Текст книги "Бесчувственные. Игры разума (СИ)"
Автор книги: Hello. I am Deviant
сообщить о нарушении
Текущая страница: 56 (всего у книги 93 страниц)
Я сделала еще шаг, и он повлек за собой ответный шаг со стороны девианта. Сколько пелены было в его глазах, наверное даже космос с его туманностями позавидует. Мы приближались друг к другу медленно, нерешительно, но не спешили отрывать взгляды друг от друга. Я не чувствовала себя той влюбленной парочкой в противоположном окне. Я чувствовала себя куда больше, чем люди, что вторят по триста раз одни и те же слова в попытке убедить в своих чувствах. Мои чувства выражались молча, только искрящимися глазами и прерывистым тяжелым дыханием. Коннор это ощущал, и потому неосознанно тянулся к нарастающему внутри человеческого тела жару.
Между нами был всего один метр. Даже меньше. Тепло мужского пиджака поглощалось сквозь просторную ночную рубашку, застегнутую под горло. Все мышцы наливались железом, по жилам разливался жидкий лед и жидкое пламя одновременно. Я снова была спичкой на сквозняке, только в этот раз от этой спички внутри возгорался адский пожар, бушующий на открытом воздухе под воздействием кислорода. Мне нравилось молча смотреть на него. Изучать прикрытыми глазами мужские губы, скользить взглядом по скулам, по ресницам, по блестящим от пламени в камине волосам. Даже то, как туго и педантично был завязан галстук возбуждало. Все в нем было идеально. Все в нем просилось ощутить прикосновение женской руки.
В темной комнате с холодным лакированным столом было так просто прикоснуться к нему. Он говорил тревожно, разгоряченные слова отзывались во мне и испугом и страстью одновременно, там мной овладело желание сблизиться, и потому едва андроид замолчал, как его губы были накрыты поцелуем. А здесь все так сложно и тяжело… мне нравилась тишина, она окутывала нас, передающих друг другу незримые потоки энергии, основанных на обоюдном понимании предстоящих минут близости. Время текло незаметно, оно превратилось в бурлящий поток реки, чей шум поглощался стеклянной стеной в моей комнате. Я вспоминала сотни электрических разрядов в момент прикосновения к поврежденному плечу андроида в светлой голубой комнате. Вспоминала миллионы искр в груди от поцелуев Коннора на шее. Все внутри снова возгоралось адским пламенем, но протянуть руку и нарушить его личное пространство сейчас было так волнительно. Кажется, он испытывал тоже самое, и потому смотрит сверху вниз тревожным, переполненным волнения взглядом.
Были бы в отельном номере часы, и их секундная стрелка отбивала бы в ушах пушечным выстрелом. Но их здесь нет. Место стрелки заняло истязаемое сладкими муками предстоящих прикосновений сердце, чье биение было едва ли не в два раза чаще, чем шестьдесят ударов в минуту.
С силой оторвав взор от темных глаз детектива, я нерешительно протянула руку и коснулась краев черного расстегнутого пиджака. Тяжелая плотная ткань пропитывала пальцы прохладой, но под ней было намного жарче, чем внутри меня самой. Мои действия были наглыми, непотребными, я слышала в голове нарастающий писк красной стены, что не желала видеть, как хозяйка готовится подарить себя малознакомому существу. Существу, что даже человеком не является. И все же я старательно игнорировала ее шепот, наливаясь от смеси нарастающего стыда и страсти краской. Благо искусственный огонь все еще горел в камине, и красные щеки не могли распознаться даже оптическими линзами. Но ведь ему и не нужно на меня смотреть, чтобы знать о подскочившем давлении, верно? Коннор слышит бешеный ритм в грудной клетке, где несуществующие канарейки начинают нетерпеливо расправлять крылья перед полетом.
Он молчал, а я и не желала слышать его голоса. Стягивала пиджак вниз с сильных мужских рук, которые не помогали, но и не сопротивлялись. Коннор возвышался надо мной, и его взор больше не был тревожным. Теперь темные глаза были слегка прикрыты, зрачки покрыты пеленой. Что он чувствует, гадала я в голове под шепот красной стены. Что ощущает, может ли так же испытывать потребность в уединении, как и я? Томный взор и требующие ответа руки в комнате на холодном столе указывали на желание девианта стать одним целым. Знаю, андроиды, разработанные как партнеры, могут с легкостью имитировать эмоции, что очень часто выдает их среди девиантов. Но Коннор детектив, и вряд ли в нем были заложены программы имитации удовольствия от секса. Это греет душу. Значит, не я одна схожу с ума от обоюдных поцелуев и соприкосновений к бионической коже. Значит, он нуждается во мне, как и я в нем.
Пиджак с шелестом упал к ногам детектива, что не спускал с меня туманных, но с проблеском интереса глаз. Я не смотрела в его лицо, действовала медлительно, дрожащими руками расслабляла черный матовый галстук. За все время никто из нас не произнес ни слова, однако были ли они нужны? Ведь в воздухе стоял аромат совместного желания, потребности и осознания зависимости друг от друга. Я все еще помню скорбные речи Коннора об утраченном счастье, в затихших мыслях промелькнуло воспоминание о прекрасной капризной розе детектива, по которой тот скучал. Не знаю, кто она, но мне ее жаль. Видимо, андроиды не были однолюбами, раз Коннор источал такие яростные потоки взаимного желания.
Галстук змеей заструился к полу. Девиант стоял в одной лишь рубашке и брюках, на серебряной бляшке которых бликовали отражения пламенных языков. Белая ткань местами была немного смята, и то было дело женских рук, что судорожно цеплялись за плечи и спину Коннора в той комнате. Помню, как ощущала поверхностное тепло и внутренний холод. Хочу ощутить это все снова, но теперь не снаружи, а внутри. Упоительная, не скромная мысль едва не вызвала во мне приступ удушья от волнения, ведь под черепной коробкой вместе с голосом красной стены образовывались разрывающие душу картины, на которых двое существ не отлипают друг от друга часами. Мне было стыдно, честно! Я знала это существо всего ничего, в то время, как оно знало меня практически всю! И это было несправедливо, это делало нас неравными по отношению друг к другу, это делало прекрасного Коннора еще более прекрасным, загадочным и притягательным! Вот и сейчас он смотрит на меня сверху вниз, полностью игнорирует мои манипуляции с его телом, дышит спокойно размерено, подкупая меня, горящую изнутри, своей поддельной холодностью. Пусть снаружи он и не притрагивался ко мне, его руки все так же были опущены вниз, губы не стремились изучать мое тепло, тем не менее в глазах его было столько нетерпения и заинтересованности, точно мы были уже не в первый раз в такой ситуации.
Чем меньше оставалось на девианте одежды, тем сильнее дрожали и не слушались пальцы, тем чаще билась вена под ключицей. Белые пуговицы друг за дружкой предоставляли взору обнаженные участки кожи Коннора на шее, груди, животе. Мне все еще было стыдно… и так прекрасно внутри. Красная стена старалась говорить как можно громче, но ее перекрывал треск бушующего в грудной клетке пламени. Оставалось лишь несколько пуговиц и, увы, они были заправлены в брюки. Дальше мне уже не позволяла идти совесть.
Едва я убрала с белой рубашки руки, как все это время безучастный девиант взял их за покрытые мурашками обнаженные запястья. Я смотрела в его глаза и все больше убеждалась в своей не одиночности. Коннор вернул мои пальцы обратно на рубашку. Вспыхнутая от прикосновений страсть заставила совесть заткнуться. Теперь и рубашка летела вниз.
Как же он прекрасен, знали бы это окружающие… он по-прежнему был для меня надвигающимся торнадо, я по-прежнему была взбешенным зверем в клетке. Но разве торнадо не является удивительным, прекрасным природным явлением? Оно сметает все на своем пути, уносит дома и машины, даже животных и людей. Оно уносит меня мыслями в соседнюю комнату, где на постели осталось собранное одеяло и мягкие уже остывшие подушки. Хочу видеть его там. Рядом, чтобы после впитывать ладонью тепло на соседней подушке.
Мне больше не было страшно прикасаться к нему, и потому следующие действия были выполнены даже с неестественной для угнетающего внутри стыда уверенностью. Блеснув зелеными глазами, я бережно взяла теплую руку все еще смотрящего на меня Коннора и бесшумно повела за собой. Он был таким покорным, как в скором времени предстоит стать мне. Чувствую его тепло в своих пальцах, оно отзывается смутно знакомым. Почти то же тепло я ощущала на холодном асфальте посреди безлюдного переулка. Запах жженого пластика и пороха осаждался в легких, звуки выстрелов и криков доносились словно из далека. Но все это было ничем по сравнению с теплом в пальцах, смешивающимся с холодом от ледяных ветров. Убитый андроид-напарник вел меня подальше от боли и страданий, если верить галлюцинациям. Так же теперь веду я малознакомого мне девианта к постели, что предстояло согревать нас своими простынями.
Телевизор шумел не громко, по крайней мере испытывая дрожь и волнение от приближающихся прикосновений Коннора, я не слышала, о чем поет андроид-певица, что ей подпевает толпа фанатов. Теплый оттенок каминного пламени сменился голубым свечением телевизора, и он был так схож с лунным светом, что покрывал девианта в комнате на приеме. Остановившись у постели, я смотрела ровно на нее, не смея больше глядеть в лицо девианта. Его ладонь быстро соскользнула с пальцев, и вот он уже стоит позади меня, всеми своими движениями вызывая нереальные вспышки салюта во всем теле.
Он заключил меня в кольцо своих рук, медленно из-за спины расстегивая пуговицы на рубашке сверху вниз. Одну за другой. По очереди. Он был так близко, что я чувствовала дыхание возвышающегося полуобнаженного Коннора на волосах. Всегда размеренное, идеальное, механичное. Пока я задыхалась от возбуждения, детектив, спасший мне жизнь, словно бы и не чувствовал никакого волнения. Между нами были считанные сантиметры, просторная комната ощущалась маленькой и компактной, настолько быстро и сильно она пропитывалась общим возбуждением! И все же Коннор действовал бережно, аккуратно.
Его пальцы, расстегивающие пуговицы, не дрожали. Мои в гостином зале ходили ходуном.
Его дыхание было спокойным. Из моей груди вырывались хриплые вздохи, точно легкие сжимали и разжимали сотни тисков.
Он смотрел на меня уверенно, как будто бы действовал не в первый раз. Я, до этого избегающая тесных контактов, не знала, что должна делать и как поступать. Только стояла на месте, пошатываясь, и вожделенно смотрела на постель, покрытую тенями от наших силуэтов.
Последняя пуговица была расстегнута. Мужские пальцы нарочно медлительно тянули рубашку вниз, мимолетно касаясь разгоряченной кожи на плечах. Это было еще сексуальней, чем скользящие по каблуку пальцы детектива. Я предстала перед взглядом малознакомого существа практически обнаженной, лишь в одном белье, и эта мысль, подогреваемая стыдом, вдруг поразила голову новым яростным вскриком красной стены. Где-то внутри мозга зародилась маленькая точка, болезненно знаменующая спазм нервных волокон. Не сводя желанного взора с кровати, я упивалась скольжением ткани и пальцев Коннора по плечам. И все же уже не могла игнорировать вживленные в голову установки.
Он прекрасен. Да, он прекрасен. Но не менее опасен, чем любой другой недруг мистера Камски. Чтобы он сказал, увидев вас здесь вместе? Не говоря уже о том, что ты по сути отдаешься совершенно чужому созданию, с которым общалась в общей сложности всего пару часов. Тебе должно быть за это стыдно, и тебе стыдно! Но ты все равно продолжаешь позволять ему вольности рядом с постелью, рисуя не самые скромные картины в своей голове.
Не стоит этого делать, Тони. Он чужак. Он посторонний. Он враг. Не стоит во все это вмешиваться. Оттолкни его, заставь уйти. Не смей желать и делать того, что ложно кажется тебе единственно важным. Не смей просить его о чем-то, не смей позволять ему касаться тебя, не смей, не стоит, оно тебе не нужно, не смей…
Рубашка упала на пол с тем же шуршанием, что и падал пиджак Коннора в гостевой. Уже в следующую секунду я почувствовала, как детектив прижимается к обнаженной женской спине всем своим телом, держа руки на тонких вздрагивающих плечах. С губ сорвался приглушенный стон. Девиант не прикасался к сокрытым от чужих глаз частям женского тела, но даже ощущение его тепла на спине вызывали нереальные терзания души. Вселенная над нами расположилась в кресле с тарелкой поп-корна, несмешливо пальцем тыкая в меня, борющуюся с противоречиями внутри. Сегодня она не сможет посмотреть на очередные душевные и интеллектуальные страдания. Здесь и сейчас я не стану поддаваться страху перед смертью из-за шума крови в голове и лопающихся сосудов.
Испытывая нарастающую боль в мозгах и языки обжигающего пламени внутри, я откинула голову на плечо Коннора, чье дыхание ощущалось над ухом. Он был ярким жарким солнцем. Я была стремящейся к нему кометой.
Это не правильно. Ты его не знаешь! Он просто подкупил тебя фактами из твоей жизни, о которых вполне могла знать и Рейн! Ведь Камски сам говорил, что вам удавалось пересекаться. Девиант назвал тебе всего несколько особенностей твоей психики, а ты уже плавишься под его руками! Мистер Камски всегда был добр и терпелив, но ты предаешь его едва ли не у него за стеной. Его доверие и так пошатнулось, и все это лишь усугубит ситуацию. Яшкаешься с его предателем, что увел из-под носа добрую тысячу андроидов в ноябрьских бунтах! Не говоря уже о том, как он опасен для тебя самой.
Лучше не думать о нем. Развернуться, оттолкнуть и грубо отослать куда подальше, как и Ричарда. Не стоит позволять ему трогать себя, не смей давать ему играть с тобой, как кошка с мышкой.
Не смей, Тони, не надо, не смей, не смей, не стоит, нельзя…
Теплая мужская рука бережно коснулась правой ключицы. Собранные Коннором длинные волосы неспешно откинуты назад за спину, и это вызвало очередной приглушенный стон в горле. Вокруг плясали тени, шепот телевизора мерк в головной боли и удушении от возбуждения, но я держала себя в руках. Два берега шумящей реки снова сошлись в поединке, и теперь мне окончательно предстояло выбрать сторону.
Коннор потянул меня за плечо, заставляя развернуться к себе лицом. Я туманно смотрела в его глаза, игнорируя пульсации в голове, но позволяя дыму в сознании увлекать меня в предвкушении шершавых губ девианта. Его взгляд с гостевого зала не изменился. Так же покрыт пеленой, так же любознателен и заинтересован. Теплые руки больше не держали меня за плечи, между нами было всего немного.
Облизнув губы, я впилась в Коннора трепетным, ожидающим взором со вздрагивающими ресницами.
Научи меня, детектив. Научи тому, чего я еще не знаю, но что знаешь ты.
Он опасен! Не стоит этого делать, ты поддаешься хищнику, хочешь стать жертвой?! Не стоит ему доверять, не смей поддаваться, не смей просить большего, пусть уйдет, не надо, не стоит, не смей, не смей, не смей, нельзя, НЕЛЬЗЯ!
«Можно», прошептала я сама себе в голове.
Крик красной стены исчез, оставив лишь легкий осадок от прекратившихся пульсаций в голове.
Испарившаяся боль без привычного щелчка машиниста в голове одарила меня новой порцией уверенности и желания. Мы смотрели друг на друга, снова не в силах разорвать этот идеальный визуальный контакт. Словно бы оттягивали момент следующих прикосновений, в результате делая их еще более упоительными и волшебными. У меня не было опыта физических отношений с мужчинами, и уж точно не было сексуального опыта с машинами, но почему-то я была уверена в своих действиях, хоть и отдавала все бразды правления девианту. Он знает так много, и не только обо мне. Хочу проверить его навыки, чтобы позже испытывать их каждый день и каждую ночь.
Сделав один шаг назад, я не смело встала коленями на постель. Ее холодные простыни обжигали горячую кожу, мурашки лениво блуждали по бедрам, доставляя мне удовольствие и без тесного контакта с андроидом. Это так странно. Он всего лишь смотрит на меня покрытым туманом взглядом едва ли не черных глаз, всего лишь делает шаг навстречу, а я уже готова уйти в астрал от нарастающего желания. Коннор был так близко, заставляя меня своим приближением опуститься на локти и медленно ползти вверх, к подушкам. Его губы были всего в нескольких сантиметрах от моих, карие глаза изучали эмоции на женском лице. Он пробирался вверх по кровати, нависая надо мной, и когда дальше ползти было некуда – опустился телом вниз, касаясь черного бюстгальтера грудью.
Он был не просто прекрасен. Он был совершенен! Я не смело скользила ладонями по мужским плечам, исследовала обнаженную грудь сантиметр за сантиметром. Там, под бионической кожей, способной увеличивать температуру, холодный белый пластик, но я вижу и чувствую над собой восхитительное подтянутое тело. Его контуры удивительно точно повторяют рельеф человеческих мышц, точно там и впрямь текла красная кровь, обогащая живые, накаченные мышечные ткани кислородом. Все в нем продолжало вызывать у меня потребность к сближению, пусть где-то на затворках памяти еще оставались зачатки стыда. Я все же была готова поступиться своим чувством достоинства ради того единственного, кто был способен вызвать в женском сердце бешеное желание и чувство родства.
Мы все так же смотрели друг другу в глаза, не решаясь разорвать единение душ. Мне никогда не хотелось животного секса, всегда смотрела на уходящих из бара парочек незнакомых людей с неким отвращением. Эти похотливые желания поскорее совокупиться ничего не стоят при сравнении с тем, что ощущают желающие воссоединиться души. Именно ими мы и были. Наши губы разделяли всего несколько сантиметров, я чувствовала его холодное дыхание на лице, покрывалась мурашками от покрытого пеленой взгляда, и хотела оттянуть момент прикосновения как можно дальше. Вот оно – щемящее душу ощущение от близкого заветного контакта, который откладываешь как можно дальше, чтобы сделать его еще более терпким, как старое вино. Оно – самое удивительное, что чувствуешь во время выражения чувств друг другу, ведь именно эти ощущения и заставляют испытывать взаимную робость, пропитываться охмеляющим пониманием от скорого цикличного ритма двух тел. Не знаю, как именно испытывает все это Коннор. Но надеюсь, что ему доступно психологическое удовольствие, иначе почему он так хищно, и в то же время трепетно смотрит сверху вниз?
Взаимное наслаждение от витающей между нами горячей атмосферы не могло длиться вечно. Я лежала перед малознакомым девиантом практически обнаженная, и это подогревало все мышцы, все органы, подогревало кровь. Искрящиеся вспышки света внизу живота тянули, отчего-то я знала, что Коннор не станет действовать, пока я не покажу свою готовность подчиниться. Его бездействие можно было списать на желание убедиться в моем разрешении к сближению, но это было не так. Я знала это. Знала, что он будет заставлять меня покоряться. Почему-то знала, что андроид будет ждать полного подчинения его власти, отчитывать секунды до момента, когда я сама начну просить забрать меня всю, без остатка. Именно эти знания заставили меня вновь покрыться краской от стыдливого укора в голове, но все же приподнять голову и, как в той комнате, коснуться губ девианта.
Все такие же теплые, такие же шероховатые. Тонкая прядь волос все так же касается моего лба, и вот меньше чем через секунду настойчивый язык проникает между женских губ. Недавно притихшие канарейки внутри с писком сорвались с места, бившись о стенки грудной клетки маленькими крыльями. Они такие взбудораженные, как я – вздрагивающая от вдруг настойчивых рук Коннора на своем теле. Его пальцы вновь сжимали кожу, теперь мне не приходилось гадать, каков андроид под рубашкой. Его грудь придавливала меня к мягким простыням, левая рука изучала рассыпавшиеся по подушке волосы. Я в очередной раз плавлюсь под ним. Но больше не пытаюсь бороться с внутренними установками, напротив: я всем своим прижимающимся к Коннору телом показываю подчинение его власти, и это не могло не удивить меня. Даже босс не вызывал во мне такого буйного желания покорности. Я шла на уступки, как сегодня с платьем и спектаклем, шла на защиту ради своей работы и доверенной жизни. Но предложи мне Камски нечто непотребное, и в него была бы тут же запущена стоящая рядом ваза. Элайджу я знала довольно долго. Коннора всего несколько дней. Но уже готова отдать ему все, что у меня есть – собственную душу и плоть.
Ощущение жара Коннора на собственном теле было таким упоительным, что я была готова раствориться в нем здесь и сейчас. Да, знаю, потом мне будет еще стыдней за проведенные минуты в постели с малознакомым созданием, но тепло внутри грудной клетки и биение его искусственного сердца было слишком прекрасным, чтобы заставить меня думать о том, что будет после. Откуда эти удары внутреннего механизма в грудной клетке Коннора?.. девиант уверял, что у машин нет пульса, но я слышу его так же отчетливо, как слышу биение своего двигателя в пульсирующих венах под ключицами. И даже эти сердца готовы слиться в одном бьющимся цикле, точно мы были частью друг друга.
А разве мы не были?..
Шепот одеяла и простыни приглушал звуки переплетающихся губ и языков. Я настойчиво впивалась в андроида, наслаждаясь россыпью искр под сомкнутыми веками. Тело извивалось под ним, оно инстинктивно жалось к нависшему сверху детективу с обнаженным торсом все сильнее, требовало впитать как можно больше тепла и холода. Я тебя совсем не знаю, Коннор… мы должны быть врагами, должны быть теми, кто наставляет друг на друга оружие, судя по тому, с кем именно ты заявился на прием. Но я не хочу этого больше делать. Хочу трепетать от твоих губ на шее, задыхаться от настойчивой руки на правой ноге, что как и в комнате со столом, теперь закидывается на твое бедро. Хочу просить еще и еще твоих прикосновений, просить овладеть мной под холодным светом телевизионного экрана. Мы не должны быть здесь, не должны быть вместе, мне все еще стыдно от того, что позволяю отдаваться малознакомому недругу руководителя. Но не могу остановиться, угнетенная сладкой пыткой твоего языка на ключицах и жесткой пряди на плече.
Мы были заговорщиками. Теми, кто не смотрит друг на друга, не смеет смотреть в глаза на публике, не спешит заговорить из-за установок общества или кого-то конкретного. Но теми, кто готов был поглощать тепло друг друга за закрытой дверью, кто готов был истязаться поцелуями и крепким золотом в искусственных и человеческих жилах, кто готов был наедине смотреть друг другу в глаза часами, не отрываясь. Босс был моим самым приближенным существом, у меня до сих пор еще никого не было ближе, и мужчина всегда просил от меня только исполнение своих обязанностей, моральную поддержку в противостоянии злоумышленникам и доверие. И вот, я всецело позволяю наслаждаться мной тому, кто по всем пунктам нарушал мою ментальную связь с Элайджей. Мысль о том, что от босса нас с Коннором на постели разделяет только ванная комната будоражила. Адреналин вместе с дофамином в крови ввергал меня в исступление, а ведь андроид еще даже не спускался ниже живота.
Руки нетерпеливо изучали туловище девианта. Я неосознанно упивалась любой мелочью: мелкими волосами на теле, неровности на щеках из-за щетины, изгибы тела в тех местах, где должны быть человеческие мышцы. У него была такая идеальная подтянутая спина и разведенные в стороны лопатки, что я продолжала срывать с себя приглушенные стоны сквозь впивающиеся с поцелуем мужские губы. Коннор же действовал не так поспешно. Лямки бюстгальтера спустились вниз на плечи, но андроид не торопился освобождать меня от белья. Его пальцы как бы невзначай касались груди сквозь плотную ткань, и эти касания были куда сексуальнее, чем если бы андроид сорвал с меня все белье. Он гладил живот, бедра, слегка сжимал плечи и ключицы, параллельно с этим испытывая мое терпение кончиком влажного языка на шее и ложбине между грудей. Его действия были медлительны, а муки так изумительны, что я не смела просить больше. Похоже, Коннор знал, что делает.
Девиант лишь на минуту другую прекратил терзать шею языком, но я вместо разочарования восхваляла эту минуту. Теплые, мокрые от моих поцелуев губы скользнули по плоскому женскому животу, заставляя меня судорожно цепляться пальцами в простыню. Раскаты молнии проносились внутри груди, я слышала шум крови в голове, но то был не болезненный приносящий боль поток. То был шум вспыхивающего новыми красками возбуждения. Детектив уже сжимал бедра пальцами, принося смесь боли и возбуждения. Его язык поднимался вверх с дельной медлительностью, пока не достиг вздернутого подбородка. Здесь же мы, с секунду другую вновь посмотрев друг другу в глаза, жадно слились в поцелуе.
Боже, парень, кто научил тебя всему этому?.. та самая капризная утерянная роза? Ты знаешь все слабости и все уязвимые точки, при этом даже не соприкасаясь с сокровенными частями женского тела. Твои губы нежно целуют меня в мочку уха, я ощущаю твое нарочно учащенное, но все еще холодное дыхание и стараюсь сдерживать стоны. Твои руки так сильны… требовательны, желанны. Ты сжимаешь внутренние части бедер, как бы ненароком касаясь большим пальцем черного белья. Эти прикосновения заставляют меня задыхаться, едва ли не выплевывать воздух, но я терплю, лишь бы никто не услышал беснующихся в теплой постели двоих существ. Стены здесь тонки, детектив, и если у нас с тобой большие планы на нас двоих – стоит быть предельно аккуратными.
Эта мысль вызвала во мне улыбку сквозь щемящее сердце удушье. Коннор не заметил ее, а я, уже начиная неосознанно прижиматься к ширинке детектива, вновь вверглась в тишину сознания, забыв напрочь о боссе в соседнем номере. Теперь искры расползались не только перед глазами. Теперь искры сыпались в животе, наполняя нутро расплавленным железом. Поцелуи андроида прекратились, как и затаилось мое дыхание. Стоило мне инстинктивно поддаться бедрами вперед, как черное белье было медленно отодвинуто в сторону. Вошедшие в разгоряченную плоть два пальца едва не унесли меня в бессознание.
Он смотрел на то, как я испуганно закрываю ладонью губы, как ошарашенно смотрю в его глаза в удивлении от нарастающего внутри жара. Все внутри просит этих ласк, но я все же впиваюсь в его потемневшие любознательные глаза умоляющим и напуганным взором. Он двигается внутри, находясь всем телом между разведённых женских бедер, но не понимает, почему я закрываю рот и жадно цепляюсь пальцами в мужское плечо. Спустя пару секунд в покрытых пеленой карих глазах промелькнула ясность, и Коннор мимолетно посмотрел себе за плечо. Бегунок на экране телевизора спешно побрел вперед, заполняя комнату громким пением группы андроидов с гитарами.
Их звуки были высокими, гитарная игра громкой. Коннор бережно убрал мою руку с губ за запястье, с интересом наблюдая за эмоциями в зеленых глазах. Вскоре пытки внутри женской плоти возобновились, и я, уже не испытывая былого страха и стыда, срывала с губ повышенные стоны. Как же все внутри разрывалось на части, мир вокруг трещал пополам, даже вселенная, не ожидающая такого, замерла с поп-корном у рта. Я двигалась в такт мужским пальцам, изучала губами шею девианта, прижималась к нему как можно сильнее. Его тепло было восхитительным, холод под бионической оболочкой раздирающим на мелкие кусочки. Я покрывалась мурашками с ног до головы, тело показывало свою готовность пойти намного дальше, чем тепло-холодная рука детектива между бедер. Коннор же всматривался в мое лицо, время от времени закрывал глаза и наверняка вслушивался в прерывистое биение человеческого сердца. Как же все это было сладко… готова отдаться ему прямо здесь, готова отдаваться ему каждый день и каждую ночь, каждый час, каждую минуту. Отвечать взаимностью в любой день недели или любую секунду, просыпаться посреди ночи от одного только касания на своем теле. Готова становиться одним целым в любой момент времени, подчиняться власти малознакомого мне андроида, сжиматься под ним в предвкушении звезд внизу живота. Он был единственным, кто мог вызвать во мне такие чувства. Тело отзывалось только на его прикосновения, кожа протяжно ныла, когда девиант прекращал влажные поцелуи, чтобы насладиться бушующими на моем лице эмоциями.
Какой к черту Рид… какой к черту Ричард… никто и никогда не сможет заставить меня испытывать подобное, и дело было не во фригидности. Все крылось в другом. В том, что люди называют «предначертание». И мое предначертание – прятаться в тени девианта Коннора, следовать за ним на край света, ловя каждое прикосновение, как глоток воздуха после долгого пребывания в воде.
Он продолжал совершать медленные толчки внутри, я продолжала выгибаться и прижиматься вздрагивающим телом к груди девианта. Стоны становились все громче, а вместе с ними и музыка в телевизоре. Коннор смотрел на мои муки с таким упоением, точно давно мечтал ввести меня в исступление, близкое к медиативному состоянию. Он был сильным, уверенным в себе, даже Рид со своей дельной самцовостью и брутальными повадками не сравнится с этим созданием, что смотрел на меня сверху вниз, наслаждаясь моей покорностью. Да, я была сильна в связи с особенностями измененного организма, но машина была куда сильнее. И, самое забавное, я так же наслаждалась его внешним видом.
Темные, прикрытые глаза со вздрагивающими ресницами. Приоткрытые губы, точно он желал поцеловать меня, но при этом не торопился этого делать. Я уже хотела впиться в него с поцелуем, но, как и в комнате со столом, была нагло проигнорирована.
«Нечестно», пронеслось в голове…
«Прекрасно», прошептало захлебывающееся в восхищении сердце.
Он был так силен и так властен. Вне номера отеля от него веяло тактичностью и уверенностью, иногда смятением от упоминания его участия в моем прошлом, но все же он не показывал своей истиной сущности на публике, как это делал Гэвин. Там Коннор был учтивым детективом, готовым броситься на помощь. Здесь, в теплой постели он был хищником, готовым истязать свою жертву, пока та сама не запросит продолжения ласк. Но это была не единственная причина, почему я так восхищалась андроидом. Как-то мистер Дориан рассказывал о своих былых интересах, что сопровождали его вплоть до встречи с нынешней женой. Тогда мужчина, уже будучи психиатром, разъезжал на резвом мотоцикле Ducati металлического цвета. Сквозь его рассказы я буквально слышала рев мотора, гул находящегося почти между ног двигателя. Сам Джон с тоской описывал чувство безмерно сильной машины под задницей, что готова одним только своим звуком разнести окружающие стены. Именно это я чувствовала сейчас между бедер: силу, власть и опасность. Мне этого мало… хочу ощутить это внутри.
