Текст книги ""Фантастика 2025-59". Компиляция. Книги 1-29 (СИ)"

Автор книги: Кристина Римшайте

Глава 33

Все в мире преображается с наступлением рассвета. Прозрачный предрассветный сумрак дрожащей вуалью окутывает предметы, скрадывает четкие линии очертаний, оставляя только размытые силуэты.

Но уже первые, еще робкие солнечные лучи, разбиваясь в тысячах росинок, преломляются, отражаются, переплетаются между собой, наполняют мир особой, завораживающей симфонией пробуждения.

Встретить рассвет в горах, редкая удача, что не каждому выпадает в жизни. Такие моменты делают душу чище, мысли яснее, истину важнее. Чувствуя рядом древних исполинов, что встретили свой первый рассвет, наверное, вместе с сотворением мира, становится понятной и различимой вся тщетная и корыстная суета, что мы, по какой-то нелепой ошибке, стали считать настоящей жизнью.

Вот и я отвлеклась от поиска так нужного нам грозовика, не в силах справиться с чувством ликования от наступления нового дня. Мы собрали почти все нужные нам растения. Элина, что руководила процессом сбора, по одному только ей ведомому принципу, выбирала из десятка одинаковых на мой взгляд растений одно единственное.

Алиена одобрительно комментировала действия травницы и поясняла все непонятные для меня моменты. Сухое, свободное от росы растение не подходило ни для чего, слишком покрытое росинками тоже. Одну травинку мы искали на открытых для солнца местах, точно такое же, но растущее в постоянной тени, уже не забиралось. Другую же, наоборот, рвали именно там, где солнца не бывает.

Мне доверили собирать грозовик. Вот тут точно ничего не напутаешь. К тому же была у меня задумка. Раз уж обзавелись настолько ценной тканью, как паучий шелк, а Миа обещала сшить самые лучшие платья, что она только могла, то я собиралась попросить ее покрасить платье именно в темно-синий цвет. В моей голове, уже лет двадцать, как засел образ платья, которое я бы никогда себе не позволила, просто потому, что в таком платье нужно парить по паркету под вальсы Штрауса или опускаться в грациозном реверансе, а не стоять по три минуты перед зеркалом раз в год.

Мою идею с цветом платья никто не оценил. Но Миа сказала, что если я хочу именно этого, то она сделает. Только для меня, чтобы доставить мне радость. Элина тоже смотрела встревожено, но потом, что-то вспомнив, улыбнулась и кивнула головой. Наверное, про комплект, подаренный Лернарином. Сид же наоборот помрачнел, заявив, что у меня, конечно, есть основания для опасений, и для претензий лично им, но ритуальный брак с ними, не настолько кошмарен, чтобы заранее траурное платье шить.

Решивший идти вместе с нами Рис, который сейчас занимался костром и приготовлением отвара под легкий перекус, вообще заявил, что глупость мы придумали страшенную. Он прямо заявил, что его дядя ничем не заслужил от меня такой милости, и с чего мы все так дружно решили напрячься, чтобы «сделать нашего врага сильнее», он искренне понимать не желал. Сид на это только тяжело вздохнул и предложил клятву на крови о неприченении вреда мне и моим близким.

Рид, конечно же, согласился и потребовал немедленного исполнения данного слова, чем умилил Алиену. По ее словам, она впервые видела такого смышленого и продуманного нага, а с учетом возраста Наариса, его поступки только увеличивали свою значимость.

– «Даже среди тех нагов, что прислуживали на черных работах в замке, не было таких умненьких – некромантка явно умилялась, словно над пушистым котенком – либо мальчик уникален, либо постоянное скрещивание с людьми дало все-таки свой результат и наги стали более разумны».

Что-то царапнуло меня в этих словах, я прокручивала их снова и снова, пока не поняла. Наги, прислуживающие некромантам?

– «Алиена! У вас были слуги наги? – Не состыковывались у меня повсеместный страх и ненависть перед Лангранами и служба на них же. – Пленные что-ли? Рабы?

– Нет, что ты, ребенок! Какие пленные и рабы? – В моих мыслях послышался смешок Алиены. – Эти шли только на опыты да на ритуалы, целый клан прислуживал, добровольно и за плату. Убирались, в саду порядки наводили, возили колесницы, наагские шкуры выделывали, остатки тел жгли. Ничего важного им доверить все равно нельзя было. Что сами были какого-то невнятного цвета, что мозги у них были такие же невнятные. Да вон у нага спроси».

– Сид, можно спросить? – Я отвлекла нага, старающегося взять на себя максимум физической нагрузки, чтобы нам помочь. – А были такие наги, что сами служили Лангранам?

Синий змей развернулся ко мне, чуть ли не подпрыгнув на месте.

– Откуда ссзнаешшс о позоре наагского рода? – Сид оказался около меня буквально за секунду.

– Слышала где-то…

– Очень странные вещи ты «слышишь». То про зелье блокирующее силы, то про возможность отмены его действия, теперь вот про тщательно скрываемое и запрещенное к воспоминанию любое упоминание о предателях. – Наг обвил меня своим хвостом и сжал руками предплечья. Крепко, но аккуратно. – Не упоминай и больше ни у кого не спрашивай об этой мрази, хорошо?

Дождавшись моего кивка, наг тяжело вздохнул, но все-таки рассказал, что существовал клан бурых. Что предали свой народ. Они служили и помогали некромантам, приводили их войска в тайные убежища, помогали заманивать и уничтожать молодняк.

Существовала одна очень страшная и трагическая легенда о том, как отряд молодых нагов из синего рода, встретил в горах израненного нага. Тот рассказал, что попал в засаду вместе с дочерью. Мол, отряд прислужников некроманта потащил его дочь в замок и чтобы юноши уходили отсюда, так как напавшие вот только-только скрылись за ближним утесом. Но юные наги, забыв о любой осторожности, кинулись спасать, якобы попавшую в страшную беду, нагиню.

Через три дня в родовом храме погасли семнадцать светильников. Эти светильники появлялись сами по себе, как только рождался новый наг. И угасал с его смертью. Но судьба и богиня ССаарда их жестоко покарала, уничтожив вслед за ушедшими Лангранами.

Бурые? Бурые… Бурые! Вот какого цвета чешуя у Нарги! Видимо не всех уничтожили, раз откровенно бурая нагиня, глава зеленого клана. А может, я просто предвзята? И готова видеть чудовищ просто в откровенно гадкой бабе? Ну не могли же наги так просто ошибиться и спутать, к примеру, два разных клана? Нужно будет узнать об этом клане, как можно больше.

Домой мы вернулись хоть и довольные, но очень уставшие. А еще ведь предстояло все это подготовить и, собственно, приготовить само зелье. С готовкой Элине смогла помочь я, взяв на себя подготовку компонентов полностью. Благо Алиена тщательно контролировала мои действия. Что вызвало удивление у внимательно наблюдающего за мной нага. Но Сид промолчал.

Когда зелье было готово и остужено, Элина налила первую порцию и предупредила нага, что он должен пить его этот состав каждый день в течении тринадцати дней, и чтобы не ждал, что сила сразу проснется. К тому, же ему в любом случае придется заново учиться ей владеть.

Наг серьезно взглянул и кивнул, молча, сжал в руке кружку с первой порцией зелья и еще раз всех окинул взглядом. Пробежавшая по его спине дрожь выдала его страх, который он пытался скрыть. Страх, что надежды не сбудутся. Мне стало его жалко. Как то позабылись насмешки и смех надо мной. Я, не говоря не слова, подошла и сжала свободную руку нага. Сид удивился, улыбнулся с благодарностью и сжал мою ладонь в ответ. Так, держа меня за руку он и выпил зелье.

Несколько минут простоял, молча и с закрытыми глазами, а потом радостно улыбнулся.

– Заискрило! Просто так, откликнулась и заискрила.

И хотя эмоции от удавшейся задумки переполняли, и становилось только теплее на душе от мысли, что мы все вместе разделяем эту радость, нагу вскоре пришлось уйти. Скоро должна была начаться церемоний представления меня матерям.

Когда мы вернулись, нас уже ожидали посланцы от Маиссы и Ариссы. Нагини озаботились тем, что прислали всем платья и украшения для церемонии, с пояснением, что это скромный дар. Просто знак расположения и что возврату он не подлежит. Арисса все-таки ехидная змеюка. Припомнила мне желание вернуть подарки Иллаи.

Миа и Элина получили светло – сиреневые платья, Каяна синее, в цвет чешуи мужей, а мне досталось ярко – синее с черным воротом и рукавами.

Платье больше напоминало длинную. Слегка приталенную ночную рубашку. Но с той фигурой, что видели все окружающие, другого они и не могли придумать. И так то, спасибо обеим свекровям за заботу. Потому что лично я и не думала, в чем я предстану перед всеми на этой церемонии.

Собрались мы быстро, и в сопровождении Зубейра и Наариса отправились в центральный дом. Но проходя мимо хозяйственных построек, натолкнулись на страшную картину. На повозку с низкими бортами сгружали изуродованное тело девушки. По какой-то ужасной иронии ее лицо было относительно цело и узнаваемо. Та самая красотка, что скандалила со мной пару дней назад и угрожала мне поркой.

– Что случилось? Кто это сделал – Наги не рискнули проигнорировать вопрос входящего в силу Наариса и ответили ему,

– Зеленые развлекались. Вот, велели убрать перед церемонией.

Развлекались. Они просто развлекались, а девушка мертва, и умерла она далеко не легкой смертью. Может если бы не я, не мое показательное выступление в первый раз перед нагами и не та встреча в саду, когда она нарвалась на Наргу, она была бы сейчас жива? Значит ее смерть – моя вина?

Глава 34

Ток крови барабанной дробью в висках, «виновата, виновата, виновата»! Заигралась, забылась, уверовала в собственную правоту, не замечая, меняю чужие дороги.

Я привлекла внимание Нарги, следом за мной она оказалась на той тропе. Именно из-за меня там же оказалась и эта дурочка. Я их столкнула. Убрать одно звено – меня, и этой страшной смерти не было бы!

– «Даже и думать не смей! Вот весь этот бред, что я слышу уже добрых пять минут, собрала в кучу и отправила в помойную яму? Поняла? – Алиена была в гневе, и впервые, причиной этого была я. – Виновата она! В чем? Удиви меня своими размышлениями. Давай, попробуй! Или все, кроме того мусора в мыслях, больше ничего не скажешь? Слушай меня внимательно! Нарга глава клана, которую ты подозреваешь в отравлении Риса и Сида, которую ты подозреваешь в принадлежности к бурому клану, и надо признать очевидное цвет чешуи у нее действительно, как у слуг в замке отца. Если ты права, а права ты с очень высокой вероятностью, то именно ты, сильно помешала Нарге. И мешаешь все сильнее. Что ты выберешь? Помочь Сиду и спасти Риса или не привлекать внимание этой змеи? Честно, сейчас, зная, что будет дальше, что ты выберешь?

– Алиена, ты ведь знаешь мои мысли, как свои. И прекрасно знаешь, что вот о чем, но вот об этих своих поступках я не пожалею, даже если Сид и Наарис когда-нибудь используют полученное мне во вред. – Я действительно верю в свои слова.

– Тогда и расплачивайся за свой выбор с гордо поднятой головой. Это ответственность за твои решения. И никогда не забывай, что я приняла тебя. Пусть не по крови, но по духу ты Лангран. И ныть из-за какой-то там скотины? Или ты собираешься стать первой Лангран, боящейся нага? Причем, нагло обворовавшего тебя нага.

– Не поняла, а когда она меня обворовала и, главное, что она могла у меня украсть? – я недоумевала и перебирала, что бы ценного у меня можно было найти и украсть.

– Эта нагиня пользуется плодами знаний и труда наших предков. И все это без нашего согласия. Не принося нам результата и дохода, не являясь нашим вассалом. Это разве справедливо? Необходимо наказать. И наказать именно тебе! Ты преемница и наследница. Понимаешь?

– То есть, будучи женой «скотин» я позорю славный род? – ну не могла не поддеть некромантку.

– С чего это вдруг? – явное недоумение Алиены удивило уже меня. – Мой род никогда не навязывал какие-то рамки в выборе увлечений. Был бы жив отец. Его бы даже заинтересовало, какое потомство получится. И повлияет ли источник магии на цвет чешуи, и чьи наследственные черты проявятся в большей степени. Да даже если бы ребеночек получился бы глупеньким, как все наги, ну мог бы он уродиться в родню мужей, хотя бы чисто теоретически? То и в этом случае он был бы желанным в роду. Так что хочешь змеек? Заводи себе змеек. Хоть на каждый день месяца нового. Я тоже в детстве всякую живность в дом тащила.

– Ну, одно дело «всякая живность» и другое дело муж – наг. Если для некромантов они считаются чем-то между верховых животных и прислугой…

– Марина, ну причем тут статус? Если исходить из этого, то ни один из нашего рода никогда не нашел бы свою пару. Кто сравнится с нами в силе и древности рода? И ты должна помнить об этом. И нести свою ответственность гордо и осознанно. Но не брать на себя лишнего. Как сейчас, например.

– Я не беру на себя лишнего сейчас!

– Да неужели? Как ты любишь говорить, серьезно? А кто тут только что обвинял себя в смерти продажной девки? Давай я тебе сейчас напомню о ком, собственно идет речь. В открытой части дома удовольствий живут те, кто сам, обрати внимание, сам и добровольно продал себя в услужение нагам. Сделать это могут только не подлежащие выбору, то есть бесплодные. Сказать, в результате чего, человечки чаще всего становятся бесплодными, если даже после насилия они беременеют и рожают сильных и умненьких детишек? Или сама сможешь догадаться? А теперь, ты сама мне напомни, с какой целью эта дрянь приперлась к тебе? Запугивать и угрожать. И если бы от нее действительно хоть что-то зависело, тебя запороли бы ей на потеху. В угоду ее себялюбию. Она, ровно, то же самое, что и та оборотница, которую ты отправила на эшафот, что и те нагини, которые по твоему желанию получают откаты от придуманных наказаний. Сколько загубленных, подставленных и изуродованных девушек на ее совести? Так что будь уже добра запомнить семейный девиз, но не перебарщивать с его исполнением».

Я не сразу почувствовала прикосновения к своим рукам и лицу. Как оказалось, девушки уже несколько минут не могли меня дозваться. В то время, пока я беседовала с…с мамой, да, именно с мамой, они пытались привести меня в чувство и добиться, хоть какой-нибудь реакции. И сильно напугались. Зато, теперь я точно знала, какие желания в исполнение долга я потребую с клана синих. Успокоив взволнованных девчонок и заверив, что все хорошо, просто общалась с близким мне человеком, продолжила путь к центральному дому. Элина и Миа загадочно и хитро улыбались, видимо решив, что я говорю о Дардене.

В холле центрального дома клана нас встретили мои мужья, поприветствовав нас поклоном, и выстроившись клином впереди нас, повели в знакомый зал, где проходил совет. Нагов здесь словно стало в два раза больше. Мои змеи проползли поближе к возвышению, на котором располагались нагини, поклонились и каждый, обращаясь к своей матери, сообщил мое имя и произнес: «Я благодарен богам за их волю в моем выборе».

Затем была трапеза, на которой наги сами помогали мне с выбором блюд, накладывая мне в тарелку небольшие кусочки. И так как я была человеком, то мне в качестве сидения предлагались хвосты мужей. Тот, чья очередь была подрабатывать табуреткой, накрывал часть своего хвоста расшитым полотном, видимо, что бы не смущать меня.

Когда пришло время сообщить Ариссе о своем выборе виры, мужья встали в нескольких шагах за моей спиной.

– Мои желания, скорее всего, будут вам неприятны и вызовут негодование – я старалась начать издалека.

– Можешь не опасаться нашего раздражения, чтобы ты не попросила, это твое право. – Арисса улыбалась мне, и впервые искренне.

– Первое, я прошу клятвы, что подтверждение брачной связи состоится не раньше того, как я буду готова принять мужей, как мужчин в свою жизнь.

– Мы принимаем виру – ожидание. – Арисса тяжело вздохнула.

– Второе, в синем клане никогда больше не должно быть закрытой части дома удовольствий. – Произнесла и замерла.

Гневный ропот прокатился по залу. Но быстро смолк под пристальным взглядом Наариса и подчиняясь приказу Ариссы. Та долго думала, но все же подтвердила мое право. Легко выхватив узкий клинок из прически. Она надрезала руку и произнесла ритуальную фразу клятвы на крови.

Не успела я облегченно выдохнуть, как громкий голос у распахнутых дверей известил:

– Ард Гордаран и Дарден Варлах.

Вернулся. Слава всем богам, вернулся!

Глава 35

Бегом, чувствую себя птицей. И не важно, что вокруг полно нагов, не важно уже ничего. Я улыбаюсь лишь ему, для него. И тело рвется вслед за душой. Темная, жадная половина меня довольно бурчит: « Мой»! И пусть ничего не определено, пусть мы только в начале, но все внутри меня решило, что вот он будет моим.

А он словно понял, почувствовал, распознал. Стоит, такой огромный, ощущение, что пол зала собой занял. И весь мир загородил собой. Для меня. А потому, смело бегу через весь зал к довольно ухмыляющемуся медведю в широко раскрытые объятья. И счастливо смеюсь, взлетая в воздух. И не боюсь, когда мощные руки обхватывают в крепком не объятье даже, захвате.

Доверчиво прижимаюсь лбом к склонившемуся ко мне лицу. Дарден размыкает свои руки, накрывает уютно устроившиеся на его широкой груди ладони, утыкается в них лицом. Поднимает взгляд и видит вязь нового браслета, того самого, что появился после клятвы Зубейра.

Словно штормовая волна прокатилась по песку, стирая все следы. Так и улыбка Дардена гаснет, стекает, исчезает. Нет ее больше. Плотно сжатые губы. Глаза, в которых пламя домашнего очага сменилось лютой стужей.

– Что это? Кого ещё присвоила себе моя жёнушка? – злые слова, колкие. Сам медведь отступает, отходит в сторону, чуть ли не рычит.

– Я принес госпоже клятву Тени – между мной и Дарденом, вырос синий наг, загораживая меня собой, словно вербер мог меня ударить.

– Дар, остынь. Не руби сгоряча, сейчас же ляпнешь, потом жалеть будешь. Ну чего ты творишь. – А это Ард оттягивает друга в сторону.

А я стою оглушенная. Не понимаю, что я сделала не так? Что за перемена такая? Ведь он же рад был. Был! Я видела, я чувствовала.

Меня тоже потянули куда – то в сторону. Мягко, но настойчиво. Не сразу я поняла, что это Арисса. Расстроенная и задумчивая нагиня пыталась отвести меня в сторону.

– Пойдем. Пусть мужчины решат между собой. А нам с тобой нужно кое – что обсудить. Ты ведь на слово мне не поверишь. Знаешь, какой дар у моей внучки, Ии?

– Наслышана, бедный ребёнок.

– Да. Но зато гарант искренности и правдивости тех, кто с девочкой рядом. Я уже попросила ее позвать.

И действительно, Иллая стояла сразу за дверью. Беспокойно заглянув мне в глаза, она решительно взяла меня за руку.

– Пойдем, я покажу тебе кое – что. Опасаться не стоит. Клянусь, я не замышляю против тебя, но надеюсь, что то, что ты сейчас увидишь, немного поменяет твое мнение и поможет нашим сыновьям.

– Бабушка не обманывает. – Маленькая змейка подтвердила слова нагини.

Мы шли уже знакомой дорогой, а сразу за хозяйственными постройками повернули резко влево. В самом дальнем углу, скрытый густыми зарослями стоял небольшой одноэтажный дом, больше напоминающий какой – то крепкий барак.

– Пройдём. Это наш дом удовольствий. – Губы Ариссы скривились в презрительной усмешке.

Сразу за порогом была большая комната, в которой обнаружилось около десятка девушек, различной степени раздетости. Девушки были явно напуганы визитом высокородной гостьи. Арисса только устало махнула рукой и повела меня вглубь строения.

Маленькая нагиня лишь наморщила носик, словно от неприятного запаха и пробурчала: "завистливые гадюки".

Зайдя в одну из комнат, Арисса подошла к глухой стене между шкафами и сделала пару непонятных пассов, потом проколола палец и приложила к, одной ей видимой, выемке. Несколько минут ничего не происходило. А потом стена начала медленно истончается, пока не образовался арочный проход, в который мы зашли вслед за нагиней.

По ее команде начали зажигаться светильники. Картина, представшая в их свете, удручала. Несколько комнат, выходящих в общий коридор. Давно пустых комнат. О чем свидетельствовал толстенный слой пыли и настоящие тенета паутины.

– Закрытая часть дома удовольствий пустует уже около столетия. Даже мои старшие дети не застали того времени, когда она была доступна. Я сама была чуть старше Иллаи, когда моя мать запретила ее использование. – Арисса горько усмехнулась. – Мои братья, что делили вместе со мной чрево матери, возжелали магичку. По закону они могли ее получить, только если бы она их выбрала, но они решили не выпрашивать крохи ее внимания. Вот для таких случаев и существуют закрытые части. Но даже амулет блокирующий магию их не защитил. Проклятья, посланные с последним дыханием, не знают преград и не ведают отмены. Видела, может, что у всех мужчин моего рода на правом плече переплетаются синие линии? След родового проклятья и напоминание. Она пожелала каждому мужчине моего рода сдохнуть в муках, добиваясь внимания женщины. Всем и каждому. А потом ее сила вырвалась и испепелила ее саму и моих братьев. Вон та комната, без двери. Мать не позволила даже убрать прах. Так что, самое лёгкое желание из возможных для выполнения.

– А чего же тогда ваши наги, так злобно шипели. – Чего возмущаться было, если и так все под запретом?

– Потому что своим желанием ты посягнула на их право удовлетворять свои желания по праву более сильного. Получать запретное, то, что по закону им никогда не познать. Номинальное право, которым в моем клане не пользуются с тех пор, как закрыта "закрытая" часть, уж извини за нелепое звучание.

– И вы показываете это мне…

– Чтоб ты знала, что мои сыновья никого не принуждали, им не было нужды применять силу. Ты же так носишься с этим. Разрушаешь привычный уклад, семьи… Нравится видеть, как страдают наги, да? Насмешничать над душевной болью? Тыкать раз за разом в ошибки прошлого? Даже не давая возможности их исправить? – нагиня резко развернулась и я с удивлением обнаружила слезы в ее глазах.

– Арисса, вы сейчас о чем вообще?

– О мужьях твоей рабыни.

– А вот тут я советую вам остановиться! Не вам, продающей собственных сыновей на потеху развращенным ублюдкам в бордели, меня в чем-либо упрекать! И Вы смеете меня осуждать за то, что я защищаю близкого мне человека от жестоких извращенцев? От этих чудовищ? Или вы сделаете вид, что не знаете где и при каких обстоятельствах наши дороги с Мией пересеклись? – я чувствовала, как меня захлёстывает ярость. – Очень бы мне хотелось, чтобы на месте Мии оказалась бы хоть когда – нибудь ваша собственная дочь! И вот, когда вы увидите ее на помосте, изувеченную и на последнем издыхании, пережившую насилие и издевательства, вот тогда я посмотрю, как вы, лично вы, дадите ее мучителям шанс на получение прощения и вернёте ее тем, кто стал для нее палачами.

Я развернулась, и, подхватив юбки, побежала обратно, к центральному дому. От разочарований сегодняшнего дня, обид и разбуженных воспоминаний, что копились в моей душе, всю дорогу по землям нагов, слезы застилали глаза. Ничего не видя перед собой, я все равно продолжала бежать, хоть так давая выплеснуться болезненным эмоциям.

Поэтому и не заметила препятствия, врезавшись с разгону в вышедшего искать меня Дардена. Тот поймал меня в объятья, придержав за плечи. Внимательно всмотреться в мое лицо и, тяжело вздохнув, предложил.

– Поговорим?

Я кивнула в ответ, так как голос не слушался от непролитых слез. Но говорить мне не потребовалось. Говорить начал Дарден. Но лучше от этого мне не стало. С каждой фразой становилось только хуже и больнее, а болезненный комок в горле мешал говорить.

– Я оборотень, Марина. Не просто мужчина, не человек, даже не наг. Я не могу просто выбрать женщину и спокойно себе жить. У меня есть зверь, что един со мной от рождения. И мой зверь выбрал пару раньше меня. Тогда, на тропе, когда вы с Элиной шли со встречи с каким – то эльфом. Но я был против. Первое мое впечатление это разочарование. Не красотка, ни тихая скромница, что такое послушание не ведающая вообще. Из-за разлада со зверем, я стал раздражителен, начал озлобляться. Срывался на тебя, старался не видеть очевидного. Но зверь раз за разом тыкал меня мордой с размаху в истину, раз за разом обращая внимание на главное. И с каждым днём я прикипал вслед за зверем. Понимал, что вот оно – моё. Видел то, о чем говорил Эрар и был искренне благодарен другу за подаренный шанс. Я был уверен, что уж сейчас – то я вцеплюсь всеми клыками. Я верил в это, уходя отражать нападение, верил каждый день, что мы провели в погоне и зачистках, верил, получая и чувствуя тепло твоего сердца, верил, что мне есть, если не куда, то к кому возвращаться, верил, заходя в это гадючье логово. Я вернулся, но… К кому? К женщине, принявшей мой браслет или к женщине, что обвешана этими браслетами, как дерево желаний при главном храме? Я ни мгновения не сомневался, что стоит этим болванам раскрыть глаза, как они будут виться вокруг тебя, пытаясь вернуть то, от чего так рьяно и так замечательно отказывались. Но я был уверен, что ты тоже уже выбрала! Меня выбрала, понимаешь?! И я был готов благодарить всех богов за этот выбор! А оказывается, что я наивный полудурок, опять повёлся на запах мёда. Или ты думала, что я приму вот этот…этот гарем? Буду дожидаться очереди на твое внимание и делать вид, что все правильно, и я счастлив? Может, мне ещё и есть из одной тарелки с твоей игрушкой, как бы он там себя не называл? Нет. Я никогда не смогу делить свою женщину с кем бы то ни было. Продажную девку? Да. Служку в борделе подавно. Но не жену, не признанную моим зверем. Я с ума сойду от ревности и злобы. Моя жена может быть только единственной у меня, но и я должен быть для нее единственным мужем и мужчиной вообще. Я собственник. И жена, это не предмет дележки с друзьями или вообще бог весть с кем! Да, странные рассуждения для оборотня, да для всего мира странные. Но в моем роду иначе никогда не было. Я и сейчас еле сдерживаюсь, чтобы не порвать к демонам все это кодло. Поэтому выбирай. Если то, что я чувствовал тогда на рассвете не лживая игра, то на твоей руке мой браслет, и ты знаешь, что делать. Если нет, оставайся со своими нагами, играйся в этой грязи и тешь свое самолюбие, всеми теми плясками вокруг себя, что тебя сейчас окружают. Я сказал. И мой выбор таков.

Дарден развернулся и ушёл. А я смотрела вслед уходящему мужчине, заливаясь слезами и беззвучно умоляя его взять свои жестокие и несправедливые слова обратно, обернуться, просто остановиться, да хоть что-нибудь…

Всплеск света. Значит, портал. Ушёл. А у меня, словно отобрали последние силы. Я опустилась на землю и, впервые за 36 лет прошедших с моего рождения, плакала из-за мужчины.

Разве я тщеславна? Разве я хоть в чем обманула? Я держала даже те обещания, которые ему не давала. Я ждала, думая о нем и вспоминая. Это он не давал о себе знать. Ни единой весточки. Я навязывалась, я напоминала о себе при помощи браслета, и только раз он ответил.

Игры, танцы вокруг меня… Да где? Пару-тройку дней, как обо мне вспомнили. Почему, в чем он меня обвинил? В том, что не забаррикадировалась в норе? Что не сыплю проклятий в адрес нагов или, в его понимании, не должна была знакомиться с матерями навязанных мне ритуалом мужей. Неужели, если бы зависело от меня хоть что-то, я бы ещё была здесь? Да я просто не пошла бы сюда, если могла бы сама разорвать эту связь.

Я не лгала Маиссе. Я не считаю семью с несколькими мужьями или женами настоящей или правильной. Я сама не смогла бы полюбить нескольких мужчин одновременно и в равной степени. Не смогла бы разделять интересы, желания и мечты сразу нескольких мужчин. Хотя я видела Маиссу с ее Хардом, заставала ее за общением с мужьями, оставшимися дома.

Но, видимо, я тоже собственник. Странный неправильный собственник. Сейчас, при мысли, что мой медведь ушел и оставил меня другим, в душе смешивались боль и бешенство. Хотелось одновременно плакать, кричать и избить до боли в руках, до сбитых костяшек первого, кто попадется под руку. И очень хотелось, что бы этим кем-то оказался один высокий, широкоплечий и такой нужный придурок, что может обращаться медведем.

Чьи-то руки подхватили меня с земли, взволнованные голоса Элины и Мии раздавались рядом.

– Ну, ты чего разревелась-то? Ну, подумаешь! А давай, мы тебе нового медведя найдем? – Если Ард считал, что напоминая об уходе его друга, он меня утешает, то он сильно ошибался.

– Не хочу никакого нового – да мне все равно, что звучит это по-детски.

– Не хочешь нового? Отлично, а зачем тогда змеюшник развела возле себя? К этому недобитому Дарден ревновал, еще, когда он пластом лежал, неужели не заметила, как Дар обрадовался, когда этот свалил? – Ард вроде и подшучивал, но смотрел серьезно.

– Да мне кто-нибудь объяснит, что происходит? В чем я виновата? Я развела, я завела…

– Марина, ты что, действительно ничего не поняла? Ты столько всего знаешь, и мы решили, что и традиции и правила нагов тоже. – Миа и Каяна взволнованно переглянулись. Потом Миа, прикусила губу и начала мне объяснять, что собственно происходило. – Когда проходит ритуал с человечкой, наги, а чаще всего это братья, члены одного рода, приходят в центральный дом клана и говорят: «мы принимаем выбор богов». То есть смиряются и соглашаются терпеть волю богов. Человечек при этом не приводят, перед всем родом не показывают, да и не в состоянии те, чаще всего, куда-то идти. Так было со мной, так было с Каяной, да со всеми человечками. А теперь, что было вечером?

– Что? Я про долг озвучила…

– Не только, Марина, не только.

Элина подала мне полюбившийся отвар, Наарис накинул на плечи мягкий плед. А Миа и Каяна, сев рядом и обняв с двух сторон, начали объяснять то, чего я не заметила.