Текст книги "G.O.G.R. (СИ)"

Автор книги: Анна Белкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 198 страниц)

- Погиб Парамон Феоктистович, - всплакнула одна женщина, вытерев платочком слёзы. Пётр Иванович узнал от соседей, что дом «Парамона Феоктистовича» загорелся сегодня днём. Пожарные говорили, что взорвался газовый котёл. Тело хозяина нашли в руинах дома обгоревшим да неузнаваемости. Что же это получается? Сам Николай Светленко просто так взял, и погиб от взрыва какого-то котла дурацкого?! Нет уж! Просто он, наверное, вычислил слежку Сидорова, и сам дом спалил, чтобы скрыться. А насчёт тела – он специально подложил кого-то, как Жоффрей де Пейрак. Может быть, бомжа, а может быть, какого-то пьющего соседа! Сидоров осматривал остатки гаража, который сгорел вместе с домом. Горелые доски, хлам какой-то... Стоп! Он же был внутри железный, сержант сам видел... Машины, кстати, тоже не было. - Обвёл он нас с тобой, - заключил Пётр Иванович. ========== Глава 35. Тайна Крекера. ========== Карпец никак не желал колоться. Он упрямо бормотал о том, что не брал из архива дело Светленко, о том, что и в глаза не видел денег, и о том, что уж точно не продавал никому никаких дел. И вообще, выглядел он как-то странно, как зачарованный какой-то, что ли... Матрёшкин не смог от него добиться ни слова. Пётр Иванович тоже приезжал, посмотрел на старшего лейтенанта. Карпец был совсем унылый, под глазами – синяки от недосыпа. - Я ничего не продавал, - твердил он. - Ну вот, - сказал Матрёшкин – Он только это и повторяет. Никак не могу добиться ничего. Хоть «слоника» на него напяливай... Но не могу же я друга - «слоником», да и противогаза у меня нету... Серёгин глянул на сидящего перед ним Карпеца. Тот пространно моргал пустыми глазами. - Ой, не нравится он мне, - вздохнул Пётр Иванович. – Какой-то он «забацанный», понимаешь... Как будто загипнотизировал кто, что ли. Не поможет здесь твой «слоник». Его в больницу надо отвезти и пригласить психиатра. - Вы думаете? – удивился Матрёшкин. - Я уверен, - подтвердил Пётр Иванович. – Я однажды расследовал один случай, там цыганки гипнотизировали и обворовывали людей. Так вот, потерпевшие точно так же выглядели. Тоже, вот так моргали и повторяли одно и то же, когда допрашивать начинаешь. - Но, так, он нормальный был, шутил даже... – неуверенно протянул Матрёшкин. - Есть такое понятие, как выборочный гипноз, - возразил Серёгин. – Потерпевший ведёт себя как обычно, а вот когда ему начинают задавать определённые вопросы – отвечает то, что ему внушили. Он впадает в транс при определённых обстоятельствах, которые определяет гипнотизёр. А когда эти обстоятельства исчезают, потерпевший возвращается к нормальной жизни. Матрёшкин без лишних разговоров вызвал врачей. Он и не представлял, что на свете существует этот самый, «выборочный гипноз»... А потом, напуганный убийством Гарика, раскололся Крекер. Преступник начал стучать в дверь камеры и кричать, что хочет дать показания. Когда его привели в кабинет Петра Ивановича, он выглядел серьёзным, не отпускал более шуточек и не пытался ни рисовать рога фотороботам, ни мастерить голубей из документов. Он смотрел на Серёгина, и говорил медленно, с расстановкой: - Девочку похитил Додик. А меня просто попросил за ней присматривать. Ну, за гонорар, конечно. Додик хотел получить диски майора. А за четыре штуки баксов вы уж меня простите – это я от себя добавил, потому что знаю, что Додик только обещает деньги, но не платит. Вот та вот «деревня», где Додик хату снимал у бабульки – это просто «явка», а вот живёт он в центре. Улица Розы Люксембург, дом семьдесят один, квартира два. Это я точно знаю. Мы с Витькой в техникуме вместе учились, он меня в гости к себе приглашал. У него ещё любовница есть – Катюха, она с ним живёт, потому что иначе Додик её уроет. Она знает слишком много. Раньше Додик работал сантехником, но потом ему это надоело почему-то. Он в бандиты подался... А ещё Додик однажды попросил меня вот что сделать. Я должен был прийти вечером под магазин «Дик» и передать деньги одному чуваку. Деньги мне Додик дал. А чувак мне папку, так, сунул, деньги схватил и смылся. - Что за папка? - Дело какое-то. Додик у меня его отобрал, и велел помалкивать. - Какой из чуваков? Пётр Иванович выложил на стол несколько фотографий. Среди них были три рецидивиста, Брэд Питт, Гельмут Коль, Дима Билан, Павел Астахов и Карпец. Крекер, не задумываясь, схватил Карпеца. - Этот чувак, - заявил он. - Понятно, - протянул Пётр Иванович. – А кто мог Синицына похитить? - Ну, Додик мог похитить, - ответил Крекер. – Додик всё может сделать, если ему прикажут. И ещё я знаю кое-что про пещеры у Гарика в подвале. Додик заставлял меня в них лазить, а там так холодно, сыро – брр! Я вылез и больше не полезу. - А зачем Додик просил тебя лезть в подземелье? - Там какие-то сокровища где-то спрятаны. Додик меня заставлял их искать. - Так, - Пётр Иванович встал из-за стола. – Нужно ехать к Додику. Как положено, с Самохваловым. Если его не окажется дома – устроим засаду. Но схватить надо обязательно. ========== Глава 36. Битва и победа. ========== Додик жил в новом доме. Дом – шестнадцатиэтажный, похожий на прилепившиеся к скале ласточкины гнёзда. Квартиры в нём построены по евростандарту: с трёхметровыми потолками и метровыми дверными проёмами. Большие раздельные комнаты, встроенная мебель, полотенцесушители, ниша для стиральной машины... Жилище рассчитано на богачей. Во-первых, чтобы купить такую квартиру нужно не меньше полумиллиона долларов, а во-вторых – квартплата. Квартира Додика на первом этаже – такая, вот, мини-вилла с застеклённой верандой, с собственным входом и двориком. Такие апартаменты называются «дабл», потому что там две кухни, две ванные, два санузла, два холла и шесть комнат. Вот, оказывается, как жил Додик. Один (любовницу можно не считать) в таких хоромах! Не то что, бывает, семья из пяти человек в малосемейке ютится!.. Группа лейтенанта Самохвалова оцепила дом. Они спрятались, чтобы их было не видно. Пётр Иванович и Сидоров зашли в подъезд. У стены притаились трое спецназовцев. Серёгин постучал в высокую железную дверь, потому что звонка нигде не было видно. - Кто там? – спросил тоненький голосок, какой-то забитый весь, дрожащий. - Скажите, пожалуйста, - отозвался Сидоров. – А Витя дома? Голосок промычал что-то. За дверью послышалась возня, бормотание. - Нет, - крикнул за дверью тот же голосок. – Он ушёл куда-то... Дома, «гусь хрустальный», никуда не ушёл! Надо брать. - Отжимайте дверь, - скомандовал Пётр Иванович шёпотом. – Только тихо. Двое спецназовцев взялись за дверь по бокам, чтобы потом отнести в сторону, третий подсунул под неё домкрат. - А когда он будет, вы не знаете? – нарочито громко спросил Сидоров. - Нет. - Пришлите подкрепление, - сказал Пётр Иванович в рацию. – Мы заходим. - А вы не могли бы открыть дверь, - попросил Сидоров, – А то через порог не разговаривают – поссоримся! - Нет. - Готовность номер один, - сказал Пётр Иванович. Дверь была почти что, снята. Подкрепление из пяти человек поднималось по лестнице. - Вперёд! Дверь оттащили в сторону. И в квартиру ворвались пятеро вооружённых бойцов. Додик ел. На широком столе перед ним стояли тарелки, доверху набитые всякими деликатесами. Любовница Катя – это она отвечала тоненьким голоском – с Додиком не ела: она должна была сама покупать себе пищу. А денег у неё было не много... Почувствовав, что что-то неладно, Додик бросил окорок в красный соус, заляпав скатерть, и побежал через второй холл на веранду, чтобы через собственный выход выскочить на улицу. Катя заперлась в ванной. - Стоять, ни с места! В квартиру полетела шашка со слезоточивым газом. Размазывая по лицу слёзы, кашляя, Додик ломанулся в дверь запасного выхода. Но во дворике его тоже поджидали. Засадив кулак в первое, попавшееся на пути лицо, Додик захлопнул дверь и кинулся назад, в квартиру, разыскивая на ходу пистолет. Но оружия нигде не было. Как загнанный зверь, преступник, топая, метался по комнатам, натыкаясь на бойцов Самохвалова. Бандит пытался драться, бросался в них, чем попало: вазами, книгами, даже музыкальный центр швырнул. Гонимый преследователями, Додик метнулся на кухню. Схватив со стола сверкающий, острый тесак, он приготовился защищаться. Даже, если придётся всех перерезать! Дверь второго входа тоже сняли. Бойцы спешили со всех сторон. У самых ног Додика разорвалась ещё одна шашка. В глазах защипало, в горле запершило. Ослеплённый, Додик слышал шаги преследователей и тыкал тесаком наугад, прислонившись спиной к серванту с посудой. Откуда-то прилетел кулак, угодив Додику в глаз, отбросив его в сторону. Бандит зацепил сервант, посуда полетела на пол. Однако он сумел удержаться на ногах, ещё и пнул кого-то. Но потом возник чайник. От удара у Додика зазвенело в голове, и он повалился ничком, выронив тесак. Тут же на него насели, заломили руки, надели наручники. Додик дёргался, ругался, но освободиться не мог. В ванной тихо плакала Катя. ========== Глава 37. Додик. ========== Додик сидел на стуле, притихший, бледный, с подбитым глазом. Глупо таращился по сторонам и говорил, что ему пора на работу. Перед ним, на столе Серёгина в специальном пакете лежал тот самый тесак, которым Додик пытался защищаться от спецназа. - Я сантехником работаю… - мямлил Додик и тёр кулаком слезящиеся глаза. - Слезоточивого газа накушался! – хихикнул Сидоров и протянул арестованному носовой платок. – На, не вытирай руками – хуже будет! Додик выхватил платок и приложил его к правому, подбитому глазу. - Бить не будете? – деловито поинтересовался он. - Не будем, - ответил Пётр Иванович. – Если, конечно, сам не напросишься. - А чего мне? – якобы удивился Додик. – Я – честный сантехник… Не знаю, чего вы меня прихватили?.. Ой! – он вдруг сморщился и схватился за подбитый глаз. – Чайником меня кто-то из ваших навернул… И газ этот дурацкий! - Ты уж прости, - протянул Сидоров. – Иначе бы не вышло – убежал бы. - Ну да, сантехники живут только в элитных квартирах, - сказал Пётр Иванович. – Будешь рассказывать? - А как же? – ответил Додик. – Мне скрывать нечего! Я – человек честный. - Сейчас, наверное, будем бить, - тихо сказал Сидоров, услышав очередное враньё Додика. - Чш-ш! – шикнул на сержанта Серёгин. Тот что-то буркнул недовольно, отошёл в сторону и уселся на свободный стул. А Пётр Иванович, вооружившись ручкой и бланком протокола, обратился к арестованному: - Фамилия? - Додин Виктор Герасимович, - с готовностью ответил Додик. - Та-ак, - протянул Серёгин, записывая, и снова спросил: - Где работаем? - Да, сантехник я! – в который раз выкрикнул Додик. - Сантехник… - повторил Пётр Иванович. Заполнив «шапку», следователь перешёл к большой графе «Показания». - А знаком ли ты с гражданином по фамилии Белов? – спросил он, в упор посмотрев на арестованного. - Неа, - замотал головой Додик. – Впервые слышу! - Врёшь! – выкрикнул Сидоров, вскакивая со стула. - Чш! – ещё раз шикнул Серёгин. - Ну, ведь, врёт же! – обиделся сержант. - Не вру, не вру! – заволновался Додик. - Врёшь, - заключил Серёгин. – Я сам за тобой наблюдал. Да, и видел, как ты, Додик, разговаривал с Беловым в пивбаре под названием «Корчма», пренеприятнейшее местечко, скажу я вам. А в аварийном бюро я узнал, что сантехником ты уже три года, как не числишься. - А? – до этого уверенный в своей неуязвимости, Додик перепугался, смотрел выпученными глазами. - И не смотри так, - продолжал Серёгин. – Белова мы задержали, и он всё про тебя рассказал. А тебе остаётся только дополнить. Кстати, ты не знаешь, кто это его пристрелил у нас в КПЗ? Додик сразу же растерял весь боевой пыл. Больше не пытался ни напирать, ни оправдываться, а только сидел неподвижно, смяв в правой руке носовой платок, и тихонько ныл: - Му-у-ы… Потом замолчал, уставился в пол, задумался. - Я помогу следствию! – внезапно бодренько изрёк он. - Вот и хорошо, - кивнул Пётр Иванович, и спросил: - Кто такой шеф? - Иначе, бить будем! – добавил Сидоров. На этот раз Серёгин не шикнул, а многозначительно добавил: - Именно. - Ладно, - сказал Додик и откинулся на спинку стула. – Знаете, я уже и сам не знаю, что там за шеф такой. - Правда? – удивился Пётр Иванович. – А Гарик сказал, что ты лично знаком с шефом. - Да, - подтвердил Додик. – Но только, был знаком. Раньше у меня был один шеф – Сумчатый его звали. - И что же с ним случилось? - Ничего. Только он теперь – не шеф. Там какие-то американцы появились… И, в общем, Сумчатый теперь сам у них – шестёрка на побегушках. И ещё Утюг, и Чеснок, они теперь тоже на них работают. - И кто они, эти Утюг и Чеснок? - Наши бывшие конкуренты и враги. - Имена, фамилии? - Не знаю. У нас никто не говорит имена – только клички. - Точно? – Сидоров встал и пересел на другой стул, поближе к Додику. - Угу, - кивнул тот. - И что это за американцы такие? - А я и не знаю даже… - мрачно ответил Додик. – Крутые… Всех подминают. Они никогда не показываются, только руководят. - И это тебе американцы приказали старые машины доставать? - Ага! – закивал Додик. – Они, они. Американцы. Раньше я киллеров вербовал для Сумчатого. Но они сказали, что я слишком тупой для этого, и сначала хотели от меня совсем избавиться. А потом придумали эти машины. - А для чего они их придумали? - Перепродают? – вставил Сидоров. - Да, не, - ответил Додик. – Они на них новые номера цепляют, перекрашивают, меняют старые моторы на новые. А потом какой-то ихний «жук» едет и убирает авторитетов разных, кого прикажут, понимаете? - А как же не понять? – сказал Пётр Иванович. – Что за «жук»? - Американский «жучила», - ответил Додик. – Я не знаю, кто это. Но знаю, что это он в «Дубке» застрелил этого, как его?.. Забыл… Ну, в законе. - Понятно, - кивнул Серёгин. - А потом, - продолжил Додик, - из машины вытаскивают новый мотор, ставят тот, что был и бросают где-нибудь. «Так я и знал! – подумал Пётр Иванович. – Всё сошлось. Утюг, Чеснок, Сумчатый. Нужно узнать, кто такие». - Расскажи-ка нам про Сумчатого, - сказал следователь. - Сумчатый – мой шеф… Ой… - Додик запнулся. – То есть, бывший шеф. Как его зовут, я не знаю. Меня с Сумчатым ещё давным-давно познакомил Дантист… - Кто этот Дантист? - У Дантиста настоящая фамилия – Зубов… - Так, Зубов, хорошо, - Серёгин усиленно работал ручкой. – Где живёт этот Зубов? - Раньше жил на Калинкино, - ответил Додик. – А сейчас… Дантист пропал. - Пропал? - Ага, - кивнул Додик. – Американцы, наверное. Они говорили, что Дантист слишком медлительный. - Опиши мне Сумчатого, - сказал Серёгин. - Он – толстяк со шрамом на левой щеке, - быстро ответил Додик. – Носит очки от близорукости и ездит на шестисотом «Мерседесе» чёрного цвета. - Ты не про «Мерседесы», а про Сумчатого рассказывай! – в который раз вмешался Сидоров. - А, про Сумчатого… - сконфузился Додик. – Он жил – Любавина, сорок. В частном коттедже. А потом продал его и съехал, не знаю пока, куда. Но узнаю обязательно. Вы же знаете, я готов активно помогать следствию, - широко улыбнулся Виктор. – И мне известен один большой-большой секрет. Додик встал и подался вперёд, ближе к Серёгину, перейдя при этом на таинственный шёпот. Сидоров, на всякий случай, подошёл с наручниками, чтобы, если что, утихомирить словоохотливого преступника. - И что это за секрет? – спросил Серёгин. - Я знаю, что случилось со следователем прокуратуры Синицыным, - загадочно прошептал Додик. – Однажды Дантист, он тогда ещё не пропал, разнюхал где-то, что американцы собираются убрать Синицына. Чтобы не рыл, понимаете? - И после этого Дантист исчез? – вставил Сидоров. - Ага, - кивнул Додик. – Вы представляете, он мне рассказал, и на следующий день – фью-ить! – сгинул! Так, это не всё. Я там случайно подвернулся. Я в тот же магазин ходил, что и он. В «Засядько», там хлеб дешёвый. И шёл назад тоже за ним. Но я ещё за пивом зашёл в «Родник», есть там такой, в подвале. И отстал чуток от Синицына. А потом увидел типа какого-то. Он сигаретку у Синицына стрелял. Но я догадался, что что-то не так. Вспомнил Дантиста и – спрятался. Залёг в кучу листьев. Я понял, что тот типочек и есть американский «жучила». Он прижучил Синицына, а потом затащил в машину и уехал. Я знаю, что это была за машина. Я сам угнал эту «Волгу». - Где и когда это случилось? - В позапрошлый четверг… Я не знаю, как называется эта улица, но там – больница и парк, а потом пятиэтажки начинаются. И тротуар очень плохой. - Ясно, перекрёсток Владычанского и Краснофлотской! – выкрикнул Сидоров - Тише, Саня! – сказал Пётр Иванович. – И как выглядел «жучила»? - Темно там было. Морду не заметил. Видел, что тощий такой. Ростом с меня, примерно. Это он, наверное, Гарика кокнул. Больше некому. Серёгин нашёл на столе фоторобот Николая. Подсунув его под нос Додика, он спросил: - Это – «жучила»? Додик долго изучал Колины глаза, нос, рот, уши... Раздумывал, говорить ему, или лучше промолчать. Потом решил говорить, потому что испугался, что его он тоже прижучит в КПЗ, как Гарика. - Это он, - изрёк Додик. – Он знает всех американцев.