Автор книги: Юлия (Ли) Ода
Соавторы: Ян Бадевский,Василий Груздев,Константин Федотов,Дмитрий Инин,Игорь Давыдов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 104 (всего у книги 355 страниц)
Глава 29
Я не знаю, сколько времени провёл в трансе.
Для Пустоши категория времени – пустой звук.
Факт остаётся фактом: мне удалось выстроить вторую оболочку ауры. Чтоб вы понимали, у обычных людей аура тоже расслаивается на тела или оболочки – эфирные, астральные и так до истинного «я». Эфирное тело расположено «на поверхности» и, оно, как несложно догадаться по названию, умеет взаимодействовать с эфиром. Или энергией ки. Вот только почему каждый встречный не владеет магией или иными сверхспособностями? А потому, что отсутствуют или неразвиты энергетические каналы.
У меня каналы были закупорены.
Это я увидел сразу после вселения в Ростислава Володкевича.
Что интересно, аура у моего носителя была, и довольно мощная. Я использовал имеющиеся ресурсы, чтобы выстроить слабенькую надэфирную оболочку и прочистить каналы. После этого начался стремительный прогресс.
Так вот, маги всю свою жизнь надстраивают эти самые надэфирные оболочки. Мы воспринимаем эфирное тело как «нулевой уровень», а всё, что наслаивается сверху – как базу для усиления. Процесс конструирования таких оболочек может затянуться до бесконечности, но и он постепенно усложняется. Каждый последующий слой требует всё больше мастерства и энергозатрат. Ошибки порой бывают фатальны – невнимательный или плохо сконцентрированный волшебник погибнет, пытаясь отхватить кусок, который ему не по зубам. Я знал не так уж много людей, добравшихся до десятой оболочки. Дальше никто идти не отваживался из-за чрезмерного усложнения эфирных плетений.
Что касается нас, потомков бессмертных богов… тут есть определённая фора. Мы рождаемся с аурой, уже оснащённой надэфирным слоем. Это наше наследие. Поэтому я, будучи мальцом, сумел применить магию, хотя не обучался в академиях или ковенах. Проблема в том, что после моей смерти и переноски в другой мир первая оболочка распалась. Не исчезла целиком, но развалилась на части. Я думал, что умру, по крупицам восстанавливая утраченное, но я справился.
А у Володкевича, повторюсь, были хорошие задатки.
Прочистив каналы и закрепив всё это восстанавливающими медитациями, я освоил часть техник из прошлого мира. Техник, недоступных местным одарённым.
И вот теперь у меня появилась вторая оболочка.
Открыв глаза, я улыбнулся.
Самочувствие было великолепным. Улучшилась циркуляция ки, повысилась скорость генерации техник, открылись новые возможности. Я вытащил из глубин памяти одно интересное заклинание – пальцы левой руки тут же напитались силой, отвердели, покрылись морозным инеем. Холода я, конечно же, не чувствовал.
Работает!
Сжимаю пальцы в кулак, отращиваю ледяные шипы. Рука теперь по локоть в наледи, пальцы ярко-голубые, мерцают в полумраке катакомб.
Это вязь.
Комбинированное заклинание, предусматривающее соединение нескольких стихийных и доспешных техник. Защита руки, ледяной урон, подвижность и шипы-приращения. Филигранная работа. Такое не провернуть без второй эфирной оболочки. Дело не только в передаче ки на каналы, но и в строгом дозировании пропорций, а также внутреннем зрении, позволяющем сливать образы заклинаний.
Да-да, все заклинания мои современники перевели в образную систему. Нечто наподобие рун или здешних каббалистических Знаков.
Вспоминаешь – применяешь.
Проще не бывает.
Ну, при адаптации своей ауры, разумеется. Если колдуешь на первой оболочке, вязь рассыпается. Ки подаётся в одну грубую технику и упорно не хочет распределяться по нескольким направлениям.
Рука стала нормальной.
– Мяу.
Вжух потёрся о моё колено.
Я погладил насытившегося котяру и поднялся с холодного пола. Да, я определённо сильнее. Даже примитивные стихийные атаки можно теперь делать более смертоносными. Беглый анализ показал, что у меня выросла устойчивость к ядам, а организм чуточку лучше регенерирует.
Здесь тела одарённых генетически приспособлены к использованию ки и улучшенному самовосстановлению. Это, можно сказать, наследие Рода. Но, опять же, возможности крови не безграничны. Если мне отрубят руку в бою, новая не вырастет. А вот если подняться до десятой оболочки…
Но это так, заоблачные фантазии.
Или нет?
Я ведь уже имел такую ауру… когда-то.
– Идём, – обратился я к полиморфу. – Сегодня мы славно повоевали.
Чтобы выбраться с нижнего яруса катакомб, мне пришлось врубить усиление. Часть винтовой лестницы обрушилась, и без длинных, нечеловечески длинных прыжков я бы застрял в обители Кукловода надолго. Вжух, кстати, съел нашего противника без остатка. Я уже не впервые поражаюсь удивительной всеядности и прожорливости своего питомца. Каждый грамм добытой материи полиморф тратит на то, чтобы расширить своё энергетическое хранилище и эволюционировать – по своим критериям. Сейчас, например, он не тянет ки из меня, а это говорит о том, что Вжух не нуждается в дополнительной подпитке.
– Босс! – воскликнул Коля Герасименко, как только я спустился в люк. – Отвратительно выглядите!
– Выглядишь, – с улыбкой поправил я. – Мы же на «ты».
Семён тут же поспешил завести двигатель.
– Как тут, не лезут монстры? – весело поинтересовался я.
Механик развернулся и поехал по примятой траве в обратную сторону.
– Как ты в Разломе пропал, так и не было гостей, – ответил Коля. – Косяк птерхов пролетал, но мы их не заинтересовали.
– Сытые, – предположил Семён.
– Броневик невкусный, – хмыкнул водитель. – Куда едем?
– Держи на Врата, – устало произнёс я. – Хочу домой.
Ребята ни слова не сказали про то, что я им сиденье запачкал. Да и воняет от меня, как от толпы ходячих мертвецов. С проветриванием в катакомбах проблемы, ха-ха. Чтобы выжигать тварей в плохо вентилируемых тоннелях, мне приходилось добавлять к огненным атакам немного воздушной стихии, без этого тяги не получалось. А вот запах горелой плоти и жира, в который погрузилась моя рука… от него так просто не отделаешься.
– Вздремну чуток, – я откинулся на спинку кресла. – Как приедем, разбудите.
– Говно вопрос, – хохотнул Герасименко.
* * *
Доводилось ли вам приезжать домой и заниматься уборкой трупов?
На меня свалился прямо дождь из мертвецов. Если бы покойников можно было сдавать в ломбард, я бы озолотился. А пока приходилось бродить по воняющему смертью дому и оценивать масштабы нанесённого мне урона.
Часы показывали пять утра.
Забрезжили первые лучи рассвета.
– Гурт, – обратился я к невозмутимому голему. – Это всё ты?
– Никак нет, хозяин, – прогудел каменный мужик.
– А кто?
– Человеки, которые пришли первыми, носили маски. Человеки в доспехах сказали, что объявляют вам войну, господин.
Людей Гурт называл своеобразно – «человеками».
– Войну, – я попробовал слово на вкус.
Разумеется, я понял, что в доме сражались между собой две группы воинов. Первые влезли через окна верхних этажей и чердака, вторые уничтожили моё окно и вломились нагло, будто к себе на дачу. Одни носили лёгкую экипировку, прикрывали лица чёрными мэнгу и предпочитали вооружение наёмных убийц. Вторые припёрлись в броне, со щитами и копьями, молотами и солидными мечами. У этих имелись гербы, но я не разбираюсь в отечественной геральдике. Ну… почти не разбираюсь. В школе, понятное дело, зубрил клановые, княжеские и прочие символы, а также геральдические толкования. Поля там разные и цвета, их значение. Но все губернские гербы выучить нереально.
Некоторые бойцы явно столкнулись с кузнечным молотом или бетономешалкой. Подозреваю, их оприходовал мой верный слуга.
– А ты помнишь, что именно они говорили? – уточнил я. – Вот эти, в доспехах.
И голем процитировал:
– Ростислав Володкевич! Тебе объявлена война! Барон Долинский желает твоей смерти, но в случае выплаты репараций наш Род дарует тебе жизнь. Выходи!
Точно. Как я мог забыть про своего чрезмерно активного соседа, падкого на чужие земли. Война, значит. Репарации. Последнее вызвало на моих губах плотоядную усмешку.
– Друзья! – провозгласил я, глядя на сереющие небеса. – Пора нанести дружественный визит глубокоуважаемому барону Долинскому. А может, и не совсем дружественный.
* * *
Имение барона Долинского
6.30 утра
Обычно барон спал до десяти утра, поскольку в это время транслировали второй сезон «Смоленских упырей». Но в эту ночь Долинский чувствовал некое… беспокойство. Нет, он не сомневался в мощи своих гвардейцев. Юный Володкевич оказался сильнее, чем он предполагал, но вряд ли ему дано в одиночку выстоять против хорошо подготовленного и экипированного отряда. Долинский съездил в город и оформил войну честь по чести. Официально всё зарегистрировал, побеспокоился о том, чтобы наглый выскочка получил уведомление. Бумагу уже забросили в почтовый ящик соседа, разведчик доложил об этом. Срочная курьерская служба, ага.
Теперь Володкевичи не отвертятся.
Барон знает, что у соседей денег куры не клюют. Непонятно, откуда доходы, но есть в графском имении что-то… приносящее солидную прибыль. Возможно, преступные схемы. И сейчас, когда Ростислав всё унаследовал, он находится в уязвимом положении. Придётся не только отдать спорную землю, на которую положил глаз барон, но и выплатить немалые репарации. И поделом. Никто не смеет бросать вызовы Долинским и рассчитывать на свою безнаказанность.
Всё вроде бы правильно.
Барон снарядил большую часть своей гвардии и он в своём праве. Случайностей быть не может – мальчишка уже проиграл.
Но почему его люди не возвращаются?
Или не отзваниваются, воспользовавшись телефонным аппаратом в усадьбе Володкевичей?
Барон встал в половину шестого утра, велел подать себе кофе с неизменной ложкой выдержанного армянского коньяка и какое-то время провёл на балконе, любуясь рассветом.
Почему Никита не звонит?
Командир гвардии всегда докладывает о своих действиях. Мог бы слугам сообщить о победе, а те непременно передали бы весть господину, когда тот соизволит проснуться.
Допив кофе, барон включил телевизор и начал щёлкать каналы в поисках интересных сериалов. Почти везде шли новости, утренние зарядки и прочее непотребство. На одном из любимых каналов запустили повторный показ «Московских домохозяек», но их барон уже пересмотрел, причём неоднократно.
Сердце Долинского сжалось от тоски.
Плеснув себе ещё немного коньяка, глава Рода направился к стеллажу во всю стену, заполненному до отказа видеокассетами. Здесь хранились все сезоны всех любимых проектов барона. Долинский на добрых десять минут выпал из реальности – выбор был впечатляющим. Смотреть под настроение? Ну, тогда что-нибудь постапокалиптическое и мрачное. Без розовых соплей и счастливых финалов. Сгодятся «Физрук Евгений» или «Свихнувшиеся големы».
Рука барона потянулась к цветастой коробочке с первым сезоном «Физрука», и в этот момент его прервали самым бесцеремонным образом.
За окном что-то вспыхнуло.
Раздались крики.
Лязг оружия.
Барон выронил кассету и подбежал к окну. То, что он увидел во дворе собственной усадьбы, не лезло ни в какие ворота. Во-первых, горел ультрасовременный гараж с любимой машиной Долинского. С его ненаглядным «Перуном А-7», мощным внедорожником, на котором при желании раскладывалась палатка. Барон ездил на своей «семёрочке» на охоту и рыбалку, а временами и просто на экобазы отдыха, чтобы подправить психическое состояние.
И вот сейчас гараж полыхает.
Горит синим пламенем.
А через двор неспешно движется мальчишка лет девятнадцати в простых джинсах и футболке. С мечом в руке. За спиной мальчишки здоровенный голем расправляется с гвардейцем Долинского, просто зарядив тому кулаком в голову. Ещё один гвардеец метнул копьё в мальчишку, но наконечник отскочил от чего-то невидимого и упал на землю. Третьему гвардейцу и вовсе не повезло – сквозь него пролетела юркая тварь, похожая на беркута, только со сложенными крыльями. Тварь пробила гвардейцу грудную клетку вместе с кольчугой и, разбрызгивая кровь, вылетела со стороны лопаток. В эти секунды Долинский был готов поклясться, что контуры существа подсвечены оранжевым.
Барон взревел.
И выбежал из комнаты прямо в махровом халате. Не обращая внимания на причитающих слуг, устремился в оружейную комнату, схватил со стены боевую секиру и телепортировался во двор, чтобы встретиться лицом к лицу с неизвестным противником.
– Долинский, – хмыкнул паренёк. – Ты, значит, мне войну объявил?
Барона накрыло пониманием.
Так вот он, графский выродок, создавший столько проблем. Жив-здоров, улыбается и никак не переживает по поводу выбегающих из казармы гвардейцев.
– Ко мне, гвардия! – рявкнул барон.
У него осталось не больше десятка бойцов, но все они – матёрые воины, прошедшие серьёзную подготовку. Сейчас, подумал барон, мы возьмём тебя в кольцо, и ты на коленях будешь просить…
– Долинский, – Ростислав Володкевич укоризненно посмотрел на соседа, – ты дурак? Сдавайся, а то хуже будет.
– В атаку! – сорвался на визг старый барон и телепортировался за спину юнцу, одновременно занося секиру над головой. Этот приём его ни разу не подводил.
И сейчас не подведёт.
Глава 30
Прыгуны – неприятные противники.
Когда человек за мгновение покрывает дистанцию в десятки шагов, а потом ещё бьёт тебя секирой по спине… ну, такое. Для кого-то фатальный приёмчик.
Я, не особо заморачиваясь, развернулся и двинул барону локтем в челюсть.
С усилением.
Челюсть Долинского хрустнула, изо рта вылетел зуб, а взгляд помутился. Я тут же ухватился за рукоять секиры, вырвал её из ослабевших пальцев, а самого барона аккуратно уложил на плиты двора.
Гвардейцы остановились как вкопанные.
– Война закончена, – я встал таким образом, чтобы Гурт прикрывал спину. – Разойдись.
Говорил я уверенно, приказным тоном. И бойцы подчинились! Автоматически, но всё же. Притормозили, начали переглядываться. Я изо всех сил держал на мысленном поводке кровожадного полиморфа, а Гурт и без того меня слышал. Но в любой момент эти отморозки могли слететь с катушек.
Барон лежал под ногами и не подавал признаков жизни.
Ну, разве что мычал какую-то невразумительную хрень.
Вперёд выступил здоровяк с двуручным мечом. Это был рослый воин, примерно на голову выше меня. Бородатый, с завязанными пучком длинными волосами, в простенькой кольчуге и ботинках со стальными накладками.
– Отойди от нашего хозяина.
– Теперь он не ваш хозяин, – спокойно возражаю здоровяку. – Это мой заложник.
Воин взревел, и его меч описал широкую сверкающую дугу над головой.
А вслед за этим остальные гвардейцы бросились в атаку.
Я отбил замах воздушным щитом, а бородачу двинул кулаком в грудину. Опять же, с усилением. Ещё одного дегенерата голем уложил точным ударом в переносицу. Не думаю, что этот мужик поднимется. Вжух метнулся под ноги третьему, на ходу подрезал костяным отростком сухожилия и упал на четыре лапы. Шерсть кота вздыбилась, он грозно зашипел.
Остальные гвардейцы попятились.
Замерли в нерешительности.
– Говорю же, не дёргайтесь.
Барон сопроводил моё предложение трёхэтажным матом и с кряхтением начал подниматься.
– Дружище, – я направился к поверженному соседу. – Пора обсудить наши разногласия.
* * *
Бенедиктов прибыл по моему звонку без промедления.
Ну, не телепортировался, конечно. Пришлось подождать полтора часика. Опять же, стряпчий не груши околачивал, а подписывал от моего имени какие-то бумажки в администрации Дома Рыси.
Пришедший в себя барон отдал приказ гвардейцам расходиться – и те с облегчением покинули ристалище. Никто не хотел умирать. А наша компания выглядела в глазах противника не лучшим образом. Оживший кошмар бодигарда средней руки. То, что барон нанял слабаков и посредственностей, было очевидно. Старик решил сэкономить на качестве, сделав ставку на количество и экипировку. Снабдил всех повязками с родовым гербом, но вот боевой дух оставлял желать лучшего. Как и навыки владения холодным оружием. Я уж молчу про то, что для охраны собственного поместья Долинский не завёл ни одного меха, а это совсем ни в какие ворота.
– Может, договоримся по-свойски? – предпринял героическую попытку барон, едва мы переступили порог гостиной. – Как старые добрые соседи. Знавал я твоего батюшку…
– Барон, – перебил я, направляясь к окну. – Оставьте. Вопрос репараций я не буду обсуждать без своего стряпчего.
– Ну… как знаешь, – обиделся Долинский. – Коньячку?
– Спасибо, нет.
Я вновь перешёл на «вы» с этим типом, чтобы отсечь панибратство.
Гостиная у барона выглядела так, словно интерьер не меняли с позапрошлого века. Лакированный дубовый сервант, старинные часы с ходиками, софа на львиных лапах, персидский ковёр… Может, и не персидский. Я в этом плохо разбираюсь.
Гурт терпеливо дожидался меня у входа в гостиную, Вжух бродил по углам, всё обнюхивал и возмущённо фыркал. Не нравился ему запашок в имении Долинских.
Получив отказ уладить всё «полюбовно», барон оставил меня в гостиной, сославшись на «важные дела». Пока этот тип отсутствовал, слуги даже не угостили меня чаем, хотя некие личности то и дело отирались в коридоре.
Солнце уже выбралось из-за кромки леса.
Я услышал через открытое окно звуки телевизора.
– Виктор, что ты делаешь?
– Налил себе немного крови, а что?
– Но это наша последняя кровь!
– Ой, всё. Не начинай, дорогая…
Хмыкнув, я сел в кресло и погрузился в глубокую медитацию. Вряд ли мне кто-то сможет навредить – Вжух и Гурт на страже. Зато отключусь от потока бреда, льющегося с экрана ТВ…
В моём мире телевизоров не было.
И, честно говоря, я не жалею.
Миллиарды людей сидят, залипнув в экран. Они полностью оторваны от реальности. В новостях нет ни грамма правды, фильмы и сериалы – плод работы команды специалистов. Познавательные передачи? Там нет ничего, что я не смог бы постичь через личный опыт или занятия с наставниками. Шоу в реальном времени? Апофеоз бреда. С той же целью правители моего мира устраивали на центральных площадях своих городов шествия, карнавалы, театрализованные представления. Народ сыт и доволен жизнью? Чтобы он не задумывался над бытием, надо дать ему зрелища. И тогда не возникнут вопросы о росте налогов, новых сомнительных законах и бессмысленной, на первый взгляд, войне с соседним королевством.
Через час в имение прибыли стряпчие.
Мой и Долинского.
Барону пришлось выключить телек и присоединиться к нашей славной компании.
– Итак, мы согласовали ключевые вопросы по заключению мира, – заговорил Бенедиктов, перебирая бумаги, извлечённые из портфеля. – И пришли к тому, что документ будет подписан в ближайшее время.
– Не возражаю, – обречённо вздохнул барон.
– Поскольку мы являемся пострадавшей стороной, – продолжил Бенедиктов, игнорируя попытки своего коллеги возразить, – то претендуем не только на репарации… но и другие повинности. Так, вы должны, господин барон, вывезти из родовой усадьбы Володкевичей трупы своих гвардейцев и организовать им достойные похороны. Сделать это надлежит в течение сегодняшнего дня.
– Ну… хорошо, – согласился Долинский.
– Кроме того, – продолжил мой настырный юрист. – На ваши плечи ложится уборка помещений. То есть, вызов частной бригады уборщиков и оплата их услуг. Опять же – в течение дня. Плюс замена выломанной оконной рамы. Если мой клиент всё это время будет проживать в городе, то оплата гостиничных расходов компенсируется вашим Родом.
– Но вы первыми напали на людей барона! – попытался возразить стряпчий Долинского. Это был упитанный персонаж с гладко выбритыми щеками и круглыми очками, сдвинутыми на переносицу. – Что и повлекло за собой…
– Они пришли на мою землю, – возразил я. – Проводили незаконные измерения. Вели себя вызывающе.
– Поддерживаю, – перехватил инициативу Бенедиктов. – Я изучил территориальные претензии вашего Рода к нашему, господин барон. Они безосновательны. Вот.
Бенедиктов передал вражескому стряпчему небольшую серую папку.
И дал несколько минут на изучение.
– Если резюмировать, то в документах обозначены границы участков до земельной реформы 1879 года. Эти границы совпадают с нынешними при пересчёте на устаревшую систему измерений. Соответствующее заключение экспертов прилагается. А это значит…
– … что вы находились на моей земле незаконно, – подхватил я, с улыбкой наблюдая за выражением лица Долинского.
Барон переглянулся со своим юристом.
Мужик в круглых очках вздохнул.
– Вопрос снят, – пробурчал Долинский.
– Хорошо, с этим разобрались, – Бенедиктов переложил пару бумажек. – Теперь по репарациям. Думаю, нас устроит стандарт. Половина ваших земель, барон, право на часть усадьбы и две трети официально зарегистрированных активов.
– Да вы меня по миру пустите! – не выдержал Долинский.
– Об этом надо было раньше думать, – давлю взглядом рыхлого слизняка. – Я не собирался с вами воевать.
– Условия стандартные, – голос Бенедиктова оставался скучным и ровным. – И мы в своём праве.
– Пётр Ильич, – Долинский посмотрел на своего юриста. – Мы ничего не можем сделать?
В ответ – унылый вздох.
– Вы можете не принимать наши условия, – пожал плечами Бенедиктов.
– И что тогда? – вскинулся любитель сериалов.
– Спросите у своего представителя, – хмыкнул Бенедиктов.
Пауза.
Долинский ждал ответа.
– Они могут обратиться в администрацию Дома Рыси, – тусклым голосом сообщил Пётр Ильич. – И тогда нас обяжут всё выплатить через суд. Либо…
– Что? – нервно перебил барон. – Не тяни, Петя.
– Война продолжится, – Пётр Ильич сглотнул. – И Володкевичи заберут ВСЁ.
Повисла гробовая тишина.
– Что с компенсацией? – Долинский перевёл взгляд на меня и Бенедиктова. – Мы можем выкупить вторую половину усадьбы?
Стряпчий посмотрел на меня.
– Конечно, – ухмыляюсь в ответ. – Деньги меня интересуют больше, чем эта развалюха.
Откровенно говоря, для аристократа родовое гнездо – это не развалюха. Тут включается в игру вопрос статуса, престижа. Ты можешь быть хоть герцогом, хоть князем, но если утрачены родовые земли или усадьба, стоящая на них… на тебя смотрят, как на пустое место. По странному стечению обстоятельств, Долинский тоже не состоит в клане, а потому не имеет права на защиту сюзерена. Вольными аристо Дом Рыси не интересуется. А таких, между прочим, хватает. После окончательного объединения России под властью Москвы во всех административных центрах появились представительства Медведей. И некоторые граждане из благородного сословия предпочли служить императору, формально не вступая ни в один из Великих Домов. Я не успел навести справки о своём укуренном соседе, но подозреваю, что он не одно десятилетие протирал штаны в каком-нибудь министерстве или ведомстве.
– Похоже, выбора нет, – резюмировал Долинский. – Пусть наши стряпчие обсудят детали.
– Согласен, – я поднялся из-за стола. – Хорошего дня, барон.
Мне показалось, что сосед скрипнул зубами.
* * *
Долинский – обычный клоун, решивший отхватить кусок от земель ослабевшего, почти уничтоженного Рода. Это я понял сразу. Радует, что деньжата у соседа водились, хоть и не запредельные. Трупы подручные барона вывезли, частных уборщиков оплатили, и уже к вечеру первого дня все этажи моего имения сверкали и благоухали как новенькие. Ну, если забыть про последствия пожара и острую необходимость ремонта.
Бенедиктов провёл небольшое финансовое расследование. И выяснил, что основной доход барон получает с фермерских хозяйств, расположившихся на подконтрольной ему территории. По сути, фермеры платили налог в имперскую казну, земельную ренту и процент с продаж своей продукции. В искусственных прудах Долинский выращивал рыбу, на пасеках жужжали пчёлы, в лесу собирались ягоды с грибами, и всё это маркировалось наклейками «ЭКО», поставлялось в рестораны, гостиницы и к столам особо повёрнутых на здоровой еде богачей.
– Я правильно понимаю, что мы получаем… половину этих земель? – задал я вопрос Бенедиктову, когда мы ехали на его машине в мою усадьбу. Голем сидел на заднем сиденье, а Вжух мурлыкал у меня на руках, притворяясь безобидным котом.
– Безусловно, – кивнул стряпчий.
– Вместе с фермерами?
– И фермеры, и пасека, и рыбоводческие хозяйства, и теплицы, и кусок леса, – подтвердил Бенедиктов.
– Ёпт. Что с этим делать?
– Ну, моё дело отжать, – пожал плечами юрист. – А уж как распорядиться… Я бы, конечно, посоветовал съездить к фермерам, перезаключить договора, вникнуть в суть всего этого, разобраться с поставками. Нужен грамотный управляющий.
– Где ж его взять?
– Напоминаю, что в твоей собственности – обширный кусок, включающий озеро Чёрный Вир, часть озера Широкое и много чего ещё. В деревне Черновирье живёт староста – с ним твой отец вёл дела на протяжении многих лет. Поговори с этим человеком, восстанови отношения. Пересмотри фермерские лицензии, перезаключи договора. Всё это нужно сделать до конца августа, пока не началась учёба в семинарии. Пусть доход и небольшой, но регулярный.
Я, признаться, забыл про Черновирье.
А ведь стряпчий прав. Сейчас надо использовать любую возможность поправить своё финансовое положение. Восстановление усадьбы, набор гвардии, слуг и СБ, зарплаты наёмников в Пустоши…
Расходов столько, что голова кругом идёт.
Но больше всего меня беспокоят не соседи наподобие Долинского, а те убийцы, что влезли ко мне в дом. Всё, что происходит вокруг меня, видится звеньями одной цепи. Сначала уничтожение Рода, затем уголовник в Архаикуме, следователь Переслегин… И вот уже целая команда отморозков. Идёт по нарастающей. Кто-то хочет меня похоронить. И присылает всё более крутых исполнителей, повышая ставки.
От трупов я избавился с помощью Вжуха. Всё оружие забрал. Но теперь стоит вопрос, что делать дальше. Я усиливаюсь, но против меня работают системно. Здравый смысл подсказывает, что опасность сохранится до официального получения статуса инквизитора.
Значит, нужны союзники.
И, как ни печально это осознавать, но я знаю лишь один Род, заинтересованный в том, чтобы вывозить крем из подвала и обогащаться на этом.
Фурсовы.
