сообщить о нарушении
Текущая страница: 70 (всего у книги 198 страниц)
- Когда это тебя, алкаш, в кузове-то возили? – басом вопросила уборщица тётя Дуся, а потом сказала Серёгину и Сидорову: - Вы, ребятки, не слушайте его – ему с пьяных глаз и не такое привидеться может!
- Цыц! – отрезал Захар Захарович и показал тёте Дусе кулак. – Я хоть и старый, но не дурак! Я знаю, шо балакаю, а ты, Дуська, полы чисть и молчи, вот то вот!
========== Глава 7. Соседи. ==========
Пётр Иванович и Сидоров жили себе в Верхних Лягушах у Фёклы Матвеевны и не подозревали даже, что у них есть соседи, а вернее – сосед. Через дом от Фёклы Матвеевны торчала из земли низенькая, обветшавшая халупка. Раньше в ней жил старичок по имени Ка́рпович, а потом – старичок перебрался к детям в Донецк, а хибарку свою продал. Купил её человек из города по имени Филипп Георгиевич Масленников, и устроил себе дачу. Масленников был не простой дачник: в Верхние Лягуши он приехал с миссией. А настоящее имя его было – Грегор Филлипс. Филлипс поселился в хате деда Ка́рповича один. Эммочка в Верхних Лягушах не показывалась: она осела в соседней деревушке – в Мышкино. Эта хитрюга и джип себе оставила, а Филлипсу – выделила невесть откуда взявшийся «Жигулёнок» - «копеечку». Грегор Филлипс ездил на этой неновой машине с опаской: слишком уж неожиданно она появилась, как бы ни угнанная. Филлипс старался притвориться обыкновенным дачником: даже огород кое-какой завёл. А спустя недельку, или даже меньше, к нему навязался с дружбой местный тракторист по имени Паша. Паша казался общительным и добродушным. Сначала он заметил, что машина Филлипса перестала заводиться с первого раза, а из-под капота у них периодически плывёт сизоватый дымок. Паша обратил на это внимание новоиспечённого дачника, а потом – продал ему по дешёвке новый стартёр и посоветовал, как лучше поменять масло.
Позже тракторист показал «дачнику Масленникову», где на озере Лазурном лучше всего берут лещи и под какими камнями сидят большие раки. Филлипс притворился, будто бы любит рыбалку, и они вдвоём часто сидели на крутом берегу с удочками и ждали, когда соблазнится опарышем очередной лещ.
- Вообще, рыбнадзору всякому из города мы говорим, что тут ни рыбы нет, ни раков – гадость какая-то с разрушенного завода до сих пор течёт и травит их, вот и подохли, - говорил Паша Гойденко Филлипсу. – А то заделают они наше Лазурное в хозяйство какое-нибудь, будь оно неладно! И тогда ни рыбы, ни раков не наловишь – только покупать придётся!
- Так рыбнадзор же не поверит, - удивлялся Филлипс, подсекая крупную рыбу.
- А я специально вожу их во-он на тот берег, - похохатывая, Гойденко указал грязным пальцем вперёд. Там озеро начинало заболачиваться, и прямо на позеленевшей от ряски воде сидели откормленные лягушки и оглушительно орали своё «Ква!». – Там полное безрыбье, и безрачье – тоже. Они там весь день убивают и – ничего, полный ноль и шиш с дырой! Они и уходят с руганью!
- Здорово! – вздыхал поддельный «дачник» и начинал рассказывать про донецкий Кальмиус, где рыбаки с утра до ночи просиживают на мостах с подхватами. И хоть бы, какой паршивый карасик попался! Иногда, правда, попадаются – малюсенькие, с мизинец, и ядовитые к тому же. И неясно, что с такими «левиафанами» дальше делать – скормить любимому коту, или же пустить обратно в Кальмиус – травиться отходами больницы Калинина?
- В городе паршиво! – фыркал Гойденко. – И чего все они туда прутся? Я, вот, не хочу. Дышать газоном, на многоэтажки снизу вверх пялиться – неохота!
Если днём Филлипс «прикидывался шлангом» и дружил с глуповатым и неотёсанным трактористом, то по ночам он превращался в разведчика. «Раз тут неподалёку была «Наташенька», значит, есть и шпионские базы американцев, с которых те за ней наблюдали.» - так рассуждал Филлипс. Его внимание привлёк большой заброшенный дом, про который местные жители рассказывали страшные легенды. Будто бы там открывается дверь в преисподнюю, и выходит верхнелягушинский чёрт. Грегор Филлипс истолковал эту легенду по-своему: под особняком как раз и имеется одна такая шпионская база. «Надо бы её найти», - решил Филлипс и отправился лунной ночью в покинутый, нежилой и страшный особняк Гопникова. Вскоре показался вдалеке его серый, угрюмый и изломанный силуэт. Подойдя поближе, Филлипс затих и спрятался в пышных кустах сурепки высотой с человеческий рост. Дальше он продвигался зарослями и как можно тише. Он не стал входить в особняк через дверь, хотя она и была открыта. А вернее – выломана и лежала щепками на крошащемся крыльце. Обойдя дом вокруг, Филлипс отыскал окно, в котором торчало меньше всего острых стеклянных осколков. Подтянувшись на руках, Филлипс запрыгнул в это окно. Спрыгнув вниз, он поскользнулся и едва не шлёпнулся: пол оказался осклизлым и покрытым влажным мхом. Филлипс чудом удержался: ухватился за некую ржавую железяку в последний момент, когда готов уже был растянуться на грязном мху. В железяке Филлипс с трудом признал бывшую трубу отопления. Твёрдо встав на ноги, он отпустил её и осветил фонариком свою руку – рука была покрыта рыжим слоем ржавчины. Подсвечивая себе фонариком, Филлипс осторожно двинулся вперёд. Наверное он попал в мастерскую, или в иное хозяйственное помещение. В углу стоял почерневший верстак. В таком же почерневшем шкафчике рядом с верстаком громоздились банки со ржавыми гвоздями и ржавые инструменты. Всё это было густо заплетено серой паутиной. Если пространство около окна хоть как-то освещала большая яркая луна, то в таинственной глубине дома висел призрачный сумрак. Филлипс направил свой фонарик прямо в этот сумрак, и луч света затанцевал по каменным стенам, вырывая из лап тьмы какие-то полочки, шкафчики и прочую нехитрую мебель. Пройдя узкий и прохладный от сырости коридорчик, Филлипс попал в следующую комнату. Она была несколько светлее мастерской, потому что имела целых три окна. Эта комната оказалась кухней. От русской печи остались только столбики железного каркаса да труба. Рядом с остатками печки валялась чугунная сковородка с дыркой посередине. И прямо в этой дырке торчало бледненькое растение с тремя листочками, которое неким волшебным образом пробилось сквозь плиты пола. Филлипс аккуратно обогнул растение, осветил бывшую печку и с удивлением обнаружил застрявший между щербатыми позеленевшими кирпичами новенький блестящий ломик. Филлипс протянул руку и попробовал вытащить инструмент. Но – дудки – ломик не поддался – так прочно его вогнали в разрушающуюся кладку. Филлипс оставил попытки и отошёл от печки в сторону. И тут на него навалилось некое странное и жутковатое ощущение того, что ему в спину глядят чьи-то пронзительные глаза. Филлипс удивился: в доме никого не должно быть кроме него. Он обшарил отсыревшие углы: пусто – выросла капуста! Но всё же Филлипс, едва ли не кожей чувствовал у себя на спине чей-то взгляд. «Уж не чёрт ли?» - даже такие мысли лезли к нему в голову. Но, как сотрудник ФБР, Филлипс твёрдо знал, что никаких чертей не бывает в природе. Но коленки всё равно начинали меленько, предательски дрожать.
- Эй! – Филлипс даже крикнул. Неужели думал, что «чёрт» ему ответит?!
Эхо разнесло и многократно повторило этот его выкрик, но ответа не последовало. Кажется, в доме нет ни души, кроме крыс, которые иногда попадались в круг света фонаря. Узрев очередную крысу, Филлипс морщился и отходил подальше – не любил грызунов. Дверь кухни кто-то когда-то снял с петель и прислонил к стене около дверного проёма. Выходя из кухни, Филлипс не заметил её в темноте и едва не сшиб, зацепив своей неуклюжей ногой. Из кухни Филлипс попал в прихожую. А в прихожей тьма оказалась непроглядной – не помогали даже окно и дверь. Возле двери обозначились контуры двух одинаковых напольных ваз с торчащими из них останками цветов. Проведя луч фонарика по полу, агент заметил крышку погреба. «Ага!» - обрадовался. Но, подбежав, словно вихрь, поближе – разочаровался. На крышке висел замок. Очень старый и заржавленный замок, который не открывался, наверное, несколько лет. А сама крышка – деревянная – вся прогнила и покрылась мхом, как и всё здесь. «Хорошо, что не наступил, - уныло подумал Филлипс, отойдя подальше от погреба. – А то ухнул бы вниз и с концами». Филлипс опасливо и тщательно обшарил лучом фонарика весь пол в поисках других подобных «ловушек». Убедившись, что больше таких не имеется, агент продолжил исследование прихожей. Слева и справа возвышались две лестницы, которые вели на второй этаж. Наверху они соединялись наподобие галереи, и Филлипс подумал, что там мог бы быть отличный наблюдательный пункт. Подумав об этом, агент устремился к правой лестнице. Опустив на неё луч фонарика, Филлипс увидел, что две нижние ступеньки провалились куда-то в зияющий чернотой подпол и на их месте – страшноватая дыра. Филлипс разогнал ярким лучом склеповый мрак подполья, но ничего в нём не нашёл – лишь поломанные доски, да вездесущие мох и паутину. «Ух!» - рассердился Филлипс и подошёл к левой лестнице. Левая лестница сохранилась лучше, чем правая. Филлипс только поднял ногу и собрался начать подъём, но тут же раздумал и поставил ногу назад. «А вдруг эта чёртова лестница тоже провалится?» - подумал он и пошёл на улицу – отыскивать палку, чтобы с её помощью проверит крепость антикварных ступенек. Филлипс вышел через дверь и принялся ковыряться в зарослях сурепки и других высоких, древовидных трав. Но палки попадались только мелкие. Под «музыку» цикад и филина Филлипс руками раздвигал колючую сурепку и высоченную голенастую амброзию. Наконец, палка была обнаружена. Неуклюжая такая и суковатая, но зато – крепкая и длинная. Схватив её, Филлипс стрелой ринулся назад. Протоптался прямо по валяющейся двери и она загрохотала по каменному крыльцу. Стараясь не поцарапаться о сучки, Филлипс взял палку за один конец и со всей силы стукнул ею нижнюю ступеньку. Ступенька жалобно затрещала и сразу же провалилась. В лицо Филлипсу брызнули щепки. Тот закрылся от них двумя руками и упустил палку в только что пробитую глубокую дыру
- Чёрт! – рассвирепел Филлипс.
Он попробовал вытащить палку, однако не смог до неё дотянуться. Филлипс понял, что пути наверх нет. Он даже обрадовался, что догадался проверить лестницу «на вшивость» прежде, чем ступить на неё.
Внезапно Филлипсу захотелось уйти из дома. Он даже не понимал, почему: кажется, здесь и не страшно, и чёрта никакого нету, и призрачный взгляд куда-то исчез. Но ощущение некоей скрытой опасности и желание покинуть заброшенный дом оказались до того сильными, что Филлипс не смог с ними бороться и послушался. Он повернулся к разрушенной лестнице спиной и быстро зашагал к двери. В бесхозном доме было ужасно неуютно: с потолка капала вода, свистели сквозняки, а в грохоте рушащейся ступеньки Филлипсу даже пригрезился ехидный смешок. Нет, пора ему убираться отсюда…
Филлипс покинул «призрачный» дом. Счистил с плеч паутину. Не удивительно, что местным здесь черти мерещатся! Более жуткого места Филлипс ещё не видел. Сейчас он чувствовал себя как-то нехорошо: испуганно и подавленно. Тёплая ночь и добродушное пение живых цикад успокаивали и снимали неприятный осадок, который оставил Филлипсу мёртвый дом. Но неудача всё равно раздражала его и скребла кошкой где-то в пищеводе и в желудке. Со злостью Филлипс поддал ногой валявшуюся неподалёку пустую жестянку. Она подпрыгнула и с дребезжанием покатилась по остаткам мощёной дорожки. Ссутулившись, вразвалку, побрёл Филлипс домой.
========== Глава 8. Сидоров увидел... черта?? ==========
Пётр Иванович остался наверху, изучать добытые в сельсовете чертежи, и сравнивать их с имеющимися комнатами и пристройками. А Сидоров через проломленную Серёгиным дыру спустился в подземелье. Проломив потолок, Пётр Иванович нарушил микроклимат коридора. Стог оказался совсем сырым, по стенам стекала вода. Сначала Сидоров шёл и насвистывал, освещая путь фонариком, но потом ход сузился и сержант пополз на четвереньках. Вскоре он достиг глухой стены. С трудом высвободив правую руку, Сидоров принялся ощупывать стену. И вскоре обнаружил, что это – совсем не лёгкая задача. Кроме того, фонарик всё время норовил выскользнуть из зубов. А стена была абсолютно непроницаема. Все попытки Сидорова нащупать «ключ» потерпели фиаско. Провозившись целый час, сержант только запачкал одежду и руки. С ужасно низкого потолка за шиворот Сидорову капала прохладная вода. Наконец, он разочаровался в своих поисках и стал задом вытискиваться на волю. Когда стало возможным идти в полный рост, Сидоров попытался почистить рубашку, но только размазал грязь. Сержанту было очень досадно, что он ошибся насчёт потайного хода. По спине стекали струйки накапавшей с потолка воды, а отсыревшая одежда липла к телу. Было зябко. Вдруг Сидоров услышал сзади какой-то шум. Сразу же стало не по себе. Сначала сержант не оборачивался, убедив себя, что это – льётся вода, или шуршит крыса. Но шум стал громче и повторился несколько раз. Это был тихий, протяжный вой и ещё какие-то звуки, будто человек давится смехом. Сидоров обернулся… и замер. Из темноты коридора на него уставились два белых горящих глаза. Просто два глаза на высоте человеческого роста, без лица, без головы. В первые секунды Сидоров пытался убедить себя, что это – сова, как в «Одинце» Виталия Бианки. Но чей-то страшный, могильный голос протянул:
- Я тебя съе-е-ем!..
Дрожащей рукой сержант направил фонарик на глаза. Лучше бы он этого не делал… Сидоров увидел какое-то серое, полупрозрачное существо, напоминающее человеческий силуэт. Существо, казалось, не имело ни веса, ни объёма. У него не было ни рта, ни носа, только эти глаза. Невидаль двигала руками, дёргала ногами и извивалась, как Рикки Мартин в своих клипах. Потом она подалась вправо и превратилась просто в тень на стене коридора. Затем существо отошло от стены и опять стало посередине, не переставая двигаться. Несмотря на такой странный и пугающий вид, это было что-то… живое!
Сидорова забила крупная дрожь, выступил холодный пот. От страха он не мог бежать – ноги были, как из ваты.
- Я тебя съе-е-ем!.. – повторил тот же самый голос.
- А-а-а-а!!! – во всё горло заорал Сидоров. – Привидение!!! Пётр Иванович, привидение!!! Спасите-е!!
Сержант со всех ног бросился наутёк, выронив фонарик. Световое пятно заплясало по потолку и стенам, ещё больше пугая беднягу. Вдогонку ему неслись крики и улюлюканье, а тот, кто давился смехом, позволил себе расхохотаться от души! Звонкий, заливистый смех казался Сидорову адским хохотом дьявола.
- А, трус, смотри, штаны не потеряй! – кричал кто-то вслед убегающему Сидорову. – Мало каши ел! Давай, давай, улепётывай! Нечего совать нос, куда не надо, ты, Варвара, а то проглочу тебя, и на костях покатаюсь!
Сидоров запрыгнул на стог, птичкой вылетел наверх и чуть не сбил с ног Петра Ивановича.
- П-привидение… - заикаясь, выдавил сержант. – Там, в подземелье!
- Какое привидение?! – опешил Серёгин, разбросав от удивления чертежи и планы.
- Жуткое, кошмарное, глазастое! – кричал Сидоров. – Оно меня съест! Нужно завалить ход, пожалуйста!
- Да погоди ты! – одёрнул сержанта Пётр Иванович, подбирая с пола рассыпавшиеся бумаги. – Расскажи нормально!
- Иду я, и-иду я… и слышу шум… - прокряхтел Сидоров. – Я обернулся и увидел глаза…
- Какие ещё тебе глаза?
- Просто, глаза горящие…
- Ну, чего ты сразу! Может, это и не глаза вовсе, а гнилушки, или светлячки! А ты сразу – привидение!
- Да я сам думал… - не мог отдышаться Сидоров. – Но оно сказало: «Я тебя съем!» И я его осветил… Оно просто кошмарное, это – привидение!
И, как бы в подтверждение слов Сидорова, из подземелья раздалось загробное:
- Съе-е-ем!
- А ну-ка, я сейчас посмотрю, кто это тут хулиганит! – рассвирепел Серёгин, схватил свой фонарик и подскочил к дырке. Просунул голову и руку с фонариком внутрь и давай шарить лучом по подземелью! Ничего не увидел. Только в глубине коридора лежал и светил в сторону фонарик Сидорова.
Милиционеры ещё раз, уже вдвоём, спустились в злосчастное подземелье. Сидоров забрал свой фонарик. «Чёрта» не было. Снова сбежал. С помощью стога они вылезли назад.
- Странное дело, - сказал Серёгин, разглядывая план погребов. – Вот это – подвал, где мы с тобой были в первый день. – Пётр Иванович показал пальцем. Сержант смотрел чрез плечо.
- Ага, - кивнул он.
- А вот это – винный погреб. Видишь, вот тут – проход?
- Вижу.
- А теперь в подвале его нет. Где погреб? Замуровали, демоны. Да и вот этого прохода тут нет, а мы только что по нему ходили.
- И что теперь делать? – поинтересовался Сидоров.
- Что делать, что делать… - проворчал Пётр Иванович. – Может, придётся пробить парочку стенок.
- Пробить? А это можно? – изумился Сидоров и ещё раз с опаской посмотрел на страшную, зияющую дыру в полу, где обитал страшный и плотоядный призрак.
