Автор книги: Юлия (Ли) Ода

Соавторы: Ян Бадевский,Василий Груздев,Константин Федотов,Дмитрий Инин,Игорь Давыдов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 157 (всего у книги 355 страниц)

Глава 2

Отняв руку от обшивки Крепости, я уже знал, что проникло внутрь.

И это знание меня не обрадовало.

При иных обстоятельствах я мог бы завалить теневого упыря за минуту, работая исключительно на стихийных техниках. Но сейчас я рискую навредить Крепости, и мне придётся действовать осторожно.

Упырь – это не метафора.

По коридорам бродит тварь, отдалённо напоминающая человека. У твари есть хоботок, который выбрасывается из ротового отверстия и присасывается к жертве. Пьют теневые упыри не кровь, а жизненную силу. После этого люди умирают, а целители разводят руками – причина неизвестна. Вот только я знаю причину. И понимаю, с кем столкнулся. Упырь очень ловок, быстр и почти неуловим. Стоит ему хорошенько вломить, и он растворяется в тенях, которые есть везде, даже средь бела дня. Это не телепортация, не прыжок через многомерность. Я вообще не понимаю, что это за тип магии. Тварь может затаиться и по одному убивать тех, кого пришлёт мне в помощь Перевозчик. А такой расклад в мои планы не входит.

К счастью, я знаю, где кроется слабость теневиков.

Технический люк был задраен изнутри, и мне пришлось на чистой силе прыгать на верхнюю палубу. Спустившись в жилой коридор по центральному тамбуру, я активировал духовное зрение и обнаружил упыря в душевой кабинке на правом борту. Теневики обожают такие засады. Человек наиболее беззащитен, когда моется, спит или сидит в туалете. Мне сейчас позарез нужно помыться, избавившись от непригодной одежды, залитой слизью и чужой кровищей. Зверь почувствовал эту потребность. Кабинка находилась ко мне очень близко, и зайти туда сами Древние велели. Что ж, я так и поступлю.

«Гроза Степей» относилась к классу экспедиционно-штурмовых МК – такие используются для рейдов за линию Фронтира. Соответственно, большая часть свободного пространства отведена под арсенал, провизию, топливо и ангары с боевыми машинами. Душевых кабин мало, и они общие. Помыться – строго по графику, если не несёшь боевое дежурство. Так что никаких санузлов и общего доступа на две каюты. Блок с выстроившимися в ряд тесными кабинками. Или помывочными капсулами, как их называют некоторые капитаны.

Я приказал Вжуху подежурить на крыше мостика, а сам неспешно двинулся ко второму санблоку. Для этого мне пришлось прогуляться метров двадцать, свернуть налево и открыть автоматическую дверь нажатием кнопки. Сейчас, несмотря на выключенные двигатели, напряжение в сети имелось. Работали солнечные панели, что-то отдавали аккумуляторы.

Оказавшись в раздевалке, я скинул вонючую одежду, поместил её в барабан стиральной машины и запустил многоступенчатый режим с двойным прогоном, стиркой на девяноста градусах, ионизацией и прочими бактерицидными ништяками. Ботинки отмыл губкой со специальным средством – и остался доволен результатом. Как ни крути, а обувь инквизиторов – лучшая в мире. Её ничто не берёт…

Тварь наблюдала за мной из тени.

Обычный человек и не заметил бы.

Я, напустив на себя максимально беспечный вид, положил меч в шкафчик для белья, взял из специального ящичка шампунь с жидким мылом и, шлёпая босыми ступнями по полу, направился к той самой кабинке, где засел упырь. Сбросил доспех, чтобы не отпугнуть товарища. При этом напитался силой по максимуму и врубил астральные шипы. Визуально ничего подозрительного, из мира теней такое не увидишь и не почувствуешь.

Капсула была довольно просторной, рассчитанной на высоких и мускулистых парней. Широких, опять же. Чего не скажешь обо мне – в теле Ростислава Володкевича я выгляжу… совсем не угрожающе.

Задвинув прозрачную дверцу в пазы нажатием кнопки, я поставил мыло с шампунем на полочки, пустил воду и стал увлечённо мыться, насвистывая свежий хит Лизы Чукоткиной. Что-то про бывшего, который уже никогда ничего лучше Лизы не увидит.

Намылил голову, и в этот момент упырь атаковал.

Теневикам, для того чтобы спрятаться и проявиться, нужно хоть одно тёмное пятно. В данном случае – моя тень, которую помогли создать лампочки в потолке кабины. Просто смотри вниз, и ты не пропустишь момент. Тонкость в том, чтобы успеть среагировать. Упырям без разницы, к чему присасываться, так что они могут и в ногу свой хоботок воткнуть. В самый последний момент я накинул доспех и усилил астральные шипы. Когда тень вспучилась, выбрасывая из себя угловатую полупрозрачную фигуру, я первым делом схватил хоботок, успевший полностью материализоваться. Дёрнул вверх, поднимая тварь над поддоном.

Упырь злобно зашипел.

Ему было неприятно, но гораздо хуже и больнее – астральные шипы, впившиеся в его внешние оболочки. Не такие крутые, как у архимагов, но дающие ряд преимуществ.

Шипы причинили теневику почти физическую боль.

Несмотря на это, хищник попытался втянуть хоботок и, потерпев неудачу, обрушил на меня мощнейший удар когтистой лапы. Вблизи, когда нас разделяли считанные сантиметры, были хорошо видны отличия между человеком и теневиком. Тварь имела серую кожу, иную мышечную структуру, а её морда даже близко не походила на лицо. Заострённый подбородок, беззубая яма вместо рта и затянутые льдистой плёнкой глаза, адаптированные для разных измерений. Уши вытянутые, как у эльфа.

Удар слегка просадил мой доспех, но именно слегка.

Зато ответка была такой, что грудина упыря хрустнула, а его самого вбило в стенку капсулы. Не давая уроду опомниться, я врезал ему с локтя и вморозил в поддон. Воды у меня было завались, так почему бы не превратить её в оружие? Наклонив тварь, я переделал отвесные струи из тропического душа в твёрдые стрелы. Реагируя на близость тени, тварь попыталась стать зыбкой и нырнуть в спасительную серость, но это было ошибочное решение. Ледяные нити прошили желеобразного недоноска, и у того сбились настройки. Восстановив плотность, упырь сделал только хуже – он сейчас напоминал подушечку, нашпигованную булавками.

Вырастив из правого кулака ледяные шипы, я размозжил противнику череп, забрызгав кабинку чужой кровью. Почти сразу в меня хлынул поток энергии.

Помылся, называется.

* * *

Из окровавленной кабинки я выбрался с превеликим трудом. Дверь вморозилась в пазы, и я её слегка отогрел магией воздуха, после чего электродоводчики сработали. Перебравшись в соседнюю капсулу, я уже по-человечески помылся. Взял меч и отправился на поиски комбеза подходящего размера. Нагишом, но ведь никого и нет на борту. А Вжух, он не стеснительный.

Комбинезоны обнаружились рядом с прачечным отсеком, где вещи стирались централизованно. Сейчас там, естественно, ничего не крутилось, но много чего сохло. В специальных шкафах, по которым гуляли тёплые конвекционные потоки. Значит, перед моим нападением на Крепость кто-то включил режим сушки.

Вещи были разложены по ящикам системы хранения, вмонтированной в неприметную нишу. Всё – по размерам. С обозначением, для кого. Я выбрал безликую военную форму – такую могут носить спецподразделения или охранники на секретных объектах. Удобно, неброско, неубиваемо. Без нашивок, гербов и другой символики. Ни единого намёка на Нарышкиных. Как и следовало ожидать.

Трусы и носки я тоже нашёл. Человек я не брезгливый, так что воспользовался чужим добром, отыскав подходящий размер. Благо всё выстирано, отглажено, благоухает лимоном и ещё чем-то цветочным. У нас на «Селенге» не было слуг, так что работой в прачечной обычно занимались големы. Но мы их перебили.

Зашнуровав ботинки, я выпрямился и почувствовал себя человеком. Нигде не жмёт, чисто и свежо. Остаётся пристегнуть ножны к поясу и отправиться на поиски подходящей каюты. Сгодилась бы капитанская, но есть подозрение, что Умаров запечатал её биометрией.

Вжуха я отправил на поглощение упыря.

Надо бы ещё прибраться в душевой, но это мелочи.

Пока я топал на нос, где собирался поселиться, у меня было достаточно времени поразмыслить над нападением монстров. Похоже, теневик находился в симбиозе с другими тварями, но почему он не привёл своих собратьев? Возник и ещё один немаловажный вопрос: почему вся эта орда ломанулась на опустевшую Крепость, где из живых существ лишь мы с котоморфом? В Пустоши мяса хватает и без нас. Можно охотиться на мелкое зверьё, всяких там антилоп да тушканчиков, влезать в Разломы и организованно пожирать более слабых монстров… Вариантов хватает. Но целая экосистема, выпуская ядовитый туман, устремилась к моей Крепости.

Теневые упыри, как считают некоторые, имеют зачатки разума. И вполне могут организовывать совместные рейды против кого-нибудь, хотя у них не такая уж и мощная менталистика. Допустим, мёртвый теневик всё это организовал, но зачем? Я знаю этих тварей, они могут высасывать жизненную силу из кого угодно, хоть из лошади. И главное – они что, за десятки километров меня учуяли?

Склоняюсь к тому, что упыря и весь этот зверинец кто-то спустил с поводка.

Живой Хаос?

Не думаю.

Если бы Хаос знал, о чём сейчас ведутся переговоры, и кто будет ключевой фигурой, то он бы захотел меня уничтожить. Но Пустошь слишком велика, а когда я в ней появлюсь, предсказать невозможно. Да и припёрся я на Бродяге. Бесполезно следить за всеми человеческими Вратами, это лотерея.

Тогда что?

В глубине Пустоши есть Некто, направивший этих монстров на меня. Некто, желающий свести счёты или решивший, что я ему мешаю. И, честно говоря, дальше моя фантазия отказывает. Понятия не имею, что это за человек или существо.

Но теперь будем держать ухо востро.

И нести вахту с питомцем по очереди.

Остановившись на этой мысли, я вошёл в рубку, сел в капитанское кресло и посмотрел на экран радара. Всё чисто, крупных хищников нет. Мелочь радар, естественно, не засечёт, да мне это и не нужно. Вот только внешние люки следует проверить. А ещё лучше – задраить.

На мостик впёрлась знакомая панда с бутылкой соевого соуса в лапах. Точнее, в правой лапе. Из бутылки торчала белая соломинка, через которую Вжух потягивал свой любимый напиток. Гурман хренов.

– Таки нашёл, – ухмыльнулся я.

– Кто ищет, тот всегда найдёт, – глубокомысленно изрёк Вжух и попытался втиснуть свой жирный меховой зад в кресло навигатора. Фокус, естественно, не прокатил. Тогда питомец плюхнулся на ребристый пол, скрестив лапы по-турецки. – Здесь много чего есть.

– Например?

– Васаби.

– О, поздравляю.

– Спасибо, белый господин.

– Завязывай уже. Проблемы у нас.

– Какие? – искренне удивился Вжух. – Прибежит новый корм?

Я изложил питомцу свои опасения.

И подвёл черту:

– Нам придётся ждать Перевозчика, иначе не отогнать эту штуку к руднику. Сам я не справлюсь. При этом нас кто-то очень сильно не любит.

– И что это означает с практической стороны? – насторожился Вжух.

– Посменные дежурства. Пока ты спишь, я бодрствую. И наоборот.

– А как ты определишь, что моя очередь наступила?

В голову пришла внезапная мысль: Вжух может не разбираться во времени.

– Знаешь, что такое часы?

– Круглые диски с цифрами, по которым двигаются стрелочки.

– Верно. Эти стрелочки показывают время. На стену посмотри, – я указал на бортовой хронометр, по которому обычно весь экипаж сверяет часы. – В сутках двадцать четыре часа.

– Это я знаю, – перебил Вжух. – А почему делений двенадцать?

– Ну, типа день и ночь. Сутки – два оборота маленькой толстой стрелочки.

– Бро, я вырос в Пустоши. Тут солнце не заходит. Какие ещё часы?

– Люди для удобства придерживаются собственной системы счисления, – объяснил я. – Наш организм так привык. Мы спим в определённое время и должны ориентироваться по часам.

И тут мне пришла в голову интересная мысль:

– Стоп. Если ты родом из Пустоши, то и в темноте для сна не нуждаешься. Правильно?

– Мои предки выкапывали норы, – ответил Вжух. – А вообще… мы спим, сколько придётся. Можем несколько дней не спать, а потом вырубиться на столько же. А ещё можно перестроить мозг, чтобы одна половина бодрствовала, а вторая дрыхла.

– Полушарие, – автоматически поправил я.

– Чего?

– Не половина, а полушарие.

– Мать твою! – восхитился Вжух. – Ты такой умный.

Чую подвох.

И меняю тему разговора:

– Ладно. Сейчас надо задраить все люки. Я прогуляюсь по Крепости и сделаю это сам. А ты присмотри вот за этим экранчиком.

– И что я там должен увидеть? – панда с кряхтением поднялась, сделала два шага в мою сторону и нависла над приборной панелью.

– Точки, – ответил я. – Точки, двигающиеся от края экрана к его центру, где условно находимся мы. Понял?

– Вроде бы.

– Если точки появятся – зови меня.

– Хорошо, – согласился питомец.

Я направился к двери, но сюрпризы не закончились.

– Рост, у тебя найдётся потом немного времени для меня?

– А что нужно? – я застыл, ожидая… всего.

– Научи меня понимать закорючки в бумажных коробочках.

Вот здесь я охренел.

– Ты хочешь научиться читать?

– Да, – уверенно заявил котоморф. – Я видел эти коробочки с листами и знаками, тут они есть. Мне надо узнать больше о твоём мире. Поможешь?

Шок отпустил не сразу.

С другой стороны…

Он ведь не отвяжется. А так можно будет заняться своими делами и не играть весь остаток пути в шашки.

– Ладно. Закрою люки – и научу.

Панда радостно запыхтела и с бульканьем втянула остатки соевого соуса.

Глава 3

Таверна на острове Кипр

Ближе к вечеру

Барон Карл Фридрих Гинденбург, глава старинного немецкого Рода, перебравшегося в Российскую империю около двух веков назад, любил путешествовать. Сами Древние велели при наличии комфортабельного трансконтинентального дирижабля собственного производства. Дирижабль Гинденбургов ничем не уступал роскошной яхте или частному самолёту, а по некоторым характеристикам даже превосходил. Например, мог приводняться, разгоняться до приличных скоростей и даже лететь через стратосферу. Управлял делами барон с помощью радио или своего личного телепата. Когда требовалось организовать полноценное совещание, его морфист выстраивал сонные конструкты.

Естественно, барон любил тепло.

Зачем сидеть в суровой русской зиме, если можно дрейфовать над Карибами? Или над приятным во всех отношениях Средиземноморьем? Барон чувствовал себя гражданином мира, хотя формально и был связан договором вассалитета с Домом Рыси. Впрочем, его не привлекали к внутренним дрязгам и конфликтам. Гинденбурги слишком много вливали в клан, чтобы им ещё указывали, как жить.

Карла Фридриха ничуть не смущал баронский титул. При желании он мог накупить земель, подмять под себя каких-нибудь мелкопоместных аристократишек и стать графом. Или даже герцогом. Средств для этого хватало, но Гинденбург больше интересовался финансовым, а не дворянским миром. Планета необратимо менялась. Росло влияние больших корпораций, концернов и холдингов. Банки из примитивных инструментов для хранения и переброски денег превратились в игроков, участвующих в переделе. И теперь люди, подобные Карлу Фридриху, способны управлять более родовитыми аристо через своих финансовых представителей, кредиты, долевые паи…

Гинденбург был уверен, что в прошлое скоро уйдут и кланы.

Даже инквизиция.

Всё это – рудименты. Пережитки старины. Прогресс не остановить, как бы сильно этого ни хотелось святым отцам. Мечи, восточные единоборства, сверхспособности… Сила человеческого ума, наука, познание – вот где кроется истинное могущество. Скоро мир захлестнут технологии, которые поменяют его необратимо. Даже Кормчие не справятся с этим цунами.

Гинденбург верил в прогресс. Поэтому он и связался с Ганзой. А ещё – с тронутыми. Уникальными людьми, возвышающимися даже в иерархии одарённых. Тронутые были живым доказательством того, что Кормчие – не вершители человеческих судеб. Ресурс тайного правительства Земли ограничен. Поэтому их сметут, и установится новый миропорядок.

Проблема в том, что некоторые устаревшие элементы продолжали беспокоить Гинденбурга.

Например, ему очень не нравился Орден Паладинов во главе с отцом Маркусом. Паладины действовали внутри системы инквизиторов, но обладали полной автономией. Чудовищное недоразумение, с которым не смогли справиться даже купленные Ганзой марионетки в сутанах.

Паладины знали о тронутых.

Знали о Гинденбурге.

И могли остановить прогресс.

Чтобы вернуть контроль над ситуацией, барон назначил сегодняшнюю встречу.

Когда таверна наполнилась людьми, за его столик присел человек в джинсах, свитере и дутой жилетке. На голове человек носил лёгкую вязаную шапочку. И никакого оружия.

Человек был Винсентом Корвином.

И связываться с этим типом было крайне опасно.

– Маски сброшены, – ухмыльнулся Корвин, присаживаясь напротив.

Карл Фридрих проигнорировал реплику. Не до того. Раньше они встречались в «Мизантропе», закрывая лица и меняя голоса. При этом Корвин и Гинденбург понимали, с кем имеют дело. В отличие от остальных участников спектакля. Сейчас клуб разгромлен, его хозяева получили по шапке и затаились, а за Гинденбургом и Корвином развернулась охота. Барон уже заприметил тень надвигающейся катастрофы. Супрема запрашивала информацию по его счетам, давила на банки-корреспонденты, лезла в офшоры, которые до этого казались надёжными. А ещё в его резиденцию под Туровом наведался дознатчик. Пока без ордера, но лиха беда начало.

– За нас взялся отец Бронислав, – без предисловий начал Гинденбург. – Цепной пёс Маркуса. Это серьёзная проблема.

– Паладины? – бровь Корвина слегка приподнялась.

– Они самые.

– Кажется, у нас были недопонимания с его учеником, – вспомнил Винсент. – И он до сих пор жив.

– Недочёт, – вздохнул барон.

– Просто Тёмная Река вне игры, – отмахнулся Корвин. – Дай приказ, и мы перебьём всех, кого нужно.

Гинденбург чуть не подавился вином.

– Бронислава? И всю его команду?

– Если возникнет необходимость, – жёстко ответил поляк.

Барон нехотя признал:

– Уже возникла. Мои источники уверяют, что мы попали в их базу розыска. Ты же в курсе, что у святош есть компьютерная сеть для обмена информацией?

– В курсе, – нахмурился Корвин.

– Так вот, мы в базе. И я очень рискую, находясь тут, в Евроблоке. В последнее время чувствую себя увереннее над нейтральными водами.

– Отдай приказ, – пожал плечами Корвин.

Гинденбург призадумался.

Он слышал об операции, инициированной Уильямом Мортимером. Оснащённый по последнему слову военной техники дирижабль атаковал отца Маркуса, летевшего в Наска через Атлантику. Ни к чему хорошему это не привело.

Вот только кураторы барона недвусмысленно дали понять, что им пожертвуют в случае раскрытия. Время для открытого противостояния с Кормчими ещё не пришло.

– Сделай это, – разрешил Гинденбург. – Вся группа отца Бронислава должна быть ликвидирована.

* * *

Сработал будильник.

Я нашёл это дребезжащее недоразумение в одной из кают. Примитивно, но дёшево и сердито. Безотказно, что в моём положении определяет выбор.

Стрелки часов показывали половину третьего.

Ночи.

Вот только ночь в Пустоши – понятие относительное.

Выглянув в иллюминатор, я увидел всё тот же вечный закат, колышущуюся на ветру степь, росчерки птиц на фоне перистых облаков. Как и не ложился.

Послал запрос Вжуху.

Котоморф скинул мне образ верхней палубы.

Бдит.

Почистив зубы и одевшись, я выбрался из своей каюты, поднялся на два пролёта по пандусу и открыл внешнюю заглушку. Люки закрывались двумя кнопками, одна из которых находилась снаружи. А это означало, что мой питомец научился пользоваться сравнительно сложными (для него) устройствами.

Забравшись на мостик, я увидел картину маслом.

Жирный полосатый котяра устроился на клетчатом пледе. Подушку принёс. В одной лапе котоморф держал раскрытую книгу «Ешь, дерись, спи» Ника Волобуева, в другой – кружку с тёмно-коричневой бурдой. Тут же обнаружилась бутылочка соевого соуса.

– А ты неплохо устроился, – оценил я.

Весь вчерашний день мы осваивали грамоту. С перерывами на сон и еду, конечно же. Вжух схватывал всё налету, быстро запомнил алфавит, а потом и чтение по слогам. Нормального хомо сапиенса, как мне кажется, такое должно насторожить. Если котоморф будет развиваться в таком же темпе, то через пару лет защитит докторскую, а ещё через десять поработит нашу никчёмную планетку.

Вжух отвлёкся от книги.

– Моя очередь отдыхать?

– Угу, – я уселся рядом, вдохнул напоённый пряными ароматами воздух и зажмурился от удовольствия. В Пустоши нет заводов, фабрик, машин. И дышать можно полной грудью, не заморачиваясь выбросами. Не то, что в центре Турова. Особенно в часы пик. – Ешь, спи. Драться будешь потом, если гости пожалуют.

Кот иронию не оценил.

Закрыл книгу, одним махом допил соус и встал за задние лапы. Сграбастал всё, что подвернулось и потопал к противоположному краю площадки.

– А плед мне оставляешь?

– Не благодари, – котоморф сиганул вниз.

Я осмотрел окрестности на дальнем трансе, ничего не обнаружил и улёгся на палубу. Читать или слушать кассету на портативном плеере не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Гораздо приятнее вот так лежать, созерцая плывущие по вечернему небу облака, ловить звуки цикад, вдыхать чистейший степной воздух и не планировать дальше сегодняшнего завтрака.

Пустошь раскинулась в бесконечность.

Вот только полежать мне долго не дали.

Сначала испортилась погода. Подул сильный ветер, запахло дождём. Небо начали загромождать тучи. Далёкие зарницы укрепили меня во мнении, что скоро всё зальёт.

Громыхнуло.

Размашистый зигзаг напомнил о том, что на многие километры окрест моя Крепость – самое высокое сооружение. Для таких случаев из кормового канала выдвигается молниеотвод с артефакторным притяжением. Штырь не выше мостика, башен и радарных установок, но более привлекателен для атмосферного электричества.

А вот и мачта.

Высунулась с лёгким гудением.

Я поспешил свернуть плед, открыть люк и забросить в рубку свои нехитрые пожитки. Не успел я расположиться в капитанском кресле, как по обзорным стёклам ударили первые капли. Прозрачные росчерки множились, раскаты потрясали мир до самых основ… И вот уже Крепость окутал несмолкаемый монотонный шум. Тучи обложили небеса настолько плотно, что в рубке потемнело.

Несколько минут я наблюдал за этой вакханалией.

Дул порывистый ветер, постоянно что-то гремело, а дождь только усиливался. Вода заливала стёкла, искажая перспективу.

Прикинув, что торчать на мостике ещё пять с хвостиком часов, я решил сгонять в туалет и приготовить себе кофе. Усилил чутьё, дабы не пропустить ничего интересного.

И тут же поймал волну звериной агрессии.

Да вы что, издеваетесь?

Возвращаюсь в кресло, проверяю радар. Чисто. Никаких крупных объектов. Но это ничего не значит – я ощущаю коллективную волю. На меня надвигается полчище мелких существ.

Ныряю в дальний транс.

Поднимаюсь над Крепостью, закладываю восходящую спираль и осматриваю посеревшее пространство, утонувшее в дождливой пелене. Врагов замечаю не сразу. Сначала фиксирую чёрные точки, затем понимаю, что они летят. И это не основные силы, а разведчики.

Ближе.

Точки размером не превышают человеческую ладонь. Это не птицы, не насекомые. Я вообще не сразу узнал этих тварей. А когда узнал, в глубине души всколыхнулось беспокойство. Четырёхлучевые «звёзды», покрытые лёгким, но добротным панцирем. В центре – маленькие рты с рядами зубов. Крохотные клыки, как у пираний. Или меньше. Вместо глаз, носа и ушей – светящиеся нити. По краям «звёзд» проскакивали электрические разряды.

Сто лет уже не встречался с этим дерьмом.

Наверное, с тех пор, как мы объединённым отрядом архимагов выдвинулись в занятую ими долину, чтобы уничтожить чрезмерно разросшуюся колонию.

Астры.

Мы их так и называли.

Срисовав разведчиков, я устремился дальше, пожирая километр за километром, пока не осознал, что почерневшее небо – это вовсе не аномальная грозовая туча, а грёбаный Рой, полностью синхронизированный и несущийся в мою сторону.

Астры – они как пчёлы.

Или термиты.

Только хуже.

Поодиночке летающие «звёзды» уничтожаются легко – их можно морозить, жечь, давить воздушным прессом или колошматить чистой физикой. А вот сообща они превращаются в грозного противника. Это летающий генератор, способный производить и перерабатывать электричество, создавать обычные и шаровые молнии, формировать сложные структуры. Лучи этих малышей острые, как лезвие меча, а зубами они способны нанести серьёзные раны даже крупному зверю или человеку. Нападая всем Роем, за секунды сожрут табун диких лошадей или стаю птиц. Даже армии численностью в несколько тысяч воинов бесследно пропадали, оказавшись в ареале обитания этих монстров.

Рой всегда восстанавливает базовую конфигурацию, даже если вы разгромили несколько десятков или сотен особей. А будете действовать медленно – отпочкуются и вырастут новые астры. Это как мифологическая Гидра, у которой всё время появляются новые головы.

Хорошо, что нет Перевозчика.

С этой заразой парни не справились бы.

Делать нечего – надо готовиться к битве.

Отдаю Вжуху приказ – не высовываться ни при каких обстоятельствах. Этот противник котоморфу не по зубам. Мне придётся встретить Рой самому, выложившись максимально на комбинированных заклинаниях.

Степь встретила меня косыми струями.

Попыталась сбросить вниз.

Накинув доспех, я не стал тратить время на усиление, а сразу приступил к плетению вязи. Вскинул руки, кончики пальцев засветились. Губы сами собой вспомнили слова древнего наречия, носителей которого здесь никто не видел.

Электричеством Рой не взять.

Астры переработают всё – от линейного энергетического удара до шаровой молнии. Только крепче станут. Поэтому действовать придётся нестандартно.

Вязь я стал накладывать на грозовую тучу, по нижней кромке которой двигался Рой. Заклинания тянули столько эфира, что я очумел. Но делать нечего – пан или пропал.

Магия смотрелась эффектно.

Вереницы светлячков срывались с моих рук, возносились в небо и напитывали серое полотнище. Туча наливалась чернотой, а откуда-то издалека налетел порыв ледяного ветра. Впервые за миллионы лет на крохотном пятачке Бескрайней Пустоши наступала зима.

Лютая арктическая стужа.