Текст книги "G.O.G.R. (СИ)"

Автор книги: Анна Белкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 99 (всего у книги 198 страниц)

Они снова и снова обшаривали склад Харитонова миллиметр за миллиметром, а сам Харитонов сидел над душой и только раздражающе понукал: - Ну, находи́те хоть что-нибудь! Сегодня список сделанных на складе находок пополнила жевательная резинка, которую кто-то когда-то втоптал в пол. Решив, что её мог жевать грабитель, Муравьев тщательно отковырнул «улику» от бетона пола и пинцетиком заложил её в специальный пакет. Харитонов естественно, был недоволен такой находкой. Он сказал, что милиция возится с мусором, вместо того, чтобы искать преступника. Муравьёв снова уныло вздохнул и принялся обползать площадь склада в сто первый раз. И тут из-за монолитного штабеля конфетных коробок высунулась голова Усачёва. - Слава, - сказала эта голова. – Кажется, у меня есть! Услыхав сие заявление, поникший головою Муравьёв мгновенно обрёл крылья. На этих крыльях он выпорхнул из омута депрессии и подлетел к стоящему на четвереньках Усачёву. Усачёв исследовал шкаф в глубине помещения склада и нашёл на дверце отпечаток пальца! Вернее даже половинку отпечатка. Но что придавало находке сенсационность – отпечаток не принадлежал Харитонову, как все остальные, найденные здесь! - Как же мы раньше его пропустили? – удивился Муравьёв. - Это вы что, нашли? Да? Нашли? – Харитонов взялся откуда-то из космоса и «совершил посадку» на стульчик, у которого одна ножка была короче остальных сантиметров на пять. – Ну, говорите же! – взвизгнул Игорь Авенирович и вперил свои бесцветные, равнодушные ко всему, кроме денег, глазки в переносицу Муравьёва. - Кажется, да, нашли! – довольно заявил Муравьёв. Для дела Харитонова этот единственный, нечёткий, подтёртый отпечаток являлся единственным шансом на раскрытие. Муравьёв зацепился за него, как тонущий в луже комарик цепляется за проплывающую спичку. Вот бы ещё его владелец оказался в картотеке!.. Пока Муравьёв, Усачёв и Казаченко напряжённо работали над складом Харитонова, Сидоров сидел дома и отдыхал. После фантастического путешествия в деревню Верхние Лягуши Недобежкин подарил всем участникам экспедиции по два дня отдыха. Сержант сидел на диване и просто смотрел телевизор. Впрочем, в будний день смотреть по телевизору нечего: показывали в основном штампованные сериалы да Мистера Подключателя. «Підключись по повній!» - навязчиво пропагандировал телевизор, а за стенкой, в соседней квартире заливался жутким лаем некий гигантский пёс. Там, за стенкой, жил сосед Сидорова престарелый гражданин, который отличался посошком и белой бородой. Сержант не раз удивлялся, зачем это такой хрупкий старичок завёл у себя в доме страшенного цербера? Правда, Сидоров не знал, как выглядит данная псина: сосед почему-то ни разу не выходил выгуливать своего «динозавра». Или это Сидоров просто такой невнимательный? А хотя какая разница? Сидоров попытался абстрагироваться от львиного рыка за стеной и прислушаться к голосу телевизора. Телевизор предлагал вниманию целый рок-концерт, сотворённый из рекламы консервированных овощей. А потом – в весёлые напевы нарисованных крепких овощей ворвалась басовитая трель устаревшего телефона. Сидоров не особо хотел поднимать трубку: он думал, что это Недобежкин снова нарыл что-нибудь и в срочном порядке призывает переться на работу, чтобы разгребать. - Алё? – буркнул Сидоров в синюю трубку. Там, в неизвестности другого конца телефонного провода сначала помолчали, а потом – чей-то незнакомый и явно немолодой голос потребовал: - А Дашу можно? Сидоров едва не нагрубил: у него сегодня почему-то настроение было препаршивое. Наверное, от того, что вместо обычных шести утра он встал сегодня в без пятнадцати двенадцать… - Вы не туда попали, - Сидоров, как мог, лишил эмоций собственный голос и уподобился механическому автоответчику. - Простите, - скрипнула телефонная трубка и захлебнулась гудками. Сидоров фыркнул и пошёл назад к своему дивану, но он даже не подозревал о том, что звонок был далеко не случайным. Позвонивший Сидорову сидел в полной темноте. Мглу чуть-чуть рассеивало лишь свечение экрана мобильного телефона этого неизвестного пока человека. Сказав Сидорову: «Простите», он нажал кнопку отбоя звонка и хохотнул: «Хы-хы!» - мерзко так, жёлчно. Этому человеку нужно было лишь удостовериться в том, что сержант милиции Александр Сидоров живёт по тому адресу, где прописан. Муравьёв ушёл в «тонкий мир» виртуальной реальности. А именно – он сидел за компьютером и выискивал в базе данных аналог «золотого» отпечатка. Вернее, Муравьёв только отсканировал его и ввёл в строку поиска, а машина, которую Билл Гейтс и его друзья запрограммировали быть разумной – сама перебирала и отсеивала. А следователь Муравьёв занимался тем, что наконец-то надписывал папку для дела Харитонова под звуки подростковой песенки «Ангелы здесь больше не живут», что неслась из старенького радиоприёмника. И тут компьютер подал сигнал, мол, нашёлся «лётчик-налётчик». Муравьёв просто подпрыгнул и едва не свалил стул: ура! Дело Харитонова не повиснет «глухарём»! Муравьёв в один прыжок оказался у монитора и зафиксировал оба глаза на изображении, что предлагал ему электронный анализатор. А с монитора компьютера на Муравьёва в упор глядел ни кто иной, как ИНТЕРМЕЦЦО – Николай Светленко! Если доверять искусству Билла Гейтса – то на склад Харитонова влез именно этот «супервор»! Муравьёв быстренько распечатал экран и побежал к Недобежкину – докладывать об успехе. А Недобежкин был не в духе: пора было закрывать месяц, а у него по отделению – «глухарь» на «глухаре». Одни эти пропажи из изолятора стоили Недобежкину трёх разносов в областном ОВД и шести месяцев без премии. Вот и сейчас – то же самое –Интермеццо исчез, Зайцев пропал, ограбление склада висит… И так далее, и тому подобное. Недобежкин уже устал писать объяснительные. Вот, он уже третий черновик скомкал и бросил мимо корзины. Когда за толстой дверью раздался приглушённый стук – Недобежкин едва подавил рык голодного тигра и сдержанно сказал: - Войдите! Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулся нос Муравьёва. Недобежкин узнал, что это он, Муравьёв, и пробормотал: - Ну, давай, заходи… Муравьёв в кабинет не зашёл – он впорхнул так, словно бы за спиной у него трепетали лёгкие крылья бабочки. - Ты чему радуешься? – осведомился унылый начальник, исподлобья поглядев на окрылённого Муравьёва. - Я раскрутил склад Харитонова! – воскликнул Муравьёв и водворил перед Недобежкиным распечатку, говорящую о том, что отпечаток пальца со склада принадлежит Интермеццо Светленко. - Раскрутил? – удивился Недобежкин, разглядывая не особо удачную фотографию печального и побитого Коли. – Интермеццо?? – начальник вспрыгнул в воздух и по обыкновению своему улёгся животом на стол, потеснив отрывной календарь. - Он, - вздохнул Муравьёв. – Опять этот… Мало того, что сбежал, так ещё и грабить начал… - А ну-ка, Муравьёв, скажи, чей он склад распушил? – поинтересовался начальник, освобождая стол. - Харитонова, - ответил Муравьёв. – Игорь Авенирович Харитонов. - Как ты сказал?? – Недобежкин едва удержал своё туловище от наваливания на стол. – Харитонов? Авенирович? - Ну, да, - пробормотал Муравьёв. – А что? «А что?»! Он ещё спрашивает! Как только Муравьёв назвал две фамилии – Светленко и Харитонов – Недобежкин понял, что именно украдено со склада. Светленко каким-то образом связан с теми, кто перехватил инициативу в разработке проекта «Густые облака». А вот с Харитоновым – отдельная интересная история. Склад принадлежал Игорю Авенировичу Харитонову. А вот отец этого самого Игоря Авенировича – Авенир Харитонов – служил в КГБ. Вообще, он был статистом. Но Недобежкин знал, что по-настоящему Авенир Харитонов работает в секретном отделе, потому что работал вместе с ним. Вот только у Харитонова старшего доступ был куда шире, нежели чем у Недобежкина. Вначале девяностых Авенир Харитонов проштрафился и попался на торговле секретной информацией. Его дело тогда – Недобежкин хорошо это запомнил – перемывали почти так же въедливо, как когда-то давно дело Дрейфуса. В те времена закон был суров, но он закон. Авенира Харитонова расстреляли сразу же после суда. Но у него осталась синяя папка – он не успел продать её. В этой папке лежали некие документы, с какими-то страшными тайнами – как Недобежкин теперь понял – именно о «Густых облаках». И вот эту папочку как раз и должен был прихватить Интермеццо. Ради неё он устроил это глупое ограбление, при котором ничего не пропало. Ведь Муравьёв заставил Харитонова провести ревизию склада. Да, Светленко разбил, да он раскидал – но не взял ни зги. А наверное, только её, папку… - Вот что, Муравьёв, - Недобежкин взял себя в руки, не желая выдавать сущность секретного расследования по тридцать седьмому делу. – Сидоров у нас специалист по Интермеццо. Он все его трюки наизусть знает. Сейчас мы его вызовем и проконсультируемся. ========== Глава 42. Арест Мезенцева. ========== Капитан танкера «Андрей Кочанов» Сергей Борисович сидел в тесной одиночной камере. К нему никто не заходил – только в окошечко просовывали миску с вермишелью «Мивина». Сергей Борисович уже потерял счёт времени в этой тесной каморке без окон с толстой, задраенной дверью. А на нарах у него уже скопились небольшие штабеля из пустых пластмассовых мисок. Он, то ли от стресса, то ли, отчего-то ещё забыл, или не понял, что их нужно отдавать назад. Сергей Борисович, чтобы не сойти с ума от тишины и одиночества, бродил по камере кругами и декламировал тексты песен. Петь он не умел, вот и читал их, как стихи – громко и с выражением. Вот и сейчас, когда в огромном замке повернулся огромный ключ, он был занят тем, что декламировал песенку «Во поле берёзка стояла». К нему в камеру не спеша вдвинулся человек в сером костюме. Он постоял и подождал, пока капитан закончил цитировать куплет. А потом – три раза хлопнул в ладоши, изобразив аплодисменты, и с деланным пафосом изрёк: - Превосходно! В вас погиб артист! Вы могли бы играть Гамлета! Сергей Борисович не ожидал, что кто-то к нему войдёт и заговорит с ним. Он вздрогнул, задел локтем верхнюю миску и свернул все миски на пол. - Ничего, - улыбнулся его «гость». – От вас никто не требует поддержания образцового порядка. Тут есть, кому заниматься этим. Я от вас хочу получить лишь один ответ на один вопрос: вы знали, что находилось в папке, которую вы должны были передать на судно «Треска»? - Нет! – заплакал разжалованный в узники капитан. – Я ничего не знаю! Я только исполнитель! Это всё Мезенцев! Это он, толстый крот, приказал топить корабли, а я об этом – ни ухом, ни рылом! Брюхом своим клянусь, что меня бы зажмурили, если бы я хоть краем глаза заглянул бы в эту вашу папку! - Отлично, вопросов нет! – довольно улыбнулся человек, которого звали Генрихом Артерраном, и он был следователем по особо важным делам. – Собирайтесь. Сейчас вы отправитесь в небольшой вояж. Вопросы есть? - Что? Куда? – перепугался Сергей Борисович. – Я никуда не поеду. Я не хочу, чтобы вы зарыли меня в лесу! - Вопросов нет! – сурово отрезал Генрих Артерран и покинул камеру. Тот час же на смену ему явились двое в чёрном, такие, каких Сергей Борисович по началу принял за пиратов. Они грубовато схватили бывшего капитана под руки, определили в наручники и вытолкнули в тесный дворик, где поджидал чёрный микроавтобус. В этот микроавтобус и попросили Сергея Борисовича войти, пихнув его в спину дулом автомата. «Андрей Кочанов» не встретился с «Треской» и не прибыл в порт назначения. Люди Мезенцева ждали всю ночь, чтобы встретить Сергея Борисовича. Капитан слишком много знал, и господин Росси отдал насчёт него такой лаконичный фатальный приказ: - Редуцировать! Но Сергей Борисович пропал в море и поэтому – снова провал. Мезенцев несколько раз пытался связаться с капитаном танкера. «Андрей Кочанов» молчал. Мезенцев курсировал по кабинету, обдумывая сложившуюся ситуацию. Он понимал, что его предприятие уже на грани фиаско. Не хватало ещё, чтобы наполненный до краёв чужой нефтью танкер сцапали пограничники. Или он затонул, что тоже плохо. Наверное, ещё хуже, чем арест. «Почему всё свалилось именно на меня? – недоумевал директор. – Что я теперь скажу боссу? И чем, извините, заплачу за эту дурацкую потерянную нефть?! Такие громадные деньги можно получить, если разве что добровольно продаться в рабство!» Горькие мысли развеял навязчивый стук в дверь. Даже не стук, а барабанная дробь какая-то! - Войдите! – устало бросил Мезенцев, и опустился в мягкое кресло. Дверь не открылась – распахнулась – и на пороге показался весь перепуганный, отдувающийся секретарь. - Чего тебе, Сомов? – удивился Мезенцев. - Фёдор Поликарпович, - задыхаясь, выговорил Сомов. – Там… милиция. - Милиция? – ещё больше удивился Мезенцев. – Что им нужно? - Они сказали, что уже арестовали Сергея Борисовича… - промямлил секретарь. – И теперь идут сюда… - Арестовали?! – Мезенцев выпрыгнул из кресла и обалдело уставился на Сомова. – Что значит – арестовали?! - Ага… - тупо кивнул Сомов. – Я еле вырвался, чтобы вас предупредить. - Я пропал! – пискнул Мезенцев, схватившись за голову, и плюхнулся в кресло. Однако, маленький, худенький секретарь Сомов обладал огромной выдержкой и самообладанием. Он никогда не впадал в панику. А из любой ситуации искал рациональный выход по типу «овцы сыты и волки целы». - Вызвать охранников? – тихо спросил Сомов. – Пока отбиваться будут, вы под шумок и выскочите, а? - Делай, что хочешь… Мне уже ничего не надо! – канючил Мезенцев, уткнувшись носом в стол. Сомов сочувственно покачал головой. Потом достал мобильный телефон и позвонил. - Лобода, бери остальных, и – к Мезенцеву. Постарайтесь обойтись без трупов, - коротко сказал секретарь в трубку. За дверью послышался гомон, выкрики и топот бегущих ног. Спешившая к директору милиция наткнулась на подоспевшую охрану. - Фёдор Поликарпович, давайте быстрее, в окошко! – Сомов схватил плачущего Мезенцева за руку и повёл к окну. - Я пропал, пропал!.. – причитал директор и колотил кулаками в пластмассовый подоконник. Опять покачав головой, секретарь открыл рамы и раздвижную решётку, подтолкнул Мезенцева: - Вылезайте же, Фёдор Поликарпович! В коридоре между милицией и охраной, таки, возникла перестрелка. Одна пуля пробила деревянную дверь кабинета и врезалась в стенку над головой Мезенцева. Осколки облицовки и кирпича брызнули прямо в директора. - Ой! - Вылезайте, вылезайте! – подгонял Сомов. Мезенцев занёс правую ногу и поставил её на подоконник. Секретарь всячески помогал грузному директору: подпихивал его, подсаживал. С такой помощью Мезенцеву, всё-таки, удалось взгромоздиться. Дверь таранили. И она не выдержала. В кабинет влетели двое в камуфляже и в масках. На их куртках большими буквами значилось: «Беркут». За ними бежал Лобода, здоровенный краснощёкий детина, бритый налысо, с глуповатым взглядом. - Быстрее, быстрее, поторапливайтесь! – секретарь, буквально, толкал Мезенцева в спину. Директор никак не решался вылезти на пожарную лестницу: он боялся высоты. Лобода, что было сил, орудовал бейсбольной битой, шибая «беркутов» по каскам. Не стрелял: приказано было обойтись без трупов. Но один «беркут» изловчился, зашёл сзади и ударом дубинки поверг Лободу на землю. Группа захвата ворвалась в кабинет. Тут же Мезенцев, наконец, перевалился с подоконника на пожарную лестницу. Лестница затряслась и задребезжала под ним. Порыв ветра растрепал волосы. - Ау! – взвизгнул директор, и перелез обратно, на подоконник. От страха ноги стали ватные, и Мезенцев скатился на пол. Сидя на полу, он увидел, что его верного секретаря уже держали двое. Слабенький Сомов не мог сопротивляться крепким «беркутам». На его цыплячьих ручках щёлкнули наручники. Ещё трое выводили скрученного Лободу. Остальные охранники лежали лицом вниз, раскинув ноги и держа руки за головой. Вокруг директора стояло человек семь, наставив на него автоматы. Мезенцев так и не встал с пола. Сидя на ламинате и глупо моргая, он поднял руки вверх. - Я пропал!.. – снова повторил он. - Похоже, что да, - из коридора пришёл человек в элегантном сером костюме и в тёмных очках. – Пропал. - Я не хочу в тюрьму… - всхлипнул Мезенцев. - Ну, хочу – не хочу… Это уже эмоции. А перед вами – объективная реальность, – человек в сером костюме прошёлся перед директором. Разглядывая статую Венеры в углу кабинета, он заметил: - Любовь к искусству – признак интеллекта. Чего я у вас не замечаю, - он в упор посмотрел на Мезенцева, заставив его сжаться в комок. – Не хочешь в тюрьму? А она по тебе стосковалась. Вопросы есть? - Я пропал... Я не хочу в тюрьму! – зарыдал директор. - Вопросов нет. Уводите.