Текст книги "G.O.G.R. (СИ)"

Автор книги: Анна Белкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 134 (всего у книги 198 страниц)

Семиручко выпростался из-за стола, но потом вспомнил, что забыл в ящике ключ. Водворившись обратно, он погрузился в выдвижные ящики и долго шарил в них до тех пор, пока его дрожащая рука не натолкнулась на этот кусочек металла, что отопрёт подгоревшую дверь архива. - Нашёл! – пискнул он, выбираясь из-за стола во второй раз. - Отлично, - кивнул милицейский начальник. – Давайте, шевелитесь! У меня время не резиновое! Семиручко потащился к двери, три раза споткнувшись на ровном месте. Выбравшись в коридор, он едва не повалился в обморок, потому что увидел там ещё троих, да ещё и в камуфляже. В замке архива Семиручко возился не меньше двадцати минут. Ключ танцевал в трясущихся пальцах и пару разочков падал на пол. - Шевелись! – то и дело бурчал Недобежкин, перебирая ногами от нетерпения. – Сколько можно?? Три часа копаешься! Семиручко справился с замком так тяжело, словно бы побеждал тигра один и без оружия. - Заходите! – любезно пригласил он за подгоревшую «волшебную дверцу», а сам собрался было, ретироваться восвояси подобру-поздорову. - Нет, вы пойдёте с нами! – запретил Недобежкин, а Сидоров поймал председателя под ручку. - Что вы себе позволяете?? – обиделся Семиручко и дёрнул рукой, чтобы вырваться. - Считайте, что вы задержаны, гражданин Семиручко! – сообщил ему Недобежкин и переступил порог архива. – Пройдёмте, сейчас найдёте нам всё необходимое. - Я ничего не сделал! – взвизгнул председатель сельсовета, топая туда, куда тащил его Сидоров. – За что меня-то задерживать?? Я понимаю, Гойденко, или там… ещё кого… Но меня-то за что?? Да, у Недобежкина не было ни единого нормального повода для того, чтобы задержать этого «чертёнка» хоть бы на час. Однако милицейский начальник решил казаться умным. - А за подпил моста! – выпалил он, чтобы хоть что-то сказать, а по реакции Семиручки догадался, что попал пальцем в небо. Семиручко весь скукожился, сморщился, как засохший помидор и посерел, как плесень. Ноги председателя вмиг ослабели и подкосились, глазки выкруглились, челюсть отпала. Он даже на ногах больше не мог стоять, и, для удержания его в вертикальном положении к Сидорову присоединился Самохвалов. - Ага, значит, ты подпилил, хорошо! – одобрил «чистосердечное» милицейский начальник. - Я! Я! Я! – запищал Семиручко, сделавшись похожим на перекормленную мышь. – Я! Не сам! Не сам! Я! Не хотел! Они! Заставили-и-и-и меня-я-я-я! – заревел председатель белугой. – Пилу! Пилу я спрятал в кабинете под столо-о-о-ом! Клавдия Макаровна! Это она! - Клавдия Макаровна тебя заставила подпилить мост? – не поверил Недобежкин. – Усадите-ка его туда! – милицейский начальник заметил среди заполненных бумагами полок один стул и решил занять его телесами Семиручки. Сидоров и Самохвалов оттащили тяжёлого толстячка в тот угол, к стулу, и освободились, наконец, от ноши. Пётр Иванович поставил на единственный здесь столик подсвечник Клавдии Макаровны, а Синицын зажёг единственный фонарик. - Так значит, Клавдия Макаровна? – продолжил нелёгкий для председателя разговор милицейский начальник, морщась от запахов мышей и плесени, что вились здесь в сыром, спёртом воздухе. - Да! – подтвердил Семиручко, дёрнувшись на стуле. – Она! Она пришла, и начала пистолетом у меня перед носом размахивать и выть, как зомби: «Пилииииии! Пилииииии!». Ну, мне больше ничего не оставалось, я подумал, что она меня застрелит и закопает! Вы же знаете, - председатель посмотрел на Серёгина. – Как у нас пропадают председатели? Один за другим, один за другим! Мрут, как мухи! А Клавдия Макаровна при всех председателях тут хвостом вертела! Тут одно слово «НЕТ» - и уже нет тебя, вы понимаете? - Врёт! – заметил Ежонков, подавив смешок. Да, действительно, что-то тут не вяжется. Что значит «хвостом вертела»? Кто? Клавдия Макаровна? Эта дородная, дотошная и пожилая консерваторша – и вдруг – «хвостом вертела»?? Нет, Семиручко нашёл явно неудачный объект для спихивания «собак». - Хватит! – разъярился Недобежкин и хватил кулаком по первой попавшейся полке, сбросив целую кипу сырых листов. – Или правда, или срок на полную катушку за двойное покушение на сотрудников милиции! - Аааа… - затрясся Семиручко, медленно сползая со стула. – Не губите! Я выдам вам всё про Потапова… И скажу по секрету: он тоже с ними завязан! И вообще, я думаю, что это Потапов там гвоздь программы! Когда дом у Потапова сгорел – он переселился в новый дом. А оттуда, из нового дома он вышел уже одним из них! - Из «НИХ» - это из кого? – уточнил милицейский начальник. - Из чертей! – загадочным шёпотом ответил Семиручко. – У Потапова дом сгорел в том же году, когда умер Гопников. А когда умер Гопников, так и чёрт распоясался! - Ага, - кивнул Недобежкин. – Ну что ж, идите, ищите документы на Потапова. Только смотрите! Семиручко был доволен тем, что его никто не держит и над ним никто не нависает. Он вспорхнул со стула с проворностью пингвина и потащился к подгнившей полке с табличкой «П». Документов на Потапова отыскалось не так уж много – каких-то три пожелтевших бумажки с нелёгкой судьбою, что отразилась в их подтёкших записях, загнутых, размочаленных уголках и серых точечках плесени. В одной бумажке говорилось, что Потапов Гаврила Семёнович построил двухэтажный дом в восемьдесят девятом году, и этому дому был присвоен номер пять. Вторая бумажка повествовала о пожаре в пятом доме, из-за чего тот полностью сгорел. Седьмого апреля две тысячи пятого года «терем» Потапова загорелся при «невыясненных обстоятельствах», а когда, наконец, нарисовалась пожарная бригада – от него остались лишь чёрные головешки и зола. Третья бумажка отражала переселение Потапова из пятого дома в шестой, «доныне пустующий». Шестой номер носила эта «чёртова» изба со странным вторым входом, где Пётр Иванович ухитрился увидеть результат «Густых облаков». Да, в девяносто девятом Потапов жил в доме по соседству, а в заброшенном шестом… проказил чёрт. - Вот – ещё! – это Семиручко выкопал где-то и шваркнул на стол около подсвечника пухлый и пыльный фолиант – старый журнал регистраций, куда когда-то заносились все свадьбы, разводы, приезды, уезды, смерти и рождения. Председатель проворно раскрыл этот пропахший клопами увесистый «талмуд» и среди сотен тысяч других фамилий отыскал Потапова. Потапов родился тут же, в Лягушах, и за свою жизнь ни разу не покидал родную деревню. Жены у него тоже не водилось… В общем, Гаврила Семёнович Потапов был тем одиноким, малозаметным человеком, которого можно просто так стереть, «списать» и заменить кем-то другим. Вот они и заменили – Мэлмэном. А ведь Серёгин с Недобежкиным так и не узнали до конца, кем был этот загадочный лысый бандит, который без проблем перемахнул двухметровый забор… - Пора нам, ребята, в Донецк, - уныло вздохнул Недобежкин, понимая, что верхнелягушинское следствие зашло в глухой тупик. – Всё, пошли, пора «нах хаус». - А? – пискнул из дальнего угла Семиручко, удивившись тому, что на него не надвинули наручники и не попёрли с места председателя в тюрьму. - Пили мосты, партизан! – буркнул ему на прощанье Недобежкин и скрылся в коридоре. ========== Глава 90. В Донецк! В Донецк! В Донецк! ========== Смирнянский «коптил небо» в изоляторе, а заместитель Недобежкина Носиков всё не сообразил, что с ним делать. В камере слева от Смирнянского тихо прозябал несчастный Грибок. А в камере справа – громко стучал в стенку дикий Ярослав Семёнов. Лишённый ноутбука, Интернета и живого общения, Смирнянский не прозябал, как Грибок и не дичал, как Семёнов – он работал мозгами. Просто сидел на нарах и сопоставлял известные ему факты. Синицын утверждает, что тот архив, который нарыл Ежонков – не его? Возможно. Возможно, что кто-то из «гогристых», а может быть, и «негогристых» американцев воспользовался его именем – у них распространены такие хитрые приёмчики. Серёгин сказал, что Мильтон, которого он видел в «Росси – Ойл» - не похож на настоящего Мильтона на видеозаписи? Да, тоже может быть, что Росси просто-напросто перестраховался и не стал посылать в дикий по американским меркам Донецк своего первого заместителя, и послал кого-то другого. Смирнянский решил, как только Недобежкин выцарапает его из этой дурацкой кутузки – обязательно посетит эту «шарашкину конторку» старика Росси и попытается сам узнать всё, что ему нужно. БУХ! БУХ! БУХ! – навязчиво бухал кулаком Ярослав Семёнов. Ярослав Семёнов чувак ух, какой непростой! Вынес окошко вместе с рамой и соседними кирпичами. Нет, не каждый житель Земли сможет повторить этот никому не нужный «подвиг Геракла». Семёнов явно претерпел какие-то изменения в своём генетическом коде. Да, вероятно, он попался под горячую руку ГОГРу. Интересно, кто теперь заправляет «Густыми облаками» вместо америкашки Артеррана? Это Смирнянский тоже выяснит, как только избавится от каземата – пускай ему даже придётся лопатой перелопатить все эти ихние Верхние Лягуши! - Эй, на допрос! – раздался из-за приоткрывшейся двери требовательный раскатистый голос. Снова этот толстый усатый увалень с дурацкой фамилией Казаченко! «На допрос»! Казаченко достаточно медлителен и неуклюж. Если бы Смирнянский хотел убежать от него – он разделал бы этого усатика под орех, а тот не успел бы даже сказать: «Ай!». Но Смирнянский не хотел портить свою репутацию глупым побегом из Калининского РОВД: один раз настучишь кому-нибудь из них по шапке – вовек не отстанут! Поэтому Смирнянский лениво поднялся и вразвалку потащился «на допрос». Казаченко пригнул худого Смирнянского к ободранному стулу, и Смирнянский послушно сел. Да, у заместителя Недобежкина кабинетик ещё более убогий: даже телефона нормального нет, а стоит на столе какое-то старьё с диском, времён Горбачёва! Смирнянского эти «допросы» даже забавляли. Заместитель Васька Недобежкина допрашивал его каждый день по два раза – утром и вечером. Однако за это время даже не смог добиться от него, как его зовут. Да, с такими темпами этот Носиков, который, как понял Смирнянский, являлся заурядным буквоедом, долго будет валандаться с ним! - Ваши фамилия, имя и отчество! – потребовал от Смирнянского Носиков уже в тысяча первый раз и состроил такую рожу, которую сам для себя считал зверской. «Не боюсь я твоего хомячка!» - подумал про себя Смирнянский и, глядя Носикову прямо в глаза, уверенно и бодро завёл стих: - У Лукоморья дуб спилили, Златую цепь воры́ стащили, Кота на мясо порубили, Русалку в море утопили. А на неведомых дорожках Гарцуют черти в босоножках… - Прекратить цирк!!! – повелел этот небольшой и тощий Носиков и огрел свой дешёвый стол слабосильным кулачком. – А знаете ли вы, что такое «слоник», гражданин «слепоглухонемонемой капитан дальнего плавания»?? – осведомился он и прищурил левый глаз, словно заправский чекист. - Это животное о четырёх ножках, - ответил Смирнянский с самой наивной из своих улыбок. Обычно Носиков начинал сатанеть после второго ответа Смирнянского и орал на всё отделение, чтобы Казаченко «забил этого тупого тетерева назад в обезьянник!!!!!». Смирнянский уходил, похихикивая, и мысленно называл Носикова «Валенком» и «Пентюхом». Да и стол у него дешёвый! Вот и сейчас Носиков не выдержал издевательств Смирнянского и заголосил, создав смешное эхо: - Казаченко!! Ко-ко-ко! Казаченко явился из коридора дородным фантомом и уволок Смирнянского в изолятор с напором гиппопотама. - Валенок! – поднял самооценку Смирнянский, отпустив а адрес Носикова сей ехидненький «комплимент». Наверное, Носиков не решится допрашивать Семёнова – слишком уж дикое у него поведение. Его можно теперь только усыпить и отправить в зоопарк к гориллам – так хорошо прочистили ему мозги «гогристые» америкашки!.. Белкин замкнул камеру Смирнянского на ключ, прошёлся туда-сюда по коридору изолятора, а потом – от праздного любопытства заглянул через окошечко в камеру Семёнова. То лицо, которым обладал этот «секретный узник», выражением напомнило морду аллигатора, так страшно оскалил он зубы и прищурил глазки. Заметив в этих прищуренных глазках, звериную злобу, Белкин отпрянул от окошка, пока Семёнов не отгрыз ему нос. Захлопнув это окошко в «комнату страха», Белкин повернулся, и нос к носу столкнулся с Недобежкиным. Он только рот разинул, чтобы поздороваться с начальником, но Недобежкин не дал ему пикнуть ни звука, а сразу же властно потребовал: - Отомкни-ка! – и показал на ту камеру, куда Носиков «забил тупого тетерева» Смирнянского. - А? – удивился Белкин, и собрался спросить о Носикове, как он – не обидится? - Носиков предупреждён и обработан, - угадал его мысли Недобежкин. – Да и вообще, кто здесь начальник? - Так точно! – Белкин более не возражал ни секундочки, а проворно подскочил к камере Смирнянского и отпер её. Смирнянский в это время прилёг на твёрдые нары и собрался продолжить мыслительный процесс. Он даже рассердился, когда услышал, как поворачивается в большом замке тяжёлый ключ. Смирнянский подумал, что это Носиков не отстал, а решил допросить его по второму кругу. «Ну что ж, придётся опять прикинуться тетеревом!» - проворчал про себя Смирнянский и нехотя потянулся к раскрытой двери. - Ну что, Игорёша, полируешь нары? – Недобежкин вдвинулся в камеру и состроил на лице ехидный оскал. - Я не виноват, что твои дурики меня загребли! – хныкнул Смирнянский, отойдя от него на безопасное расстояние, так как опасался тумака. - Я же тебе говорил, не ползти сюда, когда меня нет! – напомнил Недобежкин и опёрся на стенку правой рукой. – А ты? Решил, что ты Робокоп? Или Шерлок Холмс? - Нет, Васёк, - спокойно возразил Смирнянский, на всякий случай отодвинулся ещё дальше. – Я просто хотел найти тебя и спасти из той дыры, в которую ты влип, дружище. - Ах, вот, как? – саркастически протянул Недобежкин, выставив иронические «бровки домиком». – Ну как, нашёл? - Я – нет, - бросил Смирнянский и поскрёб пятернёй макушку. – Мне недосуг было. Но пока я тут протирал штаны – я кое-что придумал. Надо бы тебе, Васёк, наведаться-таки, в «Росси – Ойл»! С них вся каша начинается, как бы ты ни крутил там, с Верхними Лягушами! - Идём! – выплюнул Недобежкин и вытолкал бывшего коллегу из камеры взашей. - Эй, ты меня толкаешь не туда! – заметил Смирнянский, видя, что Недобежкин упорно ведёт его не к своему кабинету, а к пожарному выходу. - Нет, как раз туда! – рыкнул Недобежкин, уверенно направляя движение Смирнянского прочь из отделения. – Туда тебе дорога, Игорёк! Чуть под статью меня не подвёл! А если бы Носиков узнал, кто ты такой? Меня бы уволили к чертям, и может быть, и прибили в тёмном переулке за тебя и за ГОГР, в который ты лазишь, как к себе домой! - Валенок твой Носиков! – хохотнул Смирнянский, пытаясь как-нибудь укрепиться в коридоре и не вылететь за дверь. – Я ему стишки травил и байки, а он только глотал и отправлял меня назад в обезьянник! - Я бы тебя в «слоник» засандалил! – фыркнул Недобежкин и залепил Смирнянскому очередной подзатыльник. – И посмотрел бы, что ты запоёшь! - А я знаю технику Чи-Гонг, внутреннее дыхание! – заявил Смирнянский, споткнувшись по дороге. – Я могу выжить совсем без воздуха! У нас так делали все… - Ниндзя черепашки! – огрызнулся Недобежкин и выдворил-таки Смирнянского за дверь пожарного выхода. – Ползи отсюда, пока действительно, в «слоник» не засандалил! Мы договорились, что будем вести секретное расследование, а ты вон, как борзеешь! - Стой, стой, подожди! – Смирнянский даже и теперь не захотел уходить и потянул Недобежкина за рукав. – А «Росси – Ойл»? Это же я придумал! - Ползи! – отрезал Недобежкин и захлопнул запасную дверь перед носом бывшего коллеги. Смирнянский попытался прорваться обратно, пару раз толкнул эту самую дверь, однако Недобежкин успел запереться изнутри. Смирнянский понял, что его решили отфутболить за борт: дверь захлопнута, а сам он остался на безлюдном заднем дворе в молчаливой компании двух толстых и ржавых патрубков, что валялись в дальнем конце двора, около каштана. «Ну, ты мне ещё скажешь спасибо!» - ехидно пообещал Смирнянский виртуальному образу Недобежкина, что запечатлелся у него в сознании и пошёл прочь с этого унылого, безвкусного и захламлённого двора. Сейчас он приедет домой, смоет с себя тюремную грязь и смрад, переоденется, отбреется от щетины и нанесёт самостоятельный визит в «Росси – Ойл». А Недобежкин тем временем вернулся к себе в кабинет и напал на Ежонкова. В отличие от Серёгина, Сидорова и Синицына он не был отпущен домой отдыхать, а сидел тут, перед носом милицейского начальника, обязанный выискивать во Всемирной паутине все секретные архивы, которые когда-либо поднимал. Трусоватый Ежонков сначала хотел отбрыкаться от работы с архивами, которая могла бы стоить не одной жизни. Он сказал Недобежкину так: - Васёк, ты же знаешь, что все сведения были у меня на ноутбуке, а больше их нигде нету – надо заново искать! - Ну да, я помню, - согласился с ним Недобежкин. – Ты раздраконил свой ноутбук в Верхних Лягушах. Я видел, как рьяно ты его растаптывал – жаль только, что на видео не снял!