сообщить о нарушении
Текущая страница: 156 (всего у книги 198 страниц)
Генриху Артеррану дали задание: синтезировать вещество, которое бы превращало человека в неуязвимого и непобедимого суперсолдата. И с этого собственно, и началась история проекта «Густые облака». Генрих Артерран проводил эксперименты по соединению ДНК человека с ДНК существа-прототипа, и в качестве подопытных использовал живых людей: военнопленных, узников из лагерей. Подопытных бедняг держали по отдельности в тесных каморках, там же, в подземелье. Они называли Генриха Артеррана «Доктор Смерть», и считали фашистом, хотя в фашистскую партию лощёный австриец так и не вступил: не желал «родниться с тупыми отбросами». Генрих Артерран прекрасно понимал, что эта их «священная война за жизненное пространство» - заведомо проигрышный дохлый номер. И готовился к проигрышу – по-своему. А подготовка заключалась в том, что Генрих Артерран тайно принимал препараты «прототипа». Однажды он посмотрел на результаты своих исследований и, видя явный успех, подумал так: а почему бы мне самому не иметь тех возможностей, которые я задарма раздариваю этим «подопытным кроликам»? Первый образец он принял в сорок третьем году, как раз накануне освобождения Восточной Украины от фашистов…
Генрих Артерран сидел за дубовым столом и составлял протокол последнего из своих опытов. Перед его столом стояла большая клетка с толстенными свинцовыми прутьями, и в ней сидел человек. Когда-то он был коммунистом – Семёнов его фамилия была, что ли? Но сейчас его кодовое название было «Образец 306» - по номеру препарата, который Генрих Артерран на нём испытал.
«Образец 306» уже вторую неделю сидел без пищи и воды, но у него до сих пор были силы на то, чтобы раскачивать клетку весом в одну тонну. Вчера его опускали под воду, и он пробыл без воздуха двадцать пять минут и оставался в сознании, когда его выловили. Явный успех.
Закончив писать, Генрих Артерран водворил ручку в мраморную чернильницу, аккуратно положил законченный протокол в папку и не спеша двинулся к сейфу, где хранились все препараты, которые он изготовил из материалов «прототипа». Генрих Артерран достал из кармана связку ключей – длинных таких, со сложными бородками. Эти ключи существовали лишь в одном экземпляре и отпирали многочисленные замки «чудо-сейфа». Генрих Артерран быстро отпер все эти замки, оттолкнул в сторону тяжёлую серую дверцу, запустил руку на одну из полок и достал высокий тёмный флакон. Быстро открутив пробку, Генрих Артерран отпил большой глоток жидкости, которая была в этом флаконе. Жидкость была горькая на вкус, обжигала рот, пищевод, желудок, словно огнём. Артерран едва не выронил флакон, но взял себя в руки, закрутил пробку, водворил флакон обратно, в сейф и захлопнул тяжеленную дверцу так легко, словно бы она была из фанеры…
Генрих Артерран проводил свои опыты не только на военнопленных. Пленных было достаточно, но за изменениями в их организме было непросто наблюдать, потому что пленные безвылазно сидели в камерах и практически ничего там не делали. Как определишь, получился из них сверхсолдат, или нет?
Однажды в лабораторию пожаловал с проверкой начальник безопасности. Генриха Артеррана предупредили о том, что он приедет, и Генрих Артерран заставил солдат и помощников выдраить всю лабораторию до блеска и привести в порядок всех узников. Солдаты работали целый день – начали рано утром, а закончили поздно вечером, но Генрих Артерран был не в духе, и ему казалось, что в сверкающей безупречной чистотою лаборатории по-прежнему грязно, как в хлеву.
Начальника безопасности ждали утром следующего дня, но он приехал раньше – в полночь… Генрих Артерран его тут же узнал: рослый, белобрысый и тупой командир того отряда, который нашел его в заснеженных просторах дикой Монголии…Он даже едва не выплюнул этому напыщенному типу в холеное лицо: «Привет, Номмо!». Ну, да, он повышен в должности, стал группенфюрером, однако, по сути, остался тем же самым бестолковым, безмозглым «Номмо». Вместе со свитой своих адъютантов Номмо долго бродил по лаборатории, глазел на всё, что попадалось на его глупые глаза. У него была вычурная и глупая фамилия, и поэтому Артерран про себя называл этого начальника «Номмо». Генрих Артерран не показал им «прототип» - опасался, что эти глупцы испугаются странного существа и, чего доброго, испортят его своими дурацкими пулями. Когда же начальник безопасности Номмо узрел образцы – он напыщенно повернул к Генриху Артеррану свою безмозглую, но гордую голову и ехидно осведомился:
- Это у тебя что там – крашеная вода?
Генрих Артерран начал объяснять ему, что это никакая не вода, а бесценные препараты, с помощью которых осуществится один из многообещающих проектов по созданию «супероружия» - «Густые облака». Генрих Артерран старался говорить с тем пафосом, который так любили фашисты, и который ненавидел он сам. Начальник безопасности Номмо послушал-послушал, а потом – презрительно фыркнул:
- Видите, господа, как везёт этим мозглякам-псевдоучёным! Они сидят себе в тепле, их не кусают мухи, они глотают тонны шоколада и пьют лучшее вино, но при этом – ничего не делают. Вот, этот, например, синьку развёл и всё, сидит и радуется. А мы с вами – доблестные борцы с врагами – гибнем под пулями, мёрзнем в окопах и перебиваемся со вшей на кукиш. Где справедливость?
Адъютанты зашумели, вторя шефу, начли царапать что-то у себя в блокнотах. Генрих Артерран сохранял железное спокойствие. Пускай эти остолопы думают, что хотят, ведь проект «Густые облака» уже на стадии завершения…
- Ну что, раз мы сюда забрели – нужно устроить банкет в честь нашего прибытия! Давай, мозголом, тащи всё лучшее! – бросил через широкое плечо начальник безопасности Номмо, бестолково блуждая между пустыми операционными столами.
«Мозголом»! Ничего, этот дутый индюк ещё пожалеет, что позволил себе оскорбить барона Генриха Фердинанда фон Артеррана Девятнадцатого!
Генрих Артерран послушался приказа, заставил своих подчинённых накрыть банкетный стол и принести с нижнего яруса лучшее вино. «Доблестные борцы с врагами» обожали выпить и закусить. Они набросились на предложенную пищу, как голодные собаки и принялись поглощать, чавкая, набивая щёки. Начальник безопасности ел более-менее аккуратно, даже умел пользоваться ножом и вилкой, и кроме того – разбирался в винах. Он долго вертел перед глазами бокал, нюхал, судачил о букете, аромате и т.д. А потом его кто-то отвлёк. Номмо поставил бокал на скатерть и отвернулся, начал с кем-то там болтать. Генрих Артерран сидел рядом с ним. Видя, что никто на него пока не смотрит, он вытащил из кармана пробирку. Вещество в ней было прозрачное и желтоватое, напоминало лимонад. Выдернув из пробирки пробку, Артерран, тихонько похихикивая, вылил весь этот «лимонад» в вино начальнику безопасности. Начальник безопасности ничего об этом не знал и, в конце концов, опустошил бокал, получив в «подарок» от «мозгляка-псевдоучёного» новый препарат, ни на ком пока не тестированный.
На рассвете все они уехали, а Генрих Артерран стал ждать. Препарат обязательно изменит Номмо ДНК, и вот тогда он похохочет. Хорошо хохочет тот, кто хохочет последним, а последним будет Генрих Артерран, потому что он сделал из напыщенного солдафона подопытного кролика. Да, это интересный опыт: привить образец не пленному, который прозябает в клетке, а свободному человеку, который живёт своей жизнью и работает. Если препарат подействует – Генрих Артерран обязательно услышит об этом начальнике – а вдруг он и станет первым настоящим «сверхсолдатом»??
К сожалению и огорчению, этот начальник безопасности «царствовал» недолго. В сорок третьем его свирепо прикончили местные партизаны – в газетах даже писали, что разорвали на части, и Генрих Артерран так и не узнал о том, как же подействовал на него препарат.
Когда коммунисты выдворили немцев с Восточной Украины – Генрих Артерран сбежал в Америку. С его новыми возможностями и способностью к гипнозу это было легко, как моргнуть глазом. Так же легко было Генриху Артеррану получить американскую прописку и гражданство. В пятидесятых годах прошлого века Генрих Артерран с успехом работал в американских спецслужбах – занимался тем, что вылавливал военных преступников в разных странах. В Украине тоже побывал – но только, кроме спасения планеты от остатков поганого фашизма, у него была ещё одна цель: проверить, как поживает в деревне Верхние Лягуши его подземная лаборатория? Тогда Генрих Артерран и узнал, что коммунисты продолжают его эксперименты с «прототипом». И задался целью: во что бы то ни стало внедриться в их среду.
Возможность вскоре представилась: оказалось, что у коммунистов ничего не выходит, и они попросили помощи у Америки. Американский ГОГР предложил несколько кандидатур – учёных-биохимиков, в том числе и одного, по фамилии Гопников, потомка русских эмигрантов. Генрих Артерран как раз следил за этим Гопниковым и готовился выдать его, как агента советской разведки. Но, узнав о том, что его отправляют на «Густые облака» - попридержал компромат на него и позволил Гопникову поехать в Союз. Гопников должен был стать новым руководителем проекта – так хотел человек по фамилии Росси – цэрэушник, который украл часть документов по проекту «Густые облака» и держал их у себя.
Вот тогда-то Артерран и решил снова пустить в ход гипноз, только в куда более широких масштабах, нежели впервые, с майором и солдатами. Именно с его помощью Генрих Артерран смог отодвинуть Гопникова в сторонку и вернуться на пост руководителя проекта «Густые облака». Гопников этот всё вертелся вокруг, всё пытался выудить информацию для Росси. Не исключено, что Росси тоже не дурак заполучить «прототип» - отхватил себе часть секретных документов, вычитал про «Густые облака» и решил заполучить для себя сверхспособности. Надо бы спихнуть этого ушлого типа куда-нибудь подальше от проекта, а то, как бы чего не вышло…
Генрих Артерран скрывался – по инерции, уже привык скрываться. Он удалил из своей лаборатории Гопникова и всех остальных, кого считал более, или менее опасными для себя. Оставил пару загипнотизированных, отуплённых и подчинённых помощников, да вчерашнюю студентку Эммочку – чтобы чистила клетки подопытных зверей. Да, насчёт зверей… Официально опыты проводили на мышах. На мышах! Ха! Поэтому у коммунистов и не получалось ни зги, что опыты они проводили на дурацких мышах! Какие могут быть мыши, когда Генрих Артерран собственноручно установил, что ДНК «прототипа» вступает в реакцию только с человеческой ДНК и с ДНК высших приматов?! Но раз они так хотят гуманизма и так ратуют за права человека, и раз у них не хватает денег на обезьян – хорошо, пускай будут мыши. На этом они прокололись, и пускай – Генрих Артерран никому не выдаёт свои тайны, и в его отчётах пускай будут мыши.
Приматов Генрих Артерран закупал за собственные деньги, и держал эти закупки в тайне, сжигая все документы на них. Ему нужно было много приматов, потому что у него на подходе был революционно новый образец – «Образец 307». Самый совершенный, универсальный образец, который изменит весь ход проекта. Только вот, слишком уж дорого стоят эти приматы. После изгнания немцев Артерран прикарманил немного награбленного золота, да и от великих предков унаследовал порядочно… Но всё равно, бюджет-то не резиновый! Да и с ДНК приматов образцы плоховато реагируют… Люди нужны, люди, Гомо Сапиенс! Иначе – провал…
С тех пор в деревне Верхние Лягуши и появился чёрт. Генрих Артерран посылал своих подневольных рабов посещать по ночам ближайшие колхозы и охотиться на тех, кому не сиделось дома. «Полуночников» хватало – они и поступали в категорию подопытных для Генриха Артеррана и получали порции образцов. Многие при этом мгновенно умирали, что означало промах. Но другие выживали и давали дьявольскому экспериментатору новую почву для исследований.
И вот теперь, когда на подходе был триста седьмой образец – Артерран заподозрил, что Гопников всё равно под него роет. Какой-то он странный стал в последнее время, этот Гопников – вроде бы и не лезет в его дела и в то же время… И куда это, интересно знать, он лазает по ночам?
Однажды ночью Генрих Артерран проследил за Гопниковым. Оказалось, что последний пошёл на завод «Хозтехник», который снабжал базу «Наташенька» техническим оснащением и втайне от всех заказывал там некие детали. Генрих Артерран решил дискредитировать Гопникова – и приказал похитить станочника, который вытачивал детали для Гопникова и приёмщика, который их принимал. Но Гопников всё равно как-то отбоярился и остался на «Наташеньке» - видимо, его поддерживают какие-то мощные структуры… Надо бы отделаться от него совсем.
Застойные восьмидесятые подходили к концу – шёл декабрь восемьдесят восьмого. Двадцать четвёртое декабря, канун Рождества. Да, именно в этот день Артерран обнаружил, что его заклятый друг Гопников попробовал один из промежуточных препаратов между триста шестым и триста седьмым образцами. Первой мыслью Артеррана было в тот же день убить Гопникова. Но тут же его посетила интересная идея: а возможно ли вывести ДНК «прототипа» из человеческого организма? То есть, существует ли антидот?
Генрих Артерран мог бы выделить для экспериментов с антидотом какого-нибудь местного жителя. Однако с подопытными в те времена было туговато: пропажами людей всерьёз заинтересовалась местная милиция, они вызывали следователя… А вдруг информация о том, что Генрих Артерран экспериментирует на людях, попадёт куда не следует? Артерран хотел сохранить эксперименты на людях в тайне, старательно писал отчёты про мышей… Нет, лучше пока никого не красть, а сделать подопытного из Гопникова. Да, правильно, дёшево и сердито. И следователь ихний ничего не найдёт и уберётся. Поэтому Генрих Артерран и спустил Гопникову то, что он попробовал препарат, а не потому что не узнал об этом.
А потом – пришло время тестировать «Образец 307». Это было летом восемьдесят девятого года – как раз в то время, когда в Стране Советов зарождалась глобальная перестройка. Генрих Артерран полностью засекретил работу над триста седьмым образцом. А тестировать решил на горилле по кличке Тарзан. В лаборатории никого не было: только сам Генрих Артерран и его ассистентка Эммочка. В клетке беспокойно бегал туда-сюда Тарзан, словно чувствовал, что против него что-то замышляется. Пробирка с бесценным триста седьмым образцом уже стояла на столе в специальной подставке. Она была только одна, эта пробирка, потому что Генрих Артерран не хотел, чтобы после эксперимента остатки препарата попали в чьи-либо руки. Эмма стояла у клетки и наблюдала за тем, как Генрих Артерран отхлебнул лимонад из стакана, потом поставил этот стакан на стол и взял пистолет с усыпляющими пулями, чтобы успокоить скачущего по клетке Тарзана. Артерран прицелился в гориллу, собрался спускать крючок, как вдруг Тарзан прыгнул на дверцу клетки, распахнул её и вырвался на волю. Разъярённая горилла с рыком совершила огромный скачок и едва не подмяла под себя Артеррана. Эмма перепугано взвизгнула и отбежала в дальний угол лаборатории, забилась там за сейф. А Тарзан выбил у своего мучителя пистолет и залепил ему затрещину передней лапой, отшвырнув прямо на тот стол, где стояла пробирка с триста седьмым образцом. Генрих Артерран отлетел к столу, но устоял на ногах, однако задел локтем подставку, пробирка упала, и находящаяся в ней жидкость выплеснулась прямо в стакан с лимонадом, который Генрих Артерран неосмотрительно оставил на столе.
Тарзан снова поднял свою тяжёлую лапу, намереваясь следующим ударом отправить Артеррана на тот свет. Однако ловкий Артерран увернулся от сокрушительной оплеухи, прыгнул в сторону, схватил с пола выбитый пистолет и сразу выстрелил в беснующегося, рычащего Тарзана. Дротик со снотворным попал горилле между глаз. Тарзан пару раз стукнул себя лапами в грудь, а потом – притих, осел на пол и уснул.
Эмма плакала, прячась за бронёй сейфа, а Генрих Артерран вытер свободной от пистолета рукой пот со лба, схватил стакан с лимонадом и залпом выпил всё, что в нём оставалось. Борясь с гориллой, он не видел и не знал о том, что «Образец 307» попал в его стакан.
- Эмма, убери здесь всё! – проревел он и ушёл в жилой сектор, чтобы поспать.
Артерран лёг спать, как все нормальные люди: разделся, помылся и забрался под одеяло. Да, утро вечера мудренее, как тут говорят, утром он и продолжит опыты…
