сообщить о нарушении
Текущая страница: 154 (всего у книги 198 страниц)
- Скорее всего, жулик, который решил нажиться на дурняк! Нет, аристократы такими, как ты не бывают, они бывают такими, как я! Я мог бы выкинуть тебя на снег, или сбросить в ущелье, чтобы ты не лопал наши запасы. Но пока что я не буду этого делать. Завтра же ты отведёшь нас в твой монастырь, и мы его хорошенечко потрясём. Но, смотри: если околпачишь – мы тебя прямо тут на кол усадим! – плотоядно пообещал этот нацистский ограниченный олух и даже щёлкнул зубами. – И не раскатывай губу: я всё равно не верю в то, что ты – барон!
Ишь, какой – на кол усадит, Дракула-недомерок! Генрих Артерран в душе смеялся над ним. Кишка у тебя, приятель, тонка против тех знаний, которыми наградили Артеррана монахи, и технику О-Цзинь тебе не победить ни за что!
Ночевал Генрих Артерран в тёплой палатке, сытый и под одеялом. Но утром его разбудили пинком.
- Поднимайся! – каркнул тот самый глупый командир, не расставаясь с дурацким стеком. – И готовься ёрзать на колу! – это, наверное, у него такой сарказм.
Генрих Артерран совсем не боялся его. Он встал не спеша, поел не спеша и не спеша собрался. Несмотря на снега и туманы, Артерран отлично запомнил дорогу к монастырю, поскольку был уверен, что вернётся сюда снова – не за золотом, за существом.
- Нужно лезть в горы! – предупредил он напыщенного командира. – Как ваши люди – осилят?
- Не сомневайся! – бросил тот, картинно убирая почти бесцветный чуб. – Только смотри – будешь топтаться кругами – сядешь на кол!
Вот, заладил: «Кол, кол»! Как будто бы ничего больше не знает и не умеет. Одно слово – олух!
В планы Генриха Артеррана не входило топтание кругами. Он сам хотел побыстрее добраться до Туерина. К сожалению, и в нём взыграла алчность, он хотел заполучить существо.
Напыщенный командир не ошибся: подъём в горы не составил большого труда для его здоровенных гориллообразных солдат. Да и сам достаточно ловко карабкался, как паук, цепляясь за страховочный трос. Солдаты без особых усилий тащили тяжёлое снаряжение, им повезло, что гора не подкинула ни буран, ни лавину, и к вечеру сквозь туманы и снега показались остроконечные верхушки красных крыш Туерина.
- Вот он! – торжествующе объявил Генрих Артерран, показав на эти верхушки. – Осталось совсем недолго идти, и сокровища ваши!
Командир всмотрелся вдаль, различил сверкающие под красным заходящим солнцем шпили и довольно хохотнул:
- Да, действительно, что-то есть… Молодец, получил шанс выжить!
К стенам монастыря подобрались глубокой ночью. Туман рассеялся, пространство вокруг освещал лишь искристый снег, огромная горная луна да холодные белые звёзды. Мороз трещал, и снег под сапогами скрипел, как крахмал. Командир поднял острое лицо и глянул вверх, на закрытые главные ворота, которые казались неприступными.
- Гранатами не взять! – сухо оценил он и отдал короткий приказ:
- Готовьте динамит – будем взрывать!
Монастырь снаружи никто никак не охранял. Генрих Артерран ещё когда жил в нём, заметил, что на ночь монахи забиваются спать, надеясь, видимо, на прочность стен и крепость ворот. Но солдаты натащили до ужаса много взрывчатки. Они рыли в снегу ямы, закапывали динамит и взрыватели у основания ворот, с помощью верёвок лезли вверх и закрепляли взрывчатку по периметру.
- Профессионалы! – оценил напыщенный командир, наблюдая за чёткой слаженной работой своих людей. – Не пройдёт и получаса, как этих хлипеньких воротишек тут не будет!
Да, очень может быть, что ворота не выдержат взрыва и вывалятся, открыв доступ в монастырь. Однако возможно, что заряда не хватит: слишком уж толстые они, монастырские стены.
Солдаты закончили с динамитом где-то минут через двадцать. Они все отошли от ворот подальше, опасаясь, как бы при взрыве их не накрыло ошмётками, и залегли в снег.
- Падай давай! – подогнал Артеррана командир и тоже улёгся, закрыв руками свою безмозглую головёнку.
Генрих Артерран последовал его примеру, лёг на холодный колкий снег и опустил лицо вниз.
Взрыв килограммов динамита, прогрохотавший в снежной тёмной тишине, был сродни грому громовержца. От неистового гула, потрясшего, казалось, даже космос заложило уши, страшно заболело в голове, и задрожали горы и равнины. Столбы снежной пыли и промёрзших камней взметнулись ввысь, обрушились ледяным градом…
Генрих Артерран схватился за свои несчастные оглохшие уши, припал к холодной земле, насколько смог, а вокруг него всё сыпались и сыпались обломки, глыбы льда и снежные комья…
- Вставай, готово! – голос раздался откуда-то издалека, словно бы сквозь плотную ватную завесу, и тяжёлый кулак больно ткнул в плечо. – Готово!
Генрих Артерран разлепил глаза. Снежная пыль всё крутилась в воздухе, закрывая звёзды, и в ней высилась высокая плечистая фигура командира. Немец смотрел вперёд, на монастырь, Генрих Артерран тоже посмотрел и увидел, что вместо ворот зияет чёрная дыра, куда врываются оскаленные и вооружённые солдаты. Из-под их сапог летели снежные плюхи, они рычали, стреляли вперёд. Генрих Артерран ожидал смертельного боя с наделёнными суперсилой монахами. Но ничего такого не произошло. Монахи являли собой абсолютный парадокс: непобедимые днём, они оказались совершенно беспомощны ночью. Их даже не убивали, а просто собрали всех, сонных, в зале для медитаций.
Командир вступил в захваченный храм с видом Цезаря-триумфатора. Бросив высокомерный взгляд на побеждённых и пленённых монахов, он приказал солдатам искать сокровища. Генрих Артерран топтался в сторонке и чувствовал себя предателем, ведь эти монахи почти полгода кормили, поили его и к тому же – учили своим премудростям, а он оказался неблагодарным шакалом и навёл на них вот этих вот фашистов. Тут к нему подошёл солдат и объявил:
- Руки вверх! – его голос эхом понёсся к высокому потолку.
- Это ещё почему? – удивился Генрих Артерран и воззрился на командира, который самодовольно поигрывал стеком.
- А ты тоже в плену! – выплюнул командир. – Я тебя выпущу, как только мои люди найдут твои денежки!
- Но… - начал Генрих Артерран, зная, что денежки не так-то просто найти.
- Молчать! – громыхнул командир. – А то расстреляю!
Да уж, грозно. Генрих Артерран пока решил помолчать. Если хотят – пускай мучаются, лазают, ищут. Он-то знает, что ничего у них не выйдет. Потом, когда они устанут искать вчерашний день и приползут с пустыми руками – он раскроет им тайну подвала. А сейчас – хорошо, он помолчит.
Солдаты лазали по монастырю несколько часов и естественно – не нашли ничего, кроме скудных монашеских пожитков. Командир кипел кастрюлей, видя, как солдаты возвращаются ни с чем.
- Ну, где же твоё золото?? – напустился он на Артеррана и замахнулся стеком, целясь отхлестать его по лицу. – Околпачил? Готовься на кол!
Генрих Артерран выпустил на лицо саркастическую усмешку и спокойно сказал:
- Оно в подвале, а дорогу туда вы без меня никогда не найдёте. Можете сажать на кол – останетесь ни с чем!
- Чёрт! – плюнул командир. – Проклятые собаки! Тут нет подвалов, не трави баланду! – надвинулся он на Артеррана и опять замахнулся.
Генрих Артерран оставался спокоен, как Будда, чьи законы он терпеливо тут, в монастыре изучал. Он выдержал интеллигентную паузу и авторитетно заявил:
- Вы должны идти за мной, только я могу вам показать дорогу. Я же говорил, почему вы не слушаете?
- Ну, давай, барон, веди! – уступил командир и опустил свой «страшный» стек. – Но помни: набрешешь – кол!
- Ну, ладно, кол так кол, - не без сарказма согласился Генрих Артерран.
Он полез в карман и достал оттуда тряпку. Сложив её так, что получилась повязка, Артерран навязал её себе на глаза.
- Эй, ты что творишь? – не понял командир и даже наставил на Артеррана свой грубый автомат.
- Тут было темно, когда я спускался в подвалы, - пояснил Генрих Артерран, завязывая тряпку в тугой узел у себя на затылке. – Я использовал двигательную память, чтобы запомнить путь.
- Сумасшедший! – буркнул командир, но и теперь не отказался пуститься на поиски несметных богатств, что скрывались за стенами сего варварского капища. Он даже забил автомат за спину – Генрих Артерран не видел этого, а определил по звуку.
Лишившись на время глаз, Генрих Артерран смог легко ориентироваться в серпантине поворотов. Он не видел побочных ходов, он положился на свою двигательную память и всякий раз поворачивал именно там, где надо. Тупой самодовольный командир топал Артеррану в затылок, то и дело подгонял его дулом в спину и рычал, плюясь проклятиями, что они идут слишком медленно. Генрих Артерран абстрагировался от него – пускай себе рычит и плюётся на здоровье, ведь интеллекта у этого вояки ни на грамм – один длишь тупорылый апломб.
- Эй, умник, ты пришёл в тупик! – раздался вдруг над ухом преисполненный злобного сарказма выкрик глупого нациста, и Генрих Артерран понял, что не сбился с пути, а пришёл как раз туда, куда нужно.
- Мы на месте! – сказал Артерран и сдёрнул повязку.
Прямо у его носа, освещённый резким светом немецких фонарей, торчал из каменной кладки рычаг. Генрих Артерран протянул к этому рычагу руку и опустил его вниз. Командир даже попятился, когда монолитная и неприступная с виду стена с гулом сдвинулась, образовав тёмную брешь.
- Ну-ну! – одобрил нацист и снова ткнул Генриха Артеррана дулом идиотского, обезьяньего своего автомата. – Шагай, барон!
Генрих Артерран снова надвинул повязку, ведь после потайного входа опять начинался серпантин. Нужно было найти карликовую лестницу, и Артерран вновь положился на свою феноменальную двигательную память. Пройдя некое большое расстояние, Генрих Артерран выполнил поворот, и его нога опустилась на узкую ступеньку. Вот и лестница. Фашисты, которых он ведёт за собой неприятным хвостом, ропщут и злятся, ведь ступенечки малюсенькие, а у них – лапищи снежного человека.
- Это что – ловушка? – недоумевал над ухом Артеррана командир и агрессивно пихал его в спину дулом. – Ты куда меня завёл, Сусанин??
Сусанин был русским – крестьянин, который привёл польскую армию в непролазные топи болот. Генрих Артерран даже удивился тому, что нацист знает историю русских. Возможно, он не такой уж и тупой, каким кажется на первый взгляд…
- Я тут проходил, - лаконично ответил командиру Артерран, не прекращая движения вперёд.
Нацист только кашлянул и Генрих Артерран снова почувствовал стальной толчок в спину. То, что путь пройден, Генрих Артерран понял, когда сквозь его повязку пробился светлый луч. Он сдвинул тряпку на лоб и увидел впереди тот самый свет, который сочился из «пещеры Сезам». Нацисты выпускали восторженный вопли и разевали рты, когда увидели высоченную пятиугольную арку, что служила входом в эту фантастическую сокровищницу. Даже командир – и тот отвалил челюсть.
Завидев россыпи золотых сокровищ, солдаты словно бы превратились в зомби. Они падали на колени и начинали фанатично грести золото, пригоршнями пихая его во все свои карманы. Они ничего и никого вокруг себя не замечали, роняли оружие, скидывали каски и наполняли их всё тем же золотом. Держал себя в руках один лишь командир. Сперва он очень внимательно разглядывал сложную систему зеркал и одинокую свечу, а потом – начал подбираться к колбе с существом. Генрих Артерран следовал за ним и слышал, как нацист бормочет себе под нос о том, что надо будет сделать чертёж и поставить такую же систему зеркал в каком-то там бункере. Завидев колбу, нацист сначала остановился, а потом – вскарабкался на помост.
- Ух ты! – выдохнул он, глазея в чёрные глазищи существа и не боясь их ни капли. – Они тебе не рассказывали, что это за тролль?
- Это не тролль, - возразил Генрих Артерран, тоже вскарабкавшись на помост. – Я думаю, что оно прилетело оттуда, - он показал пальцем вверх, имея в виду неизведанный космос, куда ещё не проник человек.
- Номмо… - тихонько выдохнул командир какое-то непонятное слово и прямо, уткнулся носом в стекло колбы. – С ума сойти…
- Что? – переспросил Генрих Артерран, желая узнать, что такое «Номмо».
Однако нацист не стал об этом распространяться.
- С ума, говорю, сойти! – выкрикнул он, а потом – подобрался к чаше из которой монахи пили «отраву», и схватил её свободной от стека рукой.
Повертев чашу перед глазами, командир, не думая долго, зачерпнул ею пинту противной жижи и отправил в свой рот!
- Про́зит! – выдохнул он и занюхал «выпивку» рукавом серого кителя.
- Фу! – невольно сморщился Генрих Артерран. – Как вы…
- Вкусно! – определил командир. – Попробуй, барон!
Генрих Артерран опасливо взял чашу из рук нациста и осторожно набрал в неё странную жидкость, похожую на простую воду. Понюхав содержимое чаши, он понял, что оно ничем не пахнет.
- Чего застыл? – осведомился командир. – Не пьёшь?
- Прозит… - пробормотал Генрих Артерран и отпил из чаши «глоток яду». «Яд» оказался безвкусным, словно вода. В нём даже не было ни капельки спирта. В желудке – тоже ничего: не обжигает, не тошнит… Нет, вроде бы это не отрава – и нацист этот не умирает пока что.
С помоста Генрих Артерран отлично видел алчных фашистских солдат, которые нагребли себе за пазуху столько, что уже не могут встать на ноги под колоссальной тяжестью богатств. Интересно, сколько и каких машин нужно, чтобы это всё отсюда отгрузить? Наверное, эскадрилья грузовых самолётов, нет, несколько эскадрилий должны сделать по нескольку ходок – иначе ничего не выйдет.
- Они веками приносили ему жертвы! – бормотал за спиной Артеррана командир, тоже оглядывая золото. – Знаешь что, барон?
- Что? – осведомился Артерран, обернувшись.
- Оно живое! – ни с того ни сего заявил командир, указав пальцем на невиданное существо.
- Живое? – Генрих Артерран не поверил своим ушам. – Как вы определили?
Генрих Артерран даже подобрался поближе к колбе и уставился на невидаль своими внимательными глазами.
- Шевелится! – как-то обыденно ответил командир. – Разуй глаза и заметишь!
Генрих Артерран всматривался в чёрные, жуткие глазищи существа, но не видел в них и признака жизни. Нет, этому нацисту показалось, оно не может жить… Генрих Артерран отошёл от колбы, и тут же существо сделало едва заметное движение чудовищной головой, словно бы наблюдая за ним…
- У меня рация есть, - командир перевёл разговор на обыденные приземлённые вещи. – Я дам радиограмму на базу, и нас вывезут…
========== 2. Генрих Артерран - бегущий человек. ==========
Существо, которое Генрих Артерран нашёл в монастыре Туерин, получило кодовое имя «Прототип». Все сведения о нём фашисты сразу же засекретили. Генрих Артерран ожидал, что его ждёт лаборатория и научная работа над странным существом, но ошибся: вместо науки его ждали кандалы. Немцы сочли его не учёным, способным извлечь из существа толк, а ненужным и опасным свидетелем. Генриха Артеррана не поместили в лабораторию, ему не поручили никаких проектов, а грубо сослали в лагерь Дахау.
За воротами с красноречивой, но лживой надписью «ARBEIT MACHT FREI » Генрих Артерран провёл ровно один месяц. Седьмого июня его закрыли в камере, напялили на него серую робу с перевёрнутым красным треугольником на рукаве , посадили на хлеб и воду и заставили каждый день по двенадцать часов в сутки рыть ямы в каменистой и глинистой почве. Австрийский аристократ, конечно, рыл ямы вместе с другими невезучими субъектами, которых заставляли делать то же самое, но ему очень быстро надоело это тупое прозябание. И поэтому седьмого июля – ровно через месяц – он убежал…
Летний вечер был тихим и тёплым, как и положено летом. Вот только воздух, вместо того, чтобы благоухать цветами, разил удушливым дымом, который вырывался из закопченной до черноты трубы крематория. Приземистое, кубическое здание этого самого крематория неприятно и неэстетично чернело на фоне розового заката. Опять эти отвратительные нацики сжигают бедняг, которые перешли им дорогу в особо крупных размерах.
Генрих Артерран в этот вечер занимался своим привычным делом, которым занимался вот уже целый месяц: «украшенный» тяжеловесными кандалами, выкапывал штыковой лопатой очередную никому не нужную яму. Слева и справа от него потели его товарищи по несчастью – другие узники, помеченные этим безвкусным перевёрнутым треугольником. Генрих Артерран слышал, как они кряхтят, сопят и ругаются, в то время, как его изысканный музыкальный слух желал услышать пение соловья, или переборы арфы. У высокого бетонного забора, увенчанного стальными кудрями колючей проволоки, торчал с автоматом наперевес напыщенный, откормленный и холёный, как курдючная овца, фриц. Второй фриц торчал чуть поодаль, справа, и от нечего делать поминутно зевал и постукивал куцыми пальцами по своей дурацкой чёрной каске.
