Автор книги: Юлия (Ли) Ода
Соавторы: Ян Бадевский,Василий Груздев,Константин Федотов,Дмитрий Инин,Игорь Давыдов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 94 (всего у книги 355 страниц)
Глава 9
Экспресс выехал из Архаикума поздно вечером.
До этого я не ездил вторым классом. Не люблю общие вагоны, соседей и всякое такое. Предпочитаю каюту на дирижабле или полностью выкупленное купе. При иных обстоятельствах я бы подождал пять дней, но срочные дела навалились одновременно.
Пробравшись по узкому проходу в середину вагона, я уж было обрадовался: второе кресло пустует. Мне досталось тёплое местечко у окна. Баул пришлось запихнуть в багажное отделение над головой. Мелькнула шальная мысль утрамбовать туда полиморфа, но котяра с таким жадным любопытством смотрел на сияющее в ночи здание вокзала, что я сжалился и позволил ему занять почётное место на подлокотнике.
Вчера мы знатно посидели с ребятами в кабаке, отметили завершение экспедиции, обсудили намечающиеся рейды. Ну, и накидались маленько, чего греха таить. Утром меня терзало похмелье, пришлось прогонять зло медитацией, контрастным душем и пробежкой по угрюмому городу. К девяти утра я был в полном порядке.
– Здорово, братан.
Сосед, к сожалению, появился. Мордоворот с волосами, забранными в пучок и окладистой бородой. Мордоворот носил кожаную куртку потёртые джинсы и футболку с надписью «Сам дурак!». На меня повеяло перегаром с доминирующими нотками дешёвого пойла. Пошатнувшись, сосед стянул с плеча рюкзак, забросил во второй бокс и плюхнулся в кресло, громко рыгнув.
Я не удостоил этого персонажа ответом и отвернулся к окну.
Через минуту поезд тронулся.
Днём я забежал в Экспедиционный Корпус Дома Волка и получил исчерпывающие сведения о запланированных рейдах. Мой экипаж под командованием кэпа отправлялся в вояж через два месяца, что меня устроило бы… при других раскладах. Большинство экспедиторов так и живут – вахтами два через два. Платят хорошо, наши зарплаты считаются едва ли не лучшими в стране. Проблема в том, что я катаюсь не из-за денег. Мне нужно убивать монстров, пробиваться за грани своих новых, довольно убогих, возможностей, и раскрывать забытые техники. Без этого я не восстановлюсь. Поэтому два месяца – такое себе.
Через шесть недель в Пустошь выберется Мобильная Крепость «Явр», на которую я и собирался попасть. Если верить заявке, поданной в Корпус, у тамошнего капитана не хватало трети команды. Ни ясновидящего, ни главного механика, ни моториста, ни командира зенитного расчёта. На всякий случай я заполнил бланк заявки с пометкой, что буду сам звонить в Корпус и договариваться о дате собеседования.
Переродившись в теле юного Володкевича, я лишился большей части своих магических навыков. А я, между прочим, считался одним из величайших волшебников своей эпохи. Довольно быстро выяснилось, что местная энергия ки – это одна из форм привычного мне эфира. Я начал ставить эксперименты, исследовать границы своих возможностей. По крупицам собирал утраченное. Постепенно отчаяние сменилось холодным расчётом и уверенностью в своей победе. Не впервые Гримаун поднимается из грязи. Ох, не впервые…
Пустошь ускорила моё развитие.
Многократно ускорила.
И сейчас я не имею права на ошибку.
Волшебники моего уровня привыкли жить долго. Магистр Урфис, например, видел падение Бунгарского Ханства, а это случилось восемьсот лет назад. Оперирование эфирными потоками требует вдумчивого, основательного подхода. Есть техники, которые осваиваются десятилетиями. Но здесь моя плоть немощна, каналы недоразвиты и… у меня нет этих десятилетий. Во всяком случае, без полного биоконтроля. И я рассчитываю на прорыв в обозримом будущем. Прорыв, которого можно достичь у незримых рубежей Фронтира.
Нащупав кнопку на правом подлокотнике, я опустил кресло в горизонтальное положение. Открыл секцию в переднем сиденье, чтобы достать плед с подушкой.
Самое время поспать.
– Красивый у тебя кот, – раздался грубоватый басок справа. – Можно погладить?
Бесцеремонный сосед уже тянул руку, и Троглодит зашипел.
– У, ты какой, – бородач коротко хохотнул. – Не бойся, я не кусаюсь.
Меня пьяный детина, казалось, не замечал.
Что ж, дам последнюю попытку:
– Он не любит чужих.
– А тебя кто спрашивал, малец? – сосед положил руку на мой подлокотник, всем своим видом давая понять, что он здесь альфа.
Я уже собирался долбануть его разрядом, но тут порадовал питомец. Порадовал и немного позабавил. Лёгкая трансформация – и котоморф увеличивает пасть, удлиняет клыки, меняет цвет глаз с сиреневого на жёлтый. Из пасти зверька вырывается раздвоенный змеиный язык.
Бородач отдёргивает руку.
Вы бы посмотрели на его лицо в тот момент! Выражение превосходства и самоуверенности как водой смыло. Пьяный хмырь перекосился от суеверного ужаса и прошептал:
– Бесы… Хтонь… Тьфу ты, напасть какая… – мужик сначала вжался в кресло, не отрывая глаз от Троглодита, который ещё больше удлинил морду и даже покрылся радужными чешуйками. Затем мой незадачливый попутчик встал, задом выдвинулся в проход и на всех парах устремился в тамбур. До моего слуха донеслось нечленораздельное бормотание. – Всё настойки эти… говорила мама… не пей…
Я не сдержал улыбку и погладил Троглодита, успевшего вернуть свой базовый облик.
– Умный мальчик.
Кот, довольный похвалой, заурчал.
Мальчик… Я вообще не представляю, какой у него пол. Даже в карантинной зоне этого не знают. Существо, способное столь радикально переделывать свой организм… Как они вообще размножаются, эти полиморфы? И размножаются ли? Логика подсказывает, что должны, но… Это млекопитающие, рептилии, амёбы? Вдруг он однажды начнёт почковаться и произведёт свою точную копию с теми же повадками?
Спать расхотелось.
За окном было темно, там проносились какие-то бескрайние поля, в которых даже огоньки деревень не горели. А я вдруг понял, что голоден.
– Сиди здесь, – сказал я Троглодиту. – Охраняй наше имущество.
– Мяу, – возмутился кот.
– Надо. Это второй, мать его, класс.
Смирившись со своей участью, Троглодит свернулся калачиком в кресле, положив передние лапы на подушку. В моей голове всплыл образ пластикового контейнера с роллами.
– Достану, – пообещал я. – Если есть.
Пьяный идиот, наверное, пошёл курить в тамбур. Думаю, минут через десять-пятнадцать он вернётся, решив, что почудилось. За Троглодита и свой баул я не переживал. Скорее, надо было переживать за любителя сибирских настоек.
Экспресс был двухэтажным, и мы с Троглодитом окопались на втором ярусе. Мне же предстояло отыскать вагон-ресторан. Который, если верить моему опыту, в поездах «СеверТранса» располагается в голове состава.
Механическая стрела вспарывала ткань ночи, а я, спустившись по узкому трапу на первый этаж, двинулся через вереницу вагонов и тамбуров в нужном направлении.
Ресторан оказался там, где ему и положено быть.
По обе стороны от прохода размещались столики, накрытые белоснежными скатертями, и мягкие кресла в кожаной обивке. Людей было много – о основном, прилично одетых. Все ужинали, оживлённо беседовали и не обращали на меня ни малейшего внимания.
Разминувшись с големом-официантом, я направился к барной стойке в торце вагона. Там уже сидел давешний знакомый, которого я ошибочно списал со счетов. Бородач рассматривал янтарную жидкость в тумблере. При моём появлении зыркнул исподлобья, но решил не отрываться от своего увлекательного занятия. Присев рядом, я изучил меню, полностью игнорируя винную карту.
– Что угодно молодому господину? – поинтересовался официант с серебристым лицом и стандартным доброжелательным выражением.
Я говорил, что «СеверТранс» – жадные упыри? Единственная железнодорожная компания в России, предпочитающая големов нормальному персоналу. Кто-то у них посчитал, что услуги каббалистов обходятся дешевле, чем расходы на живых людей. И действительно: проводницам надо платить зарплату, делать страховые и налоговые отчисления, нести убытки из-за отпусков, выходных и больничных. А големы… Заказал – и забыл. Лет на двадцать, пока привязка не ослабнет.
– Жареная оленина под брусничным соусом, – начал перечислять я. – Рагу с картофелем и грибами, травяной чай. А как у вас подают филе омуля?
– Мелко нарезаем и добавляем приправы, – охотно ответил голем.
– Мне, пожалуйста, без приправ. Чистое филе. С собой, в контейнер.
– Будет исполнено. Присядьте, пожалуйста, за восьмой столик.
Бородач опустошил стакан и потребовал добавки. На лице идиота вызревала мрачная решимость. Не знаю, что он там задумал, но лучше бы ему проспаться.
Я благополучно дождался своего заказа.
Играла тихая музыка, что-то клавишное. Полотно железной дороги обступил лес. Смотреть было особо не на что, и я вновь погрузился в свои мысли.
Минут через двадцать принесли заказ.
Я ел неторопливо, продумывал свои дальнейшие шаги и наслаждался спокойным вечером. О хамоватом попутчике я и думать забыл, но он сам решил напомнить о себе, когда я возвращался с едой для Троглодита.
– Малыш, а ну погодь!
Да я, собственно, и не спешил.
Недоносок, пыхтя и отдуваясь, догнал меня в коридоре купейного вагона. Кроме нас тут никого не было. Лампы переключились в ночной режим, их света едва хватало на то, чтобы разглядеть перекошенную морду моего надоедливого спутника.
Положив контейнер с омулем на полочку у окна, я обернулся.
– Чего тебе?
– Ты борзый, как я погляжу. Что за хрень творится с твоим котом?
– Лучше не думай.
Здоровяк остановился в шаге от меня, дыша перегаром.
– Ты мне не нравишься, малой. Иди-ка сюда…
Бородач попытался применить один из проверенных временем быдло-приёмов – притянуть мою голову к себе, чтобы «дать бычка» или зарядить в челюсть. Я не стал уклоняться от неповоротливого кретина. Вместо этого шагнул вперёд и пнул неудачника в колено. Удар был усилен совсем чуть-чуть. Ровно настолько, чтобы не сделать бородача инвалидом, но свалить с копыт. Тело уже заваливалось на ковёр, когда я перехватил руку здоровяка и выкрутил убогому палец.
Сосед взвыл, но я успел прикрыть ему рот ладонью.
– Тссс, не шуми, – я приблизил губы к самому уху утырка. – Я могу переломать тебе все пальцы, не только этот.
– Что… – выдохнул бородач. – Что…
– Буёв сто, – передразнил я. – Ты мне спать мешаешь. Чтобы остаток ночи я тебя не видел. Найди гнездо и не высовывайся, имбецил.
Палец я ему вывихнул.
Чтобы жизнь мёдом не казалась.
Вернувшись на прежнее место, покормил Троглодита. Выбросил контейнер, посетил местный сортир и совсем уж настроился на сон, укрывшись пледом до подбородка, как появился новый персонаж.
– Извините, – робко улыбнулась миловидная девушка с копной рыжих волос. – Вы не против?
Не дожидаясь моего разрешения, она устроилась в кресле бородача.
– Поймите меня правильно, – девушка закусила губу. – Ко мне подошёл в стельку пьяный мужчина… и попросил поменяться с ним местами. Говорит, вопрос жизни и смерти.
– И вы поверили?
– Ну, он похож на сумасшедшего, – девушка рассмеялась. – Просто я ехала в третьем классе. А он ещё денег дал. И предупредил, чтобы я держалась подальше от кота.
Троглодит сладко зевнул и улёгся поудобнее на моих коленях.
* * *
Раньше Никополь был одной из столиц Российской империи. Это было ещё в те не очень стародавние времена, когда кланы по очереди правили державой. Власть передавалась весьма необычным способом: лучшие бойцы Домов сходились на арене и выясняли между собой отношения. Победитель определял десятилетие правления того или иного Рода. А потом клан Медведя узурпировал власть, прекратил всё это безобразие и единолично воцарился в Москве. Империя благополучно выползла из эпохи клановой раздробленности и обрела подлинное величие.
Ну, так всех учат в школе.
В реальности кланы никуда не исчезли. Просто Дом Медведя оказался лучшим из лучших, а остальные вынужденно присягнули ему на верность. Как и прежде Великие Дома контролировали все сферы общественной жизни. Дом Орла управлял Неваполисом, Финским заливом, Суоми и Карелией. В Никополе господствовал Дом Волка – повелители бескрайних сибирских просторов, тундры и тайги, а также хозяева Врат в Порт-Архаикуме. Юг России, включая Северное Причерноморье, Азов и Каспий был отдан на откуп Дому Эфы, глава которого жил в древнем Фазисе. Западные губернии, упирающиеся в границы Евроблока, принадлежали Дому Рыси, основавшему на полесских болотах могучий Туров. Центральная часть империи, вплоть до Уральских гор, принадлежала Медведям.
И был ещё один клан, заявивший о себе в Миллениум. Дом Тигра, объединивший сильнейшие Рода Поволжья и Дальнего Востока. Столицей этого объединения выступила Казань, вторым по значимости городом был Владивосток. Тигры ухитрились не просто объединиться и создать могущественный клан, они подтянули лучших азиатских бойцов и всерьёз вознамерились захватить власть в стране. Они подмяли Среднюю Азию и бывшую колонию Предтеч Мароан близ Самарканда, тем самым взяв под контроль вторые Врата. Всё шло даже не к эпичной разборке на Великом Турнире, а к полномасштабной гражданской войне. И тогда четыре клана, испугавшись большого передела, присягнули на верность Дому Медведя, отменили Турнир и провозгласили лидера Москвы первым всероссийским императором. Дом Тигра не осмелился выступить против пяти кланов и был вынужден отказаться от своих амбиций. В 2004 году была подписана Казанская Уния, после которой Медведи окончательно воцарились на престоле. Сохранив при этом клановые привилегии своих вассалов.
У Империи было три портала, ведущих в Пустошь. Порт-Архаикум, Мароан и Понтикус, который на протяжении последнего столетия контролировался Домом Эфы. Всё. Не спрашивайте, почему я нанимаюсь в экспедиции Волков, а не Тигров или Змеюк. Есть причины, и довольно веские.
В общем, Турниры теперь не проводятся, но столичный лоск крупнейшие мегаполисы империи сохранили. Кланы до сих пор не могут смириться с доминированием «первого среди равных», и это выражается в болезненной тяге к городскому благоустройству. Никополь, Фазис, Туров, Казань и Неваполис – все стремятся перещеголять Москву, развивая свои территории. Обустраиваются парки, набережные, деловые центры. Появляются удивительные памятники архитектуры. Везде стройки. И население этих городов растёт постоянно, ведь они служат точками притяжения для амбициозных людей…
Никополь обрушился на меня величием и суетой Центрального Вокзала.
Поезд втянулся под исполинский купол, собранный их прозрачных секций, по которым сейчас барабанил летний дождь. Огромное пространство было заполнено людьми. Почти два десятка платформ, куча подземных переходов, прибывающие и отъезжающие поезда.
Троглодит сразу потерялся в этом хаосе.
Отрастив крылья, зверёк оторвался от земли, сделал круг над моей головой и уселся на плечо.
– Спокойствие, – я погладил котоморфа по клюву. – Я знаю, куда идти.
На самом деле, я бывал в Никополе исключительно транзитом. Большую часть времени я провожу в экспедициях, а до этого не вылезал из Туровской губернии.
Ориентируясь по указателям, я спустился в подземный переход и направился к станции метро. Мне нужно было встретиться со стряпчим, представляющим интересы моего Рода, а также с инквизитором. За представителями консистории закрепилась репутация жёстких ребят, с которыми шутки плохи. Не думаю, что стоит искушать судьбу, игнорируя их «приглашение». Так что гостиница подождёт.
Но прежде всего я собирался выяснить, что случилось с моим Родом.
По правде говоря, я не уверен в том, что мне перепадёт наследство от безвременно усопшего папочки. Тот скорее клану подарит свои земли, чем допустит моё обогащение.
Интересно другое.
Кто или что решило с нами расправиться.
Глава 10
Апартаменты Бенедиктова
Утро этого же дня
Стряпчий Сергей Васильевич Бенедиктов был простолюдином, и это наложило неизгладимый отпечаток на всю его жизнь. В мире, где обычных людей, не обладающих сверхспособностями, приравнивали к существам низшего сорта, прогрызть себе дорогу к успеху можно лишь острым умом. А ещё придётся запастись терпением, железной волей и «шкурой носорога» – абсолютной устойчивостью к высокомерной манере поведения сильных мира сего.
Бенедиктов окончил школу с серебряным аттестатом, поступил в Туровский юридический университет и уже на старших курсах обзавёлся хорошими знакомствами. Метил, конечно же, в клан, но не срослось. Зато поработал в престижной адвокатской конторе, приобрёл определённую известность в узких кругах и переключился на частную практику. А потом случился долгожданный прорыв – должность родового стряпчего у графа Володкевича. Тут одни плюсы, как ни крути. Стабильно высокий оклад, щедрые премиальные, уважительное отношение окружающих.
Ничто не предвещало беды.
Деньги у Володкевичей водились, хотя Бенедиктов не всегда понимал, откуда они брались. Впрочем, его это и не касалось. Стряпчий отвечал за сделки по купле-продаже недвижимости, улаживал споры, оформлял дарственные, завещания и контракты со слугами. Много чего оформлял. И понимал, что некоторые активы графа сокрыты даже от проверенных людей. Финансы Володкевичей можно было сравнить с айсбергом – большая их часть проходила через руки новоиспечённой супруги из Рода Фурсовых, а те вовсю перекачивали золотые потоки через ганзейские офшоры.
Бенедиктов помалкивал.
Не его это ума дело.
Когда из родового гнезда был изгнан молодой граф, многое пришлось переделывать. Глава семейства был вне себя от гнева, переписал завещание на младших отпрысков и сделал так, чтобы Ростиславу не досталось ни гроша. Вот только не предусмотрел уничтожение всего Рода.
Бенедиктов прибыл в Никополь с тяжёлым сердцем.
Во-первых, воля графа нарушалась жесточайшим образом, ведь изгнанник по всем имперским законам должен был вступить в наследство. Завещание утратило юридическую силу в связи со смертью младших детей и жены графа. Фурсовы по тем же законам не могли претендовать на что-либо. Ни в первую, ни во вторую, ни в десятую очередь. Законы Империи, да и клана Рыси предполагали возрождение погибшего Рода, если оставался в живых хотя бы один кровный наследник.
Кстати, о клане.
Перед смертью граф подал прошение на присоединение к Дому Рыси, прошёл через все этапы согласования, и оставались сущие пустяки. А что теперь? Ростислав Володкевич был превентивно исключён из кланового реестра, но в случае утверждения в качестве главы Рода… он претендует на клановость! Вот такой парадокс.
А самое грустное – это участь самого Бенедиктова.
По логике вещей, стряпчий теперь должен работать на этого юнца. Таковы его обязательства перед Родом Володкевичей.
Вот только…
Было одно «но».
На официальных счетах Рода денег с гулькин нос. Офшоры находились за пределами компетенции стряпчего, и что там через них перекачивалось – одним Древним известно. Вдобавок, родовое гнездо Володкевичей сильно повреждено пожаром, и на его восстановление потребуется прорва денег. Легче всего эти земли продать, и покупатели, насколько понял стряпчий, уже имелись.
Хуже всего было то, что нищий изгнанник вряд ли сможет обеспечить Бенедиктову достойный уровень жизни. А вот обязательств перед Родом никто не отменял. И бумаги, собственноручно подписанные стряпчим, в которых перечислялись эти обязательства, придётся передать Ростиславу.
А ещё было не совсем понятно, кто стоит за уничтожением графского Рода. И не зацепит ли эта война самого стряпчего. Лес рубят – щепки летят.
Бенедиктов вышел на балкон, раскурил трубку с дорогим шоколадным табаком и, сдвинув одну из секций окна, впустил в квартиру дождь.
Впервые за всю его карьеру будущее стояло под вопросом.
* * *
Мы встретились на крыше многоэтажного апарт-отеля, где под стеклянным куполом раскинулся ресторан «Душа Сибири». Не бюджетный, прямо скажем, ресторан.
Стряпчий Бенедиктов выглядел весьма представительно. Аккуратная стрижка, грамотно скрывающая залысины. Первые штрихи седины на висках. Добротный твидовый костюм-тройка. Консервативный тёмно-коричневый галстук. Очки в золотой оправе, дорогие часы… И мясистые черты лица. В глазах – беспокойство.
– Рад встрече, господин Володкевич, – сухо произнёс стряпчий. – Не при самых, конечно, благоприятных обстоятельствах…
– Ближе к делу, Сергей Васильевич, – я пожал протянутую руку. – Что с моей семьёй?
Бенедиктов вздохнул:
– Сложно сказать. Расследование ведётся, но… Вот факты: группа неизвестных напала на ваше родовое гнездо, перебила всех гвардейцев и эсбэшников, расправилась с графом, его почтенной супругой и всеми домочадцами. Включая детей. В живых никого не осталось. Судя по всему, его сиятельство изволили применить Дар, поскольку часть усадьбы сгорела. Пожар потушили, но…
Стряпчий сокрушённо поцокал языком.
Добавил:
– Ущерб… довольно приличный.
– А что Фурсовы?
– В завещании были указаны младшие дети его сиятельства и Юлия Александровна. Поскольку упомянутые лица мертвы, я вынужден обратить взор на наследника первой очереди. То есть, на вас.
– Получается, они ни на что не претендуют.
– Именно.
Нам принесли заказ.
Я отметил про себя, что стряпчий ограничился кофе и бутербродами. Передо мной же поставили тарелку с пельменями, блюдечко с густой фермерской сметаной, рыбные рулетики и овощное рагу с олениной. За время поездки я проголодался, так почему бы не порадовать желудок горячей едой.
– Они в курсе? – уточнил я.
Подозреваю, что война Родов не за горами, ведь эти упыри Фурсовы наверняка захотят урвать свой кусок. Правда, размер этого куска пока неизвестен.
– Конечно, – Бенедиктов сделал небольшой глоток из чашки. – С их представителем я уже переговорил.
– Так что с расследованием?
– Формально этим занимается полиция. Как вы помните, граф подал заявку на вступление в клан, но утвердить её не успели. Поэтому мы не можем претендовать на компетентных оперативников… хм… клановой службы безопасности.
– Если нам объявлена война, – я посмотрел в глаза стряпчему, – вы не можете этого не знать. Такие вещи проводятся официально.
– В том-то и дело, – вздохнул Бенедиктов, – что не было никакого объявления. Всё это проходит через Этическую Комиссию Дома Медведя, а там разводят руками.
Троглодиту было плевать на наши вопросики. Котяра усиленно чавкал под столом, провоцируя нервный тик у нашего стряпчего. Я видел этого человека всего пару раз в жизни, и он сильно постарел.
– Что ж, – я решил переключиться на другую тему, – давайте разберёмся с основными делами. Какие ништяки мне достались от папочки?
Бенедиктов встрепенулся и начал перечислять.
Прежде всего мне доставались родовые земли, расположенные неподалёку от Турова, близ озера Чёрный Вир. Само это озеро, часть расположенного рядом озера Широкое, сельскохозяйственные угодья, пастбища, обширный кусок леса и деревушка Черновирье. Крестьяне, проживающие в деревушке, не были пригонными – крепостное право отменили в незапамятные времена. Вот только по законам губернии эти ребята не могли получить городскую регистрацию и в связи с этим возделывали как бы не свою землю. Соответственно, я получал процент с любых продаж, распоряжался фермерскими лицензиями, а также имел полное право сносить и строить объекты во всех точках имения.
Дальше – усадьба.
Родовое гнездо Володкевичей.
Старинный дом, который я помнил с детства. Усадьба неоднократно ремонтировалась, переделывалась и модернизировалась, но сейчас всё было печально. Во-первых, моё жилище оклеили ленточками и признали местом преступления. Во-вторых, там случился пожар. Потушили оперативно, но ущерб значительный. Надо составить смету, произвести ремонт, заменить кое-где проводку, балки и перекрытия…
– Неужели всё так печально? – нахмурился я.
– Дом прочный, – заверил меня Бенедиктов. – Стены усилены каббалистами, кое-где сохранилась древняя артефакторика. Я бы сказал, ремонт косметический. Западное крыло вообще не пострадало… Но есть нюансы.
– Какие?
– На вас подали в суд природные активисты, – сообщил адвокат. – Дескать, нанесён ущерб экосистеме, в озеро могла просочиться всякая дрянь…
– Мы их размажем?
– Не факт, – пожимает плечами собеседник. – Там весьма интересная доказательная база.
– Что ещё?
– Ваш сосед, барон Долинский, вдруг вспомнил о территориальных претензиях, которые не разрешены ещё с 1774 года. Иск пока не подан, но это вопрос времени, как мне кажется. Вашего покойного батюшку, да пребудут с ним Древние, барон трогать боялся. Но сейчас по нашей территории разгуливают землемеры и что-то картографируют.
– Понятно. А деньги хоть мне оставили?
– Вот, – стряпчий придвинул папку с документами. – Здесь всё, что удалось найти. Счета в российских банках, подлежащие инвентаризации. Общая сумма…
– Вижу, – я сразу полез в конец папки, чтобы не терять времени понапрасну. – Десять тысяч пятьсот сорок четыре рубля.
– И шестьдесят одна копейка, – добавил стряпчий.
– Этого хватит на ремонт и судебные тяжбы со всякими мудаками?
Бенедиктов поморщился от моей манеры выражаться.
– Не уверен, ваше сиятельство.
– А где ж бабло? – не выдержал я. – Отец, мягко говоря, не бедствовал. За какой хрен он содержал гвардию, всех этих слуг-паразитов, эсбэшников, инструкторов, гувернёров? А? Платья жёнушке по два косаря за штуку? Святым духом оплачивал?
В глазах стряпчего на секунду вспыхнуло негодование, потом он взял себя в руки. Этой секунды мне хватило, чтобы понять одну вещь: я не имею авторитета в картине мира этого человека. Никчёмный вырожденец, изгнанный главой Рода за хамство, неуважение к отцовской воле и неспособность пробудиться. Наверняка нищий. И как я вообще смею говорить такие вещи? Всё же, он профессионал, и вынужден соблюдать нормы приличия.
– Некие операции велись через Фурсовых, – осторожно произнёс Бенедиктов. – Некоторые – по другим каналам. Подробности мне неизвестны.
Огонь.
Мне только что прямым текстом сказали, что отец выстраивал какие-то мутные схемы. И, вероятно, Фурсовы наложили лапу на большую часть наших активов. Вот только подозревать их в нападении на усадьбу глупо. Они же не психопаты, там их дочь и внуки. Были.
– Что с другими активами? – начал я валить вопросами хитрожопого персонажа. – Ценные бумаги, золотишко, недвижимость? Доли в бизнесе?
– Всё в этой папке, – Бенедиктов выложил из своего кожаного портфельчика второй козырь. – Если распродать, выручите ещё порядка двадцати тысяч. Но я бы не стал.
Это уж не тебе решать.
– Фамильные реликвии, оружие, артефакты? – продолжил я свой допрос.
Стряпчий явно не ожидал такого напора.
Передо мной легла ещё одна бумажка.
– Я составил подробный перечень, ваше сиятельство.
Беру лист, изучаю по диагонали. Тут нам самом деле много чего. Предметы искусства, антикварная мебель, неплохая коллекция холодняка, отцовский меч, драгоценности…
Один пункт меня удивил.
– Что? Голем?
Стряпчий невозмутимо кивнул.
– Я думал, они привязываются кровью хозяина.
– Обычно так и происходит, – согласился Бенедиктов. – Просто в ваших жилах течёт одинаковая кровь. Этот голем создавался таким образом, чтобы служить нескольким поколениям Володкевичей.
– Не припомню ни одного голема в усадьбе.
Бенедиктов молчит.
Ясно.
Очередная семейная тайна.
– Разрешите изложить своё скромное мнение, ваше сиятельство.
– Разрешаю, – милостиво согласился я.
– Организовать стабильный доход с этих земель проблематично. Нет значимых фермерских производств, поставок сельхозпродукции, предприятий, доходных домов. Непонятно, во что инвестировал ваш покойный батюшка. Большая часть накоплений недоступна. Между тем, на вас обрушатся расходы по восстановлению дома, конфликт с неизвестными убийцами, иск от любителей природы, амбиции соседа и нотариальные издержки. Я бы продал имение.
Опана.
Вот это поворот.
– Уже и покупатель есть, – нажал стряпчий. – Мне звонили, спрашивали ваши контакты.
– А вы?
– Сказал, что всё передам, но разбрасываться личными данными своего нанимателя не имею права.
Бенедиктов, сам того не подозревая, набрал сто очков к своему персональному рейтингу в моих глазах. Вот только вопросы множились в геометрической прогрессии. Чем зарабатывал отец моего предшественника? Куда вкачал все свои сбережения? Кому перешёл дорогу? И что за таинственный покупатель? Уж очень всё компактно по времени укладывается. Сначала вырезают мою семью, потом отправляют за моей головой убийцу, а тут ещё под шумок и усадьбу приобрести хотят. И вся эта кутерьма – аккурат перед вступлением Володкевичей в клан. Не потому ли батя торопил события, что боялся неведомых врагов и хотел заполучить надёжную «крышу»? Вот только противник среагировал раньше. Быстро и жёстко среагировал.
– Давайте разберёмся с документами, – сказал я, отодвигая тарелку.
Внезапно появившийся официант убрал всё лишнее.
Бенедиктов огласил текст завещания, после чего официально заявил, что бумага утратила смысл и попросил расписаться в ознакомительном бланке. После этого я начал подмахивать прорву бумажек, делающих меня полноправным владельцем родовых земель, усадьбы и всего остального. Стряпчий тут же всё заверял личной печатью.
– Вот это я отправлю в земельный кадастр, – перечислял Бенедиктов. – Это нужно передать в городскую администрацию Турова. Здесь потребуется ваша родовая печать.
– У меня её нет.
– Печать с гербом Володкевичей хранится в сейфе, в личном кабинете вашего батюшки. К счастью, кабинет не пострадал от пожара, а сейф оборудован каббалистической защитой.
– Как мне его открыть?
– Разумеется, кровью, – улыбнулся мужик. – Запирающее устройство среагирует на вашу кровь.
В моём мире тоже существовали магические артефакты, замешанные на крови. Правда, всё это накладывалось в виде чар. Тут всё по науке. Ребята пишут Знаки, объединяют их в цепочки, напитывают энергией и завязывают на кровь хозяина. В нашем случае – на кровь всего Рода. И это называется каббалистикой.
– Мои поздравления, – провозгласил стряпчий. – Теперь вы – полновластный хозяин всего, что испокон веков принадлежит Володкевичам.
– А что с моим изгнанием?
– Уже аннулировано.
– И я теперь глава Рода?
– Безусловно. Я перешлю копию акта на вступление в законные права куда следует, и через две недели, максимум три, вы будете считаться официальным главой и единственным представителем своего Рода, – объяснил стряпчий. – Подпишите соответствующее прошение. Здесь и здесь.
Подводные камни я чую за километр.
– А куда следует – это куда?
– Дворянское Собрание Российской империи, Туровский отдел. В Москву ездить не надо, всё оформляется через губернскую администрацию.
– Разве на этой бумажке не надо ставить родовую печать?
– Обязательно, – кивнул стряпчий. – Куда ж без этого.
Иными словами, меня могут убить до того, как я доберусь до отцовского сейфа. Или до того, как Дворянское Собрание вынесет постановление, оформит приказ и внесёт мою фамилию в реестр аристократических фамилий Турова. Широкое поле для деятельности разных ушлёпков.
