Текст книги "Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Арчибальд Кронин

Госпожа Донован уехала, и мир вокруг сразу потускнел. Даже церковь, украшением которой она служила, словно опустела без нее. На ее месте с краю теперь с важным видом сидел Патрик, а рядом – мрачная, надутая Клэр. И, конечно, Десмонду страшно не хватало ее гостеприимного дома.

– Нет, без нее все совсем не так, – не уставал причитать каноник, всякий раз непременно добавляя: – Надеюсь, она не забыла о своем обещании?

Госпожа Донован не забыла. В конце второй недели приехали два архитектора, которые тут же принялись обмерять церковь, что-то вычислять, обсуждать и молча, что, однако, было красноречивее любых слов, игнорировать пожелания и предложения каноника, которые, вне всякого сомнения, только загубили бы весь проект. Они общались исключительно с Десмондом на беглом итальянском, точно эмигранты, по-детски радуясь, что в чужом городе нашелся человек, прекрасно говорящий на их языке. Поговорив с ними, Десмонд мог твердо заверить своего начальника, что все будет сделано в лучшем виде – с точки зрения и качества, и проекта.

И правда, буквально через три дня, уже перед самым отъездом архитекторы вручили канонику умело раскрашенный эскиз, даже не эскиз, а законченный рисунок. Каноник посмотрел и пришел в экстаз.

– Это прекрасно, превосходно! О Господи, это просто божественно!

Десмонд глянул через плечо каноника и тоже пришел в восторг. Безупречная дуга белого с прожилками мрамора, которая опиралась на бледно-желтые балясины, сгруппированные по три, а всю композицию венчали ворота из чеканной бронзы.

– Да, ты был прав, приятель. Они лучше знают. Это настоящие мастера своего дела, художники. Какая будет великая радость, когда они украсят нашу церковь. А они случайно не говорили, когда приступят к работе?

– Практически немедленно, каноник. Они интересовались, где смогут разместиться их люди. Думаю, в привокзальной гостинице.

– А… Там вполне приличные номера. Об этом я позабочусь. Сам переговорю с Доланом.

И схватив эскиз, добрейший каноник тут же отправился на крыльцо церкви, чтобы вывесить рисунок на всеобщее обозрение.

Теперь каждую неделю – по вторникам и пятницам – каноник в сопровождении викария отправлялся в осиротевший «Маунт-Вернон», чтобы проверить, насколько строго выполняются инструкции госпожи Донован.

Во вторник, сразу же после отъезда итальянцев, когда они неторопливо шагали в сторону «Маунт-Вернон», каноник заметил:

– Дом стал совсем как тело без души.

Патрик, словно заранее зная, когда они придут, встретил их прямо у парадного входа.

– Патрик, ну как сегодня твоя подопечная? – поинтересовался каноник.

– Боюсь, все так же, ваше преподобие. Все тоскует, ей здесь и заняться-то нечем, и поговорить не с кем, кроме нас, бродит день-деньской, будто потерянная.

– Письма пишет? Получает?

– Да нет, ваше преподобие. Ни строчки. Я сам проверяю почту.

– А книжку хоть иногда в руки берет?

– Она у нас не любительница читать, – ответил Патрик и, помявшись, спросил: – А вам не кажется, ваше преподобие, что мадам уж больно строга с ней? Со всем уважением к мадам, мы тут у себя, на кухне, так вот думаем. Она, конечно, девчонка своенравная, но кто из нас не делал ошибок по молодости! Ну, мадам даже запретила подавать ей на второй завтрак бокал легкого вина, к которому она привыкла у себя в школе. А без вина у нее и аппетита-то нет. Как думаете, может, все же разрешить ей хотя бы бокал «Барсака», которое мы и сами время от времени пьем, совсем слабенькое? Нам его поставляет «Финдлейтер» из Дублина.

Каноник замялся и вопросительно посмотрел на Десмонда.

– Я говорю «нет», – твердо заявил тот. – Мы должны слушаться госпожу Донован.

– Ну… – задумчиво произнес каноник. – Я говорю «да». Справедливость следует разумно сочетать с милосердием.

– Спасибо, каноник, – улыбнулся Патрик. – Может, она хоть кушать начнет. Если хотите ее видеть, она на теннисном корте.

Они прошли через дом и вышли сквозь заднюю дверь в розовый сад, за которым находились теннисный корт и домик при нем. На корте они увидели Клэр, одетую в обычные блузку с юбкой, которая развлекалась, как могла, подавая мячи с дальнего конца корта, затем с отсутствующим видом медленно и небрежно собирая их, а затем снова посылая в дальний угол.

– Нет, это не игра! – недовольно пробормотал каноник и после очередных вялых ударов Клэр по мячу, не выдержав, сказал Десмонду: – Ради всего святого, приятель, давай снимай пиджак, возьми ракетку и сделай пару подач.

– Но у меня нет ракетки!

– Их там полно в павильоне, – услужливо сказал Патрик и, на секунду исчезнув в домике, вернулся с новенькой ракеткой. – Вот то, что надо. Фирмы «Спалдинг».

Десмонд снял пиджак и ступил на корт, где Клэр встретила его удивленной, но приветливой улыбкой.

– Я не слишком хороший игрок, – смущенно проговорил Десмонд. – Но постараюсь хотя бы подавать мяч.

Они начали с небольшой разминки. Клэр умерила силу бросков, Десмонд же, со своей стороны, отвечал ей подачей снизу. У Десмонда был верный глаз, и скоро они играли уже во вполне приличном темпе, заслужив даже аплодисменты зрителей. Наконец, они провели целый сет, который Десмонд, продолжавший подавать снизу, проиграл со счетом 6:4.

Клэр чудесным образом изменилась прямо на глазах, с корта она уходила уже совсем другим человеком. Раскрасневшаяся и улыбающаяся, она горячо поблагодарила каноника, Десмонда и даже Патрика.

– Это именно то, чего мне так не хватало, – призналась она.

– И отец Десмонд выглядит теперь гораздо лучше, – заметил Патрик. – Каноник, может, вы позволите ему снова поиграть, когда он придет в следующий раз?

– Разрешаю, – благосклонно кивнул каноник. – Но смотрите-ка, как он, бедный, вспотел. Ему понадобится костюм для тенниса.

– О, этого добра у нас навалом. У мадам здесь в шкафчиках и белые рубашки, и туфли, и брюки – все для парней из ее конторы, которые сюда приезжают. Я скажу Бриджит, чтобы постирала и выгладила комплект.

Глаза Клэр радостно заблестели. «А она не так плоха, как говорила о ней госпожа Донован. Да, уж коли та рассердится, становится твердой как сталь», – подумал каноник, а вслух сказал:

– Понимаю, как вам скучно и тяжело, мисс. Мы сделаем вам некоторое послабление. Если отец Десмонд будет в четверг свободен, он сыграет с вами партию. А теперь бегите, приведите себя в порядок. Вы прямо взмокли.

Они проводили ее глазами до задней двери домика, а она, повернувшись, помахала им с порога.

– Я ничуть не лучше, – улыбнулся Десмонд. – Мокрый как мышь. Может быть, Патрик отвезет нас домой?

– Это бы меня вполне устроило, – ответил каноник, которому вовсе не улыбалось тащиться в гору до дома священника.

– Я позабочусь, чтобы в павильоне включили воду, – доверительно шепнул Десмонду Патрик, когда они уже шли к гаражу. – Тогда в четверг после игры вы хоть сможете помыться.

И преисполненные сознанием выполненного долга, довольные собой посетители были благополучно доставлены домой. А Клэр, следившая за ними из окна своей крошечной спальни, впервые за долгое время почувствовала себя счастливой.

Однако следующий четверг выдался дождливым, и официальный визит в «Маунт-Вернон» решено было отложить. Десмонд с каноником до полудня корпели над квартальным отчетом, выписывая в одну графу все расходы пресвитерии, а в другую – доходы от церковных пожертвований. Сальдо оказалось столь мизерным, что каноник сокрушенно покачал головой.

– Если бы не мадам, Десмонд, нам бы никогда не свести концы с концами. Только подумай, сколько она нам дает и сколько всего оплачивает. Чудесные восковые свечи, красивое облачение, цветы. А еще свет, отопление, даже ладан. А теперь еще и сказочная преграда, – сказал каноник и, помолчав, добавил: – Интересно, как она там сейчас?

И словно в ответ на его вопрос с дневной почтой пришло письмо из Швейцарии. Оно было адресовано Десмонду, который тут же прочел его вслух канонику.

«Мой дорогой Десмонд!

Со времени моего приезда сюда я была чудовищно загружена, и вот все же улучила минутку, чтобы снять тяжесть со своей измученной души, а также сообщить Вам, что все нужные распоряжения относительно новой алтарной преграды уже сделаны. Вы можете передать добрейшему канонику, что я утвердила предложенный эскиз. Он прекрасен. Я также выбрала образцы мрамора, тоже очень красивого, и сеньор Морено, глава компании „Морено“, сообщил мне, что все эти бесценные вещи уже упакованы и не позднее чем через неделю будут отправлены прямо в Корк. Груз будут сопровождать четверо его лучших мастеров, которые проследят за доставкой, разгрузкой и установкой мрамора. Все это займет семь-десять дней, поэтому, быть может, добрейший каноник забронирует им номера в привокзальной гостинице. Попросите, чтобы Долан готовил им преимущественно блюда из макарон и риса – это их любимая еда.

Сейчас мое самое горячее желание – поскорее увидеть мой чудесный подарок установленным в моей чудесной церкви. Я мечтаю преклонить перед ним колена и получить причастие из ваших милых рук, мой дорогой Десмонд. И это станет великой радостью для меня – и духовной и, да-да, вполне мирской, – но чистой и светлой».

Десмонд покраснел и замолчал, бросив взгляд на каноника, который понимающе кивнул и пробормотал:

– Знаю, приятель, знаю. Если бы не ты, мне бы еще долго пришлось ждать…

Тогда Десмонд продолжил чтение:

«Но мы не должны забывать и о нашем добрейшем канонике, который очень скоро сможет праздновать победу над своим заклятым другом из Корка».

– Все понимает! Какая женщина! Какая женщина! – усмехнулся каноник, а Десмонд тем временем снова вернулся к чтению.

«Теперь о других, менее важных вещах. Я имела крайне неприятный разговор с майором Култером, бывшим директором Клэр, который помимо прочего отчитал меня так, будто это я опорочила доброе имя вверенного ему пансиона, пострадавшее из-за эскапад Клэр. А еще он представил мне целую пачку счетов, присланных в школу уже после отъезда Клэр. Моя дорогая племянница влезла в долги ради таких абсолютно не нужных вещей, как яркие платья, жемчужное ожерелье и белые перчатки. Мягко говоря, у нее нет самых общих представлений о приличиях, а также о ценности денег, тем более чужих. Очень надеюсь, вы с каноником проследите за ней и обеспечите невозможность ее контактов с прежними недостойными знакомыми, а также постараетесь сделать так, чтобы она и здесь не попала в беду».

Тут каноник не выдержал и сказал:

– Ну и ну. Разве мы этого не делаем и не стараемся, помимо прочего, чтобы она находилась в добром здравии?

Десмонд, не ответив, прочел конец письма.

«А теперь, дорогие друзья, хочу пожелать вам всего наилучшего и попрощаться. И сразу же сообщите мне о прибытии груза.

Искренне ваша,

Джеральдина Донован».

Немного поколебавшись, Десмонд сложил письмо и сунул обратно в конверт. Он счел, что постскриптум, который он бегло просмотрел, не стоит читать вслух.

«Десмонд, я совсем перестала спать. Я, которая всю жизнь спала крепко и безмятежно, как ребенок, ворочаюсь в постели, не в силах заснуть, иногда несколько часов напролет, и во время бессонных ночей все лежу и думаю, думаю… о ком? Напиши мне поскорее, мой дорогой.

Джерри».

Оставив каноника подбивать итоги, Десмонд поднялся и пошел в церковь, чтобы преклонить колена перед дарохранительницей, где он всегда искал утешения и успокоения в трудной ситуации. Он молился о том, чтобы бессонница госпожи Донован сменилась живительным сном, а еще о том, чтобы их взаимная любовь оставалась в границах, предначертанных Церковью. В себе он не сомневался, но опасался за своего дорогого друга, за свою покровительницу, поскольку его очень встревожил постскриптум к письму. Мысленно он дал себе и, конечно же, Богу обещание, что в его ответе нежность будет сочетаться с должной осмотрительностью.

Тем временем в церкви потихоньку начали собираться дети из группы, которую он готовил к конфирмации[497]497
  Конфирмация – у католиков и протестантов (в разных формах) обряд приема в церковную общину детей, достигших определенного возраста.


[Закрыть], среди них малыши, что он причащал. Визит епископа был намечен только на конец сентября, то есть должен был состояться где-то через семь-десять дней после возвращения госпожи Донован, но Десмонд, мечтавший блеснуть своими учениками перед его преосвященством, решил начать подготовку пораньше. Проверив запас конфет в стеклянной банке в буфете в боковом приделе, Десмонд начал урок, который продолжался до полудня.

Солнце уже светило вовсю, и во время второго завтрака каноник заметил:

– Ты бы, приятель, сходил сегодня в «Вернон». Конец недели у нас будет напряженным. У меня церковный совет в четыре часа. По правде сказать, мне гораздо приятнее вздремнуть часок после обеда, чем тащиться в гору на обратном пути. Так что ты уж сходи без меня, проверь, как там дела, а заодно и немного поиграешь.

И Десмонд послушно отправился в «Маунт-Вернон», где появился в третьем часу дня.

Клэр он нашел на корте. На сей раз она была в короткой белой юбочке и обтягивающей майке.

– Я рада, что вы пришли, отец Десмонд, – радостно приветствовала она его. – Мне было так одиноко вчера. Патрик уже отнес в павильон ваше обмундирование, а еще любезно снабдил нас новыми мячиками. Так что идите скорей переодеваться.

Десмонд вошел в павильон. Как и было обещано, вещи – выстиранные и выглаженные – уже лежали там и словно ждали его: белые фланелевые спортивные брюки и майка, белый пуловер и теннисные туфли. Десмонд переоделся буквально за пять минут и вышел совершенно преображенный.

– А вы классно выглядите! – Темные глаза Клэр округлились от удивления. – Точно на Уимблдоне.

– Чего нельзя сказать о моей игре.

– Ну, это мы еще посмотрим. А теперь давайте начнем. Самое главное – научить вас верхней подаче. Никаких подач снизу, что любит делать во время игры моя тетушка.

Урок начался. Десмонд оказался способным учеником. Он чувствовал себя легко и свободно в одежде, не стесняющей движений, и Клэр вскоре сочла, что можно сыграть сет. Ее подачи были резкими, беспощадными, но Десмонд быстро приспособился и научился отбивать мяч. Он стал подавать более уверенно и даже испытал неведомое ему доселе удовольствие, возникающее, когда новенький мяч попадает в центр первоклассной ракетки.

Клэр выиграла первые шесть геймов с перевесом в один гейм и следующие шесть – с перевесом в два гейма. Во время третьего сета появился Патрик, который принес поднос с холодным лимонадом и стаканами. Все это он поставил на стол на открытой веранде павильона.

– Патрик, вы очень добры, – произнес Десмонд. – Пожалуйста, поблагодарите от моего имени Бриджит за то, что так замечательно привела в порядок мои вещи. И большое спасибо за новые мячи.

– Для нас одно удовольствие видеть, как хорошо выглядит ваше преподобие. Вы были таким бледным и замученным до отъезда мадам, что больно было смотреть. Да и племянницу ее словно подменили.

Патрик еще немного посмотрел на игру и присоединился к Бриджит, занявшей наблюдательный пост у окна буфетной.

– Эти двое – очень красивая пара, что там говорить, – заметила Бриджит. – Но тебе не кажется… не кажется, что нехорошо оставлять их наедине? Не было б беды…

– Да брось ты! Они ведь просто играют, совсем как малые дети.

– Пат, мадам это не понравится.

– Меньше знаешь, крепче спишь. Нельзя расстраиваться из-за того, чего не видишь. По мне, так уж больно она строга к девочке. Смотри, как только мы стали обходиться с ней ласковее, так она сразу расцвела, точно роза.

– Хватит поэзии, Шекспир. Меня ты что-то никогда розой не называл! Лучше посмотри на отца Десмонда. Разве что слепой не заметит, что она на него запала. Он ведь любой женщине голову вскружит – что старой, что молодой. – И уже повернувшись уходить, Бриджит нанесла решительный удар: – Уж это-то мадам тебе точно может сказать.

После третьего сета игроки присели на скамью на веранде выпить лимонаду.

– Мне понравилось, – признался Десмонд. – А я-то по глупости всегда презирал игры с мячом.

– Только один-два вида подобных игр можно назвать стоящими. – Клэр, положив ноги на перила, медленно откинулась назад, подставив разгоряченное тело прохладному ветерку, который тут же приподнял ее короткую юбочку. Десмонд поспешно отвел глаза, настолько смутило его это чудесное виденье.

– Ну что, продолжим игру?

– Десмонд, на первый раз достаточно. А то завтра вы не сможете ни согнуться, ни разогнуться. Приходите в понедельник. Увидимся в церкви в воскресенье. А теперь, пока не простудились, поскорее примите душ. Завтра принесу сюда халат. Тогда смогу составить вам компанию. – Она вскочила на ноги и, прежде чем сбежать по лестнице, клюнула его в щеку.

И уже по дороге к дому еще дважды обернулась, чтобы послать ему воздушный поцелуй.

И вот в один прекрасный день новость «Итальянцы приехали!» растревожила Килбаррак. Четверо тихих благожелательных джентльменов, прибывших в сопровождении множества ящиков – больших и маленьких, – были должным образом приняты каноником, сразу же проводившим их в гостиницу. И работа над алтарной преградой закипела. Мастера оказались опытными, умелыми; они молча блокировали любые попытки каноника вмешаться в процесс, а потому тот, поняв тщетность своих усилий, просто наблюдал, стараясь при этом держать рот на замке. Он с завистью косился на Десмонда, непринужденно болтавшего с мастерами, которые улыбались ему и с готовностью отвечали.

– О чем это вы? – ревниво ворчал каноник.

– Они счастливы, что приехали сюда, и очень довольны оказанным им любезным приемом. Но поскольку они считают себя профессионалами высокого класса, им хотелось бы, чтобы их лишний раз не беспокоили. Кроме того, они привезли с собой свою замечательную еду и вино, а потому отказываются от гостиничных обедов.

– Бог мой! – охнул каноник. – А что же теперь делать Долану со всеми этими макаронами, которые я заставил его накупить?!

Каноник отнюдь не был одинок в своих бдениях у возводимой алтарной преграды. Все население Килбаррака в одночасье сделалось чрезвычайно набожным, и в церковь толпами хлынули жители, которые преклоняли колена, осеняли себя крестным знамением – и удивлялись.

– Мик, ты уже был там сегодня?

– Был, но схожу с тобой еще разок. Это почище любого театра будет. Любо-дорого посмотреть, как эти коротышки в сандалиях крутятся, раз-два – и готово, и все-то у них спорится, и все-то ладится. И такая красота получается, загляденье.

Все приходские дела были соответственно сведены к минимуму, и Десмонд, у которого появилось свободное время, все чаще наведывался в «Маунт-Вернон» на теннисный корт. Десмонд потихоньку втянулся в игру, глаз у него был верный, реакция – хорошая, и в последний раз он немало удивил Клэр, выиграв два сета подряд. Но это вовсе не расстроило девушку, а, наоборот, привело в восторг. Веселая, задорная и, по ее же собственному выражению, готовая на все, она оказалась занятной, раскованной и беспечной подругой. Теперь они вдвоем делили павильон, ставший им чем-то вроде общей комнаты, где в жутком беспорядке повсюду были разбросаны полотенца, одежда, тапочки, купальные халаты и прочее.

– Правда, забавно? – воскликнула Клэр, которая, небрежно завернувшись в халат, только что вышла из душа. – Я даже рада, что меня вышибли из «Шато-ле-Рок». Во-первых, я всеми печенками ненавидела чертов пансион, а во-вторых, здесь я нашла тебя. – И она жизнерадостно запела: – «Как прекрасно влюбиться…»

– Довольно, пташка, ты нещадно фальшивишь. Послушай, как надо, – сказал Десмонд и спел ей всю песню целиком.

Лето выдалось на редкость удачным; обычно скупое на теплые дни, оно щедро залило юго-запад Ирландии солнечными лучами. Десмонд покрылся ровным загаром, накачал изрядную мускулатуру, и, окинув его оценивающим взглядом, каноник одобрительно заметил:

– Десмонд, ты выглядишь замечательно! И уже больше похож на мужчину.

В тот день, торопясь к павильону, чтобы успеть переодеться до появления Клэр, Десмонд действительно чувствовал себя сильным, беззаботным и счастливым. Он испытывал легкую эйфорию в предвкушении приятного дня в обществе своей легкомысленной подруги, которую, кстати сказать, застал в павильоне.

– Вон! Вон отсюда, пташка! – крикнул он. – Мне надо переодеться.

– И что такого? Я как раз зашнуровываю туфли. Разве мы с тобой не близкие друзья?

– Тогда отвернись!

– С чего это вдруг? Ты что, Нора Макарти в первую брачную ночь? – И Клэр, демонстративно не сдвинувшись с места, пропела:

 
Нора Макарти, раздевшись совсем догола,
Постирала одежду, бельишко и все, что могла.
Тут коза прискакала и, мигом схватив кружева,
Изжевала в лохмотья, до дыр – и была такова.
«Пэт, туши свет скорее, – мужу Нора сказала. —
Я плохая жена, я все-все потеряла.
Все добро, что я тяжким трудом наживала,
В одночасье Макгинти коза изорвала».
 

Клэр расхохоталась и добавила:

– Чудная песня! Дес, ты должен послушать ее в исполнении дуэта «Два Боба».

Десмонд только головой покачал и с величайшей осторожностью начал переодеваться.

– Сделай одолжение, Клэр, не называй меня Дес. Меня зовут Десмонд.

– Ах, скажите, какие сложности! И вообще, скоро я буду называть тебя «дорогой». А вот, еще спою! – И запела: – «Можно звать тебя любимой, девочка моя? Можно звать тебя любимой, я влюблен в тебя…»

Уже на корте Десмонд сказал:

– За это я из тебя сейчас душу выну!

Они сыграли без остановки два сета подряд, немного передохнули в павильоне и продолжили игру, закончив ее вничью. С корта они ушли вскоре после четырех, а у павильона их поджидал Патрик.

– Бриджит тут подумала, что вам, наверное, надоел лимонад, и поэтому она интересуется, не хотите ли зайти в дом, выпить чайку.

Десмонд вопросительно посмотрел на Клэр, которая жизнерадостно воскликнула:

– Полагаю, не откажемся. Что скажешь, Десмонд?

И они побежали в павильон переодеваться. Клэр, по заведенному обычаю, первой отправилась в душ, а Десмонд тем временем прошел в мужскую раздевалку. Только-только он успел стянуть с себя майку, как услышал из душевой душераздирающий вопль Клэр.

– Ой, Дес, Дес! Скорее! У меня что-то с глазом.

Клэр стояла совершенно голая под струями воды, точно Афродита, вышедшая из пены. Увидев Десмонда, она кинулась ему навстречу и, положив ему руки на плечи, запрокинула лицо.

– Мне что-то попало в правый глаз. Муха, наверное. Ой, как больно! Ой, больно! Скорее, посмотри, что там!

Десмонд осмотрел глаз, даже вывернул веко, но ничего, даже близко похожего на насекомое, разглядеть не смог. Зато смог хорошо разглядеть Клэр: стройное красивое тело, маленькую упругую грудь с розовыми сосками и треугольник волос, скрывающий сокровенную тайну и источающий такой аромат, что у Десмонда закружилась голова. Он почувствовал горячую ответную реакцию собственного тела и, запинаясь, с трудом пролепетал:

– Ничего не вижу… Возможно, просто вода…

– Ой, какая жуткая боль и какая внезапная! – Клэр так и осталась стоять лицом к лицу с Десмондом. – Как же я испугалась! Не двигайся, дорогой. Когда ты рядом, мне гораздо легче. – Теперь она практически покоилась в его объятиях. – Я столько этого ждала. Так надеялась, что ты прижмешь меня к себе. Что захочешь меня. Ты же видишь, что я с ума по тебе схожу, дорогой. Держи меня так как можно чаще, как можно чаще…

Когда Десмонд наконец высвободился из ее цепких объятий, сердце у него колотилось как сумасшедшее. Он еще раз взглянул на нее – обнаженную, с беспомощно раскинутыми руками – и скрылся в мужской раздевалке.

Четверть часа они уже сидели в гостиной, молчаливые, странно притихшие, и даже почувствовали облегчение, когда Патрик принес сервированный для чая поднос и, немного помявшись, сказал:

– Ваше преподобие, не могли бы вы уделить мне минутку? Я хочу попросить вас об одолжении.

– Конечно, Патрик.

– Ну, в общем, так, ваше преподобие. Древний орден «Хибернианз»[498]498
  Орден «Хибернианз» – ирландская католическая благотворительная организация.


[Закрыть] устраивает в следующем месяце ежегодный концерт. Благотворительный, сами знаете. Вот если б вы согласились участвовать в концертной программе! Пару песен, не больше. Не классических, ну, понимаете. Просто пару старых добрых ирландских баллад.

– Ну, давай же, Дес, скажи «да»! – заметив, что Десмонд колеблется, насела на него Клэр. – Я тоже обещала выступить.

– Сущая правда, сэр.

– Ну ладно, тогда я согласен, – улыбнулся Десмонд.

– О, спасибо, сэр, спасибо большое. Ребята будут в восторге. Вас здесь так полюбили, вы так популярны. Не гнушаетесь общаться с простым людом, сделались одним из нас, и это при вашем-то положении, при вашем-то образовании. Все как один придут вас послушать.

Когда Патрик с поклоном удалился, Десмонд повернулся к Клэр:

– А теперь ты, провокаторша несчастная, давай мне чаю и кусочек торта, пока все не умяла.

Получив чай и кусок торта и по достоинству оценив их, Десмонд очень серьезным тоном произнес:

– Клэр, дорогая, впредь нам надо все же быть осторожнее. Больше никаких внезапных появлений из душа. Это опасно.

Она ничего не ответила, лишь одарила его загадочной улыбкой, практически не разжимая губ и только чуть-чуть обнажив мелкие белые зубы. Когда они наконец допили чай и поблагодарили Бриджит, Клэр сказала:

– Я провожу тебя до вершины холма.

Она взяла его за руку, и они молча пошли по дорожке. Дойдя до того места, где кончалась просека, Десмонд предупреждающе поднял руку:

– Все, дальше нельзя. Посторонним вход воспрещен. Здесь начинается частная собственность. Я прихожу сюда, когда мне надо подумать.

– Ты будешь думать обо мне?

– К сожалению, да.

– Фу, как некрасиво так говорить. И теперь, чтобы искупить вину, ты обязан меня поцеловать.

И он поцеловал.

А потом она стояла и смотрела, как он, не оборачиваясь, спускается с холма.