сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 198 страниц)
- А-ааээ, - протянул Шубин, но уже не дико, а испуганно. – Меня подослал Кашалот, - выдавил он, совершив усилие титана Гиппериона, а Серёгин, услышав сие заявление, просто округлил глаза и едва не отвалил челюсть: бродяга какой-то – и знает Кашалота! – Да, он, Георгий Семенов, Кашалот, - продолжал в свою очередь Шубин. Бомжик внезапно взбодрился и прекратил гудеть и мямлить. Теперь он изрекал свои показания уверенно и со знанием дела, всё больше удивляя Серёгина.
Георгий Семенов и есть – Кашалот?! Когда Серёгин приезжал к Семеновым и расспрашивал про Ярослава – там у них в доме было множество всяких родственников. Кроме старшего брата Георгия. Он всегда отсутствовал – потому что был Кашалотом!
- Кашалот? – переспросил Серёгин, не выдавая волнения и сохраняя маску инспектора Фроста.
- Он, он, - с готовностью подтвердил Шубин, кивая головой. – Толстый, усатый и волосы на затылке растут белым пятном! Кашалот спускал всех в подземелье. А кого ему для этого подсылать? Конечно же, нас, бомжей!
Шубин не гугнявил, как Грибок – он разговаривал чётко и внятно и, кажется, даже был трезвым. Он с удовольствием и взахлёб изобличал Кашалота, и то, что он о нём рассказывал, было похоже на рассказ Утюга про «кровавого и безжалостного» Сумчатого. Интересно, откуда он всё это знает – бомж?! При всём при этом Шубин наотрез отказывался назвать свою настоящую фамилию, утверждая, что он, и по паспорту Шубин. Никакого паспорта у сего субъекта не оказалось. Отсутствие документа «дух штольни» объяснил так:
- Да продал гусю́ одному за бухалку. Выпить хотелось – прямо черти жрали, убил бы кого, а бабла ни копейки: раньше пропил. Хотел уже грабить идти – так выпить хотел, гражданин начальник! А тут вдруг мужик подвернулся и продал мне три бутылки за ксиву мою!
- И что же это был за мужик? – поинтересовался Пётр Иванович, окончательно расставшись с образом «инспектора Фроста».
- Интермеццо! – не раздумывая, выпалил Шубин.
- А что, он прямо так тебе и сказал: «Я – Интермеццо»? – не поверил Серёгин.
- Не, - замотал головой Шубин. – Мне потом Кашалот так сказал, то есть, он ему сказал: «Интермеццо», а я запомнил, бо раньше никогда не слышал такого словечка.
«Надо бы с ним в отделении поработать» - решил Серёгин, наслушавшись весьма странных показаний этого не менее странного «человека без адреса».
Грибок остался в опорном пункте у Мирного, а закованный в наручники Шубин, пройдя под конвоем Петра Ивановича через строй сидящих на стульях старушек, был посажен в служебную «Ладу-Самару» и отвезен в Калининский райотдел.
========== Глава 103. Небольшая тайна капитана Зайцева. ==========
Недавно Сидоров получил письмо из Киева в большом красивом конверте. Его прислало издательство «Ридерз Дайджест» с взлетающим Пегасом на эмблеме. В письме говорилось, что он, Сидоров А. А., прошёл конкурсный отбор среди всех жителей Украины, получил шесть шансов на выигрыш суммы в сто тысяч гривен и является их лучшим подписчиком. Хотя, как Сидоров мог быть лучшим подписчиком, когда он только из этого письма впервые узнал о существовании издательства «Ридерз Дайджест»? Сержант внимательно прочитал всё, что было напечатано на красивых и дорогих глянцевых листах. Красочные картинки рисовали заманчивые перспективы выиграть ещё и круиз по Средиземному морю, золотые часы, плазменный телевизор, автомобиль «Шкода-Октавия» и трёхкомнатную квартиру в Киеве. Для этого нужно было только заказать книгу из приложенного каталога, приклеить к купону заказа несколько наклеек, и расписаться там, где было отмечено. В письме лежало ещё два конверта. На одном чёрным шрифтом – почти что траурно – значилось: «Конверт для ответа «НЕТ». Нам искренне жаль, что вы упускаете такой шанс!» На другом – весёленьким красным: «Конверт для ответа «ДА». Спасибо, что согласились на наши условия!»
Сержант понимал, что это всё – обман народа, чтобы народ покупал книги (в каталоге цена самой дешёвой книги равнялась ста двадцати гривнам), но такой выигрыш… При его милицейской зарплате сто тысяч – целый капитал, да ещё и квартира в Киеве… Сидоров недолго думая, заказал книгу «Тайны исчезнувших цивилизаций» (сто пятьдесят гривен), наклеил все наклейки, расписался, сложил купон заказа пополам и запихал его в «Конверт для ответа «ДА». Сержант вышел из дому на час раньше, чтобы по дороге на работу заскочить на почту и отправить свой «Конверт…» в Киев.
На почте было всего два человека. Один – какой-то незнакомый старичок в белой матерчатой фуражке. Старичок стоял в кассе у закрытого окошка с надписью «Выплата пенсий» и что-то бормотал себе под нос. Второй посетитель сидел за столом и выводил адрес на конверте «По Украине». Сидоров присмотрелся и узнал в этом втором… следователя прокуратуры Зайцева. Сержант на цыпочках подкрался к Зайцеву и украдкой глянул через его плечо. Тот дописывал адрес: «Семиручко К. Н., ул. Революционная, д. 10, д. Верхние Лягуши, Краснянский р-н, Донецкая область, Украина, 83197». Сидоров выхватил из кармана ручку. На обратной стороне «Конверта для ответа «ДА» он быстренько, на весу, нацарапал имя и адрес получателя Зайцевского письма. Так, чтобы следователь прокуратуры его не заметил, сержант покинул почтамт и выбежал на улицу. До райотдела было всего два квартала, но Сидоров поймал маршрутку и заплатил за проезд гривну пятьдесят. Выскочив на «Черёмушках», сержант бегом помчался по короткой дороге, через дворы. Примчавшись в райотдел, Сидоров разыскал Петра Ивановича. Серёгин возился с Шубиным. Казаченко по очереди приводил обитателей изолятора, а Пётр Иванович заставлял их опознавать Шубина. Никто из них – даже Крекер с Додиком его не узнали. Утюг по своему обыкновению заявил, что он – «приличный человек», Уж буркнул, что «не мочил такого, и вообще, вы мне его уже толкали, я не знаю». А Сумчатый пискляво взвизгнул:
- Крот!
- Сам ты крот! – огрызнулся в ответ Шубин.
Серёгин сделал вывод, что «дух штольни» не знает Сумчатого, раз так ему заявил. Сумчатый тоже, скорее всего, не знает Шубина, он всех обзывает «кротами» - просто так, потому что озлобился.
- Смотрите, ехидный какой! – подал голос Сумчатый, тыкая пальцем в сидящего напротив него Шубина. – Настоящий крот!
- Да, сам ты ехидный! – не выдержал Шубин. – Вон, толстый какой – не пахал, наверное, никогда! А я раньше…
Шубин внезапно замолк и застыл, будто бы его выключили, как робота. Серёгин взглянул на него и понял: выборочный гипноз! Глаза у него сделались такими же оглупевшими, как у Карпеца, когда его спрашивали о похищенном деле Светленко. Вот откуда такое «исключительное знание» Кашалота – ему внушили, что он должен его изобличить. Пётр Иванович вчера снова вызвал из Киева гипнотизёра – спасать Карпеца. Вот гипнотизёр и Шубина этого расколет, а так с ним бесполезно говорить.
Замученный перипетиями и баталиями, Пётр Иванович решил пока немножко отдохнуть и попить кофе. Он отправил Шубина в изолятор – пришлось и его подселить к Ведёркину, Крекеру и Сумчатому – и опустил кипятильник в керамическую кружку белого цвета с весёлым жёлтым смайликом. Пока кипятильник нагревал воду, Пётр Иванович полил из бутылки растения на подоконнике, подшил в распухшую папку «Дело № 37» протокол допроса Шубина и стал ждать, когда приготовится кофе. В коридоре слышались чьи-то бегущие и топающие шаги.
- Я кое-что нарыл! – выпалил Сидоров, неожиданно возникнув на пороге кабинета. – Вот! – и сунул под нос Серёгину свой конверт.
- «Конверт для ответа «ДА». Спаси…» - начал читать Пётр Иванович.
- Да нет, вот тут, - Сидоров показал пальцем на свои записи.
- Да тут ничего не разберёшь… - сказал Серёгин, пытаясь прочитать каракули Сидорова.
Сержант рассказал Петру Ивановичу про то, как он видел Зайцева на почте.
- Так, значит, как называется эта деревня? – переспросил Серёгин.
- Верхние Лягу́ши, или Ля́гуши. Краснянский какой-то район. Вообще, странное название… Там что, лягушек полно? – хихикнул Сидоров.
- Хм… - хмыкнул Пётр Иванович. – Может, и полно. Надо бы навести справки об этом голубчике. Не нравится он мне всё больше и больше. Тут было дело о заказном убийстве, а он просто так взял его и захлопнул.
Сидоров сел за компьютер.
- Я попробую влезть в картотеку Калининской прокуратуры по Интернету, - сказал он.
- Зачем влезать? – опешил Пётр Иванович. – Ты же не хакер, в конце-то концов! Можно просто послать запрос. Они ответят!
- Тогда Зайцев обо всём узнает! – настаивал Сидоров. – А если тайно влезть, то они не разберутся ни в чём!
- Ладно, влезай, - согласился Пётр Иванович. – Только смотри, там первый пароль - «собака» - «Красное» «собака» – «дерево» - «собака», а второй – три амперсанта и «Первое июня». – Серёгин даже записал оба пароля на бумажке. Вот так: «@Красное@дерево@» и «&&&Первое июня».
- А откуда вы знаете? – удивился Сидоров
- Да, работал я с ними, и подсмотрел, – сказал Серёгин.
- Здорово!
Сидоров зашёл в Интернет. Пробрался в картотеку. Нашёл в списке нужную фамилию.
- Копируй быстрее! – подогнал сержанта Пётр Иванович. – У них время обнаружения – три минуты.
Сидоров выделил фамилию Зайцева и нажал «Копировать». Скопировав данные, сержант «выскочил» из сайта прокуратуры и закрыл Интернет Эксплорер.
- Фу-ух, - выдохнул он, откинувшись на спинку стула. – Шесть секунд осталось.
- Молодец! – похвалил Сидорова Пётр Иванович. – А теперь посмотрим, что там есть.
Сидоров открыл появившуюся на рабочем столе папку «Зайцев». Данные нового следователя прокуратуры были такие: кроме года рождения, мамы, папы и т.д. оказалось, что Зайцев Сергей Петрович родился в Киеве, всю жизнь прожил в Киеве, все родные и близкие – в Киеве, закончил с отличием юридический факультет Киево-Могилянской академии, а потом был направлен на работу в Донецк. Про «д. Верхние Лягуши, Краснянский р-н» ни слова.
- Интересно, - сказал Пётр Иванович, перечитывая электронное досье. – Надо бы послать запрос в Генпрокуратуру Донецкой области. Что-то мне это досье не нравится.
Серёгин послал запрос. Через пятнадцать минут пришёл факс. Прочитали – то же самое.
Пётр Иванович позвонил в справку. И выяснил, что название Краснянский район, куда входят Верхние Лягуши, происходит от названия села – Красное. Ещё Серёгин попросил диспетчера дать ему номер телефона и факса Краснянского райотдела милиции. И только записав услышанные по телефону цифры, Серёгин понял, что абсолютно забыл про свой кофе. Бросив быстрый и опасливый взгляд на кружку, Пётр Иванович увидел, что вода в ней выкипела больше, чем на три четверти: только на донышке ещё плещется. Хорошо, что кружка была керамическая, а не железная. Иначе, нагревшись, она бы уже подожгла стол.
- Шубина мы с Мирным утром поймали, - сказал Пётр Иванович, выдернув кипятильник из розетки и предотвратив пожар.
- Правда? – удивился Сидоров, комкая в руках «Конверт для ответа «ДА»». – А?..
- Забацанный, как и Карпец, - вздохнул Серёгин, залив раскалившийся кипятильник порцией холодной воды. – Хорошо они защищаются своим этим выборочным гипнозом! Допрашиваешь его, а он всё на Кашалота спихивает. И не понятно, врёт, или не врёт… Гипнотизёр завтра приедет – вот пускай он и разговаривает.
- А может, схватим Кашалота? – предложил Сидоров. – За убийство директора «Дубка»?
Пётр Иванович сделал вторую попытку сделать кофе – налил в кружку чистой воды и снова опустил в неё кипятильник.
- Эх, - вздохнул он и поставил кружку на стол прямо у себя перед носом – чтобы не прозевать. – Прежде чем хватать Кашалота – нужно изловить его киллера, он должен показать, что работает именно на Кашалота, а не просто так присоседился.
В картотеке «креветочного» типа так и не нашли – его там не было. Перебрав всех, у кого был шрам на лбу, Серёгин сделал вывод, что все они – не он.
========== Глава 104. Двойной агент. ==========
Николай Светленко заставлял Батона расправиться с Чесноком. Но Батон, естественно, делать этого не собирался и, чтобы как-то выкрутиться, решил тянуть время до тех пор, пока Серёгин не арестует Николая. Чтобы обмануть Колю и заставить его подумать, что выполняет задание, Батон устроился уборщиком в компанию «Казак». Коле он объяснил свою новую должность так:
- Теперь мне будет легче за ним следить и выбрать подходящее время.
Светленко, кажется, не уличил «киллера» во лжи, согласился с его планом и даже выдал Батону поддельный паспорт.
Выследить Чеснока оказалось совсем не просто. Он, после того, как ему подсунули под стол бомбу, спрятался в свой коттедж, как делал Сумчатый. Делами «Казака» руководил Кашалот. Георгий Семенов так страстно желал отомстить Тени за своё разорение, что презрел всякий страх и согласился на то, чтобы испуганный Чеснок выписал на него доверенность. Сам Чеснок в офисе практически не показывался, а из своего коттеджа выезжал раз в неделю, по четвергам – в гипермаркет «Амстор», чтобы закупить продукты. Чеснок был гурман и очень придирался к продуктам. Он даже сейчас никому не доверял их закупку, не заказывал готовых ресторанных блюд, а всё – от соли до мяса – покупал лично собственной персоной. Обо всех своих действиях Батон непрерывно докладывал Серёгину.
Пётр Иванович был даже рад тому, что его агент прокрался и к Кашалоту с Чесноком – будет и за ними следить, только чтобы не срезался, как Муравьёв. А Муравьёв объяснил Батону, где в офисном здании компании «Казак» потайной лаз к директорскому кабинету. Батон попробовал туда проникнуть – но не вышло: после обнаружения Мэлмэном Муравьёва лаз уничтожили, а вход в него с улицы надёжно забетонировали. Но Батон приспособился подслушивать под кабинетом. Клушу-секретаршу он обманывал так: дарил ей конфетки с цветочками, говорил комплиментики, она развешивала уши, а хитрый Батон в это время вслушивался во все разговоры, что велись за дверью директорского кабинета. И всё, что услышал, передавал Серёгину. Пётр Иванович всё ожидал, что к Кашалоту зайдёт его «креветочный» товарищ, но Батон о нём не заикнулся – киллер растворился в некой неизвестности. Скорее всего, Кашалот «положил» его на дно – чтобы не попался и не выдал шефа.
Единственное, чего Батон никак не мог добиться – это узнать адрес Николая Светленко. Светленко вызывал его на «явки» то в казино, то в парк Ленинского комсомола, то в некую древнюю, вросшую в землю лачугу на самой окраине посёлка Калинкино. Батон, конечно, передал Серёгину адрес этой развалюшной избы. Батон понимал, что богатый и имеющий некие связи Светленко живёт совсем не здесь, а где-то ещё, но упрямо не желает выдавать своей настоящей берлоги.
С морозного ночного неба слетали хлопья холодного снега и падали вниз, освещаемые светом уличных фонарей. Земля побелела, припорошенная снегом, который, ложась, уже не таял. Повсюду было тихо – трамваи и троллейбусы «заснули» до четырёх утра, автомобили не попадались, да и люди не ходили – спали. Батон тоже спал в своей новой конспиративной квартире, которую ему выделил опять же, Николай Светленко. Батону снился сон, что он опять ворует и украл из банка сейф, который по габаритам был больше его самого. Выходя из «виртуального» банка, Батон нёс во сне этот сейф так же легко, как порцию сахарной ваты. Внезапно в банке заверещала сигнализация, сейф сделался тяжеленным и упал, придавив Батона своей тяжестью. Батон вскочил, разбуженный кошмарным сном и… сигнализацией, которая и наяву продолжала трезвонить. Батон сел на постели, продрал глаза и уставился в пространство, не понимая спросонья, как это «виртуальная» сигнализация из воровских грёз перекочевала в реальную жизнь. Батон помотал головой, силясь прогнать задержавшийся сон, но это не помогло: сигнализация пищала и пищала… сейчас копы понаедут и схватят… Проснувшись окончательно, Батон, наконец, сообразил, что тишину нарушает на «виртуальная» сигнализация, а вполне реальный домашний телефон.
- Блин, кто это ошибся номером-то среди ночи?! – угрюмо пробормотал Батон, сползая с кровати и ползя на кухню, где поселился его шумный и беспардонный телефон.
А возмутитель спокойствия и гонитель сна никак не желал успокаиваться и замолкать, а всё орал и орал, требуя от Батона немедленного разговора.
Добравшись в потёмках до кухни, Батон сорвал с голосистого наглеца трубку, собираясь наорать на того, кто вздумал ему позвонить.
- Послушай, Батон, - послышался на том конце страшный и могильный голос Николая Светленко.
С Батона мигом слетела вся спесь, он выпустил набранный воздух и превратился в кроткого и смирного «бычка на привязи».
- Да, - сказал он, изображая безвольный голосок раба.
- Батоха, - леденящий голос Светленко, казалось, ну о-очень не доволен. – Приезжай сейчас же на «пункт четыре».
Батон глянул на светящиеся в темноте электронные часы на микроволновой печке.
- Ты что? – протянул он. – Три часа ночи! Даже трамваи ещё не ходят!
Николай хмыкнул, помолчал и немного сжалился:
- Выезжай в четыре, когда ходить начнут, и ползи на «четвёртый пункт»! Жду!
КЛАЦ! – Светленко повесил трубку.
- Гадюка! – буркнул Батон, удалившись от своего телефона в спальню. – Такой сон хиповый снился, а досмотреть не дал!
«Четвёртым пунктом» у них называлась та халупка на Калинкино. Её так назвал Светленко – для конспирации, а Батон – просто согласился.
