Текст книги "Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Арчибальд Кронин

Следующее утро принесло перемену погоды, день обещал быть ясным и солнечным. Льюис, спавший урывками, проснулся рано. Немного полежал, остро ощущая присутствие Сильвии за дверью в смежную комнату и быстро перебирая в памяти события предыдущего дня. Он чувствовал неимоверное облегчение. Признание Сильвии сняло огромную ношу с его души. Он был готов к приключениям – готов ко всему.

Он вскочил с кровати и раздвинул шторы, чтобы оценить погоду на улице. Выглянул в окно, и выражение его лица вдруг изменилось, стало сосредоточенным и жестким. Снаружи, не прямо напротив дома, но в некотором отдалении, стояли трое мужчин, погруженных в серьезный разговор. Билетный контролер с железнодорожной станции Инсбрука, полицейский в форме и третий – совершенно неожиданно – герр Оберхоллер из гастхофа «Хоне».

При виде последнего лицо Льюиса потемнело, на нем отразилось сначала недоверчивое удивление, а затем полное смятение. Он вспомнил недавний разговор с этим коротышкой, предупреждение Оберхоллера молнией промелькнуло в его голове. Он слишком поздно сообразил, что тот не коммивояжер, а сыщик.

Пока Льюис за ними наблюдал, трое мужчин разделились. Оберхоллер – явный лидер этой группы – отдал последние распоряжения и ушел. Полицейский и контролер остались и, двинувшись прогулочным шагом по тротуару, удалились еще ярдов на пятьдесят.

Льюис понаблюдал за ними еще некоторое время, потом отвернулся, вполголоса отругав самого себя. Он-то воображал, что избавился от слежки, сняв комнаты в безмятежном райском уголке. Но выходит, полиция знала или по крайней мере подозревала, что он и Сильвия скрываются где-то неподалеку, на этой улице – возможно, в этом самом доме. Это была довольно горькая пилюля для столь раннего утра. Да еще Оберхоллер! Льюис не мог постичь, какую игру затеял сыщик. Но явно хитрую и изощренную, учитывая, что он так странно тянул время.

Осознание собственных просчетов побудило Льюиса к действиям. Он бросил взгляд на часы. Восемь утра. Если повезет, ему удастся найти открытый гараж. Он должен любой ценой раздобыть машину. Без нее они беспомощны. Надев шляпу, он осторожно вышел из комнаты и на цыпочках спустился по лестнице. Было слышно, как в кухне возится домовладелица. Быстро пройдя по коридору, он добрался до задней двери. Она была не заперта. В следующую минуту он пробежал по узкой тропинке, перепрыгнул через низкую ограду двора и очутился в переулке, уставленном мусорными баками. Это был скорее проход между домами, чем улочка, предназначенный для торговцев и уборщиков мусора. Льюис устремился по проходу, и тот вывел его в восточную часть города. Здесь он осмотрелся вокруг в поисках гаража, отверг два из них, показавшиеся слишком подозрительными, и наконец увидел то, что нужно: достаточно большую, но с виду не слишком процветающую автомастерскую, словно она знавала лучшие дни. Льюис смело вошел внутрь.

Там не оказалось никого, кроме мужчины в грязной рабочей одежде, который мыл старенький «фиат». Этот индивид – обладавший солдатской выправкой, несмотря на потрепанный вид, – не обратил на Льюиса никакого внимания, как это свойственно автомеханикам во всем мире. Однако наконец снизошел до того, чтобы взглянуть на посетителя.

– Могу я поговорить с владельцем? – спросил Льюис.

– Зачем? – последовал лаконичный вопрос.

– Мне нужна машина.

Мужчина оглядел Льюиса с головы до ног. Желая показать отсутствие интереса, поднял шланг и снова направил струю воды на древний «фиат». Потом отрывисто произнес:

– Владелец я. Хотите верьте, хотите нет. Но я не продаю машины. Я вообще ничего не продаю. Если вам нужны эти блестящие раскрашенные жестянки, обратитесь в «Шмитц бразерз» за углом. Они торгуют такими игрушками. Я просто механик, настоящий механик. Но эта работа не окупается, – он огляделся вокруг с какой-то враждебностью, – при нынешнем правительстве.

В самом тоне этого человека сквозил бунтарский дух.

– Какая жалость, – многозначительно произнес Льюис. – Мне очень нужна машина. И я в состоянии за нее заплатить. Не новая. Зарегистрированная машина для ежедневного использования, отличная и быстроходная. Такая машина, которую настоящий механик может держать в своем гараже.

– Вот как! – Владелец выпрямился, невольно заинтересовавшись. – Это правда?

– Да, это правда.

Мужчина отбросил шланг, а вместе с ним и откровенную враждебность. Он снова смерил Льюиса изучающим взглядом – и наконец принял Меррида.

– Есть у меня машина, – произнес он осторожно. – Но она обойдется вам дорого, у вас, может, и денег-то таких нет.

– Я так не думаю, – возразил Льюис. – Если машина подходящая, деньги найдутся.

– Подходящая! – чуть ли не с издевкой воскликнул механик. – Если вы найдете лучше, я сам брошусь под колеса и дам себя переехать. Вот, смотрите.

Он подошел к двери гаража, покрытой пузырями вздувшейся краски, и рывком распахнул ее. Внутри стоял длинный, низкий автомобиль тусклого черного цвета, краска явно была старая. Кожаная обивка сидений обтерлась и потрескалась, но ходовая часть оказалась превосходной – свирепое и зловещее орудие скорости. Хозяин взирал на него с гордостью.

– Вот моя машина. Мое дитя. Я сам ее собрал. Рама от «мерседеса», двигатель от аэроплана, двойной карбюратор. Во время войны, – он отвернулся и сплюнул, – я служил в «Летающем цирке»[233]233
  «Летающий цирк» – элитное подразделение военно-воздушных сил Германии в Первой мировой войне. Название получило из-за яркой окраски самолетов, а также, согласно некоторым источникам, из-за того, что летчики, подобно бродячим циркачам, могли быстро сняться с одной позиции и отправиться на другую.


[Закрыть]. В чем в чем, а в моторах разбираюсь. Этот настроен так, что поет песни. – Он открыл капот и продемонстрировал двигатель в идеальном состоянии, сверкающий медью и никелем. – На этой машине я разгонялся до двухсот километров в час. Вам она будет стоить десять тысяч шиллингов.

Без единого слова Льюис достал бумажник, извлек из него десять банкнот и протянул автомеханику. Последовала краткая пауза. Владелец, бывший военный летчик-ас, от которого отвернулась удача, уставился на купюры. Слабый румянец проступил на его щеках.

– Да это же реальные деньги. Я такого не видел уже черт знает сколько времени. Мне противно их брать. Но машина ваша. Только имейте в виду кое-что важное, – серьезно предупредил он, складывая и убирая купюры, – если вас поймают с этой машиной, вы ее у меня не покупали. Вы ее украли.

– Точно, – согласился Льюис. – Я ее украл. А теперь заведите ее, пожалуйста. Я спешу.

Механик достал из багажника длинную пусковую рукоятку, наклонился и крутанул ее так, словно намеревался своротить гору. С пугающим звуком, похожим на взрыв, мотор ожил и взревел. Гараж, казалось, сотрясся до самого основания.

– Вот видите, – сказал бывший владелец автомобиля.

– Вижу, – ответил новый владелец.

Он крепко пожал механику руку и сел на водительское сиденье. Одно лишь прикосновение ступни к педали подарило ему ощущение необыкновенной мощи. Он включил низкую передачу. Когда Льюис выезжал из гаража, механик крикнул вслед:

– Будьте осторожны, мой друг! Я бы не хотел, чтобы вы погибли. На поворотах машина летит как птица. Но следите за ней на мокрой дороге, иначе она вас убьет.

Всего за минуту Льюис добрался до переулка позади дома. Он осторожно въехал в узкий проход, остановился у стены, стараясь производить как можно меньше шума, и заглушил мотор.

Еще минута – и он проскользнул в заднюю дверь, поднялся в свою комнату. Торопливо подошел к окну. Двое преследователей все еще стояли снаружи. Как долго они там пробудут, не предпринимая более активных действий, – это большой вопрос. Сейчас уже половина девятого. Сильвия наверняка проснулась. Льюис развернулся и постучал в ее дверь. Она немедленно открыла, полностью одетая.

– Доброе утро, – произнес он, стараясь держаться непринужденно. – Вы хорошо спали?

– Вполне, спасибо. – По контрасту с вчерашним эмоциональным всплеском, она держалась формально и отстраненно, глаза были сухими.

– Вы уже завтракали?

– Нет. – Она недолго помолчала. – Там снаружи двое мужчин – думаю, полиция. Это отбивает весь аппетит.

Льюис слабо улыбнулся:

– Не позволяйте этим двум идиотам вас запугать. Объявился наш друг Оберхоллер – предстал в совершенно новом свете. Должно быть, он подозревает, что мы остановились в одном из этих домов, где сдаются комнаты. Полагаю, он отправился за подкреплением, чтобы обыскать весь квартал. Так что, если вы готовы, можем уехать немедленно. Обещаю вам завтрак где-нибудь в сельской местности.

– Я готова, – угрюмо ответила она.

Льюису потребовалась всего минута, чтобы нацарапать записку домовладелице, где он выразил сожаление по поводу внезапного отбытия и благодарность за всю ее доброту. Он испытал угрызения совести за эти скупые извинения, но пообещал себе, что когда-нибудь позже вернется и должным образом загладит вину. Записку Меррид оставил на столе на видном месте. Затем они коротким путем побежали к машине. Выскользнув через черный ход, они услышали громкий, властный стук в переднюю дверь. Как раз вовремя, бесстрастно подумал Льюис. Он помог Сильвии перелезть через стену, усадил ее в машину и крутанул пусковую рукоятку.

То ли он делал что-то не так, то ли двигатель был слишком сложный, но Льюис крутил и крутил рукоять без всякого результата. В какой-то момент у него мелькнула пугающая мысль, что машина вообще не заведется. Однако он пытался снова и снова. Затем, когда лицо его сплошь покрылось холодным потом, автомобиль вдруг громыхнул, как целая батарея гаубиц. Тяжело дыша, Льюис бросился на сиденье, лихорадочно дернул ручку передач. Они сорвались с места и помчались со скоростью ракеты.

Этот район был Льюису совершенно незнаком. Идея состояла в том, чтобы выбраться из Инсбрука. Но, торопясь оставить детектива Оберхоллера позади, Меррид совершил грубый просчет: свернул на боковую дорогу, решив, что это выезд из города, и неожиданно оказался на главной городской магистрали. Возможности развернуться не было. Им пришлось влиться в поток машин, медленно продвигавшихся по загруженной улице. И почти сразу они застряли в плотной дорожной пробке.

Льюис вполголоса чертыхнулся. Низкая черная машина выглядела довольно подозрительно и даже на холостом ходу издавала звуки, привлекавшие внимание всех, кто оказывался неподалеку. Водитель без шляпы, одетый в свитер и плащ, был объектом любопытных взглядов. У Сильвии волосы были перевязаны носовым платком, чтобы не растрепались. Вместе они представляли собой пару, которая вряд ли долго останется незамеченной.

Время, казалось, тянулось бесконечно, но после продолжительного тревожного ожидания они выбрались из пробки, проползли в плотном потоке машин и наконец выехали из города.

Они попали на извилистую горную дорогу, бегущую в основном среди сосновых лесов. Льюис ехал быстро, не задействуя при этом мощность автомобиля и на четверть. За двадцать километров пути они миновали несколько деревенек, настолько живописных, что каждую можно было бы запечатлеть на почтовой открытке. Затем внезапно очутились в провинциальном городке с рыночной площадью и вполне приличными магазинами. Не заглушая мотор, Льюис притормозил у одного из самых больших магазинов. Выйдя из него через несколько минут, пересек площадь и наведался в молочную лавку. Когда он вышел, карманы его плаща заметно оттопыривались. Он вернулся на водительское сиденье почти мгновенно, словно и не покидал его. Нажимая сцепление и снова трогаясь с места, Льюис сказал:

– Я обещал вам завтрак в сельской местности. Скоро мы его устроим. Простите, но молоко, сливочный сыр и печенье – это все, что я могу предложить.

Напряженная и неподвижная, Сильвия сухо заметила:

– Не нужно было ради этого останавливаться. Скорее всего, нас преследуют.

– В любом случае мне надо было купить карту. Без нее мы наверняка описали бы великолепный круг и еще до сумерек наткнулись бы на Инсбрук, а в нем на человека, который представляется Оберхоллером.

– Герр Оберхоллер? – переспросила она тем же невыразительным тоном. – Вы говорили всерьез, когда упомянули его утром?

– Абсолютно. Коротышка-коммивояжер теперь продает совершенно новую линейку товаров.

По щекам Сильвии медленно расползлась краска стыда. После недолгих колебаний она решительно сказала:

– Сообщалось, что «Вена экитабль» наняла знаменитого частного сыщика, чтобы найти моего отца.

Льюис понимал, как тяжело ей было говорить ему это.

– Точно утверждать невозможно, но, полагаю, это и есть наш приятель, – непринужденно отозвался он.

– Я не понимаю! – Она удрученно прижала ладонь ко лбу. – Почему он нас не арестовал, не попытался как-то остановить, пока мы жили в гастхофе?

– Когда мы снова с ним встретимся, – мрачно улыбнулся Льюис, – я намерен задать ему тот же самый вопрос.

Сильвия снова погрузилась в молчание. Сегодня она держалась отстраненно, с едва уловимой нервозностью. Похоже, она решила контролировать каждое свое слово, каждый жест. Чем больше времени проходило, тем острее это ощущал Льюис. Через несколько километров он съехал с дороги на полянку в лесу и разложил завтрак на сухих сосновых иглах. И только тогда спросил:

– Я вас чем-то обидел? Мне казалось, мы все между собой прояснили.

– Так и есть, – уклончиво ответила она, отводя глаза.

– Тогда почему вы так странно себя ведете, так холодны и напряжены?

Она покраснела, потом побледнела, судорожно сглотнула. Но все-таки устремила на собеседника твердый взгляд:

– Мне жаль, если вы сочли меня странной. Вы знаете, что я вам очень благодарна и считаю вас своим другом.

Ответить на это ему было нечем, но от скрытого смысла этих слов у него неожиданно сжалось сердце. Решив полностью сменить тему, он медленно развернул купленную карту и разложил ее на земле перед собой. Изучив ее, указал на карте их теперешнее местонахождение:

– Мы вот здесь. Сразу за этим городком, Гарсбадом. А вот Брейнтцен. До него лишь около ста километров по прямой. Если двинемся в объезд для пущей безопасности, – его палец прошелся по тонким красным линиям, обозначающим проселочные дороги, – получится целых двести. Это расстояние мы легко преодолеем за четыре часа. Скорее всего, ваш отец не успеет прибыть до темноты. Если повезет, мы доберемся раньше его.

Она кивнула и тем же заученным, бесстрастным голосом сказала:

– Тем временем вы ничего не едите.

– Я отказываюсь завтракать без вас.

Наконец-то она подарила ему тень улыбки. Вместе они выпили молоко, съели сыр и печенье. Потом вернулись в машину. Там Льюис отдал Сильвии карту – чтобы она отслеживала маршрут – и снова взялся за руль.

Автомобиль, урча, катился по тихой дороге. Здесь, в низине, в воздухе уже ощущалось приближение весны. Ветер, обдувавший их щеки, был ласковым, будто ленивым. Они почти не разговаривали, воздух в кабине был словно наэлектризован едва сдерживаемыми эмоциями. Сильвия забилась в уголок как можно дальше от Льюиса, он даже не коснулся ее руки. Но между ними, казалось, была натянута невидимая вибрирующая струна. И как бы упорно ни сопротивлялась Сильвия, разорвать эту струну она не могла.

Избегая городов, они миновали пасторальные земли Арленна и Брюккена. На маленькой автозаправочной станции под деревней Хальзен залили в бак шестьдесят литров горючего. Размеренное, однообразное движение, рокот мотора убаюкивали до полусонного состояния. Но вдруг, когда они свернули в долину Лаара, Сильвия наклонилась к Льюису и сказала:

– По-моему, за нами едет машина.

Меррид выпрямил спину, пристально вгляделся в зеркало заднего вида, однако дорога сзади была пуста. Сильвия торопливо добавила:

– Я ее не видела. Но последние полчаса слышу звук мотора.

– Возможно, это эхо нашего.

Она с сомнением покачала головой. Льюис напряг слух, но не смог ничего разобрать за шумом собственной машины. Кажется, есть какой-то слабый ритмичный звук. Или нет. В этом состоянии неуверенности они доехали до вершины высокого склона. Льюис немедленно выключил двигатель и, пока машина по инерции катилась вниз, прислушивался к звукам сзади. Да, поверх шуршания их шин явственно доносился рокот автомобильного мотора.

Льюис обменялся взглядом с Сильвией.

– Там машина. Наверное, какой-нибудь местный фермер. Но лучше все-таки убедиться.

Он включил зажигание, но разогнался лишь до тридцати километров в час. Едущая за ними машина все не показывалась, хотя, напрягая слух, беглецы могли разобрать приглушенное гудение. Льюис сбросил скорость до десяти километров в час. Как только он это сделал, вторая машина, сначала замедлившая ход, выскочила на вершину склона и рванулась к ним, стремительно ускоряясь. Это был не фермерский фургон, а темно-зеленый казенный автомобиль, за лобовым стеклом которого виднелись фигуры, одетые в темно-зеленую казенную форму.

– Полиция! – тихо сказал Льюис.

Одновременно он яростно нажал на акселератор. Черный автомобиль рванул вперед, как пришпоренный конь. Через несколько секунд Льюис подстегнул его до шестидесяти и помчался вперед на возрастающей скорости.

Но машина преследователей тоже была быстрой. Коль скоро их обнаружили, они явно вознамерились не просто догнать, но и схватить добычу. Они разогнались до девяноста. И одновременно включили неумолчную сирену, превратившую сельскую местность в подобие бедлама.

Льюис мрачно стиснул зубы. Теперь, когда за ними гналась по пятам эта ракета, их положение снова стало опасным. Все зависело от быстроты его автомобиля, от слова, данного ему владельцем мастерской. Он тверже схватился за руль и пустил машину на полную мощность. Ее ответ был великолепен. Стрелка спидометра неуклонно поползла по своей орбите. Весь корпус автомобиля задрожал, как живое существо. Все быстрее, быстрее летели они вперед, пока бьющий в лицо ветер не превратился в ураган, а мелькавшие по обочинам деревья не слились в одну размытую полосу.

Примерно полторы минуты полицейская машина держалась за беглецами, а затем начала постепенно отставать. Сквозь гудящий в ушах ветер было слышно, что вой сирены затихает. Льюис мчался с той же головокружительной быстротой. Даже самое незначительное отклонение в сторону, малейшая ошибка убили бы пассажиров, но он не осмеливался уменьшить скорость. Сильвия сидела не шевелясь, как статуя.

Наконец машина преследователей исчезла из виду, сирена затихла. Продолжая ехать с той же скоростью, Льюис зорко поглядывал по сторонам. Внезапно впереди показался перекресток. Ударив по тормозам, Льюис свернул на проселочную дорогу. Еще два крутых поворота – и они запутались в сети извилистых тропинок, проложенных в безлюдной болотистой местности, среди чахлых кустарников. Но Льюис был даже доволен, что заплутал, понимая: с преследователями неизбежно произойдет то же самое.

Он знал, однако, что Брейнтцен находится на западе. Кружа в этом лабиринте, он неуклонно держался заданного направления, поглядывая на компас.

Примерно в два часа дня они обнаружили в этой жалкой, заросшей осокой глуши указатель, сообщавший, что до Мелкебурга пять километров. Льюис взглянул на карту. Мелкебург, город, лежавший на главной дороге, отстоял от Брейнтцена чуть больше чем на сто километров. Выбрав проселочные тропы, как предположил Льюис, они стряхнули преследователей и сократили себе путь километров на пятьдесят.

Этой информации ему было достаточно. Он медленно продвигался вдоль торфяников, пока на краю поля, поросшего камышом, не обнаружил заброшенный сарай. В этот бывший коровник, теперь бесхозный и пустой, он загнал машину, поставил ее на ручной тормоз и наконец смог расслабиться. Повернувшись к Сильвии, он изложил дальнейший план:

– Учитывая, как засуетилась полиция, нам лучше в дневное время держаться подальше от дорог. Стемнеет через пару часов. А до этого придется расположиться здесь. Можем беседовать, спать, петь или загадывать загадки. Жаль, что печенье и сыр закончились. Они бы сейчас очень пригодились.

Все еще держась отстраненно, как и весь день, она сказала с какой-то задумчивой печалью:

– Смотреть в лицо опасности – это просто. Смотреть ей в лицо с улыбкой – вот что гораздо сложнее. Между прочим, – добавила она, – вы прекрасно водите машину.

Льюис не мог признаться ей, что его веселость была поддельной, напускной, что таким образом он пытался побороть подавленное настроение, которое охватило их. Он сменил тему.

– О чем вы думали, когда мы мчались на такой скорости?

Она ответила ровным голосом:

– Только о том, что если нас убьют, то обоих.

Это заставило его замолчать. Он принялся обследовать салон автомобиля в надежде, что где-то завалялось печенье. Не завалялось. Но он продолжал искать и вдруг вскрикнул: на полочке под приборной панелью обнаружилась старая губная гармошка. Льюис многозначительно продемонстрировал ее своей спутнице:

– Вы не знаете, а ведь я музыкант. И вот мой инструмент. Что, если я поиграю? Это не причинит вам страдания?

По-прежнему странно глядя на него, она покачала головой.

Получив одобрение, он поднес к губам видавший виды инструмент, исполнил на пробу несколько гамм, а потом очень тихо заиграл старинные матросские песни, которые слышал мальчиком в кубриках отцовских судов. Он неплохо освоил это незамысловатое искусство, помогавшее отогнать скуку во время стоянок в многочисленных иностранных портах.

Сильвия слушала, понимая, что он играет только для того, чтобы ее отвлечь, но мелодии былых времен захватили ее. Когда он закончил, она сообразила, что, сама того не заметив, действительно отвлеклась от дурных мыслей.

– Должно быть, это прекрасно – ходить по морям, – произнесла Сильвия со вздохом, показывая тем самым, как горячо она мечтает о побеге. – Уплыть далеко-далеко, к незнакомым берегам.

– Вам нравится море? – спросил Льюис.

– Не знаю. У меня не было возможности это выяснить, – ответила она, поддавшись безотчетному порыву. – Моя жизнь не похожа на вашу. Я никогда не знала свободы, свежего воздуха, покоя на душе. Кроме, возможно, раннего детства, когда моя мать была жива. Я жила впроголодь, запертая за огромными высокими стенами. Иногда у меня даже не было возможности посмотреть на звезды.

Она резко оборвала себя и прижала ладонь к сердцу, словно пытаясь остановить этот поток страстных откровений.

Льюис молчал, размышляя о том, какую несчастную, какую трудную жизнь она вела, как в детстве ей приходилось вместе с отцом тайком переезжать из одного жилища в другое, задыхаться без свежего воздуха в городах; как совсем юной девушкой, вынужденно общаясь с сомнительными личностями, она старалась не подпасть под их влияние и постоянно боялась, что это все-таки произойдет. Она была словно цветок, пробивающийся среди сорняков. Он должен помочь ей, чего бы это ему ни стоило. Такова его окончательная, судьбой предначертанная цель.

Уже почти стемнело. Льюис как мог бережно завел машину и выехал задом из сарая – начался последний этап их путешествия.

Держась на ровной скорости, они проехали через Мелкебург и свернули на дорогу, ведущую в Брейнтцен. Хотя оба ничего не ели с самого утра, Льюис не осмелился заходить в магазин, чтобы купить продукты. Они уже были так далеко, они оторвались от погони и им так везло, что у него не было желания и дальше искушать капризную богиню удачи. Впрочем, в Магснере, проезжая по пустой площади, он заметил торговый автомат, где за несколько монет купил немного шоколада и сигареты. Сигареты были мерзкие, но шоколад слегка притупил чувство голода.

А потом, незадолго до одиннадцати часов, они поднялись на последний холм и увидели в долине место своего назначения. Брейнтцен был небольшим городком, но сейчас, в мерцающем свете звезд, поражал своей средневековой, почти магической красотой. Тонкие шпили, возвышающиеся над широкой рекой, мощеные улочки, извивающиеся в темной тени оборонительных стен. Пока путники любовались городом, раздался мелодичный перезвон колоколов, затем часы торжественно пробили одиннадцать.

Они мягко спустились с холма и въехали в Брейнтцен. Улицы были безлюдны, магазины закрыты, кафе стояли почти пустые. Городок выглядел так, словно здесь забыли отменить комендантский час и все добропорядочные граждане уютно почивали в своих постелях. Льюис без особых трудностей нашел Робертсплац, оттуда свернул на Блюменштрассе и остановил машину у дома под номером 17.

– Вот этот дом, – сказал он довольно мрачно. – А теперь попытаем счастья с герром Шварцем, верным другом Стива.

Оставив Сильвию в машине, он вышел на тротуар и постучал в дверь дома номер 17. Это было довольно аляповатое старое здание, наполовину лавка, наполовину жилье, с остроконечными фронтонами и тяжелыми деревянными балками. Дверь, утыканная гвоздями, выглядела достаточно крепкой, чтобы выдержать осаду. Над нею висела старинная вывеска из кованого металла: «Йохан Шварц, антиквар».

Довольно долго на стук Льюиса никто не отвечал. В тот момент, когда он собрался постучать снова, дверь осторожно приоткрылась на несколько дюймов и в щели показалось лицо служанки.

– Герр Шварц дома?

– Да, сэр, он дома. – Голос девушки слегка дрожал.

– Я хотел бы с ним увидеться.

Последовала пауза.

– Вы тот джентльмен, которого он ждет?

У Льюиса даже сердце екнуло от облегчения.

– Да, милая, я герр Меррид, – торопливо сказал он. – Передайте своему хозяину, что мы с дамой ждем. Передайте ему, что это срочно.

Служанка бросила на Льюиса испуганный взгляд, кивнула. Потом исчезла. Снова им пришлось ждать. Льюис тревожно оглядывался по сторонам.

Внезапно послышались шаги, и на пороге возник пожилой мужчина, сгорбленный и бородатый. Он молча уставился на гостей. Затем голосом, в котором звучала меланхоличная покорность судьбе, хозяин дома сказал:

– Пожалуйста, входите. Я герр Шварц. Я ждал вас.

В следующую минуту Льюис с Сильвией вошли в дом. В темной прихожей пахло сыростью. Дверь за ними захлопнулась, с лязгом опустилась решетка. Наконец они были в безопасности. Льюис благодарно протянул руку для пожатия:

– Не могу передать словами, как мы рады, что застали вас дома, герр Шварц. Вы очень добры, что впустили нас.

– Не благодарите меня, пожалуйста, – угрюмо ответил старик. – Если я впустил вас, то только потому, что мне так велели.

Он распахнул внутреннюю дверь и осторожно провел их в маленькую заднюю комнату. И тут лицо Льюиса внезапно окаменело. На потертых стульях сидели мрачные Стив и Конни. А рядом с ними, с непроницаемым лицом глядя на Льюиса, стоял детектив Оберхоллер.