Текст книги "Бесчувственные. Игры разума (СИ)"
Автор книги: Hello. I am Deviant
сообщить о нарушении
Текущая страница: 84 (всего у книги 93 страниц)
Рид предупреждающе указал на андроида пальцем, заставляя заткнуться. В этот раз включилась в разговор я, и, к сожалению Рида, я сюсюкать с ним как Коннор не собиралась.
– Я тебе сейчас снова нос сломаю, если ты не сядешь в машину.
– Понял, – буркнул Рид, после чего плюхнулся задницей на сиденье.
Вскоре детектив лежал на заднем сиденье, животом вниз. Коннор учтиво открыл передо мной дверцу, и едва я села на пассажирское сиденье, была одарена взором карих глаз с намеком на «прости, Анна, но тебе придется за это заплатить». Что ж поделать, заплачу. Но не бумажной валютой.
– Куда нам ехать? – Коннор, вернувшись в машину, разбудил автомобиль. Он поправил рукава и сбившийся воротник рубашки, по-прежнему придавая своему внешнему виду особое значение.
Вопрос предназначался не мне, учитывая, как терпеливо смотрела машина на дремавшего Гэвина в зеркало заднего вида, однако ответить пришлось за детектива. Это был самый неловкий момент из всего нашего приключения, ведь о своем нахождении в квартире Рида я Коннору не рассказывала.
– Езжай на Граймс-стрит.
Как и ожидалось, салон автомобиля наполнился неловким чувством. Коннор удивлено посмотрел на меня, слегка прищурив глаза. Его тонкая прядь кончиком цеплялась за края черных ресниц, что вздрагивали от перебегающего по моему лицу взгляда. С заднего сиденья послышалось тихое хихиканье. Похоже, даже этот пьяный придурок понимал, в какой ситуации я оказалась.
– Откуда ты…
– Я позже объясню, хорошо? – я как можно быстрее перебила девианта, чем вызвала еще больше подозрений. Не время обсуждать такие вещи, особенно учитывая, кто находится на заднем сиденье. Развернувшись к посмеивающемуся, прижатому щекой к сиденью Риду, я грозно блеснула глазами. – Заблюешь машину – будешь чистить собственной зубной щеткой.
Гэвин продолжал хихикать. Коннор продолжал на меня смотреть. Буря, искра, запах алкоголя и желание провалиться сквозь землю. Андроид однако не стал развивать эту тему, уже не так уверено, даже удрученно направив машину на пустынную дорогу. До первых лучей летнего рассвета оставалось меньше двух часов. В моем терпении под звуки хихиканья за спиной оставалось меньше десяти минут.
– Хорош ржать, конь, – прыснула я через какое-то время, после чего смех и впрямь прекратился. Лучше бы это был смех, чем следующее, что произнес сонный голос Рида.
– Чо-то мне херово…
– Было бы удивительно, если бы было хорошо, – подытожил Коннор, то и дело, что сокращая путь через кварталы. То ли желание поскорее расправиться с Ридом у него играло, то ли желание поскорее разобраться со всей этой ситуацией с адресом. Не важно. Коннор поторапливался, временами специально наезжая на лежачие полицейские на высокой скорости. Тряска в салоне вызывала многострадальное мычание сзади и довольную улыбку у Коннора. Отомститель, твою мать.
Спустя тридцать минут мы все же добрались до многоэтажного дома. Гэвин со временем придремал, изредка что-то себе бубня под нос. Ни я, ни девиант не произнесли ни слова. Нам предстояло обсудить некоторые детали, которые могли показаться незнающему человеку неприятными. Но на моей стороне была правда, а на стороне Коннора – доверие. Уверена, что и эту небольшую преграду мы преодолеем, учитывая, как много метровых стен осталось позади.
Коннору вновь пришлось тащить Гэвина, однако если в моем случае лифт в ту злополучную ночь не работал, то андроиду повезло больше – мы втроем стояли посреди небольшой комнатки, буднично осматривая серые металлические стены. Рид полу-висел на андроиде, сонно хлопая глазами и изредка клюя носом. И все это дополняла отвратительная фоновая музыка, что обычно звучит в лифтах дорогих отелей или торговых центрах. В какой-то момент мне вдруг вспомнились наши извечные перепалки с покинувшим нас Ричардом – тогда я считала, что наши отношения подойдут под комедийный сериал. Ситком все еще можно снимать, разве что актеры немного изменились.
Выудив из кармана брюк Гэвина ключи с кожаным шнурком, что когда-то был мною подарен, я под звуки хихикающего Гэвина отворила дверь. Даже спрашивать не надо, почему Риду захотелось посмеяться, ведь в это же мгновение прозвучало следующее:
– Я, конечно, хотел, чтобы ты пошарилась у меня в штанах… но представлял себе это несколько иначе…
От этих слов Коннор резко подтянул мужчину вверх к своему плечу и неспешно вошел в квартиру. Почти вошел. Послышался гулкий стук головы пьяного Рида о дверной косяк. Гэвин чертыхнулся, пытаясь пьяными движениями свободной руки ощупать ушиб.
– Прошу прощения, детектив, – злорадно произнес андроид, растянув губы в фальшивой улыбке. Впрочем, через секунду эта самая улыбка пропала, и детективы медленно двинулись в дальнюю комнату.
– Господи, дай мне сил, – тихо простонала я, закрывая дверь.
Здесь по-прежнему было чисто и опрятно. Включив свет в гостиной, я без какого-либо интереса осмотрела знакомые стены, кухонный гарнитур и диван с креслами. Телевизор молчал, что-то подсказывает, что до утра к нему никто не обратится с целью перебить скуку. Ведь хозяину наверняка всю ночь будут сниться вертолеты, а кот Бадди не заинтересуется политикой и утренними новостями.
Кстати, о коте. Едва в воспоминаниях промелькнула пушистая темно-полосатая морда, как Бадди тут же вскочил на спинку дивана и потянулся ко мне носом. Желтые яркие глаза блестели в свете люстры, животное урчало так, точно внутри стояло заводное устройство. Я с умиленной улыбкой погладила ласкового зверя, утопая пальцами в его шерсти.
– Да отвали ты от меня!.. – прозвучал где-то в глубине спальни пьяный рык Гэвина, и это заставило меня забыть про кота. Выудив служебный пистолет из-за пояса, я убрала его на обеденный стол и поспешила в погрязшую сумерками комнату.
Лучи еще не вышедшего на горизонт солнца окрасили темное небо в светлые голубые тона. Свет из гостиной и свет из окна давал возможность рассмотреть личную комнату мужчины. Здесь было так же педантично, как и во всем, что касалось этого человека: встроенный в стену шкаф с зеркалами вместо дверок напротив постели (догадываюсь, почему напротив постели), прикроватные тумбочки с электронными часами, сама двуспальная постель, которая под натиском пьяного Рида была слегка взъерошена. Застала их однако я в довольно забавной позе. Коннор, видимо, потеряв терпение, стоял над Гэвином с удрученно опущенными руками, сам же Рид запутался в футболке. Ботинок на мужчине уже не было.
– Думаю, здесь уже лучше мне, – я виновато коснулась рукава белой рубашки Коннора.
Андроид нахмурился, но смотреть на меня не стал. Лишь вздернул подбородок и вышел прочь. Я же осталась стоять с раздраженным взглядом на лице мужчины, что сонными глазами смотрел на меня снизу вверх. Рид дернул руками, как бы предлагая присоединиться к борьбе с футболкой. Ночь выдалась веселой.
– На кой черт ты так нажрался, – бубнила я про себя, стараясь говорить как можно внятнее. Вряд ли пьяный Гэвин способен разобрать все слова, зато Коннор в гостиной слышал все замечательно. И дело было не в тонких стенах.
– Тебе-то что, – гулко прыснул детектив, позволяя мне освобождать его от футболки.
– А то, что рано или поздно тебя кто-нибудь так убьет.
Наконец, одна рука мужчины была освобождена, и Гэвин поспешно уперся ею о кровать. Настолько мои движения были порывистыми и яростными, что в таком пьяном состоянии детектив мог легко повалиться на пол. У меня же не оставалось другого выбора, кроме как агрессивными действиями стаскивать запутавшуюся одежду. Иначе было просто невозможно.
– Будешь грустить по мне? – с ехидством отозвался Гэвин, блеснув в мою сторону светлыми глазами.
Один только взгляд напомнил мне о жгучей щетине на щеках. Поежившись от неприятных воспоминаний, я тут же с удивлением для себя ощутила, как легко момент поцелуя сменяется другими чувствами: детского ребячества и понимания, что Гэвин в общем-то не плохой человек. Принципы у него были странные, однако сам полицейский в ворохе всех этих безумств заставлял меня чувствовать себя ребенком, заставлял смеяться. Иногда даже почувствовать себя под защитой, как в доме Камски после взрыва или как на Фэрндейле среди руин здания.
Нахмурено глядя в глаза Рида, я поняла, что не хочу ему врать. Даже несмотря на то, что за стеной стоит Коннор. Гэвин мой взгляд понял по-своему. Мужчина перестал ехидно улыбаться, вдруг настороженно сощурившись.
– Каким бы агрессивным характером ты не обладал, но будет обидно, что не стало такого человека, как ты.
Кажется, слова Риду не понравились. Как минимум принесли дискомфорт, ведь Гэвин уже в следующее мгновение фыркнул и устало отвернулся, пошатываясь из стороны в сторону. Как же сложно ему принимать добрые слова в свой адрес, настолько сильно мужчина покрылся коркой изо льда и шипов.
Когда футболка наконец была снята, детектив грузно повалился на спину, щурясь от ноющей в носу боли. Его сознание летало где-то под потолком из-за изрядно выпитого алкоголя, однако едва я уже хотела выйти, как мужские пальцы сцепились на запястье и грубо заставили плюхнуться на край кровати. Такого расклада я не ожидала, однако не испугалась. Уж не с моими все еще сохранившимися из-за тренировок умений бояться почти в стельку пьяного человека. Я даже напротив улучила момент, чтобы сдернуть с его пояса жетон и убрать на прикроватную тумбу. Гэвин, лежа на спине, не сопротивлялся. Только продолжал держать меня за запястье, грозно сверкая серыми глазами в свете светлеющего неба.
– На кой хер ты притащила его ко мне в квартиру? – прошипел Рид, пристально наблюдая за моими глазами.
Я не злилась на него за это гневное шипение, отдавая отчет, в каком состоянии находится человек. Угрожать в своей машине было еще допустимо, но ответно шипеть на пьяного хозяина дома – все равно, что растормошить улей, полный пчел. Время начинало течь быстро, ускользая из пальцев. Я с тоской вспоминала, что наступил новый день, и вскоре вместо собственной постели придется торопиться к рабочему кабинету.
– Не надо, – я спокойно покачала головой, показывая, что не потерплю такого отношения к машине в гостиной. Гэвин прыснул, закатив глаза. – Если бы не Коннор, то ты бы так и лежал в баре с кровью на лице.
– Тоже мне, спасатели Малибу. Больно нужна мне ваша жалость.
– Какая к черту жалость? – не веря своим ушам, я полностью развернулась к детективу, уложив одну ногу на постель. Тишина в доме нагнетала от осознания того, что в гостиной есть кое-кто еще. Тот, кто неосознанно становится третьим молчаливым собеседником. – Ты и впрямь ничего не понимаешь?
Мужчина смотрел устало, хмурился. Его вид был вызван не душевными терзаниями, а попытками оставаться в сознании, ведь алкоголь и рассвет начинали забирать его силы. Оставаться здесь долго я тоже не намеревалась, однако острая потребность сказать Гэвину кое-что очень важное заставляло меня цепляться за покрывало и сверлить детектива сощуренными глазами.
Облизнув губы, я отвела взгляд в сторону. Даже будучи психоаналитиком сложно найти слова, чтобы подступиться к остаткам морали у такого агрессивного человека. Но ведь это не экзамен на профпригодность, так что в принципе можно не париться относительно не так сказанных слов.
– Чтоб ты понимал, это Коннор предложил забрать тебя. Узнал о сообщении и практически без раздумий решил протянуть руку помощи. Неужели ты думаешь, что это было сделано из жалости? После того, как ты поступил, ни о какой жалости и речи быть не может.
– И что дальше? Это делает тупой пластик чем-то лучше человека? – недовольно фыркнул Гэвин, все медленней и медленней моргая.
– А как много ты знаешь людей, что пошли бы на встречу после такого? – так же фыркнула в ответ я, начиная терять терпение.
Гэвин смотрел на меня, не сводя глаз. Ему нечем было ответить, и сам мужчина это понимал. Конечно, девианты не были идеальными, этакими ангелами в дьявольском котле под названием «человечество», так как и среди машин были жестокие личности. Однако те, что к ним не примыкали, и впрямь практически все разом наполнены чувством справедливости и сострадания. Человек, создавший эту машину, такими яркими, самоотверженными чувствами не мог похвастаться.
Уперевшись рукой о кровать, я слегка поддалась вперед с суровым видом. От такого взгляда у Рида глаза подозревающе сузились.
– Послушай меня, Гэвин. Ты однажды сказал, что мы оба не способны создавать. Можем только разрушать. И я с тобой полностью согласна! Однако есть загвоздка, и состоит она в том, что не природа или вселенная определяет нашу суть, – говоря это, я вспоминала голубые глаза милой девушки-андроида, что всегда ходила в синем платье и была учтива с окружающими людьми. Ее слова до сих пор отзываются во мне эхом, все чаще и чаще употребляясь, как жизненное кредо. В конце концов, она во многом стала ключом от дверей на пути к Коннору. – Мы либо лепим себя и свою судьбу сами, либо отдаем ее на растерзание другим. Если тебе так нравится быть одиночкой и отстранять всех, кто пытается быть с тобой добрым, то хотя бы старайся все это дерьмо держать внутри, а не поливать им окружающих.
– Избавь меня от своих сраных лекций о вечной любви и дружбе, – шикнул Гэвин, хоть шик был больше похож на гнусавое сопение. Взглядом он еще был на моем лице, а вот сознание его потихоньку начинало затухать. Глаза слипались, движения становились все тяжелее. – В этом мире ты никому нахер не нужен, как бы ты не старался.
– А ты старался? – с намеком на само собой разумеющееся спросила я. Гэвин смолчал, поиграв нижней челюстью. – У тебя двести контактов, Гэвин. Двести! Джимми отослал сообщения всем, и как много из них откликнулось?
Странное умение у Рида – смотреть в глаза, практически не моргая. Он всегда был агрессивным человеком на моей памяти, но всякий раз глядя в его глаза я испытывала легкий дискомфорт, связанный с нарастающим уровнем опасности. Словно смотришь в глаза готового броситься волка. Если уж у меня, бывалого солдата, эти взгляды вызывают такие чувства, боюсь представить, что происходит у обычных людей.
Вопрос был риторическим, и Рид это понимал. Он продолжал молчать, смотря на меня проницательно, но сонливо.
– У меня всего тридцать номеров, – продолжила я, все так же находясь рядом с мужчиной. – И я больше, чем уверена, что двадцать из них придут на помощь в нужную минуту. Этот мир не настроен к тебе враждебно до того, пока ты сам не покажешь ему средний палец. Коннор вызвался тебе помочь, и я с полной уверенностью в своих словах скажу тебе: да, он лучше многих. Лучше тебя или меня. Да всех, кого я знаю. Так что ты сейчас закроешь свой рот, ляжешь спать, а завтра поблагодаришь его за помощь. И мне насрать, в какой манере ты это сделаешь, главное, чтобы это были положительные эмоции.
Не зря я напомнила про положительность. Мало ли, что взбредет в голову этому идиоту. Еще решит пинком под зад поблагодарить, особенно после моей буйной речи.
Гэвин все щурился и щурился, после нескольких секунд и вовсе приподнялся на локтях, пошатываясь из стороны в сторону. Его хриплый, сонный голос сигналил о скором «отключении» мозга, если, конечно, он у него вообще есть, в чем я сильно сомневаюсь.
– Ты, походу, возомнила себя бессмертной, – с намеком на мою смелость тихо оповестил Рид.
– В какой-то степени так оно и есть.
Встав с постели, я уперла руки в бока и укоризненно посмотрела на мужчину. Ему хватило одного выжидающего взгляда, чтобы понять, чего от него требуют. Фыркнув и закатив глаза, Рид распластался на животе посередине кровати. Уже в следующее мгновение комната наполнилась не только первыми лучами восходящего летнего солнца, но и похрапыванием. Как говорилось в одной игре древности, детектив «потрачен».
Довольная своими вдохновляющими речами, я вышла из спальни. Все, что было сказано в ее стенах напрямую касалось Коннора, но отзываясь о нем я и не задумалась ни разу, что андроид все слышит. Коннор никогда не отличался бестактностью, напротив – он был учтив и благосклонен, пока и ты с ним обходишься соответствующе. Но все же любопытство в нем никогда не утихало, проявляясь не только в правительственных тайнах. Именно это заставило меня прийти к выводу, что вряд ли девиант из чувства стыда станет отключать системы слухового восприятия с целью не чувствовать себя третьим лишним в чужом разговоре.
Андроид стоял рядом с полкой, анализируя выставленные на ней фотографии. Его облик напомнил мне себя в ту ночь, когда я впервые очутилась в квартире нахального Рида. Тоже бродила по гостиной, отмечая все больше и больше личностных свойств неординарного детектива в окружающей обстановке. Разве что тогда мои руки обхватывали плечи, сам же Коннор прижимает к себе неподвижного кота. Желтые яркие глаза непрерывно смотрят снизу вверх на детектива. Кажется, животное застыло.
– На улице Сезам наконец-то наступила ночь, – встав рядом с андроидом, я с сожалением посмотрела в окно. Пять часов утра летом всегда окрашивали улицы в блеклый свет, знаменующий скорый рассвет. – Даже несмотря на то, что за горизонтом показалось солнце.
Коннор развернулся ко мне лицом, все еще прижимая животное. Я попыталась погладить Бадди, но тот никак не реагировал на мои движения. Пальцы тонули в густой полосатой шерсти, кот продолжал бездвижно пялиться в лицо детектива. Последний в свою очередь со вскинутыми бровями смотрел на меня.
Я понимала, что он ждет объяснений, и желательно таких, что не станут расшатывать его доверие. Сжав губы, я виновато посмотрела ему в глаза и попыталась выдавить из себя улыбку.
– Прости, что не сказала.
– Ты была в его квартире, – не спрашивая, но утверждая произнес Коннор. Голос его был не злым или яростным, скорее просто слегка раздосадованным фактом сокрытия такой информации. Он все еще не желал недосказанности. Я же во благо обоих решила утаить эту маленькую деталь.
Я снова попыталась почесать кота, но тот не двигался. Не тянул приветственно мордочкой, не урчал и не терся о пальцы. Постепенно это начинало казаться странным.
– Да, это… было примерно точно так же, как сейчас, – женская рука неопределенно окинула гостиную. Коннор, однако, сводить с меня вопрошающего взгляда не стал. – Я же говорила тебе, что мы познакомились в баре. Как думаешь, кто в тот раз тащил его пьяное тело на себе?
Андроид сжал губы и слегка нахмурился. Одним взором он просил меня убедить его в отсутствии между мной и Ридом каких-то отношений, и мне даже не нужно было убеждать, ведь я на все сто процентов была права в отсутствии каких-либо связей! Тем более духовных, тьфу, господи.
– Все нормально, Коннор, – я убедительно улыбнулась, коснувшись руки андроида. Тот тут же ответил полуулыбкой. – Ничего не было. Я просто скинула эту тушу на диван и ушла прочь.
Коннор благодарно перевел взгляд на кота. Животное тут же встрепенулось от ступора и принялось урчать, тереться о плечи машины. Это слегка оскорбило: я пыталась подступиться к коту со всех сторон, чесала его за ухо, за загривок, но не получала никакой реакции; стоило андроиду посмотреть на Бадди, и тот едва ли не расцвел. Я бы наверное даже обиделась, однако то, что сказал Коннор в следующее мгновение убило во мне это желание:
– Ты же в курсе, что это андроид?
Вытаращив глаза, я аккуратно отобрала животное у Коннора, и приподняла над головой. Бадди, урча, как вибрирующий телефон, блаженно щурил свои яркие желтые глаза.
– Ахренеть… – я пыталась найти хоть какие-то подсказки. Диод, холодный пластик под мехом, пластмассовые когти – все тщетно. Животное не выдавало никаких признаков искусственности, и потому, прижав к себе мурчащего полосато-пятнистого Бадди, я сощурено посмотрела в сторону спальни. – Ахренеть! Ах ты лживый кусок мяса…
Коннор такой реакции ни капли не удивился.
На следующий день андроид вернулся домой в добром расположении духа. На вопрос о причине вздернутых вверх уголках губ в самодовольной полуулыбке, машина в полицейском костюме известила, что Рид впервые обратился к нему по имени. Это и было то самое «Спасибо», учитывая, какими оскорблениями обычно Гэвин осыпает андроида. С этого момента в общении участников отдела по девиантам многое изменилось.
***
Вернувшись к столу лейтенанта, я встала рядом с ним и завела руки за спину. Хэнк не желал участвовать в наших словесных перепалках. По крайней мере, один раз осадив Гэвина за столь мерзкое для лейтенанта слово, Андерсон сложил руки на груди и без интереса продолжил смотреть на своих напарников. Гэвин стоял рядом с Коннором, повернувшись к нам лицом. Его руки так же были скрещены на груди. У здешних полицейских с неординарной личностью это вообще было в привычке. Я же, как психоаналитик с небольшим стажем, видела в этом жесте нежелание идти на контакт, защищая свою зону комфорта.
– Между прочим, чтобы ты знал, – я тут же тактично вклинилась в негодование двух детективов, дабы перевести разговор в более спокойное русло, – в Японии карпы Кои считаются символом гармонии между светом и тьмой.
– Давай мне сюда свою рыбу, – фыркнул мужчина, вздернув подбородок. – Думаю, Бадди ее оценит.
– Твоему коту не нужна пища, Гэвин, – напомнил Коннор о реальной природе животного, при этом глядя перед собой.
– Зато ему, в отличии от тебя, еще и мозги не нужны. А знаешь, почему? – Гэвин угрожающе развернулся к андроиду всем телом, глядя снизу вверх. – Потому что у моего кота они и так есть. А у тебя нет, и, видимо, не предвидятся.
Обычно в такие моменты Коннор отвечал не меньшей колкостью – два года в обществе матерых полицейских и бешеной меня дали свои плоды, заставив его и впрямь порой больно кусать в ответ. Но сейчас девиант молчал, раздраженно сжав губы и глядя исподлобья в потолок.
Пока Гэвин фыркал на спокойную машину в безупречном полицейском костюме, рядом с которой выглядел как взбешенный подросток-анархист, я аккуратно наклонилась к Хэнку, стараясь говорить как можно тише:
– Слушай, что случилось? Чего Рид такой нервный сегодня?
Хэнк неоднозначно махнул рукой, мол, неважно, но зато кое-кто другой услышал мой вопрос. И теперь этот кое-кто другой, сверкая серыми глазами, с ехидной злостью посмотрел в мою сторону, продолжая наседать на девианта со стороны.
– А я скажу тебе, что случилось. Просто кое-кто решил сыграть в гребаную мать Терезу, дав сраному девианту сбежать! И что же мне пришлось делать? – Гэвин саркастично расставил руки в стороны, как бы предлагая найти ответ в окружении. Ответить я правда не успела. Гэвин вновь принялся злобно шипеть, глядя на профиль терпеливого Коннора. – Полночи сидеть и писать протокол, с какого такого хрена девиант, ограбивший вшивый зоомагазин, смог сбежать!
– Я же сказал, – терпеливо говорил андроид, склонив голову и глядя в серый стол. – Я к этому не причастен.
– Ну, конечно! Никто не причастен! А я просто так сидел полночи и выдумывал, как этому придурку удалось наручники снять!
– Эй, эй, спокойно! – я выставила ладони вперед, привлекая внимание обоих детективов. Смотрел на меня только Гэвин. Злостью от него веяло за километры. – Сбежал андроид и ладно. Зачем так злиться? Тебя же не уволили.
– Всего лишь испортил себе статистику, – шикнул мужчина.
– Статистика не главное в жизни. Не будь таким снобом.
Чего уж говорить, я и сама была удивлена обвинениям Гэвина в сторону машины. Коннор всегда относился к своей работе ответственно, зачастую задерживался и срывался на выходных, всегда был начеку. Порой ему так катастрофически надоедало сидеть на месте в случае затишья, что девиант нередко предлагал свою кандидатуру к другим делам, никак не касающимся девиантов. Фаулер не раз заикался на тему того, чтобы отступить от обычной системы продвижения по карьерной лестнице и дать Коннору звание «сержанта», что обычно требует от трех до пяти лет верной службы. Коннор никогда не задумывался на тему карьеры. Он просто выполнял свою работу, искренне дорожа ей. И я его поддерживала… несмотря на то, что порой из-за этого нам катастрофически не хватало времени друг на друга. Благо, у меня была своя работа (не такая загруженная), были животные в доме и множество других увлечений в виде спорт-зала, непрерывных тренировок по борьбе и общения с Ирмой. Потому, когда Гэвин смешно чертыхнулся, как чихнувшая болонка, и покинул нашу компанию, я подошла к девианту и посмотрела на него исподлобья.
– Коннор, ты что – помог сбежать преступнику? – вкрадчиво спросила я, убедившись, что кроме меня и Хэнка по близости никого нет.
– А что мне оставалось делать? – с толикой паники и вины шепнул андроид, слегка сдвинув брови. – Животных держали в ужасных условиях. Я не мог дать ему забрать их у девианта.
– Так он еще и животных украл?
С каждым новым фактом я все больше и больше ввергалась в ступор от столь непривычного поведения андроида. Шум полицейского участка сходил на «нет», хотя я давала себе отчет, что мне так всего лишь кажется. Настолько сильно мы сейчас были похожи на заговорщиков, что мир вдруг в воображении затих, прислушиваясь к нашим секретам.
Андерсон усмехнулся, все так же держа руки на груди. Мужчина ответил за напарника приглушенно, вполголоса.
– Не просто животных. А мексиканских тараканов.
– Мексиканские тараканы тоже живые существа и имеют право на достойное отношение, – с некоторой злобой и обидой отозвался девиант.
Смерив нас надменным взором, Коннор прошел к своему столу и уселся в кресло. Я же, совершенно потеряв логику во всех этих вещах, гулко уселась на стул для посетителей рядом со столом Хэнка. Вид у андроида был удрученный, и я почувствовала за это свою ответственность. Он наверняка ожидал получить от нас поддержку, а на деле встретил двоих опешивших друзей. Андерсон слегка напрягся, нависнув над столом и уложив на него сцепленные в пальцах руки. Судя по всему, он вместе со мной почувствовал некоторую неловкость.
– Ладно, будет тебе, – басовито отозвался лейтенант, чья борода забавно дергалась от шевеления губ. Я полностью развернулась лицом к детективам, из-за чего пришлось слегка отодвинуть кресло от стола. – Гэвин сам по себе говнюк, чего с него взять.
Коннор не среагировал. Андроид уже вовсю собирал информацию по новым поступившим делам, одним касанием скачивая все файлы. В участке он старался не использовать свои возможности в переходе из носителя в носитель и блуждании по сети. Это всегда казалось ему нечестным по отношению к тем, кто вынужден собирать информацию вручную. Дома же машина давала себе волю, оставляя оболочку пустовать, чем часто пугала меня – ничего не подозревающую.
Решив перевести разговор в другое русло, я уложила локоть на стол, расстояние до которого вынудило меня сильно наклониться. Гэвин и впрямь был всегда засранцем. Даже после той ночи человек не мог порой сдерживать свои эмоции, в результате чего доставалось всем. Мы не были друзьями, все еще часто подкалывали и издевались друг над другом, однако теперь в нашем изрядно пополнившемся клубе анонимных придурков улавливалось нечто родственное. То, ради чего люди и андроиды будут помогать друг другу без слов и просьб, при этом продолжая кидаться оскорблениями.
– Слушай, – ошарашенная внезапной ребяческой мыслью, я с горящими глазами привлекла внимание Андерсона, выставив руку вперед. Хэнк нехотя повернулся в мою сторону, уложив голову на установленный локтем на стол кулак. – Если соединить Гэвина и говнюка, то получится Гэвнюк.
Хэнк усмехнулся, заценив шутку. Коннора она, похоже, не порадовала. Андроид смерил нас укоризненным взором, после чего решил взять первенство на самую лучшую шутку дня:
– У тебя порой юмор как у пятиклассницы, – беззлобно, но с дельной учтивостью отозвался андроид.
– А ты откуда знаешь, как шутит пятиклассница? – в этот раз первенство попытался отобрать Хэнк, попутно защитив мою «честь».
Издав тихий «Ха!», я протянула мужчине руку в желании дать «пять». Лейтенант самодовольно хмыкнул, ответив мне этим дружественным жестом. Сидящие в отдалении полицейские неодобрительно на нас посмотрели.
Коннор сощурился, перекидывая взгляд с меня на Хэнка, после чего убрал руку от клавиатуры и, склонив голову, удрученно произнес:
– Когда вы вместе, вы просто невыносимы.
– Хэнк, слышал? – я откинулась на спинку кресла, скрестив руки на груди. Мужчина тем временем скучающе постукивал пальцами по столу, блекло ответив мне мычащим звуком. – Нам тут претензии кидают.
– А вот это ты зря, Коннор, – Андерсон развернулся к андроиду, вскинув брови. – Со мной тебе просто работать, а с ней вообще жить.
Андроид саркастично сжал губы и вернулся к компьютеру. Этакие наши шуточки-прибауточки стали для нас нормой. Порой я и Хэнк объединялись, как сейчас, против Коннора. Иногда я и Коннор объединялись против Хэнка. Реже эти двое шли на меня со своими колкостями, однако такие вещи прекращались быстро то ли из уважительного отношения детективов к «слабому» полу, то ли просто было не интересно пытаться подколоть того, кто сам имел острый язык (спасибо папе и бабуле). Но дела становились хуже, если клуб анонимных придурков временно пополнялся Гэвином или Ирмой, или вообще обоими сразу. В такие моменты мы легко могли расставить вокруг нас стулья для зевак, устраивая этакие представления. Тем более теперь, когда Ирма быстро училась у меня мастерству заковыристых оскорблений и колкостей. Коннор меня за это по головке не гладил. Однажды устроил такую лекцию о культуре речи, когда услышал от Ирмы тихое, шипящее «сука».
– Кстати, а где Ирма? – вспомнив о подруге-девианте, я осмотрелась по сторонам. Многие столы пустовали, чуть меньше половины офицеров покинули стены, уйдя в летние отпуска. Кроме нас в участке присутствовал Фаулер в кабинете, три офицера у входа на кухню и еще несколько на своих местах. Им я должна была сказать отдельное «спасибо». Ни один офицер не стал ковыряться в душевных ранах, полученных после истории с Камски.
– Взяла отгул, свою «подружку» и уехала на день из города, – на слове «подружка» Хэнк сделал кавычки пальцами. Его саркастично-раздраженный вид выдавал в нем того, кто в психологии окрещается как «гомофоб». Впрочем, я была в этом плане с ним солидарна.
Едва мужчина оповестил о причине отсутствия сотрудника отдела, как из кухни вышли двое. Их я не видела с самого начала, кто же знал, кто скрывается за стенами. Девушка-андроид и детектив держались за руки и едва ли не обнимались. Я знала их обоих – познакомилась еще когда работала под руководством Андерсона. Тогда черноволосая андроид была просто машиной, молодой двадцатисемилетний офицер – одиноким парнем. И вот, эти двое подобно нам с Коннором нашли друг друга. Мы же не единственные во вселенной, верно? Разве что мы никогда не вели себя так вызывающе, едва ли не присасываясь друг к другу в стенах участка, как эти двое. От таких зрелищ порой становилось не просто неловко – становилось дико стыдно.
