут сразу десять золотых за голову дают! Гораздо выгодней получается, чем разных вонючих животин гонять! -

– Чистить уши надо было! – нравоучительно заметила на это Меллори. – Я вот слышала, как объявляли награду за орочьих лялек в самом начале, только позабыла. -

– Память девичья! – заржал Мясник, остальные парни рейда так же заулыбались.

Смутившаяся Меллори неопределенно качнула головой – крыть было нечем.

Подошел друид и начал проверять состояние детей, а задержавшаяся пятерка игроков наконец-то отправилась закончить с делами, а затем вкусить заслуженный отдых, тем не менее намотав на ус информацию про детей – выгодное оказывается дело. Вскоре компания, сбросив вещевой хабар, шумно отмечала прибыли за одним из столов, во всю наяривая великолепный шашлык под неплохое пиво. Потом, напразновавшись, разошлись каждый по своим делам: оголодавший Мясник остался надсажаться над все новыми и новыми порциями шашлыка, Носатый поперся спать в шатер, Декстер вышел в реал, а Микки с Меллори отправились мыться перед тем как завалиться в одну постель. До постели они не дотянули – занялись приятнейшим из дел прямо в душевой, под струями горячей воды...

Стоянка армии Драконов.

Поздний вечер.

Октарон, Муллкорх.

– Ску-у-учно как-то все идет, без огонька, без души, – почти пожаловался Муллкорх, вяло ковыряясь в полной жаркого тарелке. Жаловался он обосновавшемуся рядом Октарону, тот с куда большим аппетитом наяривал нежнейшую как мозг ножку ягненка с гарниром из овощей, про пиво командир пехоты тоже не забывал. Совсем недавно закончилось общее совещание руководства армии, и оба командира зашли перекусить перед сном, то есть набить брюхо за весь прошедший день и расслабиться пивом. Однако пока что Октарон отдувался за двоих, а вот Муллкорх не проявлял особого интереса ни к пиву, ни к еде и вообще судя по всему хандрил.

– А ты чего хотел? – ненадолго отвлекся от пива и безумно вкусной ягнятины Октарон. – Чтоб каждый день бои и потери? Чтобы мы напрягая все силы рвались вперед сквозь неисчислимые орды? Исходили кровью и перли как медведь со стаей борзых на загривке? Тебе этого надо? -

– Борзыми не травят медведя, – по прежнему с недовольным лицом пробурчал Муллкорх.

– Не придирайся к словам, ты прекрасно понял, что я имел ввиду. -

– Нет, ТАКОГО мне не надо, – Муллкорх оставил таки почти нетронутое жаркое в покое, а вот пиву милость все же оказал и сделал большой глоток.

– А чего тебе надо? – ради интереса решил докопаться до истины Октарон.

– Понимаешь какая штука: не устраивает меня нынешний темп, все медленно, сухо, неинтересно, тянется как концерт в оперном театре – приходится прилагать жуткие усилия, чтобы не зевать или паче чаянья и вовсе не заснуть. Вот в Гоблинских горах все было четко, ясно, динамично – то что надо! Раз, и мы захватываем рудник! Два, и мы валим армию Медных Башмаков, захватываем их цитадель, захватываем Сраку (название крепости), зачищаем Хлебную (долину)! Три, и мы громим гоблинские армии, геноцидим их по всем окружающим долинам и ущельям, одновременно готовимся к большой битве! Четыре – битва! Не буду о ней говорить и так все понятно. Пять, сразу, не успели трупы в Хлебной остыть, захватываем цитадели! Шесть, мы не даем гоблинам отбить цитадели, разоряем что не разорили раньше, Дракон валит Темного (бога)! Потом настоящая, тяжелая война: черныши, засады, контрзасады, зеленые пытаются отбить цитадели, пытаются напасть на рудник, собирают крупные армии, мы их громим, выслеживаем шаманов, угроза нападения Синих постоянно маячит на горизонте! Вот это все настоящая война! Вот это по мне! А не та тягомотина, что тянется и тянется последние три дня! -

– Все с тобой понятно, – ухмыльнулся Октарон. – Ты как и многие игроки стал адреналиновым наркоманом – тебе нужно ВАХ! И сразу по горлышко в крови бултыхаться, а иначе вам не интересно, скучно. Скажи, что я не прав? -

– Есть немного, – не стал отрицать очевидного Муллкорх. – Затягивает все это... – он неопределенно скользнул глазами по окружающему пространству, имея ввиду не лагерь и даже не степь вокруг него, а весь Серединный мир, – хочется слышать, как звенит спущенная тетива и как орут враги, в которых попадают твои стрелы, хочется видеть их глаза перед смертью, хочется напряжения битвы, хочется чувствовать себя живым! Понимаю, что это все суррогат, ведь все игра и игроку в ней не умереть, но все равно хочется... -

– Хорошо что ты это понимаешь, – уже более серьезно, без улыбки посмотрел на него Октарон, – многие перестают это понимать и переступив грань полностью погружаются в свой собственный воображаемый мирок, жестко завязанный на Серединный мир и собственное бессмертие. С каждым днем таких все больше, да что там, четверть или треть наших беспредельщиков (наемных игроков) такие. Причем не важно второшансники они или обычные игроки – реальный мир для них по сути мертв. Но вот какая штука, и Серединный мир не стал для них настоящим миром, домом – они живут не в нем, а в собственном представлении о нем и о себе. Если подумать – страшная вещь! -

– Так что же делать, чтобы не стать таким? – напряженно спросил Муллкорх. Гнетущая рейнджера хандра ушла как не было – за словами воина крылась куда большая опасность, и Муллкорх как будто почувствовал, как ее дыхание шевелит ему волосы на затылке.

– Думать, анализировать свои действия, желания, поступки. Еще помогает живое общение, не в телеграфе (внутри-игровой чат), а лицом к лицу, не важно с кем: с неписью, с игроком, с заготовкой. С заготовками так вообще полезно общаться – их простой, даже в чем-то дуболомно-прямой взгляд на жизнь – очень хорошее лекарство для тех, кто тонет в море собственных иллюзий. Еще помогает чтение – чем больше книг ты прочтешь, тем хуже у тебя будет получаться воспринимать мир вокруг себя как примитивную лубочную картинку с собой в центре. Кстати, помогает и здесь, и в реальном мире. Можно постоянную бабу завести, не важно непись, игрунью или заготовку. Можно заниматься каким-нибудь ремеслом или искусством: лепить горшки, рисовать картины, точать сапоги и все в том же духе, все, чтобы только не нырнуть в кровавый водоворот с головой и не вынырнуть. -

– А ты чем занимаешься? – заинтересовался Муллкорх, заинтересовался не ради праздного любопытства, а прикидывая на себя.

– Люблю с деревом работать: чаши, тарелки, бутыли, браслеты, застежки и бусы, пробую раскрашивать, украшать стеклом. Но я особый случай – по должности мне все время приходится вникать в разные бытовые проблемы, общаться с фейри, с заготовками, с Белками, постоянно вариться в их делах – меня сложно вытянуть из этого жизненного котла в кровавый водоворот. -

– Так и я вроде с заготовками все время общаюсь, – почесал затылок Муллкор, – последнее время особенно много. -

– В том числе и поэтому тебе просто ''скучно'', а не ломает как наркомана, – Октарон потянулся налить себе пива в опустевшую кружку. – И вообще игроки нашего клана отличаются от остальных – у нас в отличие от них есть цель, понимание происходящего вокруг и осознание того, что через год с небольшим все это кончится и начнется кое-что другое... -

– Ты знаешь, а я последую твоему совету, чем-нибудь таким-этаким займусь, – принял решение Муллкорх. – Не посоветуешь чем? -

– Тем, к чему душа лежит, – Октарон не решился предлагать, только посоветовал: – чем-то что лежит как можно дальше от твоего класса. -

– Подумаю, – кивнул Муллкорх и действительно задумался и замолчал. Пока думал допил пиво и машинально налег на подзабытое жаркое.

Октарон ему не мешал, наоборот долил пива в его опустевшую кружку, да и себя не обидел.

– И все-таки чувствую я какую-то неправильность, – через какое-то время Муллкорх вернулся к первоначальной теме, но несколько под другим углом, – мы набрали столько войск, обучили, вооружили, готовились так как никогда прежде и что происходит? Все очки и всю добычу хапают наемники, а мы идем за ними как туристы или нет, как их обоз – обидно. -

– А вот Убийца Городов с тобой не согласится – всю добычу, что наемники берут в степи, они как миленькие тащат к нам и продают за сущие гроши, потом опять бегут и опять тащат – прибыль 1000%. -

– Это да, – согласился Муллкорх, – немножко неудобно даже – мы будто клещи высасываем из них всю кровь. Можно сказать, они только очки по-настоящему и берут, а вместо добычи гулькин хрен. Я как-то примерил такую ситуацию на себя и мне действительно стало неудобно – я бы лично сильно обиделся на того, кто меня так раздел. Но это ладно, хрен с ними – в конце-концов мы никого на поводке не тянули и все что обещали выполняем, ты лучше мне за нас скажи: почему МЫ, кроме летунов, не берем очки, почему сами не берем добычу, почему не натаскиваем заготовок на степных ''куклах'', вместо этого третий день работаем обозом у отморозков? -

– Не дай себя обмануть мнимому спокойствию, – невнятно пробормотал Октарон, дожевывая кусок ягнятины, – все только начинается. Мы сейчас используем тактику тех же орков или любых других степняков, что здесь, что на реальной Земле. Наемники это наши ''загоны'', а мы – основные силы. Разницы тут нет никакой. Но есть три особенности: нам не нужны пленники, мы не отягощены добычей, и благодаря порталам мы напали по-настоящему внезапно. Обычно такую большую армию как наша довольно легко отследить и предупредить ее приближение, примерно как мы за неделю узнали о подходе орочьей орды и успели подготовить им встречу. У орков нет летунов, зато есть другие не менее эффективные способы узнать, что твориться в степи. Но мы пришли через порталы, причем не на окраину их земель, а едва не в самый центр, за эти 3 дня они еще не успели понять, что на них напали, а мы уже жжем, грабим, режем и как стрела в тело все глубже проникаем в центр их земель. Повторюсь: такая же тактика существовала у татар во время их набегов на Русь – рассыпаться по как можно большей территории мелкими отрядами-загонами, перерезать все сообщение и не давать собраться крупным силам, ну и грабить конечно. Против самих степняков эта тактика работает даже лучше – у них нет городов, замков, крепостей, они могут только откочевать, но в отличие от небольшого отряда степной конницы или даже орды из нескольких тысяч воинов кочевье это совсем не быстрая штука, оно буквально ползет по степи со скоростью пасущейся овцы, разумеется в исключительных случаях может двигаться быстрей, но не долго. – Октарон прервался сделать глоток, потом продолжил: – Сейчас может показаться, что наемники приносят в лагерь хорошую добычу, так вот ЭТО НЕ ТАК – НАСТОЯЩАЯ добыча только начинается! Впереди нас сотни если не тысячи кочевий, кто-то из них бежит день, другие два, некоторое три, их кони-овцы-козы устали от беспрерывного движения по степи, они хотят спать, пить, есть, отдохнуть, а их хозяева им этого не позволяют. Значит что? Начнется падеж, или животины просто не смогут дальше идти, тянуть повозки, нести орков и вьюки. Если орки захотят этого избежать, то им хочешь не хочешь придется снижать скорость движения, позволять коням и овцам пастись, дать им возможность поспать. А как им это сделать? Да никак – мы сзади! Вернее наемники-беспредельщики! Совсем скоро начнется НАСТОЯЩАЯ резня – кочевья потеряют скорость и их начнет нагонять вал отморозков, сначала нагонят, уже нагоняют, тех кто бежит три дня, потом дело дойдет и до остальных. -

– Да-а, – протянул Муллкорх, посмотрев в сторону навесов, где за столами отмечали окончание дня наемники. – Это будет та еще бойня, я помню, как всего три тысячи развернулись в горах (Гоблинских горах) – все визжало и горело, а тут ведь не 3, а 50! -

– Причем в убегающих кочевьях уже почти нет защитников, – поддакнул Октарон, – те же отморозки вырезали их за три дня боев. -

– Тем не менее ты говоришь, что все самое сложное впереди – выходит ты сам себе противоречишь, раз впереди беззащитные кочевья? -

– Вовсе нет, – отрицательно покачал головой Октарон, – наше окно возможностей закрывается, здесь мы выжали из него все что могли. Но это здесь, на несколько дней пути вокруг, на одной сотой контролируемых Вишнями территорий. Здесь у нас больше нет противников, только добыча, а там на 99% подконтрольных Вишням степей скачут гонцы, совещаются шаманы и вожди, собирается степное ополчение, формируются боевые орды, уже собранные силы оттягиваются от границ с другими племенными союзами – мы для Вишен сейчас самая главная угроза. Так что не переживай, на нашу долю битв хватит – Дримм не зря бережет-не бросает в бой клановые войска. Да и неужели тебе охота резать баб и детей? К этому ведь все идет. Пусть отморозки сделают за нас всю грязную работу, заодно нам деньги в клювике принесут. -

– Мне вот интересно, а как мы будем действовать на Земле? – отставивший пустую тарелку Муллкорх увел разговор в несколько другую плоскость. – В противостоянии со всякими там монголами, калмыками, маньчжурами, бурятами? Там у нас не будет отморозков, придется самим рукава засучать. Так как, засучим или не сможем сами? -

– Почему не сможем? Сможем. Мы ведь и здесь вовсе не чистоплюйничаем, а лишь предельно рационально используем имеющийся ресурс. Заодно это все очень хорошая учеба для той же Земли. Пускай вокруг вирт-мир, а орки не люди, но с другой стороны, структура общества, природные условия, тактика боя у степняков Земли и орков примерно совпадают, разве что орков побольше, а сами они ''потолще'' и похрабрей земных степняков. -

– Подробней можно? – Муллкорх подлил себе и воину вина.

– Ну про природные условия итак понятно – степь, – Октарон широко обвел окружающее пространство рукой.

Муллкорх кивнул соглашаясь с очевидным и жестом попросил его продолжать.

– У степняков Внутренней Азии, как и у орков, любой, почти любой мужчина это воин, а значит мобилизационный ресурс невероятно высок, особенно на фоне оседлых феодальных обществ. Причем качество этого ресурса тоже не подкачало – все так называемые ополченцы отлично управляются с конем, не хуже с луком, их закалили тяжелые условия жизни в степи. Разительное отличие, скажем, от той же Руси: там между профессиональным воином и ополченцем гигантская пропасть, а в степи узкая канавка. По этой причине в былинах, например, упоминаются бесчисленные тьмы поганых. А на самом деле подумай, ну сколько тех степняков? На порядки меньше чем в густо заселенных земледельцами краях. Но у земледельцев феодализм, то есть небольшие дружины феодалов, немного наемников, часто тех же степняков, богатые горожане, которые способны приобрести доспехи и оружие, и в общем-то это все. Разумеется можно собрать ополчение, но крестьянин с копьем останется крестьянином с копьем – ценность его в бою не велика. Для того чтобы это изменить, крестьянина требуется долго учить и при этом хорошо кормить, а значит он не сможет в это время приносить феодалу доход, наоборот, отбирает у феодала то, что у него есть, а значит феодалу не на что будет содержать дружину и нанимать наемников – замкнутый круг. В степи этого круга нет – каждый мужчина это воин или может быстро им стать. Получается жители степи – готовая, требующая минимум затрат на обучение и снаряжение армия из отличных конных бойцов. Чингис-хан стал великим именно потому, что разглядел эту уже готовую армию в мельтешении мелких степных племен, объединил, подчинил своей воле, дал армии устав-ясу и устроил всему континенту ''День монгольского воина'' длинной в несколько сотен лет. Впрочем и до него находились умельцы превратить нищих степняков в мощную конную армию, он далеко не первый, хотя пожалуй самый талантливый из всех. -

– Про ясу не спорю, ''если побежит один, всему десятку смерть, если десять, смерть всей сотне, если побежит сотня, смерть тысяче, а если побежит тысяча, смерть всем монголам'', как же слыхали. Но я еще со школы помню, не скажу в каком году, стесняюсь, что монголы побеждали в основном за счет нового оружия – знаменитых составных луков и очень продвинутой тактики применения таких луков в сочетании с кавалерией... -

– Ерунда! – оборвал его Октарон и раздраженно треснул кружкой по столу. – Вот ведь образователи хреновы, с самого детства засирают чушью мозги, а потом сами и стонут-жалуются на вал бескультурья! -

– А что такое? – не понял столь бурной реакции Муллкорх.

– А то, что составной лук известен со времен Древнего Египта, это как?! Даже во времена гуннов его никак невозможно было назвать ''новым'' оружием! Может быть только ''незнакомым'' в Европе, хотя и это очень спорно, ведь римляне на протяжении нескольких столетий грызлись с Парфией, конные воины которой были вооружены все теми же составными луками! Но это ладно, допустим, хотя я не верю, что римляне с их привычкой перенимать удачные находки в вооружении и тактике у врагов за НЕСКОЛЬКО СТОЛЕТИЙ войны с парфянами не сумели разобраться с тем, что такое составной лук и с чем его едят. Допустим тут проявили тупость, забыли дома очки и не разглядели. Допустим! Но после Атилы-то составной лук и вовсе появился на вооружении регулярной римской армии и успешно там пребывал до самого ее конца, точно так же до конца присутствовал и в Византийской империи. Это все в Европе, а в Азии он известен с таких времен, что страшно даже подумать с каких...! Ну а ''новая тактика вооруженной составными луками кавалерии'' это вообще анекдот! Тактика ''напал, притворно отступил, выманил, окружил-напал'' известна еще скифам и сарматам, как и так называемый ''монгольский хоровод''! Именно что называемый, потому что эти приемы использовали ВСЕ, буквально ВСЕ степные племена Евразии и не только! ''Новое оружие'', ну надо же! – продолжал возмущаться Октарон. Возможно последние две кружки пива были лишними, однако речь воина оставалась ясной и четкой, движения резкими и точными как в бою. Нет, совсем не пиво вызвало его гнев.

Муллкорх молчал и мотал на ус – интересные же вещи! Орки были окончательно забыты – не до них.

– Настоящая тактическая находка Чингис-хана это тактика ''Снежный ком'', когда покоренные, разбитые племена не уничтожались, не изгонялись или низводились до положения рабов как было принято ранее, а немедленно включались в состав его армии. Тем самым он достигал сразу двух задач: спокойствия в тылу – все мужчины воюют вместе с монголами, и постоянное увеличение своей армии! Вот ЭТО настоящая тактическая, вернее стратегическая находка, благодаря ЭТОМУ он беспрерывно расширял свою империю и побеждал, побеждали его дети, внуки, правнуки, пока не передрались между собой за власть. -

– Так как с земными кочевниками воевать, если они, как ты говоришь, такие крутые перцы? – Муллкорх все же хотел разобраться и услышать ответ на свой вопрос.

– Крутые, пока они представляют из себя единую силу, пока у них есть общая цель, пока у них есть Чингис-хан, как бы его не звали в этот момент, а если нет, то это по прежнему мелкие враждующие между собой племена – тьфу и растереть. -

– А поконкретней? -

– Ну если знать КАК, то воевать с кочевыми племенами не так уж и тяжело. Во-первых, натравливать их друг на друга – милое дело: они там и сами все прямо выпрыгивают из штанов, так хотят соседа прирезать, их нужно только подтолкнуть. Во-вторых, не нужно и даже контрпродуктивно гоняться за ними по всей степи – взять под жесткий контроль пригодные для больших табунов и стад источники воды, их кстати не так уж много, и скоро кочевники сами к тебе приползут либо на коленях, либо воевать. В-третьих, угнать у них скот и лошадей: так они сами друг с дружкой поступают и это очень эффективная тактика – голод не тетка. В-четвертых, если для тебя самого степные пастбища не являются источником жизни, то выжигать степь, просто тупо выжигать при любой удобной возможности – опять голод. Вот так, комбинируя эти четыре способа, можно либо выжить кочевников из нужных тебе степей, либо покорить. А, чуть не забыл: еще самому с ними не торговать и всеми силами препятствовать их торговле с кем-то другим. Смысл в том, что любое кочевое общество – симбионт: ему жизненно необходим более-менее постоянный источник товаров, что никак не сделать в степи, и некоторых продуктов питания. Добыть такие товары они могут только торговлей или в ходе набегов, если же невозможно ни то, ни другое, кочевники просто уходят, уходят сами, уходят туда, где возможен хотя бы один из этих вариантов или, и такое тоже случается, перестают быть кочевниками. Жизнь кочевого общества, его потребности это, с одной стороны, очень хитрые штуки, а с другой, простые как валенок – кочевники просто НЕ МОГУТ не ходит в набеги, даже при развитой торговле: все что они производят в степи, вполне могут производить и оседлые народы и, благодаря более продвинутым способам хозяйствования, производить в больших объемах и лучшем качестве. У кочевников нет монополии на какой-то товар, они могут конкурировать только за счет низкой цены, а значит всегда получают мизер за свою продукцию. С другой стороны – набеги: затрат минимум, а прибыль огромная, разумеется можно голову сложить, но кочевники привыкли все время жить под постоянной угрозой смерти от голода, от набега соседей, от плохой воды, антисанитарии, мало ли от чего. Как я уже говорил, жизнь в степи тяжелая, так что смертью их не напугать. Еще более хитрая вещь это непосредственно сам набег. Во-первых, набеги это штука цикличная – не просто так, когда захотел сел на коня, взял саблю и поехал, нужно соблюсти несколько условий, как-то: обеспечить возможность прокормить лошадей в походе, продумать отход с добычей, обеспечить хоть какую-то внезапность и напасть в тот момент, когда получится взять максимальную добычу, например, во время уборки урожая или, на худой конец, сева. И это при том, что оседлые соседи кочевников не хуже них просчитывают эти моменты и ВСЕГДА готовятся к их набегам. Любая самая сложная партия в шахматы просто ничто по сравнению с партиями, которые постоянно и непрерывно ведут между собой кочевники и те, на кого они ходят в набег! Одна партия не успевает закончиться как начинается другая, и игра эта серьезная, и для той, и для другой стороны ставка – жизнь: если земледельцы полностью пропустят удар, то превратятся в дикое поле, если кочевники не смогут добыть хоть чего-то, понесут большие потери, то их родные не выживут в суровых условиях степи или их вытеснят-покорят другие более удачливые племена. Во-вторых, как это не удивительно, но на территории земледельцев кочевники становятся сильней чем в степи, не во всем, но в некоторых важных моментах. Их не связывают жены, дети, отары, табуны, транспортируемые юрты – их мобильность буквально прыгает вверх. Им не нужно заботиться о стоянке, источнике воды или пище для себя и коня – и дом для ночлега, и стол, и воду, и сено для коня им предоставляет их жертва: даже если земледелец сбежал, он не уволочет с собой колодец, дом, огород, абсолютно все запасы, а значит мобильность кочевника еще подпрыгивает, набег уже начинает самоокупаться, появляется непредсказуемость в выборе пути. Наконец, так или иначе кочевники рано или поздно найдут или отнимут овес, а овес или любое зерно для кочевника в набеге это настоящее сокровище, стратегическая добыча: его конечно можно и самому потреблять, но лучше скормить коню – еще возрастает мобильность, да и кони на такой пище становятся пободрей. Вообще овес – это топливо войны: любой всадник с полными торбами овса способен совершать более долгие переходы, он может выбирать места стоянок, встать там, где никогда не встанет всадник, чьи лошади питаются только травой, он не тратит время на выпас, и вообще без овса нет тяжелых мощных коней, только степные легковесы. В-третьих, самая сложная в набеге вещь – уйти с добычей. Большинство неудачных набегов срезаются именно на этом моменте: обремененные добычей степняки теряют мобильность, они заметны, медлительны, оставляют за собой четкий след, они больше не контролируют пути сообщения, а значит их враги могут объединить ранее разрозненные силы и легко их догнать, и если степняки не хотят потерять награбленное, им приходится принимать бой. Вот на такой случай и нужны главные силы орды, нужны умелые воины в дорогих доспехах на крупных конях, воины слишком тяжелые для загонов, но способные противостоять равно вооруженным противникам. Хотя и легко вооруженные всадники в этом случае могут упереться – за добычу, особенно за хорошую добычу, могут. Или, если поймут или только почувствуют, что им не победить, могут драпануть, бросив все что не унести в седле – такое тоже возможно. -

– Слушай, а откуда ты все это знаешь? – заинтересовался Муллкорх. – Улис (Элеммакил) говорит, что монголы тех времен могут представлять для нас немалую опасность – противоречие? -

– Никого противоречия, все правильно он говорит – у монголов в НАШ период на время появился кто-то вроде Чингис-хана. Звали этого молодца Даян-хан, и он его отдаленный потомок. Бодрый паренек был, но до своего предка не дотянул – не смог покорить ни Китай, ни Среднюю Азию, да собственно никого кроме непосредственно Монголии, да и то не всей. Правда сумел подавить все мятежи против себя и организовал несколько удачных походов в Китай, но это пик его достижений. Согласись, на фоне достижений его предка – хиловато. -

Муллкорх кивнул, действительно – не сопоставимые величины: первый парень на монгольской деревне и Потрясатель Вселенной.

– А откуда знаю, так это просто: у нас в академии служил хороший преподаватель военной истории, большой специалист, много знал про покорение русскими Средней Азии, Урала, Дальнего Востока и Желтороссии, умел интересно рассказывать, а поскольку по национальности он был узбек с примесью казачьей крови, то умел посмотреть и с той, и с другой стороны, посмотреть и доступно рассказать что увидел. Вот с его лекций у меня и отложилось кое-что, мне кажется не так уж и мало. -

– Так что нам с монголами-то делать? – не понял Муллкорх.

– А ничего – они сами с собой все сделают, как делали не раз: после смерти Даян-хана его сынки поделят имужчество и прощай единая монгольская держава – останется ее призрак вроде как СНГ остался после СССР. -

– А потом? -

– А потом как захотим: либо урвем себе кусок степи, либо начнем их планомерно покорять, либо попробуем переключить их культурно и экономически с Китая на себя, в перспективе через 2-3-4 сотни лет превратить их в казаков. -

– В казаков? – непонимающе посмотрел на него Муллкорх. – Желтопузых монголов и в казаков? -

– О Господи! – как будто ища помощи посмотрел вверх Октарон. – Только не говори мне, что в вашей ''знаменитой'' школе вам рассказывали о том, что казаки это потомки русских крестьян, сбежавших на разные речки от проклятого царизма?! -

– Ты знаешь, почти такими же словами и говорили, – несмотря на просьбу ''не говорить'' все же сказал Муллкорх. – Особенно про ''проклятый царизм'' прозвучало знакомо, аж ностальгией напахнуло. -

– Эх-х, – тяжело вздохнул Октарон и вдруг неожиданно улыбнулся. – Да Бог с ними – после ''нового оружия'' и ''новой тактики'' меня уже не удивишь. -

– Так что, казаки – не потомки беглых русских? – осторожно спросил Муллкорх. – Если нет, тогда чьи? -

– Для начала давай-ка устраним путаницу : на Руси казак – термин, которым обозначали лично свободного человека, не купца, не служилого, не должника. Например, Илья Муромец упоминается в летописях как старый казак. Однако к 16-ому веку вольных людей на Руси повывели, всех загнали в те или иные сословия, кто-то извернулся и выбился в дети боярские, а кто-то опустился до посадских или смердов-крестьян, вместо них возникли городовые казаки – люди уже не вольные, но и не крепостные. Основным местом службы и жизни городовых казаков стали границы русских земель, где они несли гарнизонную службу в пограничных городах. Вроде как все еще вольные, но уже служилые люди. Совсем нередко такие казаки получали поместья за службу и становились нормальными такими помещиками, смыкаясь краями с дворянами поместной конницы. Это все на Руси, а вот казаки за пределами русских земель это совсем иное дело: кто они такие, от кого произошли без поллитры не разберешься, да и с ней наверное тоже – кто-то считает их славянами-бродниками, кто-то говорит, что они ближе к половцам, черным клобукам и другим степнякам, третьи выводят их прямыми потомками скифов и сарматов. Копья ломают до сих пор, а как на самом деле обстоит, черт его знает, ну или официальная хохлятская наука – уж эти ''абсолютно точно'' знают вседо самых динозавров. А если без шуток, то некоторые серьезные ученые не считают вольных степных казаков одним народом, а несколькими, которые благодаря схожим условиям жизни, общей вере, общей заимствованной с Руси культуре и более позднему взаимопроникновению стали походить друг на друга. -

– А разве так бывает? – усомнился Муллкорх.