Текст книги "G.O.G.R. (СИ)"

Автор книги: Анна Белкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 198 страниц)

Пётр Иванович разыскал гипнотизёра в больничной столовой: пыхтя над Шубиным, он растерял все калории и стремился восполнить запасы «бензина», уплетая рассольник и добрый шмат подового хлеба. Гипнотизёр обладал иссиня-чёрной шевелюрой, бакенбардами, ассирийским носом и «демонической» бородкой, напоминая некоего обитателя преисподней. Сидорову казалось, что этот «бес» - родня древнеегипетским жрецам Анубиса, и сержант даже нарёк его про себя «Мефистофель Фаустович Воланд». Однако, несмотря на адскую внешность и колдовскую профессию, сия «демоническая личность» имела достаточно простенькое ФИО: Дмитрий Валентинович Лисичкин. Едва увидав Серёгина, гипнотизёр Лисичкин прервал обед, состроил «бровки домиком» и принялся эмоционально и многословно объяснять, что Шубин совсем не поддаётся его «колдовству», а Карпец каким-то образом заработал стойкую амнезию и напрочь позабыл всё, что происходило с ним за последние несколько месяцев. - Я погружаю его в сон, задаю вопросы, а он только блеет, как овца, а иногда – кукарекает, - оправдывался гипнотизёр Лисичкин, описывая состояние Карпеца. – Но, когда я командую ему проснуться – он просыпается и становится абсолютно адекватным… Домой просится… Раньше Карпец и Шубин «жили» через этаж друг от друга. Но потом, дабы не гонять по ступенькам тощающего на глазах Лисичкина, их поселили в соседние палаты. Сначала Пётр Иванович решил посетить Карпеца. Старший лейтенант был под надёжной охраной. Стоявший около двери сержант Борисюк долго проверял документы и Серёгина, и Сидорова, и Лисичкина. Сержанту Борисюку уже надоело проверять одни и те же документы, он давно зазубрил наизусть их содержание и прекрасно знал в лицо тех, кто их предъявлял. Но Борисюк боялся, что некий таинственный «Тришка» снова наложит на него тёмные чары, умыкнёт Карпеца, а Соколов – снова выскочит и набьёт ему шишку дверью… Лисичкин удалился: у него по расписанию были занятия с Шубиным. Карпец сидел на кровати по-турецки и читал толстую газету «Комсомольская Правда». - Ребята, ну, сколько можно?! – вопросил он, отбросив «Правду», и воззрился на пришедших к нему Петра Ивановича и Сидорова. – Мне этот «Кашпировский» совсем уже плешь проклевал. Колдует и колдует! Не пойму, чего он от меня хочет-то?! Не крал я дела вашего Светленко! Сколько можно меня с «Наполеонами» держать?! Карпец вскочил, забегал по палате взад-вперёд. А, набегавшись, застопорился напротив Серёгина, заискивающе заглядывая ему в глаза, излучая немую мольбу: - Выпустите… Только Пётр Иванович собрался открыть рот, чтобы ответить на эту мольбу, как вдруг распахнулась дверь, и на пороге палаты нарисовался гипнотизёр Лисичкин. - Ребята! – выдохнул он, приглаживая всклокоченные волосы. - А? – все обернулись и уставились на взъерошенного «врача-оккультиста» - даже Карпец. - Шубин говорит! – чуть ли не крикнул Лисичкин. – У меня получилось убрать барьер! - Да? Срочно ведите меня к нему! – встрепенулся Серёгин, выталкивая Лисичкина за дверь, подпихивая его к палате Шубина. Лисичкин перешёл коридор и отворил дверь. Пётр Иванович залетел внутрь, словно ураган торнадо, за ним впрыгнул Сидоров, а уж потом, когда оба урагана пронеслись, заполз ошарашенный Лисичкин. Шубин лежал на кровати в состоянии гипнотического сна, неподвижный, словно манекен. Лисичкин пролез мимо Серёгина и приблизился к нему, безучастному и безвольному. - Вот, смотрите, - сказал он и «могильным» голосом жреца вопросил у «подопытного»: - Как тебя зову-ут? Серёгин и Сидоров внимательно смотрели на загипнотизированного Шубина, а тот вдруг ожил, подвигал руками и сказал: - Свиреев Максим Максимович. Пётр Иванович вытащил из кармана свой мобильный телефон и включил его на режим диктофона. Свиреев – Шубин продолжал отвечать на вопросы гипнотизёра Лисичкина, вещая при этом следующее: - Мне тридцать семь лет, работаю на комбайне, живу в Верхних Лягушах… - Вот это мы приплы-ыли… - пробормотал Пётр Иванович, схватившись пальцами за подбородок. Оказывается, что Шубина по настоящему зовут Максим Свиреев и живёт он «В Верхних Лягушах»!! Именно там, а не в какой не в штольне! - Вот это – да! – выдохнул Сидоров. – Это же – деревня Зайцева! Да, да, «Шубин» сказал, что он живёт в … Верхних Лягушах! Выходит, что он и правда – земляк Зайцева! - Дмитрий Валентинович, - обратился Серёгин к Лисичкину, едва услышал от «Шубина» слова «Верхние Лягуши». – Спросите его, не знает ли он человека по фамилии Зайцев. - Ладно, - с готовностью согласился Лисичкин. «Мефистофель» Лисичкин прочно установился напротив сомнамбуличного лица загипнотизированного Шубина и начал пытать его на предмет знакомства с Зайцевым. Но Шубин почему-то не отреагировал – он молчал. - Чёрт! – рассердился Лисичкин, отвернувшись от безразличного к его вопросам Шубина. – Чего это его снова запёрло-то?! Сидоров пожал плечами – он не умел гипнотизировать и не знал, чего это Шубина вдруг «запёрло». - Возможно, на Зайцева у него стоит какой-то другой, более сильный барьер, - предположил Серёгин, глядя на мятущегося в негодовании Лисичкина. - Вроде бы уже и базарить начал… - бурчал «на своей волне» Лисичкин. Наверное, этот Шубин – Свиреев уже успел довести его до белого каления. - Простите, - извинился, наконец «Мефистофель Фаустович», плохо скрывая раздражение. – Мне нужно выпить кофе! - П-пожалуйста, - пробормотал Пётр Иванович, жалея про себя донельзя уставшего «врача-оккультиста». Должно быть, работа гипнотизёра чрезвычайно нервная, раз он такой взвинченный. - Проснись! – щёлкнул пальцами Лисичкин и удалился. Свиреев распахнул глазки, оторвался от подушки и уселся, поджав под себя коротенькие кривоватые ножки. - Здорово, граждане начальники, - пробухтел он Серёгину и Сидорову, вытаращившись на них, как на двух клоунов. - Привет, Шубин, - сказал ему Серёгин, усаживаясь на деревянный твёрдый стул для посетителей. – Так значит, тебя по-настоящему зовут Максим Свиреев? – спросил Пётр Иванович, внимательно глядя на своего подследственного. - Нет, не зовут, - отказался разгипнотизированный Шубин. – Шубин моя фамилия. Вы меня, наверное, с кем-то перепутали! - И ты ничего не знаешь про Верхние Лягуши? – вмешался Сидоров. - Какие лягушки? – буркнул Шубин – Свиреев. – Не ем я лягушек! Я мутантов ем из лужи! Серёгин надеялся, что избавившись от гипноза, «дух штольни» сделается сговорчивее. Но, похоже, ошибся – выбравшись из-под волеизъявления «Мефистофеля Фаустовича» Лисичкина, Шубин снова превратился в молчащего партизана. И теперь, что бы ни спросил у него Серёгин – Свиреев продолжал «партизанить» и врать. Слушая нелепые ответы Шубина, Пётр Иванович почувствовал, что сам начинает потихоньку свирепеть. Тогда он решил бросить этот бесполезный допрос. Да, работа с такими субцами и, правда, очень нервная. Тут и «Мыслитель» Родена взвинтится, не то, что живой человек! - Пошли, Саня, - сказал Пётр Иванович Сидорову. – Я думаю, что пора выпустить отсюда нашего Карпеца, а то он тут и правда тронется. А вот с этим Свиреевым пускай Лисичкин ещё поработает. Оставив Шубина – Свиреева на попечение рослого санитара, Серёгин и Сидоров отправились к главврачу договариваться о выписке Карпеца. ========== Глава 108. Миссия невыполнима. ========== После освобождения из «психиатрического плена» Карпец уехал в Крым – подлечиться в санатории. Какие благодарные у него были глаза, когда, договорившись с главврачом, Серёгин зашёл к нему в палату и сказал, что Карпец может собираться! Пускай теперь там отдохнёт – может быть, и припомнит чего-нибудь. Накануне Петру Ивановичу удалось-таки дозвониться до Краснянского райотдела. Оказывается, у села Красного поменялся код – поэтому Сидоров и не мог никак пробиться туда. А Серёгин случайно догадался позвонить в справочную по кодам. Однажды у них в доме сменили код замка на двери в подъезд. Пётр Иванович не знал об этом, и пришлось ему куковать под дверью с полной сумкой продуктов до тех пор, пока не пришла соседка – пышная Изольда Макаровна – и не открыла хитрый замок. И тогда, впихнув в квартиру раздутую сумку, Серёгин и предположил, что в Красном тоже могли сменить код. Серёгину ответил дежурный. А когда Пётр Иванович объяснил цель своего звонка – его сразу же соединили с начальником Краснянского РОВД полковником Соболевым. - Полковник Соболев у аппарата! – вынырнул из потрескивающей трубки густейший бас. И этот же густейший бас, не спеша и основательно рассказал, что: 1) Да, у них работал такой Зайцев Сергей Петрович. 2) Он был участковым в деревне Верхние Лягуши. 3) Год назад он уволился из органов и уехал из Краснянского района. 4) Судьба его не известна. И, наконец: 5) Человек по фамилии Семиручко работает в Верхнелягушинском сельсовете заместителем председателя. Пётр Иванович всё это тщательно записал на «Конверте для ответа «ДА»», который принёс Сидоров. Выходит, что Зайцев не утратил связи с родными Лягушами, раз пишет Семиручко письма. А вся его «интеллигентная» биография с окончанием Киево-Могилянской академии – всего лишь, как сейчас говорят, «пиар». Теперь же остаётся выяснить, каким образом он затесался в ряды следователей прокуратуры и как состряпал себе вышеуказанную биографию. Серёгин снова созвал совещание – на этот раз обсуждали, что у них имеется против вездесущего следователя Зайцева, который упрятывает невиновных и, оказывается, пишет письма Верхние Лягуши. Сидоров, Казаченко, Муравьёв и Усачёв снова собрались в кабинете следователя, заселив все стулья и потеснив большой столетник в кадке на полу, что стоял около стола Серёгина. - Итак, что у нас есть по Зайцеву? – говорил Пётр Иванович, исписывая своими рассуждениями лист за листом. – Во-первых, свидетельство Ершовой. Мы доказали, что сжечь собирались именно её квартиру, а не негра. Во-вторых – свидетельство Дарьи Максимовой: Зубра застрелил Интермеццо Светленко, а не друг парковщика, которого наш «Заяц-побегаец» запрятал в каталажку. Однако на нас с вами ещё висит Ярослав Семенов. Мы не имеем доступа к его автомобилю, потому что его купил Зайцев. Если мы как-нибудь получим к нему доступ и докажем, что ДНК погибшего в нём человека не принадлежит Ярославу Семенову – то можно будет смело предъявлять ему обвинение в том, что он сажает невиновных, покрывая настоящих преступников. - А как же мы автомобиль-то достанем? – поинтересовался Усачёв, разглядывая лежащий на столе Серёгина фоторобот Тени. – Наверное, Зайцев его к себе в гараж запрятал… «В гараж запрятал»! Серёгин думал, что Зайцев выбросил его где-нибудь, взорвал, разобрал… в общем, уничтожил. То, что Зайцев мог держать остатки внедорожника Кашалотового братца у себя в гараже, как-то не приходило Петру Ивановичу в голову. - Постой-ка, Толик, - Серёгин отложил ручку, встал со стула и принялся разгуливать по кабинету, выписывая неровные круги, чтобы легче думалось. – Раз Зайцев не уничтожил его, то мы сможем к нему пробраться. - Как? – спросил Сидоров, следя глазами за движущимся из угла в угол Серёгиным. Пётр Иванович застопорился около кадки со столетником и схватил свой подбородок. - Где живёт Зайцев – знает весь Донецк, потому что его по телевизору показывали. Гараж у него возле дома – я сам видел, по тому же телевизору… А вот, как пролезть… я и сам не знаю, – выкладывая все свои соображения на уши и мозги собравшихся, Серёгин не замечал, как мусолит рукой мясистый сочный лист большого столетника. – Но, возможно, что мы сможем обойтись и без этого. Ярослав Семенов – это родной брат Георгия Семенова, а Георгий Семенов это у нас Кашалот. У него с Ярославом был конфликт из-за бизнеса, и он мог запросто избавиться от братца сам. Если Кашалот попадётся – мы сможем от него узнать, за что и каким образом он устроил исчезновение Ярослава. Но Кашалота нужно как-то взять с поличным, потому что кроме весьма путаных рассказов наших «Сумчатых Утюгов» у нас ничего против Кашалота нету. Но у нас есть Батон. - Батон? – удивился Сидоров – Но он же провалил… - Светленко провалил, - согласился Пётр Иванович, отойдя от столетника и вернувшись обратно, к себе за стол. – Но он всё ещё числится уборщиком в «Казаке». И поэтому мы снова выпустим его, и пускай наблюдает за Кашалотом и дальше. Кашалот немного разбогател. Заведуя «Казаком» вместо забившегося в крепость Чеснока, Георгий Семенов умудрился наладить деловой контакт с Альфредом Мэлмэном, получить от него партию «левого» бензина и продать её в обход бухгалтерии и положить прибыль к себе в карман. Чеснок от последней сделки компании «Казак» получил только постный кукиш. Да, какая разница – ведь он всё равно об этом не знает! А сам Георгий Семенов не знал о том, что тихий, серый и незаметный уборщик Василич неусыпно следит за каждым его шажочком и не забывает поделиться своими наблюдениями с «Алексом» Серёгиным. Пётр Иванович восстановил Батона «фон Хтирлица» в должности «супершпиона», и Батон продолжал, как ни в чём не бывало выходить на свою неприметную низкооплачевамую работу уборщика, завешивать центнерами лапши уши немолодой и одинокой секретарши и – зорким глазом и чутким ухом улавливать все действия Кашалота. Батон старался – не желал завалить новую «миссию», а желал обрести, наконец-то вожделенную свободу. Агент Батон шёл по длинному коридору, подталкивая перед собой тяжелый жёлтый полотёр. Поравнявшись с приёмной директора, он толкнул полотёром дверь и вместе со своей машиной вдвинулся внутрь, оторвав секретаршу от длинного полосатого вязания. Она, наверняка уже успела влюбиться в достаточно интеллигентного для уборщика Батона. Секретарша живо забросила вязание в дальний ящик стола и уставилась на вошедшего в компании полотёра «Василича», часто-часто заморгав густо накрашенными глазками, захлопав накладными ресницами. - Вы сегодня просто ослепительны, Пелагея Викентиевна! – пропел Батон, сразу же зациклив внимание «пожилой девы» на своей персоне. К тому же «агент» пришёл не с пустыми руками – он принёс с собой гламурный и кокетливый букетик розочек с большими головками и с короткими стебельками. Протянув их зардевшейся Пелагее Чесноковой, он прислушался к тому, что творилось за дверью кабинета директора. Кашалот явно с кем-то беседовал и на весьма повышенных тонах. Воркуя с Пелагеей Чесноковой, «Хтирлиц» во все уши пытался расслышать слова, которые яростно выкрикивал толстый Кашалот. Георгий Семенов разговаривал по телефону. Да, он был зол, как тридцать три голодных волка, и даже что-то крокодилье в нём временами проступало. Кашалот стучал кулачищем по новому столу, заставляя подпрыгивать монитор нового компьютера, и иногда выплёвывал некрасивые, но крепкие слова. - Вы меня просто уже достали! – слышал Батон сквозь болтовню секретарши. – До каких пор вы будете ко мне приставать?! СТУК! – тяжёлый кулачище Кашалота опустился на исстрадавшуюся под богатырскими ударами столешницу. - Неужели вам мало того, что вы отобрали у меня всё до последней копейки?! Я совсем, совсем банкрот! – СТУК!! – Я скоро буду жить на свалке, и просить милостыню, а вы ещё смеете что-то от меня требовать!! – СТУК!! – Как только у вас на это совести хватает?! А?! – СТУК!! – Кашалот ревел медведем-гризли, и болтовня влюблённой Пелагеи не могла заглушить его свирепейших восклицаний, представлявших для Батона исключительную ценность. «Агент Ноль-Ноль Хтирлиц», утопая в выкриках Кашалота, был так же счастлив, словно бы утопал в золотых монетах. - Вот, что я вам скажу! – тигром взрычал Кашалот. – В воскресенье в семь часов вечера на «нижнем» берегу Кальмиуса я с вами встречусь и выскажу всё, что о вас думаю! – СТУК!! – Что? Вы спросили «Что?»?! Куриное капшто! Я назначаю вам стрелку, и останется только один! – СТУК!! – заявил Георгий Семёнов тоном Дункана Маклауда и хлопнул телефонной трубкой, окончив разговор. «Хы-хы!» - подумал про себя Батон, надёжно зафиксировав «на корочку» каждое словцо Кашалота. Кажется, сегодня «Юстасу» будет, чем поделиться с «Алексом»! ========== Глава 109. Пончик против Интермеццо. ========== - Коля, а давай сегодня по магазинам пройдёмся, а? – Аня наряжалась перед зеркалом в новое фирменное платье и… просила невозможного. Именно сегодня Николай Светленко нацелился «сокрушить» «неустранимого» и набившего ему уже ни одну оскомину Чеснока. Интермеццо знал, в котором часу этот несъедобный овощ приползёт в «Амстор» и будет нагребать тонну съестного, он знал, как именно он пройдёт по торговому залу – ведь он сам уже не раз следил за ним. Полночи Коля убил на то, чтобы подготовить пистолет – разбирал, смазывал, заряжал, навинчивал новый, укороченный глушитель. А потом ещё нанёс на рукоятку специальный состав, который не давал остаться отпечаткам пальцев. Он хотел сказать Ане, что уедет сегодня по делам, но она и так уже на него обиделась за то, что он однажды не ночевал дома. Она даже напёрла на него с вазочкой в руках и свирепо заявила: - Ну, и как же её зовут?! Если будешь врать – я собираю вещи и возвращаюсь к бабушке, а ты – тусуйся с ней!