сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 198 страниц)
- А что ты там выискивал, в подвале дома, где Гарик жил? – поинтересовался Серёгин, достав новый бланк: старый закончился, испещрённый показаниями.
- Сокровища? – выпалил Сидоров, разглядывая тесак Додика.
- Да, не, сокровища тут не причём, - крякнул Додик. – Там американцы что-то прячут. Их «жучила» часто туда наведывался. А я решил узнать – что. Если бы американцы пронюхали – меня бы урыли тут же, не спрашивая!
- Ну, и как, узнал? – поинтересовался Пётр Иванович, надписывая шапку нового протокола.
- Нет, - замотал головой Додик. Голова у него смахивала на яйцо – страусиное. – Я туда Крекера засылал, а он – трус. Выскочил и пургу какую-то мелет... Так и не смог я его назад загнать...
Крекер – трус! Ха! А Додик что – не трус? Пока на свободе бегал – так всех запугивал, а как попался – сам «базарить» начал!
- Хорошо, а как тот американский «жук» попадал в подвал? Дверь-то опечатана, ключи – в ЖЭКе. Или там есть потайная дверь?
- Есть, - Додик пощупал свой подбитый глаз. Фингал у него был колоссальный. Да и сам глаз заплывать начал. Наверное, нужно будет «Альбуцид» капать, а он такой болючий!..
- Есть там потайная дверь, - продолжал Додик. Сбоку там, под кустиком, она наполовину под землёй. Узенькая. Я туда протиснуться не могу. А Крекер – худой. Поэтому я его туда погнал.
«Точно, нужно будет слазить», - заключил про себя Серёгин. Потайная дверь это – прекрасно. Не надо будет оббивать пороги ЖЭКа.
С потолка слетела маленькая муха и приземлилась на протокол. Согнав её, Пётр Иванович произнёс:
- Додик, что ты знаешь про следователя Зайцева?
- Я не уверен, - пробормотал Додик, - Но, судя по тому, как он «замял» Зубра... Кстати, он упёк не их «жучилу», а чайника какого-то... Он его на улице нашёл. Я знаю, потому что «жучила» на воле пляшет.
- Ты знаешь, откуда он взялся?
- Не, не знаю, - ответил Додик. – Может, ихний, американцев, а может, и государственный. Тоже – чайник.
Сидоров икнул со смеху и прикусил нижнюю губу. «Государственный»! надо же было так сказать!
- А как насчёт дела Светленко, которое ты у Карпеца купил? – спросил Серёгин.
- А я и сам не знаю, для чего оно понадобилось. Я даже не знаю, кто такой Светленко, - хныкнул Додик.
- Да, неужели? – съехидничал Сидоров.
- Не знаю, - повторил Додик. – Мне Сумчатый приказал купить, и деньги выдал. А ему – американцы. Что, да как – никто не сказал. Ни Сумчатый – мне, ни американцы – Сумчатому.
========== Глава 38. Неофициальное расследование продолжается. ==========
- И что за бред он несёт? – удивился Сидоров, когда, отведя Додика в КПЗ, вернулся назад. – Американцы какие-то...
- Не думаю, что это – бред, - возразил Пётр Иванович. – Похоже, правда. Что-то у нас беспорядок какой-то творится. – Серёгин покачал головой. – Лукашевич – признанный авторитет... Кому только в голову пришло?
- Конкуренты, - предположил Сидоров. – Как говориться, проруха на старуху!
- Конкуренты... Американцы... – вслух рассуждал Серёгин. – Какой-нибудь филиал интернациональной корпорации... Надо бы узнать, кому Лукашевич перешёл дорогу.
- Поговорим с его женой, - предложил Сидоров. – Она должна что-то знать.
- Ты прав, Саня, - сказал Серёгин и встал из-за стола. – Сейчас ты останешься здесь за меня, а я наведаюсь к Лукашевичам. Если кто-нибудь придёт, или позвонит, скажи, что замещаешь меня. Если будут требовать именно меня, дай мой мобильный. Потом, когда вернусь – слазаем в катакомбы.
- Хорошо, Пётр Иванович, - сказал Сидоров.
Через пять минут Серёгин ехал в служебной «Самаре» к Лукашевичам. Дорогой обдумывал слова Додика и то, что скажет жене Лукашевича. Она, может, боится, не расскажет всего, даже не подозревая, как это важно для раскрытия убийства её мужа.
Лукашевичи проживали в небольшом частном секторе на самом берегу Кальмиуса. Сектор состоял из элитных коттеджей, и Серёгину пришлось нос к носу встретиться со злобным охранником, который битый час не желал пропускать его внутрь. Не убедило его даже милицейское удостоверение Петра Ивановича.
- Знаем мы таких милиционеров! – ворчал охранник. Залезай, лучше, в свою жестянку и катись-ка на все четыре стороны!
Благо, старший сын Лукашевича Андрей Михайлович, возвращался откуда-то домой. Андрей Михайлович знал Серёгина в лицо.
- Здравствуйте, Пётр Иванович! – вежливо поздоровался он в ответ на приветствие Серёгина, и удивлённо добавил:
- А чего вы тут стоите, не проезжаете?
- Да вот, охранник не пропускает...
- Костя, - укоризненно протянул Андрей Михайлович, глядя на охранника.
Охранник ничего не сказал. Только пожал плечами и молча открыл ворота.
Андрей Михайлович залез в белый «Ниссан», и проехал в глубь посёлка, до своего двора. Вслед за ним на «Самаре» проехал Серёгин. Охранник что-то проворчал под нос, и закрыл ворота. Серёгин подождал, пока Лукашевич-младший поставил машину в гараж, и они вдвоём зашли в дом. Дом был полон всяких технических новинок, стены и потолок сверкали евроремонтом, на полу лежали дорогие ковры.
У них была собака. Мелкая такая, косматая болонка. Беленькая. Бантик розовый на головке. С виду – милейшее создание, ангелочек в виде собаки. Но болонку эту с самого щенячества никто никогда не воспитывал. Ей позволялось всё на свете: спать на кроватях, лазать по столам, таскать еду прямо со стола. И за четыре года своего существования хитрая псина поняла, кто в доме хозяин, и превратилась в неуправляемого кусачего монстра. Болонка кусала всех, кого вздумается. Особенно гостей. Прямо, напрыгивала на них, и – давай хватать за лодыжки! Иногда собачонку удавалось закрыть в какой-нибудь комнате. Но тогда она начинала противно визжать и лаять басом. А когда хозяйка, не выдержав, выпускала ее, наконец – снова принималась кусаться. В семье все были за то, чтобы отдать противную болонку кому-нибудь, или просто выкинуть на улицу, но Алла Сергеевна Лукашевич была против. Она всей душой любила этот не в меру зубастый клубок белой шерсти, на что последний отвечал неизменными предательскими укусами.
И вот, эта болонка вдруг как выскочит из-за напольной вазы, да как вцепится Петру Ивановичу в ногу!
- Ай! – завопил следователь, завертевшись, подпрыгивая, чтобы стряхнуть неожиданного агрессора.
- Простите, - сконфуженно пробормотал Андрей Михайлович, - Это – Пупсик. Он всех так. Сейчас, я его в туалете закрою.
Андрей Михайлович оторвал Пупсика от Серёгина и понёс закрывать в туалете. Пётр Иванович услышал взвизг – Пупсик и хозяина тоже цапнул. Заперев болонку, Андрей Михайлович вернулся к Серёгину.
- Матери нет дома, - сказал Андрей Михайлович. – Она с утра уехала к тёте Наташе, и останется у неё на ночь. Но я могу ответить на ваши вопросы.
Лукашевич младший провёл следователя в гостиную и предложил чаю. Серёгин устроился в кресле, и, осторожно попивая кипятково-горячий ароматный чай, спросил:
- Андрей Михайлович, вы знакомы с делами вашего отца?
- Да, - охотно ответил Лукашевич-младший. – Я хорошо знаком с делами. Мы с отцом вместе работали. Я был у него первым заместителем. Сначала у нас была своя компания, но полгода назад отец решил объединиться с американской корпорацией. Они обещали нам инвестиции, новую технику, методы, рекламу, ну, вы понимаете. Это – известная международная корпорация, надёжная. «Росси – Ойл», вы, наверное, слышали?
- А как же, - согласился Пётр Иванович. – По телевизору, из газет. Заправки свои они пооткрывали... Скажите, у вас есть какие-нибудь конкуренты, враги?
- Да, - кивнул Андрей Михайлович. – Самые такие, настырные – ЧП «Луч». Директора – братья Семёновы, а хозяева – американцы. Какие-то Адамс и Смит. «Адамс и Смит Компани»
«Надо бы об этих братьях у Додика спросить» - подумал Пётр Иванович. Из туалета басовито гавкал кусачий Пупсик.
- Тот, новый следователь приезжал ко мне, - продолжал Андрей Михайлович. – Он сказал, что арестовал убийцу...
- Он... ошибся, - сказал Пётр Иванович. – Понимаете, молодой ещё, неопытный, не разобрался до конца. Ему и так влетит теперь. Как бы ни уволили.
Пётр Иванович подумал, что Лукашевичу – младшему совсем необязательно знать о том, что капитан Зайцев – наверное, «оборотень».
- Да, я заметил, что он как-то ну, странно, что ли ведёт себя...
- Волнуется, - Пётр Иванович подул на горячий чай. Вообще, Пётр Иванович не мог пить горячий чай: он всегда обжигал язык. Серёгин любил тёплый, который можно выпить залпом.
========== Глава 39. Компания "Росси-Ойл" в Донецке. ==========
Директор Донецкого филиала международной нефтяной корпорации «Росси – Ойл» Фёдор Поликарпович Мезенцев сидел за столом в своём кабинете. Кабинет был большой – сорок два квадратных метра. У обычных людей вся квартира такого размера, а может – и того меньше. Стол директора был сделан из массива красного дерева. Часы, соединённые с подставкой для ручек, которые находились на углу стола – из тёмно-зелёного агата. Перед директором стоял большой жидкокристаллический монитор компьютера. Посмотрев в него, Фёдор Поликарпович взял радиотелефон – «Панасоник» с цветным экраном – и набрал номер.
- Да? – ответил тот, кому позвонил директор.
- Сергей Борисович, - произнёс Фёдор Поликарпович. – Всё готово. Господин Росси дал распоряжение. Отплывайте на «Андрее Качанове» в Саудовскую Аравию. Там вас будет ждать партия нефти. Заполните баки доверху. Из-за пограничников не переживайте. Карту фарватера «Икс» пришлют вам сегодня по электронной почте в семнадцать часов сорок минут. Отплывайте завтра в семь часов утра.
- Хорошо, Фёдор Поликарпович, - отозвался Сергей Борисович. – Жду фарватер «Икс».
Фёдор Поликарпович повесил трубку. И тут раздался стук в красивую лакированную дверь из того же красного дерева.
- Войдите, - сказал Мезенцев.
В кабинет зашёл щупленький секретарь по фамилии Сомов. Он сделал несколько шагов по пушистому вишнёвому ковролину.
- Фёдор Поликарпович, - тихо проговорил Сомов. – Звонили из Америки. Завтра прилетает личный человек господина Росси. Его зовут Мартин Мильтон. Он будет руководить «Операцией А». Он прилетит частным рейсом завтра в шесть часов десять минут в Донецкий аэропорт.
- Прекрасно, - улыбнулся Фёдор Поликарпович. – Я лично поеду встречать господина Мильтона.
========== Глава 40. Археологи. Или спелеологи? ==========
Пётр Иванович, вернувшись в райотдел, подумал, что пока светло, следует съездить к дому Гарика и походить по загадочному подвалу. А вечером они с Сидоровым ещё раз допросят Додика. По дороге Серёгин зашёл домой – покормил Барсика, а то он с самого утра голодает, и разыскал фонарь, ведь в катакомбах, наверное, темно.
Погода улучшилась, потеплело немного. Наверное, началось бабье лето. Надоевший уже дождь прекратился. В небе светило доброе солнышко. Милиционеры несколько раз обошли дом кругом, прежде чем нашли указанный Додиком кустик и дверцу под ним. Кустик оказался низеньким: просто обросший паростками пень. А дверца больше напоминала какую-то нору, а не дверь.
- Придётся лезть в неё, - заключил Пётр Иванович. По его виду можно было сказать, что он совсем не хочет туда лезть.
- Но Интермеццо исчез в подъезде, - Сидоров тоже не хотел становиться на четвереньки и протискиваться в узкий лаз.
Конечно, Додик заставлял Крекера лазить туда: сам бы он застрял, как Винни Пух в норке Кролика...
Но делать было нечего. Первым лез Пётр Иванович с фонарём, а за ним протискивался Сидоров. Лаз внезапно расширился во все стороны, и Пётр Иванович рухнул вниз, на каменную кладку.
- Ай!
Сверху на него повалился Сидоров.
- Ой!
Милиционеры встали, почистились, как могли. Через дырку проникал неверный свет. Но он был очень тусклым, не мог осветить всего подвала, который, видимо, тянулся на километры. Пётр Иванович вытащил из кармана большую катушку толстых белых ниток.
- Воспользуемся способом Тесея, - сказал он, привязав конец нитки к торчавшей из стены железяке. – А то сгинем, как тот сантехник.
Всю катушку Серёгин спрятал назад в карман и застегнул его так, что катушка сможет разматываться, не выпадая.
- Пошли, - Пётр Иванович зажёг фонарь и двинулся вперёд.
В катакомбах, действительно, оказалось сыро и холодно. Милиционеры зябко ёжились. Раз Сидоров чуть не наступил на крысу...
Бабульки на лавочке оказались правы: лабиринт был солидный. Милиционеры петляли по нему, и петляли, заворачивая в загадочные ответвления. На пути попадались кельи с остатками сгнившей от сырости мебели. А потом появились мумии. Когда наткнулись на первую, подумали, что тут кого-то убили. Но в свете фонаря Пётр Иванович разглядел почти уже истлевшую монашескую рясу и большой крест. И лежал «труп» не где попало, а в специальной нише.
- Это – мумия монаха, как в Киево-Печерской Лавре, - сказал он, переводя дыхание. – Ей уже лет сто...
- Интересно, они хоть знают, на чём живут? – рассуждал Сидоров о жильцах дома.
- Нет, наверное, - пожал плечами Пётр Иванович, двигаясь дальше.
Лабиринт уходил куда-то вниз. Сначала – горкой, а потом появились ступени. Милиционеры начали по ним спускаться. И вдруг на одной ступеньке нашёлся ржавый разводной ключ.
- Следы сантехника? – Сидоров вытащил из-за пазухи пакет для вещдоков и засунул туда ключ.
- Правильно, - одобрил Пётр Иванович. – Отдадим на экспертизу, посмотрим.
Наконец, ступеньки кончились. А с ними кончился и подвал: дальше шла настоящая пещера. Пётр Иванович пощупал катушку в кармане: ещё толстая. Луч его фонарика потерялся в таинственной дали.
- Пошли, - сказал следователь.
И они пошли. Если подвал кишел крысами, то в пещере они, вообще, не попадались.
- Странно, - заметил Пётр Иванович. – Животные, обычно, избегают тех мест, где что-то не так...
- Что именно? – в голосе Сидорова прозвучал лёгкий испуг.
- Ну, среда загрязнена, излучение какое-нибудь... – пожал плечами Пётр Иванович, продолжая невозмутимо двигаться вперёд.
- Привидения, - продолжил Сидоров, оглядываясь назад.
Пётр Иванович остановился.
- Какие ещё тебе привидения? – удивился он. – Ты что, суеверный?
- Нет, - покачал головой Сидоров. – Просто...
- Не просто, - отрезал Пётр Иванович – Бывают воры, мошенники, убийцы, маньяки, наконец. Но никаких привидений не бывает! Идём, не застревай.
Сидоров сделал опасливый шаг вслед за Серёгиным. Какой же всё-таки он храбрый! Сидоров уже начинает пугаться своих шагов, однажды сержанту почудилось, что его собственная тень помахала ему ручкой, а Пётр Иванович идёт, хоть бы что! Вот он, настоящий следователь! Нет, тень Сидорова и правда, помахала! Хочешь – верь, не хочешь – не верь, а помахала, сержант сам видел!
- Пётр Иванович, - полушёпотом пробормотал Сидоров. – Вам не кажется, что за вами кто-то следит?
- Саня! – раздражённо прикрикнул Серёгин. – У тебя что, клаустрофобия? Так тут, вроде, широко. Что с тобой?
- Ничего...
- Так пошли!
Пещера, действительно, была метра три в ширину и примерно столько же – в высоту. Никакой клаустрофобии. Из кармана Петра Ивановича тянется нитка. Всё в порядке. Призраков тоже пока не видно. Бояться нечего. Сидоров пошёл смелее. Но только сержант осмелел, как пещера кончилась. То есть, была перегорожена. Блестящая металлическая стена с еле угадывающимися створками двери, встала на пути. Возле стены, прислонившись к ней спиной, сидел мёртвый сантехник. Его синее, в чёрных пятнах, лицо было искажено ужасом. Рядом с трупом валялась потухшая лампа – коногонка.
- Мамочка, - пролепетал Сидоров. – Что это такое?
Внутри у сержанта родился ледяной страх. А вот, внутри у Серёгина родилось милицейское любопытство.
- Похоже, что сантехник просто не смог выбраться обратно, - рассуждал Пётр Иванович, бесстрастно разглядывая труп. – И умер, испугавшись того, что заблудился... А вот, что это за дверь – ума не приложу.
- Может, пойдём назад? – робко предложил Сидоров. Он старался не смотреть на свою тень: а вдруг, опять помашет?!
- Нет, - возразил Пётр Иванович, фотографируя стену и сантехника своим телефоном. – Надо разобраться. Возможно, устроить засаду и подкараулить того, кто сюда приходит. Это всё слишком блестящее, чтобы быть бесхозным.
- Здесь – засаду?! – опешил Сидоров. Его сердце, и так, уже было в пятках – он, прямо, чувствовал, что оно стучится именно там. А тут вдруг – устраивать засаду...
- А, что? – Пётр Иванович опустился на корточки и принялся разглядывать влажную землю вокруг трупа сантехника. – Засаду всюду можно устроить. Тут полно боковых ходов, есть, где спрятаться. Нужно обследовать их и выбрать наиболее подходящий.
Вот он, настоящий следователь! Сидоров восхищался фантастической неустрашимостью Петра Ивановича. У него сердце – не в пятках, а где положено, и ему не кажется, что его тень машет ему ручкой!
Серёгин положил в пакет лампу – коногонку.
- Нужно как-то вытащить труп, - сказал Пётр Иванович, поднимаясь на ноги. – Но мы просто так, по памяти, не найдём входа в эту пещеру. Я оставлю нитку тут. Когда вылезем (наконец-то!), я вызову судмедэкспертов. Мы снова сюда спустимся (нет!) и заберём этого горе-слесаря.
