Автор книги: Юлия (Ли) Ода

Глава 12

Понимая, что в наших краях могут в любую минуту появиться поисковые группы неприятеля, нам пришлось несколько изменить маршрут и максимально уйти в сторону, дабы не столкнуться с ними нос к носу. До города, по сути, уже было рукой подать, но, как обычно это бывает, все идет не по плану. Сверившись с картой, мы максимально ушли в сторону, обходя город по большой дуге, где впоследствии нам нужно будет разбить лагерь и припрятать имущество, которое мы, словно вьючные животные, тащим на своих спинах. Двигались мы, как обычно, быстро и бесшумно, растянувшись цепочкой, впереди, как и положено, шел головной дозор, разведывая маршрут на предмет опасностей.

К вечеру мы подготовили для себя неплохое укрытие, укрывшись за берегом когда-то глубокой реки, сейчас же она сильно обмелела и оставила после себя широкий размытый канал с глиняными высокими берегами. Пришлось, конечно, немного помахать лопатами, дабы выкопать норы, в которые мы спрятали наше добро, а еще выкопали несколько глубоких пещер, в которых можно было укрыться от непогоды, да и в принципе со стороны их не видно, так как здесь все заросло ивняком. Кустарники мы специально оставляли невредимыми, дабы со стороны все выглядело максимально натурально и нетронуто. Теперь, если не знать, где находятся наши пещеры, то найти их будет просто нереально. Пещеры мы укрепили изнутри бревнышками, которые натаскали из леса, а также сделали подстилку из сосновых и еловых веток. В общем, укрытие вышло на славу, правда, в нем сыровато и прохладно, но тут уж ничего не поделать, не может же все быть хорошо. По завершении всех работ мы максимально скрыли следы присутствия, собрали все мелкие хвойные веточки, которые опадали, пока их несли сюда, разровняли следы на берегу и, выставив караул, отправились на отдых.

Завтра утром отделение Герасима во главе со мной отправляется на разведку. Наша задача будет заключаться в том, чтобы сутки наблюдать за определенным сектором и записывать каждое действие, происходящее на их участке. Нам нужно максимально понять, как работает охрана периметра, какими силами он охраняется, и, по возможности, найти способ незаметно проникнуть на их территорию. Зная Афанасича, ведь этот старый черт должен был продумать все до мелочей и позаботиться об охране. Легких лазеек в его обороне быть не должно, поэтому остается уповать на безответственность местной охраны.

Утром, как и обычно, с первыми лучами солнца мы уже были на ногах и во всю уплетали вкусный и питательный завтрак. Затем быстрые сборы, проверка снаряжения, короткий инструктаж и в путь. Сегодня погодка радовала своим теплом, а лес наполнялся запахами первых цветов и пением птиц. Отделение Романа следовало за нами, они также будут сутки сидеть на позициях, но в других местах и подальше от города. У них мы оставим основной боекомплект и часть снаряжения, так как нам все же на пузе сутки ползать, а выпирающий над горизонтом рюкзак, словно горб у верблюда, не будет способствовать незаметности. Отделение Ромы будет прикрывать наш тыл, а вот отделение Андрея пока будет отдыхать, так как их задача в случае чего прийти к нам на выручку, скажем так, в данный момент они наш резерв.

Дойдя до точки расхода, мы сверили свои часы и, договорившись, что завтра в это же время встретимся на этом же месте, каждый отправился в сторону своей позиции. Все поголовно были наряжены в маскхалаты, имели при себе немного воды и еды, а из оружия у каждого было по автомату и немного патронов, дабы облегчить себе вес.

До города тут было недалеко, и каждый, внимательно осматривая дорогу перед собой на предмет ловушек, сигналок и растяжек, на полусогнутых двигался вперед. До своей позиции я добрался примерно за два часа, при этом совсем близко к городу я напоролся на массу различных растяжек. И причем почти все они были сигнальными, то есть все то же самое, как и с гранатой, но вместо того, чтобы взорваться, она выпустит вверх ракетницу, которая со свистом поднимется над лесом и укажет, где находится нарушитель периметра. Благо я заметил каждую из них и все их аккуратно обезвредил, а затем залег на небольшом холмике, он был похож на ссыпанную в кучу груду камней, заросшую высокой и уже сухой травой. Меня в ней не видно, а вот у меня обзор очень даже хороший.

Итак, что же мы видим? А видим мы колоссально проделанную работу. Местные рабы за короткое время сделали практически невозможное. А теперь по порядку: выложенная из камня стена, высота которой плюс-минус четыре метра. Она выложена из бетонных обломков, склеенных между собой бетоном. Примерно каждые триста метров в стенах сделаны массивные деревянные ворота, а перед ними на накатанной дороге лежат металлические острые шипы, которые оттаскивают в сторону, чтобы транспорт мог проехать, а еще тут был мощный шлагбаум. За периметром стены охраны я не видел, а вот на стене каждые пятьдесят метров стоят два часовых под специально сделанными грибками, что защищают их от влаги и солнца. Также по стене туда-сюда постоянно ходят проверяющие из пяти человек. Вдоль всей стены земля была вскопана и разровнена специальными граблями, что оставляют за собой неглубокие бороздки. Сделано это для того, что если ты на нее наступишь, то за тобой останется след, как бы ты ни старался. И часовой легко увидит нарушение периметра. Также около каждого грибка на специальной треноге стоят по прожектору, которыми они в ночное время освещают свои сектора. И вишенкой на торте было то, что полоса шириной в двести метров по всей длине стены была очищена от мусора, выровнена и трава, растущая на ней, скошена. Так что к стене невозможно подобраться незамеченными, и если даже это хоть как-то удастся, то пересечь ее без шума уже точно не получится.

Вот уже сутки подходят к концу, я лежал и размышлял о своей сложной долюшке: то носишься, словно бешеная собака, то лежишь без движения, словно камень – никакого баланса. Подводим итоги моего наблюдения. Если на всех участках стены дела обстоят точно так же, то дела наши плохи. Все сутки караул исправно стоял на своих местах, адепты каждые два часа строем проходили по стене и меняли часовых на постах. Один раз из ворот выезжала машина, но перед тем как ворота открылись, на улицу вышли вооруженные люди, заняли периметр, у них там еще и окопы, оказывается, оборудованы, просто мне их не было видно. Машину выпустили, ворота тут же закрылись, и охрана вошла обратно. Когда же машина вернулась, охрана так же вышла и заняла позиции, а парочка адептов проверила ее сверху донизу и даже заставила водителя и охранника скинуть капюшоны и, убедившись, что все в порядке, пропустила машину. Ночью весь периметр освещался, что опять не давало шанса даже приблизиться незаметно, ведь если на ровной выкошенной площадке вдруг появится кочка, то это явно заметят. Так что, как бы я ни высматривал и как бы я ни надеялся, слабых мест я не обнаружил, что крайне сильно меня злило. Вывод один: на моем участке бесшумно проникнуть за стену не получится.

– Ну что, Афанасьевич, пока ты ведешь, удача на твоей стороне, два-ноль, но я обязательно отыграюсь, старая ты перечница! – прошипел я от досады, ударив кулаком по земле, и начал отползать обратно в лес, а затем, вернув сигналки в исходное состояние, я бегом отправился на место нашего рандеву.

В назначенное время я прибыл на место, и, как оказалось, был последним. Все парни сидели у деревьев, кто-то курил, кто-то уже успел задремать. Но у всех на лицах была видна одна и та же эмоция, а именно раздражение.

– Ну, что скажете, дорогие мои? – обратился я ко всем собравшимся бойцам, сняв с себя маскхалат и свернув его в рулон, присаживаясь на него.

Не знаю, как там у тебя было, но у всех на участках была полная жопа! – недовольно отмахнулся Герасим.

– А поконкретнее? – уточнил я и с наслаждением впервые за сутки закурил сигарету.

– Да чего, днем стоят как истуканы, ночью светят во все стороны. Технику и пассажиров с водителями тщательно досматривают, проверяют. Ну никак не подобраться от слова совсем! Ах да, нашу парочку привезли, видел тела и их квадрик. Там еще парочка адептов вышла из-за ворот в синих накидках и парочка в красных. Так вот, когда тела им показали, они там рыдать начали, а один адепт в синем застрелил парочку, что над дочкой своей рыдала. В общем, жесть. – рассказал мне Герасим.

– Чего и стоило ожидать. – отмахнулся я, после чего добавил, – Чем больше они друг друга будут убивать, тем лучше для нас. А теперь пошли обратно, будем думу думать, да и есть уже хочется.

Вернувшись к нашему берегу, мы аккуратно пробрались в свои пещеры, и я лично принялся опрашивать каждого бойца и смотреть записи, которые они подготовили для меня. Выслушав каждого и изучив каждую строчку, я принялся размышлять, как лучше поступить.

Что мы имеем? Огромную стену, которая начинается от берега реки и им же и заканчивается. Доступ к воде перекрыт и отлично охраняется. По ночам также освещают и реку, так что пробраться по воде не вариант. На всей протяженности стены охрана несет службу образцово-показательно. Все, что возвращается обратно, подлежит строгому досмотру, кто бы там ни был, даже адептов в синем балахоне проверяют, так что прикинуться знатью не прокатит, особенно после поступка той самой парочки. Думаю, охранника, что их выпустил, отправили вслед за родителями той девчонки.

Мы, конечно же, можем устроить диверсию и сильно отвлечь внимание охраны, но я уверен, что у них там, за стеной, сидят группы быстрого реагирования. И любая нестандартная ситуация ляжет на стол Афанасича, и тот поймет, что это я. Ведь он кто угодно, но не дурак. Да и вообще, охрана эта организована специально против меня, старый пердун понимает, что стоит мне попасть к ним за стену, как у него начнутся проблемы, точнее, не у него, а у их населения. Но если он поймет, что я прорвался к нему, то вот тогда он сделает все, чтобы мне помешать. Так что действовать нужно максимально скрытно, шумная работа не обсуждается. А идеальной защиты не существует, где-то должна быть брешь, я ее просто не увидел, пока не увидел.

Вечером, сидя у костра, я разговаривал с парнями, расспрашивал их еще раз, возможно, они что-то могли упустить.

– Павлик, ты точно все рассказал и записал? – уже по пятому кругу я опрашивал парня.

– Да говорю же, командир, все рассказал как на духу. Чего мне от тебя скрывать, утром вывели рабов, я насчитал их четыреста тридцать человек. Они поле перекапывали, их охраняло ровно сто адептов, после того как они закончили работать, их завели обратно, и все. – ответил Павлик.

– Погоди, а рабов досматривали? Их как-то проверяли? – уточнил я.

– Зачем? Их же в цепи заковали и завели обратно, чего их проверять-то, на них штаны и рубахи, и те все грязные и рваные.

– То есть охрана их никак не проверяла, открыла ворота, и они спокойно под конвоем вошли на территорию? – еще раз уточнил я.

– Ну да, так и есть. – согласился Павлик.

– Спасибо, иди отдыхай и позови мне сюда командиров. – сказал я, а в голове уже начала зарождаться идея.

– Звал, командир? – зашли ко мне в пещеру Герасим, Роман и Андрей.

– Да, кажется, у меня есть план, он, конечно, авантюрный, и нужно будет еще раз сходить в разведку, но идея вроде хорошая. – улыбнувшись, сказал я.

– Хах. – хохотнул Гера, но сразу прикрыл рот раскрытой ладонью.

– Я сказал что-то смешное? – спросил я у Бегунка, переводя на него взгляд.

– Не, Макс, ты чего. Просто когда твои планы были не авантюрными? Мы вечно то с голой задницей на танки бросаемся, то ты один против огромной толпы воюешь. Да и сейчас нас тут горстка бойцов против целой армии. Так что-то, что мы тут, это уже огромная авантюра. Нет, ты не подумай, я не жалуюсь, твои планы обычному человеку покажутся полным безумием, но, как правило, они работают, что в принципе удивительно. – ответил мне Гера, расплывшись в улыбке.

– Дружище, только такие безумные планы, как правило, и срабатывают. А теперь слушайте меня внимательно.

г. Новосибирск, кабинет командующего легионами Братства возрождения нового мира. Стрельников Алексей Афанасиевич, подполковник ВДВ на пенсии.

– Итак, какие новости, происшествия за последние сутки? – спросил командующий, окидывая взглядом всех командиров своих легионов, что собрались перед ним за большим столом.

– Мой господин, на стене все спокойно! Никаких внештатных ситуаций, по периметру чисто, никаких посторонних. Службу несем исправно, лично инспектирую дважды в сутки, мимо нас даже мышь не проскочит! – поднявшись на ноги, гордо отрапортовал пожилой мужчина в синем балахоне.

– Как же, слышал я, а про то, что твой боец выпустил сына одного из советников владыки за периметр с какой-то прошмандовкой! Чего не говоришь? – нахмурившись, уточнил он.

– Виноват, господин! Вы сами понимаете, как дети подобных господ ведут себя с простыми адептами. Он запугал парня, вот тот и прогнулся, но заверяю вас, этого больше не повторится! – слегка побледнев от страха, оправдался мужчина.

– А что с ними по итогу произошло? От чего они умерли? – уточнил Афанасич.

– Наложили на себя руки, висели прямо друг перед другом. Парень влюбился в нее как болван, он жизни-то толком не знал, сами понимаете, из цитадели ни на шаг не выходил, жил в тепличных условиях, книжки о любви читал, ну вот и дочитался. А девчонке куда деваться было, таким как она отказывать высшему сословию не положено, а может и она так же в него влюбилась, кто их молодежь разберет. Но суть в том, что парень жениться хотел, отец ему запретил, а тот взбрыкнул, «Мол жить без нее не хочу!» и вот вам результат. И да, прямо как в книге, только там отравились вроде, но где им яда то достать.

– Да уж, только Шекспира нам тут не хватало. Черт с ним! А они точно сами руки на себя наложили? Может, кто-то помог? А то я не пойму, зачем было сбегать тогда? Как то не складывается, больно подозрительно все это.

– Господин, я лично выезжал на место! Все было осмотрено, никаких посторонних следов, да и на телах ни синяков, ни ссадин не было. Будь там посторонние, не думаю, все бы так закончилось. Девушка и вправду красавицей была, еще бы или изнасиловали или вообще бы с собой забрали. Там кровать была расправлена, на столе две бутылки вина были, почти пустые. Видимо, развлекались, напились и поняли, что вместе им быть не дадут, а потом решили поступить таким образом. Они еще и накидки слои сожгли в печи, возможно они и возвращаться даже и не думали, а потом осознали, что мир за стенами не такой белый и пушистый как они думали. Ну и главное, я более чем уверен, что если бы их успели найти живыми, то с большой долей вероятности девушку убили бы прямо на месте, парень это должен был прекрасно понимать. А так умерли в один день, романтично, подобное в наше время встречается крайне редко. – поднявшись на ноги, ответил командующему второй бравый мужчина, являющийся начальником разведки.

– Что еще? Какие-то странные происшествия, гибель бойцов или высокопоставленных адептов, отравления… Несчастные случаи? – уточнил Афанасич.

Но в ответ ему была лишь тишина. В городе и за его пределами все было спокойно. Работа шла, солдаты исправно несли службу, и все было хорошо, даже слишком хорошо, что и настораживало старика. Интуиция ему подсказывала, что это затишье, затишье перед такой бурей, которая сотрясет весь их мир. И имя у этой бури одно, а именно – Макс. Афанасич готовился к этому моменту со дня их последней встречи, он сильно был опечален тем фактом, что из хороших приятелей они превратились во врагов. Нет, не в тех врагов, что говорят гадости друг о друге за глаза или не здороваются при встрече. Тут совсем другое, их разделяет баррикада, и каждый из них стоит на своей стороне, и тот, кто сможет первым убить второго, тот и заберет себе все. Ставка слишком высока, ни у одного из них нет права на ошибку, и Макс это так же прекрасно понимает. Ни в коем случае нельзя забывать про его специализацию, так что не нужно ожидать того, что он просто ударит в лоб. А если и ударит, то значит, он просто отвлекает внимание, он умен, коварен и смертельно опасен. Стоит хоть на секунду расслабиться и убрать руку с пульса, как он будет тут как тут. Командующий подготовил много отличных солдат, они все первоклассные убийцы, вся охрана выстроена идеально, просто так на территорию не проникнуть. Но это же Макс, от этого человека можно ожидать чего угодно! Однако время покажет, кто сильнее, и рассудит врагов.

– Все, тогда все свободны, если что-то произойдет, то сразу же доложите мне об этом в любое время дня и ночи, и не вздумайте ничего утаивать от меня! – строгим голосом сказал Афанасич и отпустил людей из своего кабинета.

Глава 13

Следующее утро мы с Герасимом встречали недалеко от полей, которые вручную возделывали рабы адептов. Сегодня на поле одновременно работало почти пятьсот человек. Люди здесь были самые разные: старики, совсем подростки, также среди них я видел и турков. Одеты они были кто как, но в основном это были старые лохмотья, кто-то был босым, кто в лаптях, а некоторые обвязывали вокруг ног старые куски ткани. Их задача заключалась в том, чтобы на огромном пустыре, где растут редкие деревья, вспахать поле. Из инструмента у рабов были лопаты, кирки, грабли и односекционные плуги, в которые запрягались мужчины покрепче и таскали их вместо лошадей. Работа была крайне тяжелой, так как под землей было много камней и обломков, а также они выкорчевывали корни деревьев. Работать им приходилось с самого утра и до позднего вечера, и за весь день им давался всего лишь один час на обед, который привозили из города.

Проведя наблюдение на наличие охраны, обнаружили, что ее тут было полным-полно (более ста человек) вооруженных снайперскими винтовками, пистолетами и автоматами. Они стояли по периметру на небольшом удалении друг от друга и постоянно контролировали ситуацию. Стоит хоть одному рабу косо посмотреть в сторону леса, и он тут же получит пулю в голову. Действовали адепты очень жестко, лишая рабов даже мысли о побеге. Еще охрана выглядела необычно, а именно их балахоны. Раньше я видел только синие и красные, а эти щеголяли в желтых, вероятно, у них новая каста зародилась, но пока не совсем понятно, из кого их создали и какую роль они занимают в иерархии.

Когда солнце уже практически скрывается за горизонтом, рабов отправляют обратно в город. Их под конвоем подводят к воротам, затем часовые сначала проверяют охрану сверяя жетоны, которые те носят на шее. Рабы тем временем складывают весь инструмент в кучу. Только потом открывают ворота, через которые рабов гонят внутрь. Что дальше, по понятным причинам мне неизвестно, но достаточно того, что рабов не досматривают, по крайней мере перед воротами. Их только считают по головам, а охрана отчитывается за тех, кто не вернулся, показывая ошейники умерших или убитых.

– Только не говори, что ты хочешь прикинуться рабом и проникнуть к ним. – нахмурив брови, спросил у меня Герасим.

– Не совсем так. Если быть точным, то не я, а мы. – ехидно улыбнувшись, ответил я.

– Ты же понимаешь, что, скорее всего, это билет в один конец? – недовольным тоном спросил у меня Гера.

– Все будет нормально, на амбразуру я вас кидать, разумеется, не собираюсь. Первым пойду я, разведаю, что да как, а там как-нибудь свяжусь с вами или подам сигнал. – объяснил я Герасиму.

– Не, тогда я пойду с тобой, а если тебя засекут? Что тогда? Один против всех? Так дело не пойдет. – немного задумавшись сказал Герасим.

– Можно подумать, если нас двоих засекут, то расклад сил изменится. Все будет в порядке. А теперь пойдем обратно, а то вон тучки хмурятся, как бы дождик не начался. – улыбнувшись, сказал я, и мы с Герой отправились в пещеру.

По возвращении в лагерь, поведав о своей идее остальным членам отряда, поддержки я не получил. Лишь комментарий о том, что это форменное самоубийство. И все начали предлагать искать другие варианты. Но я все же командир и отстоял свое мнение перед бойцами: раз придумал, значит так сделаю, а ждать у моря погоды – это только время терять. Все равно других способов незаметно проникнуть в город пока выявлено не было. Отряду только оставалось, что принять мое решение и все то время, что я буду за забором, осторожно наблюдать со стороны.

Под утро на улице моросил неприятный дождик, перепаханное поле превратилось в грязевую ванну. Рабы ковыряли землю, буквально находясь по пояс в грязи, а охрана с отвращением на лицах следила за ними.

Моя позиция сегодня была не в привычном месте на удалении, а в небольшой, заросшей травой и деревьями опушке, расположенной посередине поля. Ее по какой-то причине не стали вырубать, а рабы приспособили ее в качестве туалета. Находиться тут было крайне неприятно, но ничего не поделаешь, такая у меня работа. Во время обеденного перерыва я ждал свою жертву. Мне нужен был раб, с которым мы хоть как-то будем схожи по комплекции, и, к сожалению, придется его убить. Я бы, конечно, мог ему приказать прятаться тут до самой ночи, а потом бежать на все четыре стороны, но не факт, что он выполнит мой приказ, а если потом еще и адептам попадется, то это будет полный провал всей операции. Поэтому, во избежание лишнего шума и риска, мне придется в очередной раз замарать руки. Хотя, если честно, по этому поводу я даже не переживаю, какая уже разница? Руки по локоть в крови или по самую шею, я уже давно не испытываю эмоций и переживаний из-за этого.

Место у меня было отлично подготовлено, еще ночью мы с парнями выкопали яму, накрыли ее дерном и ветками. Если на меня даже наступить, то меня все равно не заметишь. Я наблюдал за заходящими сюда рабами, звуки и запахи, что разлетались, были далеко не самыми приятными.

Наконец заприметил мужчину примерно моего возраста, ну… не учитывая две с половиной сотни лет, разумеется. Он, звеня цепями на своем рабском ошейнике, зашел в глубь опушки и воткнул лопату в землю. Затем уселся недалеко от меня под молодой березкой и принялся справлять нужду. Я же продолжал наблюдать за ним и, выждав удачный момент, когда рядом никого не было, бесшумно выйдя из укрытия, подскочил к нему, схватил одной рукой за подбородок, а второй за затылок и резким движением свернул рабу шею. Тело обмякло и повисло на моих руках, а я быстро оттащил его в свое укрытие. Затем началось самое неприятное, я снял с него всю одежду, которая ужасно воняла потом и надел ее на себя, с помощью незамысловатой отмычки я расстегнул его рабский ошейник и защелкнул на своей шее, а затем измазался грязью, взял его лопату и отправился на поле покорять целину.

Время до вечера тянулось очень медленно, я только и делал, что без передышек махал лопатой, разрыхляя дерн и обкапывая камни, которые часто попадались в земле. Немного переживал, что меня могут раскрыть, поняв, что я не тот, за кого себя выдаю, но эти опасения оказались лишними. Всем было плевать, рабы двигались словно зомби, позвякивая своими ошейниками, и выполняли работу как запрограммированные роботы. Никто ни на кого не смотрел и даже не разговаривал. Все были сильно измотанными и уставшими. А еще четверо рабов при мне умерли прямо во время работы, а одного застрелили за то, что тот случайно обсыпал землей охранника и испачкал его балахон. В общем, обстановка очень грустная, и ради чего все эти люди до сих пор работают, а не покончили с собой, остается для меня загадкой. Может, и есть в них какая-то загадочная тяга к жизни, но их померкшие взгляды и лица, которые не выражают эмоций, уж точно говорят о том, что они полностью сломлены и подавлены. Руки у всех стерты чуть ли не до костей, все тела покрыты ссадинами и синяками. Есть тут более сильные и крепкие экземпляры вроде меня, видимо это новички, но даже они не поднимают своих взглядов в сторону охраны, понимая, что ничего кроме смерти их тут не ждет.

В назначенное время адепты подали команду об остановке работ. Мы, все промокшие насквозь от дождя, что так и не останавливался весь день, построились и по команде двинулись к воротам. Охрана, как и положено, вела нас по заданному курсу, взяв рабов в кольцо. Идти было совсем не далеко, все смиренно подошли к воротам и опять же по команде начали складывать свой инвентарь в общую кучу. Затем караул со стены проверил охрану и пересчитал нас по головам, за недостачу охрана отчиталась, продемонстрировав снятые ошейники с мертвых рабов.

– Мрут как мухи! И это только начало, еще неделю такой кормежки и работы, и все, самим за лопаты придется браться! – пояснил единственный из охраны адепт в красном балахоне, он как раз был старшим над желтыми, что явно говорило о том, что желтые это низшая каста среди адептов.

– А что поделать, сам знаешь, какие замашки у владыки, если прикажут, придется работать. Но вы бы сам их поменьше лупили и убивали за косые взгляды, глядишь побольше бы в живых оставалось. – согласился проверяющий нас охранник. И намекнул на излишнюю жестокость.

– Ну да! Сам постой там с ними! Им нужно указывать на их место и на то, что за попытку бежать и бузить наказание только одно и это не обсуждается! – недовольно фыркнул адепт.

– Ну тебе виднее. – сдался охранник и открыл ворота.

Настал тот самый долгожданный момент – я зашел на территорию врага, можно сказать, первый этап прошел успешно. Не подавая вида, я начал жадно стрелять глазами по сторонам, собирая информацию об окружении. Но вот досада, а смотреть, по сути, было не на что. Афанасич, старый черт! Даже тут все продумал, за стеной была возведена еще одна стена, но пониже и деревянная, она полностью перекрывает нам обзор, и все, что я видел, это небольшую стоянку, на которой стояла мототехника, пара пикапов с турелями и три грузовика, предназначенных для перевозки людей. На этом все, нас вели словно по лабиринтам, того и гляди из-за угла выскочит минотавр. Нас вывели на площадку, огороженную забором, по периметру которой стояли большие бочки с водой и деревянные ведра.

– Быстро мыться, у вас пять минут! – прокричали наши конвоиры, и народ потянулся к бочкам, дабы окатить себя водой и хоть как-то смыть с себя грязь.

А грязи на нас было очень и очень много, не снимая с себя одежды мы активно обливали себя с головы до ноги и передавали ведра друг другу по очереди. Вода была прохладной, то, что нужно после тяжелого дня. После быстрого ополаскивания (душем это все же сложно назвать) нас повели дальше. Далее ждала примерно такая же площадка, все так же огорожена деревянным забором, но теперь уже с егозой, натянутой словно гитарные струны тремя нитками сверху. Здесь нас ждали грубо сбитые дощатые столы и лавки, а в углу около огромного, металлического чана, под которым тлели угольки, стояли такие же рабы с черпаками в руках и горой ржавых, металлических мисок. Основная часть охраны ушла в неизвестном для меня направлении, осталось лишь десять человек во главе с главным, тот что был в красном балахоне.

– Что тут у нас? – недовольно сморщившись, подошел адепт к чану с варевом и посмотрел в него, а затем, сморщившись, окинул рабов взглядом и ехидно улыбнувшись, плюнул прямо в еду. – Приятного аппетита. – добавил он и махнул рукой, чтобы рабы подходили за пищей.

И все покорно пошли, никого не смутило его действие. Рабы, звеня цепями на ошейниках, брали миски и подходили к котлу, из которого им большим черпаком наливали воняющую субстанцию и давали кусок черного хлеба. Не привлекая внимания, я, как и все, взял еду и сел за стол. Ложек не давали, так что все ели как могли, макая хлеб в бульон и хватая гущу руками. Хлеб на ощупь был как кирпич, а еще в его черной структуре отчетливо проглядывались опилки. Сама же жижа была похожа на какое-то овощное рагу или же суп, я смог разглядеть в нем капусту, картофельные очистки и морковь, что там было еще – непонятно, так как все это было жутко разварено, но я даже не уверен, что хочу это знать.

Есть я, разумеется, это не собирался, так что отдал свою пайку соседу, который чуть не расплакался от радости и накинулся на еду, макая в нее черный брикет, называемый хлебом. По окончании приема пищи нас отвели в бараки. Тут было три здания, сколоченных все из тех же грубых необработанных досок, с большими воротами, словно это гараж, разве что высота была небольшой, от пола до потолка около двух метров. Дождик продолжал идти и крыша протекала, вода спокойно капала на пол. Внутри не было ничего, только голая, холодная земля, на которой все было засеяно соломой. Стоило войти внутрь, как рабы начали подминать под себя солому, обустраивая себе лежанки в местах, где не капает с потолка, и ложась спать. Вот и вся их незамысловатая жизнь.

Сна у меня, разумеется, не было ни в одном глазу. Я пребывал в шоке от подобного отношения к людям. Нет, я в своей жизни разного насмотрелся, и мне даже доводилось посидеть в яме в качестве пленника, но поступать так с людьми, которые по сути выполняют за тебя всю грязную работу, это уже перебор. Ворота на ночь не закрывали, и даже свет прожекторов не светил в сторону барака. Но две вышки метрах в тридцати от нас все же стояли. На каждой вышке дежурило по одному адепту, и они периодически наблюдали за нами, а так в основном переговаривались между собой. Я в свою очередь думал о том, что делать дальше. Ведь ситуация вырисовывается не самая приятная. У меня пока просто нет возможности как-то проникнуть дальше. Я, конечно же, могу поджечь тут все и воспользоваться моментом, но из-за этого возникнут вопросы, кто это сделал и откуда у рабов взялся источник огня. Все это может привлечь внимание высших чинов, но это мне не нужно.

Поднявшись на ноги, я вышел из барака и обошел его, направившись к общественному туалету, пытаясь хоть за что-то зацепиться глазами. Но ничего не было, никаких идей. Я могу попробовать оторвать доску от забора и незаметно перейти за периметр, но утром нас, словно цыплят, будут пересчитывать, и если меня не найдут, то поднимется тревога, и опять же я получу лишнее внимание, а это не годится. Вернувшись обратно, я лежал в соломе около ворот, постоянно смотря перед собой, изучая время смены караулов. Меняли они тут по очереди, один ушел – сменился, потом второй ушел – сменился. Это было моим шансом, примерно на три минуты охранник на вышке оставался один. И, дождавшись нужного момента, я приступил к действию. На улице было все так же пасмурно и темно, так что видимость сильно ограничена. Достав отмычку из кармана, я бесшумно расстегнул ошейник и осторожно вдоль стены двинулся к вышке. Адепт, стоящий на охране, смотрел в другую сторону и зевал. Чем я и воспользовался, вышка была невысокой, около двух метров, с деревянной лестницей. Осторожно встав на нижние ступеньки, я рывком заскочил к адепту на площадку и нанес мощный удар ему прямо в лоб, от чего тот потерял сознание. Затем я завалил его на плечо и потащил за барак. Следующим пунктом было переодевание, я снял с него всю одежду и надел ее на себя, а свое, соответственно, на него. Затем я сильно избил его, превращая лицо в кровавое месиво, да и тело все стало покрыто гематомами, и только потом свернул ему шею. Все было сделано для того, чтобы по утру его никто не смог опознать. Следующим шагом я затащил его в барак, надел на него свой ошейник, присыпал соломой и бегом отправился на вышку, дожидаясь напарника. Сменщик не заставил себя долго ждать, адепт в красном балахоне вальяжно шел в сторону своей вышки, насвистывая какую-то мелодию. Он подошел к вышке, взобрался на нее, вставая под козырек, и обратился ко мне, поправив автомат, висящий на плече.