Автор книги: Юлия (Ли) Ода

Соавторы: Ян Бадевский,Василий Груздев,Константин Федотов,Дмитрий Инин,Игорь Давыдов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 102 (всего у книги 355 страниц)

Глава 25

Аэропорт Турова

тремя часами ранее

Группа людей, прибывших из Москвы на дневном рейсе, едва переместившись по трубе в зону досмотра, повела себя странно. Мужчины прилетели без багажа. Молниеносно пройдя паспортный контроль, пассажиры борта 85751 просочились в общий зал. Все они одевались неброско, предпочитали свободный спортивный стиль и почти не разговаривали друг с другом. Возраст у всех был разный. Самому младшему на вид было максимум двадцать пять, а возраст старшего и вовсе было нереально определить из-за восточной внешности.

Нечто общее у московских гостей всё же было.

Кроме того, что эти ребята держались одной группой, насчитывающей семь человек, они имели при себе лишь компактные городские рюкзаки. Походки у пассажиров были мягкие, движения экономные.

У входа в здание аэропорта гостей встретил костлявый мужик с седыми висками, неприятным скользким взглядом и татуировками на предплечьях.

– Всё привёз? – поинтересовался один из пассажиров.

– А как же, – хмыкнул костлявый. – За мной.

Компания проследовала на парковку, где обнаружился серый микроавтобус с раздвижной дверью. Костлявый сел за руль, а его пассажиры забрались в салон.

Дверь, подчиняясь нажатию кнопки, встала на прежнее место.

Прибывшие расселись на боковых креслах, а также у небольшого столика, пристроившегося к тонированному окну. Лидер группы вытащил из-под ног здоровенный баул и аккуратно поставил на столешницу. Внутри что-то звякнуло.

– Это всё? – спросил лидер.

Человек выглядел… опасным. Вроде, ничего особенного… но несло от него какой-то жутью. Если бы водила имел Дар от первого ранга и выше, то почуял бы концентрацию энергии ки, вихрящейся вокруг незнакомца, но хозяин фургона не обладал сверхспособностями.

– Вверху посмотри, – бросил водитель через плечо.

Лидер встал и чуть не ударился головой о потолок микроавтобуса – настолько он был высок. Согнувшись в три погибели, москвич открыл небольшой багажный отсек сбоку от окна и оценил содержимое. В отсеке, зафиксированные ремнями, висели клинки.

Тем временем, восточный мужик разложил на столе арсенал из сумки. Кукри, парные саи, метательные ножи, кастеты. Миниатюрный боевой топорик.

– Куда едем? – водитель повернул ключ зажигания. – На объект?

Лидер убийц коротко хмыкнул.

– Сначала пожрём, так что в кабак. Потом – в приличную гостиницу. А к этому клоуну отправимся ночью. Пусть дозреет.

Подчинённые заржали.

Фургон начал выруливать с парковки.

* * *

– А вы не думали… в обход отца всё это продавать? – испытующе смотрю на наёмницу.

Бьёрг выдержала мой взгляд.

– Конечно, думали.

– И?

– Ростислав, торговля кремом… это сложная многоступенчатая система. Хорошо сбалансированная. Нельзя просто взять, обчистить кого-то и толкнуть СТОЛЬКО жемчужин на чёрный рынок. Нет, это так не работает.

– Почему? – искренне удивился я, изучая содержимое склада.

Штук десять ящиков со штабелями крема внутри.

Пчёлы, вашу мать.

Даже по минимальным оценкам средней силы шарик будет стоить от ста тысяч рублей. Самые сочные экземпляры – пятьсот-семьсот тысяч. Ну, возьмём триста, как средний чек. Одна «сота» вмещает полторы сотни «жемчужин». В ящике таких штабелей двадцать. Три тысячи единиц кремчуга. Умножаем на количество ящиков – получаем тридцать тысяч. Мозг отказывается переваривать информацию.

Девять миллиардов рублей?

Бьёрг поспешила остудить мои аппетиты. Выяснилось, что отец давно не вывозил партии товара, и этот объём скопился за полгода. Погонщики не каждый день работают. Просто сегодня выкристаллизовался новый «урожай». Но даже эти ящики, плюс то, что я видел в кратере, намекают на двадцать миллиардов в год. Батя, ты не охренел? Даже с учётом того, что надо делиться с Фурсовыми, платить наёмникам, снабжать их всем необходимым… всё равно овердофига получается. И ведь не первый год вращаются эти шестерёнки. Сколько же осело на счетах, до которых я не могу добраться? И как до них добраться? Главный вопрос жизни, вселенной и всего такого.

– Потому, – Бьёрг вывела меня из задумчивости, – что официально торговля кремчугом в Российской империи запрещена. То есть, разрешена, но контролируется правительством. Кланы имеют право распределять этот ресурс среди «своих», но продавать его обычным людям нельзя. Также свою долю получает инквизиция.

– И как мы выкручиваемся?

– Не мы, а партнёры твоего отца. Всё это распространяется через сеть нелегальных дилеров, причём уходит за границу. Курьеры, как я слышала, – это прыгуны. Они обходят таможенные ограничения.

– Логично, – киваю в ответ.

– Нужно знать «правильных» людей, – продолжила урок экономики воительница. – Заслужить их доверие. Без этого никак.

– А что светит за подпольную торговлю? – уточнил я.

– Реальные сроки, – нахмурилась Бьёрг. – Каторга, ссылка в Сибирь.

– Но не редактирование судьбы? Не приход инквизиторов?

Девушка замялась.

– Видишь ли… Кодекс инквизиторов не запрещает торговать кремом. Есть страны, в которых всё проще. Например, в некоторых отколовшихся от Халифата эмиратах. И добрый десяток островных государств.

– Понятно, – кивнул я. – Это наши заморочки.

– Да.

– А Евроблок?

– Полная жесть. Объединённое правительство, в которое входят сильнейшие Рода, распределяет всё между собой. Свободная торговля кремом приравнивается чуть ли не к терроризму международного масштаба.

Ну, от них я чего-то подобного и ожидал.

– Хорошо. И как партнёры отца всё это обходят?

– Взятки, – коротко ответила наёмница. – Не всегда, но если попадаемся.

Угу.

В России строгость законов компенсируется необязательностью их исполнения.

После откровений Бьёрг многие детали паззла сложились. Наёмники – слишком мелкие сошки. Они не справляются с решением задач, которые взвалили на себя Фурсовы. Сложность реализации крема – лучшая страховка от воровства. А зарплаты, как я подозреваю, у ребят высокие.

Проблема в том, что я не могу платить подручным Бьёрг. Мне нужно срочно восстановить торговые связи, наладить логистику, запустить приостановленные процессы. Если этого не сделать, золотая жила зачахнет. И я буду рядовым нищебродом, из последних сил тянущим расходы на имение.

Фурсовы – приоритет.

Если договориться с ними не получится… я буду вынужден искать новые каналы сбыта. Искать быстро, пока наёмники не разбежались, оставив меня у разбитого корыта. И да, я не перевариваю родичей мачехи. Это взаимно. Вот только не факт, что у нас есть выбор. Придётся искать компромиссы.

Но у меня возникают и другие вопросы.

– Бьёрг, – вкрадчиво поинтересовался я. – А что с Разломами? Ближайшие нанесены на карту?

– Да нет у нас нормальной карты, – отмахнулась девушка. – Жалкое подобие. Но парочку нанесли. Просто на всякий случай.

– И вам не приходило в голову торговать чем-то ещё? – забрасываю пробный шар. – Ну, всякими там рудами, биоматериалами. Тварюшками разломными… из тех, что можно приручить.

– Раньше мы этим и занимались, – хмыкнула воительница. – Но ты пойми, добыча крема отнимает много времени. И держать оборону мы вынуждены постоянно. Так что не отвлекаемся.

– Вам не хватает людей?

Бьёрг, подумав, поправила меня:

– Не хватает людей… с определёнными навыками.

Я обдумал полученную информацию. Сделал в голове отметку на будущее. И задал следующий вопрос:

– Меня интересует ближайший Разлом. Что он из себя представляет? И кто оттуда лезет?

На лице Бьёрг отразилось недоумение. Воительница не могла взять в толк, почему я этим интересуюсь. Но ответила честно:

– Это головняк. Рейды в тот район не отправляла, но… подозреваю, что крысы-мутанты именно оттуда. Пулемёт против них бесполезен. Нападают ночью, легко перелезают через стену и ворота. Цепкие, злые, умные. У нас уже были потери.

– Я услышал.

– И чем это поможет?

– Поможет, – заверил я. – На днях разберусь.

Бьёрг мне не поверила.

Думаю, решила, что наследник графского Рода малость тронутый. Или набивает себе цену, зарабатывая авторитет среди подчинённых.

Мне, откровенного говоря, насрать, что она там себе вообразила.

Главное – прокачка.

Знакомство с остальными наёмниками я отложил на потом. Просто выяснил у Бьёрг, сколько людей задействовано на руднике, что у них за специализация и сколько мой Род задолжал. Оказалось, что гарнизон состоит из сорока защитников, одного целителя-хиропрактика, двух сменных погонщиков, артефактора, техника-ремонтника и нескольких водителей броневиков. Плюс радист и оператор вилочного погрузчика. И ещё заводчик-ветеринар, который отвечает за популяцию сборщиков. Оклады у всех такие, что Бенедиктов умылся бы кровавыми слезами. В смысле, решил бы сменить профессию.

До портала меня подбросили на броневике.

Это был колёсный агрегат, напичканный каббалистикой под завязку. Мне уже доводилось такое видеть у Фронтира. Мощные шипованные колёса в рост человека, шесть штук. Толстая броня, камеры наблюдения вместо иллюминаторов, приплюснутая башня с круговым вращением и пулемётной турелью. Внутри хватало места для переброски десяти-двенадцати бойцов, но со мной отправили только водителя-механика и наводчика. По дороге мы с ребятами разговорились.

– Правда, что старый граф умер? – перекрикивая шум двигателя, спросил механик.

– Угу, – ответил я.

– А что случилось?

Стрелок бездельничал в салоне, ведь на нас никто не спешил нападать.

– Убили. Кто-то напал на родовую усадьбу.

– А остальные Володкевичи? – уточнил стрелок.

– Выжил только я.

– Странно, – буркнул водитель.

– Ничего странного, – я отреагировал спокойно. – Меня изгнали из Рода, пришлось уехать на Север.

– А что там? – допытывался любознательный стрелок.

– Ходил в экспедиции за кремом. На Мобильных Крепостях.

Механик присвистнул.

И уточнил:

– Кем?

– Бортовым ясновидящим.

– Так вы не новичок в Пустоши, Ваше Сиятельство, – стрелок, сразу видно, меня зауважал.

Я собирался что-то ответить, но в этот момент взвыло чутьё.

Нечто агрессивное на большой скорости приближалось к броневику.

Водитель сидел в удобном кресле и следил за дорогой через узкую щель, забранную непробиваемым стеклом. На экранчик, встроенный в приборную доску, транслировались картинки с бортовых камер. Радаром эта модель, в отличие от клановых, не была оснащена.

Секунда – и я встраиваюсь в мелкую птичку, которая парит в восходящих потоках. Вижу, как наперерез броневику мчится стая косматых тварей со здоровенными клыками. Твари бурые, их шкуры почти сливаются с окружающим ландшафтом. С высоты они кажутся уродливыми кляксами, но я понимаю, что каждый хищник размером превышает медведя.

Вот только на медведей они совсем не похожи.

Поджарые, тощие, вытянутые. С оскаленными пастями, смахивающими на крокодильи. Если присмотреться, можно увидеть тугие мышечные жгуты под кожей, красные угольки глаз, здоровенные невтяжные когти.

Собакры.

Так их называли в моём мире, а здесь, наверняка, существует альтернативное наименование. Мне, впрочем, не до классификации. Эти хищники способны вскрыть броневик, словно консервную банку и сожрать нас всех, не подавившись.

– На крышу! – рявкнул я, вновь оказавшись в своём теле.

– Чего? – опешил стрелок.

– Быстрее, если хочешь жить!

Я всё же выскочил первым.

Откинул крышку одного из двух люков, расположенных над кабиной, подтянулся и выскочил на броню. Стрелку не требовалось повторять это действие – он просто метнулся в салон, загрохотал ботинками по невидимой с моей позиции лесенке и влез в орудийную башню. Может, и не в орудийную, а пулемётную. Для меня эти армейские штучки – тёмный лес.

Держась руками за скобы, я осмотрелся.

Собакры успели покрыть приличную дистанцию и находились к броневику ближе, чем хотелось бы. Я видел, как их мускулистые тела бороздят травяное море.

Принимаю единственно верное решение.

Спрыгиваю с брони на полном ходу.

Уже в доспехе, само собой. С активированной циркуляцией. Ки врывается в меня живительным потоком, растекается по каналам, подпитывает готовые сорваться с кончиков пальцев техники.

Ноги касаются земли.

Перекатываюсь, выпрямляюсь, встаю во весь рост.

И вижу, как броневик сбрасывает скорость, а башня оживает, взрывая тишину пулемётной очередью. Первую линию собакров разносит в кровавые клочья, но эти твари всегда нападают с разных сторон.

В двадцати метрах справа колышется трава.

Яростный рык, шустрые тени.

Устраивать мировой пожар – такое себе. А сухая трава имеет обыкновение быстро воспламеняться. Поэтому отшвыриваю оппонентов воздушным щитом, а в плечи добавляю «мясорубку». Это хитрая техника, использующая магию земли. Под косматыми лапами разверзается воронка, ощерившаяся камнями и острейшими кусочками кварца. Собакры взвизгивают, но из ловушки не выбраться просто так. «Мясорубка» затягивает в себя, крутит спирали, перемалывает свежее мясо… с хрустом и чавканьем.

Часть стаи успевает вовремя среагировать.

Собакры огибают гиблое место и несутся ко мне. Краем глаза вижу ещё штук шесть особей, заходящих с противоположного направления. Берут в тиски.

На моих губах появляется довольная ухмылка.

Понеслась!

Глава 26

У собакров глаза не просто так светятся красным. Эти твари освоили стихию огня и в контактном бою добавляют к ударам своих лап пламенный урон. Что позволяет без особого труда взламывать обычные доспехи, а в некоторых случаях – слабенькие духовные. Поэтому не стоит подпускать их близко…

…если у вас это получится, конечно.

Первую тварь я отшвырнул воздушным щитом, через остальных пропустил электрический разряд. Сразу три степных пса взвизгнули и покатились по траве, на ходу обугливаясь.

Хорошо, что у меня есть непрерывная циркуляция.

Краем глаза отмечаю матёрого самца, взвившегося в воздух над броневиком. Турель содрогнулась, выплёвывая пули, и хищника разорвало на куски. Зато второй монстр успел вскочить на броню и занести лапу для удара – вот его и пришлось успокоить ледяным копьём.

Тут же разворачиваюсь и выдвигаю щит, в который врезается парочка собакров. Ещё одна тварь успела прыгнуть… чтобы отхватить в грызло огненным шаром.

«Мясорубку» на три часа.

Давненько я так не веселился!

Умирая, твари обогащали эфир своими душами, и всё это впитывалось в меня, проносилось по каналам… и укрепляло ауру. Я прямо физически ощущал, как формируются контуры нового слоя, но завершится этот процесс ой как нескоро. Я уж молчу про то, что мне придётся найти укромное местечко и на ночь уйти в медитацию, чтобы придать слою правильный рисунок.

Один из собакров таки пробился ко мне, невзирая на все преграды, распахнул крокодилью пасть и злобно клацнул зубами, промахнувшись. А иначе как? В режиме усиления я реагирую молниеносно. Остаётся лишь зарядить кулаком в рёбра твари, ломая их и заодно пропуская электрический разряд через сердце врага.

В траву упал уже мёртвый собакр.

Ещё двоих скосило пулемётной очередью.

Награждаю очередных противников ледяными иглами, добиваю «мясорубкой». Очередному собакру, решившему сразиться со мной в клинче, сворачиваю челюсть и ломаю хребет. Для этого мне хватает двух ударов. Усиленных, с огненным уроном.

И это всё, заметьте, без оружия.

Кто молодец?

Я молодец.

Оглядываю поле битвы. Никто не шевелится, не визжит, не рычит. Бывшие собакры остывают, их энергия вливается в меня, встроившись в поток ки через циркуляцию. Вот только местами я травку подпалил, а это не есть хорошо. Приходится заморозить опасные участки, накрыв «стужей» по площади.

Больше не скрываюсь.

Парни работают на меня, занимаются не совсем легальным бизнесом и вряд ли станут болтать об увиденном на каждом углу.

Чувствую себя великолепно.

В последний раз я так отрывался месяц назад, когда втайне от всех зашёл в Разлом с пауками-переростками. Всего за последний год у меня было четыре Разлома плюс схватки с тварями в степи. Это очень мало, поэтому я и восстанавливаюсь медленно. Но теперь открываются горизонты новых возможностей. В Пустошь можно ходить, как к себе домой, простите за каламбур.

– Ничего себе! – встретили меня парни, когда я вернулся в кабину броневика. – Ваше Сиятельство, что это было?

– Особая уличная магия, – хмыкнул я.

Механик и наводчик переглянулись.

Первый утопил педаль газа, и мы поехали дальше.

– Откуда взялись эти собакры?

– Кто? – не понял стрелок.

– Ну… – я вдруг сообразил, что они могут не знать таких слов. – Монстры, которые на нас напали.

– Да из того Разлома, – сокрушённо произнёс водитель. – Крысы-мутанты тоже оттуда… наверное. Бьёрг так считает.

– А вы что думаете?

– Ничего мы не думаем, – буркнул наводчик. – Стреляем, в кого прикажут.

В разговор встрял водитель:

– Не может такого быть, Ваше Сиятельство. Чтобы и крысы и псины эти вместе уживались. Они бы там перегрызли друг дружку. Естественный отбор. Да вы и сами всё понимаете.

– Понимаю, – ухмыльнулся я. – Но проверить не помешает.

– Проверить? – механик непонимающе уставился на меня.

– Именно, – спокойно улыбаюсь, глядя на изумлённого наёмника. – Как тебя зовут, боец?

– Коля, – последовал ответ. – Коля Герасименко. А этого вот, за баранкой, Семёном кличут.

– Семён Сковорода, – добавил водитель. – И это не прозвище, а фамилия.

Я кивнул:

– Ну, вот и познакомились. Меня называйте Ростиславом или Ростом. Так даже лучше. И можете убирать свои «сиятельства», в топку их.

Парни вновь переглянулись.

Это были крепко сбитые мужики-имперцы, оба носили в набедренных ножнах короткие мечи. Я уверен, что эти наёмники универсалы и вполне могут за себя постоять в рукопашном бою.

– А вы… – начал Герасименко и тут же исправился: – А ты – свой, Рост. Не то, что старый граф. Без обид только, но был он тем ещё мудаком.

Я рассмеялся:

– Да я и сам знаю. Потому мы и не общались последние годы.

Холодок между нами быстро растаял.

Воины стали относиться к Ростиславу Володкевичу, как к боевому товарищу, а не зазнавшемуся работодателю, которого нужно терпеть за деньги. И это хорошо. Потому что от этих людей зависит моё благосостояние, и их верность не должна покупаться исключительно за рубли.

– Вот что, – сказал я. – Заезжайте прямо в портал и ждите меня там.

– Собираешься вернуться? – не поверил своим ушам Сковорода.

– Надо уменьшить число ваших проблем, – хлопаю механика по плечу. – Я прихвачу оружие и своего питомца. А потом мы сгоняем к Разлому и наведём там суету.

Бойцы, казалось, утратили дар речи.

– Место хоть знаете? – уточнил я. – Доставите меня туда?

– Отож, – наконец-то вернулся в реальность Герасименко. – Но… ты уверен, что это хорошая идея?

– На все сто.

Броневик въехал во Врата.

* * *

Как только за мной закрылась подвальная дверь, от Вжуха посыпались образы. Мой питомец времени понапрасну не терял, исследовал окрестности и наблюдал за соседями. У озера шатались зелёные активисты, барон Долинский устроил какую-то движуху, голем патрулировал вверенный участок. Если на меня и будут нападать, то поздно ночью или с утра пораньше. Вряд ли разумно жечь усадьбу, а вот в дом ворваться – совсем другой разговор. Поэтому я решил оставить голема на прежних позициях, а котоморфа взять с собой в Пустошь.

– Грут, – сказал я, напутствуя своего боевого товарища. – Слушай мои инструкции. Если в дом ворвётся гвардия Долинского, не лезь в пекло. Ничего ценного у нас нет. Сможешь их всех положить – действуй. Увидишь превосходящие силы – прячься в какую-нибудь нишу и притворяйся скульптурой.

– Да, хозяин.

– Задавай вопросы, если есть.

– Мне нужно находиться в доме или ждать врагов на крыльце?

– Конечно, в доме. Из окон за ними наблюдай.

– Будет исполнено, – прогудел бездушный истукан.

Я наскоро перекусил.

Сварганил себе парочку бутербродов, сварил овсянку, запил всё это горячим чаем без сахара. Упрятал всё самое ценное в отцовский сейф, взял меч и пошёл на войну. По дороге удостоверился, что вода нормально подводится к генератору и перебоев с электричеством не будет.

Честно говоря, настроился на то, что всякий раз грёбаные створки будут пускать мне кровь перед подвальным трипом, но нет. Заглушка «запомнила» нового хозяина и стала реагировать на обычные прикосновения.

Вжух принял облик полосатого кота с наглой отъевшейся мордой. На протяжении всего пути животное носилось по туннелю, принюхивалось, издавало непонятные урчащие звуки. Когда же котоморф понял, что мы приближаемся к Вратам в Пустошь, меня обдало волной благодарности.

Питомец соскучился по дому.

Нет, он радовался новым впечатлениям, с удовольствием жрал земных птичек и зазевавшихся зверушек, обожал роллы с соевым соусом, но всё ещё не до конца адаптировался к изменившейся обстановке. А степь, залитая лучами багрового солнца, вопросов у Вжуха не вызывала.

– Привет, братва, – весело заявил я, откидывая крышку люка. – Как ваше ничего?

– А это кто? – раздался из кабины голос Сковороды.

– Вжух, – представил я. – Мой котоморф.

Зверёк, не дожидаясь приглашения, спрыгнул в кабину, перемахнул через подлокотник кресла и застыл, принюхиваясь к коже, металлу, машинному маслу.

Я уселся рядом с водилой и посмотрел на напрягшегося Сковороду.

– Ты чего, братан?

– Ко-то-морф, – раздельно произнёс механик. – Они же опасны.

– Для кого опасны, – пожимаю плечами, – а для кого и нет. Вас он не тронет, не боись. Погнали уже. Разберёмся с крысами-переростками.

И мы погнали.

Коля больше не расслаблялся и безвылазно сидел в башне, контролируя ситуацию. Я, посадив себе на колени Вжуха, трепался со Сковородой. При моём чутье не обязательно дёргаться, подключаясь к разным тварюшкам. Я почувствую, если нам будет угрожать опасность.

– Вот, смотри, – механик протянул сложенную вчетверо карту. По сути, склеенные скотчем картонки, на которых весьма приблизительно обозначались стороны света, ближайшие объекты и расстояния. Больше напоминало детский рисунок, а не стратегический документ. – Доедем быстро. Двенадцать километров всего.

– Определили класс Разлома?

– Бьёрг думает, что ниже среднего.

Понятно.

Классификаторы – это официальные представители кланов. По сути, разведчики-одарённые из спецотделов СБ. Эти ребята изучают Разломы с помощью разных примочек и големов, присваивают определённый класс и пишут доклады с рекомендациями по зачистке. Или советуют не трогать, чтобы не будить лихо.

Различают шесть классов в зависимости от потенциальной угрозы поселенцам. Низкие, умеренные, ниже среднего, средние, высокие, запретные.

Крысы-мутанты, собакры…

Бьёрг, вероятно, права.

Неприятно, но терпимо.

– Слушай, – нарушил затянувшуюся паузу механик. – А ты реально собираешься туда войти? И зачистить этот грёбаный Разлом?

– Нет, – ухмыляюсь, поглаживая мурлыкающего полиморфа. – Взял с собой шахматы, хочу с крысами партейку-другую сыграть.

Водила фыркнул.

– Зачищать будем, – уже серьёзно добавил я. – Вы снаружи останетесь. Уничтожайте тварей, которые попробуют зайти мне в тыл. А я уж… как-нибудь.

Дальше ехали молча.

Пулемётная турель молчала, как и моё чутьё.

Изредка я активировал свой Дар ясновидца, подключался к мелким пичужкам и грызунам, наблюдал за окрестностями. Степь затаилась. Вечное багровое солнце, как и всегда, освещало равнины. Мы отъехали от рудника достаточно далеко, и одинокая гора сжалась до размеров крохотного камушка.

В моём мире Разломы, естественно, назывались по-другому. Тут вопрос перевода, но смысл один. Щели в пространстве, ведущие не пойми куда. Бывает, что в один такой «карман» открываются порталы из двух и более реальностей. Такие Разломы у нас именуются Перекрёстками. Их используют для торговли с обитателями других миров, но Перекрёстки – чрезвычайно редкое явление. Редкое и опасное. Потому что чужаки не всегда дружелюбны и договороспособны. Известны случаи, когда вспыхивали войны с иномирцами, и отбиться от врагов удавалось лишь с помощью объединившихся магов.

Разломы можно закрыть, но для этого потребуются совместные усилия пяти-шести Великих Магистров, слившихся в Круг. И очень специфические техники, которыми владеют упомянутые Магистры. Гораздо чаще освобождённые от монстров «карманы» используются в качестве неприметных схронов. А бывает и такое, что там возводится крепость. Очень удобно, если хочешь контролировать местность, но при этом избегаешь штурма превосходящих сил противника. Порталы в Разломах, как правило, узкие и компактные, что позволяет успешно держать оборону даже против больших армий. Ну, и всякие там баллисты и осадные башни в разлом протащить нереально. Поэтому на взятие твердынь властители отправляют магов…

И да, эти штуки почти незаметны.

– Мы на месте, – сообщил Сковорода.

Броневик остановился, но двигатель механик не спешил глушить.

За непробиваемым лобовым стеклом я увидел… нет, ничего, что хоть отдалённо напоминало бы Врата. Ближайшая аналогия – полупрозрачный вихрь, искажающий контуры реальности. Эдакая воронка, закручивающая бесцветные потоки и сводящая их к центру. За аномалией, как и прежде, простиралась степь, но трава, равнина и сам горизонт были искажены потусторонней мутью.

Разлом почти касался земли.

– Крысы сейчас неактивны, – раздался голос Герасименко. – Ночью полезут.

– Ночью? – иронично переспросил я.

– Не придирайся, – хмыкнул Сковорода. – Мы по земному времени считаем. Часы же продолжают тикать.

Люди не могут жить в условиях вечного заката. Надо спать, иметь некие точки отсчёта. Да и твари спят, как же без этого. Биологические механизмы не обманешь.

Я согнал Вжуха и выпрямился, чтобы открыть люк.

Котоморф недовольно загудел.

– Не вредничай, – буркнул я. – Надо поработать.

Соскочив с брони, я тут же окутался духовным доспехом, врубил циркуляцию и обнажил меч. Там, за гранью, меня могут и порвать. Наверное. Вот только я всё равно пойду.

Вжух почувствовал моё настроение.

И начал перестраиваться.