сообщить о нарушении
Текущая страница: 112 (всего у книги 198 страниц)
- Есть… - вздохнул Семиручко и тут же подумал о том, что если он не начнёт работать – его запросто попрут с должности председателя сельсовета.
- Что, опять они? – осведомилась Клавдия Макаровна, неслышно подкравшись к начальнику.
- Не опять, а снова! – проворчал Семиручко, тщательно запрятывая мобильный телефон в двойное дно одного из ящиков своего стола.
- Эх, Константин Никанорович, - грустно вздохнула Клавдия Макаровна. – Попался ты какой-то шайке! Не доведут они тебя до добра!
Отдав Семиручко командирский приказ, Гопников бросил последний недобрый взгляд в сторону растерявшей бензин «Деу» Серёгина, а потом – его микроавтобус совершил разворот и исчез из вида.
Вскоре из-за поворота показалась машина. Нет, это были не «Жигули» Ежонкова, да и самого Ежонкова в этой машине не было. Это из хитросплетения городских дорог явилась «Шкода»-такси, которую Недобежкин реквизировал у сонного таксиста. Приблизившись к сидящим в салоне «Деу» «Серёгину и Ко», милицейский начальник потребовал, чтобы все немедленно ехали в Калининский райотдел.
Пётр Иванович подчинился начальству, Синицын был не против, а Грибку-Кораблинскому оказалось всё равно. Он занял собой всё заднее сиденье, вытянул ноги, обтянутые серыми носками и мирно спал, посапывая.
Пётр Иванович отыскал в багажнике «Деу» крепкий трос и связал им в одну «упряжку» такси и свою машину. «Шкода» взяла «Деу» на буксир, и таким образом, «паровозиком», достигли они, наконец, Калининского РОВД.
========== Глава 64. О Синицыне. ==========
Биография Григория Синицына содержала немало интересных фактов, многие из которых не были известны практически никому за исключением самого Синицына и ещё парочки субъектов, которые тоже оставались неизвестными. К таким фактам можно отнести и то, что в «лихих девяностых», когда заработная плата представляла собой скорее символ, нежели средство к существованию, следователь прокуратуры Григорий Синицын подрабатывал шофёром-дальнобойщиком. Он водил фуры в Россию и в Польшу, рискуя брать в напарники случайных людей. Люди попадались разные, но Синицыну каждый раз везло не только остаться в живых, но и получить солидную, хотя и не совсем законную плату в конверте.
Но однажды всё-таки, произошло непредвиденное. Нет, дело было не в напарнике – напарник попался безобидный: некий вечный студент по фамилии Зубов. Этот Зубов учился в Донецком Государственном университете уже десятый год вместо положенных пяти, безуспешно пытался сделаться юристом и постоянно испытывал мучительную нехватку денег на сигареты, спиртное, девушек… на всё кроме учёбы.
Ехали в Россию, в Москву, и во время поездки Зубов вёл себя тихо и кротко, как маленький пухлый ангелочек. Вечный студент не хотел упустить ту кругленькую сумму, которую пообещал им в обход налогов владелец груза, что покоился в их фуре под синим брезентом. Что именно там покоилось – Зубов не знал. Не знал об этом и Синицын. Знали только, что владельцем груза был некий иностранец по фамилии… не то Смит, не то Вессон – фамилия заказчика давно уже стёрлась из памяти и из истории. Принять груз должен был другой иностранец, с русской фамилией Гопникофф…
Погодка выдалась не из прекрасных. Стояла поздняя промозглая осень – середина ноября. Небо заполнили низкие, тяжёлые густые тучи, которые бросались комками мокрого снега, на дороге собиралась опасная наледь, в лобовое стекло хлестал пронизывающий северный ветер, солнце скрылось из виду, сгустив сумрак. Синицын знал, что у машины неважные шины и поэтому выгнал из-за руля Зубова и принял на себя «бразды правления». Но продвинувшись вперёд на пару опасных километров по гололёду, Синицын понял, что если не съедет на обочину – рейс закончится в кювете. Поэтому Синицын притормозил и начал медленно клониться с дороги на спасительную обочину. Внезапно в свете фар возникла неказистая, угловатая фигура человека, что внезапно выскочил на дорогу, размахивая руками. Не желая лишить его жизни своим тяжёлым бампером, Синицын завизжал тормозами и выкрутил руль, стараясь отвернуть влево и при этом избежать фатального столкновения с толстым тополем, что высился у обочины. Из-за наледи многотонный «КаМАЗ» пошёл юзом и заклинился аккурат у того самого тополя. Вечный студент на пассажирском сиденье, насмерть перепуганный, визжал и закрывал руками своё перекошенное ужасом лицо. Синицын чертыхнулся и хотел высказать самоубийце всё, что он о нём думает, уже приоткрыл дверь, чтобы удобнее было высказывать. Но тут за одним незнакомцем «нарисовались» ещё двое, и, мало того, каждый из них вытащил из-под куртки по обрезу. Банда! Бандиты вскинули оружие и надвигались, широко шагая, угрожая ограбить и убить…
Вечный студент Зубов – тот вообще, впал в полуобморок от ужаса, переложив бремя ответственности на плечи Синицына. Синицын имел за спиною опыт оперативной работы, и поэтому мало испугался напавших. Кроме того, он и оружие имел: когда-то прикупил у одного кавказского типа немецкий парабеллум времён второй мировой, и этот тяжёлый «пистолетик» до этого момента спокойно пылился в бардачке. Видя, как в холодной мгле позднего осеннего вечера вразвалку приближаются к машине трое вооружённых бандитов, Синицын осторожно открыл бардачок и незаметно отправил парабеллум в карман своей дешёвой зелёной куртки. Первый бандит подошёл вплотную к двери водителя, качнул обрезанным стволом и нагло потребовал:
- Давай, водила, вываливай!
Всё, пора действовать! Синицын не хотел никого убивать, поэтому он пальнул из парабеллума в воздух над головой бандита. А потом – воспользовавшись его секундным замешательством, рывком распахнул дверцу и навернул его по лбу. Отброшенный богатырским ударом, бандит выронил автомат и с размаху шлёпнулся на своего товарища, обрушив его в грязную скользкую слякоть. Оставшийся на ногах третий бандит решив, что дело пахнет керосином, вскинул куцый свой автомат и выдал по кабине «КаМАЗа» достаточно плотную очередь. Синицын вовремя заметил, что бандит собирается стрелять, и успел пригнуться под сиденье. В мокрой тиши выстрелы показались взрывами, пули засвистели над головой, расквасили стекло на двери, залязгали о металл. Зубов свалился в глубокий обморок и скатился на пол кабины, когда пулька проскочила у самого его уха. Синицын понял, что влип по крупному, когда, высунув глаза в пустое окно, увидел, как этот уцелевший бандит движется к ним с Зубовым, выставив вперёд смертоносный обрез, а двое битых бандитов поднимаются на обтянутые джинсами тонкие ножки.
И тогда Синицын решился на подвиг. Стараясь не думать о том, что данный подвиг может оказаться для «героя-дальнобойщика» последним, Григорий Синицын определился за руль, завёл мотор и со всей силы надавил на газ. Застопорившийся тягач мигом ожил, выбросил из-под колёс столб грязи и ледяных ошмётков, дыхнул сизым выхлопом и помчал по ночному скользкому шоссе. Синицын не держал руль, а держался за него, потому что всем телом чувствовал, как лысые колёса отказались слушаться мудрых советов водителя, что они более не едут в нужную сторону, а скользят юзом куда попало… Всё, столкновение и падение в яму, что ждут их с Зубовым впереди так же неотвратимы и неумолимы, как сама судьба!.. Зубов уже очухался, стонал под сиденьем, что ему приснился кошмар, тёр свою глупую трусливую башку.
- Погоди, браток, кошмар только начался, - прокряхтел ему в ответ Синицын, видя впереди гаишный пост.
Гаишник был упитан, он поднял испещрённый полосами, страшный жезл, призывая шального «Моби Дика» к остановке и получению штрафной квитанции. Синицын подумал, что нет, не сможет он остановить такой «космолёт» по мановению жезла и схлопочет не только штраф, но может быть, ещё и срок.
- Останавливай, ГАИ, запалят! – заверещал вмиг проснувшийся Зубов и, кроме того – попытался схватить руль.
Пост ГАИ уже успел остаться позади, но гаишник оказался настырным. Не пожелав выпускать из своих цепких клешней лакомый кусочек в виде украинской фуры, он решил устроить погоню. Врубив сирену, замигав мигалками, его жёлтый, синеполосый «Москвич» мелкими скачками понёсся догонять их с Зубовым «КаМАЗ», что ехал на своих лысых колёсах по заледеневшему шоссе, как на санках. Так бы он ехал и дальше, «без руля и без ветрил», если бы не крутой поворот, что предательски стал впереди. Синицын всей душой не хотел аварии, пытался направить большую машину в нужное русло, но… Хотел этого Синицын, или не хотел, авария, всё же настигла его. Разогнавшись до «космической» скорости, «КаМАЗ» не вписался в поворот и понёсся в глубокий, наполненный замерзающей слякотью кювет. Фуру занесло вправо и она, падая, зачерпнула с дороги гаишника, который почти что догнал её, и весь этот технический хаос, гремя, обрушился с насыпи в яму.
Кабина кружилась, Синицын держался за руль и за кресло, а Зубов, казалось, вцепился в своё кресло зубами. Тягач пару раз перевернулся и каким-то волшебным образом прыгнул на колёса. А фура оторвалась и шлёпнулась на бок, вздымая облака грязно-водяной пыли и ледяных осколков.
Когда Синицын пришёл в себя и обнаружил, что жив – он услышал около себя невменяемый собачий скулёж. Переведя взгляд на его источник, Синицын увидел, что это скулит совсем не собака, а его «отважный» напарник Зубов всхлипывает, уткнув голову в коленки. Синицын решил его не трогать – пускай «прокамлается» - а выйти, посмотреть на размеры бедствия. Выпрыгнув из кабины на нетвёрдую склизкую землю, Синицын крутанул головой из стороны в сторону и с содроганием понял, что размеры просто циклопические. Горы взрытой земли наворочены вокруг заляпанного тягача и лежащей на боку, перекошенной «жёсткой посадкой» фуры. Задняя дверь фуры выломана и валяется неподалёку, а рядом с ней на грязном снегу расположилось несколько металлических ящиков, что являлись частью дорогостоящего груза. Один ящик от удара раскрылся и из него выпала в грязь толстая стопка бумаг.
- Чёрт! – сдавленно выдохнул Синицын и подбежал к этим наполовину измазанным бумагам. Выхватив их из грязной лужи, Синицын, как смог стряхнул с них грязь и воду .
«GOGR. Top secret» -
громаднейшими буквами значилось там, куда не достали грязные брызги. И тут, разглядывая обнаруженную таинственную бумагу, Синицын заметил, что под грузным боком фуры валяются некие подозрительные железные ошмётки и выглядывает часть расплющенного жёлто-синего корпуса. С диким не тихим ужасом Синицын сообразил, что смял своим «Гулливером» лилипутский «Москвичик» гаишника, а падая, фура накрыла его своим весом и превратила в технический блин. Синицын даже выронил чужие секретные бумаги, и они плавно опустились на снег. Всё, теперь он – убийца, и грозит ему… срок? Или высшая мера?? Зубов ещё не знает, какую огромную бяку сотворили они сейчас, кувыркнувшись с шоссе! Но с Зубова – куда меньший спрос – за рулём-то был Синицын!
И тут из ниоткуда возник автомобиль. Американский чёрный джип – один из таких, которые в те весёлые времена можно было пересчитать по пальцам. Джип притормозил на дороге, как раз над той ямой, куда угодили Синицын и Зубов. Ровный свет его фар освещал фуру, под которой почил невезучий гаишник. Синицын смотрел снизу на эту диковинную машину и видел, как из неё не спеша выходят двое. Один из них был Гопников – невысокий, худой такой и в шляпе. А второй – высокий, с широкими плечами, одетый в чёрный плащ – «мистер Смит», а на поверку – Генрих Артерран, гроза полиций и преступников. Ни Гопников ни липовый «Смит» Артерран не спешили спускаться в наполненный жидкой грязью, развороченный кювет. Генрих Артерран лишь кивнул головой, подзывая Синицына подняться «из грязи в князи». Синицын не ожидал, что кто-либо появится на ночном междугороднем шоссе, и даже растерялся, когда увидел там этих субъектов.
Синицын с трудом вскарабкался на раскисшую, покрытую ледяными ошмётками насыпь и предстал перед этими двумя, грязный, растрёпанный, напуганный страшной аварией. Гопников смотрел на него из-под своей шляпы, и его глаза казались такими же бездушными, как фары их с Артерраном джипа.
- Гаишника мы тебе спишем, - сухо, как автоответчик, изрёк Генрих Артерран, впившись в потрёпанного Синицына взглядом вампира. – За груз можешь не беспокоиться. Только вам обоим придётся отработать. Вопросы есть?
Какие тут могли быть вопросы, когда при упоминании гаишника у Синицына душа нырнула в пятки, а обещание «списать» последнего – вознесло его к небесам??
- Н-нет, - выдавил атеист Синицын, благодаря бога.
- Вопросов нет, - заключил Генрих Артерран. – Можешь возвращаться в Донецк. Деньги придут почтовым переводом.
- Когда вы нам понадобитесь – мы дадим вам знать, - проскрежетал Гопников, как престарелый Буратино. – Условие только одно – конфиденциальность!
Синицын и Зубов возвратились по домам на попутках. Да, деньги им действительно прислали, и суммы по тем временам были королевские – по три тысячи долларов каждому. Но и Синицын с Зубовым в долгу не остались. Вскоре Гопников и Артерран появились опять. Зубова Артерран какими-то неправдами внедрил в донецкий криминал и заставил следить за местным авторитетом Кашалотом и всем его окружением, а вот для Синицына Генрих Артерран припас куда более сложную и опасную работку.
========== Глава 65. Синицын на базе "Наташенька". ==========
В тот день Синицын, который тогда ходил в звании старшего лейтенанта и работал обыкновенным опером, весь день мотался по городу, выискивая свидетелей ограбления на улице Владычанского. Свидетелей наскреблось всего двое, и то один был пьяный вдрызг. Набегавшись по талому снегу при отсутствии машины из одного конца района в другой, Синицын плёлся домой, не чувствуя под собою ни одной из двух своих ног. Он даже за хлебом не зашёл – так хотелось упасть на диван, и даже не есть, а сразу спать. Мобильные телефоны в ту пору имелись лишь у олигархов и криминала, поэтому Генриху Артеррану пришлось выходить на Синицына через банальную почту. Взгромоздившись по ступенькам на второй этаж, Синицын машинально и бездумно полез в почтовый ящик. Там оказалась газета «Вечерний Донецк» и плотный белый конверт. Синицын понял, кто прислал ему такой солидный конверт, хотя на нём и не было обратного адреса. Свернув «Вечерний Донецк» в шесть раз, Синицын впихнул его в карман своей куртки, а после этого – разорвал конверт. Лист, вложенный туда, встретил Синицына безупречной белизной и хрустом новой дорогой бумаги. Текст был предельно лаконичен: посреди формата А-4 напечатано в две строчки: «Завтра в семь утра быть на вокзале». Синицын знал, что игнорировать послание от «Смита»-Артеррана и Гопникова ни в коем случае нельзя – иначе в обязательном порядке всплывёт «списанный» гаишник. Поэтому Синицын сказал жене, что его отправили в оперативную командировку в Торез.
Ранним утром, когда стрелка часов едва доползла до шести сорока пяти, он стоял на Привокзальной площади под одним из первых рекламных щитов, что являл всему миру громадную розовую колбасу «Колбико». Синицын зашёл в телефонную будку и позвонил на работу, соврал, что заболел и положил трубку, когда начальник разрешил ему «выходные дома перекантоваться». Утречко выдалось морозное, ветерок пронзал китайский пуховик насквозь и заставлял ёжиться. Синицын начал приплясывать со своей большой сумкой, которую собрала ему в дорогу жена. Чёрный американский джип появился ровно в семь часов, когда секундная стрелка, отсчитав последний круг, шлёпнулась о цифру «12». Джип притормозил около успевшего окоченеть Синицына, тонированное до черноты стекло со стороны водителя опустилось. Из-за него выглянуло андроидное лицо Генриха Артеррана и повелело Синицыну забираться на заднее сиденье. Синицын побелевшей рукой взялся за блестящую ручку, отковырнул дверь и неуклюже вполз в мягкое кресло с обивкой из кожи рептилии. Как только Синицын захлопнул блестящую дверцу – Артерран немедленно дал по газам и укатил прочь.
Артерран в джипе был один, без Гопникова. Синицын всю не короткую дорогу пытался узнать от него о цели, с которой тот назначил ему «внеплановую командировку», однако Генрих Артерран не желал говорить. Он молчал, как бурый сом, и только крутил баранку под иностранную музыку. Глянув в окошко, Синицын обнаружил, что джип уже выскочил за черту города и мчится мимо неких полей и лесочков. А потом ещё асфальт сменился на бугристую, покрытую тоннами слякоти грунтовку. Синицын испугался: куда это они его вывозят??
- Послушайте… - начал он, обращаясь к этому молчаливому «идолу», что механически поворачивал руль в кожаном чехле.
