Текст книги "G.O.G.R. (СИ)"

Автор книги: Анна Белкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 129 (всего у книги 198 страниц)

- Можешь смотреть, как она открывается, - разрешил Генрих Артерран и достал из кармана некий предмет – металлическую пластинку размером не больше спичечного коробка, с пятигранным отверстием посередине. Он поставил эту пластинку в чуть заметное углубление, что оказалось у двери в том месте, где у обычных дверей бывает замочная скважина. Как только ключ оказался на месте – в двери что-то щёлкнуло, и её створки бесшумно ушли в стену. «Проще пареной репы», - отметил про себя Филлипс, приметив, из какого именно кармана Артерран вытаскивал ключ. - Даже если ты и украдёшь у меня ключ, - заявил Генрих Артерран, снова угадав мысли Филлипса. – Ты её не откроешь. Тут всё дело в ДНК, замок реагирует только на мою. Развеяв, таким образом, все хрупкие и наивные надежды Филлипса, Генрих Артерран двинулся туда, в ту мглу, что висела за этой неоткрываемой дверью. - Идём! – прикрикнул он на Филлипса, который в страхе застопорился на пороге. - Я… ничего не вижу, - осторожно, чтобы не «разбудить зверя», заметил Филлипс, ничего не различая во мраке. - Прости, - Артерран извинился, но в его голосе, как всегда, не проскользнула ни одна эмоция. И тут же вспыхнул свет и разом озарил всё это помещение, весь интерьер которого составляла металлическая клетка с очень толстыми прутьями в одном углу и большая колба в другом. Стены, пол и потолок были обшиты чем-то абсолютно белым и немного скользким. В клетке, прямо на полу и без подстилки сидел унылый человек с пустыми глазами. А в колбе в какой-то мутноватой жидкости покоилось некое существо. Ростом оно было, наверное, чуть ниже среднего человека и, вероятно ходило на двух ногах. Но, в отличие от человека, существо имело тщедушное серое тело, огромную лысую голову с тремя большущими чёрными глазищами, с маленьким ротиком и без носа, тонкие длинные ноги коленками назад и такие же длинные и тонкие руки с тремя пальцами. Филлипс снова застопорился. Он почувствовал, что у него внутри собрался свинцовый страх, к горлу подкатывает тяжёлый комок, коленки пронимает дрожь. - Что это? – с усилием выдавил он, не в силах отвести испуганный взгляд от этих чёрных глазищ, которые, казалось, гипнотизировали его сквозь толстое стекло. - Прототип, - спокойно изрёк Генрих Артерран. – Не бойся его – не скушает. Он мёртв уже почти, что семьдесят лет. Фу! Филлипс поёжился и бочком отодвинулся от этого «прототипа». Как вообще, этот Генрих Артерран может обитать в таком жутком месте, в компании вот этого вот, «прототипа»?? В дальней стене угадывалось нечто, похожее на встроенный шкаф. Его дверь была такой же белой и блестящей, как и всё здесь, и Филлипс заметил её только тогда, когда Генрих Артерран нажал на что-то, и эта дверь открылась, поднявшись вверх. Да, это действительно был шкаф, или своеобразный сейф, освещённый изнутри пятью точечными лампами. Он был небольшой, а внутри в специальной подставке стояли пробирки с какой-то жидкостью – прозрачной и жёлтой, внешне похожей на лимонад. Их было много, этих пробирок, штук двадцать, а то и больше. Генрих Артерран протянул свою длинную руку, взял одну пробирку и сейчас же закрыл сейф назад. - Идём! – приказал он Филлипсу, который разглядывал теперь человека в клетке. Человек выглядел невменяемым: сидит без движения, взгляд отсутствующий, как у шизофреника. Филлипс повернул к Артеррану ошарашенное лицо, задавая немой вопрос: «А что будет с ним?». - Выживет! – бросил Генрих Артерран ответ на этот немой вопрос. – Идем, не задерживай! Филлипс на цыпочках выполз из этой «комнаты страха», а Генрих Артерран просто задвинул металлическую дверь назад и забрал ключ. Неся пробирку в правой руке, он приблизился к Хомяковичу. - Филлипс, иди сюда и подними ему голову! – приказал Генрих Артерран, и в его тоне слышалось не сказанное: «Или пристрелю!». Филлипс не очень любил подходить к покойникам, а тем более дотрагиваться до них. Поэтому он робко предложил другой вариант: - А не проще ли вколоть ему это… вот это, - он имел в виду вещество в пробирке. - Не выйдет, - отрезал Генрих Артерран, вперив в Филлипса свой недобрый взгляд. – Кровь уже свернулась, вещество не сможет распространиться по телу. А если оно попадёт в желудок, то у этого бедняги ещё останется шанс на выживание. Быстрее, Филлипс, дорога каждая секунда! - Л-ладно, - стукнул зубами Филлипс и нехотя поплёлся к мёртвому Хомяковичу. Филлипс дотронулся пальцем до его окоченевшего лица и сразу же отдёрнул руку – таким оно было холодным и неприятным для живого человека. - Ну же! – поторопил Генрих Артерран. Филлипс сжал в кулак остатки подорванной стрессами воли, взялся обеими руками за эту холодную голову, пробитую пулями в нескольких местах, и рывком приподнял её над столом. - Это всё равно, что держать простую курицу из гипермаркета, - твердил он себе под нос, подавляя приступ тошноты. – Обычную курицу… Разве ты боишься куриц? Генрих Артерран пропустил весь этот трусливый лепет мимо ушей. Он только наклонился над Хомяковичем, разжал ему зубы и вылил в рот всё содержимое пробирки. Увидав, что Артерран закрыл посиневшие губы этого бедняги, Филлипс собрался, было, бросить его голову. - Держи! – предостерёг его Генрих Артерран. – А когда я скажу – ты не бросишь, а аккуратненько положишь. Усёк? «Усёк?» - он спросил, как какой-то бандюган с большой дороги!.. Тоже мне ещё… - Ага, - кивнул Филлипс, превозмогая брезгливое отвращение перед окоченевшей мёртвой головой и не выдав свои мысли вслух. - По долгу службы мне иногда приходится принимать сходство с криминальными элементами, - заметил Генрих Артерран, пройдясь по лаборатории взад-вперёд. – Можешь опустить, - это он уже сказал про Хомяковича. Уфф! Филлипс только этого и ждал! Наконец-то он избавит свои руки от этой жуткой головы! Чтобы не злить Артеррана, Филлипс аккуратно опустил голову Хомяковича на стол и посмел поинтересоваться своей судьбиной: - А что будет со мной? – простонал он, вспомнив того несчастного, что томился в железной клетке за толстыми прутьями. - Я уже подумал об этом, - произнёс Артерран со своим привычным спокойствием, повернувшись к Филлипсу лицом. – Я предлагаю тебе сделку. Ты передаёшь мне всё, что ты нашёл про Росси и про «ГОГР», а я взамен сохраняю тебе жизнь и рассудок. Я отпущу тебя сразу после того, как все твои материалы попадут ко мне. Вопросы есть? Да, да, конечно, сейчас Филипс был согласен на всё, лишь бы вырваться из лап этого кровожадного чудища, что стоит сейчас перед ним. Жизнь и рассудок – это очень ценный подарок из рук Генриха Артеррана, тем более, что взамен он просит такую мелочь, как материалы про Росси и «ГОГР», которые Филлипс копил годами. Да, теперь и настал тот момент, когда Филлипс без сожаления расстанется со всем своим секретным архивом! - Я согласен! – выпалил Филлипс. – Я всё отдам! - Прекрасно! Вопросов нет! – похвалил Генрих Артерран. – А теперь смотри! – и кивнул на стол, где лежал Хомякович. Филлипс совсем не хотел снова поворачиваться и смотреть на посиневший труп, но ему пришлось, потому что Генрих Артерран совсем не любит шутить. Филлипс поборол отвращение и заставил себя снова глянуть на Хомяковича. На глазах Филлипса происходило невероятное: раны на голове и груди Хомяковича затягивались сами собой, потом исчезли тёмные пятна на щеках, уступив место живому румянцу. А потом – Хомякович дёрнул головой, судорожно вдохнул в себя воздух, рывком сел и закашлялся. У Филлипса сама собою отвалилась челюсть и подкосились ноги, глаза раскрылись в изумлении, перегревшиеся мозги забыли все слова. А вот Артеррана эта фантастическая сцена оживления абсолютно не смутила. Он спокойно стоял и спокойно смотрел на то, как оживший Хомякович, откашлявшись, озирается по сторонам. - Всё! – наконец сказал Генрих Артерран и как-то неуловимо быстро подошёл к Филлипсу и схватил его за локоть своей железной рукой. – Цирк окончен. Ты отправляешься «в номера». - Что? Куда? – Филлипс дёрнулся, но это была не его борьба. Артерран затащил его в ту камеру, где когда-то сидела Эммочка, и замкнул дверь на замок. - Ты пока что поживёшь здесь! – сказал Артерран через дверь. – Убежать не пытайся – я починил вентилятор! 4. Ежонков скукожился на заднем сидении и всё причитал, что Недобежкин угробит ему машину. А Недобежкин снова покинул прямую дорогу и врубился в буераки, надеясь таким образом сократить путь к Чёртовому кургану, где должен был ждать его Самохвалов. Синицын похлопал Ежонкова по плечу, жалея вместе с ним его дорогую машину, которая нещадно тряслась и подпрыгивала на жёстких кочках, хотя сам думал о своей семье и о том, что теперь, наверное, нескоро вернётся домой. Серёгин до сих пор пытался собрать воедино своё сознание и рассказать, наконец-то о полупрозрачной сущности, что обитает за печкой Потапова, но у него ничего не получалось, и при мысли об этом чуде природы просыпалось неумолимое желание заблеять. Пётр Иванович подавлял в себе эту «пагубную страсть» и вспоминал о Барсике, не желая, чтобы его считали «попорченным». Да, всё-таки, правдива байка о том, что чёрт портит людей – Серёгин убедился в этом на собственном опыте. Самохвалов поджидал их не с пустыми руками – у него имелся «улов». «Панцер-хетцер» Недобежкин уже видел, а так же – знал, откуда он здесь взялся. Поэтому он сразу же перешёл к «подземному жителю». - Из ямы выбрался, - объяснил Самохвалов Недобежкину, когда тот выпрыгнул из кабины. – Сказал, что там у него кирпичи! - Кирпичи? – удивился Недобежкин. – Странно, однако… - Это тракторист! – сообщил Пётр Иванович, который, увидев пойманного копателя, узнал в нём тракториста Гойденко, которого все подозревали в «якшаньях с нечистым». - Тракторист! – обрадовался Недобежкин. – А ну-ка, тракторист! – милицейский начальник двинулся на дрожащего тракториста, как крейсер-торпедоносец, желая узнать от него всё и сразу. - Кирпичи! – пискнул тракторист. – Лиса в курятнике лаз прорыла и петуха сожрала! - Завёл пластинку! – пробурчал крепкий Коваленко. – Он нам это уже раз пять повторил! - А, это – один из видов «звериной порчи»! – заметил Ежонков, выпрыгнув из сухого и чистого салона «Ниссана» прямо в глубокую прохладную лужу. – Чёрт! Васёк, ты её специально сюда поставил! – напустился он на Недобежкина и даже замахал пухлыми кулачками. – Чтобы я в лужу вышел! Следующий раз я тебе тоже так же остановлю! Мало того, что ты испортил мне машину… - Короче, Склифосовский! – остановил логорею Ежонкова милицейский начальник. – Ты давай, по делу. Что ты там про «порчу» говорил? - А, про порчу? – опомнился Ежонков, забыв про машину. – Ну, то, что он постоянно повторяет про свои кирпичи – это один из видов «порчи» – стандартный ответ на все вопросы. И вообще, я считаю, что не Гопников их попортил, а Артерран. Потому что вся эта порча, или выборочный гипноз достигается тем, что сознание порченных находится под контролем гипнотизёра. Гопников погиб, порча должна была исчезнуть, но она никуда не делась! Значит, это – Артерран! - Не Артерран, а Зайцев! – возразил Недобежкин. – После драки с Зайцевым Серёгин начал блеять, а Артеррана твоего мы и в глаза не видели! - Нет, - не уступал Ежонков. – Про Зайцева наша Эмма ни полусловом не заикнулась! Значит, он не участвовал в проекте! - Можно подумать, что эта аферистка участвовала! – огрызнулся Недобежкин, который не поверил ни одному слову этой Эммы Садальской. – Ей бы только языком плескать, лишь бы в каземат не закрыли! - А кто тогда её застрелил? – выплюнул Ежонков вопрос в лоб. - Соболев! – отрезал милицейский начальник. – Или подослал кого-то, того же охранника! Они там все вместе в одну банду завязаны! Всё, берём этого тракториста и – к Соболеву! Была бы у меня санкция – я бы его не раздумывая, арестовал! Поехали! Недобежкин развернул корпус и шагнул к джипу. - Давайте, тракториста – в багажник! – распорядился он. – Самохвалов, возвращайтесь к машине – а потом – за нами, в Красное! Синицын вышел из машины, чтобы получше рассмотреть перевёрнутый «панцер-хетцер». Да, именно за этой машиной он пытался гнаться на «Волге» Ежонкова. Интересно, почему они его не забрали? Должно быть, он принадлежал погибшему Гопникову… И тут размышления Синицына прервал какой-то звук. Жалобный такой, будто бы вон там, в тех кустах, кто-то плачет, или хнычет… Зверь? Нет, голос человеческий… Синицын тихонько подобрался поближе к подозрительным кустам и отогнул разлапистую ветку. А за ней – прямо на влажной грязной земле – сидел и плакал горючими слезами ни кто иной, как… Хомякович??!!! - Хомякович! – крикнул Синицын и затормошил Хомяковича за плечо. Наверное, у Синицына получился очень мощный крик, потому что с ближайших кустов гурьбой вспорхнули воробьи, а сквозь упругие колючие ветви протиснулась голова Недобежкина и спросила: - Что? - Хомякович, - повторил в изумлении Синицын и показал рукой на живёхонького Хомяковича, который, ни на что не реагируя, продолжал пускать галлоны слёз. - Хм… - хмыкнул Недобежкин, усилием воли удержав свою челюсть от отвала. – А ну, давай выведем его отсюда… Синицын и Недобежкин схватили Хомяковича под руки и вывели из кустов к «Ниссану». Пётр Иванович едва из кабины не вывалился, когда увидел живым и здоровым того, кто у него на глазах погиб и был завален тоннами земли. Хомякович был невменяем – то ли от испуга, то ли отчего-то ещё он продолжал жалобно плакать, словно ему было три годика, и у него большой пацан отобрал конфетку. Гипнотизёр Ежонков внимательно осмотрел его со всех сторон и внёс рацпредложение: - Вспушить? - Ну, пуши… - разрешил Недобежкин, который уже и сам не знал, что делать с этим «воскресшим Лазарем». - Усадить! – приказал Ежонков профессорским тоном. – Сейчас будет работать… - Бабушка Лида! – насмешливо перебил Недобежкин и толкнул Хомяковича на траву. Хомякович безропотно сел, а Ежонков обиделся, нахмурился, как туча, и угрюмо прогудел: - Ты тоже не Мегрэ! - Давай, работай, Мессинг! – подогнал его Недобежкин. – Нам ещё в Красное! Ежонков начал работать. Он на глазах у всех достал свою гайку и принялся качать ею у носа Хомяковича. Глядя на эту гайку, «подопытный» прекратил реветь, подобрал все сопли и застыл с отрешённым видом. - Так, первый этап закончен, - довольно сообщил гипнотизёр и спрятал гайку. – На проверку времени нет – переходим к делу. Где ты был, Хомякович? – обратился он к Хомяковичу, заглянув в его опустевшие глазки. Хомякович помолчал, потом – подвигал челюстями, как грызущий хомяк, и выплюнул два слова (или это было одно?): - Бык-бык! - Опять «Бык»? – хохотнул «Мегрэ» над «Мессингом». – У кого там ещё был «Бык»? У Карпеца? Да, Ежонков, здорово ты их гипнотизируешь: либо «Ме», либо «Бык». Талант! – пафосно закончил милицейский начальник, вогнав Ежонкова в сатанинский гнев. - Ну, я тебе это ещё припомню! – побагровел Ежонков, замахнувшись слабосильным кулачком. – Как внушу тебе, что ты бык, как сниму на камеру – будешь знать! Я ещё это видео в Интернет выброшу, чтоб тебе неповадно было смеяться! Испортил мою лучшую машину… Ну что с тобой говорить?.. Солдафон! Тьфу! – «Мессинг» закончил тираду смачным плевком и снова повернулся к застывшему в трансе Хомяковичу. - Где ты был, Хомякович? – вкрадчиво спросил Ежонков, игнорируя смешки Недобежкина. Хомякович нахохлился, постучал ладонями по земле, раскрыл рот и, словно бы преодолевая непреодолимую преграду, с огромным трудом произнёс: - Бык-бык! - Память полностью стёрта, - начал оправдываться Ежонков, пожимая плечами. – Я ничего не могу сделать… Я не знаю… Я могу сделать вот что: я заставлю его привести нас туда, откуда он вылез! Мозг бессознательно запоминает дорогу, а я могу считать эту память, а? Недобежкин сидел на траве, где посуше, ухмылялся в усы и слушал речи Ежонкова с явным снисхождением. А потом – возвысился над травою во весь рост и огласил только что принятое решение: - План изменился! ========== Глава 86. Что скрывают недра? ========== Согласно новому плану Недобежкина, поездка в Красное откладывалась на неопределённый срок, а вместо неё назначался новый спуск в подземелье. Только на этот раз милицейский начальник решил бросить на «чертей» (или фашистских агентов?) тяжёлую артиллерию: взять с собой под землю группу Самохвалова. Эти ребятки уж точно всех «чертей» зачистят! Несдобровать будет и фашистским агентам, и «осликам» достанется, и привидения пускай подставляют бока! Где-то там, у них, томится бедный Сидоров. Вот его-то и решил спасти Недобежкин. - Милиция мы, в конце-то концов, или кто? – бурчал милицейский начальник. – Они нас портят своей порчей, а мы глотаем?? Нетушки, фигушки! Ежонков! – призвал он «наследника Мессинга». - Чего? – пробурчал тот, скосив на Недобежкина один обиженный глаз. - Насколько я понял, - начал Недобежкин. – Тракторист этот тоже оттуда выцарапался! Ты, Ежонков, и его настрой на пеленг! Пускай у нас будет две ищейки! - Хорошо, - согласился Ежонков. – Только, чур, не насмехаться, а то точно, внушу тебе, что ты бык!