Текст книги "Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Арчибальд Кронин

В течение двадцати четырех часов после прибытия Энн без проблем освоилась на новом месте, дабы полностью сосредоточиться на заботе о своей подопечной. Она чувствовала, что все идет хорошо. Миссис Боули, похоже, прониклась к ней симпатией. И это было первое, что требовалось Энн для завоевания доверия и привязанности пациентки.

В четверг в час дня, когда она уходила на часовой перерыв, что-то заставило ее остановиться на верхней площадке лестницы и посмотреть через перила вниз. Там, в холле, стоял Мэттью Боули, вернувшийся из трехдневной деловой поездки в Ливерпуль. Дворецкий Коллинз помогал Боули снять огромную автомобильную куртку, и тот с чрезвычайной быстротой засыпал Коллинза вопросами. Внезапно Боули поднял голову и увидел Энн.

Он сделал паузу в своем пулеметном допросе, чтобы крикнуть:

– Вот вы где, сестра Ли! Вы тот самый человек, который мне и нужен. Можете доложить обстановку.

Пока Энн медленно спускалась по лестнице, он снова обратился к дворецкому:

– Сестра Ли будет на обеде со мной сегодня. Подавайте сразу, Коллинз, как только я загляну к миссис Боули.

Трудно было что-либо возразить на этот своевольный каприз. Боули фактически не оставил времени на возражения. Он бросился наверх, чтобы повидать жену, и через пять минут снова спустился, потирая руки и направляясь в маленькую солнечную гостиную, где он распорядился накрыть стол на двоих.

Энн, честно говоря, предпочла бы поесть в своей комнате в одиночестве, согласно этикету своей профессии. И все же, когда она села напротив Боули, благодаря его непосредственной и добродушной откровенности вскоре почувствовала, что в его просьбе, как он выразился, хоть раз составить ему компанию нет и не может быть ничего предосудительного.

Должно быть, он заметил в ней внутреннюю борьбу, ибо довольно бесцеремонно попенял ей:

– Что вас не устраивает? Вы ведь не прислуга, верно? Вы такая же, как и все мы. И я вас спросил, верно?

Он продолжал откровенничать с набитым ртом:

– На самом деле, вы возможно, также знаете, сестра, что я с нетерпением ждал встречи с вами здесь. Это я вложил такую идею в голову Прескотта. Это я хотел, чтобы вы приехали позаботиться о миссис. – Его красноватое лицо расплылось в ухмылке. – Да, и составить мне компанию, когда у вас будет время. Хотя бы чуток.

Энн не знала, что ответить на такие сомнительные признания. Чувствуя страшную неловкость, она сказала:

– Спасибо, что вы дали мне такой шанс. Что так верите в меня. Я постараюсь оправдать ваше доброе отношение ко мне.

– Правильно, сестра. – Он одобрительно кивнул. – Я знаю, что так и будет.

Он с огромным удовольствием продолжал говорить и есть. Как и большинство людей, которые добились успеха собственными силами, он вскоре пустился в историю своей жизни. Боули начинал как фабричный рабочий, а теперь был чуть ли не миллионером. И как он ныне наслаждается своим богатством – своим прекрасным домом, своими машинами, своей коллекцией произведений искусства, то есть всем своим добром и престижем, который оно ему давало. К тому же он собирался стать мэром Манчестера!

Он немного размяк, когда стал рассказывать о своей семье. На больную жену жалоб не было, но вот сын вступил в неудачный брак и потерпел крах. Кого Боули обожал, так это свою племянницу Роуз, тринадцатилетнюю девочку. Он отдал ее в лучшую школу Англии – Роуз, как с гордостью заявил он, «получала образование среди знати». Он заставил Энн посмотреть несколько фотографий своей любимицы.

Боули, видимо, так и продолжал бы разглагольствовать о Роуз, о себе, о жизни в целом. Но часы на каминной полке теперь показывали два часа, и Энн это отметила. Воспользовавшись паузой в разговоре, она тихо сказала:

– Мне пора вернуться к моей пациентке, мистер Боули. Мой перерыв закончился.

– Не спешите, моя дорогая, – ответил он. – С хозяйкой ничего не случится за какие-то лишние пять минут.

Но Энн, улыбаясь, покачала головой:

– Мне действительно пора идти, мистер Боули. Я должна делать свою работу. Вы были бы невысокого мнения обо мне, если бы я пренебрегла этим. – И она встала из-за стола.

Похоже, этого он от нее не ожидал, однако тут же скрыл свои эмоции. Боули тяжело поднялся и похлопал ее по руке:

– Это верно, моя дорогая. Долг превыше удовольствий. Это всегда было моим девизом, и мне за это хорошо платили. – Он от души рассмеялся. – Тогда бегом вперед. Передайте хозяйке сердечный привет. Скоро увидимся. Будьте как дома. Коллинз о вас позаботится. И не забывайте: если вам что-то понадобится, стоит только сказать.

Две недели пролетели быстро. Но, к горькому разочарованию Энн, несмотря на все ее усилия, заметного улучшения в состоянии миссис Боули не наступило. Поначалу ее подопечная вела себя так, что Энн надеялась на скорое, впечатляющее излечение. Но в последние дни миссис Боули стала странно молчаливой и угрюмой. Энн перепробовала все, чтобы взбодрить ее, но чем больше она старалась, тем хуже был результат. Энн внезапно поднимала глаза и ловила на себе странный сверлящий взгляд миссис Боули. Это было неприятно и необъяснимо.

Энн все острее воспринимала эту ситуацию, потому что ей очень хотелось оправдать доверие и отплатить за проявленную к ней доброту. Впервые в жизни она столкнулась с таким прекрасным обхождением – ей было неловко за те знаки внимания, которые ей оказывали. Когда она возвращалась в свою комнату, там ее ждали свежие цветы, или блюдо с персиками из оранжереи, или кисти винограда, или же коробка шоколадных конфет. Она не раз пеняла Коллинзу за эти чрезмерные подношения, но дворецкий, смуглый и угрюмый мужчина, бесстрастно глядя на нее, просто повторял, что таков приказ.

Чтобы избавиться от угрызений совести, она угощала деликатесами своих подруг, когда в свободное время приходила в «Хеппертон». Никогда еще дом медсестер не знал таких королевских пирушек.

Однажды утром, ближе к концу второй недели, когда она возвращалась из подсобных помещений с кувшином ячменной воды, которую приготовила для миссис Боули, Энн встретила самого Мэтта. Он торопился на какую-то встречу в связи с предстоящими выборами мэра, но остановился перед ней со своей дружелюбной улыбкой.

– Сегодня после полудня вы свободны, не так ли? – сказал он, поразив ее своей осведомленностью. – Почему бы вам не покататься на машине? Никто ею не пользуется. Вам пойдет на пользу съездить за город.

Она смущенно посмотрела на него и покачала головой:

– Такое мне и в голову не придет, мистер Боули.

– Только без этих глупостей, – сказал он игриво. – Что плохого в прогулке на автомобиле? Я поговорю с Коллинзом. Разве порой не приятно сорваться с цепи?

Убежденно кивнув напоследок, он зашагал по коридору и исчез.

Она озадаченно проследила за ним. Естественно, за эти две недели она часто виделась с Боули. Он несколько раз посылал за ней, чтобы получить от нее официальный отчет о состоянии хозяйки дома. Нередко он заходил выпить чашечку чая с миссис Боули в присутствии Энн. А однажды попросил ее сделать кое-какие покупки для Роуз.

Но это другое дело. И хотя она не могла бы указать пальцем ни на что подозрительное с его стороны, интуиция подсказывала ей, что не стоит принимать от него никаких прямых услуг. Прежде чем вернуться в комнату больной, Энн спустилась в холл и решительно отменила инструкции, которые были оставлены относительно машины.

Все то утро Энн была тише обычного. И миссис Боули тоже притихла. В два часа, когда Энн покидала свою пациентку, миссис Боули небрежно спросила:

– И как ты собираешься развлечься в это послеполуденное время, сестра?

– О, я не знаю, – ответила Энн, краснея. – Думаю немного погулять.

– Понятно, – сказала миссис Боули.

Энн рассердилась на себя за то, что так нелепо покраснела. Она пристально посмотрела на миссис Боули и тихо сказала:

– Я пойду прогуляюсь. Потом вернусь и сяду читать. У меня есть великолепный роман. Если я вам понадоблюсь, я буду в своей комнате.

– Не думаю, что ты мне понадобишься, – ответила миссис Боули своим высоким тонким голоском.

Так, с озабоченностью на лице, Энн и отправилась в парк на долгую прогулку. Она даже немного устала, что пошло ей на пользу. В маленькой булочной у ворот парка она в полном одиночестве пила чай и по возвращении почувствовала себя гораздо лучше – была готова даже посмеяться над прежними опасениями. Энн приняла ванну, надела мягкое серое платье и с книгой свернулась калачиком на диване. Больше часа она читала; затем в семь часов раздался стук в дверь.

– Войдите, – сказала Энн, не поднимая глаз, думая, что это горничная с ужином на подносе.

Но это была не горничная. Дверь открылась, и вошел Мэтт Боули.

– Так-так! – заявил он со своей лучезарной улыбкой. – Никогда в жизни не видел такой красивой домашней картины.

При звуке его голоса Энн вскочила, как будто в нее выстрелили.

– Ну-ну, – запротестовал он. – Что это вас так огорошило, моя дорогая? Я зашел, только чтобы отругать вас за то, что вы не воспользовались машиной.

Энн отложила книгу и внимательно посмотрела на него:

– Я не ожидала увидеть вас здесь, мистер Боули.

– Почему бы и нет? – игриво спросил он. – Разве бедняге нельзя пройтись по своему собственному дому? – Закрыв дверь, он уселся на стул. – Выглядите потрясающе! – восхищенно воскликнул он. – Первый раз вижу вас без формы. Хотел бы, чтобы вы вообще от нее избавились.

Энн нервно улыбнулась:

– Боюсь, для этого я слишком люблю свою работу.

Он достал портсигар, выбрал сигару и закурил. Затем, склонив голову набок, дружелюбно глянул на нее и изменил подход:

– У такой умной девушки, как вы, заинтересованной в своей работе, должен быть реальный шанс. Бросайте свою больницу; это собачья жизнь. Найдите работу в частном доме. Если бы у вас была поддержка, вы получали бы хорошие деньги.

– И где я найду такую поддержку? – сухо спросила Энн.

Он ответил с деланой шутливостью:

– Как насчет того, чтобы обратиться к Мэтту Боули?

Энн быстро взяла себя в руки. Ситуация беспокоила ее. Но повести себя как глупая девица… Чего ей меньше всего хотелось, так это оттолкнуть Боули. Она спокойно сказала:

– Каким бы странным это ни показалось, на самом деле деньги меня не очень волнуют. Что меня действительно волнует, так это улучшение условий жизни и работы медсестер, более справедливое к ним отношение. Вот чего я хочу добиться.

Он с ухмылкой спросил:

– Означает ли это, что я со своим предложением финансовой поддержки выгляжу как попрошайка?

И вдруг ее озарило – она поняла: у нее есть хороший повод переключить его внимание на то, что давно ее занимало.

– Почему бы вам не помочь доктору Прескотту с его клиникой? – сказала она с деланым спокойствием.

Он вынул сигару изо рта и уставился на нее, нахмурив брови. Последовала пауза.

– Какое вам дело до Прескотта? – Он насупился еще сильнее. – Может, вы еще одна жертва его обаяния?

– Что за ерунда! – возмущенно ответила она.

– Вы, случаем, не влюблены в этого мужчину? – с подозрением продолжал он.

– Как вы смеете говорить подобные вещи! – покраснев от досады, сказала она с неподдельным гневом. – Я никогда не думаю о докторе Прескотте как о мужчине – только о его работе, о его клинике. У меня чисто профессиональный интерес к нему.

Последовала еще одна пауза. Постепенно лицо Боули приняло прежнее выражение – он чуть ли не смущенно улыбнулся:

– Простите, моя дорогая. Я чертовски ревнив, когда мне кто-то нравится. А вы мне нравитесь.

Энн опустила глаза. Поведение Боули теперь вызывало у нее острое беспокойство. Но она с усилием прогнала свои страхи и, пытаясь объяснить, что она имела в виду, заставила себя улыбнуться:

– Согласитесь, что у доктора Прескотта замечательный план. Нет, серьезно. Настоящий прорыв по сравнению с тем, что было. Когда думаешь о том, сколько безвременно прервавшихся человеческих жизней можно было бы спасти в такой клинике, – разве это не вызывает желания поддержать человека, который взял на себя такой труд и который заслуживает полного доверия?

Боули потянулся вперед и взял ее за руку:

– Вы действительно хотели бы, чтобы я финансировал план Прескотта?

– Я бы действительно этого хотела, мистер Боули, – ответила она, чувствуя, как ее охватила нервная дрожь.

– Хорошо, – многозначительно кивнул он. – Посмотрим, что можно сделать. Я дам Прескотту свой ответ через пару дней. Судя по всему, это будет «да». А теперь, вам не кажется, что лучше бы перестать называть меня «мистер Боули»? Меня, знаете ли, зовут Мэттью, для своих – старый добрый Мэтт.

Говоря это, он встал и с неуклюжей непринужденностью пересел на диван рядом с Энн.

– Знаешь, моя дорогая, – вздохнул он, – я очень одинокий человек. – Он сделал паузу, чтобы бросить сигару в камин, прежде чем продолжить. – Я не решался говорить об этом раньше, но ты сама можешь видеть, что хозяйка – неподходящая пара для такого мужчины, как я. Ну-ну, сиди – я не скажу против нее ни слова. Я настолько верен, насколько может быть верен любой мужчина. Но факт остается фактом: мне нужна компания помоложе. Мне нужна, так сказать, маленькая подружка, чтобы поддерживала во мне бодрый настрой в свободное время.

Энн сидела застыв, глядя прямо перед собой, ничего так не желая, как поскорее сбежать из комнаты. Теперь она поняла, что, желая помочь Прескотту и осуществить его план, она оказалась в ужасном положении. Она предприняла последнюю попытку сохранить здравый смысл в своих отношениях с Боули.

– По-моему, вам не следует так говорить, мистер Боули.

– Ох, но я человек прямолинейный, моя дорогая. Ты мне сразу запомнилась, с первого же взгляда. К тому же мне тоже нравятся медсестры. Они кое-что знают о жизни, они не такие ужасные, как некоторые другие женщины, с которыми я сталкивался. И я просто решил все устроить, чтобы у нас был шанс встретиться.

Энн затрясло от очевидного отвращения. Это больше невозможно было вынести. Она порывалась подняться, но он, положив руку ей на колено, удержал ее.

– Ну не психуй, моя дорогая. Я неплохой парень, познакомимся поближе, сама увидишь. Что касается монет – у меня их куча.

– Пожалуйста, мистер Боули, – взмолилась она. – Разве вы не видите, что мне это неприятно?

Он рассмеялся:

– А разве ты не обещала называть меня Мэттом?

Он обнял ее за талию и попытался прижать к себе.

В этот момент дверь отворилась, и в комнату вошла миссис Боули. В одном халате, непричесанная, она застыла, молча глядя на них. Стало абсолютно тихо. У Мэтта глупо отвисла челюсть. Он попытался объясниться, но не успел и слова сказать, как раздался тонкий пронзительный голос миссис Боули. И одновременно ее испепеляющий взгляд был устремлен на Энн.

– Я знала, что ты здесь. Нутром чуяла. «Пойду прогуляюсь, миссис Боули. Если я вам понадоблюсь, я буду в своей комнате», – передразнила она Энн. – Так я тебе и поверила! Думала, что сможешь обвести меня вокруг пальца, не так ли? Но меня не проведешь. Я знала, что ты задумала. Все вы, медсестры, одинаковые. – Ее голос поднялся до визга. – Когда жена больна, ты пытаешься у нее из-под носа увести мужа! Это один из ваших маленьких профессиональных трюков.

Охваченная ужасом, Энн вскочила на ноги, с ее губ был готов сорваться страстный протест, но миссис Боули набросилась на нее с новой силой:

– Не смотри на меня так, маленькая Иезавель[210]210
  Иезавель – согласно Библии, жена и соправительница израильского царя Ахава. Имя стало нарицательным для обозначения порочной женщины.


[Закрыть]. На сей раз тебе это с рук не сойдет. Я вставлю палку в твое колесико! – Она злобно повернулась к мужу. – А ты, Мэтт Боули! Что же ты за дурак такой, что попался на удочку этой твари? Ты, который баллотируется на пост мэра и хочет стать таким большим человеком в городе. Я уже подумываю о том, чтобы выложить все начистоту. Хорошенькая история получится для газет! «Мэтт Боули обнимает и целует медсестру своей больной жены». Ах! Тебя наверняка изберут лорд-мэром Манчестера, когда увидят такую лакомую новость.

Яд в ее словах заставил Боули скривиться.

– Моя дорогая, – простонал он. – Ты этого не сделаешь.

– Еще как сделаю! – яростно перебила она. – Сам увидишь! Не для того я больше тридцати лет не мешала тебе жить, чтобы сейчас какая-то шлюха крала тебя у меня. А если ты еще хоть слово скажешь, я обещаю собрать здесь всех городских репортеров – даже если это будет последнее, что я сделаю.

На миссис Боули в ее жалком ожесточении больно было смотреть: ее голова тряслась, словно ее разбил паралич. Она снова повернулась к Энн и, тыча в ее сторону дрожащим пальцем, продолжила задыхающимся голосом:

– Что касается тебя, красотуля, ты уберешься из этого дома сию же минуту. И мне придется сказать пару слов вашей главной о тебе. Я позабочусь, чтобы за все свои старания и услуги ты получила сполна.

Энн взглянула на Боули, который все еще сидел на диване, опустив голову. С побледневшими губами она напряженно ждала, что он снимет с нее все обвинения, объяснит, что она невиновна. Она знала, что никакие ее слова не образумят миссис Боули. Но Мэтт виновато избегал ее взгляда. Он был слишком раздавлен, слишком напуган угрозой жены, чтобы даже допустить мысль о попытке оправдать медсестру.

– Давай убирайся! – взвизгнула миссис Боули. – Чего ты ждешь? Твой багаж будет отправлен следом. Если не поторопишься, я прослежу, чтобы тебя вышвырнули вон.

Энн спокойно посмотрела на разъяренную женщину:

– В этом нет необходимости, миссис Боули.

Из-за этой безобразной сцены она чувствовала себя несправедливо униженной, но теперь, когда ее положение было безнадежным, ее охватило странное спокойствие. Губы Энн скривились, когда она добавила:

– Вряд ли этот скандал послужит хорошей рекламой для вашего мужа.

– Вон! – возопила миссис Боули. – Говорю в последний раз!

Даже не взглянув на Боули, Энн направилась к двери.

Было почти девять часов вечера, когда Энн вернулась в госпиталь. Опустошенная стычкой, чувствуя боль в сердце и совершенно разбитая, она никого не желала видеть. Ей хотелось незаметно пройти прямо к себе в комнату. Но у главного входа ее остановил привратник Маллиган.

– Что случилось, сестра Ли? – удивленно воскликнул он. – Что привело вас сюда в такой поздний час? Я только что тоже упоминал вас. Там один тип спрашивал о вас пару часов назад. Я сказал ему, что вас в больнице нет. Но он не уходил. Немного навеселе, если позволительно так сказать. Я отвел его в приемную, чтобы отвязаться. Думаю, он уже ушел. Но если хотите, посмотрю.

– О, не беспокойтесь, Маллиган, – устало сказала Энн. – Вряд ли это что-то важное.

Но добродушный привратник настоял на своем. Вернулся он через несколько секунд.

– Да, сестра, он все еще там. Говорит, что должен вас увидеть.

Энн пришлось направиться в приемную и там, в этом огромном и пустом помещении, выложенном белой плиткой, утонув в кресле, сидел за столом Джо. При виде ее он попытался подняться, слегка пошатнулся и снова сел. Бледный, несчастный, растрепанный – воротник расстегнут, волосы падают на лоб, – Джо был жалко и непотребно пьян.

– Джо! – воскликнула Энн, мгновенно забыв об усталости. – Что ты тут делаешь? Что случилось?

– Все, – хрипло ответил Джо. – Все пропало. Рейс окончен. Должен был увидеть тебя, Энн. Ты честная, ты настоящая. О боже!

Уронив голову на стол, он начал слабо всхлипывать.

Наконец он выпрямился и изложил – слезливыми обрывками – всю историю. Сведенная к сути, история эта оказалась короткой и горькой. Суд вынес решение. Страховая компания сняла с себя всю ответственность. Тед Грейн – как оказалось, он с самого начала был мошенником – скрылся с ликвидными активами, которыми обладала компания. Джо разорился – все до последнего пенни из его жалкого состояния ушло.

– Не следовало уезжать из Шерефорда, – всхлипывал он. – Это было подходящее для меня место. Мне нравились тамошние люди, и я нравился им. В этом Лондоне я оказался рыбой, вытащенной из воды; разрядился, как обезьяна на шесте. Я ведь и сам никогда не доверял этому Грейну. Все придумала Люси. Она накручивала меня, уговаривала сделать это – ей, дескать, нужна одежда, мебель и все такое. Да и жениться на ней она тоже меня уговорила. Ты ведь знаешь, что мне всегда нравилась ты, а не она. Было бы лучше, если бы я никогда ее не видел.

– Помолчи, Джо, – оборвала его Энн. – Как ты смеешь так говорить о Люси? – Поколебавшись, она задала вопрос, который боялась задать. – Где Люси сейчас?

– Она бросила меня, – сокрушенно выпалил Джо. – У нас совсем не ладились отношения. И чуть что, мы постоянно ссорились. Она начала швырять в меня вещами, так что я ее ударил. – Он мрачно замолчал. – Она вернулась к своей профессии.

– Где?

– Где-то в Лондоне. В каком-то интернате или еще где.